Текст книги "Уроки, Которые не Выучивают Никогда (ЛП)"

Автор книги: Роберт Хейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

Глава 45

Дикие продолжали следовать за нами, но не делали ничего, только наступали нам на пятки. Я чувствовала, как страх волнами накатывается на них, и он становился сильнее каждый раз, когда я оглядывалась назад. Возможно, они заметили, как сверкают в темноте мои глаза, и это послужило им ярким напоминанием о том, на что я способна. Пока мы шли, ко мне возвращались силы, и я знала их истинный источник. Сссеракис, разжиревший от страха, придавал мне сил, восполняя энергию, которую я потратила в бою. Однако ужас не смог залечить мои раны, несмотря на то что зашил их моей тенью. С черными швами на обеих руках я представляла собой ужасное зрелище, но я поплотнее натянула кожаную куртку и зимнее пальто, чтобы их скрыть.

Тамура безошибочно вел вверх и наружу. Старый Аспект обладал странными способностями, когда нужно было выбирать направление. Много раз я полагалась на него, и он никогда не сбивался с пути. Время от времени он хихикал про себя, а в какой-то момент даже заявил, что стены движутся. В то время я решила, что он сумасшедший. Что ж, я всегда знала, что Тамура безумнее клыкастого слизняка, но тогда я подумала, что он просто бредит. Теперь я в этом не уверена. Я думаю, что, возможно, стены действительно двигались. Я думаю, Джинн ускорял наш путь.

Мы мало разговаривали. Я хотела поговорить с Сильвой, но не могла придумать, что сказать. Я чувствовала и утешение, и страх. Страх, что нам больше нечего сказать друг другу, что нашим отношениям больше некуда развиваться. Утешало то, что, несмотря на молчание и секреты между нами, мы оставались вместе. Объединенные. Сильные. Любовь, настоящая любовь, – это не широкие жесты, не напыщенные знаки внимания. Настоящая любовь проявляется в мелочах. В уютном молчании и долгих взглядах. Обнимать своего партнера в конце долгого рабочего дня только потому, что ему кажется, что он в этом нуждается. В пожилой женщине, стоящей на четвереньках и старательно срезающей каждую травинку на могиле своего партнера даже спустя десять лет после его смерти. Любовь, настоящая любовь, проявляется бесчисленным числом разных незаметных способов. Знаки есть, но они не грандиозны. Они просты, часто неизящны. И все же я предпочла бы простой знак внимания широкому жесту в любой день. Я всегда предпочла бы настоящую любовь страстному влечению. Потому что я знаю, какое из них длится вечно, а какое сгорает, оставляя лишь мимолетные воспоминания и забытые обещания.

Я обдумывала все, что узнала, пока мы проходили через эти мрачные залы, и кое-что поняла: я разгадала не всю загадку, а только ее часть. Слова Сссеракиса все еще терзали меня. Ранд придали ужасу форму, но создала его я сама. В этом не было никакого смысла. По собственному признанию древнего ужаса, он существовал тысячи лет. Я, с другой стороны, существовала всего восемнадцать. Как я могла создать что-то за тысячелетия до своего рождения? Ужас никак не помог мне ответить на этот вопрос, но я почувствовала его веселье, когда потянулась за ответами.

Имико забавляла меня ироничными замечаниями, время от времени шепотом произносила оскорбления, и даже ринглет, который ехал у нее на плече, притянул несколько лиц. Ее страх почти прошел, по крайней мере меня она больше не боялась. Лучше бы она вообще не приходила. Именно ее преданность мне и желание быть полезной заставили ее последовать за мной, но здесь она была в опасности, и чувствовала себя не в своей тарелке. Более того, это была бессмысленная опасность. Имико могла подраться с лучшими из них – я до сих пор помнила, как она меня избила во время нашей первой встречи, – но она не была воином. У нее не было собственной магии, и она избегала драк. Я не могла отделаться от ощущения, что она погибнет, если пойдет со мной. Мысль о том, что моя младшая сестра может превратиться в призрака, приводила меня в ужас. Она ненавидела призраков.

