Текст книги "Инверсия"

Автор книги: Роман Караваев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

А Кобыш так и остался стоять, поедая Вивьен амурным взглядом. «Что любовь с человеком делает! – подумал Никита. – Прямо не узнать железного полковника. Совсем как застенчивый подросток, обмирающий от восторга перед предметом своей страсти… За этот год он стал совсем другим. Многограннее, что ли. Разнообразнее. Устремленнее. К некоему недосягаемому идеалу, замаячившему у горизонта. И ведь добьётся своего. Он и раньше-то считался среди нас безусловным лидером, а теперь ребята каждое его слово ловят. Наместник команды Ли на Земле! По праву, между прочим. Намного обогнал нас в развитии… А вот поди ж ты, увидел Вивьен и растаял… Сразу забыл, что на Луну собирался. Я, пожалуй, тоже погожу с вопросами. Ей-богу, не хочется им встречу расстраивать. И так видятся редко».

Маша посмотрела на мужа с благодарностью. Его мысли давно были для неё открытой книгой.

– Кит, – позвала она, – мы приглашаем вас с Димой за наш столик. А чтобы для всех хватило места, сделай-ка его побольше.

– Ну, что вы, сударыня, – галантно произнёс Седых. – Мы не собираемся мешать вашему уединению. Мы тут… это… рыбок покормим. Правда, Раф?

– Давно мечтал, – сразу же признался Дорин и превратил опахало в послушно зашумевший лопастями вентилятор.

– Никаких рыбок, – заявил Кобыш, ему стало неловко. – Или вы хотите обидеть прелестных дам? Будем услаждать их слух необременительной беседой. Участвуют все!

* * *

Многое изменилось за полтора года, многое. Отстроены посёлки на Марсе, полным ходом осваиваются спутники планет-гигантов, у границ системы вывешены три космических станции для наблюдения за обстановкой и внешним миром. ПП уже давно стартуют с поверхности, а «Пента» используется в основном как орбитальный научный комплекс. Говард Эш вспомнил свою первую командировку туда и непроизвольно улыбнулся. Каким наивным он был. Каким самоуверенным. Боже всемогущий! Это Чарли заставил их с Мартином отвлечься от чистой науки и окунуться в политику. Посчитал, что они вполне соответствуют предъявляемым требованиям. Окунулись. И погрузились. Теперь Мартин возглавляет департамент науки, а он, Эш, командует здесь, в Комитете по контролю за космическими исследованиями. Ему навязали этот пост после того, как генерал Хоуп ушёл в отставку. Нет, Фредерик не удалился от дел, согласился остаться при конторе в должности почётного консультанта, но вот руководить и принимать решения категорически отказался. Он тяжело пережил «кризис представлений», как теперь именовались в узких кругах события той поры.

Эш тоже оказался не готов к подобному раскладу и испытал довольно ощутимое потрясение, но совсем по другому поводу. Он знал себе цену, и его оскорбило то, что прикоснувшись к Сфере, он – успешный и талантливый – не почувствовал никаких изменений. Это было неприятно. И это заставляло задуматься. Скорее всего, это и послужило причиной его согласия на предложение Президента принять Комитет, потому что контроль за космическими исследованиями давал ему практически неограниченные возможности. Внимательно изучив все имеющиеся материалы по наблюдениям за инициированными, в том числе и отчёты о столкновениях со спецслужбами, Эш в первом приближении рассчитал их потенциал и ещё больше приуныл. Выходило, что в случае конфликта человечество гарантированно проигрывало своим незаконнорождённым детям. Правда, они ни с кем не собирались воевать и вели себя вполне миролюбиво, но Говард прекрасно понимал – если случится непоправимое, вовсе не они станут застрельщиками катастрофы. Ими будут самые обыкновенные люди, в меру зависимые, в меру завистливые и хорошо подогретые политиками и военными. Лидеры, теряющие позиции, не остановятся ни перед чем. Естественно, существовал и другой вариант, причём более вероятный – первенцы космической эволюции просто покинут Землю. Уйдут, бросив агрессивных соотечественников на произвол судьбы и унося с собою тайну Сферы. Вот только далеко ли? Этот вопрос оставался открытым. Эш предпочёл бы удалиться вместе с ними. Но – увы! – он не попал в число избранников. И всё же не терял надежды.

