Текст книги "Стеклянное сердце (СИ)"

Автор книги: Роза Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Сардан прокашлялся.

– Так жизнь в королевском замке оказалась не сахар?

– Так говоришь, как будто я мечтала об этом.

– Я помню, как ты защищала того старикашку. Думал, Адара в ответ тебя озолотил. А он что наделал...

– Это не он. А его сын, – отрезала Эмеральд, мечтая прекратить этот разговор. И почему Маро стал таким дотошным до ее злоключений?

Ей не хотелось вспоминать. Воспоминания об унижениях в компании младшего принца окунали в трясину ненужной жалости к себе. Поджигали в ней притихшую ненависть. К дьяволу его. Принц остался позади.

– Зачем принцу это делать? – вдруг тихим голосом спросил Сардан.

Издевательский тон как ветром сдуло. Он смотрел на нее чуть ли не в шоке. Только начал осознавать, что девушка действительно была в логове врага, и с ней могло приключиться что угодно. Своими репликами про “озолотить” он только выставил себя дураком.

Она там по-своему выживала.

– Что он делал с тобой? – надавил на нее новым вопросом.

Эми обреченно вздохнула, зная, что Маро не отцепится просто так. Будет клещами вытягивать. Вот только зачем это ему?

– Тренировался на мечах. Мне не впервой, – она зыркнула на него искоса, и Сардан сразу понял, что девушка имеет в виду тренировки в школе. Как он ее гонял до тех пор, пока не падала на задницу.

Опять стало не по себе. Был он, в общем-то, полным ублюдком. И вряд ли изменился.

– Ему не с кем было тренироваться?

В зеленых глазах на мгновение вспыхнула злость.

– Тебе не с кем было препираться в школе? Не кому было показать, насколько ты сильнее? Применить магию? Напомню, ты выбрал в качестве жертвы именно меня. Вот и он так же.

– А говорила я не враг...

– Не враг. Но и не друг тоже, – жестко ответила Эми. – Фрэнсис Адара мерзавец, коих свет не видывал. Да ты, кстати, его тоже встречал.

– Когда? – удивился Сардан.

“Я бы непременно задал ему трепку”, – он пытался вспомнить кого-то с таким именем, но тщетно.

– В тот день у Золотой Лиры, помнишь? Тот светловолосый воин, что напал на нас и использовал странную магию. Это он. Сын короля, Фрэнсис. Младший принц. У него, оказывается, весьма занятный дар. Он может приказывать. Порой и слов не произносит, а ты уже бежишь и выполняешь все. Сопротивляешься – ломаешь сам себя. Разваливаешься на части, будто умираешь раз за разом, так становится дерьмово. Да ты помнишь. Кажется, тебя выворачивало наизнанку в ближайшие кусты от его вторжения в твою голову.

Рука чуть не опустила ведро с водой на землю. Немного расплескал себе на ноги, но не обратил внимания. Воззрился на девушку с изумлением.

– Тот белобрысый хлыщ был принцем?!

– Да. А теперь, возможно, стал королем...

– Надо было убить его! Если бы я только знал!

– Забудь о нем, – резко ответила Эми. – Если не хочешь, чтобы он стер тебя в порошок. Этот ублюдок силен, нужно это признать. Его дар единичный, и справиться с ним попросту невозможно. Лучше всего это держаться от принца подальше.

– Если он станет королем, то наверняка нападет на Валиарию снова. Я слышал про младшего много при дворе короля Морвина. Он амбициозен.

– Не знаю, – устало ответила Эми, легонько похлопав себя по щекам.

Она сама страшилась об этом думать. Если хоть один из наследников появится здесь снова – вряд ли ее отпустят живой. И где же ей спрятаться?

– Моя магия тоже стала сильней. Я много тренировался, – запальчиво заявил одноклассник.

– Сардан, то, что мы остались тогда живы – можно считать случайностью. То, что я осталась жива во второй раз – чудом. Третьего раза не будет. Я знаю.

Парень смутился, услышав свое имя из ее уст. Стоун никогда не называла его по имени. Да и он ее тоже. Так это было странно. Но... ему нравилось.

Назвать ее по имени он сам все же не решился. Струсил. И опять разозлился на себя.

– Пойдем к костру. Найдем тебе поесть.