К тому времени, как мы выбрались из глубин До'шана, солнце уже клонилось к закату. Последние яркие красные лучи уходящего дня сияли над западным горизонтом, придавая городу угрожающий вид. Семейство Диких зашипело на нас, когда мы выбрались из люка в то, что было их домом, насколько я могла судить. Сильва прорычала им несколько слов – по крайней мере, я думаю, что это были слова, – существа попятились, а мы поспешили наружу. Возможно, чувство направления у Тамуры было даже лучше, чем я могла себе представить, или, возможно, Джинн действительно изменил наш путь, но мы оказались у подножия гигантской черной сферы, возвышавшейся над центром города. Хардт, Иштар и Хорралейн уже ждали нас там.

Наверное, мне следовало бы радоваться, что Хардт не довершил то, что начали Дикие, своим объятием; оно определенно было достаточно сильным, чтобы сломать кости. Вместо того, чтобы разозлиться из-за того, что я убежала и бросила их, на его лице не было ничего, кроме облегчения, когда он заключил меня в крепкие объятия. Я бы солгала, если бы сказала, что не пискнула от тревоги, но я все равно была ему благодарна. Приятно осознавать, что большой терреланец всегда будет рядом со мной, через что бы я ни прошла и что бы я ни сделала. Когда Хардт отстранился от меня, он посмотрел мне в глаза, и я увидела, как вытянулось его лицо. Улыбка сменилась чем-то похожим на жалость.

– Что ты наделала, Эска? Клянусь Лурсой, во что ты себя превратила?

Он, должно быть, увидел это в моих глазах. Узнал боль, отразившуюся в них. Мы оба были виновны в зверствах, в том, что теряли себя в битве. В том, что убивали без оглядки. Мы оба были запятнаны кровью, которая проникала глубже, чем кожа. Мне не нужно было отвечать ему, а Хардту не нужно было знать подробности. Он снова крепко обнял меня, и я беззвучно заплакала, уткнувшись ему в плечо. Если интересно, всегда можно определить, когда кто-то беззвучно плачет; он неудержимо дрожит от усилий сдержать слезы.

Есть более неотложные дела, чем потакание своим саморазрушительным прихотям, Эскара. Мы должны найти способ проникнуть внутрь сферы.

Я отстранилась от Хардта, и он отпустил меня. Сфера была позади Хардта, и она заслоняла мне обзор. Она была огромной, настолько большой, что заняла бы половину огромной пещеры внизу. Казалось, она была встроена в скалу вокруг себя, и город неестественно изгибался, когда приближался, как будто улицы и здания медленно затягивало во тьму. Хорралейн был неподалеку, роясь в обломках, как будто что-то искал.

– Вы уже пытались войти? – спросила я.

Хардт кивнул:

– Эта штука очень прочная. Хорралейн даже сломал свой топор, пытаясь проникнуть внутрь. Где-то здесь может быть дверь, но потребуется некоторое время, чтобы ее найти. И обойти ее не так-то просто. Какая-то сила притягивает тебя к ней. Притяжение, тяга. Что-то… Я не знаю, но это определенно кажется магическим.

– Сто? – Голос Иштар, громкий и отчетливый, обращенный ко мне. – Ты действительно убила сотню этих диких зверей собственной рукой? – Йемин была неподалеку и, очевидно, рассказала о моей бойне внизу.

Я печально потрясла головой:

– Я думаю, их было чуть больше пятидесяти.

Могла бы быть и тысяча, если бы ты перестала сопротивляться мне.

– Нет, – сказала Йемин. – Было ближе к сотне.

Иштар пожала плечами. «Возможно, в конце концов, ты не такая уж ужасная ученица. Иди сюда. Смотри. Смотри. У нас новая проблема». Ее голос звучал слишком жизнерадостно для того, кто нашел проблему.

Земля вокруг сферы неестественно возвышалась, и это создавало возвышенность, с которой открывался вид на остальную часть города. Иштар указала на южную окраину и протянула мне подзорную трубу. Я прищурилась и смогла разглядеть фигуры, приближающиеся к городу. Пока я смотрела, открылся портал, и из него вышли еще несколько фигур.

– Прибыла терреланская армия, – сказала Иштар, оскалив зубы.

