Текст книги "Мы встретились в декабре (ЛП)"

Автор книги: Рози Кертис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Джесс

28 июня

– Приятно тебя слышать, – говорит бабушка. Ее голос заставляет меня улыбаться, когда я иду по узкой дороге в сторону Пимлико, где мы встречаемся для примерки свадебного платья. Джен должна была встретиться со мной в «Старбакс», но она отправила сообщения с изменениями из автобуса, в котором она едет, который, похоже, застрял из-за какого-то импровизированного марша протеста. Ее сообщения пищат у меня в ухе, пока я разговариваю с бабушкой и иду пешком. – Так что у тебя происходит?

– Я иду позависать с девочками с примерками.

– Ох, прелесть. Она назначила дату? – бабушка обожает свадьбы – и похороны. На самом деле, она любит любые мероприятия, куда можно нарядиться и надеть красивую шляпку. Я схожу с тротуара, чтобы уступить дорогу мужчине, несущего два ведра наполненные цветами, затем поспешно отступаю, когда громко сигналит черное такси.

– Нет, она не назначила дату и это совсем не похоже на Софи. Я не уверена, что она делает.

– Это совсем на нее не похоже.

– Это все детские штучки. Думаю, она повсюду, пытается спланировать что-то, что невозможно спланировать, и это приводит к сбоям в работе ее компьютеризированного мозга.

– Дети появляются, когда они готовы, – успокаивающе говорит бабушка Бет.

– Все продолжают ей это говорить. Она пригрозила обезглавить следующего человека, который скажет ей расслабиться.

– Это не совсем тема Софи, да?

– Определенно нет. О, бабуль, я лучше пойду. Джен как раз выходит из автобуса напротив. Я вижу, как она машет.

– Передавай ей привет, милая.

Я посылаю воздушный поцелуй в телефон и засовываю его обратно в сумку, помахав Джен. У нее фиолетовый шарф, обмотанный вокруг волос, и огромные, богато украшенные серебряные серьги, которые звенят и сверкают на свету. Не знаю, как ей это удается – если бы я одевалась как она, я бы выглядела так, будто совершила набег на ящик с маскарадными принадлежностями.

– Привет, – говорит Джен, целуя меня в щеку и обнимая. – Готова нарядиться в безе?

– Она ни за что не нарядит нас во что-то отвратительное.

– Все равно, даже если она это сделает, главное, чтобы она поторопилась и добралась сюда. И вообще, что это за магазин, в который можно попасть только по предварительной записи?

– Королевский? – Джен прыгает взад-вперед. – Как, черт возьми, может быть так холодно? Уже ведь почти июль.

– Было солнечно, когда я выходила из дома этим утром.

– Ну, черт возьми, точно, что не сейчас, – Джен начинает делать настоящие звездные прыжки посреди тротуара. Маленькая девочка проходит мимо, держась за руку своей матери и оборачивается, чтобы посмотреть, как мы отдаляемся от них. Джен показывает ей язык, заставляя ее хихикать.

– Мамочка, у этой леди на языке что-то блестящее, – слышу я удивленный возглас девочки, когда они заворачивают за угол.

И тут, к счастью, потому что я начинаю думать, что есть опасность, что мы замерзнем стоя на месте, появляется Софи. Опаздывать – это на нее не похоже.

– Извините, – говорит она, засовывая телефон в сумку. Она плотнее запахивает кардиган на груди, спасаясь от холода. – Боже, как здесь, в тени, холодно, да?

– Ну, черт возьми, да.

Она звонит в колокольчик, и дверь открывается. Должна признаться, что обожаю магазины свадебных платьев. Есть что-то такое во всем этом тюле и блестящих вещах. Даже Джен слегка охает от удивления:

– Здесь мило.

– Добро пожаловать в «Свадебный Салон Брайвуд», – владелица магазина высокая, с волосами, подстриженными в строгий черный боб. Она одета в угловатое, дорогое на вид льняное платье, которое, похоже, предпочитают дизайнеры.

– Это место выглядит очень дорогим, – шепчет мне Джен, когда Софи исчезает с женщиной в задней комнате.

– Могу я предложить вам, дамы, по бокалу просекко, пока вы ждете?

Я не знала, что будет еще какое-то ожидание, но если оно будет, то с таким же успехом к нему можно подать просекко. Я киваю.

Раздается громкий шорох, а мы уже почти допиваем просекко, когда сурового вида женщина зовет нас пройти. Софи, которая, кажется, примерно на фут выше обычного, стоит посреди комнаты и выглядит довольной собой:

– Что думаете?