Он разработал несколько моделей инициации и пришёл к выводу, что самыми реальными могут быть только три: соприкосновение со Сферой, пакетный прыжок сквозь пространство и воздействие адептов более высокого уровня. Первые два варианта он испытал на себе с нулевым результатом. Мартин тоже остался прежним. Редфорда с его вояками в расчёт можно не принимать. Не годились они в супермены. А вот Эш с Мартином вполне. Высокие интеллектуалы, в меру уравновешенные, не слишком агрессивные, без вредных привычек. Почему же не состоялось? В чём причина их неудачи?

Чтобы понять, какие именно люди годятся для инициации, надо наладить контакт с теми, кто уже миновал этот этап. Вот русские же заключили соглашение со своими. А чем он, Эш, хуже? Его способностей с лихвой должно хватить для завязывания отношений с уроженцами Америки, прошедшими тест на пригодность в небожители. Сейчас они обитают в пустыне Мохаве, в той её части, что расположена в штате Невада. Создали там себе уютный оазис и занимаются какими-то своими делами, неведомыми представителям администрации. Все попытки официальных лиц воззвать к их патриотизму и гражданской совести закончились пока ничем. И это не удивительно. Что можно предложить людям, способным на деяния, которые нормальному человеку и представить-то себе трудно? Деньги? Не нужны им деньги. Власть? Они испытывают к ней антипатию. Почёт и уважение? Во-первых, им вполне хватает общения между собой, а во-вторых, неискренность они за версту чуют. Или глухое недоверие. Или опасение. А то и просто ужас. Неконтролируемые негативные эмоции. Некоторые из них уже пережили личные трагедии, когда самые близкие люди, включая родителей, жён, мужей и детей, смотрели на них, как на монстров, и грубо отталкивали, не желая оставаться с ними под одной крышей или хотя бы просто понять, что ничего страшного не случилось. И им приходилось с кровью выдирать из себя прошлое, мучительно предавая забвению любовь, дружбу, отцовство и материнство. Откуда же теперь появятся почёт и уважение?

Нет, начинать надо с другого. Предложить им то, что вызовет их интерес. Например, решение какой-нибудь нетривиальной проблемы, задачи, с которой само человечество справиться не в состоянии. А для этого следует сначала разобраться с тем, что есть в наличии. Обрасти соответствующими связями. Заручиться поддержкой сильных мира сего. Он теперь – фигура публичная, и вести сепаратные переговоры за спиной отцов нации просто не может. Да и не дадут. Тот же Чарли первым его осудит. Для сохранения собственного реноме. В общем, надо основательно изучить выгоды своего нынешнего положения и использовать их на полную катушку.

Эш втягивался в административную работу довольно долго, но, усвоив её основные принципы, уже не упускал ни малейшего шанса приблизиться к решению мучившей его загадки. Одной из тем, отобранных для контакта с инициированными, была загадка неопознанных летающих объектов. Родившийся в конце шестидесятых, Говард с большим скептицизмом относился к материалам «Голубой книги», но тем не менее постарался изучить все вещественные доказательства, хранившиеся на секретных базах ВВС. Его исследования ровным счётом ничего не добавили к уже сложившейся в его представлении модели реальности, однако в некоторых моментах пробудили любопытство.

Особенно его заинтересовало свёртывание Лунной программы. Более сорока лет земляне не рисковали вернуться на естественный спутник родной планеты. И только год назад начались более или менее планомерные работы в Океане Бурь. Если, конечно, не считать строительства, развёрнутого русскими на обратной стороне Луны. Сводилась же проблема к тому, что «Аполлоны», навещавшие ночное светило, постоянно чувствовали на себе чьё-то пристальное внимание. А началось всё буквально с первой высадки в Море Спокойствия. 20 июля 1969 года модуль «Игл» прочно упёрся посадочными опорами в грунт, и вот тут-то всё и случилось. Земные радиостанции перехватили переговоры астронавтов Нейла Армстронга и Эдвина Олдрина с НАСА:

«Хьюстон: Что… что… что? Какого чёрта происходит? Что случилось?

