Текст книги "Вне времени (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 11

Отец его отца

Они находились не в Особняке Плюща, а снаружи, в лесу позади дома. Дзирт провёл их внутрь небольшого домика, стоявшего на окаймлённом соснами лугу. В этом домике всё – постройка, обстановка, очаг под дырой в потолке – говорило об экономии и целесообразности, что вызвало любопытный взгляд и «хмм» от Закнафейна, когда тот вошёл.

– Здесь, – объяснил Дзирт, – я работаю.

Закнафейн оглянулся на Кэтти-Бри, которая просто кивнула, потом повернулся назад к Дзирту. В этот момент в открытое окно влетела сова.

– Работаешь?

– В лесу есть проклятые существа, – объяснил Дзирт. – Вервольфы. Мы зовём их биддерду, по имени невезучего Биддерду Гарпелла, волшебника, начавшего их род – сначала с помощью магии, а потом из-за того, что прокляв самого себя, бедняга не смог контролировать свой аппетит.

– Ты убиваешь волков? – спросил Закнафейн немного скованно и неохотно. До этого момента Кэтти-Бри продолжала дело Ивоннель, накладывая двеомеры на воскресшего дроу, чтобы позволить ему понимать всеобщий язык. Регулярное использование этих двеомеров обладало побочным эффектом, позволяя реципиенту действительно выучить язык, и с Закнафейном так и случилось.

– Вервольфов, – повторил Дзирт, но Закнафейн непонимающе покачал головой – и оба посмотрели на Кэтти-Бри.

Женщина взмахнула руками и прочитала молитву, призывая свою божественную Миликки, чтобы снова наделить Закнафейна даром понимать их язык.

– Вервольфов, – объяснил Дзирт, когда она закончила.

– Оборотней? Ты убиваешь оборотней? – спросил Закнафейн, когда снова овладел языком. Он задумался над этим на секунду и добавил: – Милосердно, я полагаю.

– Я не убиваю их, – ответил Дзирт. – Я ловлю их и забираю в Особняк Плюща.

– У нас есть дюжина камер под домом, – объяснила Кэтти-Бри. – И некоторые из наших новых лекарств и двеомеров, похоже, помогают – пускай даже чуть-чуть.

– Помогают? Вы хотите их вылечить? От ликантропии нет лекарства!

– И не будет, если никто не попробует его найти, – немного резко парировала Кэтти-Бри.

Тогда Закнафейн наделил её долгим и пристальным взглядом, и черты его лица немного смягчились, как будто он пытался найти новый способ взглянуть – не на вопрос ликантропии, а на свою невестку.

– И сегодня ночью мы будем охотится? – спросил он Дзирта, хотя продолжал глядеть на Кэтти-Бри.

– Только если Гвенвивар найдёт возможность, – ответил Дзирт. – И не «мы», а только я.

Это неожиданное исключение заставило Закнафейна отвернуться от Кэтти-Бри, чтобы уставиться на сына. Он начал отвечать Дзирту, недовольный тем, что его оставили в стороне, но остановился, как только первые слова сорвались с губ, поскольку наконец-то осознал произнесённое имя и спросил вместо этого: «Гвенвивар?»

– Старейший друг твоего сына, которая была с ним с тех пор, как он покинул Мензоберранзан, – сказала Кэтти-Бри.

Закнафейн поднял руку, давая ей знак замолчать.

– Кошка? – спросил он Дзирта.

Дзирт достал ониксовую фигурку из кошеля и поднёс её к глазам Закнафейна.

– Кошка волшебника Ган'еттов...

– Она была со мной всё это время, – сказал Дзирт.

– Всё это время... я должен узнать, что с тобой происходило, – Закнафейн недовольно покачал головой. Его воскрешение было успешным, и большая часть его прошлых воспоминаний была свежа, как будто он не отсутствовал больше века, но некоторые части предыдущей жизни казались далёкими, как туман. Он шагнул назад, и Дзирт призвал пантеру. Закнафейн помнил о волшебных статуэтках, даже об этой конкретной, достаточно, чтобы не встревожиться, когда комнату заполнил серый туман, облёкшийся в тело крупной пантеры и ставший именно ею: крупной чёрной пантерой из сплошных мускулов, когтей и клыков.

