Текст книги "Мы встретились в декабре (ЛП)"

Автор книги: Рози Кертис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Джесс

3 января, Лондон

Думаю, существует большая вероятность того, что мое тело будет согнуто в этом положении навсегда. Мы провели в автобусе двадцать один час, и я не могу вспомнить, кто я такая. Когда встаю, то все болит. Я приняла таблетку от тошноты в дороге и спала так долго, что мне приходится считать по пальцам, чтобы понять, какой сегодня день. Автовокзал Виктория в полшестого утра выглядит ничуть не более гламурно, чем в середине дня – на самом деле, без людей он, вероятно, выглядит еще хуже. Здесь пахнет холодом, сыростью и серостью, но внутри я чувствую легкое волнение от того, что я вернулась домой, что Лондон, город, который я всегда любила, является моим домом.

Я сделала то, что казалось мне самым страшным в моей карьере, когда была в полной безопасности. Мой желудок сжимается, когда думаю об этом и обо всем, что может пойти не так. Это немного странный скачок от управления маркетинговой компанией к работе операционным менеджером в издательстве, где я буду отвечать за то, чтобы книги проходили путь от готовых рукописей до продуктов на полках. Если быть до конца честной, все еще странно думать о книгах как о продуктах. Я смотрю на плакаты на автобусных станциях – половина из них посвящена книгам. Кто-то вроде меня помог этому произойти. Похоже на огромную, довольно пугающую ответственность. Я сглатываю и поворачиваюсь обратно к девушкам, которые раскладывают свои сумки.

– Я хочу знать все подробности о том, что произойдет, когда ты вернешься, – говорит Джен, обнимая меня на прощание, прежде чем сесть в «Убер».

– Придешь на ужин в следующую пятницу? – Софи целует меня в щеку. Рич ждет у дороги, чтобы отвезти ее домой. Встать в пять утра, чтобы забрать ее с автобуса – это самая Ричевская вещь, которую он мог сделать. – Уверена, что тебя не надо подвезти?

Я качаю головой. Через десять минут отправляется ранний утренний автобус, и я хочу постоять, пока жду, размять ноги и подумать о том, что собираюсь делать, когда вернусь домой. А потом я сияю от счастья, глядя на стаю ничего не подозревающих голубей. Думаю, этот год обещает быть чертовски потрясающим.

Несмотря на то, что я так устала, что чувствую себя зомби, я не могу удержаться от улыбки про себя, пока автобус едет по улицам. Лондон выглядит таким красивым, покрытый тончайшей сахарной глазурью из инея. Он сверкает на каменных стенах и дорогих на вид черных перилах, придавая красным телефонным будкам красивый вид с открытки. Это дом. Я обхватываю себя руками, потому что не могу до конца поверить, что это правда. Мне тепло и хочется спать в моей толстой лыжной куртке. Моя голова прислоняется к прохладному окну автобуса, и я наблюдаю, как город оживает.

Двое ранних утренних бегунов, одетых в термобелье со светоотражающими полосками, проносятся мимо, пока мы ждем, когда сигнал светофора сменится с красного на зеленый. Рождественские елки все еще освещают окна домов, и это меня радует. Мне всегда грустно из-за деревьев, которые я вижу лежащими в ожидании сбора на обочине, заваленные грудами черных мешков для мусора. Когда у меня будет собственный дом, в каждой комнате у меня будет елка, и все это место будет освещено миллионами крошечных белых огоньков-звездочек. Думаю о том, как росла, и как я украшала свою спальню, и как моей маме не терпелось убрать все украшения, потому что она ненавидела беспорядок, и как бабушка с дедушкой компенсировали это елкой, которую они всегда разрешали мне украшать, увешанной безделушками, которые я смастерила в начальной школе и буйной радугой мишуры. А потом, когда мы сворачиваем на Черч-стрит, мои мысли перескакивают вперед, представляя, как в это же время в следующем году мы все будем праздновать Рождество в доме на Олбани-роуд. Роб умеет готовить, конечно, в том, чтобы жить с шеф-поваром, должно быть преимущество, и я была бы там, одетая во что-нибудь облегающее и сексуальное, и…

