Текст книги "Тайны морских катастроф"

Автор книги: Роман Белоусов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Но все это были версии, так сказать, сторонних людей, не имевших отношения к судьбе «Мэри-Селесты». Однако находились и «очевидцы». В 1911 году моряк по имени Мик-Уэл Личан (ему было тогда шестьдесят лет) заявил полицейскому комиссару нью-йоркского порта, что знает правду о «Мэри-Селесте». Вскоре стало ясно, что это проходимец, желавший подзаработать. Спустя шесть лет, в 1917 году, объявился некто Чаппи Пассел, якобы бывший второй офицер на «Мэри-Селесте». И еще несколько человек выдавали себя за членов команды. Каждый рассказывал какие-нибудь самые невероятные подробности, полагая, что чем невероятнее они будут, тем скорее в них уверуют.

К загадке «Мэри-Селесты» в нашем веке вернулся английский писатель-маринист М. Китинг. В 1935 году ему удалось разыскать члена экипажа «Мэри-Селесты». Кроме того, писатель тщательно изучил судебные архивы, опросил многих лиц, так или иначе причастных к судьбе корабля. И пришел к сенсационному заключению, что тайна «Мэри-Селесты» на самом деле не что иное, как мистификация. И хотя и его версия скорее тоже смахивает на литературный вымысел, ее стоит привести.

По мнению Китинга, события развивались следующим образом. Началось все с того, что у капитана «Мэри-Селесты» Бриггса возникли трудности с набором команды. Наконец удалось завербовать нужное количество. Среди них – первого офицера Хулока по прозвищу Бык из Балтиморы, боцмана Джека Доссела, повара Джона Пембертона и матросов Сантоса, Венхолта, Моффита, Мэннинга и Хоули. Остальные были не моряки, а, как выразился Хулок, портовый сброд, из-за чего он даже было отказался плыть на «Мэри-Селесте». Но капитан уговорил его, обещая найти еще трех-четырех приличных матросов. Один из капитанов, тоже готовившийся к рейсу в Европу, согласился их «одолжить» Бриггсу при условии, что они вернутся к нему после того, как суда пройдут наиболее трудную часть пути. Встреча должна была произойти в районе Азорских островов. Этим капитаном, с которым договорился Бриггс, и был тот самый Морхауз с судна «Дей Грэйша», обнаруживший в море «Мэри-Селесту».

Едва «Мэри-Селеста» вышла в море, как из капитанской каюты раздались звуки рояля и пение госпожи Бриггс. Концерт пришелся не по вкусу первому офицеру Хулоку. Он пообещал выбросить инструмент за борт, как только представится случай. Но в ближайшие дни всем пришлось наслаждаться ревом бури, разразившейся в океане. Когда же она успокоилась, госпожа Бриггс снова принялась распевать псалмы, аккомпанируя себе на рояле. Первый офицер, уставший после вахты и отдыхавший у себя в каюте, ворвался к капитану:

– Скажите своей жене, чтобы она прекратила этот галдеж.

Капитан не привык, чтобы ему приказывали, и Бык из Балтиморы вышел от него с расквашенной физиономией. После чего стал хмурым, начал пьянствовать, придирался к матросам и даже применил рукоприкладство.

Наступило 24 ноября – роковой день. Судно находилось в 100 милях от Азорских островов. Утром капитан Бриггс отметил в судовом журнале координаты судна. Эта запись была последней.

Между тем госпожа Бриггс играла на рояле и напевала песенки. Внезапно налетевший шквал положил парусник на левый борт. Рулевой Сантос не удержал в руках штурвальное колесо и покатился по палубе. Образовался опасный крен судна. Раздался душераздирающий крик. Никто должным образом в суматохе не обратил на это внимания. Хулок бросился к рулю, чтобы заменить Сантоса. Судно обрело прежнее положение. Ничего серьезного, казалось, не произошло, если не считать пара в камбузе из-за того, что кастрюли свалились с плиты.