Она выглядит просто великолепно. Платье смотрится на ней даже лучше, чем в журнале, и оно идеально сидит в нужных местах.

– Если ты не забеременеешь к тому времени, когда настанет день твоей свадьбы, это платье точно поможет, – говорит Джен, издавая неприличный волчий свист, за что получает еще более неприличный взгляд от владелицы свадебного магазина. Я бросаю на Джен взгляд, который, как я надеюсь, говорит: заткнись. – Ну, – говорит Джен, защищаясь. – Ты так пытаешься поднять настроение, верно?

Софи бросает на нее стальной взгляд и ничего не говорит. Она сейчас очень напряжена, даже по стандартам Софи.

– Я думала, мы здесь для того, чтобы примерить платья подружек невесты, – обиженно говорит Джен.

– Сейчас мы просто снимем кое-какие мерки, мадам, – женщина-боб разворачивает измерительную ленту и подходит к Джен. Джен, будучи опытной в мерках сценических костюмов, протягивает руку ладонью вниз в останавливающем жесте.

– Я могу назвать вам все свои мерки прямо сейчас, – говорит она, мгновенно повторяя их как попугай. Женщина склоняет голову, выглядя слегка смягченной. Я поднимаю руки вверх, пока она измеряет мой бюст, талию и бедра, и чувствую себя так, словно с меня снимают мерки для школьной формы. Софи слезает с низкого табурета, на котором стояла, и неторопливо уходит переодеваться с помощью девушки, готовящей чай.

Потом мы идем в кино, а затем выпиваем. Софи украдкой смотрит на свой телефон до, во время и после фильма, чтобы узнать, выходил ли Рич на связь.

– Вы двое поссорились или что-то в этом роде?

– Он просто ведет себя как задница, – говорит Софи. Она заплетает свои длинные волосы в косу, спускающуюся на одно плечо, что она всегда делает, когда чувствует беспокойство, так что я знаю, что что-то происходит.

– В чем дело? – Джен склоняет голову набок. Она может быть шумной и неистовой, но всегда приятно, когда она на своей стороне. – Тебе нужно, чтобы мы пошли и немного помяли его?

Софи смеется:

– Нет. Он просто… ну просто… ну, прошло уже семь месяцев, а я все еще не беременна.

Я смотрю на Джен. Никогда по-настоящему не задумывалась о таких вещах, поэтому понятия не имею, сколько времени это обычно занимает. Как я уже сказала, нас воспитывали в вере, что беременность наступает в ту же секунду, как только ты приближаешься к мужчине. Возможно, уроки полового воспитания были не совсем верными.

– Семь месяцев – это не так уж долго, – добродушно говорит Джен. – Я где-то читала, что среднестатистическому человеку может потребоваться двенадцать месяцев, чтобы забеременеть. Плюс, ты переживаешь из-за этого, из-за свадебных хлопот, из-за работы, и у тебя продается квартира. Я имею в виду, что, по сути, все, что тебе нужно, это еще пережить тяжелую потерю, и тогда у тебя будут четыре самые стрессовые вещи, которые может испытать человек.

– Знаю, – Софи вздыхает. – Я даже не могу согласовать с Ричем дату свадьбы.

Джен бросает на меня косой взгляд:

– Ты же не имеешь в виду…

Софи качает головой:

– Ему пришла в голову мысль, что он не хочет большого праздника.

Я чувствую, как мои глаза становятся похожими на блюдца. Софи, по сути, планировала свою свадьбу с девяти лет.

– И как ты к этому относишься?

Я удивляюсь, когда она пожимает плечами:

– На самом деле, не знаю. Знаете, когда у тебя в голове всегда была какая-то идея, потом кто-то появляется и что-то говорит, и ты понимаешь, что на самом деле… – она замолкает, делает глоток своего напитка через соломинку и смотрит в окно.

Джен бросает взгляд на меня и слегка приподнимает бровь:

– Ну, сейчас нет необходимости думать обо всем этом.

Софи порывисто вздыхает:

– Это все равно, что сказать вам не думать о розовом слоне, – говорит она. – О чем вы подумаете в первую очередь?

– Хорошо. Тогда, нам придется тебя отвлечь. Нам просто нужно найти для тебя проект, – говорю я.

