Текст книги "Гордон Диксон. Филип Дик. Роджер Желязны. Волк. Зарубежная Фантастика"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

Соавторы: Филип Киндред Дик,Гордон Руперт Диксон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

– Великолепно. – И зашвырнул одну из трубок в дальний угол комнаты. – Теперь это не имеет для меня значения.

– А для меня – имеет, – послышался голос за спиной Джима

Джим быстро обернулся и отступил в сторону, чтобы видеть одновременно всех присутствующих. Голос принадлежал Ро, явившейся в сопровождении Афуан. Позади них возвышалась третья фигура – мужчина, ростом на дюйм или два выше самого Словиеля.

– Ну?! – резко выкрикнула Афуан, глядя Мекону в лицо. – С каких это пор ты сделался столь знатен и самостоятелен, что можешь позволить себе убивать моих питомцев?

Лицо Мекона, еще хранившее следы недавней ярости, застыло.

Стоявший позади Высокородный растянул губы в улыбку. Улыбка его – высокомерная и ленивая, – напомнила усмешку Словиеля, однако за этой улыбкой угадывалось значительно больше могущества. И, возможно, жестокости.

– Боюсь, Мекон, ты чересчур увлекся, – сказал Высокородный. – Оскорбление Ее Высочества обойдется тебе дороже, чем потеря двух—трех Пунктов Жизни. В колонии вышвыривают и за меньшие проступки.

– Но здесь другая история, Галиан, – заметил Словиель. – Ведь Волк напал первым. Думаю, ты понимаешь – как должен был поступить в данном случае любой Высокородный. Конечно, если он достоин своей крови.

Глаза человека, названного Галианом, встретились с глазами Словиеля. Несколько мгновений они сверлили друг друга взглядами. Наблюдая эту молчаливую дуэль, Джим догадался: перед ним соперники. «Когда-нибудь, – читалось во взглядах, – наши дорожки пересекутся. Когда-нибудь. Потом».

Принцесса Афуан поняла причину внезапной перемены в настроении собравшихся и поторопилась вмешаться.

– Чепуха! – заявила она. – В конце концов, он всего лишь Волк! А ты, Высокородный, стремишься ему уподобиться? – Последняя фраза относилась к Мекону. – Немедленно залечи рану!

Словно очнувшись, Мекон уставился на раненую руку. Буквально на глазах царапина стала затягиваться. Сама собой. Прошло не более двух секунд, и от нее не осталось следа. Лишь багровела на правом предплечье Мекона засохшая кровь. Мекон потер кожу здоровой рукой – кровь исчезла. Теперь рука Мекона выглядела так, будто на ней сроду не бывало ни шрамов, ни царапин.

Джим отправил кинжал в ножны.

– Так-то лучше, – презрительно бросила Афуан и повернулась к своему спутнику. – Займись этим, Галиан. Мекона следует наказать.

– Ты, девушка, тоже можешь идти, – произнес Галиан, когда принцесса исчезла – Сожалею, что не имел чести знать Волка раньше. После недавних событий хотелось бы познакомиться с ним поближе.

Ро заколебалась. Облачко странной тоски набежало на ее лицо.

– Ступай, – мягко, но решительно сказал Галиан. – Я его не съем.

Ро мешкала еще мгновение, затем, кинув в сторону Джима умоляющий взгляд, исчезла. Возможно, она опасалась за его способность удержать себя в должных границах при беседе с Галианом.

– Пойдем со мной, Волк. – Галиан исчез, но спустя секунду появился вновь. Понимающе улыбнулся. – Ты не умеешь перемещаться? Хорошо. Давай руку.

4

Джим очутился в просторной комнате овальной формы, с низким потолком и желтыми стенами. Надо сказать, из всех земных аналогов комната больше всего смахивала на рабочий кабинет. Здесь было несколько столов – если, конечно, можно так именовать массивные, похоже, каменные, плиты, без всяких подпорок висевшие в воздухе. За столами сидели и трудились какие-то люди, темнокожие и низкорослые, явно неблагородного происхождения. Рост их не превышал пяти с половиной футов. Правда, один из работавших был дюймов на пять выше своих коллег. И на сотню фунтов тяжелее, благодаря развитым мускулам и кряжистому телосложению. В то время как остальные обладали довольно длинными и густыми шевелюрами, в подражание Высокородным свисавшими до плеч, он был абсолютно лыс. В глаза бросалась непропорционально развитая голова – шишковатый, обтянутый серой кожей череп был так велик и выпукл, что лицо – глаза, нос, рот и уши – выглядело по сравнению с ним каким-то мелким, сморщенным, неправильным, словом – напоминало плохо пригнанную, слишком маленькую маску.

