Текст книги "Грязные танцы"
Автор книги: Роберт Крейг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)
Глава двенадцатая
Если Наташу привлекли не «ягуар» и особняк, тогда оставались только его внешность, обаяние и личностные качества. Идея казалась настолько абсурдной, что у Джоффри все внутри сжималось при одной мысли об этом. Он знал, что должен порвать клочок бумаги, хранящий Наташин телефон. Если бы много лет назад он поступил таким образом, сделав так, чтобы он наверняка не смог связаться с Джанетт, своей бывшей девушкой, до того как их отношения действительно начались, он, конечно, избежал бы впоследствии многих несчастий. Еще несколько недель он сможет благополучно прогуливаться по этому шикарному дому, наслаждаясь роскошью, попробует написать что-нибудь в спокойной обстановке, будет в свое удовольствие спать, есть, смотреть кабельное телевидение. В полном одиночестве.
Джоффри был полон решимости не повторять прежних ошибок и не связываться с женщиной, которая на самом деле не хочет быть с ним. Джоффри твердил себе это, доверив телефонный номер своей памяти.
Наташа не делала предположений, в какой очередной проект из серии «Сделай сам» вовлечен сейчас ее отец, не пыталась угадать, из-за чего начнется очередная ссора между Брендой и Китом; меньше всего ее интересовали скандалы и интриги, переживаемые героями очередного телесериала. Она мирилась с этими людьми, их едой, их выбором телепередач каждое воскресенье только потому, что это была ее семья. И эта лояльность была большим подвигом, чем преданность родине или каким бы то ни было идеалам. Ни один здравомыслящий человек не подписал бы контракт, связывающий его такими условиями – одни лишь обязанности и никаких прав.
Когда Наташа зашла в дом, больше всего девушку беспокоило то, что ей, вероятно, придется терпеть еженедельный перекрестный допрос на тему личной жизни, рассказывать о которой у нее не было ни малейшего желания. Наташа давно уже усвоила, как это было в случае с Дереком и остальными, что заявления о том, что ее личная жизнь улучшается, действовали, словно сглаз. Девушке не хотелось, чтобы проклятие распространилось и на Джоффри.
Бренда и Кит еще не приехали. Наташа обнаружила своего отца на кухне в одиночестве за приготовлением картофельного пюре.
– Здравствуй, милая, – поприветствовал он ее.
– Я что, слишком рано? Где мама?
– Кит повез их с Брендой в «Традко», они должны скоро вернуться.
«Традко» – универмаг, где постоянно действовали скидки, Бренда с матерью посещали регулярно, но всегда возвращались с пустыми руками. Они ходили туда, чтобы им было на что пожаловаться.
– Тебе нужна помощь, папа?
– Выключи духовку, ладно? И можешь слить воду, в которой варилась морковь?
Некоторое время отец и дочь молча занимались рутинной работой. Наташа слила воду, а отец стучал пестиком о края кастрюли, чтобы избавиться от упрямых комков в пюре.
– Ты ходила куда-нибудь вчера вечером? – спросил он в конце концов.
– Да, мы с Анной ходили… но не туда, куда обычно.
– Вам понравилось?
– Очень.
– То есть, я так понимаю, что в «Аполлоне» вы всяко не были? – пошутил он.
Наташа слегка удивилась тому, что ее отец упомянул «Аполлон», она и не знала, что он слушает и запоминает детали из разговоров, которые ведутся вокруг.
– Я там кое с кем познакомилась, – поведала она и испытала облегчение оттого, что отец на это ничего не ответил. – А вы с мамой куда-нибудь ходите, хоть иногда?
Наташа задала этот вопрос и сама себе удивилась.
– Частенько. Но не вместе. – Он стоял у духовки спиной к дочери. – О, черт! Я обжег себе руку!
Аптечка была в ванной комнате, и отец вышел из кухни. Наташа дотронулась до дверцы духовки. Та была теплая, но не горячая.
Отец вернулся пару минут спустя с ненужным пластырем на руке. Наташа не решилась сказать отцу, что она на его стороне, ибо считает мать неблагодарной и грубой. Точно так же она никогда не осмеливалась спросить отца, счастлив ли он.
– Ты хорошо готовишь, папа, – произнесла она вместо этого.
– Великое дело – практика, – подмигнул он ей.
