Текст книги "Стеклянное сердце (СИ)"

Автор книги: Роза Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

А в итоге эта паскудная сиротка провела над ним ритуал и украла Дурман! Отправила в иллюзорный сон и подло воткнула нож в грудь по самую рукоятку!

Его месть будет мучительной и изощренной. Она познает его настоящий гнев на собственной шкуре.

Пока никто не узнал о его слабости, ему нужно было бежать. Бежать за ней по свежим следам, найти и вытрясти душу, вернуть то, что принадлежало ему по праву. То, что поможет стать ему королем Кальдеррана. А потом отправить девицу в самое пекло преисподней.

– Это все, на что я способен, Ваше Высочество. Может попросить Веруча приготовить еще зелья для роста волос? Я бы подправил...

– Нет нужды, – холодно ответил принц. – Сойдет и так.

Короткая стрижка была непривычной, но, принцу шла. Черты вечно надменного лица уже не казались такими заостренными и резкими, на лоб падала светлая челка, добавляя образу некой небрежности. На висках и затылке волосы были чуть короче, чем на темечке, и Фрэнсис никогда бы не признался даже себе, что в общем-то новая прическа ему даже нравится. Было удобно.

Единственное, что раздражало – новая стрижка забирала у него пару лет, и младший принц казался совсем юным.

– Тогда готово.

Бофар поклонился, убирая ножницы и в душе радуясь, что господин остался доволен. Чувствовать на себе силу его мерзкого характера он уже привык. Но в последнее время тот вел себя весьма загадочно. Бофара это настораживало.

На то, чтобы отрастить хоть немного волос ушло два дня. Больше в своих покоях Фрэнсис не хотел задерживаться. У него было слишком мало времени. Торли вот-вот займет трон, и генерал Расс тут же попытается убрать оставшихся братьев.

На ужине все трое братьев настороженно поглядывали друг на друга, сидя за роскошно накрытым столом.

“Даже Аскон не любил такую излишнюю праздность”, – усмехнулся про себя Фрэнсис.

В отличие от Торли, он даже не делал вид, что у него есть аппетит. Старший брат постоянно раздвигал губы в глуповатой улыбке, с трудом запихивал в себя ужин, быстро запивая из кубка. Его маленькие глаза бегали от одного к другому.

Кислое и недовольное лицо Освальда явственно говорило о том, что неудачные попытки захватить трон из-под носа старшего брата не увенчались должным успехом. Все его козни и заговоры оказались провальными.

– Рад, что ты чувствуешь себя лучше, брат, – произнес елейным голосом, глядя Фрэнсису прямо в глаза. – Мы волновались.

– Да неужели? – усмехнулся тот, не поверив ни единому слову. – Благодарю за заботу.

– Да, весь замок на ушах стоял, – быстро кивнул Торли, поддакивая Освальду.

Младший Адара счел благоразумным промолчать, хотя в реальности хотелось плюнуть обоим в их постные лица. Уж он-то знал, что втайне братья наверняка надеялись на то, что Фрэнсис не выживет. Бедная сиротка удружила всему замку, воткнув нож в самого неприятного его обитателя.

– Нам необходимо провести обряд коронации в ближайшее время. Предлагаю это обсудить, – подал голос до сих пор молчавший Расс. Он тоже присутствовал за столом, невозмутимо разрезая мясо ножом.

Фрэнсис сразу вскипел, и еле сдержался, чтобы не вытащить генерала из-за стола за шкирку. Лицо Освальда тоже презрительно скривилось.

Холеный и статный вид генерала раздражал до изнеможения. Расслабленный разворот плеч и напускное спокойствие на широком лице с крупными чертами вызывали отторжение двух братьев. Только Торли слепо ему верил.

“Какого дьявола он вообще сидит за нашим столом?”.

Конечно, Расс торопился. Но и как остановить его теперь Фрэнсис не знал. Раньше он всегда полагался на свою магию. У него даже не было толком никакого плана. Он только сейчас это понял.

Поэтому для себя он решил, что дожидаться коронации он не будет. Вот еще, склонить колени перед рыхлым Торли, за спиной которого будет возвышаться генерал. То еще унижение. Пусть Освальд этим занимается. А Фрэнсис займет трон чуть позже.

