Текст книги "Стеклянное сердце (СИ)"

Автор книги: Роза Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Сегодня Сату снова положила перед ним кусок хлеба. Твёрдый, как камень. Но такой желанный.

– Так будет вкуснее, – смущенно пояснила она.

Фрэнсис чуть не вздохнул. Опять неосознанно скривил лицо?

Разломив кусок на две равные части, он положил перед мальчишками. Те перестали хлебать и посмотрели сначала на него, потом на мать.

– Мы уже съели свою долю, – тихо проговорил Эйнар, и внутри принца все перевернулось.

Железные когти начали неприятно терзать грудную клетку.

– Я знаю.

В воцарившейся тишине Сату одобрительно улыбнулась детям, и тогда они протянули свои руки за хлебом и начали жевать.

В самом принце неожиданно все начало переворачиваться с ног на голову. Он никогда в жизни не нуждался в элементарных вещах, как кусок хлеба или теплое одеяло. Никогда не задумывался каково это – лечь спать с пустым поднывающим желудком? Так, что полночи придется ворочаться, слушая как недовольно урчит тело.

И, конечно, никогда не думал о том, что делать, когда на тебя смотрят маленькие детские лица, с вечно голодными глазами, как у диких зверят.

Он все время ходил задумчивый и даже растерянный. Да, его народ постоянно нуждался в пище. Но думал ли он об этом в таком ключе?

Хоть раз?

Вряд ли.

Фрэнсис просто малодушно хотел трон. Хотел власть и корону. Доказать отцу, что он может, что он сильнее своих бестолковых братьев. Но что бы он со всем этим делал?

Освальд был чертовски прав. Он оказался совершенно не готов к этому.

Может, поэтому он застрял в этом лесу на больший срок, чем положено. Ему нужно было привести свои мысли и душу в порядок. Хорошо помогал труд.

Когда голова не мучила его невыносимой болью, он молча подходил к хозяйке дома и забирал ее работу.

Топор в ее руках стучал уже привычно, но смотреть как хрупкая и худенькая Сату размахивает им стало невыносимо. Топор был кривой и не точенный, и первым делом он наточил его. А потом все инструменты и ножи, что у нее были.

Вытесал из поваленного дерева крепкие доски и починил прохудившееся крыльцо. Тоже самое сделал и с полом в доме. Фрэнсис не особо умел, ведь никогда не занимался такими вещами. Всегда считал, что его удел – махать мечом и сносить врагам головы. Но у него на удивление все отлично получалось.

Эйнар и Матти, конечно же, ошивались рядом и пытались помочь. Старший деловито пилил, младший восторженно подавал инструменты.

Сату, прислонившись подбородком к калитке, смотрела на юношу завороженно и в то же время как-то тоскливо.

А он вместе с мальчишками то выкорчевывал горелые корни с поля, то колол дрова на зиму, то придумывал бочку, в которой можно было сразу нагреть воду с реки и помыться.

– Откуда ты столько знаешь? – изумлялся Эйнар.

– Я читал много книг, – улыбнулся принц.

Он быстро стал для них всемогущим, мальчики слушали его истории, раскрыв рты.

– Вот как?

– Да. Меня отец заставлял.

– А у нас нет ни одной книги, – огорченно протянул Эйнар.

Фрэнсис неожиданно ласково потрепал его по макушке.

– Не переживай. В большинстве случаев они скучные.

– Но я бы мог столько всего знать!

– Для этого совсем необязательно читать книги. Да и читать-то ты умеешь?

По покрасневшему лицу было нетрудно догадаться что нет.

И тогда в их доме появилось новое развлечение. Эйнар и Матти терпеливо учили буквы и письменность.

Получалось сначала неважно. Фрэнсис злился и ругался, Сату лукаво посмеивалась, сидя у лучины за шитьем, а мальчики изнывали. Но потом дело пошло.

Теплая осень внезапно закончилась. Золотистый лес начал терять яркую и густую листву, воздух похолодел, изо рта выплывали облачка пара. Принц окончательно поправился, и с удивлением заметил, сидя на излюбленном крыльце, что на лес падают первые хлопья снега.

Когда Сату направилась к реке с тазом, полного грязного белья, он пошел за ней. Настала пора поговорить с ней, и сказать, что он не может больше тут торчать.