Наташа в ответ ухмыльнулась, будто бы отец поделился с ней какой-то шуткой. Со двора донеслись звуки – это остальная часть семейства вернулась. Мать вошла в кухню первой.
– Это просто возмутительно! Я разве не просила, чтобы ты открыл окно? Здесь душно, как в сауне!
Наташа следила за отцом, который ничего не ответил жене. Пока она распахивала дверь кухни, отец скосил глаза к Наташе, и тогда дочь поняла его шутку.
После того как Бренда переехала к Киту, Наташа оставалась с родителями еще несколько месяцев. Приятный разговор с отцом, только что состоявшийся, был гораздо длиннее, чем те, которые случались раньше. Во время бесед с матерью Наташа вообще только слушала, вставляя изредка слово, чтобы показать, что она следит за нитью разговора. Возможность диалога между родителями была так же сомнительна, как и левитация.
За обедом Наташа, отец и Кит ели молча. Наташина мать и Бренда разговаривали между собой, правда, строя беседу таким образом, будто она касалась всех. Речь шла о том, как ужасно было в «Традко» и что они каждый раз тратят время зря, посещая этот магазин.
– Вы говорите это постоянно. Если магазин так плох, так чего же вы меня туда таскаете каждый месяц, а то и чаще? – пробормотал Кит, обращаясь к своей невесте.
Наташа предположила, что это начало ссоры и позволила себе отвлечься на более приятные мысли о Джоффри, о прошлой ночи и о том, чем он, возможно, сейчас занят. Может быть, думает о ней?
– Чего это ты так загадочно улыбаешься? – спросила Бренда молчаливую Наташу.
На сей раз Бренда, видимо, решила избежать ссоры, которую пытался начать Кит.
– Ты улыбаешься, потому что вспомнила что-то из прошлой ночи? Слушай, ты ведь не ходила в «Аполлон», да? Была ты в «Бартоксе» или нет?
Допрос начался. Кит, Бренда и мать замерли в ожидании с вилками и ножами, занесенными над едой. Даже Наташин отец бросил на дочь вопросительный взгляд.
– Отчего вы все так горите желанием знать, что происходит в моей жизни? Уж не оттого же, что ваши собственные – полное дерьмо?
Никто не возразил.
Бренда лишь презрительно усмехнулась:
– Ты всегда только говоришь и ничего не делаешь. Заявление о том, что ты собираешься подцепить богатого мужика, наверное, давно уже забыто?
Бренда намекала на то, что однажды Наташа начала копить деньги, чтобы уехать в Америку. Она собрала семьдесят фунтов, а затем потратила их на часы. Или был еще случай, когда Наташа опрометчиво заявила своей семье, что намеревается поступить в колледж, чтобы в один прекрасный день сделать карьеру, не связанную с чужими вонючими ногами. Она даже позвонила в Брэдфордский колледж, чтобы уточнить детали: сколько стоят интересующие ее курсы, где и когда читают по ним лекции. Наташа все тщательно зафиксировала, а затем погрузилась в рутинную работу, пропустив очередной набор, полагая, что сможет начать учебу в следующем году. Несколько месяцев после этого Бренда дразнила ее, отпуская дурацкие шуточки типа: «Ну, скоро ли ты получишь ученую степень, Наташа?»
Наташа пожаловалась на Бренду Анне.
– Скажи ей… Скажи этой стерве, что единственная причина, по которой у нее в школе с учебой было хорошо, заключается в том, что ее ничего не отвлекало, в том числе и личная жизнь. Скажешь?
– Не хочу портить себе нервы. Она того не стоит.
В следующее воскресенье Бренда попыталась уговорить Наташу куда-нибудь с ней пойти, а Наташа – как всегда – нашла какие-то отговорки. На сей раз настолько неубедительные, что Бренда поняла – ее избегают. В этот день колких замечаний не последовало.
Но больше всего Бренда язвила по поводу Наташиного намерения начать свое собственное дело. Кстати, один из курсов лекций, который она хотела прослушать в колледже, был посвящен бизнесу. Опережая события, Наташа стала изучать возможность открытия собственного обувного магазина. Она исследовала рынок, просмотрела заявки покупателей и составила смету необходимого стартового капитала. Она даже посетила библиотеку, чтобы распечатать заявку.
