Текст книги "Инверсия"

Автор книги: Роман Караваев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

Монах вздохнул, опёрся локтями о подоконник и положил подбородок на сцепленные ладони. Не забыть бы стереть информацию у посредников, подумал он, а то чего доброго и впрямь Солдату туго придётся. От криминала можно ожидать чего угодно, начиная с банального шантажа и заканчивая похищением и убийством. Он привстал на цыпочки и заглянул вниз. По двору бродил Никита, что-то бурча себе под нос и время от времени пиная подворачивавшиеся под ногу шишки.

Много веков люди грезили о Луне, создавая вокруг неё мистический ореол тайны. Мифы и легенды столетиями тревожили сознание широких масс и намного пережили своих творцов. Чего только не выдумывалось в порыве вдохновения или религиозного экстаза. Сначала вечный спутник Земли упорно заселяли недосягаемыми богами, вершившими судьбы тех, кто им поклонялся. Например, так поступали древние индоарийцы, утверждавшие, что все их высшие покровители – обитатели ночного светила. Много позже человеческое воображение разместило на Луне себе подобных. А как же иначе? Ведь когда появился первый телескоп, и на ближайшем к нам небесном теле обнаружились горы и долины, а также обширные серые пространства, тут же принятые за моря, логично было предположить, что условия там вполне позволяют развиваться и благополучно здравствовать разумным прямоходящим без перьев. Чем, собственно, Луна хуже родной планеты? И тогда за дело взялись поэты и писатели. В таинственный надземный мир хлынули герои литературных произведений. На чём только их ни отправляли авторы – от посудин, влекомых упряжкой сюрреалистических лебедей, и воздушных шаров до «летающих карет», выстреливаемых гигантскими пушками или сварганенных из антигравитационного вещества. Правда, большинство фантазёров не заморачивалось описанием наукообразных технологий, а ограничивалось магией или сверхъестественными силами. Интерес-то представлял не сам полёт, а встреча с братьями по разуму, и тут воображение работало на полную катушку, не удаляясь, впрочем, слишком сильно от идеальных представлений о государстве.

Всё рухнуло в одночасье. Известие о том, что Луна лишена атмосферы, полностью развеяло романтические иллюзии. Зато заставило напрячься наиболее ретивых политиков. Кто ж из них, находясь в здравом уме, мог допустить, чтобы буквально на расстоянии вытянутой руки болталась бесхозная территория?! И во второй половине прошлого века началась лунная гонка, продолжавшаяся, как ни странно, всего лишь десяток с небольшим хвостиком лет. Потом как ножом отрезало. И это казалось по меньшей мере очень странным.

Примерно такие мысли посетили Кобыша, когда он впервые ступил на лунную поверхность. Впрочем, он нисколько не разочаровался. Всё выглядело именно так, как он себе и представлял. Угольно-чёрные тени и ослепительно яркие освещённые поверхности. Без полутонов. Сплошные контрасты. Вот только дно кратера было покрыто мелкозернистым порошкообразным веществом чёрного цвета, похожим на измельчённый уголь. Рыхлый пылевой слой доходил ему примерно до щиколоток, и полковник с любопытством его разглядывал. Он не спешил, прекрасно помня слова Эдвина Олдрина, сказанные более полувека назад: «В лунном мире по внешнему виду трудно определить «прочность грунта», пока не ступишь на него ногой и не почувствуешь его твёрдости».

Кобыш ещё раз огляделся, ведь он находился сейчас в Море Спокойствия, неподалёку от места первой высадки человека на Луну. Американцы должны были здесь сильно наследить, подумал он, а отпечатки хорошо сохраниться, не Земля, чай, ветров и эрозии почвы нет. Наконец, он заметил в полукилометре от себя маленький на таком расстоянии флажок и прыгнул по направлению к нему. Дальше уже Дмитрий не осторожничал и нёсся к цели гигантскими скачками. Спортивный костюм, привычный и не стесняющий движений, он, после того как наведался в особняк под Еланью, переодевать не стал, так в нём и отправился в лунный вояж и сейчас об этом нисколько не жалел. Сила тяготения, в шесть раз меньшая земной, забавляла, а отсутствие атмосферы придавало этому странному бегу, более похожему на физкультурные пассажи кузнечика, дополнительную прелесть.

