Текст книги "Гном, убей немца! (СИ)"
Автор книги: Руслан Агишев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Глава 23
Да начнется гонка
* * *
Такого никто не ожидал – ни русские, ни немцы.
Командующий 4-ым армейским корпусом генерал фон Шведлер был уверен на все сто процентов, что стоит еще немного надавить на оборону русских и они побегут. Для этого он и бросил в бой два танковых батальона и целый моторизованный полк, только-только прибывшие по железной дороге. С советской стороны, командующий 12-ой армией генерал Коротеев понимал, что оставленный им заслон из двух сводных шахтерских полков и «самодельного» бронепоезда ждал полный разгром. Это были настоящие смертники, которые давали остальным советским войскам шанс выстроить новую линию обороны у города Ворошиловграда.
Вся расстановка сил говорила об этом, и, казалось, совсем не предполагала иных вариантов. Это понимали немцы, и это понимали русские. Однако реальность преподнесла им всем совершенно невероятный сюрприз!
…Советский бронепоезд, обычный паровоз с тремя вагонами и одной платформой, отделанный простыми железными листами, вдруг на всех порах рванул вперед, в сторону врага. Призванный отвлечь на себя огонь танков и героически сгинуть в огне, он и не думал этого делать. Напротив, его два артиллерийских орудия и десяток пулеметов открыли такой ураганный огонь, что поле с наступающими немецкими танками покрылось бесчисленными взрывами.
Немцы и русские, сидевшие в окопах, застывшие с биноклями, просто не верили своим глазам. На поле, зажатом между пригородом Артемовска и советскими позициями, разворачивалось настоящее избиение младенцев. Немецкие танки, бронетранспортеры, катившиеся по полю вместе с наступающей пехотой, один за другим взлетали на воздух. Пехотинцы в серых шинелях, только что бодро шедшие вперед, вдруг переламывались пополам от пулеметных очередей, от них отлетали конечности, головы. Полное впечатление, что стреляли не пулеметы, а несколько десятков 20-мм автоматических пушек. Невооруженным взглядом было видно, как от боевых машин отлетали металлические лохмотья, как что-то прошивало их насквозь, поражая одновременно два, а то и три танка.
Конечно же, немцы тоже стреляли. Растерянность первых минут такого наглого маневра со стороны советского бронепоезда быстро прошла, и немецкие танкисты начали отвечать. Немецкие «троечки» были вооружены новым 50-мм орудием, снаряды которого с одинаковой легкостью крушили и броню советских танков, и стены дзотов в укреплениях. Казалось бы, и здесь не оставят «наглому» советскому бронепоезду ни единого шанса.
Первые выстрелы были пристрелочные. Наконец, один из танков попал прямо в вагон с пулеметными башенками, который тут же окутался дымом. Следом немецкий снаряд взорвался прямо рядом с кабиной машиниста. Еще пара снарядов прилетел аккурат в одну из танковых башен, из которой «огрызался» бронепоезд. И бесполезно! Едва только густой белый дым рассеивался, раздавался «насмешливый» паровозный гудок, и вновь оживали советские пулеметы, открывали огонь танковые орудия
И в этот момент случилось то, что позднее в советских учебниках назовут «лихой атакой генерала Коротеева». Командующий 12-ой армией генерал Коротеев, увидев горящие танки противника и бегущую в сторону города пехоту, тут же принял дерзкое решение – атаковать! Сразу же поднялись в атаку уцелевшие бойцы сводных шахтерских полков. Пехотные цепи, растянувшись на несколько сот метров, с непечатными криками побежали вперед. Следом за ними рванули части трех стрелковых батальонов, которые еще не успели отойти в сторону Ворошиловграда.
В итоге, город Артемовск, крупный железнодорожный центр, оказался отбит. Немецкий 4-ый армейский корпус, не успевший, как следует окопаться, понес такие потери, что полностью потерял боеспособность. Больше пяти тысяч солдат и офицеров сдались в плен, а сам командующий генерал фон Шведлер со стыда застрелился.
Хуже всего для немцев оказалось то, что теперь советские войска, пусть и серьезно потрепанные, могли угрожать флангам наступающей группы армией «Юг».
