Текст книги "Тайны морских катастроф"

Автор книги: Роман Белоусов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

МОРСКИЕ БРОДЯГИ, или ТАЙНА «ЛЕТУЧЕГО ГОЛЛАНДЦА»

ПРИЗРАКИ В МОРЕ

В «Морском словаре» читаем краткую справку: «Летучий голландец» – «The Flying Dutchman» – старинная морская легенда, согласно которой капитан голландского судна Ван Страатен был осужден на вечное скитание по морям. В костюме XVII века, прислонясь к мачте своего судна, носится он по волнам без всякой цели и определенного направления. Встреча с ним, по поверью, предвещает морякам гибель». В чем-то это поверье напоминает известную легенду об Агасфере, проклятом Богом и обреченном им на вечные скитания за совершенный грех.

Конечно, рассказы о «бессмертном капитане», вечно плавающем без команды по морям и океанам, – тоже легенда. Но основана она на вполне реальных фактах. Сохранились, например, свидетельства о пиратском корабле «Флиссингер» под командованием знаменитого корсара Николаса Яарри. Предполагают, что на судне было совершено убийство и команда, страшась возмездия, опасалась заходить в порты. Есть и такие, кто утверждает: причиной того, что судно обезлюдело, была вспыхнувшая на его борту эпидемия какой-то болезни и потому ни один порт не хотел дать пристанище кораблю. Как бы то ни было, но «вечно блуждающие» по морям и океанам суда, покинутые экипажами, существовали на самом деле. Родилась же легенда о «Летучем голландце», скорее всего, в эпоху великих географических открытий, когда корабли европейцев устремлялись в неизвестность в надежде найти путь к сказочной Индии. Для этого они пытались обогнуть Африку с юга. Но сделать это было непросто. Мешали сильные встречные ветры, штормы, густые туманы. И еще страшнее – поверья о том, что всякий корабль, спустившийся ниже экватора, будет поглощен геенной огненной – кипящим морем и морскими чудовищами. Но вот преодолел недоступный рубеж португалец Бартоломео Диаш. В 1487 году он с несколькими кораблями первым обогнул проклятый мыс Бурь, названный позже мысом Доброй Надежды, и вышел в Индийский океан. До Индии он, однако, не добрался. Матросы, измученные долгими скитаниями в бурном океане, взбунтовались и потребовали возвращения домой. Капитан уступил команде. Но в мае 1500 года во время шторма у мыса Торментоза, то есть у того самого мыса Доброй Надежды, Бартоломео Диаш пропал без вести вместе со своим кораблем. Его спутники, добравшись до Лисабона, рассказывая об ужасах неудачного плавания, начали распространять слухи о том, что капитан Бартоломео Диаш будто был проклят Богом и навечно обречен плавать по морям.

Суеверные моряки, всегда испытывавшие страх перед неведомым, быстро уверовали в наказание Диаша по «воле Божьей».

Так появился самый первый в истории «Летучий голландец». Легенда распространялась, как эпидемия, от порта к порту. И вот уже у моряков каждой страны появился свой «Летучий голландец»: в Англии – Бернард Фокк, обреченный скитаться между мысом Бурь и мысом Горн; в Голландии – Ван Страатен – отважный моряк, который поклялся обогнуть мыс Горн в шторм. За что и был проклят Богом и обречен на вечные скитания по волнам. Был еще Ван дер Декен – капитан-безбожник, поразивший Святого Духа, опустившегося на палубу его судна. Встреча с этим вечным скитальцем предвещает гибель в море.

Шли годы, и число встреч в море с «кораблями-призраками» продолжало расти. Страховое общество «Ллойда» подсчитало, что только с 1891 по 1893 год было зарегистрировано 1828 рапортов капитанов о встрече с «Летучими голландцами». Уже тогда эти беспризорные корабли стали угрозой на морских дорогах. Была организована даже специальная конференция, обсудившая вопрос, что делать с «кораблями-призраками». Некоторые предлагали начать войну против «морских бродяг». Тем более что их становилось все больше. Это объяснялось и тем, что в то время на морских торговых путях стали господствовать пароходы. Парусники уходили в прошлое. Ремонтировать и обновлять их не имело смысла. Да и море оставалось морем – со штормами, мелями и рифами. На океанских маршрутах встречались десятки полузатопленных, обгоревших, разбитых корпусов парусников без команд и пассажиров.