Ему во что бы то ни стало необходимо найти девицу. Фрэнсис не верил, что дар исчез безвозвратно. Почему-то был уверен, что получиться вернуть его назад. По крайней мере не хотел лишаться надежды. Да и предположения Веруча казались утешительными.

Встав из-за стола и бросив салфетку, он в своей манере посмотрел на присутствующих прохладным взглядом.

– Уже покидаешь нас, дорогой братец? – Освальд не удержался от язвительной насмешки.

Ничего не ответив, младший принц покинул обеденный зал, оставив позади себя нахмуренные лица. Братья не знали, что от него ожидать, а потому в воздухе витала настороженность и подозрения.

А Фрэнсис решил больше не задерживаться. Пора нагрянуть в монастырь. Он был уверен, что сиротка побежала туда. Больше ей негде прятаться.

**

Глава 21

Несколько дней прошло, а Эмеральд никак не привыкнет, чувствует себя в монастыре чужой. Все оглядываются на девушку, когда думают, что она не видит. Слухи о ее жизни подле короля жестоких врагов облетела всех.

Старая монахиня Аспра разрешила ей остаться. Смотрела на нее долго и внимательно, словно решая для себя что-то. Эми думала, Аспра решится и скажет то, что ее гложет. Но та промолчала, а сама Эми не осмелилась настаивать. Всем своим чутьем она ощущала, что это по поводу загадочного артефакта.

Ей нечего было сказать Аспре об этом. Аскон не обмолвился, Веруч пожал плечами, а в библиотеке Кальдеррана ничего такого она не обнаружила. Как она могла спросить, если даже не знала что спрашивать?

День ее вернулся в прежнее русло, когда она жила себе припеваючи, переживая только за экзамены и отношение одноклассников. Каким глупым это сейчас казалось. В развалинах монастыря. Только пара корпусов уцелела, где они все и ютились. Остальное превратилось в угрюмые руины.

Утро ее начиналось рано, вместе со всеми. По возрасту Эми получила монашескую рясу, покрыла голову. Ни свет, ни заря она вставала с остальными, умывалась ледяной водой из потресканных раковин, отскребывала лицо шершавым лавандовым мылом. Потом утренний молебен, а после все старшие шли работать. Теперь работы было в разы больше, чем раньше.

За стенами монастыря растянулись до горизонта целые поля, на которых монахини трудились с утра до позднего вечера, согнув спину в три погибели. Урожай почти был собран, хоть стояло начало осени. Валиарийцы торопились. Боялись нового нашествия кальдерранцев или кого-то еще. Из уст в уста переходили тревожные новости о набегах почти во всех границах.

– Не боишься, что тебя найдут? – рядом выкорчевывала репу Сирена.

Руки ее загрубели от ежедневного труда, боль ощущалась уже не так ярко, как сейчас у Эми. Притупилась со временем.

– Здесь мой дом, – просто отозвалась Эми, взглянув на подругу искоса.

Между ними сильно все изменилось. Сири стала скрытной, держала внутри какую-то обиду. Словно Эми была виновата в том, что произошло с монастырем.

Девушка не знала как к ней подступиться. На душе появился горький неприятный осадок, что зря она сюда вернулась.

– Ты можешь накликать беду на всех нас, – сказала Сири, и от ее несправедливо жестоких слов Эми чуть не задохнулась.

Она ведь уже думала об этом.

А если она права? Если Фрэнсис придет в Авергард снова? Эми-то он точно убьет, но что, если не пощадит остальных?

Она рассказала Сирене всю правду о своем побеге, надеялась на ее поддержку. Но подруга отнеслась к новостям более, чем прохладно. Как ни крути, а Эми подвергала всех опасности, пребывая в монастыре. Но уйти пока не могла.

Она просто не знала куда. У нее не было другого дома.

– Мне нужно совсем немного времени, – попыталась оправдаться девушка, но Сири взглянула на нее почти со злостью. Отбросила мешающий апостольник за спину, грубо подоткнула вылезшие пряди волос прямо грязными пальцами.

– Джаспи скоро станет совсем взрослой. Что уж говорить обо мне и других девочках, мы совершеннолетние. Если король Кальдеррана вернется, нас не пощадят. Заберут с собой, как других, год назад... – прошептала Сири, прикрыв на мгновение васильковые глаза.