* * *
Если раньше подобные странности можно было списать на военную неразбериху, на шок во время первого / второго боя, то теперь случившееся уже никак нельзя было игнорировать. Слишком ярким, наглядным вышло «представление», и обе стороны тут же включились в расследование, которое было у каждого свое.
… Генерал фон Шведлер, прежде чем застрелиться, с присущей немецкой педантичностью собрал пакет с доказательствами того, что русские применяют на фронте новые боеприпасы сверх разрушительной силы. Приложил многочисленные фотографии подбитой техники, тел солдат с огромными рванными ранами, и образцы винтовочных патронов, которые с легкостью прошивали броневые пластины немецких танков. Адресатом указанного архива с материалами выступил непосредственный руководитель фон Шведлера – командующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал фон Рундштедт. Тот, в свою очередь, едва изучив присланный архив, тут же связался с Имперской канцелярией и попросил срочной личной аудиенции с фюрером. Фон Рундштедт, как боевой генерал с огромным опытом, как никто другой понимал, что означало появление у советских войск винтовочных патрон, поражающее действие которых равно, а то и превосходит разрушительное действие артиллерийских снарядов.
Генерал Коротеев в отличие от своего оппонента с той стороны пошел другим путем. У него тоже был собран архив материалов, свидетельствующих о невероятных прошествиях последних дней. Здесь были подробные письменные свидетельства за его авторством и других старших командиров, фрагменты и целые патроны, снятые с бронепоезда металлические листы, которые с легкостью выдержали огонь из танковых орудий едва ли не с «пистолетной» дистанции. Вот только по официальной линии он не стал все это отправлять, так как прекрасно знал во что это выльется в условиях в военного времени. В условиях всеобщей шпиономании и неразберихи его пакет с материалами будет месяцами идти до нужного адресата. Ему нужен был кто-то, кто сможет весомо и со всей научной ответственностью заявить, что эти бумаги не дезинформация со стороны противника, не выдумки воспаленного сознания испуганного бойца, по-настоящему ценная информация. И такой человек у него был на примете – физик Игорь Курчатов, который вместе с группой ученых сейчас находился в Севастополе. Генерал Коротеев буквально за месяц до войны познакомился с ним и сразу же оказался под впечатлением невероятной эрудиции и глубины знаний ученого. Именно ему генерал и решил доверить свои материалы.
Так и началась эта гонка, которая совсем скоро изменит облик этого мира…
* * *
Туапсе
Плавбаза подводных лодок «Волга» – место дислокации особой исследовательской группы по вопросам размагничивания подводных лодок, судов обеспечения и боевых кораблей
От причала в сторону города шел высокий богатырского сложения мужчина. Толстое черное пальто с высоко поднятым воротником и большая бобровая шапка делали его еще более массивным, внушительным.
Чужие, особенно недавно прибывшие в Туапсе, завидев его фигуру, непременно принимали его за какого-то ответственного работника, важного начальника. Без лишних разговоров уступали его дорогу, после пытаясь вспоить, где же они его видели. Те же, кто с детства обретался в порту и много общался с моряками, сразу же узнавали эту фигуру, и шли почтительно здороваться. А как же иначе? Ведь это был сам Игорь Курчатов, возглавлявший группу ученых по размагничиванию кораблей и подводных лодок Черного моря. Именно от его работы зависело, смогут ли корабли и подводные лодки Черного моря беспрепятственно ходить по морю и сражаться с врагом. Прибрежные воды были так усеяны магнитными минами, что море больше напоминало густой суп с клецками.
– … Игорь Васильевич, мое почтение! – погруженный в свои мысли, Курчатов машинально кивнул очередному прохожему, который почтительно приподнял перед ним шапку.
Сейчас все его внимание сейчас занимала будущая лекция о разных приемах размагничивания боевых судов, которую он вскоре должен был прочитать перед моряками гарнизона. Собственно, этим и объяснялась его задумчивость, на которую некоторые из знакомых обижались. Мол, зазнался, не узнает.
– Гм, главное все доступно объяснить, – неслышно бормотал он, вышагивая по дороге дальше. – В бою будет не до всяких там…
Ученый всегда боролся с «птичьим» языком своих товарищей по науке, который нередко даже самые простые вещи облекали в такие словоформы, что их речь напоминала самый настоящий дремучий лес. По его глубокому убеждению, талант настоящего ученого и состоит в том, что он способен простым языком доходчиво объяснить очень сложные вещи. Именно это ему сейчас и предстояло сделать, выступая перед моряками.