Она послушно зашагала рядом с ним, уставшая и расстроенная воспоминаниями.

**

Глава 18

В комнате уютно потрескивал огонь, успокаивая и удерживая в сонном мареве, точно в мягкой паутине. Под щекой примялось воздушное облако. Было хорошо.

Тончайшая пронзительная мелодия ласково разливалась по всему пространству. Готовая затягивать в волшебный сон и дальше, удерживать, удерживать на своих невесомых волнах. Но именно от нее спящий Фрэнсис резко открыл глаза, узнав этот звук.

Проклятая арфа.

В ту же секунду он попытался подняться из горизонтального положения, но громко охнул от стрельнувшей боли в виске. Обессиленно упал на подушки, безумным, немного потерянным взглядом скользя по стенам комнаты. В глазах все поплыло. Смешались краски. Показалось, что болезненная темнота снова схватит в свои тиски, как в первые минуты. Это потом стало хорошо...

– Тише, тише...

С трудом подняв веки, Фрэнсис уставился на Веруча.

– Что ты тут делаешь? Где эта дрянь? – с трудом выдавил принц. – Почему я так дерьмово себя чувствую? Грудную клетку так сдавило, будто камень положили...

Веруч обеспокоенно смотрел на принца, не зная, как преподнести ему не самую благую весть. Фрэнсис Адара с трудом выжил после того, как его обнаружил Бофар. А сам Веруч еле успел на зов его преданного слуги. Еще бы несколько минут, и жизнь принца могла оборваться... До сих пор старый маг не мог прийти в себя.

В его голове никак не укладывалось, что Эми могла такое сделать, но никаких других следов на ноже, кроме ее пальцев и крови, не обнаружено. Все указывало на то, что валиарийка пыталась уничтожить принца. Он, конечно, не подарок, но...

Старик покосился на лежащего юношу. Вздохнул, задумчиво пожевав губы.

– Вас ранили. Кто-то воткнул нож почти рядом с сердцем. Повезло, что я вовремя оказался рядом...

Серые глаза изумленно смотрели на мага. Трясущаяся ладонь уже ощупывала рубашку на груди, наткнулась на перебинтованную рану. Ярость исказила лицо Адары, но сжатые кулаки в изнеможении разжались.

– Кто-то?! Меня попыталась убить эта... эта... ах, адова тьма, как мне худо...

Принц снова повалился на подушки с болезненно-серым лицом. Все тело точно разрывало на части, хотелось вывернуться наизнанку. Он еле успел свеситься с кровати, интуитивно обнаружив жестяной таз на полу. Адару шумно вырвало.

Маг подал ему полотенце и подтянул со стола горячий отвар, от которого больному должно было стать лучше. От отвара приятно и душисто пахло ромашкой и медвежьей ягодой.

– Скоро станет легче. Вы пробыли без сознания почти неделю. Мы все волновались.

Сплюнув напоследок и выдохнув, юноша с трудом вернулся на подушки и изнуренно упал на спину. Сил не было даже съязвить. Его собственный голос был похож на тлеющую в углях палку. Сухой, ссыпающийся в труху. От отвара в горле стало чуть легче, но все равно принц чувствовал себя развалиной.

– Да что ты говоришь... Особенно ты. Уверен, это было твое зелье. Ты помог паршивке опоить меня. Больше некому.

Веруч молчал, не отрицая. Принц разозлился, хоть для него это и не стало сильным удивлением. Маг и сиротка проводили слишком много времени, работая над разными отварами и зельями. Он точно был ее союзником.

– Прикажу тебя казнить, – вяло бросил он, вытирая пот со лба.

Подумал, что как глупо должно быть звучат сейчас его угрозы, но внезапно стало все равно. Тошнота снова начала накатывать волнами, но ощущение было другим. Не таким, как раньше, когда его наказывал отец за использование Дурмана.

– Как вам будет угодно, – покорно согласился маг.

– Я чуть не отправился к праотцам! О чем ты думал, подсовывая ей ту дрянь?! Со свету меня хотел сжить, старый пень? Убью вас обоих...

– Зелье точно было безопасно, мой принц, – Веруч поклонился. – Я хотел лишь помочь ей. В замке ей грозила опасность.

– Как ты посмел без моего разрешения?!

