Текст книги "Уроки, Которые не Выучивают Никогда (ЛП)"

Автор книги: Роберт Хейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

К тому времени, как мы добрались до площадки для спарринга, солнце уже начало смеркаться, и город погрузился в длинные тени и пыльно-желтый свет. Мне это понравилось. Это соответствовало моему настроению, когда я металась между гневом и меланхолией. Из этих теней за мной следил Изен, его изуродованное лицо было постоянным напоминанием о том, к чему может привести насилие. Это меня не остановило. Я не могла остановиться. Мне нужно было найти помощь, людей, которые помогли бы мне совершить насилие на До'шане. Я была в довольно диком состоянии духа.

– Это не место для юных леди, – сказал мужчина-пахт, который бездельничал у ворот. – Колизей находится дальше. Здесь можно увидеть только мускулы. Много мускулов. – Однако один взгляд на шторм в моих глазах убедил его не вставать у нас на пути, и мы продолжили путь на площадку для спарринга.

Сам по себе это был небольшой колизей, хотя на кольце, окружавшем территорию, не было места для сидения. Вдоль стен тут и там стояло несколько стеллажей с оружием, а песок, покрывавший площадку, во многих местах был испачкан кровью. Происходило с полдюжины мелких стычек, начиная от дуэлей и заканчивая драками в меньшинстве и даже потасовкой на дальней стороне. Я заметила, что в основном это были полазийские женщины, и они сражались в таком стиле, что казалось, будто их тела обтекают оружие, которое они держали в руках. Даже Тамура был впечатлен полазийским стилем боя. Я также заметила нескольких пахтов, которые дрались друг с другом, хотя, казалось, не прилагали особых усилий. Было также несколько полазийских мужчин, обнаженных по пояс и намазанных маслом, так что их мускулы блестели в тусклом свете. Все они закрывали рты вуалями, и ни у кого из них не было оружия.

– Так прекрасно наблюдать за борьбой мужчин. Просто подожди. Скоро они будут извиваться друг на друге, как угри в мешке. – Я обернулась и увидела женщину-пахта, развалившуюся в кресле у входа. На веревочке, обвязанной вокруг ее запястья, висела тыква-горлянка, и, пока я наблюдала, она подбросила ее в руке и пригубила содержимое, прежде чем издать благодарный звук, выражавший истинное удовольствие. Ее мех был угольно-черным, коротким там, где у многих пахтов он был длинным, а вокруг рта и ушей у нее были серые волоски. На ней были свободные хлопчатобумажные брюки, кожаная куртка с открытыми плечами и соответствующий ей капюшон, скрывавший большую часть ее лица в глубокой тени. Но ее глаза сверкали в тусклом свете, и я увидела, как блеснули белые клыки. Я также заметил, что около стула лежала пара изогнутых мечей в ножнах. Значит, это была воительница, но, судя по запаху спиртного, исходившему от нее, она была не в том состоянии, чтобы сражаться.

– Кто…

– А вот и они. Смотри. – Я повернулась к площадке для спарринга и увидела, как двое полазийцев вышли вперед и поклонились друг другу. Затем они взялись за руки и через несколько мгновений уже извивались на песчаной земле, каждый пытался удержать другого. – Разве тебе бы не хотелось оказаться в центре этих объятий? – Женщина-пахт издала пьяный смешок, который продолжался слишком долго.

Другие мужчины-полазийцы подбадривали их из-за своих вуалей, и некоторые из участников спаррингов остановились, чтобы понаблюдать. Я заметила небольшую группу полазийских женщин, вооруженных мечами или топорами, которые с явным интересом наблюдал и за происходящим. Схватка закончилась тем, что один боец навалился на другого, больно заломив ему руку за спину. Мужчина, лежавший на полу, ударил свободной рукой по песку, и два соперника разошлись, поклонившись друг другу после того, как оба встали на ноги.

Имико прикусила нижнюю губу, на ее лице появилось голодное выражение. Когда она заметила меня, то быстро отвела взгляд:

– Это было впечатляющее, гм, сражение.