– Просто и доходчиво, просто и доходчиво, – повторил он несколько раз, подчеркивая самому себе важность этих слов. – Так… А это еще что-то такое?
Из-за спины вдруг донесся топот сапог и следом громкий крик:
– Товарищ Курчатов⁈ Товарищ Курчатов, подождите! Игорь Васильевич⁉
Не было никаких сомнений, звали именно его. Других таких Курчатовых, да еще Игорей Васильевичей, в округе точно не было и в помине!
– Да, да, я вас слушай, – ученый развернулся и увидел рядом с собой запыхавшегося матроса с винтовкой за спиной и небольшой котомкой в руках. Лицо у того было очень знакомым, явно напомнив кого-то из охраны их группы. – Что-то на плавбазе случилось?
– Игорь Васильевич, до вас письмо пришло и вот это! – матрос протянул Курчатову пакет из плотной серой бумаги и ту самую котомку, которая, к удивлению ученого, оказалась довольно тяжелой. – Передал какой-то майор из штаба флота. Сказал, что это посылка от генерала Коротеева с личной к вам просьбой.
Вручив все это, матрос тут же умчался в сторону порта, оставив ученого в сильной растерянности.
– Коротеев, Коротеев, хм… Генерал Коротеев… – он задумался, разглядывая крупную надпись на конверте. Почерки был резкий, четкий, как и положено быть почерку командира. – А, генерал Коротеев!
Наконец, вспомнил его. Они познакомились несколько месяцев назад, в Ленинграде, кажется. У одного из общих товарищей был день рождения, на котором, как это ни странно вместе оказались и военные, и ученые. Помнится, поначалу Коротеев показался ему самым обычным солдафоном – резким, грубоватым и безапелляционным. Однако, со временем они отлично поладили и расстались почти друзьями, если так можно сказать.
– «Курчатову И. В., лично в руки», – прочитал он на конверте, прежде чем надорвать его край. – Так… Хм, какая котомка тяжелая.
Курчатов был крепкого телосложения и никогда не жаловался на немощь, но даже для него котомка была довольно тяжела. Положил на землю, и занялся конвертом.
– И что же тут у нас? – в его руках оказался лист, заполненный тем же самым уверенным резким почерком. – Гм, довольно занятно… Очень занятно… Конечно, не мой профиль, но…
Учёный всегда оставался учёным, и любая по-настоящему трудная загадка, а лучше неразрешимая, обязательно привлекала его внимание. Это случилось и сейчас. Понимая, что письмо пришло не совсем по адресу, так как сфера его научных интересов устройство атомного ядра, Курчатову все равно стало любопытно.
– Итак, что мы имеем?
А имелось следующее. Генерал Коротеев утверждал, что стал свидетелем крайне странного феномена, который никак не мог объяснить. По его словам, во время боя обычные винтовочные пули каким-то непостижимым образом пробивали броню немецких танков.
– Как-то все это неосязаемо – слова, слова, всего лишь слова. Поглядим, что там в котомке.
Отойдя к стене какого-то дома, Курчатов развязал узел и заглянул внутрь потомки. Его взгляд сразу же наткнулся на толстую пачку фотографий и несколько обойм с винтовочными патронами. Где-то внизу ещё лежали какие-то железки, похожие на пластинки металла.
– А фото, и правда, занимательные.
На снимках были сняты искореженные немецкие танки. Крупным планом была взята лобовая броня, сильно напоминавший швейцарский сыр. Броневые листы буквально изъедены, словно их обработали кислотой.
– Даже очень занимательные.
Ученый, словно прилип к фотографиям, снова и снова вглядываясь в них. Слишком уж невероятными были снимки.
– Хм, надо все это самым внимательным образом изучить…
Тут он вспоминает, что его ждет лекция по размагничиванию и ему нужно спешить. Чертыхнувшись, учёный спрятал письмо за пазуху, котомку закинул за спину и быстро пошел в сторону дома культуры.