Хулок обошел судно и убедился в незначительности повреждений. Но в каюте капитана его ожидала иная картина. На полу лежала в крови госпожа Бриггс. Видимо, при внезапном крене судна рояль всей тяжестью придавил ее.

На следующий день капитан объявил команде, что его супруга скончалась.

С этого момента капитан не покидал своей каюты. Он проклинал и рояль, и Хулока, которого заподозрил в том, что тот умышленно плохо закрепил инструмент, и угрожал Сантосу, который не смог удержать руль. Тело жены капитан хотел привезти в Европу. Этому воспротивился Хулок и приказал ночью похоронить ее в море. Узнав об этом, Бриггс совсем потерял самообладание. Грозился отдать всю команду под суд и поджечь судно, приказал выбросить в море Сантоса, как главного виновника беды. Хулок хладнокровно объяснил, что матрос не виновен, а во всем виноват рояль. Его и следует уничтожить.

И под хохот всей команды приказал выбросить инструмент за борт.

С этого момента на корабле началась анархия. Моряки извлекли из трюма ящики с ромом и предались дикому пьянству. В минуту отрезвления вспомнили, что капитан грозился поджечь судно. Стали искать Бриггса. Его нигде не было. Внезапно перед всеми возник силуэт какого-то незнакомого судна. Оно ударилось носом в борт «Мэри-Селесты». Когда матросы пришли в себя, отрезвев, они схватились за багры и оттолкнули непрошеного гостя, который вскоре исчез в тумане.

Продолжили поиски капитана. Его нигде не было. То ли с горя бросился в море, то ли перепрыгнул на незнакомый парусник. С этого момента на судне участились драки, одна из них кончилась смертельным исходом. После этого осталось семь человек. Пьянка продолжалась. В какой-то момент протрезвления Хулок предложил всем оставить дьявольское судно, когда оно подошло к Азорским островам. Двое матросов согласились, остальные решили остаться и ждать подхода «Дей Грэйша». Хулок и те двое, что согласились покинуть судно, сели в шлюпку и отвалили от парусника. Четверо оставшихся начали было сожалеть, что не согласились на предложение Хулока, как вдруг увидели «Дей Грэйша». Корабль подошел, и капитан Морхауз пригласил уцелевших на «Мэри-Селесте» моряков к себе и предложил им такой план. Они будут молчать о том, что случилось на их судне, а он представит рапорт, будто экипаж «Мэри-Селесты» покинул судно, и он, Морхауз, сам лично убедился в этом, когда поднялся на борт и не обнаружил ни единой души. На палубе сушилось белье, в камбузе жарился на плите цыпленок, стояли чашки с чаем.

Обо всем этом Морхауз и написал в рапорте. За это он получил право на премию. Часть ее обещал команде. Тем самым сделал всех как бы соучастниками своего обмана и оградил себя от разоблачения. Естественно, о четырех матросах с «Мэри-Селесты» он не обмолвился ни словом.

Такова версия Китинга. Нельзя сказать, что она не убедительна. Тем более что писателю удалось разыскать одного из тех самых четверых матросов с «Мэри-Селесты», который будто бы подтвердил своими показаниями догадку Китинга.

Таким образом, в загадке исчезновения экипажа американского парусника «Мэри-Селеста» была поставлена, казалось, точка. Но кто знает, не родится ли в голове какого-нибудь еще одного фантазера новая версия о злополучной судьбе моряков «Мэри-Селесты»?