При виде Галиана человек встал.

– Все в порядке, Рис, – махнул рукой Галиан. – Продолжай работать.

Атлет с лицом младенца послушно сел и вернулся к созерцанию какой-то карты.

– Рис – нечто вроде моего телохранителя, – пояснил Галиан. – Хотя, признаться, телохранители мне ни к чему. Как и любому Высокородному. Это удивляет тебя?

– Я слишком многого не знаю, чтобы чему-то удивляться или не удивляться, – заметил Джим.

Галиан кивнул и уселся на одну из подушек и протянул свою длинную руку.

– Покажи-ка свое оружие. Ну, которым ты ранил Мекона. Давай сюда.

Джим вынул кинжал и подал рукояткой вперед. Галиан осторожно взял клинок большим и указательным пальцами. Потом столь же аккуратно вернул Джиму.

– Наверное, таким оружием можно прикончить обычного человека, – сказал он.

– Да, – ответил Джим.

– Так. – Галиан задумался. С минуту он сидел не шевелясь, погруженный в мысли. Затем его взгляд вновь остановился на Джиме. – Любопытно. Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, что такие люди, как ты, не должны расхаживать по кораблю и причинять ущерб Высокородным посредством подобных орудий?

Джим смолчал. Наблюдая за ним, Галиан улыбнулся – как несколько минут назад улыбался Мекону. Отчасти равнодушно, отчасти надменно.

– Ты – интересный тип, Волк, – задумчиво проговорил он. – Весьма интересный. Видимо, ты даже не догадываешься, кто ты на самом деле. А на самом деле ты – да будет тебе известно – букашка, которую любой Высокородный способен раздавить одним-единственным щелчком. Взять того же Мекона. Достаточно было легкого движения с его стороны – и от Волка осталось бы мокрое место… Кстати, именно так Мекон и собирался поступить. И поступил бы, не останови его мы с Афуан… Однако я – не Мекон. Начнем с того, что я справедлив, как сам Император. Ведь мы с Императором братья, к слову сказать. Посему я не использую своего права на щелчок, Волк. У меня одна цель – побеседовать с тобой на равных. Как с Высокородным.

– Благодарю. – Джим поклонился.

– Незачем меня благодарить, – мягко сказал Галиан. – Тебе, Волк, не надо ни благодарить меня, ни проклинать, ни умолять, ни восхвалять. Если я говорю, тебе не надо делать ничего, только внимательно меня слушать. А когда задам вопрос – отвечать. Итак, начнем. Каким образом ты попал в эту компанию – Мекон, Трахи, Словиель?

Джим рассказал все как было – сжато и без эмоций.

– Понятно, – выслушав, произнес Галиан. Он обхватил колено длинными руками и откинулся на подушки, не спуская с Джима глаз. – Стало быть, ты целиком полагаешься на факт, что принцесса Афуан бережет тебя для очей Императора. И отсюда делаешь вывод, дескать, никто не посмеет причинить твоей персоне какой-либо вред. Так? Однако, даже если бы это и было так, все же, Волк, ты выказал пример поразительного самообладания. Не повести бровью, когда разъяренный зверь кидается прямо в лицо… Каково!

– Галиан умолк, как бы предоставляя Джиму право слова. Но Джим по-прежнему хранил молчание.

– Я разрешаю тебе говорить, – подсказал Галиан с едва заметным недовольством.

– Что именно ты хотел бы от меня услышать? – поинтересовался Джим.

Лимонно-желтые глаза Галиана по-кошачьи сверкнули в полутьме.