– Вы не обладаете властью над бедной девушкой, – спокойно ответил маг. – Если кто и мог отдавать приказ по поводу Эми, то только его Величество, Торли. Я не отрицаю своей вины, но я не желал вам зла, Ваше Высочество. Иначе, пожалуй, я не стоял бы сейчас здесь. Я действительно за вас переживаю.

Серые опасно глаза сузились, в них появился нехороший блеск. Принц мгновенно позабыл о ранах и недомоганиях, едва волновавший вопрос его завитал в воздухе. И как он мог забыть?

– Коронация уже прошла?

Старик покачал головой, длинная седая борода шевельнулась в такт его движениям тонким белым занавесом.

– Нет. Освальд оттягивает процесс, как только может. Конечно, он пытается повернуть все в свою сторону. Сам Торли, кажется, мало что понимает. Он находится в некой прострации.

– А что... отец? – сглотнув, спросил Фрэнсис.

Свой гнев по поводу вероломного предательства Веруча он решил пока отложить ненадолго. Старый хрыч еще получит по заслугам, он не оставит это просто так. А девицу найдет и собственными руками вырвет ей ноги и руки.

Перед глазами невольно возникла картинка отца.

Не в тот момент, когда он кричал на него, отрекался как от сына или наказывал, злясь за дар Фрэнсиса. Не в тот момент, когда ревновал к собственному трону и короне, закрывался от всего мира. Не в тот момент, когда совершенно позабыл о родных сыновьях, увлекшись зверушкой из Валиарии.

Нет.

Перед глазами возник отец в тот день, когда Фрэнсис впервые одержал победу над воином из войска короля. Он знал, что воин не поддавался, за это его могли и казнить.

Фрэнсису, кажется, было совсем ничего, лет десять, а воину чуть больше двадцати. И он одержал победу без использования своего дара. Только благодаря упорным тренировкам и жгучему желанию быть для отца лучше остальных. Помнил, как искренне радовался, тщетно пытался сдержать чувства, потому что знал, что отец смотрел.

Держать невозмутимое лицо не получалось, потому что на лице Аскона тоже разлилась широкая улыбка. Он громко похвалил младшего сына, оборачиваясь ко всем, провозгласил новый рекорд.

– Это мой сын! Это сделал мой мальчик!

Фрэнису тогда хлопал весь двор, а вечером, под кислые мины Освльда и Торли, в его честь устроили праздник. Десятилетнему мальчишке было не так важно признание всего двора и хвалы от взрослых мужей, как одобрительный взгляд родного отца.

Это было в последний раз, когда Аскон открыто проявил некое подобие любви и гордости за своего сына. Совсем скоро он начал отдаляться.

Чем сильнее становился Фрэнсис, тем ревностнее держался король за трон. Боялся, что юный отпрыск сместит его раньше времени. Ведь младший принц уже в четырнадцать командовал целым войском и одерживал победы. Вести о нем гуляли даже в соседних королевствах.

Не желая признаваться в этом даже себе, Фрэнсис лелеял свое драгоценное воспоминание о том отце. Порой ему казалось, что он все выдумал. И Аскон в принципе вообще никогда не улыбался и не относился к сыновьям с любовью. Младший принц всегда считал Аскона настоящим мужчиной. Старший Адара легко принимал решения за всех окружающих, был истинным королем. Требовал безоговорочного выполнения его воли, и народ беспрекословно выполнял все, что он приказывал. Никто не смел ему перечить, иначе того бы ждало суровое наказание. На жестком авторитете была построена власть Аскона.

Самым большим страхом младшего принца было увидеть разочарование в глазах отца, раздражение. С тех пор, как появился дар, все существо Фрэнсиса Адары, хоть он и противился, жило одной мыслью – угодить отцу. Но Аскон был скуп на проявление эмоций, поэтому похвала звучала редко.

Теперь у Фрэнсиса осталось одно единственное воспоминание. И тогда он закрывал его на все замки, чтобы случайным образом не разрушить его. Не лишиться.

– Обряд прошел шумно, как и полагается. Праздник с пиром и танцами длился три дня. Жаль, что вы были в отключке, – Веруч вырвал его из воспоминаний.