– Ты уверена, что это терреланцы? – спросил Хардт.

– Нет, – вздохнула Иштар. – Я ужасная наемница, которая не умеет распознавать флаги и форму.

Хардт присоединился к нам, и я почувствовала, как чья-то большая рука легла мне на плечо. Это меня совершенно успокоило.

– Никогда больше не оставляй меня наедине с этой женщиной, Эска. Она невыносима.

– Ты был не один, – сказала Иштар, снова обнажая зубы в своей обычной улыбке. – С тобой был еще один крупный мужчина из Террелана. – Она взглянула на меня, сверкнув глазами. – Они оба слегка меня испугались.

Я проигнорировала ее попытку пошутить. «Ты видишь внизу какую-нибудь другую форму? Золотые пластинки, красное на черном». Если кто-то и мог бы их заметить, то это была Иштар.

– Некоторые. Немного.

Я почувствовала, как Хардт крепче сжал мое плечо:

– Прена Нералис?

Я кивнула, от усталости у меня опустились плечи. «Чертова сука следует за мной, куда бы я ни пошла. Как она узнала, что мы здесь? Как она нас догнала?» Из всех врагов, которых я нажила за эти годы, Прена Нералис, пожалуй, была самой упертой. Она бы охотилась за мной до самого Другого Мира, если бы могла.

Предательство. Кто-то здесь работает на врага. Коварное нагнетание страха Сссеракисом, на мой взгляд, звучало слишком правдоподобно. Я спросила себя, кто бы это мог быть. Иштар и ее наемники были наиболее очевидным выбором, но моя наставница по фехтованию недолюбливала терреланцев. Возможно, Хорралейн, хотя я не была уверена, что у него хватит ума спланировать предательство и сохранить его в тайне. Мой взгляд скользнул к Сильве, и в моей голове зародилось подозрение. Я отогнала его прочь. Сильва никогда бы меня не предала.

Она уже это сделала. Ее ложь показывает ее истинное лицо.

– Меня всегда поражало, как враги могут преследовать меня по пятам, – сказала Иштар. – Они следуют за мной, как брошенные любовники, и во многом с той же целью. Итак, не-такая-уж-ужасная ученица, не стоит ли нам найти способ проникнуть внутрь этой… штуки? Или нам следует приготовиться к встрече с терреланцами лицом к лицу? – Если мысль о столкновении с парой сотен терреланских солдат и пугала Иштар, она никак этого не показывала. Что касается меня, то я была более чем обеспокоена. Я знала, что, если Прена действительно была там, она была не одна. С ней были другие Рыцари Десяти, и у нее тоже были Хранители Источников. Это была битва, к которой мы не были готовы, тем более что все еще не оправились от понесенных потерь.

– Я пришла сюда сражаться с Джинном, а не с терреланцами, – сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал как можно увереннее. У нас было время, может быть, несколько часов, прежде чем Прена и ее войска доберутся до нас.

Приблизившись к сфере, я протянула руку. Сфера действительно странно притягивала. Поверхность была прохладной на ощупь, но не холодной. Я подумала, что это более чем странно, учитывая ледяную температуру в городе. И она была гладкой, как отполированный камень, но в ее глубине не было никакого отражения. Словно она впитывала свет и не разрешала ему вырваться наружу. Я как раз собиралась спросить об этом Сильву и Тамуру, когда в сфере открылся большой дверной проем, достаточно широкий, чтобы мы могли идти в ряд вдвоем, и такой высокий, что даже Хорралейну не пришлось бы пригибаться.

За эти годы я выучила одно правило: если кто-то приглашает убийцу в свой дом, то, скорее всего, он подготовлен к покушению. К сожалению, этот урок мне еще предстояло выучить. Я переступила порог прежде, чем мое здравомыслие успело заявить о себе.

Это странное место. Законы здесь не совсем правильные.

Сссеракис, безусловно, был прав. За пределами сферы сгущалась ночь, последние лучи солнца исчезали, а луны вырисовывались высоко и ярко над головой. Внутри сферы было светло, как летним днем, но, когда я подняла глаза, увидела черную стену сферы со всех сторон. Было светло, но солнца не было. Город тоже исчез. Больше не было ни зданий, ни улиц, ни диких пахтов. Я стояла на грунтовой дороге со сверкающими белыми колоннами по обеим сторонам, которая вела к большому амфитеатру, построенному из оникса и находящемуся в идеальном состоянии.