Луна: Это огромные штуковины. Нет, нет, нет – это не оптическая иллюзия. Никто в это не поверит!

Хьюстон: Что там? (шумы)

Луна: У нас гости. Они уже тут некоторое время…

Хьюстон: Повторите последнее сообщение.

Луна: Я сказал, что здесь есть другие космические корабли. Они выстроились на другой стороне кратера!

Хьюстон: Вы в порядке? Что за шум насчёт НЛО?

Луна: Они здесь… Они здесь и наблюдают за нами».

Ознакомившись с этой информацией, Эш запросил дополнительные сведения в НАСА. Космическое агентство скромно ответило, что все приведённые факты – мягко говоря, наглое враньё. И у Говарда появилось сильное ощущение, что бывшему монополисту в области полётов человека на Луну есть, что скрывать. Тогда он принял волевое решение, согласованное, естественно, с Президентом Чарлзом С. Дугласом, и отправил в Море Спокойствия исследовательскую команду на ПП «Крейк», стартовавшем с площадки Комитета в Пенсильвании. Команда работала две недели, скрупулёзно прочёсывая лунную поверхность, и добилась-таки результата. Перевалив через юго-западную гряду, два вездехода экспедиции достигли небольшого кратера Ипатия и остановились у его внутренних склонов. Здесь-то один из астронавтов и обнаружил отверстие, в рукотворности которого сомневаться не приходилось. Послав сообщение на ПП, поисковики дождались его прибытия в указанные координаты, поднялись на борт и устроили серьёзную дискуссию. Мнения разделились – одни хотели немедленно приступить к исследованию феномена, другие более осторожные, памятуя о событиях 1969 года, предлагали вернуться на стартовую площадку, доложить о результатах, а потом уж, предоставив начальству взвесить все «за» и «против» и выработать эффективную стратегию разведки, оснаститься соответствующим оборудованием и вернуться для спокойного и планомерного изучения. В результате сошлись на компромиссном варианте и по ви-каналу связались с Комитетом.

Узнав о находке, Эш распорядился начать обследование без проволочек, соблюдая все меры предосторожности, но в случае, если убежище окажется обитаемым, молниеносно свернуть работы и вернуться на Землю. Ви-передатчик он приказал не выключать и держать специалистов-аналитиков в курсе всех событий. Спустя час в отверстие проникли первые разведчики. Сразу за входом они обнаружили широкий коридор прямоугольного сечения, плавно переходящий в просторное, совершенно пустое пространство. Полость была вырезана в твёрдых скальных породах, а качество обработки стен – гладких и идеально ровных – говорило о высоких технологиях неизвестных строителей, далеко опережавших земные аналоги. Немного осмотревшись и установив мощные светильники, астронавты попытались определить возраст найденного объекта. Когда им это удалось, они несколько присмирели. И запросили Комитет о дальнейших инструкциях.

Эш в это время сидел у себя в кабинете и на экране ви-связи разглядывал застывших у стен полости исследователей. Последнее сообщение с Луны его нисколько не удивило. Нечто в подобном роде он и предполагал. Наблюдатели-инопланетяне ушли совсем недавно. Скорее всего, после испытаний первого ПП. И находились они на Луне по историческим меркам очень недолго, около восьмидесяти лет. Как раз столько, чтобы оценить темпы развития молодой цивилизации, готовившейся шагнуть к звёздам. Так что тайна, бережно хранимая НАСА, всё-таки всплыла на поверхность. И это совсем не обрадовало Говарда, потому что предполагало два неутешительных вывода. Первый – для инопланетян Сфера не является помехой. Второй – они сами её и установили, отказав землянам в праве на экспансию. Вероятно, им не потрафила агрессивность жителей голубой планеты. Ведь за время своего присутствия здесь они увидели немало – и вторую мировую войну, и взрывы ядерных бомб, и локальные конфликты, не прекращавшиеся даже сейчас. Словом, экзамен оказался провален. За ним последовал карантин.