И международная конференция приняла решение – «Летучих голландцев» уничтожать. Для потопления покинутых парусников в океаны вышли военные корабли. «Морских бродяг» расстреливали, поджигали, взрывали – одним словом, топили всеми способами. «Война» эта растянулась на многие годы, и еще в 1930 году, например, американские военные корабли уничтожили 267 таких беспризорных судов.

Судьба некоторых из них до сих пор поражает воображение, а иные нашли отражение даже в художественной литературе.

История мореплавания знает немало примеров, когда на «корабле-призраке» находили людей, членов экипажа, застывших в различных позах. Так, английские китобои повстречали в арктических водах летом 1775 года затертое льдами судно. Поднявшись на его борт, матросы обнаружили в кубрике капитана, молодую женщину и несколько матросов. Все они застыли в различных позах. В судовом журнале была сделана последняя запись 14 ноября 1762 года: «Семнадцатый день мы зажаты в этих льдах. Вчера погас огонь. Наш капитан пытается безуспешно разжечь его. Сегодня утром скончалась его жена. Спасения нет…»

Выходит, целых тринадцать лет просидели мертвецы в ледовом плену. Но в чем причина их гибели? Ответа на это не было.

Или вот еще аналогичный пример. Английский китобоец заметил в проливе Дрейка затертое льдами парусное судно. Было это в сентябре 1860 года. Когда моряки подошли к таинственному паруснику и поднялись на борт, то обнаружили в каюте капитана мертвеца. Он сидел за столом, перед ним лежал вахтенный журнал. Последняя запись была такой: «4 мая 1823 года. Уже 71 день на судне нет пищи. Я единственный из живых на борту…» Осмотрев шхуну, обнаружили несколько замерзших трупов членов экипажа.

Позже Адмиралтейством было установлено, что судно вышло в свой последний рейс в январе 1823 года и попало в ледовую ловушку. Ледовый плен продолжался тридцать семь лет.

Если продолжить рассказ о пленниках льдов, то надо вспомнить трагедию с пароходом «Бэйчимо». Летом 1931 года он вышел из Ванкувера за пушниной и плыл вдоль канадского побережья. На борту было 36 членов экипажа. Пройдя Берингов пролив, судно попало в ледовый плен и начало дрейфовать вместе со льдом. Причем к скалам на берегу. По сигналу SOS, поданному с судна, были высланы два гидроплана. Они забрали 22 человека. Капитан и 14 матросов остались на корабле – жаль было бросать ценный груз – пушнину. Моряки перебрались на льдину и разбили лагерь. Так было безопаснее. Корабль был рядом.

Каково же было удивление моряков, когда однажды после снежного урагана они на рассвете увидели на месте «Бэйчимо» лишь горы льда. Корабль исчез. А спустя некоторое время моряки узнали от охотника-эскимоса, что их судно цело и невредимо и находится в 45 милях от них. Несколько матросов в сопровождении эскимоса добрались до судна и убедились, что это их корабль, но спасти его невозможно. А спустя еще некоторое время в Ванкувер поступили сведения, что «Бэйчимо» видели в нескольких милях от поселка Барроу и на нем даже побывали американцы. Они забрали часть ценного груза – пушнину – и убедились, что судно в полном порядке. С тех пор «корабль-призрак» не раз возникал перед глазами охотников, золотоискателей, эскимосов. Так продолжалось, шутка сказать, десятки лет. И еще в 1962 году «Бэйчимо» видели в море Бофорта, где оно плыло вдоль берега и можно было рассмотреть его трубу и борта, покрытые ржавчиной.

