Текст книги "Вне времени (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Возможно, в этом единственном отношении Ллос не так уж глупа – а возможно, она величайшая из глупцов. Хаос вызывает радостное возбуждение у её последователей – они чувствуют себя живыми! Но в конце концов они оказываются там же, где были в самом начале. Ранг дома может измениться, ближайший враг может потерпеть поражение, новое заклинание может омрачить небеса. Но тот, кто отправится в Мензоберранзан сегодня, увидит место, очень похожее на город, который я впервые узрел из колыбели.

Отличается ли он в этом от Глубоководья?

Поскольку да, некоторые цивилизации будут уничтожены завоевателями. Некоторых сравняют с землёй вулканы. Долгая засуха может переместить целые культуры, а огромные морские волны могут погрузить других в вечное молчание на дне морском. Но круг жизни продолжается. Остаются щедрость и жадность. Остаются любовь и ненависть. Остаются милосердие и месть. Все эти противоречивые, бесконечно сражающиеся черты людей, дварфов, эльфов, полуросликов, гномов и любой другой разумной расы остаются... и ведут войну.

И победитель всегда оказывается в опасности, и любой итог всегда столь обычен, что в вихре хаоса всё равно ничего не меняется.

Когда я сказал об этом Бренору, он ответил, что темна не только моя кожа, потянулся за свой щит и вручил мне кружку с выпивкой.

Но нет, это не грустная мысль, она не подразумевает беспомощность перед лицом судьбы и предопределённости.

Поскольку знаю я и то, что хотя мы движемся кругами, мы по-прежнему движемся вперёд. Культуры взрослеют подобно тому взрослению, которое я вижу в своих записках. Для сегодняшнего гостя Мензоберранзан будет очень похож на тот город, который увидел я из дома До'Урден, но будут и отличия.

Со временем судьба каждого народа кажется всё менее и менее зловещей, поскольку с культурой приходит и память, понимание того, что работает, а что нет. Когда эти уроки забываются, круг снова возвращается назад, а когда их помнят – общество движется вперёд, и с каждым циклом, с каждым подтверждением того, что есть добро, а что зло, начальная точка следующего урока становится немного ближе к добру.

Это долгий цикл, но он вращается в направлении справедливости и добра для всех нас. Несложно оглянуться на историю и увидеть преступления огромного размаха, которые пугают людей нашего времени, но в дни более суеверные и тёмные воспринимались как простая данность или считались необходимыми.

Бренора это заявление не впечатлило. Он просто протянул мне ещё одну кружку.

Но сейчас мне кажется неоспоримой истиной, что жизнь индивида и жизнь общества заключена в этих циклах мира и кризиса, и что с каждым витком мы учимся и становимся сильнее.

Мы становимся мудрее.

Мне приходит в голову, что существа, которых мы на Фаэруне называем богами, могут быть просто долгоживущими созданиями, слышавшими рифмы пасайсон, прошлого, так часто, что простой опыт позволяет им знать будущее. Возможно, результат так неотвратим, что теперь они слышат не только отзвуки прошлого, но и будущего – обладают предвидением последствий. Они научились великой силе, как мечник обучается новому приёму.

Во время последнего кризиса моё путешествие почти оборвалось, не только потому, что я погиб – это кажется очень частым условием – но потому что я потерял всё, что служило мне якорем в этой реальности. Земля, на которой я стоял, превратилась в зыбкий песок, и я едва не сгинул в этом песке.

И сгинул бы, если бы не научился сужать круги моей жизни до такой степени, что я почти надеюсь: моё путешествие станет более прямой дорогой вперёд, путём лучшего предвидения и ясного понимания.

Поскольку величайшее из учений монахов Жёлтой Розы – способность прощать, целиком и полностью, свои собственные недостатки, принимать своё физическое тело как сосуд для духа, стремящегося к совершенству. Столь полное принятие себя, ограничений, слабостей и неудач, позволяет личности двигаться вперёд без вмешательства вины и ненужных колебаний.

Слышать отзвуки прошлого.

Предвидеть ноты будущего.

Храбрее шагать вперёд.

И я храбро и с улыбкой шагаю вперёд, высоко подняв свои сабли.