– Да-а, – протянул он озадаченно. – Ты крепкий орешек, Волк. Хотя… не смею утверждать наверняка, что достаточно хорошо постиг ваши волчьи повадки… Оттого и объективность моих суждений под сомнением. – Он придирчиво оглядел Джима. – Ты достаточно крепок и росл, чтобы… Скажи-ка, Волк, мужчины твоего народа – ведь они ниже тебя ростом?

– В среднем – да, – ответил Джим.

– В среднем? Стало быть, есть и выше?

– Да, – ответил Джим, не желая вдаваться в подробности.

– Скажем, как Высокородные? – допытывался Галиан. – Найдутся ли среди вас люди одинакового со мной роста?

Подумав, Джим ответил утвердительно.

– Но ведь такие – редкость? – Глаза Галиана лучились странным блеском. – Ведь таких людей у вас один на тысячу, они – редкость в вашем племени, не правда ли?

– Правда, – признался Джим.

– Между тем, – продолжал Галиан, – их презирают. Их гонят, их кличут выродками, отщепенцами. Так или нет? – Пальцы нервно теребили колени. – Я прав, Волк?

– Отчасти – да, – согласился Джим.

– Я так и знал. – Галиан вздохнул. – Видишь ли, Волк, у нас, Высокородных, дело обстоит как раз наоборот. Мы, Высокородные, – не отщепенцы. Напротив, мы единственная благородная раса. Ибо превосходим вас, цветных, во всех отношениях – умственно, эмоционально, физически… Возможно, ты просто не успел осознать это. Ну и, разумеется, случай не замедлил подсказать тебе, на чьей стороне сила, – причем не самым безобидным способом. Тебе повезло, что тобою заинтересовался я.

Галиан обернулся к Рису.

– Эй, принеси сюда трубки.

Телохранитель прервал изучение карты, удалился и через несколько минут принес две уже знакомые Джиму черные трубки.

– Спасибо, Рис. – Галиан принял оружие. – Так вот, Волк, я уже сказал, что второго такого Высокородного, как я, не найти нигде и никогда. Всяких там расовых предрассудков в отношении цветных я начисто лишен. Не потому, что сентиментален, а единственно потому, что практичен. Смотри внимательно. Я кое-что тебе покажу.

Он сделал знак одному из темнокожих работников. Вызванный немедленно встал и, приблизившись, остановился позади Риса. Галиан протянул ему одну из трубок, которую тот без слов заткнул за пояс.

– Рис – мой телохранитель, – пояснил Галиан. – Он буквально рожден быть им. Полюбуйся, до чего ловко он управляется с оружием. Я сейчас дважды хлопну в ладоши, – Галиан повернулся к Рису и его противнику, стоявшему в двух шагах от атлета. – Первый хлопок – сигнал для нападения. Однако заметь: Рис имеет право воспользоваться собственной трубкой лишь по второму хлопку. Смотри внимательней, Волк.

Галиан вскинул руки и негромко хлопнул в ладоши – дважды, с промежутком не более чем в полсекунды. Едва послышался первый хлопок, как темнокожий выхватил из-за пояса свою трубку и прицелился в Риса. Второй удар – конец трубки вспыхнул, и прямо в грудь атлету рванулась дуга пламени. Но не достигла цели, ибо атлет непостижимым образом успел занять оборонительную позицию: выстрел темнокожего наткнулся на встречный, извергнутый трубкой Риса – оба сгустка энергии с треском взорвались в точке соприкосновения.

– Браво, – произнес Галиан.

Противники опустили оружие и отвесили Высокородному поклон. Галиан забрал у темнокожего трубку и, отпустив его взмахом руки, повернулся к Джиму.

– Смотри дальше, Волк.

Галиан сунул трубку в петлю на поясе. Словно по команде, Рис проделал то же самое.

– Представление продолжается, – вкрадчиво молвил Высокородный. – Теперь – никаких сигналов. Рис выстрелит, когда ему вздумается.

Атлет шагнул вперед и очутился на расстоянии вытянутой руки от Галиана. Мгновение помешкав, он как бы невзначай кинул взгляд в дальний конец комнаты, и одновременно его ладонь скользнула к висевшей на поясе трубке.

Раздался короткий и громкий щелчок – КЛИК!