Закнафейн помнил, что пантеру полностью контролирует владелец статуэтки, и хорошо, ведь в таком тесном помещении ни у него, ни у Дзирта, ни у Кэтти-Бри не было шансов справиться с могучим зверем, и все они это знали.

– Гвенвивар, у нас новый друг! – с надеждой сказала Кэтти-Бри, когда возникла Гвен. Гвенвивар повернулась к Закнафейну и принюхалась.

Закнафейн легонько погладил её по голове, но наблюдал за Кэтти-Бри, понимая, что она изо всех сил старалась изобразить радость в обращённых к пантере словах.

– Может быть, старый друг, – добавил Дзирт. – Из другого времени.

От Закнафейна не укрылось и это – ударение, которое Дзирт сделал на двух последних словах. Действительно, Закнафейн чувствовал себя так, будто он принадлежит очень, очень далекому времени и месту.

Гвенвивар ткнулась носом в Дзирта, затем подошла, чтобы как обычно обнюхать Кэттти-Бри. Она издала низкий рык, больше похожий на мурлыканье, и лизнула выпирающий живот женщины.

– Сегодня ночью луна почти полная, – сказал Дзирт пантере, и когда та посмотрела на него, указал подбородком на дверь.

Гвенвивар поняла и выскользнула в ночь.

– Скорее всего, оборотней поблизости не будет, – объяснил Дзирт, когда пантера растворилась в тенях, а Кэтти-Бри подошла, чтобы закрыть дверь. – Ещё не совсем полнолуние.

– Тогда зачем было вызывать её? – спросил Закнафейн. – Использование подобных предметов ограничено, не так ли?

– Мы над этим работаем, – ответил Дзирт, подмигнув жене.

Закнафейн с любопытством взглянул на неё.

– Я и Гарпеллы из Особняка Плюща на холме проводим некоторые многообещающие исследования двеомеров, которые могут позволить увеличить еженедельное и даже ежедневное времяпребывание Гвенвивар на этом плане бытия, – объяснила женщина.

– И, может быть, чтобы показать её тебе, – признался Дзирт. – У меня всё хорошо, отец. Моя жизнь стоила того, чтобы её прожить – я даже представить себе такого не мог.

– Например, человеческую жену?

– Это больше не подлежит обсуждению, – холодно сказал Дзирт. – Она – вся моя жизнь. Здесь, сейчас и навечно. Как и наш ребёнок. Наш ребёнок.

Голос Дзирта не оставлял места для споров, так что Закнафейн сдержал колкую отповедь и тяжело вздохнул.

– Мне многому предстоит научиться, – уступил он. – Надеюсь, у меня получится.

Оружейник знал, что в его голосе не было особого оптимизма, но не видел способа это исправить.

Кэтти-Бри, которая тоже не улыбалась, начала отвечать, но Дзирт положил ладонь ей на плечо, молча попросив позволить ему этим заняться.

– Я прошёл чудесный путь, отец, – тихо сказал он. – Я видел вещи, которых даже представить себе не мог, узнал так много вещей за пределами сферы Паучьей Королевы и её матерей, и нашёл любовь – настоящую любовь.

Он замолчал, чтобы переглянуться с Кэтти-Бри.

– Спутницу, разделившую со мной это потрясающее путешествие.

Закнафейн пытался придумать какой-то ответ, когда в лесу раздался долгий, низкий рык Гвенвивар.

– Вервольф? – с надеждой спросил Закнафейн, решив, что оборотень может спасти его от этого невыносимого напряжения и неразрешимой дилеммы.

– Похоже на то, – ответил Дзирт. Он посмотрел на жену, та кивнула, быстро поцеловал её и покинул дом.

Закнафейн, неожиданно оставшийся с невесткой наедине, понял, что вмешательство кошки, похоже, не принесёт ему облегчения.

Кэтти-Бри прошла мимо и закрыла за мужем дверь. Она подошла к столу и прочитала несколько заклинаний, наколдовав пищу в горшках и вино в кубках.

– Садись, – пригласила она Закнафейна. – Дзирт скоро вернётся.

Он посмотрел на неё, пытаясь не казаться подозрительным.

– Садись, – повторила она уже более требовательно. – Самое время нам с тобой поговорить.