И всё же Эш надеялся на лучшее. И надежду подкрепляло существование инициированных. Даже если обретение сверхспособностей – дар наблюдателей, это говорило о многом. Например, о том, что лучшие представители человечества могут стать достойными партнёрами неведомых вершителей судеб. И неважно, каким способом проделана эта операция – искусственным внедрением неких дополнительных функций или подстёгиванием эволюции самого человека. Главное, что отбор возможен. Вот с этой проблемой и следует обращаться к жителям оазиса в пустыне Мохаве. Что надо сделать для получения статуса избранника? Какими качествами необходимо обладать? Что такое есть у Андрея Бородина, чего нет у него, Эша?

И тут Говарда окатило студёной волной. Он, наконец, понял, какая подспудная мысль угнетала его всё это время, заставляла терзаться в поисках единственного решения и не давала спокойно жить. Если кто-то незримый и всемогущий – Боже милостивый, неужели ты есть? – благословил рождение новой генерации людей, значит, и дорога к звёздам для них открыта! И пока наши самоуверенные и спесивые политики не устроили глобальной травли суперменов, ему, Говарду Эшу, надлежит протоптать к ним дорожку и убедить их, что он тоже достоин дара. А там, глядишь, и приятеля Мартина подтянуть.

– Внимание! – сказал он, внутренне подтягиваясь и отвлекаясь от назойливых мыслей. – Команде исследователей развернуть временный купол внутри полости. Оставаться на месте. Нолан – старшим. Пилоту «Крейка» вернуться на стартовую площадку Комитета, загрузиться материалами для строительства стационарного комплекса, принять на борт группу специалистов и вернуться к кратеру Ипатия. На всю операцию даю двенадцать часов. С этого момента найденный объект – собственность Соединённых Штатов. У входа вывесить вымпел.

– Шеф, зачем такая спешка? – живчик Томми Нолан в громоздком лунном скафандре выглядел на экране ви-связи крайне неуклюже. – Здесь же ничего нет. Совершенно пустая, даже стерильная полость. Замкнутая. Никаких дополнительных туннелей, лазов и трещин мы здесь не нашли….

– Вот и прекрасно, – прервал его Эш. – Готовое место для базы. Защищённое, между прочим, со всех сторон. Весь объём полости занимать не будем, ограничимся половиной. А пока можете продолжать осмотр. Программу дальнейших исследований привезут с собой аналитики.

– Воля ваша. – Нолан скептически поджал губы. – Только никаких дополнительных открытий я здесь не жду. А вот для базы – тут я с вами абсолютно согласен – место идеальное.

– Рад, что наши мнения совпали, – сухо сказал Говард. – До связи. – И отключил канал.

* * *

Воскресенье выдалось безоблачным и солнечным. Маша уютно устроилась в шезлонге, вытянув ноги и лениво перелистывая «Блистающий мир». От чтения прозрачной и вызывающей лёгкую грусть гриновской прозы она испытывала истинное наслаждение. К тому же двор таёжного особняка был напоен ароматами хвои, источаемыми нагревшимися за день елями и соснами, и это как нельзя кстати способствовало романтическому настрою. Никита с Фёдором, усевшись на траву в излюбленных позах, о чём-то негромко беседовали неподалёку. Казалось, уже ничто не могло нарушить покоя незаметно подкрадывающегося вечера, и всё же неожиданность случилась.

От злоключений Друда Машу оторвал вызов. На связь напрашивался сторож иркутского Центра Глеб Полыгалов, из новеньких, всего лишь два месяца назад прошедший инициацию. Обязанности сторожа заключались в сопровождении учеников, в обеспечении их безопасности, когда учителя в Центре отсутствовали. Он, как паук, ткущий паутину, протягивал множество незримых сенсорных нитей к детям и отслеживал ситуацию в режиме реального времени. Это являлось прекрасной тренировкой на распределение внимания. Однако при возникновении малейшей угрозы здоровью и психике ребёнка он обязан был принимать адекватные меры. Поэтому вызов не предвещал ничего хорошего.