РАЗГАДКА ТАЙНЫ

Однако в чем же, в конце концов, причина появления «кораблей-призраков»? Не в таинственных же силах и тем более проделках дьявола? В наш век научных открытий ученые пытаются ответить на этот вопрос. Одни связывают появление «Летучих голландцев» с тяжелым заболеванием, поражающим всю команду, – желтой лихорадкой. Возбудитель ее – вирус, сверхмалое создание, его нельзя даже рассмотреть в микроскоп. Но другие выдвигают иные гипотезы. В самом деле, в чем причина гибели, скажем, судна «Уранг Медан»? В феврале 1948 года радиостанции засекли в районе Малаккского пролива сигнал бедствия с этого парохода. После многократного SOS прозвучало: «Погибли все офицеры и капитан… Возможно, в живых остался я один…» Дальше последовало: «Я умираю». И все замолкло. Поднявшиеся на борт спасатели увидели жуткую картину: на борту не осталось никого живого. Капитан лежал на мостике, офицеры – в штурманской и рулевых рубках, трупы матросов – по всему пароходу. Лица всех были искажены гримасой ужаса. Мертвой была даже собака. Но при всем при этом ни у кого не было ран или каких-либо следов насилия. И хотя и на этот раз не нашли объяснения случившемуся, разгадка была близка.

Потом зарегистрировали еще несколько аналогичных случаев. Так, в 1955 году в Тихом океане бесследно исчезла «Джайта» с 25 членами экипажа. Спасательные средства на ней остались нетронутыми.

В 1969 году газеты «Правда» и «Известия» сообщили о двух безлюдных яхтах, обнаруженных в июльские дни в районе Азорских островов. На их борту были запасы питания, питьевая вода, спасательное снаряжение.

И снова никто не смог толком объяснить, что же, собственно, произошло.

А между тем наука еще в 30-е годы обнаружила инфразвуковые колебания, возникающие в штормовом районе. Сделавший это открытие академик В.В. Шулейкин назвал их «голосом моря». С возрастанием скорости ветра и амплитуды волн интенсивность «голоса моря» сильно увеличивается. Двигаясь со скоростью около 330 метров в секунду, волна инфразвука намного опережает движение породившего ее урагана.

В раскрытие загадки внесли свой вклад биологи, изучавшие физиологические действия инфразвука большой интенсивности на живой организм. Во время экспериментов животные испытывали чувство беспокойства и беспричинного страха. Эти же неприятные симптомы проявлялись у исследователей-добровольцев, находившихся в экспериментальных инфразвуковых камерах.

В лаборатории морского научно-исследовательского центра в Марселе произошел необычный случай. Во время испытаний генератора инфразвуковых колебаний окружающие внезапно почувствовали себя плохо. Их внутренние органы – желудок, сердце, легкие – вибрировали. Сотрудники лабораторий закричали от боли.

Ученые пришли к такому объяснению. В каждом организме существуют свои собственные колебательные движения низкой частоты. Например, характерный колебательный контур – наша система кровообращения. Если период инфразвука совпадает или близок к периоду этих колебаний, то возникает резонанс. При этом амплитуда сердцебиений может увеличиваться настолько, что произойдет разрыв артерий. Если инфразвук интенсивен и неполностью совпадает по фазе, то кровообращение тормозится, останавливается сердце.

А вот вывод французских исследователей. Инфразвук вреден во всех случаях: слабый воздействует на внутреннее ухо и вызывает морскую болезнь, сильный заставляет вибрировать органы, приводя к их повреждению и даже остановке сердца. Колебания средней мощности вызывают расстройства органов пищеварения и мозга, сопровождающиеся обмороками и общей слабостью. Более того, инфразвук средней силы способен вызвать слепоту.

Экспериментальным путем французский профессор Гавро установил, что инфразвук с частотой 7 герц смертелен. А во время шторма, по Шулейкину, в море генерируется инфразвук с частотой 6 герц.

Установлено также, что влияние инфразвука распространяется далеко за пределы морского бассейна. Перед штормом в приморских районах увеличивается количество дорожных катастроф, больные чувствуют себя хуже. Наиболее чувствительны к инфразвуку люди, страдающие сердечно-сосудистыми заболеваниями. Среди них встречаются индивидуумы, способные воспринимать «голос моря» даже в нормальной обстановке.