Но все неожиданно усложнилось.

**

Прислонившись к облысевшему дереву, он какое-то время наблюдал за ней. За тем, как ее тонкие руки замачивают белье в беспокойной реке, колотят по нему толстой палкой.

Руки покраснели от холодной воды, когда она пыталась отжать, и тогда он подошел и встал рядом помогать. Она стирала, он отжимал, скручивая ледяную ткань.

– Не мужское это дело, – мягко отозвалась Сату.

– Как и махать топором – не женское. Твоему дому нужен мужчина.

Она взглянула на него из-под ресниц, и он устыдился, что она поняла его неправильно. Он ведь не хотел давать ей надежду.

– Не смотри так на меня. Я не гожусь.

Девушка промолчала и вернулась к белью. Удары палкой стали более жёсткими.

– Давай лучше я.

– Не надо. Я справляюсь с этим уже многие годы, – она повернулась к нему, и он увидел на ее лице робкую улыбку. Сату не умела злиться долго.

– Сколько тебе лет?

Над рекой разнесся ее лёгкий как колокольчик смех.

– О таком женщин не принято спрашивать.

– Ты довольно молода, – он пожал плечами. – Вот только сидишь тут на отшибе, никто и не знает, какое сокровище тут прячется.

Она застыла с палкой в руке, глядя на него своими небесными глазами. Сразу захотелось лета. Сату – это лучик света, не иначе.

Протянув руку, он коснулся ее волос, что упали на порозовевшие щеки. Убрал за ухо влажный от усердия локон. И тут же понял, что это было лишним. Только не сейчас, когда в ее глазах загорается надежда.

Поспешно убрал руку за спину.

– Пострижешь меня?

– Чего? – она моргнула.

– Мои волосы отросли, – Фрэнсис сделал шаг назад, и обрадовался, когда заметил на ее лице беспечную улыбку.

– Конечно. Ты наточил даже ножницы.

Домой шли в тишине, принц нес таз с чистым бельем, а Сату крутила в пальцах облезлую веточку. О чем-то размышляла, а он не спрашивал, предпочитая отстраниться от нее и этого места. Все это могло стать опасным для спокойствия его души.

Вечером она его постригла. Нежные пальцы перебирали его волосы, от ее прикосновений хотелось урчать котом. Светлые волосы падали на пол, в комнате стоял хлесткий звон ножниц.

Когда она вставала перед ним, все в его животе неосознанно стягивалось в узел, от Сату пахло бархатистым шалфеем. Ее женственный запах и блеск золотистой кожи в вырезе простой рубахи проникали в его ноздри, заставляли дыхание сбиваться с ровного ритма. Он сглотнул, заерзав на табурете, а она словно не замечала своего колдовского действия.

Так он думал.

Но когда вышел на улицу, чтобы сполоснуться в остывшей бочке и привести себя в чувство, то оказался застигнутым врасплох.

Его одежда валялась кучкой у дома. Над головой мерцали ночные звезды. Вода ни черта не охлаждала, он все еще ощущал жар.

Нужно было бежать отсюда без оглядки. Возможно Сату просто умела колдовать и теперь занималась ворожбой за его спиной. Он слышал о таком. И не удивился бы, с готовностью поверил бы в такой вариант, лишь бы не размышлять о ненужном и не ковыряться в себе.

Но вот она стояла перед бочкой, и он молчал. Не прогонял, и не останавливал. Просто смотрел и ждал что будет дальше.

Тонкие руки развязали шнурок на груди, и грубо сотканная рубаха соскользнула к ногам. Она стояла перед ним нагой. Ладная и стройная, как осеннее деревце. Пугающая и завораживающая одновременно.

И он ничего не мог с собой сделать. Успел только открыть рот и глупо спросить:

– А...?

– Они спят.

Затем она поднялась по ступеньке и залезла к нему в прохладную воду. Но даже не пискнула, и не покрылась мурашками. Только приникла к нему плотно горячей кожей и уверенно поцеловала.

– Какой ты вкусный, Йоки, – раздался слабый шёпот в ночи.

Фрэнсис и сам не заметил, как его руки уже сжимали ее тело и вдавливали в собственное.