“Не если, а когда...”, – мрачно подумала Эми.

Кальдерранские воины в любом случае вернутся. Потому что земля их по-прежнему не ожила, не взрастила ни одного зеленого росточка. Все было впустую. Жертвы впустую. Сотни загубленных душ с Валиарии, брошенных сражаться с мертвой землей...

Испачканные в земле руки горели и ныли от мозолей. Под ногами грудились кучи репы. Легкий ветер трепал их длинные рясы и головные уборы. Две девушки стояли на остывающем поле среди бесконечных полос невыкорчеванной ботвы и смотрели друг на друга, не находя слов. Словно больше нечего было сказать друг другу.

В последнюю секунду Эми хотела броситься подруге на шею или хотя бы схватить за руку, но та уже отвернулась от нее. Подхватила набитый мешок, водрузила его себе на спину и так, согнувшись в неудобной позе, потащила к краю поля. Отказавшись от всякой помощи.

На зеленых глазах навернулись слезы. Провожая взглядом сгорбленную спину с тяжелым мешком, она сжимала пальцы в кулаки, не зная, как подступиться к посуровевшей подруге.

А ночью, когда Эми встала по нужде, она вдруг увидела, что кровать Сири пустует.

“Должно быть тоже вышла в туалет”, – подумала она.

Так и оказалось. Эмеральд обнаружила подругу возле раковин. Хотела было уже окликнуть ее, но, услышав всхлип, замерла. Склонившись к струйке воды, Сирена тихо и горестно плакала.

Со своего места Эми было прекрасно видно, как капали прозрачные слезы в раковину и уплывали вместе с тонким ручейком воды. Побелевшими руками подруга вцепилась в фаянсовые бортики, склонившись и словно что-то разглядывая в утекавшей воде.

Долго стоять и смотреть как Сирена плачет Эми не могла.

– Сири... – тихо и робко окликнула она ее.

Худые плечи и сгорбленная спина тут же застыли. Подруга резко обернулась.

В белой ночной рубашке до пят, с распущенными до пояса светлыми волосами и заплаканными глазами она походила на привидение.

– Что ты здесь делаешь? – резко отреагировала Сири, быстро смахивая слезы.

– Я... Я просто захотела в туалет... и вот... Извини, я не хотела заставать тебя врасплох, – пробормотала Эми. Она чувствовала себя неловко.

К тому же, явственно ощутила враждебность подруги.

– Иди.

– А... ты?

– Что я? Иди куда шла.

– Сири перестань, – не выдержала Эми. – Почему ты стала такой? Я думала мы подруги... В чем я провинилась перед тобой? Я же сказала, я скоро уйду...

Сирена стояла, нахмурив брови и кусая покрасневшие губы.

– Наверное, всем было бы легче, если бы я испытала на себе весь ад плена, но этого, увы, не случилось.

– Да нет, я... – слабо запротестовала Сири.

– Не отпирайся. Я знаю. Я и сама чувствую вину перед теми, кто остался. Но я пока не знаю, как могу им помочь. Просто не знаю... – на глаза Эми тоже навернулись слезы. – Там, где-то вдалеке остались и Тина, и Бригита, и многие другие. Я даже не знаю, живы ли они.. Я помогала им чем могла, залечивала раны... но все это не то.

– А свои не стала? – треснувшим голосом спросила Сири, дотронувшись до шрамов Эмеральд на руках.

На Эми была точно такая же ночная рубашка воспитанницы монастыря, открывающая руки. Она отстраненно наблюдала за пальцами подруги.

– Хочу помнить, что ОН сделал со мной. Сильной боли не было. Было жгучее унижение.

– Почему ты не выбрала брак? Король Аскон предлагал, ты говорила. Если бы ты успела хотя бы заключить помолвку до совершеннолетия, тебя бы не тронули.

– Да кому я там нужна? Не смотря на свое положение я оставалась бедной сиротой из Валиарии. Кто в здравом уме захочет такую партию? К тому же, я хочу заниматься только целительством. Наверное, я не создана для брака.

– Какая чушь. Ты не можешь знать этого наверняка.

– Я просто смотрю на вещи реально, Сири. Я никому не нужна, моя фамилия Стоун. Я с этим смирилась уже давно.