Маршруты покинутых судов бывают еще причудливее. Так, американская шхуна «Уайт» в 1888 году дала сильную течь, и команда оставила ее около острова Лонг-Айленд. Но судно не затонуло, а продолжало плавать в Северной Атлантике. Много раз шхуну видели с проходящих мимо судов. За год она прошла свыше пяти тысяч миль и в начале 1889 года села на мель около одного из Гебридских островов.

Несколько лет дрейфовала по морям американская шхуна «Фэнни Уолстен», брошенная командой в 1891 году. Несмотря на сильную течь, она держалась на плаву и двигалась под действием течения Гольфстрим с довольно большой скоростью. Только в Саргассовом море скорость ее упала. Всего за три года дрейфа она прошла более 8 тысяч миль. За это время ее видели более сорока раз. Навсегда «Фэнни Уолстен» исчезла осенью 1894 года.

Не раз морякам доводилось в то же приблизительно время – в конце XIX века – видеть в океане и брошенную экипажем шхуну «Стар». Она шла под парусами, но людей в ней не было. Ее видели в разных местах. А в 1896 году обнаружили у острова Мидуэй, в том самом месте, где экипаж покинул ее.

К числу «кораблей-призраков», оказавшихся во власти течений, принадлежало и японское судно «Райо Яйи Мару».

В декабре 1926 года оно вышло на промысел тунца. А в октябре следующего года его обнаружил американский грузовой пароход «Маргарет Даллар». Пароход подошел к судну, которое дрейфовало без признаков жизни на борту, и спустил шлюпку. Поднявшись на судно, моряки пришли в ужас. На палубе лежало несколько трупов, еще не разложившихся. В каюте обнаружили еще один. Перед ним на столе находилась дощечка с нацарапанными иероглифами. Как оказалось, на ней были записаны имена членов команды, название судна и его владельца. А в сундучке нашли вахтенный журнал и дневник второго помощника капитана.

В нем была следующая запись:

«23 декабря 1926 г. во время сильного шторма нам отказал в помощи грузовой пароход «Уэст Айсом». Наш двигатель вышел из строя, и мы подняли сигнал бедствия. Увидя его, пароход подошел к нам. Это было в 700 милях от берегов Японии. Ричард Хэлли – капитан «Уэст Айсом» предупредил нас об опасности нашего положения. Мы отказались бросить свое судно, надеясь, что они помогут нам починить двигатель или возьмут на буксир. Но пароход неожиданно ушел, бросив нас на произвол судьбы.

Во время дрейфа нескончаемые штормы со всей силой обрушивались на наше судно. Вскоре мы потеряли всякую надежду починить двигатель. Нам удалось поставить паруса, но их изорвало в клочья. Ветры и течение уносили нас все дальше и дальше от родных берегов. Спустя шесть недель мы вновь заметили судно. Но оно не разобрало наших сигналов бедствия.

5 февраля серьезно заболел один из членов экипажа.

9 марта умер механик, а двое других от слабости не в состоянии подняться с коек. Продукты на исходе.

Между 12 марта и 1 апреля умерло пять рыбаков и первый помощник капитана.

5 апреля капитан Токизо Мики поймал большую морскую птицу, которую мы тут же съели. На следующий день умер еще один член команды.

14 апреля после длительной борьбы поймали и с трудом подняли на борт акулу. К этому времени все оставшиеся в живых сильно ослабли от истощения и болезни бери-бери.

19 апреля на борту умер десятый человек.

6 мая тяжело заболел капитан. Через четыре дня в живых остались только капитан Мики и я. У нас совсем нет сил, чтобы управлять судном…»

Последняя запись была сделана 11 мая. В ней говорилось, что судно дрейфует под уцелевшими обрывами парусов.

Как установили в Сиэтле, куда на буксире привели японское судно, оно попало в «течение смерти» и прошло по Тихому океану более пяти тысяч миль.

Опасаясь какой-нибудь заразы, судно облили бензином и сожгли.