-Дзирт До'Урден

ГЛАВА 7

Pater

Год Возрождения Дварфийского Рода

1488 по Летосчислению Долин

Этим зимним днём в Лускане повсюду сыпал снег и леденящая морось, но открытое небо над Иллуском всё равно оказалось слишком ярких для чувствительных глаз Закнафейна До'Урдена, дроу, видевшего поверхность лишь однажды, сотни лет назад. Он поёжился под тяжёлым плащом, отданным ему Джарлаксом, когда троица дроу – Закнафейн, Джарлакс и необычайная девушка по имени Ивоннель, дочь великой верховной матери Бэнр, перешли через мост на остров Ближней Стражи, а потом – через следующий мост на второй остров, где возвышалось огромное и изумительное сооружение: Главная башня Волшебства.

Башня поднималась в небо, подобно древнему дереву. От центрального «ствола» отходили крупные ветви, величественно вздымаясь ввысь, каждая – достаточно велика, чтобы вместить частные покои волшебников. Сейчас Главная башня была крупнее, чем до своего уничтожения сто лет назад, и продолжала расти. Верхушка «ствола» и самые высокие ветви на фоне серого неба мерцали оранжевым в такт лаве, пульсирующей по длинным подземным венам, соединявшим это волшебное сооружение с подземными палатами дварфийского города Гонтлгрима, расположенного далеко на востоке, а конкретно – с озером лавы захваченного предтечи, питавшим действующие здесь силы созидания.

Дверь у основания башни отсутствовала, но Джарлакс знал местонахождение входа и волшебные слова, необходимые, чтобы его открыть. Троица ступила внутрь и прошла по коридору в круглое центральное помещение, опоясанное вьющейся лестницей, поднимавшейся по огромному сооружению вверх и спускавшейся вниз к его недрам, в пещеры под поверхностью Лусканского залива. Подойдя к ступеням, дроу отчётливо услышали раздающиеся внизу звуки, необъятное дыхание, как будто сама башня вдыхала и выдыхала воздух подобно живому существу.

Джарлакс знал об этом сооружении достаточно, чтобы не считать это простым совпадением.

Второй лестничный пролёт встретил их дверью, ведущей в самую крупную «ветвь» древоподобного здания – за ней располагался узкий, поднимающийся коридор с дверями вдоль каждой стены. Учитывая ширину ветви, за дверями могли располагаться довольно внушительные покои. Но здесь, в башне волшебников, в любом случае хватало надизмеренческих пространств – волшебных особняков, которые на материальном плане бытия могли быть не крупнее шкафа, но палаты за их дверями удовлетворили бы даже надменную королевскую пару.

И Джарлакс хорошо знал, что величайший из таких особняков принадлежит его брату, бывшему архимагу Мензоберранзана, Громфу Бэнру.

Ему не нужно было стучать, ведь за дверью Громфа велось магическое наблюдение, и она отворилась при виде командира наёмников.

Троица ступила в волшебный дворец, встреченная прекрасной запоминающейся музыкой и серией мягких световых линий, меняющих цвета сквозь видимый спектр в такт звучанию музыкальных инструментов.

Входной зал был заполнен чередой прекрасных белых колонн, вырезанных в форме обнажённых женщин-дроу с оружием. «Кариатиды», – предупредил своих спутников Джарлакс, ведь это были не просто опоры для потолка, в которых магическое строение не нуждалось.

Это были стражи – и стражи грозные.

Из арочного прохода сбоку появился архимаг Громф. Похоже, вторжение немало его рассердило, но не слишком удивило. К тому же, было очевидно, что Джарлакс с остальными никогда не смогли бы войти сюда без его позволения.

– Надеюсь, тебе понравился твой визит в дом Бэнр, – сказал Джарлакс.

Громф фыркнул и прошёл мимо гостей, дав знак следовать за ним к выходу.

– Угощения не предложишь? Даже выпить, чтобы освежиться? – спросил Джарлакс.

– Уверен, король Бренор вас угостит, – отозвался Громф, и Джарлакс тяжело вздохнул.