И снова женщина-пахт захихикала. «Полазийские мужчины не сражаются. Они дают друг другу пощечины, и это хорошо смотрится. Шоу для женщин. Если хотите увидеть сражение, посмотрите туда». Она указала на двух полазийских женщин, которые кружили друг вокруг друга с обнаженными мечами. Когда они столкнулись, раздался звон стали, и я едва успевала следить за серией ударов, которыми они обменивались.

– Сражение. – Женщина снова указала на полазийских женщин, затем указала дрожащим пальцем на мужчин. – Прелюдии. Я предпочитаю наблюдать за последними. Это веселее.

Я подошла на шаг ближе к женщине:

– Как тебя зовут?

– Иштар, из Холмов. – Она почти царственно взмахнула рукой с тыквой.

– Эскара. – После нескольких мгновений ее пронзительного взгляда я поняла, что она хочет большего. – Из Кешина.

– А. Звучит как чудесное место.

– Даже не знаю. Я очень давно там не была.

Иштар оскалила зубы. Важно понимать, что в случае с пахтами улыбка и оскал выглядят очень похоже:

– Для этого и существует родина. Вспоминать о ней с нежностью и никогда больше не видеть. А ты?

Имико пожала плечами:

– Имико, из Юна.

– Я была в Юне, – весело сказала Иштар. – Там пахнет рыбой.

– И это самое приятное, что ты можешь о нем сказать, – согласилась Имико, кивнув головой.

– Итак, что же привело Эскару из Кешина и Имико из Юна на эти земли? Пришли посмотреть, как мальчики играют друг с другом? Или в вас есть нечто большее, чем видно глазу?

– Почему мужчины сражаются без оружия? – спросила я.

Иштар отхлебнула из своей тыквы-горлянки и опустила ее, забравшись еще глубже в кресло.

– Полазийским мужчинам запрещено носить мечи. Они могут пораниться острыми предметами. Думаю, некоторым разрешены копья, но не этим. Они нужны только для того, чтобы шлепать друг друга и выглядеть привлекательно. Они играют в сражения, а затем возвращаются к своим хозяйкам, чтобы нарожать им детей. Или, возможно, их хозяйки уже здесь и сражаются, как женщины. Я не знаю. Я не слежу за людьми, которые живут во дворцах.

Имико вздохнула:

– Почему мужчины не должны сражаться? Они сильнее женщин.

Иштар обратила свой сверкающий взгляд на Имико:

– Сила служит только той цели, ради которой она дана. Мастерство и мудрость обеспечивают эту цель. Те, кто сражается руками, проигрывают. Те, кто сражается головой, побеждают. Полагаю, здешние женщины считают, что у них голова лучше. Кто я такая, чтобы спорить?

– А как насчет тебя? – спросила я. – Я вижу, у тебя есть мечи. Ты сражаешься?

Иштар снова пьяно захихикала. «Если бы только, Эскара из Кешина. Никто из моего отряда не станет сражаться со мной, они хорошо меня знают». Она махнула рукой в сторону группы из десяти пахтов, занимавшихся спаррингом на одном из больших участков площадки.

– Но ты умеешь сражаться?

Иштар только хитро посмотрела на меня.

– Покажи мне.

– Я не сражаюсь по требованию, Эскара из Кешина. Нет. Нет, подожди. Бесплатно. Я не сражаюсь по требованию, бесплатно. Да, именно так.

Я повернулась к Имико. «Отдай ей одно из своих колец. Это дорогое кольцо, оно стоит три золотых рема». Воровка поворчала, но отдала одно из своих украденных колец. Иштар повертела его в пальцах, прищурившись, затем сунула в карман и наклонилась вперед, подбирая свои мечи. Она возвышалась надо мной на добрых полторы ладони, и я могла видеть, как перекатываются мышцы под ее шерстью. Иштар двигалась с природной грацией, которая убедила меня в ее мастерстве задолго до того, как я увидела ее бой.

– Смотри внимательно, Эскара из Кешина. Иначе ты, скорее всего, пропустишь то, что хотела увидеть.