– Откровенно? – фыркнув, отозвался он.

– Честно, – сухо ответила она.

Закнафейн подошёл и сел, потом сказал, не скрывая снисходительности:

– Похоже, меня собираются отругать.

– Тебя собираются не ругать, а просветить, если будешь слушать.

– Чаще всего это одно и то же. Возможно, человеческие женщины не так уж и отличаются от матерей дроу.

Он сказал это с усмешкой, но Кэтти-Бри, конечно же, не могла поверить, что подобный комментарий был доброй шуткой.

– Думаю, ты захочешь узнать об имеющемся у тебя выборе, – ответила Кэтти-Бри. – Что ты с ним сделаешь – решать тебе. Не мне и не Дзирту.

– Выборе с твоей точки зрения.

– Нет, историю о том, кем стал Дзирт, со дня, когда я впервые повстречала его на склонах горы под названием Пирамида Кельвина, и до сегодня. Он прошёл невероятный путь после прибытия на поверхность Торила, и большую часть времени я была с ним рядом. Так что я расскажу тебе об этом, и Дзирт тоже, когда вернётся. С этим знанием, твой выбор, каким бы он ни был, будет более осознанным.

– Мой выбор касательно чего? – спросил Закнафейн, откинувшись на спинку стула и с большей осторожностью разглядывая удивительную женщину.

– Касательно... всего. Всего, что имеет отношение к твоему сыну, по крайней мере.

– Ты боишься моего мнения.

Она фыркнула, и Закнафейна удивила её искренность. Она была уверена в своём положении. Это заставило его задуматься.

Женщина начала свою историю. Закнафейн ел и пил, но он слушал – и очень внимательно.

К западу от Длинного Седла, в великих покоях – материальных и сверхпространственных – Громфа Бэнра в Лускане, встречалась другая троица.

Две женщины-дроу кружили вокруг волшебника, меряя его немигающими взглядами, пытаясь проникнуть в его мысли и высматривая любые подсказки. Ни один дроу кроме самой верховной матери не посмел бы смотреть так на Громфа, но эти двое на самом деле не были тёмными эльфами. Они лишь заставили себя казаться таковыми для усиления эффекта, поскольку их настоящая внешность, полурасплавленная свеча грязи йоклол, любого дроу вынудила бы насторожиться.

Впрочем, никаких иллюзий по поводу природы своих гостей у Громфа не было.

– Что ты узнал о возвращении Закнафейна? – спросила Йеккардарья хриплым и убедительным голосом – подпустив капельку магии.

Громф фыркнул. Как будто такой слабый двеомер мог на него подействовать, даже прочитанный той, что часто стояла перед Паучьей Королевой.

– Ничего, – ответил волшебник. – Закнафейн воссоединился с сыном, хотя я не знаю об исходе этой встречи.

– Они приняли возвращение Закнафейна? – спросила Эскавидне.

– Что принимать? Он здесь.

– И им неинтересно, почему или как? – настаивала прислужница.

– Конечно интересно. Джарлаксу...

– Ивоннель? – оборвала Йеккардарья.

– И Ивоннель тоже, – ответил Громф. – Они пытаются узнать всё, что могут. Они спрашивали меня, узнал ли я что-нибудь после возвращения из Мензоберранзана...

– И ты сказал им? – резко спросила Йеккардарья.

Громф пожал плечами, как будто это было неважно.

– Сказал им что? Что все считают, будто это действительно воскресший Закнафейн До'Урден? Да. Но они и сами легко могли об этом догадаться.

– Возможно, они желали узнать новости из Мензоберранзана, чтобы понять, не подозревают ли в воскрешении их самих, – указала ему Йеккардарья, но Громф просто фыркнул в ответ.

– Закнафейн тут, как бы это ни произошло, – сказал бывший архимаг. – Такова новая правда в этом регионе, но она – единственная.

– Расскажи нам о других, – сказала Эскавидне.

– Дварфийские ворота между Гонтлгримом и этой башней и ворота между Гонтлгримом и Особняком Плюща работают – причём даже лучше, чем я считал возможным. В течении трёх недель король Бренор установит третий портал, соединив Гонтлгрим с Мифрил-Холлом. Когда эти врата заработают, они позволят ему мгновенно доставлять солдат из Серебряных Кордонов – и Бренор окажется ещё на шаг ближе к неуязвимости для жалких людишек побережья Меча, если те не пожелают вести войну с целой расой делзунских дварфов. Это впечатляет.