Громф провёл их тем же путём, которым они пришли, но миновал входной зал и направился вниз по лестнице, под землю и к другой тайной двери, почти незаметной на изгибающейся стене вулканического тоннеля, в котором они оказались. Чтобы открыть эту дверь, мало было прошептать несколько магических слов. Другие дроу почувствовали, как много заклинаний, печатей и глифов охраняют проход – больше, чем любую другую дверь в башне, включая вход в покои самого Громфа.

И магия охраняла не одну только дверь. За дверью лежала просторная комната, в длину больше, чем в ширину, уставленная каменными статуями, которые повернули головы, чтобы оценить вошедших. В небольших альковах над ними точно так же следило войско гаргулий, готовых ожить и броситься в атаку.

Но они только следили, ведь это были питомцы Громфа, а Громф возглавлял процессию.

В дальнем конце помещения возвышалась пара каменных обелисков. Они не были прямыми, и толщина на их протяжении различалась, они не были украшены затейливой резьбой, и поистине казались не к месту в этом величественном сооружении, полном изящной асимметрии и необычных решений. На этих двух колоннах покоилась третья – огромный кусок серого камня, который как будто швырнули сюда по неосторожности. Получилось нечто, отдалённо напоминающее грубый дверной проход.

– Что это за место? – буркнул Закнафейн, заметно подавленный солнцем, поверхностью, башней, а теперь – множеством волшебных и чудовищных глаз, смотрящих на него.

Даже не обернувшись, чтобы ответить, Громф вместо этого воззвал к порогу перед собой, и из трещины в полу между обелисками донёсся ответ: шипящий звук.

– Ты когда-нибудь имел дело с дварфами? – спросил Закнафейна Джарлакс.

– Дергарами? – уточнил тот, ведь злые серые карлики Подземья были хорошо знакомы дроу.

– Нет.

Из трещины в пороге вырвалось пламя, заполнив дверной проём и жадно разрастаясь, как будто нашло себе сухую растопку.

– Дерро? – спросил воин, упомянув другую подземную расу волшебных карликов. Теперь Закнафейн смотрел на дверь, на пламя, кипевшее в этом неровном проёме.

– Просто с дварфами, – прояснил Джарлакс.

– Тогда нет, – с нескрываемым отвращением в голосе ответил бывший оружейник.

– Твой сын питает к ним большое пристрастие, – сообщил Джарлакс.

Закнафейн не ответил, не моргнул и даже не шевельнулся, и взглянув повнимательнее, Джарлакс и Ивоннель поняли, что он даже не дышит. Они оба повернулись к Громфу, спокойно стоящему с выражением полного превосходства на своём угловатом лице.

– Видите, как легко я могу уничтожить простого воина? – спросил тот, адресуя вопрос Джарлаксу.

– Как легко ты можешь победить, захватив воина врасплох, ты хотел сказать, – отозвался наёмник.

– Когда можешь нанести удар где угодно, в любое время, застать врасплох – проще простого.

– То же самое может сказать и убийца, стоя с окровавленным клинком, – парировал наёмник.

Тяжёлый вздох Ивоннель прекратил спор. Она посмотрела на этих двоих и с отвращением покачала головой. Выражение на её лице было уже знакомо обоим этим старым дроу, знавшим Ивоннель Вечную.

– Вечно вы изображаете бесконечный танец соперничества, – сказала она.

– Ты говоришь, как наша мать, – со смешком произнёс Джарлакс, ведь в конце концов так оно и было. Пока дочь Громфа, эта Ивоннель, находилась в утробе матери, в неё проникли щупальца пожирателя разума, и чудовище наделило её памятью тёзки, Ивоннель Вечной, великой верховной матери Бэнр. Пожиратель разума не просто наделил зародыш этими воспоминаниями, но внедрил их так, будто они были её собственными.

– Изображаем? – спросил Громф.

– Ваш танец – крикливое соперничество пары павлинов, хотя ни один из вас не запятнает свои изящные одежды кровью другого – или собственной. Вы нужны друг другу, и это портит весь спектакль. Поэтому, умоляю – достаточно.

Братья посмотрели друг на друга и пожали плечами.

– Убрать Закнафейна из разговора до того, как мы ступим в царство короля Бренора, было разумным поступком, – сказала Ивоннель Громфу.