Иштар направилась не к своему народу, а к полазийским женщинам, сражавшимся мечами. Она прервала их поединок легким поклоном, и, хотя я не расслышала, что было сказано, прошло совсем немного времени, прежде чем обе полазийки приветствовали Иштар и окружили ее. Справедливости ради стоит сказать, что схватка была короткой. Иштар была в меньшинстве, и я за полдюжины шагов чувствовала исходящий от нее запах алкоголя. Несмотря на это, женщина даже не вытащила мечи. Она дважды уложила обеих полазиек на задницу, используя оружие в ножнах, и все выглядело так, будто это легко. Мне неприятно это признавать, но я действительно упустила многое из того, за что заплатила в том бою. Я видела, как она победила, но не могу сказать, как; только то, что она оказалась быстрее и сильнее обоих своих соперниц, и даже численный перевес не смог переломить ход боя в их пользу. Она еще раз поклонилась своим противницам, а затем с важным видом направилась к нам, все еще пошатываясь от выпитого.

– Ты сделала это, будучи пьяной? – спросила Имико с ноткой благоговения в голосе, за которую я не могла ее винить.

– Я выпила, – фыркнула Иштар. – Но я не пьяна. Еще. Позже я наверняка напьюсь, если захочу. Особенно, если найду в этом колизее кого-нибудь, кто согласится подраться со мной. Трудно найти соперника с такой репутацией, как у меня. – Должна признаться, я не согласна с этим мнением. Я всегда считала, что моя репутация, какой бы мрачной или смертоносной она ни была, служит только для того, чтобы набирать себе новых врагов.

– Ты боец из ямы или наемница? – спросила я.

– Нет особой разницы, когда не с кем сражаться.

– Если ты наемница, у меня есть предложение для тебя. Для тебя и твоего отряда.

Иштар рассмеялась. «Мы не из дешевых, Эскара из Кешина. Твое маленькое колечко купило тебе сражение. Как ты думаешь, сколько стоит весь мой отряд?» Она откинулась на спинку стула и поднесла к губам свою тыкву-горлянку, сделала большой глоток и нахмурилась, обнаружив, что тыква пуста.

– Я уверена, что могу позволить себе твои услуги, Иштар из Холмов. Я представляю в этом деле Ранд. – Я указала на Ро'шан, который висел в воздухе к югу от города, заполняя собой горизонт. – И, уверяю тебя, у нее глубокие карманы.

Глаза Иштар снова блеснули из-под капюшона. Жадность может одурачить даже самых мудрых:

– Что это за работа?

Я шагнула вперед, так близко, что ей пришлось задрать голову, чтобы посмотреть на меня снизу вверх:

– В течение нескольких месяцев вам придется только сидеть на задницах и немного учить меня сражаться.

– Ты не умеешь сражаться? – со смехом сказала Иштар.

– Я умею наносить удары руками и ногами. Но я не умею сражаться клинком.

– Ха! Ты умеешь давать пощечины мальчикам. Мне показалось странным, что дама в платье явилась сюда даже без меча.

Настала моя очередь усмехаться. Настала моя очередь произвести впечатление. «О, у меня есть меч». Я призвала свою кинемантию и сформировала в правой руке источникоклинок, такого же размера и длины, как оружие Иштар. Он засветился туманным фиолетовым светом от кинемантической энергии, которой я его наполнила.

– Хм. – Иштар выпрямилась на стуле, протянула руку и потрогала лезвие, а затем зажала его между сильными пальцами. – Вот это то, чего я никогда раньше не видела.

– Никто не видел. – Я не могу отрицать гордости, которая прозвучала в моем голосе. – Это то, что могу делать только я. – Я освободила меч, и энергия, заключенная в нем, вырвалась наружу, обдув мех на руке Иштар. – Пойдем со мной, и я обещаю показать тебе много такого, чего ты никогда раньше не видела. И, разумеется, я тебе заплачу.

И снова блеск в ее глазах. Ее усы тоже дернулись; у Иштар была привычка подергивать усами, когда она была взволнована. Она поднялась на ноги, снова нависнув надо мной, и кивнула.