– Благодаря тебе! Твое наказание еще ждет тебя, я придумаю что-то очень изощренное. Ты пожалеешь, старик, – холодно предупредил Фрэнсис. – А паршивка все равно найдется. Никуда не денется. В том, что я чуть не умер, ты виноват не меньше.

– Простите, Ваше Высочество, – склонился Веруч. Во всем его виде сквозило искреннее сожаление, но принц ему мало верил. – Вы должны были всего лишь уснуть ненадолго. Чтобы у нее было время исчезнуть. Я не думал, что она сможет...

Он замолчал, не зная, что еще сказать.

– Так его отравили?

– Да, похоже на то. Но незнакомый яд не позволяет вычислить кто это сделал. Смертельный след не остался.

“Конечно. Потому что это скорпионий яд. И это я притащил его в замок”, – отстраненно подумал юноша.

Он не удивился услышанному. Даже был готов к этому. Потому что за некоторое время до бессмысленного праздника кто-то украл у него пузырек. Да, умудрился стащить с шеи, где он так основательно, как ему казалось, прятал.

Младший Адара, который однажды размышлял о том, чтобы отравить собственного отца, даже не сразу заметил пропажу.

Кто знает, может, если бы он не принес яд в замок, то его бы не выкрали, и король остался бы жив. Пока что он не мог об этом думать. Было слишком трудно и ... больно принять это.

Фрэнсис любил и ненавидел своего отца одновременно. Он желал ему скорейшей смерти, но в итоге не был готов к тому, что он на самом деле умрет.

“А может, это Сиротка его убила? Чтобы воспользоваться эффектом неожиданности и сбежать. А что? Вполне...”

Вдруг вспомнив кое-что, Фрэнсис коснулся своей головы и ахнул в ужасе, едва коснулся кривого ежика волос на виске.

– Мои волосы! Я и забыл... Эта тварь отрезала мне волосы! В нее точно дьявол вселился! Как она посмела?! Адово пекло, ей точно не жить!

Взвыв, принц ощупывал голову, даже в кошмарном сне не представляя, что с ним могло произойти такое! Позор! Он валялся точно мешок с камнями, пока эта сумасшедшая девица, усевшись на него верхом, рубила его волосы!

Старик нервно жевал губы, глядя на разбушевавшегося принца и думая о Эми. Что она наделала, глупая? Зачем поддалась гневному порыву и дала волю чувствам? Признаться, он сильно удивился, увидев умирающего Фрэнсиса с непонятными огрызками волос на голове.

Потом испугался.

Если Эми бросила волос в пламя больше положенного, ритуал мог сработать совсем по-другому! Он мог в принципе повернуть все задуманное на сто восемьдесят градусов. Глупая девчонка, поддавшаяся эмоциям!

– Волосы можно отрастить... – старый маг запнулся под злобным взглядом принца.

Адара снова попытался встать, и, на удивление, у него, наконец, получилось приподняться на подушках.

– Вставать рано, Ваше Высочество!

– Вытаскивай меня из этой трясины, старик. Ты мне сильно должен, – отрубил юноша.

– Вам нужен отдых, – запротестовал Веруч.

– Вытаскивай! – рявкнул Фрэнсис. Вперился глазами в притихшего мага. – Я приказываю.

Он уставился немигающим взглядом магу прямо в глаза, и... сглотнул, растерявшись окончательно. Ничего не происходило. Дурман не срабатывал.

Обычно, после наказаний в виде специальных отваров, приглушающих дар, он ощущал свою силу. Просто с трудом мог ею воспользоваться. Если порывался, то ему становилось хуже, поэтому он оставлял попытки до тех пор, пока действие отвара не закончится.

Сейчас же он не чувствовал ничего. Только леденящую сердце пустоту. Привычным образом серебристые нити не ползли в сторону чужих мыслей, не цеплялись невидимыми крючками в чужое сознание, чтобы подавить разум и отдать очередной приказ.

Его волшебные нити просто исчезли.

Упрямо вглядываясь в испещренное морщинами лицо Веруча, он пробовал снова и снова. Не желал признавать, что дара больше нет. Он просто не мог в это поверить. Такого не могло случиться.

– Что-то не так, мой принц? – старик с подозрением взглянул на него, и Фрэнсис похолодел.

Только бы не догадался. Весть о потере дара разнесется по замку за считанные минуты. И младшего принца сразу же перестанут бояться. Он потеряет последнюю надежду на трон. И скорее всего, от него точно постараются избавиться.