– Я никогда не поступил бы так без твоего одобрения, – буркнул в ответ угрюмый маг.

– Мы должны знать, – продолжала Ивоннель, пропустив сарказм мимо ушей. – Что ты узнал во время путешествия в дом Бэнр? Это действительно Закнафейн?

– Прислужницы Ллос подтвердили, – ответил Громф. – Это Закнафейн, вернувшийся из мёртвых.

– Как? – спросил Джарлакс.

– Почему? – одновременно с ним спросила Ивоннель.

– В том-то весь и вопрос, не так ли? – отозвался Громф. – И кто это сделал? Закнафейн вернулся. Это дело рук Ллос? Миликки? Другой великой сущности?

– Должно быть так, ведь Закнафейн бросился в кислоту, – напомнил Джарлакс. – Для воскрешения не было тела. Его вернули к жизни с другого плана бытия, целым и невредимым.

– Прислужницы не сказали? – спросила Ивоннель.

– Я встречался с верховной матерью Квентл и старшей жрицей Сос'Ампту. Я говорил с Йеккардарьей и Эскавидне, двумя самыми любимыми прислужницами Ллос.

– И они отрицают участие Ллос? – спросил Джарлакс.

Громф пожал плечами.

– Не подтверждают, но и не отрицают. Говорят только, что это действительно Закнафейн До'Урден, вернувшийся с нижнего плана, и мне кажется, что им так же интересно, как и вам – кто, как и почему сделал это. У меня нет причин им не верить, и ещё меньше причин этим интересоваться. Возможно, это была Ллос, и кто может знать её замыслы?

– Но ты в это не веришь? – уточнил Джарлакс.

– Нет, – ответил Громф. – Но опять же, мне слишком безразлично, чтобы пристально изучать аргументы.

Он повернулся к огненным вратам.

– Мифрил-Холл принял ваш – наш вызов, – сказал он, шагнув в сторону и указав на пламя.

Джарлакс взглянул на Ивоннель и кивнул, и бывший архимаг прочёл заклятье, развеяв чары стазиса, наложенные им на Закнафейна.

– Как он вообще сумел полюбить вонючих дварфов? – спросил Закнафейн, продолжая предыдущий разговор с момента, где тот оборвался, не ведая о последующей беседе.

– Возможно, мы выясним это вместе, – предложил Джарлакс и шагнул мимо, взяв Закнафейна за руку, направляясь в бурлящее пламя.

Рефлекторно и предсказуемо Закнафейн стал упираться.

Но Ивоннель прошла мимо них и шагнула в пламя, даже не замедлив шаг, и немедленно исчезла.

– Это всего лишь врата, пламя безвредно, – объяснил Джарлакс. – Мифрил-Холл принял наш вызов, и врата открылись.

Он подвёл Закнафейна к порогу и немедленно ступил внутрь перед ошеломлённым новичком. Тот последовал за ним, оставляя Громфа в одиночестве.

Громф стоял так ещё долго после того, как рассеялось пламя и портал закрылся. Вокруг него сейчас многое происходило, и глубина этих событий как будто сделала его невольником – Главная башня и её множество странных и могущественных обитателей, при том, что новые, казалось, прибывают каждую десятидневку; загадка возвращения Закнафейна, которое, пускай он и заявлял о своём безразличии, могло означать нечто важное; и Джарлакс, его младший брат, укрепляющий свою власть над Лусканом и даже заслуживший одобрение нескольких ближайших лордов, включая представителей могущественного Глубоководья к югу.

Последнее было особенно раздражающим – и интересным; эльфы-дроу, тайно возглавляющие крупный город на поверхности, причем удерживая его силой договоров, а не оружия.

От Громфа не ускользнула значимость происходящего. Всё, чего он хотел – продолжать свои изыскания и рост в этой невероятной живой каменной башне.

По крайней мере, так он себе говорил.

– Просто молчи, – просигналили Закнафейну пальцы Джарлакса, когда они вышли с другой стороны пламени и оказались в охраняемой зале неподалёку от главного яруса дварфийского города.

Узнав Ивоннель и Джарлакса – двух дроу, объявленных друзьями короля Бренора – несколько суровых дварфов опустили свои тяжёлые арбалеты. Два артиллерийских расчёта поставили на предохранитель установленные на стенах и нацеленные на врата катапульты бокового действия.