Похоже, у этого Джинна есть склонность к драматизму.

– Мы внутри карманного мира? – спросила я.

– Да, – сказала Сильва, проходя следом за мной. – И нет. Это все еще часть До'шана, просто она отличается от остального города. Отделена. Будьте осторожны, здесь могут быть другие законы.

– Законы? – спросила Имико. Меня немного утешило, что все мои друзья последовали за мной в сферу. Гораздо меньше утешило то, что дверной проем закрылся за нами. Мы были заперты внутри.

– Верх все еще может быть наверху, но низ, возможно, уже не внизу. – Тамура шагнул вперед и, не теряя времени, направился к амфитеатру. – Законы – это то, что придает миру стабильность. Они устанавливают ожидания.

– Итак, сумасшедший старик говорит, что здесь все может работать по-другому? – спросила Иштар.

– Возможно, – сказала Сильва. – Законы нашего мира нельзя нарушить, но возможно, что здесь они могут быть нарушены.

– А меч по-прежнему будет убивать? – спросила Иштар.

– Скорее всего.

– Тогда давай покончим с этим, не-такая-уж-ужасная ученица. – Иштар подтолкнула меня в спину, и это побудило меня последовать за Тамурой. – Чем скорее ты убьешь этого своего Джинна, тем скорее мы сможем подготовиться к тому, что терреланцы будут кусать нас за пятки.

Пока мы шли к амфитеатру, мной овладело тревожное предчувствие. Я не могла не вспомнить свою стычку с Вейнфолдом. Мезула утверждала, что это была победа, удар, нанесенный по Джинну, но я чувствовала, что это было совсем не так. Даже с помощью Сссеракиса я не победила Вейнфолда, я с трудом вырвалась из его тисков. На это ушло все, что у нас было, вся наша объединенная сила, и нам удалось только отвлечь Джинна на время, достаточное для того, чтобы Сссеракис вернул нас в мое тело. Отступление редко означает победу; это поражение, как ни посмотри.

Сейчас я была сильнее, я знала то, чего не знала тогда, у меня была поддержка друзей, но часть меня понимала, что этого будет недостаточно. Ранд и Джинны были для нашего мира как боги. Они сформировали его, сформировали нас. Несмотря на то, что они были ослаблены, их сила все равно оставалась невообразимой. Сильва утверждала, что мне было предсказано убить последнего из Джиннов. Мезула поставила на кон свою дочь, и даже Тамура, казалось, ей доверял. Я никогда не верила в пророчества или предсказания. Хрономанты сотни лет пытались использовать свою магию, чтобы видеть будущее, и за свои усилия добивались только слепоты к настоящему, их глаза рассыпались в прах в их черепах. Говорят, что щит Безумие показывает тем, кто на него смотрит, видения будущего, но эти видения часто противоречат друг другу, поскольку будущее постоянно меняется. Мне было несколько трудно поверить, что тысячи лет назад некая Ранд видела, как я убиваю последнего Джинна, и каким-то образом, несмотря на все, что произошло с тех пор, это предсказание все еще должно было сбыться.

Мы почти не разговаривали, проходя под входной аркой амфитеатра. Думаю, мы все нервничали, даже Сссеракис казался встревоженным. Трудно объяснить, что ты испытываешь, когда ужас скручивается в твоей душе, словно он змея, которая сворачивает и разворачивает кольца в попытке найти утешение. Опасения ужаса не очень-то успокаивали мои собственные тревоги. Здание действительно было выстроено из черного оникса, но оно не так подавляло, как окружавшая нас сфера. В камне виднелись белые прожилки, узоры, которые сводили с ума и казались странно знакомыми, но в то же время совершенно непонятными.

Внутри амфитеатра были трибуны, окружавшие большую арену в центре. Во многом этот амфитеатр был похож на колизей в Полазии, только песчаный пол не был испачкан кровью. Джинна нигде не было видно, но я была готова поспорить, что больше его нигде не могло быть.

