Текст книги "Грязные танцы"
Автор книги: Роберт Крейг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
Глава восемнадцатая
В семь часов Наташа удобно разместилась в кресле и стала ждать. В качестве шутки она сняла трубку чуть ли не до того, как прозвенел первый звонок, и заговорила, не дождавшись, пока услышит его голос:
– Привет, Джофф!
– Я что, становлюсь таким предсказуемым?
– Да нет. По крайней мере, я не знаю, о чем мы будем с тобой сегодня болтать.
– Ты так говоришь, будто это я выбираю темы, как будто они у меня записаны на листочке, – сказал он, бросая взгляд в свой блокнот с пометками.
Прошло два часа, и Джоффри так и не прибег к помощи своих заметок. Сегодня их разговор был более личным: каждый решился описать – осторожно оставляя все в рамках предположений – идеального партнера и идеальные отношения. Когда они и чем-то сходились, это наполняло их энтузиазмом, если они не соглашались друг с другом, то искали компромисс. Оба хотели счастья и подходили друг другу настолько, чтобы разгадать то, что осталось недоговоренным…
Несмотря на то что Наташа отошла от телефона с улыбкой, она знала, что вводит себя в заблуждение. Диалог казался интимным, даже наполненным эротикой, пока они говорили, но сейчас она внезапно припомнила, что они вели подобные беседы и с Анной. Так что с Джоффри они болтали скорее как друзья, нежели как влюбленные. Наташа легла спать, переживая, что это может быть все, что Джоффри от нее на самом деле хотел. Люди его круга часто заводят себе женщин, которые действительно являются для них лишь друзьями, и ничем больше. В этом отношении Наташа была истинной представительницей рабочего класса: ее друзьями могли быть только лица женского пола. Достаточно было Анны. А Джоффри ей нужен был в качестве приятеля, бойфренда, каким она видела его отныне и навсегда. Дважды Наташа спрашивала, не хочет ли Джоффри, чтобы она ему позвонила как-нибудь, и оба раза он отвечал, что ему больше нравится звонить самому. С ее стороны это были уже не намеки, а настоящие упреки. Он принял их, отказываясь признать вину или доказать свою невиновность.
Наташа не дождалась возвращения Анны. Утром она получила от нее сообщение, в котором та просила принести ей чистую форму, так чтобы Анна смогла в магазине переодеться.
Наташа наблюдала, как подруга переодевается.
– Как, по-твоему, мы влюбляемся? Я все время думаю о Ричарде. И не делаю никаких попыток перестать о нем думать.
– Я тоже много думаю о Джоффри. Правда, не все мои мысли одинаково приятны.
– Это не похоже на любовь, – сказала Анна, продолжая улыбаться.
– Я всегда предполагала, что любовь недвусмысленно означает счастье.
– Если такова любовь, то я не влюблена, – призналась Анна.
Она заметила, что Наташа обдумывает ее фразу и готова начать расспросы.
Она тут же выпалила:
– Ты завтра встречаешься с Джоффри, ведь правда? Я это к тому, что Ричард спросил меня, не хочу ли я снова пойти в «Бартокс»? И я согласилась, но я могу отказаться, если ты хочешь, чтобы мы пошли куда-нибудь вместе. «Бартокс» мы, конечно, не потянем, так что придется идти в «Аполлон». Кто знает, может быть, из-за того, что клуб закрывается, там будет не так дерьмово.
– Закрывается «Аполлон» или нет, он всегда будет дерьмом. Иди с Ричардом, – сказала ей Наташа.
«Может быть, Джоффри и пригласит меня на свидание?»
– Надеюсь, ты хорошо проведешь время.
«Если Джоффри не пригласит, то пусть и Анна тоже проведет время плохо».
Остаток дня они друг с другом не разговаривали. Вечером Анна покинула квартиру, практически без единого слова, избегая встретиться с Наташей глазами. В шесть тридцать ее уже не было.
Наташа взяла программку и проглядела в поисках передачи, которая бы ее заинтересовала. Таковой не нашлось. Она встала, чтобы включить телевизор, но затем немедленно села обратно, обнаружив в замешательстве, что тот уже включен. К семи часам Наташа снова разместилась в кресле и стала ждать.
Телефон не звонил весь вечер. Наташа в ужасе думала, что ей придется провести завтрашний вечер в одиночестве дома, снова в ожидании звонка.
Анна отсутствовала едва ли час, а Наташа поняла, что никогда еще не чувствовала себя такой одинокой, с тех пор, как они стали жить вместе с подругой.