– Хочешь сказать я тоже никому не нужна? – шепотом спросила Сирена.

Столько боли было в ее словах и надломленном голосе, что Эми задержала дыхание. Порывисто обняла ее за плечи.

– Нет, что ты! Я не так выразилась.

– Я тоже Стоун...

– Ты совсем не такая как я! Я... всегда была немного другой. Не приспособленной для всего, о чем ты говоришь. Жестче, чем другие, хоть и раньше думала по-другому. Наверное, поэтому Аспра выбрала меня для Королевской школы. Но ты совершенно другая. Подожди... Ты поэтому плакала?

Сирена многозначительно промолчала.

– Из-за того, что хочешь замуж? – не поверила своим ушам Эми.

– Да нет. Не прямо из-за этого. Но... Хм, это просто смешно, – спонтанно резюмировала Сири, разведя руками. – Я такая глупая.

– Не говори так.

– Я просто хотела, чтобы моя жизнь изменилась. Как у тебя, понимаешь? Наверное, я поэтому злюсь на тебя. И на себя тоже. Потому что твоя жизнь не стоит на месте. Знаю, что говорю несправедливые вещи, ведь в школе тебя обижали, а в Кальдерране ты находилась не по своей воле. Но все же... Для меня это звучит все намного прекраснее, чем моя жизнь тут.

– Сири...

– Вечно серые холодные стены. Сестры и монахини. Мое детство, юность и унылая взрослая жизнь, а потом и старость пройдут в этих стенах. Ничего не поменяется, понимаешь? Никогда!

– Но разве...

– Мне разрешили остаться и преподавать здесь грамматику. Я согласилась, ведь мне совсем некуда идти. И мне так страшно, Эми. – Снова сбивчивый шепот.

– Сири, милая.

Эмеральд обняла ее еще крепче, прижалась к ней, почувствовав, как слезы подруги обжигают ее щеки.

– Не плачь, пожалуйста. Я даже и не думала никогда в таком ключе. Мне так жаль...

– Это мне жаль. Прости, я веду себя совершенно несправедливо по отношению к тебе. Ведь у тебя в итоге тоже есть только эти стены.

– Я скоро уйду, – покачала головой Эми. – Я накликаю беду на всех, если тут останусь.

Всхлипнув в последний раз, Сирена отодвинулась от Эми, взглянув на подругу с горечью.

– У тебя даже здесь места, как выясняется, нету. Прости меня, пожалуйста. Я не имею права злиться.

– Ну что ты, перестань. Я рада, что ты выговорилась, и мы все выяснили. Я так переживала, что больше не нужна тебе.

– Ах, что ты. Я просто завидовала. Глупо, правда?

Вместо ответа, Эмеральд снова сжала руки подруги, а потом вытерла ладонями дорожки слез. Она могла бы пообещать ей, что все обязательно изменится, что Сири выйдет удачно замуж и родит славных детишек. Но она не хотела врать. Вряд ли у Сирены будет другая жизнь. Они обе знали какова судьба любой воспитанницы с фамилией Стоун.

И все же, не смотря на заплаканное лицо и удрученное состояние, Эми радовалась, что они, наконец-то, все выяснили. Все оказалось куда проще. И совсем не стоило того, чтобы ссориться.

Когда девушки вернулись в спальню и улеглись по кроватям, Эми по привычке проверила зеркало. Но оно показывало лишь ее бледное отражение. Сардан уже ушел обратно, но не стал забирать у нее магический предмет. Сказал, чтобы она его сохранила и, если вдруг приключится беда, обратилась к нему.

Щеки ее порозовели, стали горячими. Поспешно спрятав зеркало под подушку, девушка посмотрела на витраж на окне. Лунная ночь подсвечивала разноцветное стекло, оно бросало мистические цвета на лица девушек.

Почему он так поступил?

Сири на соседней кровати хмыкнула, заметив вспыхнувшее лицо подруги.

– Ты ему нравишься.

– Нет, что ты! – остервенелый взмах руками.

– Да? А что же это тогда? – лукаво улыбалась подруга.

– Эээ, может он чувствует вину за прошлое? Он издевался больше всех...

– Он пытался привлечь твое внимание.

– Да нет. Он точно презирал меня.