– Какой твой следующий шаг? – спросила Анна.
– Пойти на работу в понедельник, – ответила Наташа, и проект был заброшен.
– Как там наша бизнес-империя? – дразнилась Бренда за очередным воскресным обедом.
Наташа хорошо помнила все это и уговаривала себя не заводиться и не отвечать на подначки Бренды. Но та опять начала:
– Ну давай, признавайся, ты же не ходила в «Бартокс», правда?
Наташа упорно хранила молчание, медленно покачивая головой.
– Я так и знала! – восторжествовала Бренда.
Семейство продолжило обедать, иногда отпуская комментарии, которым не суждено было вылиться в диалог, а также банальные и тупые замечания, чтобы хоть как-то нарушать тишину. Наташа молчала, сгорая от злости, которая, как она знала, была опасна, стоит только поддаться этому чувству.
– Попробуй как-нибудь уговорить меня пойти с тобой куда-нибудь, – подначила Наташа Бренду.
Она желала этого только для того, чтобы затем отказать сестре. «Ты такая лицемерная, – хотелось сказать Наташе. – Ты издеваешься над тем, что я хожу в «Аполлон» и иногда строю планы, которые затем не осуществляю, но сама-то пукнуть боишься без одобрения Кита». Она боролась с искушением рассказать Бренде о Джоффри, похвастать его машиной, домом и тем, что у парня столько денег, что ему даже не надо работать. Ко всему прочему у Джоффри имелось не-мало других качеств, которым Бренда могла бы позавидовать. Кит с ним и рядом не стоял.
– Ну и как там было в «Аполлоне»? Весело?
– Я была в «Бартоксе!» – парировала Наташа, для большего впечатления держа вилку, словно пистолет. – И я там встретила кое-кого! У него есть «ягуар» и большой красивый дом! И еще он так богат, что ему даже работать не надо! И на этой неделе я с ним снова встречаюсь.
Наташа была разочарована отсутствием у себя выдержки, переживая, словно нестрогий родитель, который отшлепал своего малыша.
– Раз у него есть деньги, он наверняка тупой или слишком самовлюбленный, – мстительно заявила Бренда в ответ на выпад Наташи. – А если он и не тупой, то ты точно что-то не так поняла и потом окажется, что у него нет денег. Вот увидишь, так оно и окажется.
– Если бы у него не было ни гроша, я бы с ним не связывалась. Я на прошлой неделе это вам уже объясняла. А у Джоффри есть деньги. И он очень славный.
Смущенная, что она стала центром внимания, Наташа поспешила спросить у Кита, есть ли у него какие-нибудь новые идеи насчет покупки дома. Эта тема все время провоцировала споры.
– Конечно, нам следует переехать, – ответил Кит Наташе, но глядел при этом на будущую жену.
– Для чего? Из соображений экономии?
– Ипотечный кредит на этот дом нам вполне по карману. А цены на недвижимость растут, даже в Брэдфорде, так что мы не прогадаем, если приобретем недвижимость. У меня есть капитал, который я все равно не использую. Даже если бы процент по кредиту был выше, все равно это самое надежное вложение денег.
– Но кому охота переезжать просто ради того, чтобы переехать?
Костер разгорелся. И пока Кит и Бренда спорили на тему, на которую они уже полемизировали бесконечное количество раз, родители сидели, поглощенные своими собственными мыслями, а Наташа предвкушала, как отправится домой. Анна целый день торчала дома, так что квартира будет наполнена уютом и теплом, даже несмотря на кавардак. Она наверняка растянулась на диване и будет хвастаться, что ничего не делала целый день, и дразнить Наташу за то, что та не вольна поступить так же. Несмотря на то что Анна была такой неряхой и квартиру содержала в полном беспорядке, Наташа радовалась возвращению домой после каждого воскресного визита к родителям. На минуту она задумалась: испытывают ли Бренда с Китом те же чувства, наполнено ли их возвращение домой чувством облегчения или наоборот? Может быть наедине, вдали от свидетелей, их ссоры приобретают более желчный и скандальный характер, который они не хотели бы демонстрировать окружающим. Если это так, то у Бренды ужасная жизнь, лишенная счастья и любви. Эта мысль подбодрила Наташу. Может быть, жизнь с Анной, несмотря на все ее недостатки, самый лучший вариант.