– Оставь меня. Я хочу отдохнуть, – он отвернулся от мага, демонстративно вздернув подбородок.

– Конечно, Ваше Высочество.

Когда Веруч бесшумно вышел, Адара подскочил на кровати, совсем не замечая, что голову раскалывает на части, а тошнота вновь поднимается огромной лавиной.

“Мой Дурман... Эта паскуда что-то сделала со мной! Мой дар исчез! Она забрала его! Она просто его украла!”.

Неверие в нем сменилось такой лютой яростью, что, зарычав, принц принялся крушить все вокруг. Пинал мебель, переворачивал стулья, смел все со стола. Горячие остатки отвара расплескались, миска лопнула и разлетелась на осколки. Разбился подсвечник и фарфоровая ваза. В комнате стоял страшный грохот и звон. Треск разрываемой ткани.

Стремительно подойдя к зеркалу, он схватился за лицо, не узнав в этом облезлом человеке собственного обличия. На голове был сущий кошмар.

Размахнувшись, ударил кулаком прямо в центр. По ушам ударил звон разбитого на осколки зеркала. И собственное нечеловеческое, звериное рычание.

По сжатому кулаку бежала кровь, но Фрэнсис ничего не замечал. Тяжело и хрипло дыша, он уставился взглядом помешанного безумца на осколки. В них искореженными кусочками отражалось бледное лицо с жуткими потемневшими глазами.

– Я убью тебя! Я найду и убью тебя! Клянусь я это сделаю!

**

Глава 19

Ночь выдалась прохладной, но после Вел Хейма осень на родной земле для Эми была приятной. Уснуть не удавалось, к тому же Рикхарт, гад такой, отправил ее в палатку к Маро, что стало для нее сущим наказанием. Спальный мешок весь насквозь пропитался его запахом, что так непривычно щекотал девичьи ноздри.

Сардану это, ясное дело, не понравилось. Он даже не пришел спать. Сразу же вызвался дежурить у костра, а потом так и остался сидеть с Риком, который оказался по очереди вторым. Они тихо переговаривались между собой, пока она невольно прислушивалась. Просто уснуть не получалось, Эми так и проворочалась почти всю ночь. Разговоры в основном текли вокруг тяжелого положения Валиарии, набегов хаансов и горзденцев. Про нее – ни слова, и она облегченно выдохнула. Не хотелось стать свидетельницей сплетен, еще и о себе.

На самом деле ей не хотелось услышать плохое о себе. Например, что она предательница, или что кожа на ее руках выглядит не огрубевшей, как у типичной рабыни Кальдеррана. Потому что, конечно же, она все это время испытывала тягучее чувство вины перед теми, кто ехал с ней в повозке. Женщины и мужчины из Авергарда, монахини из монастыря.

Сардан прав. Она вытянула счастливый билет. Она всегда была сыта, одета, ее не принуждали к физическому труду или непотребностям, как в Алом Доме. Да, Фрэнсис гонял ее по болотам, оставил шрамы на теле и в душе.

Но все это не сравнится с тем, что испытывают до сих пор ее земляки, ставшие рабами. Каждый день умирало столько людей... Изнуренные, голодные, они падали гроздьями прямо на полях. Никто не жалел их.

Да, вина давила на нее тяжелой громадной горой, не позволяя забыть настоящее положение дел ни на минуту.

Придремать удалось только под самое утро, поэтому, когда Рик разбудил ее, она с трудом открыла глаза.

– Утро уже, поднимайся. У тебя есть минут двадцать, а потом мы отправимся в путь.

– Да вам, правда, нет нужды провожать меня, – пробормотала Эми, поспешно приглаживая волосы и выползая из палатки.

Рикхарт уже придерживал для нее ковш с водой, предлагая умыться. Она с благодарностью приняла его помощь.

– В нынешнее время одной бродить по лесу опасно. А ты еще и пешком.

– Думаешь, на меня нападут хаансы или горзденцы? Они же далеко...

– Тут и без них хватает отребья, – отрезал Гаэрди, глядя на нее как на маленького ребенка. – Обнищавший народ не гнушается промышлять разбоем. Каждый выживает как может. Хоть я это и осуждаю.