По сей день не разгадана загадка еще одного «корабля-призрака». В 1890 году из Новой Зеландии в Англию вышел парусник «Малборо» с грузом мороженой баранины и шерстью. Это было вполне надежное судно с опытным капитаном, 23 членами команды и несколькими пассажирами. Через несколько дней парусник исчез. Последний раз его видели около мыса Горн у входа в Магелланов пролив. Расследование ничего не дало, и судно сочли пропавшим без вести.

Прошло более двадцати трех лет, и в октябре 1913 года у берегов Огненной Земли, то есть почти в том же месте, где и исчез, как призрак, возник «Малборо». Он шел под всеми парусами. Казалось, на борту все было как полагается. Даже экипаж на положенных местах – у штурвала, у люка на палубе, на вахте, в кают-компании. Одна только деталь: все мертвы. Скелеты были в сгнившей одежде. Можно было предположить, что какая-то смертельная болезнь внезапно поразила команду. Никаких бумаг, никаких записей, которые помогли бы установить причину гибели людей, не нашли. Капитан судна, которое обнаружило «Малборо», изложил все, что видел, в докладе. Его рапорт подтвердили все члены команды. А тайна «корабля-призрака» так и осталась не раскрытой.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ «МЭРИ-СЕЛЕСТЫ»

По морскому поверью, как было сказано, встреча с «кораблем-призраком», обреченным на вечное скитание, предвещает гибель в морской пучине. Поверье осталось бы таковым, если бы его не пытались подтвердить подлинными фактами наиболее рьяные приверженцы этой легенды. Об одном из таких фактов, наиболее, впрочем, известном и столь же таинственном, рассказали, в частности, писатели А. Конан Дойл, М.Ж. Китинг, Э. Косидовский, Д. Эйдельман и др.

В 1872 году в Атлантическом океане был обнаружен шедший под полными парусами двухмачтовый бриг «Мэри-Селеста», на борту которого не было ни души. С тех пор о трагической судьбе этого корабля и его без вести пропавшей команды написано множество произведений. Писательское воображение рисовало сенсационные истории, на страницах журналов появлялись все новые догадки, воссоздающие более или менее правдоподобно драматическую историю покинутого корабля; более того, некоторые шутники, выдавая себя за бывших членов экипажа или их родственников, сообщали потрясенной публике ошеломляющие факты.

Итак, 4 декабря 1872 года американский парусник «Дей Грэйша», шедший под командой капитана Дэйвида Рида Морхауза из Нью-Йорка в Гибралтар, находился на расстоянии около ста тридцати миль от берегов Португалии. Море было спокойным, с севера дул легкий ветерок.

Капитан Морхауз стоял на мостике, наблюдая за горизонтом. Он увидел двухмачтовый бриг с поднятыми парусами. Опытный глаз моряка сразу отметил, что судно как-то неуверенно рыскает по волнам. Когда они приблизились к кораблю на расстояние мили, капитан узнал в нем «Мэри-Селесту», которая за несколько дней до этого снялась с якоря в нью-йоркском порту. Более того, командир этого корабля Бенджамин Бриггс был другом капитана Морхауза.

Морхауз стал подавать приятелю сигналы, но «Мэри-Селеста» молчала, на палубе не было видно ни души.

Тогда Морхауз начал приглядываться повнимательнее. Паруса и такелаж вроде были в порядке, но моряку сразу бросилось в глаза другое обстоятельство: казалось, что бриг положен в дрейф; обычно такое бывало только ночью, когда уставшая за день команда, наглухо закрепив руль, укладывалась отдыхать.

На борту «Мэри-Селесты» не обнаружили никого – ни на палубе, ни в каютах, ни за рулем. Корабль плыл вперед, как бы управляемый неведомой рукой.

Морхауз тщательно осмотрел судно. Все было в абсолютной целости и сохранности. Груз, состоявший из тщательно уложенных бочонков со спиртом, казался нетронутым. Продовольствия в кладовой было хоть отбавляй. Больше всего удивляло отсутствие какого-либо беспорядка, следы которого свидетельствовали бы о причине, заставившей команду поспешно покинуть судно.

В матросских кубриках стояли сундучки с личными вещами, на линях сушилось белье, на столиках перед зеркалами лежали бритвенные приборы.