Кобыш давно уже не задумывался, как им удаётся обитать в вакууме без скафандров и систем жизнеобеспечения, он принимал это как данность. В самом деле, зачем понапрасну ломать голову, если и так всё чудесно складывается. За последние полгода он неплохо освоился в Солнечной системе, побродил по Марсу и Меркурию, истоптал не один спутник планет-гигантов, спускался даже в водородные бездны Юпитера, правда, ничего интересного там не обнаружил. А вот про Луну как-то забыл. Воистину то, что ближе всего, не так притягательно. Зато сейчас он решил восполнить этот пробел, тем более что в ближайшие несколько лет здесь предстояло учиться и постигать тайны мироздания их воспитанникам. Не всем, впрочем, а только самым способным.

Но прежде, чем что-либо соорудить на извечном спутнике Земли, следовало к нему немного приноровиться, ощутить его особенности и поразмыслить, как их выгоднее использовать. Кобыш мог бы преспокойно высадиться прямо у кратера Ипатия – непосредственного объекта его интереса – но решил устроить себе маленькую экскурсию. И сейчас он остановился у звёздно-полосатого флага, доставленного «Аполлоном-11» и распростёртого над лунным грунтом, и замер, ощупывая ближайшие окрестности любопытствующим взглядом.

Да, американцы наследили предостаточно. И прошлые экспедиции, и нынешние. Вокруг виднелись множественные отпечатки рубчатых подошв и протянувшиеся к близкому горизонту вдавленные полосы – следы вездеходных протекторов. Дмитрий глянул под ноги и усмехнулся. Интересно, подумал он, когда исследователи обнаружат узоры, оставленные его кроссовками, какие мысли придут им в голову? Что их кто-то по-дурацки разыграл? Или что у пилотов НЛО обувь здорово смахивает на нашу? Может, их ликвидировать, эти следы, пока не поздно? А, впрочем, какая ему разница? Пусть попотеют над загадкой! Глядишь, и добьются результата – родят новую революционную теорию.

Посмотрев на туманный серпик Земли – планета была в третьей четверти, – Кобыш повернулся и поискал глазами юго-западную окраину кратера, гористую и вздыбленную, хотя, положа руку на сердце, здешние горы больше всего напомнили ему камчатские сопки, голые и скруглённые. Именно там, за их покрытыми пылью вершинами, скрывалась Ипатия, и именно в той стороне Армстронг и Олдрин заметили таинственные аппараты, более полувека занимавшие умы земных романтиков. Прикинув расстояние, полковник решил, что лучше будет переместиться к Ипатии, а не идти пешком. Так он и сделал. И в следующее мгновение уже стоял, спрятавшись в непроглядной тени, и разглядывал отверстие в скалистой стенке, рядом с которым неподвижно висел вымпел американских поисковиков.

«Уже застолбили, – восхитился он. – Шустрые ребята. Пока мы судили да рядили, они времени зря не теряли. Что ж, первооткрыватели, делайте свою работу. А мы будем делать свою. Не откладывая».

Кобыш снял параметры полости и вновь переместился. Теперь он находился посреди кратера, в котором следов ещё не оставлял никто. Задумчиво полюбовавшись на пустынный пейзаж, полковник послал вызов.

– Слушаю, командир, – откликнулся Дорин.

– Отыщи Седых и давайте сюда, – распорядился Дмитрий.

– Куда именно? – поинтересовался израильтянин.

– Пойдёте по пеленгу.

– Хорошо. Через пару минут будем.

Дорин оказался как всегда точен. Не успел Кобыш прикинуть планировку будущего лунного Центра обучения, как оба приятеля, одетые в лётные комбинезоны, возникли рядом.

– Вот ты куда забрался, командир. – Покачал головой Раф, непринуждённо осматриваясь и определяя координаты. – То-то мне показалось, что перемещение было странным.

– Тебе не показалось, – сказал Дмитрий. – Ты всё понял правильно. И это снимает массу проблем. Не так ли?

– Да-а-а. – Седых показал большой палец. – Всё гениальное просто. Сразу сообразил или уже здесь?