– Рассредоточьтесь, – приказала Иштар, уже двигаясь вдоль одной из стен. – Будьте готовы.

Остальные сделали, как было приказано, крепко сжимая оружие, которое у них было, и стараясь держаться спиной к стене арены. Я была не так осторожна. Мое оружие было внутри меня: моя магия, источникоклинки и Сссеракис. Я направилась к центру амфитеатра, воодушевленная тем, что Сильва пошла со мной. У нее тоже не было оружия. Она тоже несла свое оружие внутри.

– Возможно, мне бы помогло, если бы я знала твои настройки? – спросила я, пока мы медленно шли вперед.

Сильва сделала глубокий вдох и выдохнула. Без сомнения, она обдумывала, как много ей следует мне рассказать.

Ты не можешь доверять ее словам. С ее губ срывается ложь.

– Это работает не так, Эска. У Аспектов нет настроек, мы не страдаем от отвержения. Я могу использовать любой Источник, который у меня есть, и удерживать столько, сколько мне удобно проглотить, столько, сколько мне нужно.

Я недоверчиво посмотрела на Сильву:

– У тебя всегда была такая сила, и ты мне об этом не говорила?

По амфитеатру пронесся холодный ветер, и мы все поняли, откуда он взялся. Аэролис наконец-то вышел нам навстречу.

Глава 46

Ветер дул со всего амфитеатра, проносясь сквозь арки и трибуны, шевеля песок у нас под ногами и неистово развевая пальто. Он дул не в одном направлении, а сходился в точке в центре арены, прямо перед Сильвой и мной. И когда ветры с разных сторон столкнулись, они образовали крутящийся вихрь, примерно напоминающий землянина. На этот вихрь было невыносимо смотреть, он отвлекал и на нем невозможно было сосредоточиться. Дующий ветер постоянно подхватывал песчинки и выбрасывал их наружу. Так же, как Джагран принял форму молнии, казалось, что этот Джинн был самим ветром.

Такое торжественное появление. Но для кого, интересно? Это существо стремится произвести на нас впечатление.

– Аэролис, я полагаю? – Мне пришлось повысить голос, чтобы меня услышали за воем ветра.

Голова Джинна задвигалась. У меня сложилось отчетливое впечатление, что он посмотрел на каждого из нас по очереди, но без лица было невозможно определить, в какую сторону он смотрит. Когда он заговорил, его голос был похож на завывание ветра, только ему не нужно было кричать, звук без труда доходил до нас всех:

– Я не ожидал, что она пошлет двух Аспектов. Кто из вас должен умереть сегодня?

Тамура хихикнул и поднял руку:

– Неудавшийся Аспект. Моей матерью была Райтер.

– А. – Джинн, казалось, кивнул. – Я сожалею о твоей потере. Райтер всегда была самой благоразумной из Ранд. Жаль, что она решила покончить с собой, чтобы остановить моего брата.

– Аранае нужно было остановить, – сказал Тамура, разводя руками.

– Да, – согласился Аэролис. – Его попытка расширить разлом и впустить через него существо была ошибочной. Мы бы сами остановили его.

– Райтер все равно бы умерла.

– Верно. – Ветер переменился, и я не могла не почувствовать, что внимание Джинна переключилось на меня. – Итак, это та самая.

Осторожно, Эскара. Это существо сильнее Вейнфолда.

Осторожность никогда не была одной из моих самых сильных черт. Я сделала шаг вперед и создала в правой руке источникоклинок – короткий меч с толстым лезвием и зазубренной кромкой. Я понятия не имела, как убить ветер, но я разорвала бы его на куски, если бы могла.

– Меня послали убить тебя, Аэролис.

Джинн, казалось, слегка пошевелился, ветер запульсировал. Я прищурилась, чтобы не видеть этого безумия.

– Эта форма смущает тебя, Хранитель Источников? Позволь мне тебе помочь.

Ветер стих, как будто то, что удерживало его вместе, было отпущено, и он устремился к земле, разнося песчинки по всем углам колизея. Я напряглась, присев в боевую стойку и отведя клинок в сторону.