– Здравствуй, Глеб. – Замыкающая круг послала Полыгалову приветливую улыбку. – Что там у вас?

– ЧП, директор. Полину Виноградову похитили. Три минуты назад.

– Давай картинку.

Сторож мгновенно выстроил образный ряд. Оказалось, Поля с подругами развлекалась на аттракционах в городском парке. Для девочки двенадцати лет это было вполне естественным занятием. Много эмоций, много невинных шалостей, много звонкого смеха и шумного обмена впечатлениями. Всё выглядело вполне пристойно, тем более что компанию эскортировал папа одной из подружек. Только вот у выхода из парка их уже поджидали. Не успели девчонки и шагу ступить, как рядом затормозил громадный чёрный «рейндж ровер» с беспросветно тонированными стёклами, задние дверцы распахнулись, и на асфальт выпрыгнули двое молодцев. Не устрашающего вида бритые качки, а во всех отношениях нормальные ребята в приличных костюмах и при галстуках. Но первое, что они сделали, это схватили Полю, зажали ей рот и бесцеремонно запихнули в машину. Попытавшегося не допустить произвола папу уложили одним быстрым и точным ударом. Подружки завизжали. На крик поспешил постовой милиционер, которого тоже успокоили без особых хлопот. И пока остальной народ, случившийся вблизи, замирал, опасливо наблюдая за бесцеремонными действиями похитителей, они, не особо и спеша, нырнули в просторный салон и укатили в неизвестном направлении.

– Впрочем, для сторожа отслеживание их маршрута не представляло большого труда. Заодно он решил проверить причастность преступников к спецслужбам. Нет, к ведомству Варенцова они не относились. Во всяком случае, среди его сотрудников не числились. Они работали на местного авторитета Сопатого, более известного в широких кругах, как Горчаков Александр Данилович, уважаемый бизнесмен и инвестор. Офис – на улице Софьи Перовской, особняк – на Пихтовой, с размахом выстроенный дом – за посёлком Солнечный. Судя по направлению, «рейндж ровер» держал путь в загородное гнездо Горчакова.

– Спасибо, Глеб. – Маша ощутила прикосновение мужа. Никита был уже в теме. – Передавай нить мастеру-наставнику. Дальше мы сами.

– Удачи. – Полыгалов отключился.

– А я ведь его знаю, этого Александра Даниловича, – задумчиво произнесла Замыкающая круг. – Встречалась с ним восемь месяцев назад. Он приводил в школу своего сына. И Макс его некорректно выпроводил.

Никита спиной ощутил присутствие Фёдора, оглянулся и увидел горящие любопытством глаза.

– Вот что, братец, – сказал он негромко, но так, чтобы у мальчишки не осталось никаких сомнений. – У нас тут свои, взрослые дела. И твоё присутствие сейчас необязательно. Извини уж. Кликни Играя и сделай с ним трёхкилометровую пробежку по тайге. На всё – двадцать минут. Потом возвращайтесь и будьте при Маше. А мне придётся ненадолго отлучиться.

– Слушаю, учитель, – смиренно поклонился Фёдор, но чувствовалось, что уходить ему совсем не хочется. Тем не менее он молча повернулся и пошёл к воротам.

– Насколько некорректно? – спросил у жены мастер-наставник.

– Макс на него воздействовал, – ответила она и глянула на Никиту наполнившимися вдруг печалью глазами.

– И только-то? – Лицо бывшего спецназовца сделалось непроницаемым. Маша совсем расстроилась. Она знала, что это означает. Муж принял решение и отступать от него не собирался. – Вот что я тебе скажу, драгоценная моя и любимая. Это я буду поступать некорректно. Похититель детей не заслуживает снисхождения. И то, что он сам отец, лишь отягощает его вину. А Максик его всего лишь при держал. Недоработал. Моя вина.