– Сразу, – подтвердил полковник. – Будет где детишкам разгуляться. Думаю, им понравится.

– Ещё бы! – Дорин радостно заулыбался. – И главное, никто мешать не будет!

– Вот именно. Могли бы и сами додуматься.

– Ну, – Женя развёл руками, – это ты у нас путешественник. А мы всего лишь скромные преподаватели. Кстати, командир, а вид-то у тебя не рабочий. Словно на отдых сюда прибыл.

– Работать будете вы, – утешил его Кобыш. – А я буду оценивать и вносить коррективы.

– Тоже неплохо, – ухмыльнулся Дорин. – Узнаю старый армейский принцип: инициатива наказуема.

– А вы как хотели? – полковник сунул руки в карманы. – Ваш проект – вы и исполняйте. И чтоб с энтузиазмом!

– Всё сделаем в лучшем виде, ваше благородие! – рявкнул Седых. – Поскакали, Раф.

И они громадными прыжками унеслись к стенке кратера. Кобыш посмотрел им вслед, довольно пригладил ёжик и тоже приступил к работе. Он решил установить второй ви-генератор непосредственно в центре, чтобы круговое поле обеспечивало земную силу тяжести по всей площади.

Трое испытателей потратили на благоустройство восемь часов, по ходу дела пересматривая планы застройки, меняя дизайнерские и ландшафтные решения, доводя до совершенства техническую инфраструктуру, но зато когда они закончили свой созидательный труд, кратер стал неузнаваем. Его тщательно очистили от пыли, положили на скальную основу полтора метра чистейшего чернозёма, засадили всю территорию травой, кустарниками и деревьями средней полосы, вырыли и заполнили ключевой водой два озера, сделав дно их и берега исключительно песчаными, в общем, воссоздали на Луне буколический земной пейзаж. Разумеется, предварительно кратер был накрыт поляроидным куполом, не уступавшим по прочности корпусу космической станции «Пента». В северо-восточной скальной стенке поместили собственно учебный центр, оборудованный светлыми просторными аудиториями, спортзалами, бассейнами и комнатами отдыха, примыкающими к залу приёма пищи. Двери центра открывались на широкий и пологий пандус, плавно переходивший в извилистую тропу, выложенную керамической плиткой. Удовлетворённо оглядев плоды своих трудов, троица разлеглась на травке.

– Хорошо-то как, братцы! – воскликнул Дорин, закидывая руки за голову. – Просторы-то какие. А лёгкость! Ай да мы! Даже уходить не хочется.

– А придётся, – остудил его Седых. – Нам сюда через пару дней учеников приводить надо. А ещё списки не составлены, и кандидаты не отобраны.

– Может, плюнем, – Раф блаженно сощурился, – и всех ребятишек сюда возьмём. Ну их, в самом деле, спецслужбы эти. На Земле они всё вынюхивают и высматривают, а здесь нет никого. Кроме нас.

– Такой вариант исключать не будем, – дипломатично пробурчал Кобыш. – Но сначала всё-таки доставим сюда лучших. Посмотрим, как они здесь обживутся. А там, глядишь, через месячишко и остальных подтянем.

– Тогда придётся и другие стенки потрошить. – Вздохнул Дорин, немного помолчал, а потом оживился. – А лучше прямо посреди леса здания поставить. Очень неплохо должно получиться.

– Да, – согласился Женя, – это будет и удобнее, и привычнее, чем под поверхностью. Как думаешь, командир?

– Не возражаю, – сказал Кобыш. – Конечно, среди леса приятнее. И Земля в окошки видна будет. Только всё это планы на будущее, а пока надо придерживаться первоначального замысла. – Он перевернулся на живот, – И ещё здесь надо установить маяк, чтобы любой из наших сюда по пеленгу попасть мог.

– Ага. – На лице Рафа появилось мечтательное выражение. – А потом старшеклассники будут на него младшеньких выводить. Сами. А?

– Когда научатся перемещаться группами. – Седых смотрел на туманный серпик и грыз травинку. – Но до этого ещё не скоро дойдёт.