– Эска, – сказала Сильва, опуская руку мне на плечо. Из всех нас она была единственной, кто стоял с невозмутимым видом. Когда я взглянула на нее, она покачала головой. – Просто подожди.

Там, где раньше бушевал джинн в форме ветра, земля под ним, казалось, вздулась пузырями. Грязь и песок осыпались, когда из-под земли поднялась и медленно встала на место каменная глыба. Это был не цельный камень, а скорее сотни мелких камешков, каким-то образом склеенных вместе, образуя нечто отдаленно земное по форме, но в два раза больше даже Хорралейна. Когда Джинн двигался, они скрежетали друг о друга, а из щелей между камешками сыпались грязь и песок. На его голове по-прежнему не было лица, и поэтому невозможно было определить, в каком направлении он смотрит. На этот раз, когда он заговорил, его голос был глубоким и рокочущим, как отдаленный сход лавины. Если бы я не знала, что в мире остался только один Джинн, я бы заподозрила, что это совсем другое существо.

– Так лучше? Теперь на меня легче смотреть?

Я была не больше уверена, что мой источникоклинок сможет пробить скалу, чем в том, что он сможет разорвать на части ветер. Мы сражались ледяными тенями против Вейнфолда, поскольку казалось естественным противопоставить холод свету и огню Джиннов, так что, возможно, был какой-то способ противостоять что-то каждому элементу, из которого Джинн сформировался. И снова я почувствовала, как рука Сильвы сжала мое плечо; когда я оглянулась, она улыбнулась мне.

– Аэролис, Меняющийся, – сказала Сильва. Она сделала шаг вперед, встала рядом со мной и поклонилась. – Моя мать, Мезула, Вечный Рассвет, послала нас…

Послышался треск камней, когда Джинн рассмеялся.

– Такая официальность со стороны наемного убийцы. Я знаю, почему ты здесь, Аспект. – И я снова почувствовала, что все его внимание переключилось на меня. – Но мне интересно, знает ли это твой Хранитель Источников.

Хорралейн продолжал идти вдоль стены арены, медленно приближаясь с каждым шагом. Его топор исчез, разбившись о сферу, но в правой руке он держал опасный изогнутый кинжал, и у него определенно хватало сил, чтобы найти ему достойное применение. Многие люди издают рев, когда начинают свою роковую атаку. Это звучит глупо – так оно и есть, – но я много раз видела, как это происходит. Возможно, они думают напугать врага кровожадным ревом, но на самом деле они только выдают себя. Хорралейн был не так глуп. Здоровяк бросился бежать, оттолкнувшись от стены арены, и добрался до Джинна за пугающе короткое время. Но это было все равно что врезаться в стену со всего маху. Хорралейн отскочил от Джинна, его глаза затуманились – он потерял сознание, когда его голова ударилась о каменную форму Аэролиса. К чести Хорралейна, нож попал точно в цель, глубоко вонзившись и оцарапав камень. Но что может сделать простой нож против бога, который предпочел укрыться в камне? Ничего. Несмотря на силу удара, Хорралейну и его ножу досталось гораздо больше. Огромный терреланец остановился, покачиваясь на ногах. Меня всегда удивляло, как кто-то может быть без сознания, но оставаться на ногах.

Я бросилась вперед, сбросив руку Сильвы со своего плеча, и призвала на помощь дугошторм, посылая молнии вдоль своего источникоклинка. Остальные тоже бросились в атаку, все, кроме Сильвы и Имико, которая уже скрылась из виду, как она любила делать. Надо отдать должное моим друзьям – они не колебались. Я атаковала, чтобы спасти Хорралейна. Несмотря на все зло, которое причинил мне этот монстр, он решил связать со мной свою судьбу, и я была предана ему за это. Я ни за что не позволила бы Джинну раздавить этого человека, пока я стояла бы в стороне и наблюдала. Остальные двинулись вслед за мной, но не ради Хорралейна, а ради меня. Мы все были дураками.