– Мы хотим поговорить с королём Бренором, – сообщил им Джарлакс.

– Наверное, в шахтах, – сказал один дварф другому.

– Был с Кэтти и Вульфгаром у озера лавы, – поведал второй дварф Джарлаксу.

Ещё один дварф, массивный мужчина с длинной жёлтой бородой, подошёл к стене, отодвинул кусок камня на петлях и скользнул внутрь. Секунду спустя весь участок стены поднялся вверх, как сплошные ворота из твёрдого камня, открывая лежащий за ним коридор. Двое дварфов в величественных латах из мифрила подошли, чтобы поприветствовать гостей.

– Мы вас проводим, – объяснил один, дав знак троим дроу следовать за собой.

Гостей сопровождали больше двух дюжин дварфов, и ещё полдюжины следовало недалеко позади. Может быть, Джарлакс и Ивоннель считались друзьями короля Бренора, но дварфы определённо не были готовы доверять подобному титулу безгранично, особенно когда в дело был замешан третий гость, незнакомец.

Они опустились на нижние ярусы Гонтлгрима, вошли в кузню, горны которой питались силой огня живого предтечи и превосходили всё, что могло быть создано с помощью обычного топлива. Спустившись оттуда по короткому низкому тоннелю, они вошли в саму магическую палату, крупную пещеру по большей части естественного происхождения. Здесь было полно пара, поскольку с похожих на корни отростков над озером, заполнявшим помещение, сочилась вода, а озеро светилось ярким оранжевым светом. Туман не слишком мешал зрению, и ещё в дверях трое гостей Гонтлгрима увидели две человеческих фигуры: женщину в мантии, живот которой выдавал средний срок беременности, и мужчину огромных для человека размеров, стоящего посередине площадки над озером.

– Кэтти-Бри, жена твоего сына, – сказал Джарлакс Закнафейну. – И Вульфгар из Долины Ледяного Ветра, один из самых близких друзей Дзирта.

Лицо Закнафейна исказилось в растерянности при взгляде на двух не-дроу. Он начал что-то отвечать, но Ивоннель остановила его поднятой рукой и принялась считать заклинание, поскольку было ясно, что без помощи волшебства Закнафейн не сможет ничего понять из предстоящего разговора.

– А это..? – мгновение спустя выдавил бывший оружейник, полностью оглядев человека, беременную женщину, которую Джарлакс только что назвал его невесткой. Язык его не слушался.

Джарлакс кивнул и улыбнулся. В утробе Кэтти-Бри действительно был внук Закнафейна.

– Джарлакс, – позвала Кэтти-Бри, и командир наёмников коснулся полей своей шляпы, надел широкую и искреннюю улыбку и подошёл к человеческой паре. Он заметил, что в помещении недавно велись работы, поскольку теперь озеро ограждали высокие и узорчатые железные перила.

Джарлаксу, который однажды бросился через край, чтобы спасти другого дварфийского друга и едва успел поймать его прежде, чем они оба рухнули в живую лаву далеко внизу, перила казались хорошим дополнением.

– Что привело тебя сюда? – спросила Кэтти-Бри. – Надеюсь, в Лускане всё хорошо.

– Всё шикарно, – ответил дроу. – Главная башня с каждым днём всё величественнее – вы слишком давно видели её, милая госпожа, особенно учитывая, что именно вы разгадали загадку, позволившую возродить башню.

Она согласно улыбнулась, а Вульфгар спросил:

– Вы пришли к леди Донноле наверху?

Он только что предпринял короткую поездку на тележке из города полуросликов Кровоточащие Лозы, построенного в каменистой долине у заднего входа в Гонтлгрим.

– На самом деле, к Бренору, чтобы попросить о портале в Длинное Седло, – ответил Джарлакс.

– Леди Доннола вернулась из Невервинтера, – всё равно сообщил им Вульфгар, и кивок подтвердил тайные договора и сделки между ними двумя.

– Вы собирались в Длинное Седло, чтобы навестить меня? – спросила Кэтти-Бри, хотя, конечно, подозревала обратное.