У каждой их них были тогда свои причины, чтобы начать жить отдельно от родни. Для Наташи основной причиной был секс. Она слишком стеснялась оставаться где-то на целую ночь, даже несмотря на то, что родители на следующее утро никак не комментировали ее отсутствие и ни о чем не спрашивали. Анна же, наоборот, всегда испытывала затруднения, потому что ее тетя и дядя задавали слишком много вопросов. Когда они объявили, что хотят продать дом и перебраться в Скарборо и поинтересовались, не хочет ли Анна поехать с ними, она уже знала, что останется в Брэдфорде, вместе с Наташей.
Так пришло решение найти совместное жилье. Анна покупала «Телеграф-аргус» каждый вечер и просматривала объявления о квартирах в поисках чего-нибудь подходящего, обводя нужное кружком. Идея совместного проживания так захватила девушек, что каждую свободную минуту они использовали на то, чтобы смотреть квартиры и писать заявки в Ассоциацию домовладельцев. Они даже нашли время, чтобы написать в Муниципальный совет. Квартира, которую им там предложили, была ужасна, при этом с девушек потребовали заверений, что они не заведут домашних животных.
– Мы и не собираемся, – сказала на это Наташа. – Тем более, что в таких условиях невозможно содержать собаку.
Как только нашлась подходящая квартира с двумя спальнями, они согласились. В ней не было мебели, но никого не волновали проблемы, которые в связи с этим могут возникнуть. Подруги огляделись в пустых комнатах, которые отныне были их домом и начали обсуждать чудесное будущее, что их ждет.
К счастью, большую часть мебели девушки получили от родственников Анны, которые переезжали в коттедж. Они приобрели ковры и занавески, а также были одарены платяными шкафами, кроватями и холодильником. Братья Анны и Наташин отец помогли с переездом. Первую ночь в своем новом доме девушки провели за разговорами, слишком возбужденные новым начинанием, чтобы спать.
Денег вечно не хватало, особенно когда они копили на духовку, но все это казалось частью забавы. Подруги знали, кто из них сколько заработал, каковы сильные и слабые стороны каждой, а на той территории, что была чужда обеим, например, оклеивание обоев, они работали сообща и находили компромиссы. Гости с острым взглядом могли бы заметить, что верхний край обоев держался на стене с помощью штапеля.
Девичник Коринны Слейтер обошелся им в большую сумму, чем они могли себе позволить, подруги даже спорили, идти ли им на саму свадьбу, решив все же сходить, потому что свадьба происходила в рабочем клубе, а пиво там стоило чуть больше фунта за пинту. Так что девушки пошли и выпили много пива. Быстро захмелев, они нашли себе развлечение, разглядывая женщину за сорок, одетую и танцующую, как тинейджер.
– Какой огромной ее задница выглядит в этих брючках! Как будто она хочет контрабандой протащить в брюках диван!
Подружки ужасались ее неподходящей одежде, ее неуклюжим танцам и ее постоянным попыткам увлечь какого-нибудь мужчину на танцпол.
Женщина заметила, что Анна и Наташа ее пристально разглядывают, и напала на них.
– Что, думаете, я слишком стара, чтобы хорошо проводить время, да? Мне всего сорок три. Моему бывшему мужу пятьдесят, и он спутался с двадцативосьмилетней. Вам двоим сколько лет?
По трагическому совпадению Анне и Наташе было по двадцать восемь. Поэтому они промолчали.
– И что мне теперь – сгнить заживо? Сидеть дома и готовиться к старости и смерти и никогда больше не развлекаться? Я хочу еще встретить кого-нибудь, может быть, даже выйти снова замуж. И это вы находите смешным?
Когда наконец женщина отошла, выпивка у девушек кончилась, и внезапно они погрузились в мрачное настроение.
– Неужели настолько страшно остаться в одиночестве, что начинаешь вести себя, как она?
– Давай поклянемся друг другу, что, если мы когда-нибудь встретим мужчин, с которыми нам захочется жить, выйти за них замуж или просто серьезных отношений, мы все равно будем рядом друг с другом. Ты со мной, а я с тобой. Таким образом, мы всегда сможем избавиться от мужчины, если он начнет нам досаждать.
– А чего тут клясться? Я всегда принимала это как само собой разумеющееся.
Глава девятнадцатая
Джоффри решил, что в субботу он будет писать. К пяти вечера он так и не сочинил ничего. Он смотрел телевизор, когда из Канады позвонил Стюарт.
– Джофф? Это Стюарт. Как там наш дом?
– Отлично. Ты хочешь услышать, что здесь тебя не хватает?
– Мы пока еще в Канаде.
Джоффри предположил:
– Но вы возвращаетесь завтра, потому что тебя вышибли в первом туре. Я прав?