– Как знать. Ребятишки развиваются очень быстро. Особенно почему-то девочки. Маша уже выделила из них четырёх потенциальных Замыкающих. Смену себе растит.

– Ну, хватит, мечтатели, – прервал друзей Кобыш. – Если в первый месяц наши питомцы Луну не разнесут вдребезги, тогда и будем рассуждать о дальнейших перспективах. А сейчас вам надо возвращаться. У вас завтра занятия. А вот я, пожалуй, пока здесь останусь. Если найдутся желающие посетить сие уединённое место, присылайте. А вообще, желательно, чтобы все заинтересованные лица побывали здесь до появления школьников.

– Гонишь? – укоризненно сказал Дорин. – Хочешь насладиться плодами общих трудов в одиночестве? Не выйдет! Правда, Жень? – Хмыкнул он, оборачиваясь к приятелю. – Ты там что-то про списки толковал? Вот что я тебе скажу, друг мой, отягощённый ответственностью. Чтобы их составить, и пяти минут не понадобится. Мы же своих воспитанников наперечёт знаем и хоть завтра можем самых достойных сюда притаранить. Будешь возражать?

– Не буду. – Седых так и продолжал смотреть на серпик. – Я, пожалуй, с тобой соглашусь. Действительно, занятия у нас завтра с утра, и до их начала мы совершенно свободны. Почему бы на травке не поваляться?

– Вот! – вскричал Раф. – Мнение общественности!

– Да вы что? – опешил Кобыш. – У меня и в мыслях не было вас гнать. Женька сам сказал, что пора.

– Я передумал. – Седых наконец отвлёкся от созерцания Земли. – У меня появилось предложение. Давайте сейчас кликнем всех наших и отметим первый лунный день. А? Заодно команду Ли пригласим. – Он покосился на командира, знал, паршивец, что отказа не будет.

– Зови, – кивнул Дмитрий, и глаза его блеснули подозрительно весёлой искрой. – Пеленг запомнил?

– А то как же, – самодовольно отозвался Седых. – Как только понял, что это за штука.

Где-то через полчаса стали собираться гости. Первым появился Хромов с высокой, стройной девушкой. Очень милой, очень непосредственной и очень улыбчивой.

– Вот, – смущаясь, представил он, – Дженни. Работала на Япете, пока не обнаружила, что в любой момент может вернуться домой. И вернулась. Теперь живёт в мохавском оазисе. Я туда наведался по случаю. Познакомился.

– Очень приятно. – Расшаркались устроители сборища. – Располагайтесь. У нас без церемоний.

Следующими на полянку шагнули Никита с Аристархом.

– А у нас не мальчишник, – встретил их Кобыш. – Где жён забыли?

– Будут с минуты на минуту, – успокоил его Батюшкин. – В Питере задержались. Но обещали не тянуть.

Тёрнер прибыл пятым. Оглядевшись, он поцокал языком и выразил полное одобрение. И местечко, и идея пикника ему пришлись очень по душе. Тараоки, Бородин, Терехов и Ли появились сразу же за ним.

– Неплохо, друзья мои! – прогудел Андрей, обнимая всех троих за плечи. – Весьма неплохо! Удачная идея. Возможно, и мы сюда переберёмся, а то всё «Пента» да «Пента».

– А что, – поддержал его Аристарх, – места всем хватит.

В этот момент из воздуха соткались Прасковья, Маша и Фёдор. Последние слова они успели уловить.

– Ух ты! – немедленно обрадовался Фёдор. – Мы здесь жить будем, да? – И унёсся по тропинке в сторону леса.

– Как здорово! – Прасковья тоже подпрыгнула, словно девчонка, но муж поймал её за руку.

– Паня, – возмутился он, пряча улыбку, – веди себя прилично. Мы не на Земле.

– Да-а-а, – задумчиво прокомментировал Кобыш, – идея нашла широкую поддержку в трудовом коллективе. – Он повернулся к Тараоки. – Ви, хочешь, я покажу тебе окрестности?

– Хочу. – Японка очаровательно улыбнулась, вложила свою ладошку в его руку и обратилась к остальным: – Мы вас покинем ненадолго. Надеюсь, вы тоже скучать не будете.