– Расскажи мне поподробнее об этом предложении, Эскара, из Кешина. – Я открыла было рот, чтобы заговорить, но она подняла палец. – Не здесь. За выпивкой. Или за большим количеством выпивки. Неподалеку есть таверна, и ты платишь.

Так я получила ее, мою наставницу в фехтовании и наемницу в одном лице. Я редко заключала более выгодную сделку. За небольшое чудо и несколько обещаний я заполучила одного из самых опытных воинов, которых когда-либо видел Оваэрис. Я не собираюсь утверждать, что деяния Иштар сравнимы с деяниями героев древности; древняя Бринта и ее битва с Семью Повелителями Кузниц – это история, которую барды рассказывают по сей день. Несмотря на то, что Бринта похоронена много лет назад, история о ее величайшем приключении сохраняет свою актуальность: даже самую могущественную армию можно победить одним удачным словом. О десяти испытаниях отряда наемников Коготь виверны написаны книги не менее чем четырьмя разными авторами, и все они рассказывают об их перипетиях по-своему, но все они говорят нам о том, что дух товарищества и доверие могут спасти практически любую ситуацию. О Иштар уже сложены песни, но мало кто мог похвастаться, что в них содержалось что-то, кроме Не связывайся с Иштар с Холмов. Ее преданность простиралась всего лишь до моей монеты или, по крайней мере, до моего обещания богатства, но она была на вес золота.

К тому времени, когда я напала на До'шан, я была готова. Я могла сражаться руками, клинком и магией. У меня были последователи: мои друзья, которые остались бы со мной, несмотря ни на что, мои наемники, которых я купила и которым заплатила, и Хорралейн, который защищал меня так же яростно, как защищал Деко. Чего мне не хватало – чего мне всегда не хватало, – так это знаний. Так много правды было скрыто от меня. Так и должно было быть. Мезула и Сильва обе знали, что, если бы они сказали мне правду, я бы сбросила Ро'шан с неба задолго до того, как осмелилась ступить на До'шан.

Глава 40

Джозеф

Целитель, паж, слуга. Жизнь стала бессмысленной, если не считать работы, которую дает мне Смерть. Мне не доверяют и меня не любят. С каждым днем, когда Эска ускользает от нас, Смерть относится ко мне все более враждебно, как будто это моя вина. Почему люди так быстро сваливают вину за свои неудачи на других?

Мне дают Источник биомантии только тогда, когда один из ее рыцарей нуждается в исцелении, и заставляют от него избавиться, как только я закончу свою работу. За мной постоянно наблюдают. Даже сейчас, когда я сижу у огня и это пишу. Даже когда в таверне играет музыка и пиво льется рекой. Даже когда вокруг нас идут состязания в силе и рукопашном бою, хотя бы один смотрит за мной. Я со Смертью больше года, а они по-прежнему относятся ко мне как к врагу. Я не сделал ничего, что могло бы это оправдать. Я был хорошим. Я был верным. Я слуга Смерти. И все же я для них всего лишь орранец.

– Теперь мы все терреланцы. – Популярное высказывание в наше время. Куда бы мы ни пошли, я его слышу. Это неправда. К нам, которые раньше были орранцами, относятся по-другому. Я слышал и другие слова, сказанные Смертью и ее Рыцарями Десяти: «Истинные терреланцы». И не только они. Я был в Джанторроу. Аудиенция у императора измучила меня. Он недоброжелательно относится к тем из нас, кто происходит из орранской части его империи. И то, как он смотрел на меня… Прошло больше двух лет после падения Оррана, а меня все еще называют одним из последних Хранителей Источников Оррана. Меня и Эску. Ненависть в глазах императора была ужасающей. Для меня он не нашел ничего, кроме отвращения, но Эска… ее он ненавидит по-настоящему. Он открыто говорил о том, как он хочет, чтобы она страдала. Теперь Смерть получила приказ. Отложить в сторону все остальные обязанности, найти Эску и доставить ее к императору в цепях. Я не знаю, что он планирует с ней сделать, но это будет больно. Могу ли я позволить этому случиться? Я не знаю, ненавижу я Эску или люблю. Но могу ли я позволить им ее забрать? Могу ли я это остановить? Хочу ли я этого?