– Слушай, Кит, хватит уже! – вскричала Бренда.
Может, для равновесия хоть секс между ними бывает великолепным?
Глава тринадцатая
Наташа покинула родителей сразу же после обеда, в качестве оправдания придумав, что у нее болит живот. Мать изо всех сил старалась уговорить дочку остаться, желая получить больше информации о Джоффри.
Ну и балда же она: даже не спросила у парня номера его телефона, а как бестолково было с ее стороны поддаться на провокацию и рассказать все своей семье. Слишком много надежд Наташа возлагала на мужчину, которого едва знала.
Вернувшись домой, она перебрала в уме все причины, по которым Джоффри не мог ей позвонить. Сегодня утром она спешила, и возможно, написала некоторые цифры неразборчиво. Ее четверки очень часто напоминали девятки, а пятерки выглядели как шестерки. На работе Наташу даже освобождали от переучета, когда в магазин поставляли обувь с перепутанными размерами.
А что, если Джоффри уже позвонил и Анна взяла трубку? У подруги была привычка отвечать грубо, если звонок ее не касался, особенно если она сама ждала звонка. А сегодня Анна как раз ждала, что позвонит Ричард. Если она взяла трубку, то в досаде могла повесить ее без объяснений, даже не сказав, что это вовсе не Наташа.
Дома Наташа обнаружила Анну висящей на телефоне. Она остановилась перед подругой, пытаясь выглядеть строгой. Анна не поняла намека, она продолжала болтать, показав Наташе большой палец и прошептав одними губами «Ричард». Ее голова клонилась к аппарату, словно это было плечо Ричарда. Анна была босиком, в простой голубой футболке и старых джинсах. Волосы растрепаны, свободного времени – куча. Наташе захотелось громко выругаться.
Она успокоила себя, с трудом отыскав в мозгу крохотную разумную мысль о том, что Анна имеет полное право быть возбужденной и что она может говорить по телефону, сколько и когда ей вздумается. Если Джоффри позвонит, а телефон будет занят, он всегда может позвонить еще раз, если только действительно заинтересован. Удовлетворенная этим сеансом самовнушения, Наташа сняла пиджак, проартикулировала вопрос: «Кофе?» Анне и, получив отрицательный ответ, отправилась на кухню. Там она прикинула, какая песня могла бы ее подбодрить и освободить от груза мыслей.
Наташа прибиралась в кухне, попивая свой кофе, и ждала, когда же трубка наконец вернется на место. Она даже помыла тарелки, которые Анна копила в раковине целый день. Хотя Анна никогда не готовила какой-либо существенной еды, она обладала способностью оставлять после себя огромное количество немытой посуды. Затем Наташа навела порядок в шкафчике, где хранились консервы, нарушив беспорядочную систему, которую предпочитала Анна.
Тридцать минут спустя, когда кофе был выпит и чашка помыта, Наташино раздражение, наконец, вырвалось наружу, и она ворвалась в гостиную, включила телевизор и врубила предельную громкость, так что Анна была вынуждена прикрыть трубку рукой.
– Наташа!
– Что? А, слишком громко включила телевизор? Невнимательна к другим? – спросила Наташа саркастически. – Ненавижу, когда люди черствые, а ты?
– Ладно, нам лучше закончить, – сказала Анна Ричарду. – Да, я буду ждать.
Она повесила трубку. Затем обратилась к Наташе:
– Что, блин, с тобой такое? Если ты провела очередной дерьмовый день в гостях у своей мамочки, нечего вымещать это на мне.
Наташа, чтобы ничто не отвлекало ее от спора, выключила телевизор.
– Сколько времени ты висишь на телефоне?
– Откуда я знаю! С каких это пор у нас ограничение по времени? Я оплачиваю ровно половину всех счетов за телефон, а ты пользуешься им чаще.
– Я не это имела в виду. Мне плевать на счет. Но это мой телефон в такой же степени, как и твой, и если кто-то пытается мне дозвониться…
– А, я все поняла. Этот парень, которого ты встретила вчера вечером…
– Его зовут Джофф! Я тебе говорила. Но даже не обязательно он, кто угодно может пытаться прорваться сквозь твою болтовню!