– Я так и знал! – Андрей погрозил ей пальцем. – Стоит рядом с тобой образоваться этому бравому полковнику, и ты забываешь про своих друзей. Впрочем, я не в обиде. Мы тут найдём, чем заняться. Не правда ли, друзья мои?

– Чур, первый в очереди. – Никита одним плавным прыжком оказался рядом с физиком. – Давно хочу с тобой поговорить.

– Догадываюсь, мастер-наставник, – усмехнулся Бородин. – Прямо здесь будем беседовать или уединимся?

– Отойдём, – лаконично заявил Никита и повлёк его под сень недалёких деревьев. Выглядело это забавно. Массивный физик неуклюже перебирал ногами и высоко подпрыгивал при ходьбе, а его спутник, пытаясь идти впереди, всё время отклонялся назад.

– Вот так всегда. – На лице Седых явственно проступило разочарование. – Стоит собраться большой компании, как тут же происходит разделение на фракции.

Как бы в подтверждение его слов народ стал разбредаться, с интересом прислушиваясь к собственным ощущениям и рассматривая окружающую местность. Отовсюду слышались довольный смех, колкие словечки и азартные восклицания.

– Ничего, – утешил друга Раф. – Погуляют, по развлекаются и всё равно окажутся за одним столом. Как думаешь, может, его поставить на берегу озера?

6

«Сухой блок» оказался обыкновенной квартирой, покинутой прежними обитателями и снова обжитой охраной эпицентра. Просторной. Четырёхкомнатной. Входные двери её представляли собой целиковую, десятимиллиметровой толщины, стальную пластину с запорами изнутри. Пока шли по широкому коридору, Макс косился по сторонам и кое-что успел высмотреть. Справа от входной двери помещались кухня и санузел. Кухня была оборудована весьма комфортно. Клюев заметил громадный блестящий холодильный шкаф, разделочный стол и краешек современной плиты с надписью «Электра». В коридор выходили ещё четыре двери, причём одну из них забыли прикрыть. В просвете виднелись какие-то приборы и стеклянный шкафчик, полки которого ломились от всевозможных склянок. Белый цвет, преобладавший в секторе обзора, натолкнул его на вывод, что они только что миновали медицинский пост. Лазарев довёл его до последней двери, повозился с хитрым запором, и после секундной заминки Макс уже во все глаза рассматривал своё временное пристанище.

– Комната была самой обычной. Со встроенным шкафчиком для одежды, столом, стульями и двухъярусной кроватью. Стены украшали однотонные зеленоватые обои, а окно – литая решётка.

– Люкс, – сообщил здоровяк, – Второе жилое помещение рассчитано на шестерых. Располагайся.

– Спасибо. – Клюев сел на стул, вытянув повреждённую ногу, и посмотрел в окно. Оно выходило на стену соседнего коттеджа, за которым начинался лес. Тумана почти не было видно. «Интересно, – подумал Макс, – это временное явление, или сизый приятель здесь не частый гость?»

Лазарев потоптался у двери, сообразил, что пленник не обращает на него ровно никакого внимания, кашлянул и уведомил:

– Сейчас принесут горячее, а потом фельдшер тебя попользует.

– Спасибо, – тускло сказал Макс. Ему ничего не хотелось. Вернее, хотелось лечь, вытянуть ноги и ни о чём не думать.

– Ну я пошёл, – напомнил о себе верзила.

– Да, конечно, – согласился Макс. – Привет майору.

Лазарев буркнул что-то нечленораздельное и скрылся за дверью.