Там есть шпион. Возможно, кто-то из близких Эски, я не знаю, кто именно. Он передает информацию Смерти. И теперь мы знаем, куда она направляется. Эска направляется в До'шан, второй летающий город. Но зачем? Там нет ничего, кроме монстров и руин. Она, должно быть, знает что-то, чего не знаем мы. Должно быть что-то, ради чего стоит покинуть убежище Ро'шана. И вот мы здесь, ждем. Смерть и трое ее рыцарей. За ее спиной стоит небольшая армия из трех Хранителей Источников: Теммет, Рурин и Пилк. Я их ненавижу. Они смотрят, как я пишу, и смеются над отсутствием у меня голоса. На днях я застал Теммета, когда он рылся в моих вещах в поисках страниц, на которых я записываю свои мысли. Он никогда их не найдет. Иногда я сжигаю их, и мои мысли превращаются в пепел. Иногда я оставляю их, вроде той, которую засунул в дупло дерева – сокровище, спрятанное для того, чтобы какой-нибудь счастливчик однажды его нашел. Я никогда не ношу их при себе. У меня нет голоса, но мои мысли опасны. Опасны для меня и для Эски. Я никогда не позволю им прочитать мои мысли. Возможно, эту страницу я спрячу. Под моим стулом есть незакрепленная половица, я мог бы немного приподнять ее и просунуть листок. Может быть, однажды кто-нибудь его найдет.

Мне нравится думать, что все мысли, которые мне приходили в голову в Террелане, когда-нибудь будут собраны. Историк соберет все осколки, которые я оставил после себя, все маленькие кусочки меня. Я так одинок. Мне нравится думать, что однажды кто-нибудь присоединится ко мне в этом путешествии. Они прочтут все, что я написал, и я больше не буду одинок. Я никогда не буду одинок. Достаточно одному человеку это прочесть, и он будет со мной все это время. Это, пожалуй, единственное утешение, которое у меня осталось.

Я впервые в жизни путешествую не по Ише. Я обнаружил, что мне не очень нравятся корабли. Они бесконечно раскачиваются, и в брюхе этого чудовища слышно, как вода плещется о деревянный корпус. Это нервирует. Но это место нравится мне еще меньше. Ролшш – дикий континент, населенный неуклюжими тварями, которые смотрят на землян как на легкую закуску. Сначала я подумал, что здешних монстров притащили из Другого Мира, но Теммет – демономант, и я слышал, как он говорил Смерти, что они местные существа. Я не думал, что в нашем мире есть что-то настолько большое. Некоторые из них в двадцать раз выше землянина, гигантские существа, передвигающиеся на двух ногах, с огромными пастями. На днях мы видели одного из них, бродившего по близлежащим джунглям, и я заметил, как с его бороды капает кровь свежей добычи. Мы постоянно слышим, как они рычат друг на друга и ломятся сквозь деревья. По крайней мере, они не приближаются к городу. Я думаю, их не пускают стены. Или, может быть, патрули. Что-то удерживает их на расстоянии, и я этому рад. Восьминогие монстры еще хуже. Они – воплощенные кошмары, крадущиеся по деревьям и поющие друг другу почти земными голосами. Неудивительно, что Ролшш почти не населен; кажется, все на этом проклятом континенте хочет нас убить.

До'шан висит в небе темным пятном, заполняющим восточный горизонт. С горы спускаются четыре огромные цепи, уходящие глубоко в землю неподалеку. Они больше, чем цепь, которая является якорем Ро'шана, и каждое звено во много раз больше дома. Я не знаю, какое существо могло их построить, но они были созданы не для того, чтобы втягиваться в летающую гору, а для того, чтобы навечно приковать ее к миру. Местные жители говорят, что цепи нерушимы, и у них были поколения, чтобы проверить эту теорию. Никакие кирки не могут их расколоть, никакой огонь не может их расплавить, никакой молоток не может оставить на них вмятину. Но, какая бы магия ни удерживала их в целости, она, похоже, не способна остановить природу. Я вижу, что вдоль всех звеньев растет мох, по ним ползут лианы. Клянусь, я даже видел на них существ, какую-то группу, поднимающуюся по звеньям, чтобы добраться до руин города на вершине. Но в этом трудно быть уверенным. На таком расстоянии глаза тебя обманывают. На достаточно большом расстоянии даже монстры выглядят как муравьи.