Джим моргнул. Длинная, похожая на жердь, рука Галиана была вытянута вперед. Трубка атлета так и осталась в петле, намертво прижатая оружием Высокородного. Галиан коротко рассмеялся и убрал руку.

– Видел? – улыбнулся он. – В быстроте реакции с Высокородным не потягается ни один смертный. Такой как ты – тем более. Вот почему Мекон хотел тебя заставить драться с ним на трубках. Твои шансы практически равнялись нулю.

Галиан сделал паузу.

– Как было сказано, мы – единственная благородная раса. Аристократы. Мои рефлексы быстрее, память – глубже, ум – проницательней, эмоции – острее… А в совокупности я, Галиан, превосхожу не только вас, цветных, но и собственных Высокородных собратьев. Несмотря на это, в услужении у меня достаточно цветных, даже больше, нежели у любого из наших. И они всегда загружены работой. Спросишь, зачем я так поступаю, когда сам могу сделать все гораздо лучше и быстрее?

– Полагаю, – сказал Джим, – ты поступаешь так потому, что не способен находиться в нескольких местах одновременно.

Загадочная искорка мелькнула в глазах Галиана.

– А ты умен, Волк! В самом деле, работа с цветными приносит мне определенную пользу. И удовольствие – ведь я для них царь и бог… Но вот что пришло мне в голову: очень может быть, когда-нибудь мне пригодится и Волк со своей маленькой, но острой игрушкой. Ты удивлен?

– Нет, – Джим покачал головой. – Ты потратил на меня кучу времени. Как я могу чему-то удивляться?

Галиан вновь откинулся на подушки.

– Что ни слово – в точку, – пробормотал он. – Определенно, у этого зверька есть что-то в башке. Сыроватое и серенькое, но есть. Нет, не зря я битый час здесь распинаюсь… Да, Волк, ты можешь сослужить мне службу. Потом. В свое время. Почему я заговорил об этом сейчас – догадываешься?

– Вероятно, ты хотел бы оплатить мои услуги вперед? – предположил Джим.

– Верно. – Галиан кивнул. – Знаешь, я уже немолод. Хоть Высокородные не любят упоминать о своем возрасте, тебе я скажу: я далеко не молод. Однако имею достаточно влияния, чтобы заставить работать приглянувшихся мне цветных. И при этом снабдить их всем, о чем они могут мечтать.

Джим молча выжидал.

– Так что, Волк? – вопросил Галиан спустя минуту. – Говори. Называй свои желания. И не надейся, что я их угадаю. Сам понимаешь, будь ты одним из наших, я бы ничего такого и не спрашивал, просто исполнил и все. К сожалению, я плохо знаю нравы дикарей. Ну, чего тебе больше всего хочется? А?

– Свободы, – ответил Джим.

– Конечно. – Губы Галиана растянулись в улыбке. – Свободы жаждут все, попавшие в неволю. По крайней мере, думают, что жаждут. Свобода… Как это понимать? Наверное, ты желаешь получить право шататься где вздумается и когда вздумается. Так?

– Это главное, – сказал Джим.

Галиан наморщил лоб.

– Понимаешь, Волк… Не знаю, задумывался ли ты над одним очевидным фактом. Видишь ли, ты скоро попадешь в Мир Владык, оттуда нет возврата Ты знал это? Что никогда в жизни не сможешь вернуться на родину? Что дорога домой заказана тебе отныне и навек?

Джим удивленно воззрился на Галиана.

– Нет, – сказал он. – Признаюсь, такое не входило в мои планы.

Галиан вздохнул.

– Значит, твое положение хуже, чем ты ожидал. Он поднял кверху длинный тонкий палец.

– И все же. Для меня нет невозможного. Да будет тебе известно, Волк, что я могу в конце концов предоставить тебе возможность вернуться. Само собой, при условии, что ты сослужишь мне посильную службу.

Галиан согнул ноги в коленях и неожиданно встал, нависая над Джимом.

– Сейчас я отправлю тебя к Ро, – произнес он. – И пусть все сказанное здесь останется при тебе. Запомни: единственная твоя надежда вновь увидеть родной мир целиком и полностью зависит от одного обстоятельства – останусь я тобой доволен или нет.