**

Так он задержался еще на несколько недель. Только раздумывал о том, как сказать Сату, о том, что уходит, как она тут же обнимала его и ласково целовала. Ее руки гуляли везде, а все его серьёзные мысли рассеивались как дым, стоило ей прикоснуться к нему.

Днем он возился с детьми, учил читать и писать, занимался работой. Ночью закрывал глаза и отдавался власти лесной женщины. Он уже был в полной уверенности, что она ворожит.

Однажды попытался уйти. Даже не так. Он просто хотел посмотреть что там дальше в лесу. Может, удалось бы издали рассмотреть Лендор?

Но вот странное дело, он шел достаточно долго, не сворачивая с чуть петляющей тропинки, но до Лендора не дошел.

К нехорошему чувству на сердце добавился легкий страх. Без магии он ничего не мог сделать, совершенно бесполезный и слабый. Разве меч тут поможет? Да и его у него не было.

Шел часа полтора, а то и два. Но встал в ступоре едва перед ним показалась знакомая избушка.

Он каким-то образом вернулся к дому лесной женщины.

– Что с тобой Йоки? – насмешливо спросила Сату, отрываясь от работы и поднимая голову.

Она чистила грибы. Перед ней стояла полная корзина, под ногами валялись очистки.

– Ничего, – растерянно пробормотал Фрэнсис.

Он не нашёлся что ответить, так сильно удивился, хоть до этого его и терзали смутные сомнения.

Ветхая избушка была местом необычайной силы. И таким его делала эта загадочная женщина.

Ночью, когда она подошла к нему, он молча принял ее поцелуи, хоть в голове и билось "колдунья". Он ее не боялся, но осознал, что оттолкнуть уже не может. Ему и не хотелось сопротивляться.

Так прошла еще неделя. Фрэнсис злился, что Сату испытывает на нем свои чары, но когда попытался поговорить с ней на поле, она сделала изумленное лицо и перестала выкорчевывать горелые коренья.

– О чем ты, Йоки? Я обычная, у меня нет никакой силы. Неужели ты думаешь я бы жила в такой нищете, если бы во мне была хоть капля силы все исправить?

Это был резонный вопрос, он и сам не до конца понимал.

Тогда принц попробовал зайти с другой стороны.

– Это место нечистое. Тебе и самой нужно уехать отсюда. Переселись в Лендор, там будет лучше. Вокруг всегда люди.

– Я живу тут уже давно. Зачем мне этот шумный Лендор? Мне и тут хорошо.

– Отпусти меня.

Колдунья вскинула на него голубые глаза. В зрачках плескался легкий смех. Она пожала плечом.

– Но я тебя не держу.

– Врешь.

На скулах принца заходили желваки, он сжал зубы, чтобы не нагрубить ей. Хотелось встряхнуть блаженную девицу за плечи и вытащить клещами правду.

– Отпусти до Лендора. Я вернусь.

– Но я...

– Просто дай мне туда дойти, Сату.

С этими словами он развернулся и отправился снова в путь, чувствуя, как жжет ее небесный взгляд в спину.

За ним вдруг побежал Эйнар, взявшись из ниоткуда.

– Йоки, ты куда?

– Мне нужно в Лендор, разворачивайся и иди домой. Опять Матти сам по себе?

– Он спит в колыбели на крыльце. А зачем тебе в Лендор? – не унимался мальчишка.

Фрэнсис вздохнул, подняв глаза к небу. Кажется, назревал серьезный дождь. А то и ливень. Темно-серые тучи стремительно сгущались над их головами. Он неосознанно оглянулся на Сату. Не ее ли работа?

Она стояла застывшей фигурой на поле и смотрела на них. Тучи над ее головой кружили безумным водоворотом, все птицы разлетелись. По спине пробежали мурашки, он с трудом отвернулся от этого зрелища.

– Тебе лучше вернуться. Матти намокнет.

– А?

– Дождь ударит с минуты на минуту, беги домой!

Словно в подтверждение его слов вихрем поднялся ветер, бросая старые жухлые листья им в лица. Рубашку Фрэнсиса отчаянно затрепало.

Ничего себе ураган поднялся!

– Зачем тебе в Лендор? – перекрикивая свист ветра, опять спросил Эйнар.