– А Главная башня? – спросила Йеккардарья, как будто не интересуясь делами дварфов. Пускай.

– Оглядись вокруг. Ты видела на материальном плане бытия хоть что-нибудь, способное сравниться с этим волшебным сооружением – за исключением города в паутине Чед Насада, быть может?

Прислужницы переглянулись, мрачные, но заметно заинтригованные.

– Я разделяю ваш интерес, – сказал Громф. – Этот акт создания с помощью предтечи – я узнал, что его имя Мегера – сулит всем нам очень многое. Я служу здесь вашими глазами и ушами.

Йеккардарья выгнула тонкую бровь, показывая, что её уровень доверия к Громфу Бэнру не так высок, как на то указывало его заявление. Но какой у неё был выбор?

– Не стоит ли нам опасаться приобретения дварфами подобной силы? – спросила Эскавидне, очевидно не разделявшая безразличия Йеккардарьи. – Отправят ли они войско на север, против Джарлакса в Лускане? Поведёт ли король Бренор своих сородичей из Серебряных Кордонов, чтобы заполонить всё Подземье до самого Города Пауков?

– Ивоннель хранит в себе острую боль от ещё более острой секиры короля Бренора, – напомнила Йеккардарья, поскольку именно Бренор расколол череп Ивоннель Вечной.

– Даже если бы не хранила, я не наблюдаю в Бреноре подобного авантюризма – по части завоеваний, по крайней мере, – ответил Громф.

– Может быть, проведённое среди iblith время сделало тебя слабым?

Бывший архимаг бросил удивлённый взгляд на Йикардарию. Он понимал причину её излишнего цинизма и злости. Предательство Ивоннель привело к поражению Йеккардарьи и изгнанию её на нижние планы – и лишь значительное ослабление фаэрзресс и вмешательство самой Ллос позволило этой прислужнице снова ступать по земле Фаэруна. Однако самому сильному удару подверглась гордость йоклол, когда на неё обрушились весьма буквальные удары человеческого магистра цветов.

– О каких ещё событиях ты можешь доложить, слуга Ллос? – спросила Эскавидне, как и Громф, не обращая внимания на вопрос своей подруги.

В ответ на это он хмыкнул.

– Лорд-защитник Невервинтера, как обычно, плетёт интриги, – ответил он. – Происходит что-то странное, но ничего достойного вашего внимания... во всяком случае, пока.

– Мы не хотим, чтобы король Бренор заключил с ним союз, – заявила Эскавидне. – Ты не должен этого допустить.

– Вряд ли стоит беспокоиться.

– Джарлакс будет следить за обстановкой и мы всё узнаем?

– Вы уже знаете, – заверил её Громф. – Дварфы Гонтлгрима ненавидят Дагульта Неверэмбера, и это чувство очень глубокое и вполне взаимное.

Прислужницы снова обменялись любопытными взглядами.

– Даже не думайте, что эта вражда открывает возможность для Мензоберранзана вступить в сделку с публичным лордом, – как можно убедительнее сказал Громф. – Лорд Неверэмбер – надоедливый идиот, от которого будет больше бед, чем выгоды, даже не сомневайтесь.

– Он публичный лорд Глубоководья, разве нет? Наверняка у него есть союзники, – сказала Йеккардарья.

Громф ответил пожатием плеч.

– Мы следим за этими союзниками.

– И это? – спросила нетерпеливая прислужница.

– Благородный дом Глубоководья, семья Маргастер, – признался Громф.

Его удивил укол вины, сопровождавший эти слова. С каких это пор Громфа беспокоили действия, противоречащие интересам Джарлакса и этих странных спутников, которыми окружил себя самовлюблённый глупец-наёмник? И всё-таки архимаг старательно пытался не перейти грань, выдавая лишь ту информацию, которую и так легко можно было раздобыть, чтобы не помешать своему предприимчивому брату.