Итак, научные факты говорят о том, что инфразвук способен вызвать различные расстройства, поселять в людях страх, ослеплять их и, наконец, убивать. И еще – двигаясь в воздухе со скоростью 1200 километров в час (330 метров в секунду) и 6000 километров в час (1650 метров в секунду) в воде, инфразвук на расстоянии в сотни километров ослабляется незначительно.

Если применить эти факты к кораблям и самолетам, то неудивительно, что некоторые из привиденных случаев произошли в спокойную погоду. Шторм мог бушевать за десятки и сотни миль от места катастрофы, но вызвать ее могла дошедшая сюда инфразвуковая волна.

При значительной амплитуде инфразвуковой волны экипаж может погибнуть практически мгновенно. К тому же причину смерти обнаружить невозможно – ведь она возникает либо от остановки сердца, либо от разрушения сосудов.

Когда интенсивность инфразвука меньше смертельной, на членов команды обрушивается волна беспричинного ужаса и страха. Такое состояние усиливается, если корпус и мачты начинают колебаться в резонанс с пришедшими инфразвуковыми волнами и превращаются во вторичный источник инфразвука. По-видимому, именно в такие моменты команда способна в панике покинуть судно. Недаром на многих таких судах обнаруживают сломанные мачты, в то время как синоптики сообщают об отсутствии в данном районе сильных ветров.

Таким образом, можно признать, что в природе существует локальный, а может быть, и глобальный геофизический фактор, связанный с метеорологическими условиями. Его губительное воздействие установлено, но сам он, к сожалению, пока изучен недостаточно. Нет сомнения в том, что характер «безмолвного убийцы» будет все-таки распознан до конца, а это позволит разработать рекомендации, как его заблаговременно обнаружить и избежать. К изучению этой проблемы подталкивает бесстрастная статистика: ежегодно в морях, не успев подать сигнал бедствия, исчезают несколько крупных судов. Возможно, причина их гибели – инфразвук.

Остается сказать о том, как тема «Летучего голландца» нашла отражение в литературе и искусстве. «Корабль-призрак» фигурирует в поэме В. Скотта «Рокеби», у Г. Гейне, Ф. Марриета, Г. Лонгфелло и Р. Киплинга, в опере Р. Вагнера, которая так и называется «Летучий голландец», и у других писателей, поэтов, художников и музыкантов.

ПЛАВУЧИЙ МУЗЕЙ, или ВОЗВРАЩЕНИЕ «МАРИ РОЗ

Среди таких кораблей, как каравеллы, галионы, бригантины, фрегаты и другие, следует упомянуть и карраки.

Этот тип судов был известен еще с XVI века. Карраками их называли голландцы и англичане, а португальцы – нао. Как и знаменитые испанские манильские галионы, карраки строили из отборного тикового дерева, которое покупали в Бирме и которое не боится червей. Но в отличие от галионов карраки – самые крупные из европейских судов, были очень устойчивыми в любой самый сильный шторм и считались непотопляемыми. Чаще всего их строили четырехпалубными, за что и называли «деревянными башнями». Такое судно могло взять на борт гораздо больший груз, чем, скажем, тот же галион. Многие карраки, захваченные у португальцев, такие, например, как каррак «Богородица» (водоизмещение 1600 тонн), служили потом англичанам. Строили они и свои собственные карраки. Одним из них было судно «Мари Роз». Его построили по личному указанию короля Генриха VIII в 1509 году. Это был огромный по тем временам четырехмачтовый корабль водоизмещением около 700 тонн, построенный, как говорится, по последнему слову техники. Его появление совершило революцию в судостроении.