– Увы, нет, – ответил Джарлакс, обернувшись, когда подошла Ивоннель с третьим дроу. – Хотя я очень рад вас видеть! Надеюсь, у вас всё хорошо?

– Вполне.

– А ребёнок?

– Всё хорошо, – заверила его Кэтти-Бри.

– Тогда пускай он или она получит твои прекрасные глаза, воинское совершенство Дзирта, твою мудрость и сердце, как у вас обоих, – с поклоном сказал Джарлакс. – Что за потомок это будет!

Кэтти-Бри снова улыбнулась и кивнула, принимая комплимент, но немного смутилась, когда Джарлакс закончил, переведя взгляд на третьего члена группы, неизвестного дроу. Тот казался не слишком обрадованным новостями. Кстати, неужели Джарлакс специально выбрал именно такие слова?

– Хотя я уверен, что ты не будешь возражать, если ребёнок получит глаза того же цвета, что у Дзирта, – подмигнув, добавил наёмник, снова вернувшись взглядом к Кэтти-Бри. – Но нет, милая госпожа, пускай я рад видеть вас и наверняка в любом случае вас бы навестил, целью моего путешествия в Длинное Седло была встреча с Дзиртом. Со мной тот, кого он захочет повидать.

Двое людей взглянули на третьего участника группы Джарлакса, незнакомого им дроу. Тот снял капюшон своего волшебного плаща пивафви.

– Представляю вам бывшего оружейника дома До'Урден, некогда считавшегося лучшим бойцом во всём Мензоберранзане, – сказал Джарлакс, – который обучал твоего мужа боевым искусствам.

Лицо Кэтти-Бри стало ещё более любопытным.

– Обучал? Дзирта обучал...

– Закнафейн, – ответил незнакомец. – Я Закнафейн До'Урден, пришёл, чтобы увидеться с сыном.

Кэтти-Бри охнула, её белые глаза распахнулись так широко, как будто готовы были вывалиться из глазниц.

– Потомок, – прошептала она еле слышно, повторяя слова Джаралксла.

– Мир кажется всё более странным, – со смешком заметил Вульфгар. Он казался куда менее удивлённым и более обрадованным, чем все остальные.

Джарлакс тоже недоверчиво уставился на Закнафейна, но по другой причине. Оружейник прекрасно говорил на всеобщем языке Фаэруна. Наёмника застало это врасплох.

– Сейчас он понимает язык, – объяснила Ивоннель, догадавшись о причине изумления Джарлакса. – До тех пор, пока не окончится действие моего двеомера.

– Закнафейн, – прошептала Кэтти-Бри, качая головой.

– Ллос, – сказал Вульфгар, привлекая внимание четырёх прочих. – Она сказала, что может вернуть его Дзирту.

– В обмен на его преданность, – напомнил Джарлакс, и Закнафейн охнул.

– Он же не... – спросил оружейник.

– Мы не знаем наверняка. Как думаешь, мог твой муж поклясться в верности Паучьей Королеве? – спросила Ивоннель у Кэтти-Бри, на что они с Закнафейном резко ответили «Нет!», а Вульфгар рассмеялся от абсурдности такого предположения.

– Однако Закнафейн – здесь, – заметил Джарлакс, хотя конечно же не верил, что Дзирт когда-нибудь станет служить Ллос.

– Это вы так считаете, – ответила Кэтти-Бри, пристально разглядывая незнакомца. Она сдержала желание положить ладонь на живот, но напомнила себе, что могут потерять они с мужем. И не только они. События прошлого года привели к значительным изменениям на севере для всех их друзей, причём перемены способствовали стабильности и процветанию – перерождение земель, которые часто и по праву звали «Свирепым севером».

– Откуда вы знаете? – добавил Вульфгар, тоже глядя сверху вниз на дроу, которого они назвали Закнафейном.

– Это он, – заверил их Джарлакс.

– Потому что он знает вещи, которые может знать только Закнафейн? – спросила Кэтти-Бри. – Разве бог – или богиня – не в силах выяснить такие сведения и внушить их доппельгангеру?