Его волосы бросались ему на глаза, одежда тоже подлетала. Покачнувшись, мальчик ухватился за ствол деревца.

– Мне нужно раздобыть кое-что. – И подумав, признался: – Оружие.

– Вот как...

– Я не могу без него. Все равно что без одежды. Позови мать в дом.

– Ты вернешься?

И столько надежды в глазах...

Фрэнсис опять взглянул на Сату. Сердце его замерло. Она вытирала слезы, уходя с поля. Тучи остались на месте, наверное, он все выдумал. Все было ни к черту.

Он и сам не заметил, каким твердым был его голос.

– Вернусь. Я постараюсь быстро. Мне правда нужно оружие.

– Я буду ждать, Йоки, – поддавшись порыву, Эйнар крепко его обнял.

А у Фрэнсиса на сердце появилась очередная кровоточащая рана. Он не хотел обманывать мальчишку.

**

Глава 26

То ли Сату отпустила невидимые верёвки, которыми удерживала его, то ли он просто выдумал все, а теперь попросту нашел правильный путь. Так или иначе, но Фрэнсис оказался в Лендоре.

Стояла глубокая ночь, чернильное покрывало неба сплошь усеялось яркими блестящими звездами.

Город был похож на Авергард. Ему доводилось бывать в Лендоре, но он бы ни кому не признался, что вид притоптанных таверн и плотный строй аккуратных домиков ему нравился. На своей земле все было совсем иначе.

Ни один из принцев не застал живой Кальдерран. Каждый из них родился, когда одна половина Священной земли высохла, а вторая покрылась вечным льдом. Не удивительно, что юный принц испытывал нездоровую тягу к чужой земле, он бы хотел чтобы все это было у него. Дома.

Только запах Лендора принцу не понравился. В лесу у Сату свежо, пахнет сырой землей, древесиной и свободой. В Лендоре бытом, кислой капустой и отходами.

Почти всю первую ночь он проторчал в трактире, прислушиваясь к разговорам постояльцев. Сам толком не понимал что хочет услышать и разузнать, но нужно было начать с чего-то, а расспрашивать побоялся. Слишком необычная у него внешность для валиарийца. Он еще ни разу не встретил здесь настолько светлокожего и беловолосого человека.

Язык был один, но акцент все же легко мог выдать в нем чужака, поэтому он притих, опустив капюшон походного плаща на лицо.

Под утро его прогнал хозяин трактира, когда понял, что странный посетитель ничего не заказывает, а просто пережидает ночь.

– Или заказывай или проваливай, – пробасил трактирщик, недовольно скривившись. – Надоели, дармоеды.

Фрэнсис даже растерялся. Он сроду не бывал в ситуации, когда за душой ни гроша, а карманы в буквальном смысле дырявы. Что же делать?

– Я мог бы чем-нибудь помочь...? – было жутко неловко выпрашивать, но желудок его просил пищи, а еще он не сдвинулся ни на йоту в своей разведке.

– Катись отсюда, покуда не вышвырнул под зад как собаку! Развелось попрошаек! Каждому что-то надо! Нет у меня работы, пошел вон!

Трактирщик был намеренно груб, и в другой раз Фрэнсис непременно бы преподнес ему хороший урок манер с помощью меча.

Но вот беда, помимо денег, у него и меча не было.

Другие посетители уже оглядывались. Замызганного вида мужичонка с покрытой пивной пеной бородой оторвался от пузатой кружки и взглянул на юношу с интересом.

Фрэнсис скрепя зубами промолчал и направился к выходу, ловят спиной неприятные ругательства трактирщика.

На улице покрапывал легкий дождь. Переливающиеся серебром звезды попрятались за черными тучами.

Постояв на крыльце под козырьком, Фрэнсис уже собрался было быстрым шагом добраться до арки, как около него неожиданно появился мужичок с пенной бородой, которую он даже не удосужился вытереть. Пахло от него еще хлеще, чем от Лендора. Прокисшим хмелем и многодневным потом.

– Заработать хочешь? – спросил он, суетливо оглянувшись на дверь в трактир. – Пойдем отсюда, тут много лишних ушей.

Вообще-то принц еще не давал согласия, но тому оно и не требовалось. Учитывая, что иного выхода не было, юноше ничего не оставалось делать, как идти за мужиком в арку.