Джинн взорвался, волна камней хлынула на нас. Я получила небольшой камень в грудь и обнаружила, что качусь по песчаной земле, изо всех сил пытаясь вдохнуть. Остальным было не лучше. Все мы были повержены, рухнули на землю. Все мы, кроме Сильвы. Женщина, которую я любила, стояла неподвижно, прямо там, где стояла раньше, а перед ней мерцал фиолетовый свет. В тот момент, когда Аэролис атаковал, она создала кинемантический щит.

Глупо, Эскара. Это существо невозможно победить грубой силой.

Мимо меня покатились камни, которые собирались со всей арены к центру, где они собрались в фигуру Джинна.

– Ты можешь помочь? Как в короне? – спросила я Сссеракиса.

Не так. Это место по-прежнему твой мир. Здешние законы ограничивают мою форму. Я буду использовать твою тень, чтобы защитить тебя, насколько смогу.

– Вставай, Эска, – сказала Сильва, и ее голос прозвучал резче, чем обычно, словно удар гонга. – Остальным лучше уйти. – Ее взгляд был прикован к Джинну.

Я с трудом поднялась на ноги и поморщилась от новой боли в теле. К счастью, темные швы, наложенные Сссеракисом, держались; несомненно, обычные швы разорвались бы при падении. Только Хорралейн не шевелился.

– Хардт, вынеси Хорралейна с арены и не подходи.

– Ты уверена в этом, Эскара? – Иштар поморщилась, вставая и разминая левую руку. Я подумала, что это просто чудо – женщина не выпустила свой меч даже во время каменного шторма, который обрушился на всех нас.

– Ты не можешь помочь, Иштар, – сказала Сильва. – Побереги свои силы для терреланцев.

Я кивнула в знак согласия и переключила свое внимание на Хардта:

– Не вмешивайся, что бы ни случилось.

Об уверенности Джинна говорит то, что он просто подождал, пока мои друзья заберут Хорралейна и покинут поле. Они поднялись на трибуны. Я не была уверена, что они действительно в безопасности, но там, безусловно, было безопаснее, чем со мной и Сильвой.

Тамура подошел ко мне, прежде чем присоединиться к остальным, и наклонился очень близко, чтобы только я могла слышать его слова. «Настоящий враг – это не тот, с кем ты сражаешься, а твое собственное невежество». С этими словами он захихикал и ускакал прочь, как счастливый ребенок. В то время эти слова мало что значили для меня, но сейчас я воспринимаю их как еще одну цитату из Трактата о войне Белмороуза. Белмороуз был мудрым человеком, по крайней мере, если по-настоящему задуматься над его учением.

Так что сражаться с Джинном остались только Сильва, я и, конечно, Сссеракис. Аэролис не выглядел обеспокоенным, хотя, по правде говоря, это было трудно определить, пока он ждал.

– У нас есть план? – спросила я.

Сильва тихо рассмеялась:

– Я думала, ты здесь главная. Как тебе удалось победить Вейнфолда?

Мы этого не сделали.

– В основном, с помощью хитрости.

Джинну, похоже, надоело ждать. «Ты знаешь, зачем ты здесь?» Его голос эхом разнесся по арене, сотрясая землю, как землетрясение.

– Чтобы положить конец Вечной войне между Джиннами и Ранд, – сказала я. Безрассудные люди никогда не должны говорить так, как будто они мудры.

Аэролис рассмеялся, и амфитеатр задрожал от смеха.

– Как может война быть вечной, если ее единственным возможным исходом является смерть всех, кто в ней сражался? Сомневаюсь, что Мезула вообще помнит, из-за чего мы враждуем. – Голова Джинна слегка дернулась, и большой камень, который должен был быть его лицом, повернулся. – Она сказала тебе, кто начал войну?

– Я пойду налево, ты пойдешь направо, – прошептала Сильва. – Нам нужно попробовать использовать разные Источники, чтобы посмотреть, что сработает.

Я проигнорировал ее, сделав шаг вперед.

– Вы, – крикнула я Джинну. – Вы убили одну из Ранд.

– Мы нанесли удар первыми, верно. Но это не значит, что мы начали войну.

Сильва встала рядом со мной:

– Ты не можешь доверять словам Джинна, Эска.

Я посмотрела на нее, на женщину, которую любила.