Я иду в туалет, а когда возвращаюсь, мне приятно видеть, что Джен и Софи над чем-то смеются, и Софи выглядит счастливее, чем когда-либо за всю свою жизнь. Я направляюсь домой, как только допиваю свой напиток, потому что завтра утром у меня планы потусоваться с Бекки, и мы договариваемся встретиться за ланчем в среду.

Вернувшись на Олбани-роуд, в доме на удивление тихо. Обычно кто-нибудь возится на кухне, готовит тосты или, свернувшись калачиком на диване, смотрит телевизор, но здесь совершенно пусто. Толстовка Алекса висит на перилах. Странно, что я почти не видела его с того дня, как появилась Элис. За исключением того, что мне приходится напоминать себе, что это абсолютно не странно. Алекс – просто друг. Сосед по дому. Но с тех пор, как его палец коснулся моего, мне удалось возродить самую большую и нелепо безответную влюбленность в мире. Мне нужно взять себя в руки. К тому же он, вероятно, вернулся к Элис.

К Элис, которая кажется абсолютно милой. К Элис, которая, как его бывшая почти жена, имеет на него гораздо больше прав, чем я, как его соседка по дому. И даже Эмма, кажется, относительно невредима – на самом деле, вчера вечером она была на свидании с другом подруги, как она призналась, когда мы встретились в холле. Это смешно. Я смешна. Это нужно прекратить.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Джесс

1 июля

По какой-то причине я просыпаюсь в половине пятого утра, вероятно, потому, что солнце светит сквозь мои шторы, заливая теплым желтым светом мое лицо. Повинуясь внезапному порыву, я решаю пойти на пробежку. Надеваю свои старые леггинсы и футболку, и роюсь под кроватью, пока не нахожу свои кроссовки. Они немного потрепаны, но сойдут. Я оставляю телефон дома, потому что мне нужно проветрить голову, а останавливаться, чтобы проверять «Инстаграм» каждые пять минут, этому не поможет. Завязываю волосы в высокий хвост, который качается при ходьбе.

Отправляюсь легкой трусцой от нашего дома, чувствуя себя довольно динамично. Это продолжается до тех пор, пока я не добираюсь до конца Олбани-роуд, и к этому времени мои легкие ощущаются в груди как два лопающихся воздушных шарика. Я на мгновение останавливаюсь, уперев руки в колени, согнувшись пополам и тяжело дыша. Боже, это ни в какие ворота.

Но есть что-то очень приятное в том, чтобы оказаться в Лондоне в это время утра без телефона и ничего не делать, кроме как осматривать достопримечательности. Я бегу по направлению к Холланд-парку, где тротуары расширяются, дома сверкают белизной, перила блестят чернотой, а машины снаружи – сплошь массивные новенькие «Рэндж Роверы». Почему-то становится немного легче, когда я продолжаю. А потом поворачиваю обратно, направляясь вверх по Портобелло-роуд, которая уже превратилась в настоящий улей активности. Владельцы ларьков лязгают железяками и смеются, собирая свои прилавки. Коробки с фруктами и овощами и огромные ведра с цветами разбросаны повсюду, перекликаясь с цветами радуги зданий, и я чувствую прекрасный прилив счастья и любви к этому удивительному месту, которое я могу называть домом. Должно быть, это и есть кайф от бега, о котором они говорят, или, может быть, я просто брежу.

– Это мираж? – спрашивает Роб, открывая дверь, прежде чем разразиться смехом.

– Заткнись ты, – говорю я, сваливаясь в кучу на нижней ступеньке.

– Просто шучу, – говорит он. – Хочешь пить? Похоже, тебе это нужно.

Я благодарно киваю. Как только я выпиваю эспрессо и мое дыхание приходит почти в норму, я встаю и мельком вижу себя в зеркале в прихожей. Мысленно я бы выглядела симпатичной и спортивной, мои волосы развевались бы взад-вперед, когда я бегала трусцой по улицам Ноттинг-Хилла. Реальность явно менее гламурна. Мой конский хвост съехал набок, лицо тревожного кирпично-красного цвета, и у меня по два полумесяца пота под каждой подмышкой.

– Если тебе когда-нибудь понадобится партнер по бегу, – говорит Роб своим грубоватым шотландским голосом, – просто попроси. Пару лет назад я участвовал в марафоне.

Все еще глядя на себя в зеркало, я вижу, как мои глаза расширяются от ужаса. Мне удалось пробежать трусцой около двух миль, и это заняло у меня целую вечность. Идея пробежать двадцать шесть миль совершенно безумна. Для этого ведь и существует общественный транспорт. Вот только тихий голос в моей голове подсказывает, что все бегуны, за которых мы болели в апреле, должно быть, тоже с чего-то начинали, и, в конце концов, я сказала себе, что собираюсь внести некоторые изменения в свою жизнь.