– Я – Тони.

– Эйнар, – осторожно представился чужим именем Фрэнсис.

– Знаю как заработать, Эйнар. Ты выглядишь крепким и высоким. Держал хоть когда-нибудь в своих руках оружие? Пальцы как у музыканта, – словно сомневаясь пробормотал Тони, шмыгая носом.

Дождь уже неприятно заливал за шиворот. Они добрались до арки.

– Держал немного.

– Здесь на соседней улочке есть одно интересное местечко. Но ты можешь умереть, – вдруг хихикнул Тони. Он был явно пьян, пошатывался.

– Что нужно делать-то? Говори ясней.

Раздражение поднималось в нем быстро, точно буря, а Тони вызывал брезгливое отвращение. Он еле сдерживался, чтобы не заткнуть демонстративно нос. А тот как назло наклонился еще ниже, обдавая принца ароматами.

– Нужно сражаться. Не по-настоящему, конечно. Но поранить могут прилично. Уходят-то с арены живыми, а от потери крови помирают чуть позжа.

Он опять довольно засмеялся.

– А тебе что с того за польза? Ты же не просто так помочь решил.

Хитрые глаза Тони продолжали внимательно разглядывать юношу.

– А я, уважаемый, ставку буду ставить. Там так все устроено. Может и заработать получится.

– Ты же не знаешь умею ли я толково сражаться, – сощурился Фрэнсис.

Ох, и не нравился ему этот Тони. И подтверждая его мысль, тот противно загоготал.

– Так я не на тебя ставить буду! А ты подумал..?

Он согнулся от смеха, пока Фрэнсис, закипая, старался держать себя в руках.

Тони просто напросто приводил "проигрышный вариант". Нищебродов, случайных путников, ослабевших без еды, воды и крова. Так он был в полной уверенности на кого из противников ставить, а на кого нет. Получал свои крохи, но получал их стабильно.

Принц с отвращением взглянул на него, обдавая холодом. Что его ожидало на арене он уже примерно понял, в Кальдерране развлекательные бои устраивались регулярно. Что было еще делать воинам, когда ты не на поле сражения? Они бы там с ума сошли, беспричинно слоняясь без дела. Аскон хорошенько гонял войско и заставлял всех держать форму и бесконечно оттачивать навыки. А уж Фрэнсис и вовсе тренировался в пятикратном размере.

– Веди меня.

Довольно потирая руками, Тони повел свою добычу темными закоулками. Их шаги звонко отщелкивали по вымощенной камнем мостовой под аккомпанемент ночного дождя.

Через какое-то время они оказались в сыром и тусклом помещении, где сильно пахло плесенью, потом и... кровью. В глаза сразу бросилось количество человек, запертое в таком крохотном помещении. Принц даже бросил считать, когда счет его перевалил за пятьдесят, а головы не заканчивались. Все кричали, махали руками, толкались, пытаясь выбрать позицию лучше и рассмотреть арену.

Арена тут была обыкновенным пятачком, свободным от орущей толпы. И то, все плотно налегали, то и дело сужая кольцо. На арене кружили двое мужчин. Один крепкий здоровый мужчина с голым торсом, весь в поту и с кровожадной улыбкой. Второй поменьше, рубаха вся насквозь мокрая, в глазах усталость и горечь предстоящего поражения. Машет мечом средней паршивости хаотичными бестолковыми движениями. Тут и мозги не нужны, чтобы понять кто победит.

– Дайте пройти, – важно пыхтел Тони, пытаясь прорваться сквозь толпу.

На него шикали, отталкивали, но он упорно таранил себе дорогу, распихивая всех локтями. Спокойный, как аламанский удав, Фрэнсис двигался за своим новым знакомым, с любопытством рассматривая необычное место.

– Дорогу! У меня новый боец!

В этот момент на арене раздался хлюпающий звук, и принц увидел, как мужчина рухнул точно подкошенный. Тони его обманул. Острым взглядом он прошелся по хитрому лису. Тот сразу пожал плечами и развел руками, не показывая ни капли удивления.

– По правилам убивать запрещено. Но некоторым эти правила...

Быть убитым Адара не боялся. И уж тем более он привык убивать. Но была одна загвоздка.