Лекция прошла успешно – все рассказал, все объяснил, ответил на все вопросы. Никто и не заметил, что Курчатов немного изменил своей обычной лекторской манере: говорил чуть быстрее, чуть резче. Словом, спешил, съедаемый острым чувством любопытства. Загадка, о которой он узнал, никак не давала ему покоя.
– Игорь Васильевич, а такой вопрос… – у двери Курчатова вдруг «схватил» за рукав лопоухий матрос.
– Давайте, товарищ, в следующий раз я отвечу на все ваши вопросы, – Курчатов развел руками. Мол, очень спешит. – Извините, мне нужно и…
И тут ему пришла в голову одна идея. Ведь, он все равно хотел проверить эти самые удивительные патроны. А почему бы не попросить этого ушастого матроса? Решено.
– Товарищ, а вы не могли бы мне помочь? – теперь уже ученый схватил матроса за рукав, и настойчиво повел его в укромный уголок. – Мне бы испытать пару необычных патронов?
– Э-э-э, товарищ Курчатов, – чуть растерялся матросик, смешно морща лоб. – Я конечно… э-э-э, только доложусь товарищу старшине. Ведь, у нас и место есть подходящее. Наше стрельбище совсем рядом, там и можно посмотреть на ваши э-э-э странные патроны.
Патроны, как вскоре убедился Курчатов, и правда, оказались непростыми. После первого же выстрела из винтовки, матросик от неожиданности выронил винтовку и застыл с открытым ртом.
– Очень любопытно, – Курчатов прищурился, тяжело задышал (эксперимент – это всегда волнение, а такой эксперимент – волнение вдвойне, а то и втройне), и медленно пошел к мишени – сгоревшему после воздушного налета пушечному бронеавтомобилю БА-6М. – Просто невероятный эффект.
Встал у передней части боевой машины, нагнулся и стал пристально разглядывать здоровенные, с кулак, отверстия в лобовом броневом листе. 9-мм пластина брони была пробита насквозь, словно состояла не из первосортной закаленной стали особой прочности, а из слабенькой березовой фанерки.
– Какие необычные края…
Ученый сразу же отметил, что края входных отверстия представляли собой не лохмотья, как должно было быть, а аккуратные совершенно ровные срезы. А этом просто не могло было быть! Ведь, в противном случае одно из двух – либо пуля летела просто с гигантской скоростью, либо ее плотность была колоссальной.
– Хм… если прикинуть, то скоростью должны была быть примерно 2, э-э-э нет, 2,6 км. в секунду.
Сказал, и тут же замолчал, потрясенный полученной цифрой.
– Нет, нет, обычная винтовка просто не выдержала бы такого, да и металл ствола слабоват… К тому же я видел выстрелы, скорость полета пули была более или менее обычной, – рассуждал он, отмечая первую версию, и склоняясь ко второй. – Тогда, значит, дело в плотности пули.
Из кармана Курчатов тут же достал один из отложенных патронов и поднес его к лицу. Пуля, да и гильза, выглядели совершенно обычными, хотя и немного отличались цветом от других, обычных патрон.
– Товарищ, прошу вас выстрелить еще два раза, а лучше три раза, – попросил он матроса, который все еще оторопело таращился на то, что получилось от его выстрела. – Товарищ, вы меня слышите?
Тот повернулся и растерянно кивнул. Заряжая новую обойму в винтовку, несколько раз ронял патроны. Видно, что его сильно все это проняло.
– Товарищ Курчатов, а это ваша секретная разработка? – вдруг спросил матрос, перейдя на шепот. При этом округлил глаза от таинственности, и скосил глаза в сторону. – Я – могила, Игорь Васильевич. Никому ничего не скажу. Ведь, скоро у нас у всех будут такие патроны? Так?
Не дождавшись ответа, матрос восхищенно добавил:
– Получается, тогда даже из винтовки можно будет танк разделать, так, ведь, товарищ Курчатов?
Паренек аж засветился от предвкушения, и прямо так с нежностью погладил свою винтовку. Похоже, уже представлял, как десятками за раз поражал немецкую бронетехнику, с одного выстрела ссаживал бомбардировщики врага. Может даже фантазировал, что сам лично с таким оружием возьмет в плен самого Гитлера!