– Кит, прошу, обойдись без эксцессов.

– Эксцесс уже случился. Правда, я не завидую похитителям. Они не представляют, на что способна эта девочка. В общем, смотри сама. А я займусь организаторами.

С этими словами он исчез. А Замыкающая круг сосредоточилась на Поле Виноградовой.

«Рейндж ровер» уже миновал городскую черту. Девочка сидела на заднем сиденье, между двух исполнителей акции, плотно зажавших её боками, и тихо негодовала. Глаза маленькой пленнице тщательно закрыли чёрной повязкой, что совершенно не мешало ей разглядывать дорогу и своих конвоиров. Она не испытывала страха и не пыталась разжалобить бандитов. Поля изучала их, как диковинных зверей, неведомо как принявших человеческое обличье и решивших поживиться за чужой счёт, а потому опасных и подлежащих, если не запиранию в клетку, то хотя бы примерной дрессировке. И ещё девочка досадовала, что так хорошо начавшийся день эти животные непоправимо испортили. А те, переглядываясь, гаденько усмехаясь и не сомневаясь в собственном превосходстве, скармливали ей расхожие истории, как в нашей неуютной стране плохо живётся простому народу, стонущему под тяжким гнётом олигархов и чиновников.

– Вот твой папа верховодит в законодательном собрании, – вещал тот, что справа, – и денег у него куры не клюют. Уж мы-то знаем. Почему бы ему не поделиться с бедняками. Пойми, малышка, мы решились на такой шаг только из стремления к справедливости.

– Сами-то вы тоже не пешком ходите, – прервала молчание Поля. – И машина ваша не похожа на старую развалину.

Это специальный служебный автомобиль, – подмигнул напарнику тот, что слева. – Нам его дали, чтобы быстрее доставить тебя к месту. А потом мы предъявим твоему папе счёт, скажем, на полмиллиона зелёных американских рублей и когда получим деньги, тебя отпустим. В целости и сохранности.

– Зачем вам столько денег? – брезгливо спросила девочка.

И похитители принялись уверять её, что все средства будут пущены на исключительно благотворительные цели. Они же не ведали, с кем имеют дело. Им этого не удосужились объяснить. А Поля читала их мысли, словно открытую книгу, все их устремления и подспудные желания за время поездки перестали быть для неё секретом, девочку подташнивало от похотливых взглядов на её уже начавшие формироваться округлости и от мелькавших в голове специфических жаргонных словечек, вроде «трахнуть», «оттопырить», «кинуть» и «развести».

Когда машина въехала в широко распахнутые массивные ворота, припарковалась на площадке возле трёхэтажного строения, более напоминающего средневековый замок с башнями и стрельчатыми окнами, и Полю, подхватив под локти, повлекли по широкой мраморной лестнице навстречу стоящим у дверей охранникам, она фыркнула от презрения и тихонько сказала:

– А ну, отпустите меня, уроды.

Руки сопровождающих повисли плетьми, а сами они отшатнулись и застыли, слегка ошалевшие от сознания того, что беспрекословно выполнили пожелание пленницы. Повязка как бы сама собой сползла с её глаз, лениво размоталась и скользнула на ступени. Один из охранников всё же вышел из ступора, повёл нехорошо заблестевшими глазами и хрипло вякнул:

– Не шали, деточка! Иначе твоим предкам будет очень плохо, особенно мамочке!

Мысль Поли сразу скользнула к родителям, и Замыкающая круг увидела растерянное лицо Николая Гаврилыча Виноградова, спикера иркутского парламента, с собранными на лбу морщинами и помертвевшими глазами, а потом его жену, Татьяну Афанасьевну, скорчившуюся на диване и терзавшую пальцами скомканный носовой платок. Видимо, им только что сообщили о похищении дочери. И вслед за этим Маша ощутила волну обиды и ярости, захлестнувшую девочку. Ведь её мама сейчас очень реалистично представила себе, какое непотребство могут учинить бандиты с её малышкой. И самое паршивое заключалось в том, что образы, возникшие в голове Виноградовой-старшей, до изумления совпадали с картинами, вдохновлявшими обидчиков Поли во время поездки.