– О... Понятно. Тогда, конечно, я буду благодарна, если вы проводите меня хотя бы до ближайшей деревни.

– Мы проводим тебя до Авергарда. До ворот монастыря, если желаешь, – влез из ниоткуда появившийся Сардан.

Не смотря на бодрствование ночью, выглядел он свежим и ни капли не уставшим. Отросшие волосы связал шнурком, чтобы не мешались, но пара прядей уже упала на лоб.

Эмеральд хотела было возразить, да не успела. Гаэрди поднял руку, приглушая ее протесты.

– Мы отправимся втроем. Ты, я, и Сардан. Нам все равно обоим туда нужно. Почему бы не сейчас? Мой старик давненько меня не видел. А то вдруг уже из наследства вычеркнул? – улыбнулся Рик.

Маро закатил глаза, фыркнув на его заявление.

– Ты единственный сын. Не паясничай.

– Мой отец вполне может дать мне пинка под зад из имения, так что зря ты... Он всегда выкидывает что-то странное, если ему вдруг скучно становится. Даже когда он в гневе я могу быть спокоен за свое будущее. А когда старику просто хочется поманипулировать...

– Гаэрди, как ты надоел трещать о своем наследстве. А то я не знаю, что тебе глубоко плевать. Ты специально в меня своим мифическим наследством тыкаешь? Куснуть побольнее хочешь?

– Отнюдь! Я вот думаю, что будь ты хитрее, ты бы смог выиграть его у меня в кости...

– Такой ты шут болтливый, – покачал головой Сардан. Эми заметила, что у него невольно дрогнули губы в улыбке. Но он тут же погасил ее, пытаясь удержать серьезный, и даже суровый вид.

От их постоянных перепалок у нее в скором времени уже сводило губы от вечной улыбки. Она снова удивилась, что они никогда не были лучшими друзьями. Парни то и дело подтрунивали друг над другом, и совсем не злобно и пакостливо.

Когда они покинули отряд и отправились к Авергарду втроем, ей стало легче. Пристальное внимание мужчин нервировало, а ощупывающие взгляды отталкивали и были неприятны. Эми была рада, что согласилась на помощь одноклассников, поскольку только за завтраком у костра осознала, что могло с ней произойти, если бы в отряде не оказалось Рика и Сардана.

Путешествие в одиночку могло закончиться весьма печально, и она, видимо, совсем витала в облаках, раз не чувствовала угрозы.

Сейчас было легко и хорошо. Она с удивлением поняла, что половину пути протрещала без умолку, рассказывая Гаэрди о прошлой жизни в монастыре. Он с интересом слушал, постоянно вставлял реплики и закидывал вопросами. Маро притих, молча слушал их разговор, лишь изредка бросая на нее нечитаемые взгляды.

Потом они с хохотом вспоминали школу, дурацкие уроки астрономии, на которых очень часто засыпала добрая половина класса. Плохого не касались. Умудрялись без этого.

Избегали разговоров о прошлых издевательствах над Эми, об обидах. А еще не затрагивали тему о погибших одноклассниках. Было трудно и тяжело. И так не хотелось портить непринужденную атмосферу, что, наконец, установилась между ними всеми.

Позади осталось много деревень, а потом и Лендор. Когда Эми увидела издали шпили Авергарда, сердечко ее радостно забилось в волнительном ожидании.

“Сири! Руби! Девочки!”, – искрящейся кометой пролетела восторженная мысль.

Она так по всем соскучилась!

У ворот монастыря девушка повернулась к парням, чтобы поблагодарить в очередной раз и попрощаться. Порыв ветра бросил темные волосы Сардана, вылезшие из шнурка, в хмурое лицо. Он был чем-то недоволен, но молчал.

Рикхарт, наоборот, излучал добродушие и приветливость.

– Уверена, что тебя здесь ждут? Помнится, после достижения воспитанницами совершеннолетия, монастырь прощается с ними.

– Я все же попробую, – с надеждой в голосе произнесла Эми.

Она действительно надеялась, что Аспра не прогонит ее, разрешит хотя бы переночевать.

Рик вопросительно повернулся к Сардану, но тот проигнорировал его взгляд. Он непрерывно смотрел на девушку.