– И явно испытывал какие-то чувства, – парировала Сири. – И, кстати. Твой Сардан Маро приходил сюда в первые дни после твоего уезда.

– Что? – удивилась Эми, приподнявшись на кровати.

– Искал тебя. Зачем ему это делать? Он явно беспокоился о тебе, расспрашивал все в подробностях.

– Да нет, – пуще прежнего покраснела Эмеральд. – Я уверена, что причина была другой. Может, что-то о патрулировании или школе...

– Ага, конечно, – усмехнулась подруга, укладываясь поудобнее.

– Сири, но я совершенно точно помню, как он относился ко мне. Это домыслы.

– Ладно, не буду тебя доставать этим. Просто подумай сама на досуге, – посоветовала Сирена, и, взбив подушку и зевнув, улеглась спать.

А Эми, к своему неудовольствию, еще долго вертелась на жестком матрасе, уснуть никак не получалось. Ладонь то и дело нащупывала ручку зеркала, но тут же бросала ее, словно обжегшись.

В голове появилось еще больше вопросов.

**

Глава 22

На рассвете, когда облачка пара еще окутывали охлажденную землю, Фрэнсис запрягал лошадь. Не стал будить для этого Бофара. Не потому, что пожалел бедного слугу, а просто не хотел никому говорить куда собирается. Да и вообще. В последнее время младший принц остро чувствовал свое одиночество и непонятную тоску.

Хотя это в корне неверно. Он знал отчего тоска. Его планы разрушились в один миг, и теперь он просто не понимал, что делать. Было так странно ощущать себя пустым сосудом, без капли магии. Это сводило с ума.

Теперь он просто человек. Как Бофар, или обычные крестьяне с окрестных деревень. И голубая кровь наследника течет в нем теперь словно в насмешку, а осознание того, что он никто, вызывает тупую ярость и бесконечное разочарование. И страх.

Он поежился от пронизывающей прохлады, рассеянно погладив фыркнувшую лошадь. Горячая морда уткнулась ему в шею, и юноша рефлекторно обхватил ее рукой.

– Тшш.

А что, если Дар не удастся вернуть? Что, если он не в НЕЙ? Вдруг он просто исчез навсегда?

От этих угрюмых мыслей он пытался избавиться, но они то и дело возвращались в его голову, словно захватившие разум паразиты. В душе творился полный хаос. И Фрэнсис больше не знал за что ухватиться и что считать новой точкой опоры. Он как будто сорвался с тонкого края и полетел в пропасть, но поделать с этим ничего не мог.

Отца больше нет.

Они так много не успели сказать друг другу. Фрэнсис все равно надеялся услышать однажды... А что он, собственно, хотел? И сам толком не осознавал. Аскон ведь ясно давал понять, что ненавидит сыновей. Но вот парадокс – чем больше каждый из наследников ощущал это неприятное чувство на себе, тем больше тянулся к черствому родителю в поисках хоть капли тепла.

Какая глупость. Фрэнсис зло усмехнулся и перекинул уздечку на холку лошади, готовясь запрыгнуть в седло. Однако чужое покашливание за спиной заставило резко обернуться.

В проеме конюшни стоял Освальд. Как всегда при полном параде, ни складки на идеально отутюженных камзоле и брюках, ни пятнышка на блестящих начищенных сапогах. В золотых пуговицах он мог рассмотреть свое отражение. Младший Адара с трудом подавил смешок.

В голове замаячил дурацкий вопрос. Как он тут появился в конюшне с навозом и умудрился сохранить чистоту сапог? Взлетел, что ли?

– Куда собрался? – спросил Освальд, цепко разглядывая младшего брата и его походную одежду.

Кажется, с неодобрением отметил в ней простоту и невзрачность, а также отсутствие фамильных украшений, которыми Фрэнсис не собирался светить.

– Ты еще не ложился? – вопросом на вопрос ответил Фрэнсис.

По снисходительной насмешке средний брат сразу понял, что тот намекал на его безупречный внешний вид. Над этим вечно все потешались. Но Освальд просто до безумия любил порядок. И в первую очередь начинал с себя. Сарказм Фрэнсиса он попросту проигнорировал.

– Мой младший брат ведет себя довольно странно в последние дни. После покушения сиротки ты сам на себя не похож. Неужели так испугался смерти?