– Я никогда не думала, что ты способна на такое: врываешься домой в панике, что пропустила звонок какого-то мужика.
– Я не паникую.
– И чего ты тогда так взмокла?
Наташа и не заметила, что вспотела. Она провела пальцем над верхней губой и коснулась лба.
– Просто я сегодня переела.
– Нет, ты паникуешь, – подначила ее Анна. – Я, кстати, не звонила Ричарду, он сам мне позвонил. И если мы так хорошо беседуем, что я должна по-твоему делать? Повесить трубку ради призрачной вероятности, что позвонит твой приятель? Мне нравится Ричард.
– Главное, что ты счастлива, остальное не имеет значения.
– О, черт тебя возьми, не говори как… – Анна не могла придумать подходящего сравнения для героинь всех этих мелодраматических страданий и произнесла просто «грымза». – Если парень захочет тебя снова увидеть, он проявится.
Продолжая этот спор, Наташа рисковала удариться в патетику. Поэтому вместо этого она стала жаловаться на грязь в квартире. Анне это было явно не по душе.
– О, только не начинай снова! Если здесь не прибрано, – ответила Анна, взяв журнал и плюхнувшись на диван, – возьми и приберись. Я отказываюсь заниматься уборкой по воскресеньям.
– Не только по воскресеньям!
– Слушай, неужели ты ссоришься со мной только потому, что какой-то парень не позвонил? Значит, мужчина, которого ты знаешь всего один день, тебе дороже меня?
– Конечно нет! Ты все ставишь с ног на голову!
– Ну так поправь меня. Что происходит?
– Ты слишком долго висишь на телефоне! – выкрикнула Наташа в бессилии.
Анна ухмыльнулась в ответ на эту глупость. Наташа была в таком гневе, что начала мстительно прибираться, надеясь, что мелькание щетки и стук пылесоса о диван подтолкнут Анну к продолжению ссоры.
Дважды вибрация пылесоса заставляла звенеть бокалы, стоявшие в буфете. Оба эти раза Наташа выключала пылесос и прислушивалась, в надежде, что это звонит телефон.
Наконец гостиная была тщательно прибрана, особенно в той части, где находился телефон.
По воскресеньям, после возвращения от родителей, Наташа обычно ничего не ела до конца дня. Сегодня она сделала два сэндвича, намереваясь умять их одна. Анна не подняла головы от журнала.
Наташа поняла, что подруга права: продолжение спора означало, что Джоффри, этот парень из ниоткуда, внезапно стал для нее более важен, чем Анна. Наташа съела полбутерброда, предложив второй подруге.
– С чем?
– С тунцом и сладкой кукурузой.
– О, мерси. Обожаю кукурузу! – сказала Анна, наклоняясь к Наташе и беря у нее одну тарелку. Наташа удержалась и не потребовала от Анны, чтоб та держала тарелку у подбородка, пока ест, и не сыпала крошки на пол.
– Да позвонит он тебе! – подбодрила подругу Анна. – Все очень просто: если не позвонит, он засранец и ничего не понимает в женщинах, так что ты еще дешево отделалась.
– А что сказал тебе Ричард?
– Мы с ним встречаемся завтра вечером.
– О, идете в интересное место?
– В театр, – ответила Анна и засмеялась так, что Наташа поняла подтекст. От смеха кусочки тунца вылетели у нее изо рта.
– Может быть, он имел в виду не тот театр, где показывают пьесы… А такой, где идут разные шоу, мюзиклы… Если это пьеса, постарайся вести себя прилично.
– Я не могу изображать из себя культурную. А во время пьесы можно трепать языком?
– Конечно. Актеры к этому готовы.
– Помнишь, мы в школе ходили на спектакль? В тот день нам еще выдали наши контрольные с оценками… Как называлась пьеса?
– «Наказание»…
Девушки засмеялись, испытывая облегчение оттого, что их пошатнувшаяся было дружба восстановлена, небольшое повреждение устранено.
– Я права или нет – ты все гадаешь, почему он тебе не позвонил?
Наташа пожала плечами так, как если бы ей было все равно, зная при этом, что она не обманет ни себя, ни Анну. Анна хотела помочь.
Она сказала:
– Ты ведь и не ждала, что он позвонит прямо сегодня, правда? Парни любят делать вид, что им все равно, ты же знаешь. Ричард позвонил мне только потому, что я взяла с него обещание сегодня утром.