«Вот и всё, – подумал Клюев. – Вынужденная пауза. А ведь они уверены, что я никуда не денусь. Почему? – Он встал, дохромал до окна и убедился, что лучше видно не стало. – Предусмотрительно. Значит, лабораторные корпуса в другой стороне. Ну и ладно. Буду отдыхать… – Мысли его потеряли чёткость и расплылись, но всё же одна зацепилась за край сознания и настойчиво продолжала зудеть. – О чём это я? – удивился он. – Ах да! Пустая улица, жилые дома, всё это – база егерей. И ни одного блокпоста или укреплённой огневой точки. Невероятно! Они здесь ничего не боятся, что ли? А может, всё обстоит несколько иначе. Здесь, в эпицентре, просто нечего бояться? – Макс наконец понял, что за мысль его преследовала. Когда он очнулся, там, на дороге, то уловил фразу: «Не дотянул до безопаски». Это сказал Ганелин. – Та-ак. И на недоумение конопатого он ещё ответил, что я пришёл с той стороны. С той, которая за завалом. А завал, получается, естественная граница внутренней трёхкилометровой зоны. Или искусственная? Да ладно! Такое руками не наворотишь… И внутри этого кольца – тишь да гладь, да божья благодать. Безопаска. Недаром майор оборвал коренастого, когда тот про немцев стал рассуждать. Мол, раньше так близко никто и не подходил. А майор-то наверняка заподозрил, что без моего участия тут не обошлось. Поэтому сразу и наехал с вопросами. Не поверил ведь, что я зону в одиночку прошёл. Постой, постой, а мысль-то богатая, чтобы пыль в глаза пустить! Хрен они её смогут проверить! Я пришёл не извне. Я пришёл из самой зоны. Из соседней реальности. И это правда. Вернее, часть правды. Остальное им знать не обязательно. Реальности сцепились, и я пришёл. Я направлен, чтобы разобраться с катаклизмом, потому что у нас случилось такое же несчастье. И меня послало командование. Я – очень хорошо подготовленный специальный агент. Но вместо своего эпицентра я попал сюда. Вот тебе, майор, и ответы на все твои вопросы. Остаётся самое неприятное. Хватит ли у них полномочий, чтобы вместе со мной забраться в лабораторные корпуса. Или им придётся запрашивать начальство. А начальство может и не согласиться. Более того, потребовать доставить меня на обследование. Как в своё время Медведев поступил. И тогда хана. Придётся прорываться с боем…»

Макс отвлёкся, потому что в коридоре послышались шаги, замок щёлкнул, и в распахнувшуюся дверь вошёл невысокий, но крепкий белобрысый парнишка в стандартном спецназовском одеянии и с пластиковым подносом на вытянутой руке. Поднос украшали две миски, стакан с чаем, алюминиевая ложка и картонная тарелка с ломтиками ржаного хлеба.

– Здорово, сиделец, – сказал он неулыбчиво и приблизился к столу. – Кушать подано. – Поставив поднос, он исподлобья глянул на Клюева, но вопросов, видимо, вертевшихся на языке, задавать не стал. Сдержался. А может, приказали не докучать пленнику.

– Привет. – Макс тоже решил не говорить лишнего. – Спасибо.

– Как поешь, стукни в дверь, – проронил парнишка, развернулся и направился к выходу.

Посмотрев на его удаляющуюся спину, экс-пилот оторвался от подоконника, доковылял до стола и заглянул в миски. В одной оказались щи, по виду и запаху, весьма неплохие, во второй – мясное рагу с картофельным пюре. Неожиданно Макс почувствовал, что очень голоден. Просто зверски. Ощущение было странным, почти стёршимся из памяти, давно и основательно забытым в прежней жизни. «Ещё бы, – подумал он. – После таких приключений в самый раз немного подкрепиться. Организм требует. Он, бедолага, теперь лишён других источников». Плотоядно принюхиваясь, Клюев придвинул стул, умостился на нём, заботливо пристроив раненую ногу, и взял ложку. Не прошло и десяти минут, как он умял всё, что ему принесли. Вставать очень не хотелось, а тем более идти до двери и стучать в неё, навалилась сытая сонливость – тоже, между прочим, явление не рядовое, а прочно оставшееся в далёком прошлом. И Макс совсем уже настроился поддаться ему, но в коридоре опять раздались шаги.

На этот раз пожаловал фельдшер, дядечка в возрасте, усатый и с проседью в коротко стриженных волосах, с докторским саквояжем, но одетый в обычный здесь камуфляж.

– Здравствуйте, голубчик, – с профессиональным интересом оглядывая Клюева, произнёс он. – Показывайте вашу ногу. Других повреждений, смею надеяться, нет?

– Добрый день, доктор, – в тон ему ответил пленник. – Это уж вы сами смотрите. Но сдаётся мне, что в остальном у меня всё в порядке.