В каюте капитана был найден полурастянутый аккордеон, рядом лежала открытая тетрадь с нотами. В углу стояла швейная машинка с заложенным в нее лоскутом шелка, а на стене висели женские одежды и платьица маленькой девочки. Морхауз знал, что капитан Бриггс взял с собой жену и двухлетнюю дочку. Лежали на столе и золотые часы капитана Бриггса. В каюте первого и второго помощников стоял недоеденный завтрак. Рядом лежал листок почтовой бумаги со словами: «Дорогая жена!» Помощник успел написать лишь эти два слова, когда что-то произошло.

По судовому журналу можно было установить, когда произошло это странное событие. Дата последней записи – 24 ноября. Из нее следовало, что корабль находился тогда в 110 милях от острова Санта-Мария, входящего в группу Азорских островов. Но у капитана Бриггса была привычка делать записи начерно на грифельной доске, прежде чем внести их в судовой журнал. На доске была найдена запись, относящаяся к 25 ноября. В этот день «Мэри-Селеста» проходила мимо вышеназванного островка на расстоянии шести миль к северу от него.

Капитан Морхауз не буксире привел покинутый бриг в Гибралтарский порт, где адмиралтейские власти немедленно приступили к тщательному расследованию. Не обнаружив никаких повреждений, следователь огласил заявление, из которого явствовало, что команда добралась до спирта, перепилась, убила капитана, его жену, дочь, помощников, после чего на спасательной шлюпке перебралась на борт другого корабля, выдав себя за потерпевших кораблекрушение. Заключение это основывалось на том, что один из бочонков со спиртом был распечатан и наполовину опорожнен. Власти даже сочли нужным объявить розыск беглых моряков.

Но эта гипотеза долго продержаться не могла. Ни один опытный морской капитан не поверил бы беглецам, что они потерпели кораблекрушение. Во-первых, в те дни стояла отличная погода и плавание было абсолютно безопасным. Во-вторых, беглецам пришлось бы подробно описать катастрофу и сообщить название затонувшего корабля; при этом, несомненно, возникли бы подозрительные противоречия в их рассказе. К тому же любой капитан обязательно сообщил бы в ближайшем порту о происшедшем кораблекрушении. Кроме того, возникал вопрос: почему бунтовщики не затопили «Мэри-Селесту», коль скоро они собирались выдать себя за потерпевших кораблекрушение? Не могли они и высадиться на безлюдном побережье. В Атлантике нет необитаемых островов, рано или поздно кто-нибудь бы их заметил, особенно если учесть, что судьба «Мэри-Селесты» быстро стала сенсацией.

Минуло больше одиннадцати лет, дискуссия по поводу необычайной судьбы «Мэри-Селесты»» понемногу утихла. И вдруг это дело снова всплыло на поверхность и стало предметом всеобщего внимания. В январе 1884 года в журнале «Корнхилл мэгэзин» появилась статья некоего д-ра Дж. Хабакука Джефсона, который утверждал, что был пассажиром «Мэри-Селесты» во время рокового рейса и знает тайну исчезновения команды.

Почему же он только теперь объявился со своими сведениями? Нет, конечно же он пытался рассказать все еще тринадцать лет назад, но то, что с ним произошло, выглядело настолько фантастично, что полицейские власти в Ливерпуле и ближайшие родственники не поверили ему, более того – заподозрили, что он не в своем уме и несет околесицу. Поэтому он обиделся и молчал. Теперь же он чувствует приближение смерти и не хочет уносить с собой в могилу страшную тайну.

По профессии д-р Джефсон был врачом, всю молодость посвятил борьбе за освобождение негров в Соединенных Штатах. Он даже написал об этом брошюру «Вот твой брат!». Когда началась гражданская война, он сразу же записался добровольцем в один из нью-йоркских полков и принимал участие в боевых действиях на стороне северян. Был тяжело ранен в сражении и, быть может, погиб бы, если бы не одна старая негритянка, которая заботливо ухаживала за ним и сумела поставить его на ноги. Прощаясь с ним, добрая старушка достала из какого-то тайника странный амулет, напоминающий человеческое ухо, вырезанное из черного как смоль камня, и вручила его доктору «на счастье».