– У меня нет меча.

– О, не переживай. Этого добра тут осталось навалом. – Опять противный смех.

Намекнул, что осталось "добро" после залетных в эту дыру воинов.

– Ты про эту негодную дрянь? Палкой и то больше шансов зашибить.

Оглянувшись на него, Тони хмыкнул. Кажется, он не верил, что у Фрэнсиса есть хоть какие-то шансы. Мол, какая разница чем махать, если исход будет один.

– Горздовская сталь самая крепкая.

Принц ничего на этот не ответил, молча взял в руки хилый меч, мягко покручивая его в руке, то в левой, то в правой. Привыкал к новому мечу. Он в совершенстве владел обеими руками, но сейчас старался этого не показывать. Ни к чему сразу объявлять о своих умениях.

– А у нас появился новый соперник для Непобедимого Джинго!

"Непобедимый Джинго? В жизни не слышал ничего более нелепого", – усмехнулся про себя принц и встал напротив самодовольно улыбающегося победителя.

На его лице непроизвольно заблуждала легкая улыбка. Даже такой поганый меч, как этот, приятно согревал руку. Фрэнсис Адара оказался в своей стихии.

**

Первый бой оказался в пользу принца. Он скрывал умения как мог, но противник сам рвался напролом, и не ранить его быстрее, чем положено, оказалось просто невозможным.

Непобедимый Джинго валялся у грязных сапог принца и смотрел снизу, широко распахнув глаза и харкая кровью.

Убивать эту неповоротливую гору мышц он не стал, лишь ранил прилично по ногам и в бок, заставив рухнуть его с громким звуком, который было слышно даже сквозь вакханалию наседающей толпы.

Ей было все равно, что кричать. Теперь кричали его имя, оглушая восторженными воплями со всех сторон.

– Эйнар! Эйнар!

Он даже не сразу понял, что это о нем. Быстрая победа слегка опьянила. Как давно он не держал меча в руке! Выбрал вместо этого лопату и вилы, приткнувшись к женской юбке и поддавшись женским чарам! Усмехнувшись, покачал головой.

Не долго думая, против него вышел еще один боец. Скорее всего, подумал, что победа была чистой случайностью. Может, Непобедимый Джинго просто был нетрезв?

Второй повалился мешком еще быстрее. Уполз с позором пр деревянному настилу, даже не оглядываясь. Принцу пришлось взмахнуть мечом всего лишь пару раз.

После пятого поверженного противника толпа притихла. Никто больше не вышел, лишь смотрели настороженно, и Фрэнсиса обуяло легкое беспокойство – не переборщил ли он? Не глядя ни на кого, он подошел к седовласому судье и протянул руку. Взгляд его был прямой и властный, как и этот почти незаметный жест рукой.

Встретившись с серыми глазами принца, судья поежился. Такой в них стоял равнодушный холод. Испугавшись проблем от неожиданного победителя, старик вложил в руку приличную гору мятых купюр и монет. Часть мелочи посыпалась на пол, но принц даже не взглянул под ноги.

Он торопился уйти, потому что понимал, что уходить нужно прямо сейчас. Как только толпа очнется, ему отсюда не выбраться. Точно не с деньгами и целыми ногами.

И он оказался прав.

Едва только он вышел из плесневелого подвала и с удовольствием вздохнул свежий дождливый воздух, как за ним уже шло четверо.

Покосившись в сторону, он никого не увидел, но чутье не подвело. Уже через пару метров он с холодной ясностью слушал чужие шаги и шепот.

В руке по-прежнему теплился эфес меча, он ушел с ним, даже не заметив. И никто ничего не сказал. Либо были в шоке, либо просто уверены, что меч и деньги вернутся обратно.

Как и думал, в арке оказалась засада. Четверо шли за ним, широко и нагло ухмыляясь, и трое оказались уже на месте, загораживая дорогу рослыми фигурами.

Фрэнсис не стал дожидаться переговоров. Взмахнул мечом вправо и сразу же влево, пользуясь эффектом внезапности. Двое сразу свалились по сторонам, заохав и закричав. Оставшиеся не стали больше мешкать и злостно запыхтев, набросились толпой. Испытывая опьяняющий азарт, принц сделал выпад и закружил, лязгая мечом. К его разочарованию, нападавшие оказались унылыми воинами. По всей видимости, решив напасть толпой, они рассчитывали на лёгкую и быструю добычу.