Мы отправляемся завтра. Пилк напугана. Я слышал, как она жаловалась на то, что порталы опасны на таком расстоянии даже для одного или двух человек. Ей нужно переправить туда половину армии. Без сомнения, Смерть и ее рыцари пойдут первыми, использование порталов становится тем опаснее, чем больше людей проходит через них. Те из нас, кто пойдут последними, с такой же вероятностью окажутся неизвестно где, как и в нашем истинном пункте назначения. Надеюсь, мы все поймем, что портал ведет в никуда.

Мне очень жаль, Эска.

Я хочу записать это на бумаге. Я хочу, чтобы это было записано. На случай, если мы придем завтра и… На случай, если Смерть победит. Я хочу, чтобы кто-нибудь знал, что мне очень жаль. Я хочу, чтобы тот, кто найдет этот кусочек меня, знал, что я никогда не хотел ничего из этого.

Глава 41

Через несколько месяцев после нашей остановки в Полазии я почувствовала, что готова сразиться с Джинном на До'шане. Готова помериться силой и мастерством с богом. Ролшш очень напоминал мой дом; мой первый дом, Кешин. Густые деревья, уходящие в небо, создают такой густой полог, что по нему могут ходить самые мелкие существа. Без сомнения, там будет опасно ступать, но, думаю, вид будет захватывающим. Наш вид был еще лучше. Два флаера, один достаточно большой, чтобы вместить основную часть наших сил и припасов, другой поменьше – для высадки десанта. Конечно, я села на тот, что поменьше. Я намеревалась быть первой, кто ступит на До'шан.

Я увидела, как далеко внизу зашелестели деревья, и мельком заметила какой-то огромный хвост, махнувший взад-вперед; затем он исчез, скрывшись за зеленой массой. Иштар рассказывала мне истории о Ролшше, о чудовищах, которые бродили по его джунглям и горным хребтам. По своим размерам они действительно были чудовищами, и даже Сссеракис испытывал к ним некоторое уважение. Другие истории, рассказанные Иштар, касались сокровищ, спрятанных в заброшенных городах, и храмов, построенных для поклонения мертвым богам, Ранд или Джиннам, которые не пережили их войну. Она также рассказывала мне истории о странных карликовых существах, которые крали лица как у землян, так и у пахтов, но, я думаю, это была ложь. С другой стороны, возможно, она имела в виду Про́клятых; они существуют по всему Оваэрису, прячась в темных местах, куда боится ступать большинство цивилизованных людей.

Далеко внизу проплыл городок, такой маленький, что казался коричневым пятнышком посреди моря зелени. Я спросила, как он называется, и Иштар только пожала плечами, молча спрашивая, какое это имеет значение. Тогда у меня не было ответа, но, думаю, теперь он у меня есть. Имена имеют значение. Имена людей, имена мест. Давая вещам имена, мы придаем им смысл и ценность. Заметит ли кто-нибудь, если безымянный городок посреди джунглей внезапно исчезнет? Но дай этому поселению имя, и оно внезапно станет местом, где живут люди. Нанеси его на карту, и оно станет постоянным. Потом королева предъявит на него права, и он станет собственностью, которую нужно защищать любой ценой.