Снимаю свою ужасно потную одежду и бросаю ее в корзину для белья. После душа ложусь обратно на кровать, завернувшись в полотенце. Я могла бы проспать неделю, но у меня есть около двадцати минут до того, как мне нужно будет собираться, если я планирую прийти на работу вовремя. Может быть, у меня будет еще минутка.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Джесс

3 июля

– Ты? – Джен фыркает, когда я рассказываю ей и Софи о моем новом режиме бега… всего последние два дня. Софи, тоже смеясь, хлопает ее по спине. Сейчас обеденное время в среду, и мы сидим в городском кафе.

– Почему бы и нет?

– Ты просто не совсем… Ну, серьезно, Джесс. В последний раз ты, наверное, куда-нибудь бежала, когда узнала, что в январе прошлого года «Теско» снизили цены на весь рождественский шоколад в два раза.

Я немного обижена тем, насколько смешной Джен и Софи находят идею моего бега.

– Вообще-то, я в хорошей форме, чтобы вы знали, – вру я.

– Ну, – говорит Софи, глядя на Джен, потом на меня. – Поскольку ты стремишься изменить свою жизнь к лучшему, у нас есть для тебя предложение.

В ее глазах появляется тот самый блеск, который я узнаю, и я стону.

Я стану организованной.

– Итак, мы с Джен говорили о том, что у тебя нет личной жизни…

Я смотрю на Джен, которая пытается выглядеть ангельски и жует корочку своего поджаренного сэндвича.

– Извини, – произносит она одними губами, скорчив гримасу с набитым ртом. – Ей нужен был новый проект.

– Я не имела в виду себя, – говорю я, хмурясь. Но не могу отрицать, что Софи гораздо больше похожа на себя прежнюю.

– Ты уже ходила на одно свидание. Оно стало катастрофой, но ты не можешь просто упасть с лошади и остаться на месте. Тебе нужно снова сесть в седло.

Тон Софи твердый, как у учительницы начальных классов, поощряющей непокорного ученика присоединиться к уроку физкультуры.

– Честно говоря, – говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно, – я в порядке. Куча дел на работе, много друзей, я бегаю… – я бегала дважды, но это определенно считается, – и я правда просто не хочу… – я замолкаю.

– Ты же не хочешь в конечном итоге оказаться в круизе на яхте, в то время как какой-то придурок-банкир развлекается с кем-то еще у тебя под носом? – Джен смотрит на меня, ее огромные голубые глаза широко раскрыты, брови приподняты.

– Однозначно.

– И именно поэтому мы решили организовать свое вмешательство.

– Я начинаю немного нервничать.

Софи качает головой, и ее светло-русые волосы приподнимаются и снова опускаются, по-прежнему идеально уложенные:

– Не надо. Мы нашли тебе Идеального Мужчину.

– Такого не существует, – говорю я.

– Ах, – говорит Софи, доставая телефон из сумки, – есть. Послушай ты.

– Я больше не собираюсь регистрироваться на сайтах онлайн-знакомств. Мне пришлось удалить «Тиндер» – каждый раз, когда я просматривала его, там были сомнительные сообщения от извращенцев, рассказывающих мне, что они хотели бы сделать со мной, или что они делают с собой, или даже еще хуже. А фотографии? – я драматично вздрагиваю.

– Ты можешь помолчать хоть одну секунду? – Софи пододвигает ко мне свой телефон, и я беру его.

На экране фотография. Я увеличиваю изображение, чтобы разглядеть ее более четко. Это блондин с темно-карими глазами. Он держит бутылку пива и стоит рядом с Софи. Они немного похожи на пару близнецов. Оба высокие, здоровые на вид блондины и с невероятно хорошими зубами. Странно, но он немного напоминает мне мужчину, которого я видела во время ливня с градом в тот день перед Рождеством. Только надеюсь, что Софи не попытается свести меня с кем-то, у кого уже есть парень.

– Кто это? – я спрашиваю.

– Джеймс, – Софи убирает телефон, выглядя слегка самодовольной. Я протягиваю руку, беру его обратно и снова увеличиваю изображение. Он выглядит мило. Дружелюбно.

– Он гей? – спросила я.