Я выглядываю в окно и понимаю, что нахожусь в Лэдброук-Гроув. Выйдя из автобуса, я хватаю свой чемодан и тащу его по улице, колеса громко стучат в тишине раннего утра. А потом я сворачиваю за угол и вижу дорожный знак, который сообщает, что я дома. Олбани-роуд. Теперь я живу в Лондоне, тихо говорю я себе, отступая назад, чтобы все это осмыслить.

– Аккуратно!

Из ниоткуда появился мужчина на велосипеде и умчался, мигая фарами на колесах. Он что-то пробормотал, и мне почему-то кажется, что это было что-то не очень вежливое. Но ничто не омрачит этот момент. Дом погружен в темноту, и я поднимаюсь по каменным ступеням, поднимая чемодан повыше, чтобы он не шумел. Понимаю, что еще рано, а я не хочу никого будить. Я на мгновение останавливаюсь у огромной двери, обшитой красными панелями.

Поворачиваю ключ в замке и медленно открываю дверь. В холле горит боковой свет, а на деревянном комоде лежит груда нежелательной почты. На крючке висит потрепанная соломенная шляпа, вся в мишуре. Там же стоит потрепанная пластиковая рождественская елка и три пустые винные бутылки, которые выглядят так, словно их бросили на пол у двери, ожидая отправки в мусорное ведро. В доме пахнет несвежим пивом и недоеденной пиццей, как в студенческой квартире. Думаю, празднование Нового года, должно быть, все еще продолжается.

Я крадусь наверх и открываю дверь в свою комнату. Бекки застелила постель (в этот момент я так сильно люблю ее, что могла бы подняться наверх и обнять ее, но что-то подсказывает мне, что ей это не понравилось бы), а занавески задернуты.

Я бросаю свой чемодан и сумку и на мгновение присаживаюсь на край кровати. Чувствую себя совершенно бодрой, и пока я сижу, понимаю, что за соседней дверью, между нами всего лишь стена, находится Алекс. И я слышу звон и звук шагов понимая, что он проснулся. Я могла бы пойти и поздороваться. Это было бы совершенно нормально, если он проснулся. Я имею в виду, что, по общему признанию, сейчас, я смотрю на часы, четверть седьмого утра, но, возможно, он ранняя пташка. Я могу просто заскочить в туалет, и если я случайно столкнусь с ним… Ну, это же просто совпадение, не так ли? Совершенно нормальное совпадение.

(Да, я проверю свое лицо в зеркале, пока буду там, вытру подтеки подводки из-под глаз и взобью волосы. Я делаю это каждый раз, когда хожу в туалет. Разве не все так делают?)

Я открываю дверь спальни, и его дверь открывается точно в то же время. Мое сердце сильно бьется о грудную клетку. Так и должно быть.

А потом Эмма выходит и направляется в ванную. Она не оборачивается, значит, не видит меня, и когда дверь ванной закрывается, я отшатываюсь назад в свою комнату, как улитка в свою раковину, а затем со стоном плюхаюсь на кровать. С какой стати Эмма выходит из комнаты Алекса? Если они поменялись спальнями, это значит, что он находится по другую сторону лестничной клетки, и я украдкой подслушивала, как она собирается на работу. Она как раз из тех людей, которые встали бы в шесть утра. Она, вероятно, уже позанималась йогой, а теперь собирается выпить немного зеленого сока и помедитировать, прежде чем час поработать с бумагами и отправиться в офис. Она настоящая взрослая.

И тут я понимаю, что мне все еще отчаянно хочется в туалет, поэтому я встаю и открываю дверь своей спальни как раз в тот момент, когда Эмма выходит из ванной.