«Не важно», – подумал он и постарался забыть про эти мысли. Это были посланницы самой Ллос, и как и в Мензоберранзане, Громф будет делать то, что должен, чтобы продолжить свою работу сейчас и здесь – работу, которая с учётом обучения псионике снова стала для него такой важной.

Первым среди приоритетов Громфа было самосохранение, добиться которого, с его точки зрения, было проще, не навлекая на себя гнев Ллос.

Стук копыт снаружи предупредил их о приближении гостей, и Кэтти-Бри, которая почти закончила рассказывать о жизни Дзирта, выглянула в небольшое окошко.

– Дзирт вернулся, – сообщила она Закнафейну и с улыбкой добавила: – На сей раз предупреждаю: держите мечи в ножнах, оба.

– Он достал их первым, – ответил Закнафейн настолько беззаботно, насколько сумел.

– Я разрешила вам драться в последний раз, хотя мне ещё десять раз по десять дней придётся заменять разбитые вещи. Но иногда нужно позволить детям самим выучить урок.

– Детям?

Кэтти-Бри подняла ладони и пожала плечами, не отказываясь от своего комментария.

Но Закнафейн не мог его проигнорировать.

– Добрая госпожа, там, откуда я родом, детей, которые подрались бы, как мы в вашем доме, отстегали бы живыми змеями на плётке жрицы.

– Откуда ты родом? – спросила Кэтти-Бри с широкой усмешкой. – Ты хочешь сказать, там, где живёт высшая раса?

Закнафейн начал отвечать, прежде чем полностью переварил эту ремарку, но просто сдался и даже рассмеялся.

Открылась дверь, вошёл Дзирт. Он повесил свой пояс с оружием на крюк у двери как будто слышал их разговор. Он с любопытством посмотрел на жену, потом на посмеивающегося Закнафейна.

– Всё хорошо? – спросил он.

– Вервольфы? – спросил Закнафейн, не зная, как отвечать на этот вроде бы простой вопрос.

Дзирт покачал головой.

– Нам показалось, что мы поймали след одного, но нет.

Кэтти-Бри указала ему на стул, затем села сама.

– Я рассказывала твоему отцу о твоей жизни с тех времён, как мы бегали по склоном Пирамиды Кельвина, – объяснила она. – С моей точки зрения, конечно. Уверена, он захочет услышать это от тебя.

Закнафейн почувствовал на себе вопросительный взгляд Дзирта.

– Захочу, – подтвердил он, и это была правда. Человеческая женщина, как ни странно, дала ему пищу для размышлений, и те же самые истории из уст сына могли помочь ему лучше понять её слова и чувства.

Они трое засиделись в домике далеко за полночь, пока Дзирт рассказывал свою историю – от Пирамиды Кельвина к Мифрил-Холлу, обо всех местах между ними и о местах за их пределами. Особенное внимание он уделил рассказу, который не мог не понравится Закнафейну.

– Я вернулся в Мензоберранзан, – объяснил Дзирт. – Не скрываясь. Я сдался.

– Я отдал жизнь, чтобы тебе не пришлось этого делать, – вмешался Закнафейн, не пытаясь скрыть гнев по поводу такого бессмысленного поступка.

– Я должен был, – объяснил Дзирт.

– Ты решил, будто должен, – вмешалась Кэтти-Бри, и Дзирт в ответ кивнул.

– Они охотились за мной и угрожали тем, кого я любил, – сказал Дзирт. – Я не мог этого допустить.

– Те, кто любили тебя, предпочли бы умереть с тобой вместе, чем отдать тебя дому Бэнр, – настаивала Кэтти-Бри.

У Закнафейна взметнулись брови.

– Рассказывай, – обратился он к Дзирту. – Всё. Похоже, твоя жена позабыла про эту историю.

Дзирт рассмеялся, удивив отца.

– Она отправилась за мной в одиночку, – сказал он. – В то время она не была великой жрицей и даже волшебницей, хотя теперь она прекрасно владеет и божественной, и волшебной магией. Она была воином, и даже не слишком опытным.

Он бросил на жену полный любви взгляд.

– Но она пошла, одна. Она прошла через всё Подземье к Мензоберранзану, и там, с помощью другого человека, которого ты скоро повстречаешь – если уже не повстречал – она вызволила меня из темницы дом Бэнр.