Маша поняла, что сейчас произойдёт, и похолодела. Ведь девочка, так же, как и её родители, приняла захвативших её негодяев за вымогателей и террористов. Этому, кстати, очень способствовали и их мысли, и их поведение. Они не стеснялись в своей самоуверенности и презрительном отношении к окружавшим их людям, и уж тем более к детям. Они были очень далеки от мысли, что двенадцатилетний ребёнок способен сделать с ними всё, что захочет, и всё, что сможет себе представить. А теперь наступил час расплаты.

Дети иногда безжалостны. Это следствие их восприятия мира как большой игры. Они просто не допускают мысли, что деяние может стать необратимым. Ведь игру всегда можно отложить, а потом начать заново. А уж когда они принимаются защищать того, кого любят, разум молчит. Говорят эмоции. Вот и Поля сейчас собралась спасать родителей.

Она яростно глянула на того, кто посмел угрожать её маме, и охранник начал оплывать, будто свеча при ускоренной перемотке видеоплёнки. Второй у дверей даже не успел сообразить, что происходит, как девочка вытянула к нему раскрытую ладошку – и здоровенного мужика отшвырнуло и впечатало в стену. От него осталось лишь мокрое пятно. В прямом смысле. Теперь настал черёд сопровождающих. С ними Поля поступила более лояльно. Она просто превратила их в неподвижные фигуры с неуклюже поднятыми руками, сохранившие вполне человеческий облик, но переставшие быть живыми. Более всего они напомнили Маше живописные чучела, стоявшие некогда при входе в увеселительные заведения и предназначавшиеся для того, чтобы на них вешали пальто, шляпы и зонтики.

На этом малолетняя валькирия не успокоилась. Она повернулась и глянула вслед удалявшемуся, визжа покрышками, «рейндж роверу» – водитель оказался самым сообразительным из компании и не стал искушать судьбу, пытаясь утихомирить несостоявшуюся пленницу. Ему это мало помогло. Шустряк не успел добраться до ворот, где вторая пара охранников уже вскидывала автоматы – их не тревожила мысль, что они будут стрелять в ребёнка, они защищали собственность хозяина. Не успели. Ворота, невидимым вихрем сорванные с петель, придавили обоих, а тонированного монстра закрутило в воздухе, несколько раз перевернуло и садануло о землю, сплющивая и корёжа, как пустую банку из-под пива. Склонив голову набок, словно художник, оценивающий положенный на картину мазок, Поля оглядела учинённое ею побоище. Видимо, результат не полностью совпал с представлениями о законченном акте возмездия.

Тогда девочка переступила с ноги на ногу и опять повернулась лицом к воплощению архитектурной мысли местного разлива. Она соединила руки, выставив ладошки вперёд, и слегка толкнула пустоту перед собой. И замок начал рушиться, как карточный домик. Через три минуты на его месте возвышалась только груда битого кирпича, укрытая сверху густым облаком серой пыли. Это явилось завершающим штрихом. Зло было наказано и повергнуто в прах.

Поля отряхнула брючки и кофточку, спустилась по оставшимся нетронутыми ступеням вниз и пошла прямо по газону. На ходу она сложила правую ладонь лодочкой, поднесла её к уху и беззвучно пошевелила губами. В квартире Виноградовых зазвонил лежавший на столе мобильник. Николай Гаврилыч лихорадочно схватил трубку, нажал на соединение и с затаённой надеждой произнёс: «Алло».

– Папа, это я, – сказала девочка.

– Где ты, малыш? – он старался не сорваться в панику. – Что с тобой? Тебя никто не обижал?

– О чём это ты, папа? – Поля придала голосу удивление.

– Ну, тебя же увезли… Ну, как же…

– Никто меня никуда не увозил. Покатали и высадили у парка. Это у них шутки такие.