– Я уже не помню, когда я перестал бояться смерти, Освальд, – спокойно произнес принц.

Не было в его голосе хвастовства или пустой бравады. Освальд это знал. Знал, что он такой с детства. По-змеиному хладнокровный, прущий напролом, без капли всякого страха. Поэтому и добился ошеломляющих результатов на поле боя в очень юном возрасте. О нем слагали легенды. А он, по сути, до сих пор щенок.

Наверное, именно поэтому Освальду до чесотки хотелось его уколоть побольнее. Хоть пришел и не за этим. Но не смог удержаться. Даже в предвкушении оскалился.

– А меня вот всегда пугало твое невозмутимое спокойствие даже в самых критических ситуациях. – Взгляд среднего принца был предельно серьезным. – Ты, наверное, не помнишь... Но был один случай в детстве... Тебе совсем ничего было, лет пять может или шесть. Мы с Торли бросили жребий – кто из нас положит на твою голову подушку, пока спишь.

Фрэнсис смотрел на брата ровно, без всяких эмоций. Слушал, никак не показывая обиды или злости.

– Для тебя не секрет что мы с Торли ненавидим тебя. Да и друг друга тоже, чего уж там. – Освальд задумчиво разглядывал пятнистый рисунок на крупе лошади. Тонкие пальцы покручивали фамильный перстень. – Ты был младше, это раздражало. Когда ты родился, то все в замке вдруг разом забыли, что мы есть. Это нас даже объединило на какое-то время. Мать порхала только вокруг тебя, блаженная улыбка не сходила с ее лица. Она говорила ты особенный. А уж когда у тебя впервые проявился дар, то и вовсе начала превозносить до небес. Отец тоже поначалу радовался, что в его семье появился такой уникум. Хвалил твой дар, хвастал перед всеми. Пока не понял какую угрозу ты несешь. Мы с Торли дико ревновали. А ты ведь, правда, был особенный. Капризный, да, эгоистичный. Жесткий, с не по годам развитым стальным характером. Хоть внешне и девчонку напоминал лет до десяти...

Про девчонку Фрэнсис не намеревался слушать, хоть и потуга брата съязвить была довольно слабой.

– Кому выпал жребий?

– Мне, – с готовностью откликнулся Освальд. – Я пришел к тебе в спальню поздно ночью. Все спали. Как и было условлено, я взял подушку и подошел...

В утренней заре раздалось ржание других лошадей. Скотный двор просыпался. Густой как дымка воздух уже не казался таким холодным и сырым. Но предстояло долгое путешествие по Вел Хейму...

– Как сейчас помню, ты лежал в своей дурацкой пижаме с изображением плюшевых зайцев. Белая такая, шелковая в тонкую полоску. Одеяло сбилось, а ты спал раскинув руки и ноги в разные стороны. Я даже злорадно подумал, что ты наверняка замерз. Стоял с толстой подушкой как полный кретин минут двадцать. Смотрел как ты спишь и не мог пошевелиться. Струсил, конечно. Никакой братской любви я не чувствовал. Ты и сам это знаешь, не буду врать. А когда я все же осмелился приблизиться и встать над тобой, ты резко открыл глаза. И я впервые тебя испугался. Такой взгляд у тебя был. Понимающий. Однако ты не закричал, не забился в угол. Ты просто смотрел. Как будто ждал, что я сделаю дальше.

Признаться, Фрэнсис не помнил этот случай. Он вообще не любил вспоминать детство. Порой даже казалось, что его у него и не было. Сразу родился взрослым.

– Зачем ты это рассказываешь?

– Я еще тогда понял, что, находясь с тобой в одной комнате я всегда буду проигрывать. Торли он... Он старший сын, первый наследник. Но это ничто по сравнению с тем, что можешь ты.

– Я...

– Да я не о Даре. Ты просто сильнее всех нас. Отец неспроста тебя боялся.

Но Фрэнсис никогда не хотел, чтобы его боялись. Уважали силу – да. Принимали. Сейчас он уже ни за что не признается. Только если самому себе. Самому себе он старался никогда не врать.

Но Освальду совсем не обязательно об этом догадываться.

– Странно, что ты мне это говоришь. Я все еще думаю, что кто-то из вас двоих замешан в смерти отца. Ты очень сильно хочешь трон, Освальд. Куда сильнее Торли.