По чистой случайности один из них все же успел неумелым движением меча ранить принца в бровь. Фрэнсис аж опешил, едва отвернув голову вовремя. Иначе лишился бы глаза точно.

Рассвирепев, он отшвырнул лендорца от себя, смазывая кровь с лица тыльной стороной ладони.

– Зараза! – прошипел в ярости. Шрам наверняка останется.

Когда все закончилось, он вытер меч об одежду ближайшего стонущего от боли поверженного и, спокойно перешагнув через него, пошел прочь.

Под дождем волосы намокли, и он откинул влажные пряди со лба. Дождь заодно смывал и бегущую по лицу кровь.

Погода была идеальной для того, чтобы спрятаться в сухой и теплой таверне с каким-нибудь согревающим напитком, но юноша не рискнул. Он и так привлек к своей персоне слишком много внимания.

На рассвете, когда отсыревший город только начал просыпаться, он направился к базару. Дождь закончился пару часов назад, и сейчас на город опускался туман. Сонные жители выползали из своих домов. Грузная женщина в грязном переднике выливала помои прямо на мостовую, заставив принца шарахнуться в сторону, старый рыжий булочник открывал свою лавку. Жизнь закипала с новой силой точно после зимнего застоя.

Не откладывая, Фрэнсис прошел к булочнику.

– Добрый день, господин, – булочник почтительно кивнул, глядя на принца с подозрением и даже с легким испугом.

Выглядел тот так себе: мокрый и грязный с головы до ног, да еще и с брызгами крови на потрепанной одежде. Его меч, не идеально начищенный, как раньше, сразу привлек внимание продавца. Он весь сжался под взглядом молодого незнакомца.

– Чего-то хотели?

Фрэнсис кинул несколько купюр на прилавок.

– Да. Хлеба на все.

Глаза булочника расширились при виде денег, цепкая рука мигом смахнула их с прилавка.

– Конечно-конечно! Сделаем все в лучшем виде! – суетливо залопотал он, вытаскивая широкую льняную тряпицу.

Разложив ее как широкий платок, он принялся складывать на нее свежие булки хлеба, от которых изумительно пахло. В животе у юноши утробно заурчало от одного только аромата.

– И воздушный пшеничный, и ржаной с отрубями, все положу. А вот этот чесночный багет еще горячий, супруга только вытащила из печи. Положить парочку?

Фрэнсис просто пожал плечами, нахмурив брови и посмотрев на дверь. Пора было убираться из этого городка.

Булочник завязал большой узел на льняном платке и торжественно вручил принцу. Кивнув вместо благодарности, тот подхватил хлеб и пошел на выход.

На базаре он купил еще мешок картофеля. Взвалив его себе на спину, направился к окраине города, но увидев крохотную книжную лавочку, притормозил. Проклиная себя за слабость, вошел внутрь и купил пару книг. Одна по грамоте, а вторая обычная книга детских сказок. Такие он не читал, у Ерсэль всегда находились для него оригинальные истории. Скорее всего, ею же выдуманные, однако он помнил как они ему нравились.

Он старался думать поменьше о том, что делает.

Путь назад был куда быстрее. В очередной раз Фрэнсис подумал, что это Сату тянет его за волшебную нитку, которую успела привязать за его нутро. Это точно не была любовь. Он чуть не рассмеялся.

Принц не верил в эти нелепости. Душа его не болела, его не рвало на части.

Но одно он знал точно. Он привязался к ее дому, к ее теплу и к ее детям. И это становится для него губительным. Фрэнсис застрял здесь.

Забыл о потерянном Даре, об укравшей его вшивой Сиротке, которую поклялся разорвать на части. Забыл о Стеклянном сердце, которое нужно его священной земле. Его дому, Кальдеррану.

И его затянувшееся пребывание в женском уютном домике, к тому же, дарило ей ложную надежду на будущее. А он не считал себя настолько мерзким, чтобы просто пользоваться положением, не думая о последствиях.

Шагая по лесу с дурацким мешком картошки, он все больше приходил от своих действий в тихий ужас. Ему то и дело хотелось швырнуть поклажу в ближайшие кусты и бежать отсюда без оглядки.