Спустя семь лет, продолжал д-р Джефсон, он опасно заболел легкими, и врачи заявили, что спасти его может только морской воздух. Поэтому он решил совершить путешествие в Европу и с этой целью снял каюту на «Мэри-Селесте».

На корабле было десять матросов, из них трое негров, кроме того, капитан, его жена и двухлетняя дочка и еще двое пассажиров: молодой агент судовладельческой компании Гартон и мулат Горинг.

Этот Горинг был человеком со всех точек зрения необыкновенным. В лице его было что-то сатанинское, правая рука мулата была искалечена. Но беседы с ним сразу сняли неприятное внешнее впечатление. Мулат оказался человеком любезным, весьма образованным и не лишенным юмора. Он знал буквально все на свете, был хорошо воспитан и выказывал удивительные познания в штурманском деле.

Горинг жил рядом с Джефсоном, в соседней каюте. Однажды утром д-р Джефсон едва успел встать с постели, как его буквально оглушил пистолетный выстрел. Пуля пробила переборку и впилась как раз в то место, где секунду назад находилась голова д-ра Джефсона. Прежде чем он успел прийти в себя, в каюту влетел перепуганный Горинг и начал горячо извиняться, объясняя, что чистил оружие и нечаянно спустил курок.

В тот же вечер в каюту доктора примчался капитан Бриггс и с неописуемым отчаянием поведал, что его жена и дочка внезапно исчезли. Команда обыскала все закоулки судна, люди кружили по всему кораблю, во весь голос зовя исчезнувших, но им отвечал лишь шум моря и хлопанье парусов. Вероятно, девочка упала за борт, а несчастная мать бросилась за ней…

Капитан Бриггс закрылся в каюте и пустил себе пулю в лоб.

В течение следующих нескольких дней ничего существенного не было. Во время одной из бесед д-р Джефсон показал мулату амулет, полученный им от негритянки. В следующий миг негр-рулевой, стоявший за штурвалом, молниеносно подскочил к мулату, железной хваткой стиснул его плечи и начал что-то возбужденно шептать. Потом он вырвал амулет из рук остолбеневшего мулата и раболепно преподнес его д-ру Джефсону.

А еще через два дня вместо Португалии на горизонте возникли берега Африки. Корабль сбился с курса, обескураженный штурман уверял, что он ни в чем не виноват, что кто-то разладил навигационные приборы и повредил чувствительный механизм компаса. Тогда д-р Джефсон вспомнил, что несколько дней назад они с капитаном вошли в рубку и застали там склонившегося над приборами Горинга.

Вечером того же дня, когда доктор Джефсон вышел на палубу, на него набросились Горинг и трое матросов-негров, повалили на доски и связали веревкой. Такая же участь постигла всех белых матросов и пассажира Гартона. Заговорщики бросили связанные жертвы за борт. Но когда Горинг собирался проделать то же самое с доктором Джефсоном, негры дружно запротестовали. Доктор понял, что его считают особой неприкосновенной, поскольку он обладает амулетом.

Бунтовщики снесли связанного доктора в шлюпку и погребли к берегу, оставив «Мэри-Селесту» на волю Провидения. На берегу их дикими криками и боем тамтамов приветствовали толпы африканцев. Потом их привели в негритянскую деревушку; просторную площадь окружали конусообразные хижины, крытые пальмовыми листьями. В центре находился храм из эбенового дерева.

Окружив д-ра Джефсона, негритянские вожди вошли с ним в храм, стены которого были украшены циновками и раковинами. В помещении царил полумрак; посреди пустой комнаты стоял огромный идол на черного камня; одно ухо у него было отбито. Старый негр отобрал у доктора амулет и приладил его к голове идола; ухо пристало так плотно, что трещина была еле видна. При виде этого собравшиеся в хижине и во дворе негры радостно закричали и попадали на землю.