– Так-так-так. – Фельдшер с одобрением покивал, по-прежнему не спуская любопытствующего взора с Макса. – Не сочтите за труд, пересядьте на кровать, а ногу положите на стул. Для обоюдного, как говорится, удобства. Посмотрим… э-э-э… что у вас за травма.

Клюев повиновался. Усевшись на покрывало, он нагнулся, расшнуровал ботинок, кое-как стянул его с ноги, морщась от этих простых, но вызывающих боль движений, и взгромоздил ногу на стул, пододвинутый врачом и уже застеленный белоснежной салфеткой. Потом осторожно задрал штанину.

Фельдшер раскрыл саквояж, выудил оттуда и натянул резиновые перчатки, поглядывая на неумело наложенную повязку, извлёк ножницы, разрезал бинт и одним ловким движением удалил его с ноги. Остался лишь тампон, прилипший к ране.

– Потерпите, голубчик, – сказал врач и тут же сдёрнул тампон. Макс чуть не взвыл. А фельдшер, успокаивающе воркуя, уже осматривал распоротую пулей голень. – Ну, вот и славно, вот и чудесно. Такая рана, голубчик, – просто подарок судьбы. Повреждена лишь поверхность мышечной ткани. Да и то не очень глубоко. Через неделю плясать будете, поверьте мне на слово…

Он говорил ещё что-то, но Клюев его уже не слушал, повернув голову и уставившись в окно. Процесс лечения не доставлял ему ровно никакого удовольствия. А врач между тем закончил обработку раны, набрал в шприц и вкатил в голень порцию прозрачной жидкости, а затем, опять соорудив тампон с мазью, наложил его на повреждённое место и тщательно перебинтовал ногу. Пока он производил эти манипуляции, в комнату тихо вошёл, собрал со стола посуду и, покосившись на Макса с доктором, молча удалился давешний белобрысый парнишка. Фельдшер же, завершив сеанс оказания медицинской помощи, дружелюбно молвил:

– Вот и всё, голубчик. А теперь покой и только покой. Торопиться вам некуда. Я ввёл обезболивающее. Оно действует двадцать четыре часа. Очень рекомендую поспать. Сон, знаете ли, очень способствует выздоровлению. Да-с.

– Спасибо, доктор. – Макс с благодарностью прижал руку к груди. – Я немедленно последую вашим рекомендациям.

– Вот и правильно, голубчик. А завтра мы вам сделаем перевязку. За сим позвольте откланяться.

– И вам всего доброго, доктор.

Собрав саквояж, фельдшер ещё раз доброжелательно кивнул и с достоинством удалился. «И ведь не спросил даже, откуда огнестрел. – Проводил его взглядом Клюев. – Вымуштровал их тут майор. Впрочем, это их внутренние дела. Мне ещё и лучше». Освободившись от второго ботинка, он вытянулся на покрывале, предварительно выпростав из-под него подушку, и закрыл глаза. Некоторое время он ещё лежал, прислушиваясь к отдалённым вздохам зоны, а потом, так и не уловив перехода, провалился в сон. И снились ему два ребёнка, тянувшие друг к другу пухлые ручки, Бородин, печально взиравший с орбиты на кыштымскую зону, и почему-то Никита, прыгнувший, да так и зависший в воздухе.

Разбудил его Лазарев. Комната плавала в полумраке, и Макс, открыв глаза, поначалу никак не мог сообразить, что сейчас – поздний вечер или раннее утро. Оказалось, всё же утро. Он проспал больше двенадцати часов и чувствовал себя если уж и не заново родившимся, то, по крайней мере, очень неплохо отдохнувшим.

– Вставай, служивый. – Верзила убрал руку с плеча пленника, заметив, что тот пробудился. – Майор ждёт.

Клюев заворочался, привстал, свесил ноги с кровати, нащупал ботинки и, согнувшись, начал их натягивать. Затылком он ощущал прилипчивый взгляд Лазарева. Покончив с процедурой обувания, он выпрямился и спросил:

– Что случилось?

– Да, в общем-то, ничего, – флегматично ответил спецназовец. – Прикатила важная шишка из центра, хочет тебя лицезреть.