– Но я могу доверять словам Ранд? – Я покачала головой и снова повысила голос. – Война началась из-за Другого Мира. Джинны создали его, а Ранд наполнили его жизнью.

Все еще спрашиваешь у других ответы на все вопросы, Эскара. У тебя уже есть все, что тебе нужно.

Джинн немного погрохотал.

– Не Ранд сказала тебе это. Да, мы создали Севоари, место, которое ты называешь Другим Миром. Наше величайшее достижение – соперничать с силой того, кто создал нас. Место, где законы – это то, что мы выбираем. Мы построили города и горы, океаны и пустыни. Но мы не смогли наполнить их жизнью. В своем великодушии мы попросили Ранд помочь нам. Мы дали им доступ к Севоари, а они наполнили его кошмарами.

– Вот кто вы такие, – прошептала я Сссеракису, прежде чем снова повысить голос. – Ужасы и монстры, призраки и безумные создания. – Я даже рассмеялась, когда все, наконец, встало на свои места. – Они наполнили Другой Мир нашими кошмарами. Вырванными прямо из снов землян, пахтов и всех остальных жителей Оваэриса. Мы создали обитателей Другого Мира, а Ранд просто воплотили их в жизнь.

– Оскорбление нашего величайшего труда, – пророкотал Джинн, и его угрожающий тон заглушил скрежет скал. – Ранд посмеялись над нами. Превратили в мерзость то, чего мы надеялись достичь.

– Кто ты, Сссеракис? – спросила я, обращая свое внимание внутрь себя.

Я твой страх темноты, Эскара. Страх землян перед темнотой. Коллективный кошмар, столь же древний, как и твой народ. Я – это все, чего вы боитесь, что ждет вас в темноте. Но я – это также и я сам, Сссеракис, один из девяти лордов Севоари. Я вырос далеко за пределы своего творения. Ранд и Джинны застряли в прошлом, запертые в тот момент, когда началась их война, и оба мира живут дальше без них. Обе расы – мертвые, посторонние. Они должны оставаться такими.

Сильва что-то говорил, но я не слушала.

– …не могу поверить в это, Эска. Джинны искажают правду…

– Это то, что Ранд рассказали миру? – Арена огласилась смехом Джинна. – Легко распространять дезинформацию, когда ты владеешь книгами по истории. Спроси себя об этом, Хранитель Источников. Почему Ранд так решительно настроена убить меня, когда я заперт здесь? Я не могу сбежать из этой сферы, как Мезула не может покинуть свой дворец. Она заковала мой город в нерушимые цепи и сделала меня пленником. И даже этого ей недостаточно. Она по-прежнему хочет моей смерти.

Странное чувство – находиться в центре событий. Мне казалось, что Джинн тянет меня в одну сторону, а Сильва – в другую, и оба пытаются подчинить меня своей воле. Оба пытались убедить меня, что их дело правое. Возможно, это часть пророчества? Авгурии могут говорить, что я должна положить конец Вечной войне, но они не уточняли, какая сторона в итоге проиграет в конфликте.

Почему сторон должно быть только две? Убей и Ранд, и Джинна. Это, несомненно, положит конец войне.

– Эска, – Сильва сжала мою руку в своей. – Теперь мы должны действовать сообща. Мы можем убить эту тварь, но только вместе.

– Еще один вопрос, Хранитель Источника, – сказал Джинн. – Почему она здесь? – Одинокая каменная рука поднялась и указала на Сильву.

Сильва отпустила мою руку, соединила свои и создала ледяное копье между ладонями. Она метнула его в Аэролиса, но Джинн не пошевелился. Копье разбилось о камни, и Джинна окутал леденящий холод. В считанные мгновения он превратился в лед. Я никогда раньше не видела, чтобы пиромантия применялась подобным образом. Сильва повернулась ко мне и притянула к себе. Я почувствовала ее – сочетание пота, цветочных духов и природного запаха Сильвы. Запаха, который я так хорошо знала. Запаха, который я помню по сей день. Я заглянула в ее глаза и увидела в них отчаяние. Даже в разгар такого конфликта, в тот момент я хотела только одного – обнять ее и позволить всему остальному миру исчезнуть.