Кончив говорить, Высокородный, казалось, не пошевелил и пальцем, однако Джим внезапно обнаружил себя перенесенным в питомник Афуан. Неподалеку он увидел Ро, которая была занята тем, что рыдала над трупом животного. То была кошка с лошадиной мордой. Точное ее подобие, зверь из коллекции принцессы, оглашал пространство жалобным воем и метался внутри невидимой клетки, будучи не в силах добраться до мертвой подруги. Труп выглядел так, словно его полоснуло молнией.

Джим устремился к Ро. Охваченная горем, та не сразу его заметила. Джим приблизился и обнял ее – девушка испуганно вскинулась, но, узнав Джима, обмякла и доверчиво прижалась к нему.

– Ты в порядке. Хоть ты-то в порядке… – бормотала она сквозь слезы.

– Это что? – Джим кивнул на дохлую кошку.

Поначалу вопрос его вызвал лишь новый прилив скорби, но, постепенно оправившись, Ро рассказала, как было дело.

Когда-то этот зверь принадлежал к числу питомцев Афуан, и Ро любила его, как и всех остальных. Однако принцесса, из непонятных соображений, подарила кошку Мекону, который натаскал ее на людей.

– Странно, – сказал Джим. – Когда я встретился с ней в первый и, слава Богу, в последний раз, она была в порядке. Что произошло?

– Разве ты не слыхал? Афуан велела наказать Мекона за нанесенное ей оскорбление, а Галиан решил, что, дескать, лучшим наказанием послужит…

Она всхлипнула и, не в силах продолжать, кивком указала на труп.

– Немного странное наказание, – задумчиво молвил Джим.

– Ты считаешь? – Ро взглянула с недоумением. – От Галиана нельзя ожидать иного. Он сущий дьявол, этот Галиан. Другой лишил бы Мекона, скажем, любимых слуг либо какой-нибудь особо ценной вещицы… Но избрать жертвой несчастную бессловесную тварь, прекрасно зная, что с потерей своей ученой кошки Мекон потеряет по крайней мере один Годовой Пункт, – на такое способен только Галиан. Конечно, Годовой Пункт намного меньше, чем Пункт Жизни, ибо Галиану известно – Мекон без того проиграл и проштрафил достаточно, чтобы где-нибудь в ближайшем будущем с позором отбыть в изгнание

– В какое изгнание? – полюбопытствовал Джим.

– Из Мира Владык, разумеется, – ответила Ро.

Она отерла глаза, распрямилась. Дохлая кошка исчезла. Ро посмотрела на Джима.

– Я все время забываю, что ты ничего не понимаешь. Тебе еще много нужно растолковать. Видишь ли, все Высокородные играют в Пункты. Даже сам Император, кажется, не в силах запретить этой игры. Представляешь, до чего это увлекательная игра, когда сам Император не может ее запретить? А весь интерес в том, что потеря определенного количества Пунктов лишает человека права жить в Мире Владык. Навсегда… Но довольно об этом. Лучше я научу тебя, как перемещаться из комнаты в комнату…

Однако Джима занимали совсем другие мысли.

– Обожди секунду, – сказал он. – Скажем, если бы мне вздумалось ненадолго отлучиться назад, в город, по одному важному поручению, смог бы я это сделать?

– О! – Девушка печально покачала головой. – Я думала, уж это-то ты знаешь. Мы давно в пути. Через три дня мы будем в Мире Владык.

– Понятно, – мрачно произнес Джим.

Внезапно Ро побледнела и крепко схватила Джима за руки, не давая ему отстраниться.

– Не смотри так! – воскликнула она. – Что бы ни произошло, никогда не делай такого лица!

Джим с трудом постарался придать себе прежний невозмутимый вид. Вспыхнувшая ярость потухла и спряталась где-то внутри.

– Ладно, – сказал он. – Больше таким ты меня не увидишь.

Ро все еще не спешила отпускать его запястья.

– Ты странный, – сказала она – Во многих отношениях. Почему у тебя был такой взгляд?

– Ничего особенного. Просто Галиан просветил меня кое в чем. В смысле, что у меня довольно крепкий шанс никогда не вернуться домой.