– Ага, – сказал Макс и подумал: «Похоже, ситуация складывается не лучшим образом. Поганец майор решил не брать на себя ответственности, и теперь придётся вырываться из двойного капкана. Ладно, где наша не пропадала!» Он прислушался к своим ощущениям и убедился, что не зря благодарил фельдшера – нога почти не болела. – Ну веди.

Обратная дорога не заняла много времени. Они опять спустились по ступенькам крыльца одного коттеджа, наискосок пересекли улицу и поднялись по ступенькам другого. В кабинете майора тоже ничего не изменилось, кроме одной детали – напротив него, спиной ко входу, сидел незнакомый человек в военной форме, с полковничьими погонами на плечах. Глядя на его стриженый затылок и наклон головы, Клюев испытал странное чувство – то ли узнавание чего-то знакомого, но давно забытого, то ли открытие нового там, где его попросту быть не могло.

Майор, казалось, не обратил на вошедших ровно никакого внимания, он по-прежнему смотрел только на своего собеседника и говорил исключительно для него.

– …каждый подобный случай мы обязательно фиксируем в еженедельных рапортах. – Его глаза за плоскими стёклышками очков настороженно поблёскивали. – Кроме случаев экстраординарных. Тогда мы докладываем немедленно. Вчера произошёл именно такой. – Он наконец перевёл взгляд на Макса. – Ну вот, прошу. Его доставили.

Полковник быстро повернулся, и пленник окаменел. Это был Никита. Собственной персоной. С непроницаемой физиономией и строгим прищуром. Со шрамом над правой бровью и родинкой над верхней губой. У Клюева чуть челюсть не отвалилась. Но он успел вовремя сдержаться, потому что майор буквально впился в него глазами. Мысли понеслись вскачь. Как здесь мог оказаться друг и наставник? В реальности, доступной лишь ему, Максу, да группе Ли. Может, зона отчебучила? Хотя при чём тут зона, если верзила Лазарев говорил о «важной шишке из центра». Значит, это местный Никита, дослужившийся до полковника. Ничего себе встреча! Нет, опять что-то не катит… Если он, Макс, появился здесь вчера, во второй половине дня, не могла машина увязок и согласований сработать так быстро. Или могла? Если это дело государственной важности… Но всё равно, таких совпадений не бывает! Не верит он в такие совпадения.

Представитель центра тоже внимательно изучал пленника. И его потрёпанный вид, и помятую после долгого сна, небритую с позавчерашнего дня рожищу, и изгвазданный вдрызг камуфляж. И даже поцарапанные в зоне ботинки.

– А по виду совсем наш, – наконец объявил он, вновь поворачиваясь к майору.

– То-то и оно, – согласился хозяин кабинета. – Вы бы пересели, товарищ полковник. Сподручнее будет дознание вести.

– Верно, – кивнул гость, поднялся и пересел к стенке.

– Ну, как, парень, – майор обратился теперь уже к Клюеву, – надумал что или по-прежнему сказками кормить станешь?

– Если вы готовы воспринимать то, что я буду говорить, как правду, можно и побеседовать.

– Чудесно. Тогда тоже присаживайся. Чует моё сердце, пятью минутами мы не отделаемся.

Макс сделал несколько шагов вперёд, ухватил стул за спинку, переставил его подальше от майорского стола и уселся, позволив себе слегка развалиться. На Никиту он больше не смотрел. Только на физиономию, облагороженную псевдоочками. Не хотел отвлекаться. Изредка растягивая слова и делая паузы, чтобы придать рассказу большую достоверность, он изложил внимательным слушателям свою вчерашнюю версию. Украсив её, впрочем, некоторыми подробностями из своего похода по зоне. Его не прерывали, лишь хозяин кабинета периодически что-то записывал в блокнот, извлечённый из ящика стола, и задавал уточняющие вопросы. Клюеву показалось, что в целом он остался доволен откровениями задержанного. Когда повествование подошло к концу, майор снял очки, сложил их дужками вместе и, покосившись на «шишку из центра», так и не пошевелившуюся за всё время рассказа и не выразившую никаких эмоций, поинтересовался:

– Когда произошёл взрыв у вас?