Особенностью «Мари Роз» было то, что она предназначалась специально для ведения артиллерийского боя на море. Этой цели подчинялось и размещение орудий на нескольких специальных палубах в корпусе и в надстройках, и самое совершенное парусное вооружение, и мощный корпус, способный выдержать и отдачу собственных орудий, и попадание вражеских ядер. «Мари Роз» положила начало длинному ряду плавучих батарей английского флота, знаменитых линейных кораблей – славе и мощи Великобритании.

Колоссальное по тем временам сооружение, «Мари Роз» потрясала воображение современников, и образ ее был запечатлен на многих рисунках и гравюрах, начиная от ее первых выходов в море и кончая трагическим днем 19 июля 1545 года, когда корабль с экипажем в 700 человек лег на борт и в течение нескольких минут ушел на дно.

«Мари Роз» затонула на глазах у короля Англии Генриха VIII, прибывшего на проводы флота, и, как писали очевидцы, «вопль тонувшего экипажа корабля достиг ушей короля», несмотря на то что от места катастрофы его отделяло около двух километров.

Причина гибели «Мари Роз» осталась тайной для современников. По-видимому, ее залило водой через открытые орудийные порты нижней батарейной палубы. Почему они были открыты при маневрировании? Сэр Джавен Кэрью, командовавший находившимся рядом с «Мари Роз» судном, успел спросить в рупор своего племянника, вице-адмирала сэра Джорджа Кэрью, командира «Мари Роз», что, собственно, происходит с судном. Ответ капитана «Мари Роз» был краток: «Мой экипаж предпочитает командовать сам, а не исполнять команды других…» Зафиксированный в хрониках этот ответ сэра Джорджа Кэрью породил версию, что «Мари Роз» погубила или небрежность, или недисциплинированность, или обе причины сразу.

Следует сказать, что уже тогда к проблеме подъема затонувших судов и их груза относились вполне серьезно.

Подготовка к подъему «Мари Роз» началась немедленно после ее гибели, и весь ход спасательных работ был зафиксирован в письмах-отчетах.

Одно из писем содержало следующий перечень необходимого для подъема «Мари Роз» оборудования. Письмо заканчивалось так: «Я верю, что в понедельник или по крайней мере во вторник «Мари Роз» будет спасена – здесь есть все, что нужно для ее подъема…»

Но оторвать корабль от дна так и не удалось. Лишь в 1839 году водолазы наткнулись на «Мари Роз». Это были охотники за сувенирами, два брата из Кента, Джон и Черльз Дины: местные рыбаки попросили их осмотреть дно, где их сети цеплялись за какое-то препятствие.

Джон Дин погрузился в указанном месте и натолкнулся на выступающий из ила на полметра цилиндрический предмет. Поднятый братьями на поверхность предмет оказался бронзовой пушкой.

За два года работы на «Мари Роз» братья Дин сумели поднять 4 бронзовых, 11 железных пушек, 5 частей от казнозарядных орудий, много железных и каменных ядер, 8 боевых луков, якорь-кошку, стеклянные бутылки… Все это было аккуратнейшим образом описано и зарисовано, а затем продано с аукциона. Вплоть до нашего времени одно из орудий служило украшением пригородной железнодорожной станции, а грубо сколоченный орудийный станок был найден на складах военно-морской базы.

В 1840 году братья Дин окончательно прекратили работы на «Мари Роз», и корабль снова был забыт на многие десятилетия, а может быть, навсегда, если бы не энтузиазм военного историка Александра Макки, который обнаружил в архивах переписку братьев Дин с Адмиралтейством и подробную карту с местом их погружения и поиска.

Макки связался с работавшей в районе Портсмута американской научной экспедицией во главе с разработчиком гидроакустической поисковой аппаратуры Эджертоном и попросил прочесать гидролокатором предполагаемую зону.

Первый заход показал, что в указанном месте действительно есть аномалия в виде двух поднятий с депрессией между ними и что в грунте имеется инородное тело.