Стюарт был теннисистом, в Британии он шел под седьмым номером, но в мировых турнирных таблицах его имя не значилось.
– Нет, пока мы не планируем возвращаться. Я звоню сказать, что мы еще побудем. Здесь здорово, к тому же все оплачено до следующей недели.
Джоффри довольно жестоко настоял:
– Но ты все же вылетел из турнира?
После многозначительной паузы Стюарт признался:
– Да. Разве этого не было в новостях?
– Я пишу. Я не смотрю телевизор, – соврал Джоффри, радуясь, что вовремя приглушил звук мультипликационного каната.
– Ну так как – нормально, если ты побудешь в нашем доме еще недельку?
У Джоффри больше не было дел, так что остаться здесь вместо того, чтобы возвращаться в свою конуру, просто замечательно, настоящий подарок судьбы.
– Нормально, еще одна неделя будет кстати. Как раз рассеется дым и высохнет вода.
– Это не смешно, Джофф.
В семь тридцать, чтобы не быть таким предсказуемым, Джоффри позвонил Наташе. Желая увидеть ее снова, но не потратить при этом денег, парень предложил девушке приехать к нему, он сам приготовит ужин.
Наташа, не колеблясь, приняла его предложение и неискренне добавила:
– Кстати, ты мне вчера не звонил? Меня не было дома.
– Нет, не звонил. А что – должен был?
– Я просто спрашиваю.
Наташа уже приняла душ, так что она поспешила одеться. Девушка взглянула в окно. Две машины встретились у их дома. Одна из них принадлежала Ричарду, и он забрал Анну, в другой приехал за Наташей Джоффри.
Как только Наташа заметила «ягуар», она отправилась в ванную почистить зубы. В этом не было необходимости, но она хотела заставить Джоффри подождать.
На высокой скорости Джоффри доставил Наташу к особняку, опасаясь, что лазанья, которую он готовил, растечется. Наташе льстило, что Джоффри стремился провести с ней вечер.
– Куда ты ходила вчера? – спросил Джоффри.
– О… Э… Просто гуляла, – соврала Наташа.
– Будем считать, что так, – ответил Джоффри.
Наташа никак не могла понять, шутит ли ее кавалер, или же он был искренним, но глупым.
В машине Анна моментально обезоружила Ричарда вопросом:
– Помнишь, я тебя спросила в четверг вечером, бросишь ли ты жену, и потом попросила забыть тебя об этом? Ты забыл? Возможно ли вообще, чтобы ты стер этот вопрос из своей памяти и вел бы себя так, будто его никогда не звучало? Я это спрашиваю потому, что, с тех пор как я это ляпнула, я чувствую, что что-то стоит между нами, а мне этого не хочется.
Много лет назад, примерно тогда, когда Анна ушла из школы и начала работать в обувном магазине, одна подруга пыталась свести ее со своим братом. Анна тактично сторонилась, но подруга настаивала регулярно и упорно, говоря, что они друг другу очень подходят, так что, наконец, она сдалась.
– Это будет забавно, – сказала Анна Наташе. – Меня волнует только то, что это будет свидание вслепую.
– Да чего тебе бояться? Не думаю, что он окажется страшнее тех монстров, с которыми ты встречалась.
Свидание Анны прошло достаточно хорошо. Парень ей не докучал, он был хорошим слушателем и не вылил на нее ушат тупых историй, к тому же он оказался достаточно сообразительным, чтобы понять: несмотря на то, что он ей импонирует, как мужчина он ее не привлекает. Вечер закончил он – не Анна! – придумал оправдание и извинился.
– Самое ужасное, – сказал он Анне, – что мне придется объяснять моей сестре, почему у нас ничего не вышло.
К удивлению Анны, в следующий раз, когда она встретила эту подругу, то получила холодный душ. Девушка была резка и попыталась избежать разговора с ней. Анна набросилась на нее:
– Это из-за твоего брата, так?
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – деланно изумилась девушка.
Но продолжала вести себя странно. Стоило Анне приблизится к ней, она извинялась и уходила, пресекая любые попытки завязать разговор.
Анна позвонила ее брату и рассказала ему о поведении сестры. Вместе они напали на нее и заставили признать, что она не права, и помириться с Анной.
Анна всегда была такой, она не любила недомолвок. Если проблема вызывала разногласия для нее, лучше было устроить скандал по полной программе, чтобы разрядить атмосферу.
С тех пор как она изрекла эти бессмертные слова: «Ты когда-нибудь уйдешь от жены?», Анне не терпелось прояснить ситуацию с Ричардом.
Уже знакомый с ее жесткими методами, Ричард раздумывал, как лучше ответить.