– О! Джесс. Привет, – говорит она шепотом, улыбаясь своими идеальными зубами. – Ты только что вернулась? Прекрасно провела время?

– Было потрясающе, – говорю я, а затем снова открываю рот, чтобы спросить, поменялись ли они комнатами в мое отсутствие, и закрываю его, когда понимаю, что она проходит мимо меня в халате в стиле кимоно, сшитом из какого-то шуршащего шелкового материала, и направляется к спальне в конце коридора. Ее спальне.

Я прислоняюсь спиной к двери своей комнаты, и до меня доходит. Эмма, наша прекрасная соседка по дому, провела ночь с Алексом.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Алекс

3 января

О. Мой. Бог. У меня такое ощущение, что мою голову использовали как грушу для битья. Я протягиваю руку к краю кровати, где Вчерашний Я предусмотрительно оставил полбутылки кока-колы. Она совершенно безвкусная и на вкус как дерьмо, но смывает двойную дозу ибупрофена и парацетамола, которые, как я надеюсь, помогут справиться с похмельем. О чем, черт возьми, я думал прошлой ночью? Сегодняшний день обещает быть убийственным – двенадцатичасовая смена в Эй&И, полная наполовину пьяных рождественских жертв (и это только персонал). Ох, хрень, и я только что вспомнил о том чертовом задание, которое я должен был выполнить вчера вечером по Современной практике ухода за больными или Что-то там чего-то.

Я потираю подбородок. И мне нужно привести в порядок свою бороду, прежде чем я стану похож на человека, который целый месяц пропадал в пещере. Боже, я должен был работать над этим эссе вчера вечером, и все же вместо этого я обнаружил, что делю бутылку красного с Эммой. И еще одну. И, я осторожно открываю один глаз, потому что мне кажется, что кто-то направляет в мою сторону луч лазера, как, черт возьми, я оказался с ней в постели, когда я принял решение, что последний раз – это в Последний Раз? С заглавными буквами – пути назад нет.

Я, спотыкаясь, добираюсь до ванной и целую вечность стою под душем, пытаясь смыть похмелье и привести в порядок мысли. Я даже не собирался начинать что-то с Эммой. На самом деле, я провожу руками по волосам и снова стону, наверное, лучше вообще не думать об этом как о чем-то. Определенно, это не то, что могло бы помешать правилу Бекки «никаких пар». В конце концов, мы всего лишь два человека, которые оказались в сложной ситуации и которые искали одного и того же. Люди постоянно занимаются подобными вещами.

Не я, по общему признанию, потому что я никогда не был парнем на одну ночь, но потом… ну, все пошло наперекосяк в прошлом году, когда Элис ушла, и я поклялся, что собираюсь сосредоточиться на работе и абсолютно определенно не на отношениях. Не то чтобы я планировал стать ходоком или что-то в этом роде – это тоже не для меня. Просто я собирался сосредоточиться на работе и учебе и не вдаваться в подробности. Вот почему правило Бекки «никаких отношений» не заставило меня вздрогнуть, даже если оно и показалось немного странным. Честно говоря, я бы дал обет целомудрия на следующие пять лет, если бы это означало, что я смогу снять такое жилье за смехотворно низкую арендную плату, которую она была готова брать.

Хотя хорошо, что она не заставила меня принять его, имейте в виду. Я выключаю душ и, вытираясь, вспоминаю, как все это случилось.

Я работал в ночную смену, и когда вернулся домой в одиннадцать, дом был пуст. Порывшись в холодильнике, я нашел банку пива, открыл ее и сел за стол, просматривая телефон. Все дело было в том, что я чуть не утонул в миллионе уведомлений от друзей, о половине из которых я сто лет ничего не слышал из-за всей этой истории с Элис, рассылающих массовые приглашения в «ВатсАпп» на празднование Нового года. Прежний я был бы за, но новый Алекс, разбитый после ночной смены в Ассоциации учреждений здравоохранения в отделении неотложной помощи, не мог придумать ничего хуже. Когда я собрался положить телефон, пришло еще одно уведомление. Это было сообщение от Джонно:

Мы в «Свинье и ведерке». Приходи к нам, когда закончишь играть в «врачей и медсестер».