– Но ведь ты и не собирался назад? – пытливо глядя, вопросила Ро. – Ты не видел Мира Владык и понятия не имеешь, что это за мир. А однажды оказавшись там, ни один здравомыслящий человек не стремится оттуда сбежать. И между тем – только Высокородные обладают правом жить в этом мире. И то если имеют в запасе достаточно Пунктов. Даже губернаторы колоний посещают наш мир лишь на короткое время. Исключения крайне редки – например, ты.

– Понятно, – повторил Джим.

Нахмурясь, Ро опустила глаза и посмотрела на жилистые запястья Джима, что до сих пор покоились в ее ладонях. Казалось, сквозь тонкую ткань манжет в девушку просачивалась их мощь.

– У тебя почти такие же сильные руки, как у Старкина. И ты такой же крепкий, – сказала она с удивлением. – Ты слишком высок для цветного. У вас все такого роста?

Джим невесело рассмеялся.

– Я вырос таким уже в десять лет. – Заметив недоумение девушки, добавил: – Это возраст подростка.

– И тогда ты перестал расти?

– Мой рост остановили, – хмуро ответил Джим. – На мне поставили сотню опытов, так как для своих лет я оказался ненормально высок. Патологий не нашли, однако скормили-таки для верности какую-то дрянь. И – помогло. Я перестал расти, но продолжал развиваться, как и любой другой ребенок.

Ро внимательно слушала, но Джим внезапно умолк.

– Это все чепуха, – сказал он после паузы. – Кажется, ты собиралась научить меня перемещаться?

– Да… и кое-чему еще! – ответила девушка.

В эту минуту она как будто стала выше ростом, строже сделалось лицо. Черты фамильного облика проступали все явственней. Чем не ледяная Афуан?

– Они могут отнять у меня животных, могут замучить их или убить… Но никогда они не отнимут у меня тебя! Я постараюсь научить тебя всему, что знаю. Конечно, знаю я немного, ты не сравняешься с Высокородными, но сможешь выжить в их обществе. Пусть кожа моя темнее, чем у принцессы, – отчеканила Ро с надменностью, адресованной, как понял Джим, отнюдь не ему, – но кровь моя не хуже крови любого Высокородного. И они это знают. Император не имеет права без важной причины изгнать меня из Мира Владык. Все владения Высокородных принадлежат также и мне – по праву! Пойдем. Я покажу тебе, что значит быть Высокородным и гражданином Мира Владык.

Она увлекла его за собой. Под высокими сводами зала с полированными металлическими стенами Джим разглядел одинокого низенького человека с темно-коричневой кожей и длинными, до плеч, волосами. Человек стоял возле стены, на блестящей поверхности которой переливался всеми цветами радуги отраженный свет.

По словам Ро, это был единственный член экипажа звездолета – инженер, который наблюдал за работой всех систем, а также устранял возможные неполадки.

По существу, корабль не нуждался в экипаже. Он сам регулировал скорость полета, безукоризненно выдерживал курс, кроме того, обеспечивал работу всех систем жизнеобеспечения. Подобно огромной и верной собаке, звездолет исполнял любое желание принцессы Афуан и готов был, правда, в меньшей степени, выполнить юлю остальных пассажиров.

– Просто стань здесь и постарайся расслабиться, – учила Ро. – Корабль сам наладит с тобой связь.

– Связь со мной? – переспросил Джим. Он решил, что речь идет о телепатии, но, чтобы объяснить свои соображения, не сумел найти в словаре Империи подходящего термина. К удивлению, Ро прекрасно поняла и так и постаралась как можно подробнее посвятить Джима в принцип работы корабля.

Оказывается, звездолету требовалось настроиться на индивидуальную частоту мозговых импульсов Джима, дабы впоследствии улавливать любое исходящее от него мысленное желание. Речь шла о мыслеформах. Любые достаточно яркие образы способны вызвать механическую субактивность тела, объяснила Ро. Причем грубое физическое тело отзывается на подобные образы так, как если бы они существовали в действительности. Системы корабля сопоставляют импульс желания с возникшей мыслеформой и обеспечивают его исполнение.