– Как и ты.

– Как и я, – согласился Фрэнсис. Рассеянно взъерошил короткие волосы, к которым еще никак не мог привыкнуть. – Только все равно не пойму зачем ты мне это говоришь? Открывать глаза как-то поздно, да я и так все знаю. По-моему, глупо делать вид, что мы любящие родственники. Мы друг друга терпеть не можем. И это ни для кого не секрет, даже для соседних королевств.

– Я хочу вернуть Кальдеррану жизнь. Торли не сможет. Он слабый, а Расс слишком властолюбив, чтобы думать об истинной проблеме нашей земли. Ему нужно здесь и сейчас, понимаешь? Он не смотрит в будущее. Да и меня в принципе бесит, что управлять родной землей будет абсолютно посторонний человек. Хитрый генерал, решивший, что корона древнейшего рода ему по зубам. Ты же... Ты помешан на победе, твой удел воевать и управлять многотысячной армией. Быть на поле боя, махать мечом. Но не сидеть на скучном троне и заниматься рутинными делами.

– Ты так считаешь? – съязвил Фрэнсис. Замечание брата его укололо.

– Прямо сейчас ты бросаешь Кальдерран. Бежишь куда-то, утолять собственные эгоистичные желания. Догадываюсь, что хочешь просто отомстить девчонке, отрезавшей тебе волосы. Это смешно.

– Мне нужно, – сквозь зубы процедил Фрэнсис.

Но всю правду он, конечно, сказать не мог. Поэтому сжал зубы, чтобы не ляпнуть лишнего.

– Торли для меня не преграда. Расса можно убрать, а без него старший брат никто, – как ни в чем не бывало продолжал Освальд.

– Убьешь его? Так может тебе, наоборот, стоит радоваться, что я уезжаю?

– Мне нужна твоя помощь. – Глядя в нахмуренное лицо младшего брата, Освальд привычно испытал раздражение. Что должен расшаркиваться перед ним сейчас. Просить. Но по-другому не получится. От осознания этого факта выть хотелось, но все же он здесь.

– Чего ты хочешь?

– Я не могу оставить тут все как есть без присмотра и бежать без оглядки. Да и к тому же, от меня мало толку там, где возможно придется сражаться.

Фрэнсис пришел в легкое замешательство. Светлые брови нахмурились еще сильнее. Он силился понять чего хочет от него хитрый и изворотливый брат. Он всегда искал выгоду только себе, естественно.

– Однажды я выяснил любопытный факт. В прошлом году отец нагрянул в Валиарию, и дошел до самой столицы не просто так. Аскон искал древний артефакт. Я не знаю правда это или нет, но якобы существует кое-что, способное возродить нашу землю, наполнить ее силой, сделать источником жизни.

– И что это?

Под скептическим взглядом брата Освальд пожал плечами, понимая, что звучит все невероятно глупо и наивно.

– Стеклянное сердце Кальдеррана. Не смотри на меня как на умалишенного, я знаю, как это звучит. Как точно выглядит сей артефакт я не знаю. Знаю только как называется.

– Тебе сказал отец? Сам? – не поверил Фрэнсис.

Все звучало для него детской байкой. Разве какой-то предмет, ладно, магический артефакт, способен вернуть к жизни землю целого королевства? Это все действительно Освальд рассказывает? Не меланхолик Торли?

По лицу среднего брата пробежала тень.

– Нет, конечно. Отец – скрытный и жадный до всего старый властолюбец. Был... – поправил сам себя. – Нет, я просто однажды наткнулся на один занятный свиток, который он писал.

Вот что Освальд рылся у отца в кабинете больше походило на правду. Фрэнсис автоматически кивнул, мол, продолжай.

– Там точно говорилось о том, что Стеклянное сердце существует. Но его украли у нас валиарийцы много лет назад. Нам нужно его вернуть.

Он замолчал.

– И это все?

– Да.

– Ты предлагаешь мне искать не пойми что, рыская на вражеской территории, пока ты тут будешь всяческими уловками усаживаться на трон? – Фрэнсис не ослышался? Он еле сдерживался, чтобы не расхохотаться в лицо среднему принцу.