Эта поклажа была жутко тяжелой. Не физически, ибо для крепких мускул принца такой мешок был сущей ерундой. Но тяготила она его морально, он сам себя не узнавал.

"Дьявол, да я как растекшееся желе!" – ныл под нос принц, перехватывая поклажу поудобнее. – "Видели бы меня сейчас братья или отец! Со смеху бы умерли! И это Фрэнсис, которого боятся от мала до велика в Кальдерране? На побегушках у обычной бабы, что подняла для него свой подол!"

И как бы он себя не обзывал и не обсмеивал, а проклятый мешок тащил сквозь темный влажный лес, вместе с узлом хлеба и книгами подмышкой.

Дом Сату был совсем близко, принц чувствовал даже на расстоянии, его тепло, уютный дымок из трубы. Усевшись под деревом, он дождался кромешной темноты, как самый последний и жалкий трус. Так себя и чувствовал. Просидел на трухлявом бревне до самой ночи, чтобы не попасться Сату на глаза. Было стыдно, неловко, погано, но он твердо решил, что пора двигаться дальше. Пузырек для Сиротки еще был запазухой, а сам он стоял только в начале пути. И он не имел права сходить с выбранной дороги ради собственного спокойствия и комфорта. Помимо Дара был еще источник жизни, о котором ему рассказал Освальд. То самое Стеклянное сердце. Фрэнсис не может променять судьбу народа на остаток жизни (пусть и очень притягательный на его вкус) в этом лесу.

Так вот, когда, по его мнению, достаточно стемнело, он поднялся с бревна и снова взвалил мешок на спину. Подхватил остальное и направился к притихшему в ночи домику.

Все спали, и стены теплого дома остывали быстрее, чем в начале осени. Сколько он тут пробыл? Несколько месяцев.

Только сейчас осознал, что осень давно закончилась, воздух стылый, а жухлая трава вся померзла и покрылась местами ледяной коркой. Дыхание зимы уже начинало холодить шею.

"Прощай, Сату. Прощайте Эйнар, Матти".

Мешок картошки с тихим стуком опустился на крыльцо. Принц старался не шуметь. Сверху на мешок он положил узел с хлебом, книги. И в твердую обложку одной из них вложил все оставшиеся купюры, оставив себе только несколько звонких монет небольшим номиналом.

Бесшумно спустившись с крыльца, он, не оглядываясь, отправился прочь, шебурша листьями под ногами. Путь его пролегал в Авергард. Туда, где он должен был быть еще несколько месяцев назад. Там ли еще воровка или нет, он не знал. Пока что старался об этом не думать.

А в это время в домике за его спиной лежала на узкой кровати, не смыкая глаз, Сату. Она слышала и осторожные шаги, и тихую возню на крыльце. Она знала, что это он. Но не поднялась, не вышла на встречу. Дала ему выбор.

И он выбрал. Не ее.

Прикрыв веки, она постаралась сдержать молчаливые слезы, но у нее не получилось. Тогда она обняла обоих сыновей, глухо поцеловав вихрастые макушки и подавила рыдания в подушке.

**

Глава 27

Под щекой было что-то прохладное и твердое, напоминавшее каменный пол в монастыре. Поднимать голову решительно не хотелось, в туманных грезах было так хорошо, но Эми все равно открыла глаза и попыталась подняться. Голова слегка кружилась, ей казалось, что она покачивается. Перед глазами расплывались очертания человека.

– Ты как? В порядке? Эмеральд? – до нее донесся голос, который она совсем не ожидала услышать. Хоть и надеялась.

– Рик? – слабо отозвалась девушка.

– Узнает! Это хорошо.

– Мы так волновались! – взволнованно бросила рядом сидящая Сирена.

Эми повернула голову в ее сторону, но столкнулась с синим внимательным взглядом. Итак неровное дыхание и вовсе сбилось.

Рядом с Сири сидел черноволосый Сардан. На красивом лице застыло привычное смурное выражение. Крупные пряди падали на лоб и чуть вились от влаги. Эми вдруг подумала, что очень рада его видеть, в груди защекотало легким перышком, отправляя сердце вскачь. Так необычно.