О, отвали, подумал я и швырнул телефон через стол. Шутка была немного плоской. Я слышала миллион и одну вариацию на тему докторов и медсестер, бесчисленные скучные шутки о медбратьях, и до сих пор получаю странные ошеломленные сообщения от бывших друзей по универу, которые по слухам узнали, что я отказался от совершенно хорошей расцветающей карьеры юриста, чтобы переквалифицироваться в медбрата.

– Привет, – сказала Эмма, и я поднял глаза. Должен признать, что она выглядела чертовски потрясающе. Покрой платья подчеркивал изгиб ее талии и подтягивал груди так, что они были сбалансированы, как две порции мороженого, выплескивающиеся поверх платья. Я быстро отвел взгляд. Примечание для себя: не смотри в направлении груди. Я опустил взгляд и поковырял этикетку своего пива. Она бросила ключи на стол и с безутешным видом опустилась на стул.

– Плохая ночь? – я спросил.

– Дерьмовая, – она скривила лицо. – Ненавижу Новый год. Слишком много вынужденного веселья.

– Хочешь пива? По-моему, в холодильнике еще осталась парочка.

Она кивнула:

– Да, пожалуйста.

Я встал, достал из холодильника одну бутылку для нее, другую для себя и открыл их.

Она заправила длинную прядь волос за ухо и отхлебнула пива из бутылки:

– Я знала, что это станет катастрофой. Друзья по работе и куча людей, которых я не хотела видеть. Ну, один человек, если быть до конца честной, – она снова поморщилась. – Мой бывший.

Боже, я мог бы посочувствовать ей. Я уже целую вечность избегал всех общественных мероприятий, где был шанс наткнуться на Элис. Заметьте, это довольно упростило весь процесс разделения дружеских отношений. Элис получила почти всех, а я… ну, большинство из них были коллегами по работе, так что это не стало большой проблемой. И я завел пару хороших друзей на курсе, что действительно помогло…

– Прости, что ты говорила? – спросил я, осознав, что погрузился в собственные мысли. – Так вы с ним вместе работаете? Это, должно быть, неловко.

Эмма скорчила гримасу:

– Вроде того. Он работает в том же здании, и наши компании работают бок о бок, так что он всегда как бы рядом. Вот так у меня и завязались с ним отношения. Но он все еще слишком женат, несмотря на то, что настаивал на том, что собирался уйти от нее.

– О боже, эта избитая фраза.

– Ага. Именно так, – она повозилась со своими ключами, крутя каждый из них на кольце, прежде чем аккуратно положить их обратно на стол. – В любом случае, я покончила с ним, и я…

Когда она замолчала, я приподнял брови, пристально глядя на нее:

– Правда?

– Абсолютно. Но знаешь что? Не из разряда, что я покончила с ним и хочу провести новогоднюю ночь, наблюдая, как он с женой пьет шампанское и бросает взгляды в мою сторону. Я не какая-то там любовница, о чем я ему сразу же сказала. Неважно, – она сделала еще глоток пива, затем встала и направилась к холодильнику. – Уже почти полночь. Вместо этого мы можем отпраздновать здесь.

Она достала бутылку шампанского. Я увидел его в холодильнике и задался вопросом, кому она принадлежит – моя догадка оказалась верной. Эмма похожа на человека, который пьет шикарное шампанское. Бекки любит текилу, Роб должен был быть где-то поблизости, чтобы оставить шампанское в холодильнике, но пока его нигде не было, а Джесс еще не переехала. Шампанское было дорогой марки, из тех, что мы обычно открывали, чтобы отпраздновать успехи в офисе. Хотя теперь у меня был студенческий заем, и я жил на свои сбережения, поэтому все время пил пиво. Причем дешевое пиво.