– Ты считаешь нас новичками в делах богов и магии. Наше обследование было более тщательным, – сказала Ивоннель. Но она тоже уставилась на перерождённого дроу. – Если он на самом деле не Закнафейн До'Урден, значит некое божество затратило немалые усилия, чтобы достичь того, что можно было исполнить проще и незатейливей.

– Возвращение фальшивого Закнафейна причинит Дзирту большую боль, – сказала Кэтти-Бри и добавила, обращаясь к Закнафейну, просто потому что не могла сдержаться: – Ты выглядишь точь-в-точь как он.

Это была правда. За исключением красного оттенка глаз короткой причёски, этот мужчина, представленный Закнафейном, обладал потрясающим сходством с Дзиртом – с такими же чертами лица, менее острыми, чем у большинства дроу, и таким же телосложением.

– Не больше, чем причинила бы разлука с Кэтти-Бри, – возразила Ивоннель. – Чего куда проще добиться.

– Но не так просто, как некоторым кажется, – ответила Кэтти-Бри и прищурила свои голубые глаза, встретив взгляд Ивоннель, которая, как она знала, в прошлом пыталась добиться именно этого – даже наложила на Дзирта проклятие, вынуждая его убить Кэтти-Бри, встретившись с ней после битвы с Демогоргоном. Кэтти-Бри воспользовалась собственным напоминанием как предупреждением самой себе. Она знала, какой глубокой и запутанной бывает паутина тёмных эльфов. Кэтти-Бри признавала, что в какой-то момент её подозрения станут необоснованными, но для тёмных эльфов, тем более таких необычных, как Ивоннель, этот момент настанет куда позже, чем для представителей любых других рас.

Ивоннель просто пожала плечами, ничего не отрицая и не извиняясь. Она ясно дала понять, что неспособность Дзирта сделать это, нанести смертельный удар Кэтти-Бри – сила и чистота сердца, позволившая победить магию её проклятия – стала причиной прозрения, вынудившего Ивоннель встать на сторону Дзирта. Ивоннель отказалась от немалой власти – она могла стать верховной матерью всего Мензоберранзана! – чтобы прийти на поверхность, и цена могла оказаться ещё выше, поскольку по слухам агенты Ллос теперь охотились за ней.

Но не взирая на своё прошлое, сейчас Ивоннель была здесь – и ей доверяли Джарлакс и сам Дзирт, о чём Кэтти-Бри знала, и не смогла долго удерживать свой взгляд.

Или таков и был их план, не могла не задуматься она. Как терпеливо они станут плести свои сети, чтобы нанести Дзирту как можно больше урона?

– Тогда, может быть, богиня Ллос действительно услышала слова Дзирта, – предположил Вульфгар, пытаясь снять напряжённость. – В тоннеле. Ты была там, – сказал он, указывая на Ивоннель. – Когда Ллос сказала Дзирту, что может вернуть ему отца, он ясно дал ей понять, что будь она достойна поклонения, то вообще не стала бы забирать Закнафейна и многих других.

– Да, таковы были его слова, – согласилась Ивоннель.

– И возможно, Ллос играет на опережение, – предположил Джарлакс, глядя на Ивоннель, давно предполагавшую, что Паучья Королева чувствует перемены в традициях своих преданных детей-дроу и хочет оставаться впереди, чтобы не рисковать потерей своей паствы.

– Я просто хочу увидеть сына, – сказал Закнафейн тоном, по которому было ясно, что он устал от этих философских бесед.

– Конечно, – ответила Кэтти-Бри, но с выражением не менее суровым, чем у дроу, назвавшимся Закнафейном, показывая, что не слишком обрадована подобным воссоединением. Она повернулась к Вульфгару и попросила его:

– Приведи Бренора.

Крупный мужчина кивнул и поспешил прочь. Слова гостей уже разошлись по всему городу, и Вульфгару не пришлось далеко уходить, чтобы найти короля дварфов и вскоре возвратиться с Бренором и довольно впечатляющим отрядом, включая воина Атрогейта и необычных братьев Валуноплечих.

Кэтти-Бри кивнула свите своего отца-дварфа, посчитав её уместной, учитывая потенциальные региональные осложнения этого неожиданного развития события. Атрогейт стал одним из самых доверенных советников Бренора и каменно-крепким командиром из того же теста, что и легендарный Тибблдорф Пвент. Но он был также старым знакомцем Джарлакса и членом Бреган Д'эрт, и это знакомство и дружба продолжались, несмотря на формальное окончание отношений.