– Мы могли бы подождать здесь, – неуверенно произнес Рик, поглядывая на шпили монастыря. – Ну или лучше у западных ворот Авергарда, чтобы не мозолить тут глаза.

– Да это необязательно...

– У меня есть идея получше, – вдруг произнес Сардан.

Словно очнувшись, он отвел глаза от Эми и засунул руку за пазуху, что-то ища под потертой курткой. Выудил небольшой предмет на свет. Эми даже не сразу поняла, что это. Нахмурила брови, когда он протянул его ей.

– Что это?

– Это магическое зеркало. По нему можно общаться. Изредка, ведь оно должно наполниться магией, и на это требуется время. Поболтать каждый раз перед сном не надейся, – усмехнулся юноша. – Второе такое же у меня в поместье. Я буду там через пару часов.

– Я не могу его взять, – шумно запротестовала Эми, глядя на одноклассника с изумлением. – Это артефакт!

– Просто магический предмет, – пожал плечом Сардан, не совсем понимая почему она отказывается.

– Да, пусть так. Я знаю для чего он тебе. Наверняка, через него ты поддерживал связь с поместьем. С отцом. Я не могу его взять! Нужды нет.

– Брось. Просто возьми его. Если не пригодиться – отдашь через пару дней. Я буду возвращаться назад, побуду немного дома, и потом отправлюсь обратно.

– Но Сардан...

– Возьми, Эми, – влез в спор молчавший до этого Рик. – Зеркало ни к чему не обязывает. Просто если бы будем уверены, что все в порядке, то нам будет спокойнее. И не придется торчать у монастыря с пустыми желудками. Если с ночлегом будет проблема, то Сардан узнает об этом уже через пару часов. Сможет тебе помочь.

Да, об этом она как-то не подумала. С осторожностью, боясь разбить зеркало, она взяла его за медную ручку, посмотрела на Сардана.

Она ничего не понимала. Зачем ему помогать ей? Тем более с ночлегом? Он реально впустит ее в свое поместье? Или хочет подкинуть монет на трактир? Как он сможет помочь ей? И главное (и опять!) – зачем это ему?!

– Ты тратишь наше время, – буркнул темноволосый юноша. – Иди уже внутрь. Снаружи полно попрошаек, обчистят прямо у стен твоего родного дома.

Эми кивнула.

– Я сохраню твое зеркало. А через пару дней обязательно верну. Свяжусь заранее. Спасибо, Сардан. Спасибо вам обоим за помощь. Вы не представляете как я вам благодарна.

Оба одновременно махнули руками.

– Не стоит.

– Все нормально.

– Тогда... Я пойду.

Попрощавшись с одноклассниками, она пересекла открытые ворота и направилась внутрь по мощеной дорожке. В голове крутился поступок синеглазого одноклассника. Бывшего врага.

Ей вдруг захотелось чтобы он обязательно связался с ней. Не забыл.

**

Глава 20

Бофар ловко орудовал ножницами над головой своего господина, надеясь, что тот останется удовлетворен работой. С помощью зелья Веруча удалось отрастить немного волос, как раз в тех местах, где были совсем печальные проплешины, но на прежнюю роскошную шевелюру Фрэнсис уже не мог рассчитывать.

Принц сидел перед зеркалом молча, время от времени задумчиво поглядывая на своего слугу. Слепая ярость его понемногу утихла, и сейчас о своем внешнем виде он уже почти не думал. Внимательно сосредоточился на другом.

Есть весьма любопытный факт. Только Бофар знал, что в пузырьке скорпионий яд. Только у Бофара был доступ в его комнату. Он мог украсть, когда помогал переодеваться, вряд ли в свете последних событий Фрэнсис бы заметил. Да мало ли удобных моментов...

Лицо слуги выглядело невозмутимым, но принц давно перестал кому-либо доверять. Совсем. Верил только в то, что видел своими глазами. Доверие – это не то, что возникнет по щелчку или даже благодаря каким-то умным и логическим доводам. Всю жизнь Фрэнсис рассчитывал только на самого себя, на свои интуицию и чутье. И они ему подсказывали, что он по-прежнему один.

Принц не был наивен. Он понимал, что вряд ли он когда-то сможет кому-то открыть свою душу и сердце. И считал это все инфантильной чушью, ему это не было нужно. Так он себя уверял. Одиночество давно стало привычным и вписалось в понятие “правильности”.