С этой минуты к д-ру Джефсону начали относиться как к почетному пленнику. Ему выделили уютную хижину и хорошо кормили, но из хижины выйти не давали.

Ночью к нему пришел Горинг и объяснил свое поведение. Отец его был белым, а мать – негритянской невольницей. Когда отец умер, жестокие плантаторы забили его мать до смерти, а ему самому отсекли четыре пальца на правой руке за какую-то ничтожную провинность. Горинг поклялся страшно отомстить белым за свои обиды. За несколько лет до описываемых событий в Соединенных Штатах нашумела целая серия убийств, раскрыть которые полиция не смогла. Так вот, убийцей был Горинг.

Последним его преступлением было уничтожение команды «Мэри-Селесты» и бегство к негритянскому племени. Он мечтал создать в Африке могучее негритянское государство и начать беспощадную войну с белыми угнетателями.

Этим планам несколько помешал д-р Джефсон благодаря тому, что он владел амулетом. История этого каменного уха была поистине удивительной. Много веков назад племя раскололось, и отделившаяся его часть решила переселиться в другой район Африки. Покидая родную деревню, отступники отбили у идола одно ухо, чтобы унести с собой хоть частицу священного изваяния. Но судьба оказалась к ним жестокой – они попали в руки работорговцев и были вывезены в Соединенные Штаты. Таким образом каменное ухо очутилось у негритянской старушки невольницы.

Негры верили, что исчезнувшее ухо вернет идолу человек, присланный небом. Вот почему они пощадили д-ра Джефсона, сочтя его полубогом. Горинг, опасавшийся конкуренции со стороны белого врача, владевшего амулетом, решил помочь доктору обрести свободу и спровадить его потихоньку из деревни.

Под покровом ночной тьмы д-ра Джефсона провели на берег, усадили в шлюпку, и он выплыл в море. Через пять дней доктора подобрало судно и доставило в Ливерпуль.

Сенсационное признание д-ра Джефсона вызвало всеобщее оживление. В газетах и журналах появилось бесчисленное множество статей, писем, дискуссионных материалов. Некоторые люди призывали правительство снарядить экспедицию, дабы она разыскала и покарала преступного мулата Септимуса Горинга. Другие считали необходимым создать комиссию для тщательного рассмотрения заявления врача.

Прошло несколько лет, и всем стало известно, кто был автором этой истории. Выяснилось, что удивительные приключения «Мэри-Селесты» выдумал писатель Артур Конан Дойл, создатель Шерлока Холмса.

Но пример подействовал заразительно. В течение следующих нескольких лет то и дело появлялись все новые и все более неправдоподобные признания лиц, якобы бывших свидетелями событий на «Мэри-Селесте».

Выяснением обстоятельств таинственной катастрофы занялся один из крупнейших специалистов Англии по морским делам – Дж. Г. Локхарт. Он изучал протоколы, составленные в Гибралтаре и Нью-Йорке, советовался с различными специалистами и беседовал с родственниками погибшего капитана Бриггса.

В конце концов Локхарт пришел к заключению, о чем рассказал в книге «Великая тайна океана», что ключ к тайне скрыт в грузе корабля, состоявшем из 1700 бочонков со спиртом. В обычных, нормальных, условиях этот груз совершенно безопасен, но чересчур высокая температура может вызвать взрыв спиртных паров.

Как мы уже знаем, один из бочонков был вскрыт. Это послужило Локхарту основой для воссоздания происшествия. Вероятно, один из матросов уловил запах улетучивающегося спирта и доложил капитану. Но прежде чем экипаж успел что-либо предпринять, одна из бочек взорвалась, крышка люка была сорвана. На борту началась паника. В любую минуту мог взорваться весь груз. Спустили шлюпку, уселись в нее и начали грести что было сил. Удалившись на безопасное расстояние, с трепетом ожидали взрыва. Но скопившиеся на палубе пары улетучились через сорванный люк, и взрыва не последовало. Команда решила вернуться, но тут порыв ветра погнал стоявший под полными парусами корабль в открытое море. Догнать бриг не удалось. Не оставалось ничего другого, как добраться до ближайшего острова Сан-Мартин. Он известен сильным прибоем и подводными рифами. Можно предположить, что перегруженная шлюпка разбилась о рифы и затонула со всем экипажем.