Приблизительно так же осуществлялся и бросок звездолета сквозь многие световые годы за считанные дни. Только для этого требовалось несравненно больше энергии. Корабль вместе с содержимым как бы распадался на части, так называемые «элементарные массы», а по мере приближения к цели восстанавливался. Существовал, разумеется, определенный «потолок» расстояния, которое возможно было покрыть за одно перемещение, хотя особой роли это не играло, ибо на количество перемещений ограничений не существовало.

– …В действительности корабль никуда не движется. Просто меняет собственные координаты. – Тут Ро принялась так сыпать терминами, что Джим отчаялся что-либо понять.

Тем не менее после нескольких попыток перемещения с места на место у Джима вновь появилось недавнее ощущение – приятное прикосновение легкого перышка к обнаженному мозгу…

Вначале он удачно перескочил из одного угла зала в другой. Спустя пять—шесть минут Джим почувствовал себя уверенней и стал пробовать перемещаться в другие комнаты – разумеется туда, где бывал и мог припомнить интерьер.

Затем Ро повела его к себе и принялась обучать азам социальных наук Высокородных. Успехи, достигнутые Джимом за время полета, повергли в изумление не только учителя, но и ученика. К тому же Джим был поражен еще одним обстоятельством. Оказывается, Ро, как, впрочем, и все Высокородные, обладала обширнейшими знаниями во всех областях науки и общественной жизни, вплоть до повседневных бытовых мелочей. Зачем ей это было нужно – оставалось загадкой. Например, осведомленность в устройстве корабля. Ясно, что ей никогда не придется торчать у приборных досок и ковыряться в микросхемах. Но ясно было и то, что, если возникнет нужда, с помощью необходимых механизмов и при наличии материалов Ро могла построить звездолет в одиночку, полагаясь исключительно на собственные знания.

В свою очередь, Ро приходила в восторг от необыкновенной сметливости и ученических талантов Джима.

– Но ты уверен, что все запомнил? – прерывала она урок на полуслове. – Никто и никогда, кроме Высокородных, не усваивал науки с такой легкостью.

В ответ Джим приводил на память длиннейшие цитаты из лекций Ро, не упуская ни единой мелочи. Успокоенная, но не вполне разуверенная, Ро вела уроки дальше. А Джим продолжал, подобно губке, впитывать в себя премудрости о Мире Владык, о расе Высокородных, управляющих громадной Империей с высот этого мира.

Постепенно в сознании стала вырисовываться ясная картина. Словно наполовину разгаданный кроссворд, когда известные слова по вертикали дают возможность «додумать» горизонтальное неизвестное. Оказывается, Высокородные не являлись коренным населением Мира Владык. Более того: нынешние обитатели верховной планеты добились своего положения с позиции скорее слабости, чем силы.

Изначально, правда, Мир Владык пробовал диктовать свою волю и управлять колонизированными планетами. Попытка эта вскоре провалилась. С развитием космической техники и увеличением мощи флотов колоний, те правдами и неправдами стремились заполучить автономию. По прошествии нескольких тысячелетий Империя расширила свои границы до самых окраин Галактики, где расстояния между обитаемыми планетами оказывались столь велики, что даже грандиозный Имперский Звездный Флот не в силах был контролировать ситуацию. Мир Владык навсегда позабылся в подобных местах, а если и бывал помянут, то лишь как смутное воспоминание о заре космических скитаний.

Однако еще прежде, чем звездная экспансия достигла критической точки, в некоторых кругах Империи зародилась идея о неоспоримых преимуществах централизованного управления человечеством. Сложился образ планеты, наделенной известной властью, а на деле представляющей собой интеллектуальный центр Империи. Вселенская библиотека, информационный улей, вместилище новейших достижений науки – такой планетой сделался Мир Владык. Никто не подозревал, что подобным актом будет дан толчок к возникновению новой расы.

Как и следовало ожидать, Мир Владык начал притягивать лучшие умы науки и искусств со всех концов Империи. Образовалось нечто вроде интеллектуальной элиты человечества. Этому способствовали и щедрые гонорары за плоды умственного труда, и возможность общения с лучшими специалистами, и доступность любой информации.