Слуга знал о своем господине многое, но он был его слугой с тех самых пор, как Фрэнсису исполнилось шесть. Добрых тринадцать лет. Стали ли они близки? Пожалуй, нет.

У них всегда были разные положения. Господин-слуга. Фрэнсис приказывал, Бофар исполнял. Так было заведено в замке короля, не принц придумал вековые устои и традиции.

Любви и доброте юного наследника никто не учил, этих понятий не существовало в замке Адары. Все три отпрыска росли воспитанными по всей строгости этикета для высшего сословия. Владение оружием, верховая езда, рисование, древние руны и прочее. И ни капли информации о сострадании, заботе о близких, дружбе.

Все трое выросли разными. Кто как смог. Торли трусливым и безвольным, вялым. Освальд самовлюбленным и поверхностным, эгоистичным. А Фрэнсису достались надменность и жестокость, мерзкий и упрямый характер. Рожденному самым младшим, ему приходилось хуже всего, с его мнением никто не хотел считаться. Поэтому он сильно налегал на уроки владения оружием.

А потом проснулся дар...

Братья завидовали ему, хоть и дико ненавидели. Он знал это. Их магия была самой обычной, привычной миру, понятной. Боевая магия у Освальда, магия Созерцания у Торли.

Но по сердцу резала ножом и рвала на полосы именно ненависть родного отца.

Иногда Фрэнсис и сам ненавидел свой дар. Хоть и привык к нему, уже не ощущал себя целостным, если не отдавал хоть один невербальный приказ за день.

Теперь не было ни Аскона, ни дара.

“А ты бы обрадовался, отец. Узнав, что меня можно не бояться”, – безрадостно подумал юноша, снова бросая пристальный взгляд на слугу.

Бофар мог и не убивать самого короля, он был, пожалуй, для этого слишком труслив. Но именно через него пузырек с ядом мог попасть в руки настоящему убийце. Были ли это Торли, или Освальд, Фрэнсис не знал. Старший брат слишком мягок и пуглив, но за его спиной стоял генерал Расс. Надеялся заполучить власть серого кардинала, ни для кого не являлось секретом.

Освальд мог в принципе сделать все самостоятельно, уж у него духу бы точно хватило. А потом подвинуть Торли смог бы тоже без проблем. Хоть по хитрости своей и изворотливости мог бы посоревноваться с Рассом.

Фрэнсис впервые растерялся за свое будущее. Без дара, который всю сознательную жизнь был с ним, он чувствовал себя значительно слабее. И неувереннее. Сможет ли он забрать трон себе?

Вряд ли в новых реалиях. Совсем скоро по двору пойдет слушок, что младший принц утерял свою особенность, и тогда ему придется нелегко. Недругов у него всегда было в разы больше, чем друзей. Из “друзей”... опять же только Бофар, да может, придерживающийся нейтралитета Веруч. Несмотря на то, что именно старый маг создавал для Фрэнсиса отвары в наказание, он не держал на него зла. Веручу всегда приказывал отец. Старый маг – человек подневольный.

Но теперь Аскона не было. И Фрэнсис не мог положиться ни на Бофара, ни на Веруча. Он остерегался каждого. Любой из них сейчас мог воткнуть нож в спину, едва узнает, как сильно он стал уязвим.

– Все в порядке? – Бофар настороженно уставился на принца, и тот неопределенно пожал плечом.

Он старался вести себя как обычно, не думать о смерти отца. Но тогда в голову лезло другое. Волнение и ярость на девицу были сильнее него. От потери Дурмана чувствовал, как хочет спалить тут все дотла и отправить в адову бездну. О, как она заплатит за все!

Какой же он был идиот! Повелся на женские уловки. Паршивка охмурила его в два счета, и в его дурной голове даже мысли не промелькнуло, что это может быть игрой. Разум точно туманом заволокло, как увидел ее поздним вечером в своих покоях в полупрозрачных тончайших одеждах. Большие зеленые глаза, мерцающая золотистая кожа... Смиренно стояла перед ним на коленях, готовая на все, лишь бы пощадил. Она была похожа на видение, на парящего нежного ангела. И да, ему хотелось в тот момент попортить ее чистоту, испачкать. Поставить на ней жирное пятно. Чтобы знала свое место.