Тогда Макки прибегнул к самому простому и самому надежному методу. Он вооружился длинным прутом с полым заостренным наконечником и начал прощупывать грунт в районе аномалии. Вскоре прут уперся во что-то твердое, а при осмотре его на поверхности оказалось, что в полом наконечнике застрял кусок дерева. Лабораторный анализ показал возраст обломка: сотни лет. «…Скептики говорили, что это, возможно, остатки французской галеры того же времени, – вспоминал Макки, – но внутренний голос твердил мне – это «Мари Роз».

Пора было начинать раскопки.

Понимая, что подобную задачу самому не решить, Александр Макки обратился к общественности. За короткий срок ему удалось собрать около 20 тысяч фунтов стерлингов и организовать довольно пеструю по своему социальному составу, но работоспособную группу спортсменов-подводников. Так было положено начало Комитета по спасению «Мари Роз».

В 1969–1970 годах группа подводников Макки с помощью грунтотсоса отмыли разведочную траншею поперек указанной приборами аномалии. В 1970 году подводники наткнулись на первое доказательство того, что они на верном пути. Грунтотсос отмыл железную пушку времен правления династии Тюдоров. Эта старая пушка, подтвердив, что на дне лежит именно «Мари Роз», принесла Комитету по спасению корабля и людей и деньги: появились сотни добровольцев, желавших внести свой вклад в поддержку работ на затонувшем корабле, помочь Комитету деньгами, оборудованием, а кто и своим трудом. Работа ускорилась.

Английское правительство вынесло специальный закон об охране места гибели «Мари Роз».

За несколько лет свыше двухсот добровольцев совершили более 25 тысяч погружений на затонувший корабль и буквально вручную выгребли из его корпуса около тысячи тонн ила и глины вместе с содержащимися в них предметами.

Ряд находок был попросту уникален и заставил ученых другими глазами взглянуть на их представления о временах Тюдоров.

Были найдены сотни стрел (ранее по всей Англии стрел этой эпохи насчитывались единицы) и могучие боевые луки, согнуть которые было под силу лишь рослым, сильным людям. Это ставило под сомнение бытовавшее убеждение, что воины тех времен были слабосильны.

Обнаружились в значительном количестве довольно совершенные навигационные инструменты: самый древний из найденных до сих пор судовой компас, бронзовые циркули, масштабные линейки, транспортиры и пр. Все это доказывало, что искусство кораблевождения как таковое и уровень составления навигационных карт, в частности, были в те времена выше, чем предполагалось ранее.

Была найдена и раскопана каюта судового врача. Среди обнаруженных в ней предметов находился ореховый сундучок с медицинскими инструментами: два бронзовых шприца для инъекций, бинты, все необходимое для припарок, кувшинчик с протираниями, сохранивший отпечатки пальцев хирурга, пила для ампутаций – всего более полусотни предметов.

Кроме того, в руках реставраторов попадало все больше вещей личного обихода членов экипажа. Например, туалетный комплект, состоявший из трех гребешков в кожаном футляре и складного (на манер перочинного ножа) маникюрного набора, карманные (!) солнечные часы, деревянная игральная доска, кожаные обложки от книг, музыкальные инструменты и многое, многое другое – более 10 тысяч находок.

Сразу после подъема на поверхность каждый предмет укладывался в воздухонепроницаемый полиэтиленовый мешок и отправлялся к реставраторам: после нескольких сотен лет пребывания под водой прямая сушка на воздухе разрушает найденную вещь полностью.

Затем, на берегу, находки тщательно отмывались от песка, ила и глины, пропитывались консервирующими растворами, фотографировались, зарисовывались, измерялись и сушились самыми современными способами. «Мари Роз» оказалась настоящей машиной времени – ее палубы и трюмы перенесли почти неповрежденными через более чем четыре века подлинные вещи той далекой эпохи.

В июне 1982 года «Мари Роз» оторвали от дна. А уже в октябре поставили на баржу, которая и доставила останки к месту вечной стоянки в Портсмут, где судно превратили в плавучий музей.