– О, ты применила насилие?
– Самое настоящее насилие – я просто выбила из него это обещание. Да успокойся ты. Я тебя уверяю: Джоффри сейчас сидит и просто мечтает тебе позвонить, но удерживает себя, потому что хочет, чтобы ты думала, будто он совсем тобой не увлечен.
– Может, ты и права, но я не думаю, что он такой. И тут телефон зазвонил.
– Полтергейст!
– Как мне себя вести?
– Спокойно, – посоветовала Анна.
– Да я всегда спокойна.
– И это всегда работает.
– Так, спокойно. И бесстрастно? – поинтересовалась Наташа.
– Не перестарайся. Ведь на самом деле он тебе нравится. Ты же не знаешь, как с такими, как он, надо себя вести, так что просто не волнуйся!
– Что бы ни случилось, я ему не скажу, что он мне нравится. – Наташа уже стояла у телефона.
Анна предложила:
– Дай ему понять, что он тебе нравится, не говоря этого.
Наташа взяла трубку. Но это оказалась ее мать, она жаждала узнать больше о Джоффри, которого Наташа теперь опасалась не увидеть вовсе, если он попытается сейчас позвонить и не дозвонится. Она хотела отделаться от матери враньем:
– Я пью чай, мама.
– У меня гости. – Когда это не сработало.
Снова мимо: мама продолжала говорить. Для Наташи голос матери слился в один сплошной гул, она не различала отдельных слов.
– Мама, мы с Анной собрались в город, и мы уже опаздываем.
Пять минут спустя мать все еще говорила. Наконец Наташа решила просто оборвать ее:
– Пока, мама.
И повесила трубку.
– Я приму ванну, – сказала она Анне.
Наташа набрала не полную ванну и быстро помылась. На всякий случай она не стала мыть голову, чтобы не пришлось использовать фен. Телефон опять зазвонил. Это были Аннины тетя и дядя. Пока та с ними беседовала, Наташу временно отпустило, и она отправилась в свою комнату приготовить одежду для завтрашней работы. Девушка настолько погрузилась в хозяйственные хлопоты, что, хотя она и думала о Джоффри весь день, но его звонок в конце концов застал Наташу врасплох. Реплики, которые она заботливо составила, тщательно отрепетированные дружеская беззаботность и холодность – все исчезло.
– Привет, Джофф! Как хорошо, что ты позвонил!
Анна, услышав это, изобразила, что ее рвет, но Наташа закрыла глаза и тряхнула головой. Она ушла на кухню, чтобы приготовить кофе и сделала вид, что предоставила подруге уединение. Анна аккуратно оставила дверь открытой и поставила воду на медленный огонь, чтобы производить как можно меньше отвлекающего шума. Но, несмотря на все эти усилия, она не услышала ничего, что помогло бы ей понять их разговор. Когда прозвучало финальное: «Хорошо, я буду ждать твоего звонка. Замечательно. Пока», Анна быстро прибавила огня и заняла себя приготовлением кофе. Наташа вошла в кухню. Девушка улыбалась. Она тоже насыпала себе кофе и перемешала в чашке сухие гранулы с сахаром. Анна заговорила первой:
– Видишь, он позвонил тебе на следующий день после свидания! Он точно к тебе неравнодушен.
– Мне все равно, равнодушен он ко мне или нет. Поэтому он мне и нравится. – Наташа подумала и добавила: – На самом деле я не хочу им так быстро увлекаться. Женщины, которые моментально теряют от парня голову, просто тупицы.
– Намекаешь на меня – что я потеряла голову от Ричарда?
Наташа поспешила уйти от скользкой темы:
– Джоффри позвонит мне завтра, когда тебя не будет, хоть поговорим нормально.
– Слушай, позвони один-четыре-семь-один! И узнаешь его номер телефона!
Какое-то мгновение Наташа колебалась, ибо это означало недостаток гордости и доверия, но в следующий момент она уже вернулась к телефону. Девушка потянулась к трубке как раз в тот момент, когда телефон зазвонил. Она ответила.
– Наташа, ты повесила трубку до того, как я закончила говорить, – сказала мать. – Пожалуйста, не поступай так грубо впредь – разве так мы тебя воспитывали?…