Вскоре иммиграция на планету достигла столь внушительных размеров, что властям пришлось ввести ограничения. Неиссякаемый родник научной и технической мысли, Мир Владык год от года делался богаче и могущественней и постепенно возвысился над всеми остальными государствами. Только лучшие из лучших отныне имели право селиться в Мире Владык. Исключение составлял обслуживающий персонал из квалифицированных мастеровых, живших здесь на положении рабов.

За минувшие со дня основания Центра десять тысяч лет, когда Империя не только не уменьшилась, но даже значительно разрослась, основное население Мира Владык постепенно превратилось в особую расу. Контроль рождаемости, строгий отбор выделили и физические признаки Высокородных – белая, как оникс, кожа, лимонно-желтые глаза, белоснежные волосы, ресницы и брови. Складывался облик аристократов, лучших людей Империи. Приток провинциальных гениев значительно ослаб, но не прекратился совсем, хотя вновь прибывшие не попадали в разряд Высокородных – их уже величали «цветными», а сами они могли лишь надеяться, что с течением поколений потомки их, быть может, сподобятся особой чести быть причисленными к белокожей элите.

– Запомни, – наставительным тоном сообщила Ро, когда звездолет совершал посадку в Мире Владык и они с Джимом готовились покинуть корабль. – Всегда есть шанс, пусть даже самый ничтожный – для всех и даже для тебя, Волк. О, конечно, они все кинутся рвать тебя в клочья, едва лишь заподозрят, куда ты метишь. Но ты умен и готов ко всему, они будут бессильны что-либо предпринять. Я помогу тебе – и мы еще посмотрим, кто кого!

Ее глаза сверкнули торжеством. Джим улыбнулся и, решив переменить тему, спросил, что будет, когда они покинут корабль.

Ро пожала плечами.

– Не знаю. Афуан ничего мне не говорила. Хотя, возможно, она захочет поскорее представить тебя Императору.

После сказанного Джим почти был готов к событиям, случившимся после приземления. Спустя примерно час стены его комнаты раздвинулись, и он обнаружил себя на арене, с чемоданами у ног. Перед ним выстроилась целая куадрилья – бандерильос, пикадор, всадники на лошадях… Точная копия той, с которой он выступал на Альфе Центавра 3. Разница состояла в том, что люди в костюмах были маленького роста, темнокожие и длинноволосые.

– Эти лошади – искусственные, – послышался рядом голос.

Джим обернулся и увидел принцессу Афуан. Она стояла в нескольких шагах позади.

– То же относится и к быку, с которым ты будешь тренироваться. Ты должен в точности повторить увиденное нами зрелище. Гоняй своих помощников до тех пор, пока они навеки не усвоят, чего от них хотят.

Принцесса исчезла. Очевидно, решив, что сказала достаточно.

Джим огляделся. Арена оказалась точной копией арены Альфы Центавра, на хрустящий песок которой он в свое время уложил двух быков. За одним исключением – новая арена была идеально чиста. Дубликаты амфитеатров, построенных на Альфе Центавра из коричневатого бетона, здесь сверкали ослепительной белизной благородного мрамора. Даже песок арены был белый как снег.

Джим наклонился, открыл один из чемоданов, достал два плаща – один побольше, другой поменьше – и шпагу. Решив обойтись на этот раз без парадного костюма, закрыл чемодан и отнес пожитки за ближайший барьер.

Внезапно на арене зазвучала музыка. Неизвестно, как и откуда она доносилась, но это была именно та музыка, какая требовалась. Старательно попадая в такт, Джим прошелся перед куадрильей, демонстрируя изящную походку тореадора, затем приблизился к обитой красным бархатом ложе, по всей видимости императорской.

Далее произошло нечто невероятное. Длинноволосые, темнокожие человечки передвигались по арене не только со знанием дела, но и в точности копируя движения оставшихся на Альфе Центавра 3 бойцов. Очевидно, все перипетии последнего боя запомнила либо сама Афуан, либо кто-то из ее приближенных, затем они составили программу, по которой муштровались новобранцы. Доходило до нелепостей. Если на Альфе человек прислонялся к барьеру отдохнуть, его дублер в Мире Владык повторял тот же жест с точностью до дюйма. Абсурдность ситуации проявилась еще ярче, когда Джим вышел с плащом один против быка.