– Прошу прощения? – Софи, смеясь, забирает телефон обратно. – Я подумала, что тебе это неинтересно.

– А не и не интересно, – говорю я. Хотя он выглядит довольно мило. – В чем подвох?

– Никакого подвоха, – говорит Джен. Она рассеянно рисует на дорогом на вид меню, изображая группы крошечных маргариток. Мимо проходит официантка и выхватывает его у нее из рук, неодобрительно глядя на нее.

– Хотите что-нибудь еще? – спрашивает она Джен, которая уже проглотила свой сэндвич.

– Я бы хотела еще кофе, пожалуйста, без кофеина, спасибо, – Софи улыбается ей.

– Я буду диетическую колу, спасибо, – отвечает Джен.

Я выглядываю в окно и наблюдаю, как пара туристов проходит мимо, держась за руки. Это странно, но в последнее время, куда бы я ни посмотрела, людей, кажется, любят, и я чувствовала себя лишней деталью, сидя в кафе и наблюдая, как проходит мир, со смутным ощущением, что моя жизнь тоже проходит, и если я ничего с этим не сделаю, однажды утром я проснусь и обнаружу, что мне сорок пять, я все еще одинока и все еще задаюсь вопросом, кем я стану, когда вырасту. Я расправляю плечи и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Софи:

– Так что там с Джеймсом?

– Он работает со мной в отделе маркетинга. Правда симпатичный. Холост, никаких скелетов в шкафу. Как только его перевели в прошлом месяце, я подумала, что он идеально подойдет тебе.

– Хорошо, – говорю я, чувствуя себя смелой. – Где расписаться?

Софи слегка краснеет и искоса смотрит на генерала.

– Эмм. Что ж, – говорит она, скорчив гримасу, – должна признаться, я вроде как организовала свидание вслепую для вас двоих на следующую пятницу.

– Что ты сделала? – я отшатываюсь назад, ударяясь головой об окно. – Ауч.

– Вот что она имела в виду под вмешательством, – криво усмехается Джен. Она слегка отодвигается, когда официантка возвращается с нашим заказом.

– Что, если бы я сказала «нет»?

– Но ты же этого не сделала, не так ли? – Софи выглядит очень довольной собой.

– Свидание вслепую, правда? – я гримасничаю.

– Не валяй дурака, – говорит Софи. – Это же сработало для Гарри и Меган, не так ли (прим. Меган Маркл и принц Гарри познакомились на свидании вслепую, подстроенном их друзьями)?

Я закатываю глаза. Думаю, она права.

– Хорошо, – говорю я, и они дают пять и хором говорят «да».

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Алекс

5 июля

– Черт возьми, – возмущается моя сестра.

Мел только что прилетела из Нью-Йорка. Она здесь на четыре дня для серии встреч. Я вышел с двухчасовой лекции, ломая голову над материалом, который мне нужно выучить для экзамена на следующей неделе, а она уже ждет меня у входа в университет.

– И тебе привет.

– У меня нет времени на любезности. Я слишком занята и важна для подобных вещей, – она помахивает передо мной дорогим на вид портфелем. – У меня встреча в четыре. Тебе повезло, что я смогла тебя впихнуть в свой график.

– Спасибо, – говорю я, качая головой и смеясь.

Я упомянул, что видел Элис, и, конечно, она хочет знать все подробности, поэтому я рассказываю ей печальную историю за ланчем в кафе неподалеку.

– И она появилась совершенно неожиданно? – спрашивает Мел. – Ты даже не подозревал, что она планировала это?

– Понятия не имел. Я вернулся с прогулки с друзьями, мы вышли на Олбани-роуд, и там была она.

– Черт возьми, – снова говорит Мел. Она точно не помогает.

– Я надеялся, что у тебя может быть какой-нибудь мудрый совет. Я и сам могу сказать «черт возьми».

– Хорошо. Итак, позволь мне внести ясность. Она появляется, плюхается на садовую скамейку и говорит тебе, что совершила ужасную ошибку и хочет начать все сначала?

– В значительной степени, да.

– И? У тебя было искушение?

Я качаю головой:

– Ни капельки.

– Боже, бедная Элис. Какой кошмар.

– Ага.

– Как думаешь, чем это вызвано?

– О Боже, кучей всего. Ну, она начала с того, что просто небрежно сказала, что подумала, вероятно, что она была ко мне несправедлива.

Мел задумчиво кивает:

– Разумное замечание.