Одно имя, всего шесть букв, сообщить больше, чем все прочие части именования разом. Люди видят женщину-землянина, идущую по их городу, и не удостаивают ее второго взгляда – еще одно лицо в бесконечном море других. Назови эту женщину по имени, Эскара, и реакция изменится. Внезапно люди узнают, на кого они смотрят, репутация и рассказы в тавернах обретут новое значение. Абстрактный ужас, почти миф, станет реальностью. Зная это имя из шести букв, город из безопасного превращается в находящийся под угрозой. Королева-труп существует, она живая, она ходит среди нас и по ее следам придет разрушение. Но, по правде говоря, что изменилось? Я все тот же человек, независимо от того, знают люди мое имя или нет. Город не стал менее безопасным, чем был, просто потому что жители знают мое имя. И я по-прежнему хочу купить корзинку с фруктами, независимо от того, трепещут люди при моем появлении или нет. Возможно, нас определяют наши поступки, но именно наши имена влекут за собой последствия.

Солнце клонилось к закату, наши луны были на подъеме. Лурса доминировала на небе, но ненамного, и ее свет окутывал нас всех желтовато-голубым сиянием. Ролшш – теплый континент, температура колеблется от приятной до невыносимо жаркой, но на такой высоте было холодно. В воздухе повис резкий холод, и я плотнее закуталась в зимнее пальто, позволяя теплу от моего Источника пиромантии согревать меня изнутри. Туман от дыхания клубился прямо передо мной, и я видела, как иней цепляется за свисающие пряди моих волос. Иштар и ее наемники-пахты выглядели еще менее довольными холодом, и я заметила иней на шерсти вокруг их ртов.

– В Ро'шане не так холодно, – ворчливо сказала Иштар. Ее правая рука коснулась тыквы, висевшей у нее на поясе, но она устояла перед искушением. Это было совсем на нее не похоже, и я подумала, что, возможно, мой наставник по фехтованию нервничает. Мы провели вместе несколько месяцев, и она редко колебалась, прежде чем сделать глоток.

– Воздух вокруг Ро'шана холодный, – сказала я. – Но Ранд каким-то образом делает город приятным. – Вдалеке я могла видеть заснеженные горы, а на южной стороне До'шана был замерзший водопад, пойманный в момент падения с летающей горы. Оказалось, что какую бы магию или систему Мезула ни использовала, чтобы превратить Ро'шан в зеленый рай, в городе-двойнике она не действовала.

– Я не люблю снег. И лед, – сказала Иштар, и ее голос, казалось, дрожал от холода. – Здесь же много и снега, и льда. Ты платишь нам недостаточно для таких холодных условий.

Я рассмеялась:

– За ту сумму, которую я вам плачу, вы могли бы купить какую-нибудь теплую одежду, а не больше выпивки.

– Вы, земляне, слишком полагаетесь на свою теплую одежду. Это все потому, что вы хотели бы, чтобы у вас было побольше волос.

– Это ты жалуешься на холод.

– Я на многое жалуюсь. Это помогает мне согреться.

Я приподняла бровь, глядя на Иштар, и она оскалила зубы, а ее глаза сверкнули из-под капюшона. Она вздохнула.

– Хорошая ученица пожертвовала бы своим прекрасным теплым пальто, чтобы согреть свою наставницу.

– Ты думаешь, я хорошая ученица? – спросила я, уже зная ответ.

– Нет. Ты ужасная ученица. Но твое пальто сделало бы тебя лучше.

– Я довольна тем, что ужасная. – Это была ложь. Я никогда не буду счастлива, если буду ужасна в чем бы то ни было.

Флаер начал подниматься, оператор покрутил какую-то рукоятку, и пропеллер над нами завертелся еще быстрее и громче. Я все еще мало что знала о наших транспортных средствах, но догадывалась об источнике их мощности. Кинемантия может творить удивительные вещи, и мне было интересно, где находится Источник и насколько он велик, потому что, насколько я могла понять, только он мог привести в действие эти хитроумные устройства. Позади нас большой флаер тоже начал подниматься, хотя и медленнее, борясь со своим гораздо более тяжелым грузом. В этом флаере была остальная часть отряда Иштар вместе с Сильвой, Тамурой и Имико, а также бо́льшая часть наших припасов. Хардт и Хорралейн присоединились ко мне и Иштар, так что мы стали чем-то вроде абордажной команды и должны были приземлиться первыми, чтобы обезопасить место для посадки более крупного флаера. Мы не были уверены, чего ожидать от До'шана, но Мезула утверждала, что город представляет собой не столько руины, сколько крепость с многочисленным гарнизоном.