Братья Валуноплечие, друзья Компаньонов Зала, были новичками в Гонтлгриме, и скорее обитателями деревни полуросликов над дварфийскими залами, чем самого Гонтлгрима. Валуноплечий с его друидическими умениями служил леди Донноле в роли сомелье Кровоточащих Лоз. Его зелёное касание всегда рождало многообещающие корни, хотя так далеко на севере сезон 1488-го года ещё не начался.

Должно быть, Вульфгар уже сообщил Бренору о неожиданном спутнике Джарлакса, поскольку рыжебородый король дварфов подскочил сразу к Закнафейну, качая головой и едва сдерживая улыбку. Они обменялись приветствиями, а затем Бренор сказал что-то наподобие «Да твой сын в пляс пустится!»

Кэтти-Бри почти не слушала. Её внимание привлёк зеленобородый Пайкел, который подпрыгнул к Ивоннель и ткнул в неё своим обрубком руки. Странный и милый дварф пробормотал что-то не поддающееся расшифровке и зашевелил пальцами другой руки вокруг своей утраченной конечности, потерянной несколько лет назад в битве с великанами. Секунду спустя – типично для обаятельного Пайкела – из его обрубка вырос цветок, который он сорвал, безумно хихикая, и протянул прекрасной девушке-дроу.

– Что за очаровательный парнишка, – сказала та, принимая белую розу и поднося к лицу, чтобы понюхать.

И это был не просто милый подарок, поняла Кэтти-Бри. Это был сигнал, и она не удивилась, заметив обмен взглядами между Ивоннель и Джарлаксом.

Пайкел только что передал послание Джарлаксу от Доннолы Тополино через Ивоннель.

И вот опять, поняла она, напоминание о больших переменах в западных царствах к северу от Глубоководья, и ещё более красноречивое напоминание о том, какой сложной может стать ситуация, если некоторые из игроков – Ивоннель, в частности, – окажутся не теми, за кого себя выдают.

На севере собрался довольно неожиданный союз, включающий Джарлакса, полуросликов, семью Гарпеллов из Длинного Седла, и конечно, в самом своём сердце – Гонтлгрим. Отвоевав древнюю родину всех делзунских дварфов, отец Кэтти-Бри, король Бренор, создал новую силу в этом регионе.

Но он добился этого, прогнав благородный дом дроу, Ксорларрин, который был послан сюда верховной матерью Бэнр, чтобы сделать Гонтлгримом городом-побратимом Мензоберранзана.

Она пристальнее поглядела на Ивоннель – на Ивоннель Бэнр – и напомнила себе, что Громф также принадлежал к первой семье Мензоберранзана, что бы они сейчас ни заявляли.

Она оглянулась на дроу, назвавшегося Закнафейном, и изо всех сил постаралась скрыть своё беспокойство.

– Я думаю, что с помощью дварфийских врат эту встречу будет легко устроить, – ответила Вульфгару Ивоннель.

Кэтти-Бри вздрогнула, сразу от мысли, как быстро Дзирт может оказаться перед дроу, назвавшимся его отцом, и от интереса Ивоннель к дварфийским вратам. Ведь эти порталы связывали их союз – Джарлакс мог приходить и уходить из Лускана через ворота под Главной башней, покрывая сотни миль за несколько шагов. Точно так же Кэтти-Бри, Дзирт и волшебники Гарпеллы могли приходить и уходить из Длинного Седла, в мгновение ока преодолевая половину того же расстояния.

Но ключ был в том, что эти врата контролировал Гонтлгрим – никто не мог войти в них или выйти, если дварфы не принимали вызов, активируя силу предтечи по эту сторону портала. Длинное Седло и Лускан нельзя было достичь напрямую, только через пересадку в городе дварфов, неприступном Гонтлгриме.

И такую репутацию городу заслужили последние из четырёх врат, что вели в тоннели под Серебряными Кордонами на востоке, откуда Бренор мог привести три могучих дварфийских армии своих делзунских родичей.