Невезучий парусник еще двенадцать лет оставался в строю, но, если можно так выразиться, постепенно «сходил на нет». Моряки, как известно, – народ суеверный и не хотели наниматься на корабль с таким печальным прошлым. Поэтому он переходил из рук в руки, цена на него все время падала, пока наконец бриг не попал в руки отъявленных мошенников. В январе 1884 года «Мэри-Селеста» разбилась на рифах неподалеку от острова Гаити. Причем тоже при загадочных обстоятельствах. В отличную погоду судно наскочило на подводные скалы. Гибель его выглядела столь несуразной, что капитана обвинили в умышленной аварии. Дело в том, что груз корабля был застрахован на солидную сумму. Следствие установило, что владельцы набили трюм корабля ничего не стоящей рухлядью и умышленно затопили его, чтобы получить страховку.

НОВЫЕ ВЕРСИИ

И по сей день историков мореплавания, литераторов и даже криминалистов волнует загадочная судьба моряков с «Мэри-Селесты». Неужели море скрыло ее тайну и она канула в века? Высказывалось мнение, что «при полном отсутствии каких-либо данных, которые могут пролить свет на это дело, следует опасаться, что судьба экипажа «Мэри-Селесты» увеличит собою число тайн океана, которые откроются только в тот великий день, когда море откажется от своих мертвецов. Если было совершено преступление, как заставляет подозревать многое, то мало надежды на то, что преступники попали в руки правосудия».

Число версий и разгадок тайны продолжало расти. Так, одни заявляли, что команда покинула судно из-за приближающегося смерча. Он настиг корабль и погубил людей. Нет, уверяли другие, на судне вспыхнула эпидемия чумы. Капитан с женой и дочерью, вместе со штурманом на шлюпке покинул корабль. Шлюпка потом погибла. Те, что остались на борту, добрались до спирта и, решив буквально справить пир во время чумы, перепились и свалились за борт. Ни то и ни другое, говорили третьи, – между владельцем «Мэри-Селесты» и командой «Дей Грэйша» была заключена сделка. Капитан Морхауз догнал «Мэри-Селесту» в океане, послал к ней шлюпку с матросами, которые перебили ее команду, а трупы выбросили в море.

Не менее удивительной была и версия о том, что на «Мэри-Селесту» напали мавританские пираты и захватили судно. Но когда они увидели, что к ним приближается «Дей Грэйша», покинули корабль, захватив с собой его команду.

И уж совсем фантастическими выглядели такие гипотезы: огромный осьминог уничтожил всех членов экипажа; лишившийся рассудка повар отравил команду, выбросил всех за борт, после чего и сам бросился в море; судно столкнулось с вулканическим островом, неожиданно поднявшимся из воды. Команда спаслась на нем, но началось извержение, и остров снова скрылся под водой. Люди погибли, а корабль, подобно «Летучему голландцу», продолжал плыть по волнам.

Предположили и такую мелодраматическую ситуацию. Якобы дочь капитана Софи любила с бушприта наблюдать за дельфинами. Чтобы обезопасить дочь от падения в море, отец велел соорудить специальную площадку. Однажды были устроены состязания по плаванию. Понаблюдать за пловцами на площадке собралось много матросов. Но площадка не выдержала и рухнула. В этот момент появились акулы. Спустили шлюпку, но она перевернулась и затонула. Жена капитана с горя (ведь и ее дочь погибла) бросилась в море.

Но самой, пожалуй, распространенной стала версия со спиртом. Мол, в трюме «Мэри-Селесты» взорвались пары спирта. Люди поспешно на шлюпке покинули судно, которое грозило превратиться в огромный факел. Но взрыва не последовало, зато налетевший шквал все дальше отгонял шлюпку от корабля. Потом она погибла.