Курчатов же думал совсем о другом. Ему стало абсолютно ясно, что все это – патрон, бумаги – точно прибыли не по нужному адресу. У него просто на просто не хватает специфических знаний, чтобы во всем разобраться. Здесь нужен был материаловед с хорошей теоретической и практической подготовкой, который мог бы экспериментально разобраться в свойствах материалах пули.
– Да, ребята просто ахнут, когда про все узнают, – бормотал матросик с улыбкой до ушей.
– Что⁈ – едва не задохнулся Курчатов, когда до него дошло, что там шептал себе под нос паренек. – Да вы что, с ума сошли⁈ Это же совершенно секретно! А если обо всем этом узнает враг?
Кажется, ученый впервые по-настоящему разозлился и повысил на кого-то голос. Никогда до этого за ним такого не водилось. Но это был особый случай, который его полностью оправдывал.
– Вы должны немедленно забыть о том, что здесь слышали, видели. Ясно вам? – всей своей внушительной фигурой и монументальным ростом ученый навис над матросиком, заставляя того съежиться. – Этим занимается наркомат внутренних дел.
Паренек от этих слов аж посерел.
– Я, я, я… Я никому и никогда, – залепетал он, отбрасывая от себя винтовку, как смертоносную гадюку. – Товарищ ученый, я никогда… Я клянусь…
Удовлетворившись произведенным эффектов, Курчатов кивнул. Конечно же, ему не доставляло никакого удовольствия запугивать человека. Но сложившиеся обстоятельства требовали чрезвычайных мер. Ведь, эти патроны были не просто патронами особой разрушительной силы и очевидным преимуществом для одной из сторон в войне, а доказательством наличия невероятных технологий. Курчатову даже без специальных опытов и приборов было понятно, что материал, из которого изготовлены эти пули, имел невиданные до настоящего времени свойства. Поклонник научной фантастики, он сразу же окрестил этот металл космическим.
– Да, да, именно космический, – громко произнес он, уже совершенно забыв про стоявшего рядом испуганного матросика. – Это металл новой эпохи, эпохи невероятного взлета науки, эпохи, в которой человек шагнет далеко за пределы нашей Земли…
Удивительно, но сейчас, когда шла страшная война, когда враг рвался к самому сердцу страны, Курчатов думал о великом будущем великой страны. Эта крошечная и с виду ничем не примечательная пуля в его голове оборачивалась величественного картинами исполинских космических станций на орбитах планет, огромными звездолётами в глубинах глубокого космоса.
– Э-э-э, товарищ Курчатов, а мне можно идти? – полет его фантазии вдруг прервал осторожный голос паренька.
– Да, да, конечно. Только прежде сдай оставшиеся патроны и гильзы… А мне нужно срочно позвонить…
Вскоре, нагруженный тяжелой котомкой, Курчатов уже спешил в порт, в неприметное кирпичное здание, где размещался особый отдел. Сейчас за его плечами находилось величайшее сокровище, о котором можно было рассказать только одному человеку. И пусть этого человека, ученый, мягко говоря, недолюбливал и даже где-то побаивался, но в его верности стране не сомневался даже на грамм.
– Товарищ дежурный! – он влетел в здание особого отдела порта, как выпущенный из орудия снаряд. – Срочно свяжите меня с Москвой! Только быстро, быстро!
Дежурный – усталый сержант НКВД, сидевший за столом с горой бумаг, даже привстал от удивления. К ним обычно приводили людей, которые при этом вели себя тише воды, ниже травы. Здесь же человек прибежал и начал что-то требовать.
– Что? – переспросил сержант.
– Свяжите меня с Москвой, с народным комиссаром внутренних дел товарищем Берией! – не выдерживая волнения, крикнул Курчатов. В тот же момент двери кабинетов на этаж приоткрылись и оттуда высунулись удивленные лица. Похоже, имя грозного наркома здесь точно не слишком часто звучало.
– Что? Товарища Берию⁈ – сержант окончательно вскочил, начиная лапать кобуру.
* * *
Между тем к похожим выводам о невероятных свойствах обнаруженных пуль примерно в это же время пришли и в Германии. Вердикт, как был совершенно идентичен: необходимо в кратчайшие сроки обнаружить место изготовления указанных боеприпасов и захватить всю необходимую технологическую документацию.
И гонка началась…