– Я не забыл твоего вопроса.
– Я так и знала!
– Разве это возможно? Но у тебя было право его задать. Мне нравится быть с тобой, Анна. И я еще не знаю, будет ли это длиться или закончится. Я знаю только, что хочу, чтобы это продолжалось, и не я буду тем, кто разрушит наши отношения.
Анна чуть было не проговорилась, что она и сама никогда бы с ним не порвала, но ей удалось себя остановить. Ричард ведь так и не пообещал, что бросит жену…
Чтобы предотвратить муки в будущем, надо бы предъявить ему ультиматум: либо он бросает жену, либо они никогда не увидятся снова. И все же, для женщины, которую он знает так недолго, такой ультиматум был бы сумасшествием. Конечно, его ответом было бы решение остаться с женой. И он подумает, что еще легко отделался, а Анна со своим ультиматумом просто ненормальная.
Так что запланированное противоборство не состоялось, и Анна осталась привязана к мужчине, который не принадлежал ей и, может, никогда не будет принадлежать и даже не пожелает этого. К тому же теперь она совершено не знала, как себя вести, не то что раньше, и не могла освободиться от этого, пусть и не идеального, мужчины, потому что он стал слишком большой частью ее самой. И поскольку теперь все ее действия были иррациональны, она никак не могла определиться с мнением о жене Ричарда, которую даже никогда не встречала. Анна ненавидела и жалела ее одновременно. Нет, она никогда не спросит Ричарда о том, оставит ли он свою жену, так как ее пугают оба ответа.
Оказавшись в доме, Наташа быстро накрыла на стол, следуя специфическим инструкциям Джоффри, а он одним махом сотворил салат и подал блюда.
– Знаешь, я не была уверена, что ты позвонишь мне сегодня, – призналась Наташа за едой.
И продолжила говорить, не давая ему возможности вставить слово. Она рассказала, как прошел ее день на работе. И все об Анне и Ричарде. Затем последовал первый поцелуй за этот вечер, и Наташе пришлось вытирать томатный соус с губ Джоффри.
– Я люблю готовить, – признался он ей. – Только мне редко предоставляется такая возможность. Я имею в виду, готовить для кого-то.
– Поэтому ты меня и пригласил? Чтобы это послужило оправданием твоей стряпне?!
– Я пригласил тебя, потому что хотел тебя увидеть. Честно говоря, я вообще-то не был уверен, что тебе позвоню. Понимаешь, я очень боюсь не оправдать твоих надежд.
– Не понимаю, о чем ты, – сказала девушка, немножко разозлившись. – Но я тебе могу сказать, что знаю, что у меня на уме, так что если бы я не захотела тебя видеть, я бы тебе об этом давно сказала.
Строго говоря, это не было правдой. Наташа часто встречалась с мужчинами дольше, чем ей самой бы этого хотелось, не решаясь сразу расстаться с ними из боязни обидеть. Анна утверждала, что однажды Наташа выйдет замуж просто потому, что ей не хватит духу кому-то в этом отказать.
– Я рад, что все-таки позвонил, – произнес Джоффри.
Еда закончилась, и кофе был выпит. Наташа приметила, что, когда Джоффри о чем-то задумывается, он выдвигает нижнюю челюсть вперед.
– Нет, неправда, – возмутился он, когда Наташа ему на это указала.
Наташа изобразила, как он это делает, и засмеялась, увидев выражение обиды на его лице. Потом она спросила, умеет ли он сворачивать язык трубочкой. Оказалось, умеет.
– А знаешь, чему я никогда не мог научиться? – спросил он. – Выдувать пузыри из жвачки.
– О, я эксперт в этом деле, – гордо заявила Наташа. – Правда, теперь выпускают такие жевательные резинки, что из них не больно-то пузыри получаются. А помнишь, продавались такие круглые розовые, размером с двухпенсовую монету? Я из них выдувала пузыри больше своей головы! Маме все время приходилось выстригать у меня из волос кусочки жвачки, когда пузырь лопался. Года в три у меня была самая ужасная стрижка во всем районе.
Они протянули к друг другу руки через стол, обмениваясь поцелуями и нежными взглядами. Повисла тишина, а Наташа усвоила в прошлый раз, что Джоффри склонен к колебаниям, так что она взяла все в свои руки.
– Прошлой субботней ночью, – начала она, – было здорово. Мне понравилось.
– Я там никогда раньше не был, – ответил он, полагая, что девушка говорит про «Бартокс».
– Вообще-то я имела в виду – здесь, помнишь?
На диване.
– Да, это было здорово. Просто потрясающе.