– У кого, у них?! – не выдержал Николай Гаврилыч. – Полюшка, ты в порядке?

– Да всё нормально, пап. Заберите меня отсюда. Только побыстрее.

– Девочка моя, мы мигом. Мы с мамой сейчас будем. Потерпи немножко. – Виноградов-старший сунул не выключенную трубку в карман, придержал чуть не упавшую от избытка чувств жену и ринулся к двери.

А девочка дошла до поверженных ворот и беззвучно растворилась в воздухе.

Замыкающая круг вздохнула и переключилась на Никиту.

Муж её не торопился. Он прогуливался по улице Софьи Перовской. Казалось бы, без всякого смысла. Однако смысл был. Мастер-наставник слушал телефонные разговоры, ведущиеся в офисе Горчакова. Последние десять минут Александр Данилович работал на износ. Телефонные трубки в его кабинете раскалились – и городские, и сотовые. Он договаривался, отдавал распоряжения и выслушивал инструкции. «Рейндж ровер» с его бойцами и маленькой овечкой, предназначенной на заклание, благополучно – стараниями некоторых сотрудников иркутского ГАИ – выскользнул на дачные просторы и уже наверняка добрался до места. Вот только почему-то сообщений от сотрудников не поступало. Это беспокоило Сопатого, но не очень сильно. В дороге всякое может случиться – колесо прокололи или по нужде остановились. Сам же им приказал звонить только по прибытии в загородную резиденцию. Гораздо больше его волновало другое: прибыли ли в город заказчики с деньгами и врачом, которому предстояло вытащить из девчонки информацию, а потом тихо её усыпить. Навеки. Чтобы никаких следов и зацепок не осталось. Потом можно будет списать на какого-нибудь психа-педофила. К тому же большой человек Варенцов обещал постоянную «крышу», и это привлекало Сопатого ничуть не меньше денег. Вот тогда он развернётся по-настоящему.

Чем дольше слушал Никита, тем больше ему хотелось плюнуть на гуманизм и приличия и удавить почтенного инвестора его же галстуком. Но он не мог так поступить. Во-первых, он обещал Маше – как он потом ей в глаза посмотрит? – а во-вторых, просто уже не мог. «Ладно, – решил он, – хватит баклуши бить. Пора навестить клиента. Тем более что из-за его спины торчат уши Варенцова».

Мастер-наставник пересёк улицу и, шагнув к двери офиса, без усилий открыл её. Несмотря на сложный электромагнитный замок. Он миновал вестибюль, попутно отправив в глубокий сон охранника из бывших фээсбешников, поднялся по широкой лестнице, устланной ворсистой дорожкой, и пошёл по коридору, читая таблички на дверях, хотя и без того знал, где расположен кабинет Горчакова. Добравшись до приёмной, Никита ступил через порог и небрежной походкой направился к хозяйским покоям. Путь ему преградили два могучих мужика в серых с искрой костюмах, похожие, как два брата-близнеца, но не столько внешне, сколько внутренне. Приглаженный вид не мог скрыть их звериной сущности. Не спасали ни отменные стрижки, ни тщательно выбритые физиономии, ни кое-как усвоенные правила хорошего тона. Это были хладнокровные убийцы, и в глазах их любой нежданный посетитель мог легко прочесть беспощадный приговор.

– Откуда ты тут взялся, парень? – сурово вопросил один из них. – Почему снизу не сообщили?

– Чтобы не беспокоить заранее, – мило улыбнулся Никита, не замедляя шага.

– Стой, где стоишь! – прорычал второй, неуловимым движением выхватывая из подмышечной кобуры пистолет. Не какой-то там занюханный ПМ, а шести зарядный «магнум» устрашающих размеров.

Ему, наверное, казалось, что он необычайно ловок в обращении с оружием, но мастер-наставник его сильно огорчил. Сначала хрустнула кисть правой руки, державшей это чудо оружейной техники, потом кисть левой, пытавшейся взвести курок, за ними последовали оба колена и солнечное сплетение. Задохнувшийся блюститель приёмной мешком осел на пол.