– Хочешь?

Я кивнул:

– Да, пожалуйста.

Она нашла два бокала и вытащила пробку:

– Давай включим какую-нибудь музыку. Алекса, включи какую-нибудь новогоднюю музыку.

– Вот плейлист новогодней музыки, – сказал диктор. Начал играть Эд Ширан, и мы оба одновременно закричали: – Алекса, стоп! – смеясь.

– Я поищу что-нибудь в телефоне, – сказала Эмма.

Выпив пару бокалов, и немного поспорив о сомнительном вкусе Эммы в музыке, позже, мы решили пройти в гостиную, чтобы посмотреть празднование Нового года по телевизору в полночь. Как будто сговорившись, мы оба плюхнулись на диван. Эмма скинула туфли на каблуках и поджала под себя ноги. На заднем плане в Эдинбургском замке играла музыкальная группа, а сбоку экрана стояла толпа знакомых телевизионных лиц, пытающихся выглядеть оживленными. Они явно были ужасно замерзшими.

– Так, а что насчет тебя? – спросила Эмма. – Знаю, ты говорил, что жил с кем-то раньше. Вы все еще друзья?

Я застонал и вытянул руки над головой, пока не заскрипели суставы. Мне правда нужно было попасть в спортзал.

– Не совсем, – ответил я.

– Тяжело, да? Я знаю не так много людей, которые остаются друзьями со своими бывшими.

– Ага.

Эмма налила нам обоим еще по бокалу шампанского.

– Дело в том, что Элис подписывалась на бойфренда-юриста, кучу денег и хороший дом, – я оглядел потрепанный декор в стиле семидесятых и удивленно поднял брови, глядя на Эмму. – Это все не совсем в ее вкусе. У нас было жилье в Сток-Ньюингтоне – милая маленькая квартирка. В значительной степени все было спланировано – стандартная семья, собака, кошка, в конце концов переехать в пригород…

– Фу, – сказала Эмма, скорчив гримасу. – Звучит как ад.

– Все так говорят, – сказал я, медленно вращая бокал на колене. – Дело в том, что, по-моему, в глубине души я немного романтик. Я хотел всего этого.

– Это довольно мило, – сказала Эмма. – Даже если это мое представление об аде. Мне даже не нравится нести ответственность за растение в горшке.

– Да, ну, мы были помолвлены и все такое. Потом у нас случились кое-какие семейные неприятности, и я понял, что на самом деле не хочу продолжать заниматься юриспруденцией. Я хотел сделать что-то, что изменило бы ситуацию. Вот как я в конечном итоге стал медбратом.

– Логично.

– Ага. Как оказалось, не для Элис. Она уже распланировала наше будущее, и мой отказ от хорошо оплачиваемой работы с перспективами карьеры в обанкротившейся Национальной службе здравоохранения не входил в ее план.

– Значит, когда ты бросил юриспруденцию, она отказалась от тебя?

– Ага, – сказал я и сделал большой глоток шампанского. – В общем-то да.

Эмма потянулась и положила руку мне на ногу:

– Прости. Это довольно жестоко.

– Спасибо, – сказал я и посмотрел вниз на руку Эммы, которая на секунду замерла. И я хотел бы сказать, что мы продолжали смотреть телевизор, а затем разошлись по своим постелям после того, как колокола пробили полночь, и на этом все закончилось. Но нет. Оказалось, что, в конце концов, я всего лишь человек, и что после бутылки шампанского и какого-то сомнительного ликера из глубины кухонного шкафа и довольно откровенного флирта со стороны Эммы моя решимость соблюдать целибат и полностью сосредоточиться на учебе была… ну, она была не такой твердой, как до этого. А потом, когда я лежал на кровати и наблюдал, как она застегивает лифчик и снова надевает невероятно облегающее красное платье, Эмма повернулась ко мне и улыбнулась.