Лицо Освальда порозовело, он поджал губы, жалея, что начал этот разговор. Кто поверит? Он сам едва поверил, сначала думал, что это просто красивая и грустная легенда.

– Где тот свиток?

От снисходительного тона и явной насмешки, Освальду хотелось нагрубить брату.

– Я откуда знаю, – огрызнулся он. – Из кабинета отца я ничего не уносил. А теперь документа нет. По крайней мере я не нашел. Возможно, Расс там уже давно все обшарил. Только вряд ли он придаст значение какой-то сказке.

– Ты и сам говоришь, что это сказка. Выглядит так, будто хочешь сбагрить меня на как можно подольше. Ты ничего не знаешь. Ни место, ни как выглядит, ни что это вообще такое.

Средний Адара виновато развел руками.

– Извини, информации мало.

– Ее нет вообще, – язвительно бросил Фрэнсис.

– Ты мог бы приказать отцу все рассказать, – задумчиво произнес Освальд, в его тоне послышались разочарование от запоздалой мечты и сожаление.

По спине младшего Адары пробежал озноб. Он ястребом уставился на своего брата, но тот ничем не выдал осведомленности по поводу пропажи его дара. А значит, действительно не знал. По крайней мере, Фрэнсис очень надеялся на это.

– Но теперь, увы. Веруч, может, что-то знает? – Освальд вдруг словно встрепенулся.

– У меня нет времени допрашивать Веруча, – быстро соврал Фрэнсис. – Мне предстоит действительно важное дело. И оно в Авергарде. Поэтому не делай такое кислое лицо. Я попробую что-то выяснить на месте.

Он сказал специально, лишь бы тот отстал от него и не попросил воспользоваться даром ради иллюзорных надежд. Как бы он смог объяснить отказ?

На лице среднего брата промелькнуло что-то вроде радости и... благодарности. Фрэнсис даже удивленно моргнул, не привыкший к тому, что старый добрый лис Освальд будет переживать не за трон, а за будущее Кальдеррана. Это так на него не похоже.

Фрэнсис думал, что выучил братьев досконально. До малейшего движения и слова. Но, кажется, где-то ошибся. Странное чувство кольнуло под лопаткой, когда он смотрел в серые глаза брата. Но тут же пропало.

– Я знал, что объединиться с тобой – не совсем плохая идея.

– Мы не союзники, – скривился он.

Не смотря на родство всегда были чужие друг другу, хотелось добавить. Но не стал. Итак ясно.

– Пусть так, – согласно кивнул Освальд. – Но ведь какое-то время мы можем идти в одну сторону?

Ничего не ответив, Фрэнсис, наконец, отвернулся от своего брата и легко вскочил на лошадь. Посмотрел на него сверху, удерживая топчущуюся на месте лошадь. Взгляд был долгий и пронзительный. На губах ни тени улыбки или даже насмешки.

– Это ты убил отца? – Освальда как гром ударил вопрос младшего принца. От неожиданности он вздрогнул.

Но покачал головой.

– Я средний наследник. Пока жив генерал, мне там вряд ли что-то светит. Да и не стал бы. Аскон ведь все равно...

Он не договорил, замолчал.

“Был нам отцом?”

“Любил нас глубоко в душе?”

Освальд ничего не сказал, но Фрэнсис и так понял. Ему не нужно было объяснять. И все же он никому не верил. Зачем только спросил и поставил их обоих в неловкое положение?

Он все же хорошо знал своих братьев, чтобы вот так после одного более-менее откровенного разговора дрогнуть и повернуться к ним спиной. Довериться.

Кто-то из них все равно ударит.

**

Вел Хейм встретил его суровой погодой. Но Фрэнсис привык к холодам, для него пронизывающий ветер и хлопья снега в лицо были привычной стихией, с которой он никогда не сражался. Наоборот, он с удовольствием отдавался власти вечной зимы. И тогда она его не кусала, не трогала. Просто сопровождала, укрывая своим властным крылом.

Теплый мех на плечах согревал, лошадь мчалась во весь опор. Не потому, что он боялся. Нет. Просто Фрэнсис торопился попасть в одно место.

Почти у перелома, стоит только поменять курс и проскакать до опушки ледяного леса несколько десятков верст, стояла крохотная избушка. Низкая, кособокая. Вросшая в сугробы снега.