– Она хотела, чтобы мы пошли куда-нибудь поужинать. А все, о чем я мог думать, это о том, что мне нужно было сделать чертову уйму курсовых работ до утра понедельника, а Роб приготовил ужин на всех, и я не хотел быть грубым с приятелем.

– Значит, романтика не умерла, – сухо говорит Мел.

– Послушай, я ничего этого не планировал. В любом случае, она настояла, чтобы мы пошли куда-нибудь на следующий день, и сказала, что заплатит. Потом мы поужинали и поговорили.

– И как все прошло?

Я пожимаю плечами:

– Не очень. Имею в виду, во-первых, когда она сказала, что заплатит, она явно не ожидала, что я реально пойду на это. У нас было небольшое молчаливое противостояние, когда принесли счет.

– А что ты сделал? – спрашивает Мел.

– Я заплатил.

– Алекс, у тебя ни хрена нет денег. Держу пари, она выбрала не «Пиццу Хат».

У Элис всегда были дорогие вкусы. Бутылка красного и два блюда в «Грейпвайн» в Холланд-парке обошлись мне в большую часть двухнедельного бюджета на питание.

– Я чувствовал, что это самое малое, что я мог сделать, – говорю я.

– Это она заявилась на твоем пороге.

– Да, знаю, но…

– И что же она сказала? Бьюсь об заклад, она ненавидит твою бороду, верно?

Я смеюсь:

– Ага, она сделала замечание.

– И я полагаю, она все еще не оправилась от всей этой истории с адвокатом и медбратом?

Я качаю головой:

– Не-а. Ну, она знала, что это произойдет. Не то что бы, однажды я пришел на работу с портфелем и в костюме, а на следующее утро появился в медицинской форме и с градусником в руках. В любом случае, – говорю я, елозя по краю своей тарелки, – она вернулась, сказала, что скучала по мне, сказала, что мы могли бы все уладить.

Мэл издает странный звук.

– Не хотел, чтобы она плохо себя чувствовала.

– Боже мой, так ты решил просто завалить ее всякой ерундой типа «дело не в тебе, а во мне»?

– Нет, – Боже, иногда разговаривать с моей сестрой больно. Она попала в точку. – Так или иначе, той ночью она вернулась домой к своим родителям. На следующий день она захотела пойти погулять, что мы и сделали. Я говорил о работе, а она пыталась понять, что мне в ней нравится.

Был момент, когда мы бродили по Ковент-Гарден, и мне показалось, что Элис действительно слушает. Но все вернулось к деньгам, и к тому, что я был готов отказаться от всего, что имело значение, только ради работы, и именно тогда я понял, что мы просто принципиально разные в том, как мы смотрим на жизнь.

– И что случилось потом? Умираю от любопытства, – говорит Мел, и я бросаю на нее косой взгляд, потому что не могу понять, саркастична ли она. – Так, где ты остановился?

Я потираю челюсть. Это было странно. Когда Элис рассталась со мной, я был совершенно раздавлен. Казалось, что единственный человек, который должен был понять меня и почему я хотел сделать что-то, что изменило бы ситуацию, просто не сделала этого. Я был довольно опустошен этим. А потом она вернулась, и я ничего не почувствовал.

– Думаю, она хотела дать мне еще один шанс передумать, – говорю я.

– О ней или о работе?

– И о том, и о другом. Думаю, она надеялась, что я выброшу все это из головы и, может быть, просто пойму, что совершил ужасную ошибку. Она несколько раз использовала слова «жизненный кризис».

– Честно говоря, – говорит Мел, вытирая кофе с верхней губы. – Мы все употребляли эти слова. Нормальные люди не отказываются от безупречной юридической карьеры, чтобы тратить свою жизнь на то, чтобы подтирать…

– Черт возьми, Мэл. Уже в миллионный раз…

– Ладно, не обижайся, – говорит она. – Я знаю, что ты не просто подтираешь людям задницы.

Я раздраженно вздыхаю.

– Так, на чем вы остановились?

– Я видел ее перед тем, как сесть сюда на поезд. Мы выпили кофе на вокзале, она уезжала на встречу, и мы почти попрощались.

– Как думаешь, что заставило ее передумать?

– Полагаю, дата свадьбы.

– Так, и что происходит теперь? – Мэл проверяет время на настенных часах. – И пусть это будет сокращенная версия. У меня осталось около пятнадцати минут до того, как мне нужно будет уходить.

– Ничего. Продолжаю работать и выполнять эти задания, – я указываю на папки на столе рядом с нами.