– И я рада, что мы… ну… не прыгнули сразу в постель.
– Ну так что… – сказал он, – может присядем?
– Мы вообще-то сидим.
– Я имею в виду…
Наташа заставила его замолчать:
– Не надо говорить, что ты имеешь в виду, скажи мне лучше, чего ты хочешь. Будь смел, и тебя ждет награда.
Они стояли в темноте и целовались, медленно и нежно. Потом Джоффри начал раздевать Наташу, отстраняя ее руки, когда та пыталась раздеть и его. Он целовал девушку до тех пор, пока она не осталась в бюстгальтере и трусиках.
– Можно мне снять с тебя одежду? – спросила она.
– Подожди.
Джоффри развернул девушку так, что теперь она стояла к нему спиной. Расстегнул бюстгальтер, но не снял его, проведя руками от живота к грудям, заключив их в свои ладони, словно в чаши. Он покрывал поцелуями ее шею, пока не достиг подбородка, и тогда она повернула к нему лицо, отчаянно желая глубокого поцелуя. Сняв с Наташи лифчик, Джоффри сжимал ее груди во время поцелуя, иногда нежно обводя пальцами вокруг сосков. Она потянулась и прижала его голову сильнее, так что их губы сплющились. Но он отступил, ослабляя хватку ее рук, гладящими движениями вытягивая их вдоль ее боков, пока сам опускался перед девушкой на колени. Джоффри целовал и облизывал ее живот, руки его блуждали от груди вниз и обратно, поглаживали ее бедра и ягодицы вдоль линии трусиков, а затем забрались внутрь, так что в каждой руке оказалось по ягодице. Губы скользнули от живота к бедрам, затем Джоффри слега раздвинул ее ноги, провел языком вдоль кромки трусиков, сдвигая их на сторону. Когда она уже раскрылась навстречу ему, Джоффри сделал вид, что передумал и вновь принялся ласкать ее живот, но вдруг, когда Наташа меньше всего ожидала, прикоснулся к ее естеству языком, так что она от неожиданности слегка отодвинулась. Он приспустил ее трусики и целовал и ласкал девушку, но постепенно губы Джоффри опять проделали по ее телу путь наверх.
– Теперь раздень меня, – сказал он.
Наташа едва дышала, но вынуждена была его поцеловать.
Во время секса ее что-то угнетало; может быть, ей и не о чем волноваться, но все же что-то смущало. Как он на самом деле к ней относился? Стремление доминировать в сексе беспокоило и льстило ей одновременно, и эти противоречия вели девушку к удовольствию.
После секса они, измученные, лежали лицом к друг другу в темноте, с трудом распознавая блеск глаз партнера. Джоффри мужественно боролся со сном, чтобы девушка не подумала, что он типичный представитель мужского племени. Наташа боялась заснуть потому, что знала, что ей не захочется потом просыпаться. Секс не может быть таким прекрасным с тем, кто тебе не нравится по-настоящему.
– Мне тяжело это говорить, – сказала она наконец, – я бы могла остаться здесь навсегда… Но мне надо идти. Мне завтра ехать к родителям, если ты помнишь.
– Я помню. Но очень трудно сдвинуться с места, встать, одеться и расстаться? – Он поцеловал ее.
Наташа сказала, с усмешкой на губах, которой он не мог различить в темноте:
– Ты меня удивил. Ты был такой необузданный.
– Гм…
– Я не жалуюсь. Это ведь вовсе не плохо. На самом деле… даже хорошо.
В эту секунду оба поняли, что рядом их будущее, и ничто больше не имеет значения. Впервые в жизни обоим было с кем-то так просто и радостно. И это чувство оказалось всепоглощающим.
А потом вспыхнул яркий свет, и им пришлось одеться.
Они мало говорили, пока Джоффри вез Наташу к дому, она знала, что каждое произнесенное слово может разрушить совершенство. Каждая прошедшая секунда возвращала их в сложный мир, полный других людей, так что, когда они простились, хотя Джоффри и назначил ей свидание снова вечером, оба не были уверены до конца, что снова увидятся.
Наташа услышала голоса, доносящиеся из Анниной комнаты. Всего минуту спустя после расставания со своим возлюбленным и за минуту до того, как она отправится к родителям, ей захотелось поговорить. Или хотя бы, чтобы ей задали вопросы, которых она будет притворно избегать.
Наташа сделала тост и кофе и поглотила их в одиночестве. Ей пора было отправляться на остановку автобуса, чтобы ехать к родителям. Она макнула тост в кофе – привычка, из которой она думала, что уже выросла. Масло жирным пятном расплылось по поверхности напитка. Девушка вылила его в раковину.