До'шан действительно такой же большой, как и его брат, хотя вершина горы, конечно, не такая плоская. Когда мы поднялись на уровень с ней, я смогла увидеть город, раскинувшийся по всей горе. Огромные многоэтажные здания находились в разной степени ветхости. Улицы вились по городу, образуя сводящий с ума лабиринт из кругов. А в центре города возвышалась сплошная черная сфера, затмевая все здания вокруг. Это было любопытное зрелище, и я могла догадаться, где мы найдем Джинна.

Семь островов-спутников вращались вокруг основной массы суши До'шана. Некоторые из них были большими островами, населенными зелеными деревьями, которые могли противостоять холоду. Другие представляли собой голые обломки скал, которые давно откололись от горы, но все еще держались в воздухе благодаря какой-то магии.

Мы поднимались все выше и выше, и я могла поклясться, что температура падала, пока даже Сссеракис не почувствовал холод. Я оглянулась на оператора, но его, казалось, не беспокоила температура. Мужчина догадался прихватить толстые мягкие перчатки, и я позавидовала его предусмотрительности. Хорралейн стоял неподалеку, глядя на город, в бороде и волосах у него был лед. Он заметил меня и хмыкнул. «Похоже на город рядом с Ямой», – его голос звучал медленно, словно он взвешивал каждое слово или, возможно, мысленно убеждался, что каждое из них имеет правильное значение.

– Город Джиннов, – пробормотал Хардт, стуча зубами. Он обхватил себя большими руками и пританцовывал на месте. Зрелище было бы комичным, если бы не острое напряжение в воздухе.

Он был прав. Ро'шан был городом, созданным Рэнд. Она вылепила его из костей какого-то огромного чудовища, жившего в центре горы. Здания были органичными, с плавными линиями и естественными изгибами. Все в Ро'шане говорило о жизни. До'шан не мог быть более необычным. Здания были причудливой формы, изгибались наружу, а затем снова внутрь под острыми углами. Планировка города была на удивление однообразной, и, если бы я отвлеклась, то смогла бы увидеть некий шаблон, который определял поток улиц. Это было противоестественно; все это было построено по шаблону.

Джинны придают всему форму по своей воле. В соответствии со своим чувством эстетики. Ты уже видела этот город раньше, Эскара. Я показывал его тебе. Сссеракис был прав. Планировка города была такой же, здания – той же формы. Сссеракису когда-то принадлежал город, похожий на этот, но в Другом Мире. Передо мной открылись новые возможности, и в голове закружились вопросы. Значит ли это, что Джинны побывали в Другом Мире? Создавали ли они его так же, как Оваэрис, или они пришли из Другого Мира и перенесли эту архитектуру сюда?

– Твой город построили Джинны, – сказала я, понизив голос, чтобы никто не услышал меня за шумом пропеллера. Но Сссеракис мог меня слышать, ужасу не нужен был звук моего голоса, чтобы узнать мои мысли.

Джинны построили все в моем мире. Они были его архитекторами. Мы стали их величайшим разочарованием.

– Останови эту штуку, – рявкнула Иштар резким голосом и повернулась к оператору. – Не приближай нас.

Оператор повернул несколько дисков и потянул за рычаг. Я перестала следить за его манипуляциями и присоединилась к Иштар, стоявшей в передней части флаера. В руке у нее была подзорная труба, направленная на город. Я попыталась прищуриться, но у глаз есть свои ограничения. Мне говорили, что хорошо обученный фотомант может видеть на мили вокруг в мельчайших деталях, но я никогда не встречала фотоманта, который бы в конце концов не сошел с ума от своей магии.

– Что это? Мы не можем высадиться в городе отсюда, – сказала я.

Иштар издала низкий рык.

– Ты платишь мне за то, чтобы я была наемницей, а не трупом. – Она протянула мне подзорную трубу. – Посмотри на крыши.