– Никто не должен знать, что это вообще произошло, – сказала она.

– Ни одна живая душа, – согласился я. – Для начала, Бекки убила бы нас.

– Хотя было славно, – сказала она и одарила меня озорной улыбкой, от которой мне захотелось затащить ее обратно в постель.

Черт возьми.

А потом прошлой ночью это случилось снова.

Я протираю зеркало в ванной и смотрю на себя сквозь запотевшую пелену. Все еще выгляжу как тот же самый прежний я – возможно, немного измотанный, потому что я не спал полночи, но нет, определенно все тот же прежний Алекс. Я поднимаю брови, глядя на себя в зеркало, и подавляю смешок. Это самая несвойственная мне вещь, которую я когда-либо делал. Я пытаюсь представить лица Джека и Люси, когда я им расскажу. Джек и Люси – два моих лучших друга дома, в Кентербери (которые удачно сошлись друг с другом пару лет назад, а это значит, что теперь они живут вместе, и я могу увидеть их обоих сразу, когда возвращаюсь в гости). Они вечно советуют мне скачать приложения для знакомств и переспать с кем-нибудь, чтобы забыть Элис. Что ж, думаю, я это сделал. Даже не пришлось скачивать «Тиндер».

Я оборачиваю полотенце вокруг талии и возвращаюсь в свою спальню, открывая окно, хотя на улице очень холодно. Сейчас до смешного раннее утро, и в доме почти полная тишина, но, по-моему, я слышу какие-то звуки. Похоже, кто-то передвигает коробки в соседней комнате. Джесс? Я смотрю на календарь, висящий на стене. Боже, да, уже третье. Она, должно быть, приехала ночью, я прикрываю рот рукой, Боже, надеюсь, что она не приехала, когда мы были…

Нет. Мы бы услышали открытие двери, не так ли? Должно быть, она пришла, когда я был в душе.

Я натягиваю джинсы и чистую футболку, провожу рукой по волосам, чтобы уложить их на место. Даже если бы Джесс услышала, она вряд ли что-нибудь сказала. Это не должно было иметь большого значения. Даже если мне придется поговорить с Бекки обо всей этой истории с отсутствием пар… Ну, это не значит, что мы на самом деле пара.

Однако для меня все это совершенно в новинку, и это странно. Джек и Люси всегда доставали меня из-за того, что я старый романтик, но дело в том, что то, что случилось с Элис, действительно выбило почву из под ног. Я любил ее, и думал, что у нас будет вся эта история с женитьбой, домом, детьми, собаками, особенно с собаками, я всегда хотел золотистого ретривера, но я был совершенно сбит с толку, когда она сказала мне, что все кончено. Целую вечность я был в полном беспорядке, но теперь взял себя в руки. Я еще долго не собираюсь оказываться в таком же положение. Отношения – это не для меня.

Рад, что Джесс вернулась. Теперь, когда дом полон, он кажется каким-то… завершенным. Уверен, она говорила, что приступит к работе не раньше второй недели января. Может быть, я посмотрю, не захочет ли она завтра пойти погулять, чтобы немного прийти в себя. Было бы здорово иметь подругу, которая была бы просто подругой, а не девушкой. Мне не хватает точки зрения Люси на вещи – с тех пор как они с Джеком вместе, они, по сути, стали единым целым.

Я зашнуровываю ботинки и думаю о том, как Джесс нарезает лаймы и болтает со мной на кухне. Неохотно я должен признаться себе, что в другой жизни Джесс была бы полностью в моем вкусе. Она забавная и интересная, и мне нравится тот факт, что она делает то же самое, что и я: делает решительный шаг, чтобы попробовать что-то новое и начать жизнь сначала. Было бы неплохо иметь сообщника в таком преступлении. Так это почему-то кажется менее пугающим.