Закнафейн засмеялся, но прикусил язык, когда понял, что сын не шутит.

– Вызволила у Бэнров? – недоверчиво спросил он, и Дзирт кивнул.

– Немалое везение, – признала Кэтти-Бри.

– Не сомневаюсь. Когда это было? – спросил Закнафейн.

– Кажется, лет сто двадцать назад, – ответил Дзирт. – Вскоре после того, как король Бренор отвоевал Мифрил-Холл.

Закнафейн кивнул, но потом заметил противоречие, посмотрев на Кэтти-Бри.

– Тебе не может быть больше сорока.

Кэтти-Бри фыркнула.

– Я разменяла всего лишь третий десяток, но спасибо... наверное.

– Но ты только что сказал... – недоумённо начал Закнафейн, вернувшись взглядом к Дзирту.

– Это другая история, не менее выдающаяся, чем твоя, Закнафейн, – ответила Кэтти-Бри. – И её мы расскажем не сегодня. Уже поздно. Зашла луга. Давайте вернёмся в тёплые постели в Особняке Плюща.

Она встала и начала собирать вещи, и Дзирт последовал её примеру.

Закнафейн, на котором было надето всё, что он взял с собой, остался сидеть и допил свой кубок, наблюдая, как сын с невесткой ходят вокруг и подмечая, в первую очередь, как они смотрят друг на друга.

Он пытался не вздрагивать слишком часто, не хмуриться, но даже с учётом всего услышанного этой ночью, не слишком преуспел.

– Что ж, это было намного приятнее, – сказала Кэтти-Бри, оставшись наедине с Дзиртом в их покоях в Особняке Плюща. – И не придётся собирать новый стол!

Дзирт не разделял её веселья.

– Он тебя ненавидит, – сказал он.

– Это не так.

– Он ненавидит наши отношения. Больше всего он ненавидит тот факт, что у нас будет ребёнок, полукровка, которого он не сможет принять.

– Страх может привести к ненависти, но это разные вещи, – ответила Кэтти-Бри. – Твой отец ничего не знает о множестве народов и культур. Его слишком резко бросили в этот мир – в мир, где случаются такие вещи, как наше дитя.

– Закнафейн не ребёнок, – возразил Дзирт. – И он – не тот дроу, которого я...

– Ты продолжаешь звать его Закнафейном, – вмешалась Кэтти-Бри. – Не отцом, а Закнафейном. Почему?

Дзирт не ответил, но справедливое замечание заставило его задуматься.

– Страшно не только Закнафейну, – добавила Кэтти-Бри.

Она так хорошо меня знает, подумал Дзирт. Он был напуган, не просто напуган – в ужасе. В последний век и даже дольше Закнафейн был для него скорее символом, чем настоящей личностью. Он превратил свои воспоминания в идеал, поскольку ему никогда не приходилось задуматься о том, кем может стать Закнафейн, если будет жить вне Мензоберранзана.

Было намного проще присвоить собственные чувства и мысли призраку настоящего дроу.

– Люди сложные, и они меняются, – сказала Кэтти-Бри. – Посмотри на Артемиса Энтрери.

Громкий вздох Дзирта выдал его страх. Дзирт понял это, когда Кэтти-Бри пристальнее посмотрела на него.

– Терпение, любовь моя, – сказала она, подходя, чтобы помассировать ему плечо.

Дзирт кивнул. В конце концов, какой у него был выбор?

ГЛАВА 12

Странное опьянение

Реджис боролся, корчился и почти сумел высвободиться, чуть-чуть не вытащив себя из фонтана. Но водяное чудо-юдо поймало его и снова придавило, на этот раз сильнее, и он ударился головой о дно чаши. Он дёргался и пытался расплескать воду, но мир становился темнее и темнее, пока чувства не оставили его.

Он очнулся какое-то время спустя, по-прежнему прижатый ко дну водяного бассейна.

Удивлённый тем, что жив, полурослик попытался разобраться в происходящем, и ему потребовалось долгое, почти паническое мгновение, пока он опять не вспомнил о своём наследии дженази. Он бы давно утонул, если бы не удачная родословная.

Он точно не знал, сколько провёл без сознания – или сколько времени у него осталось, невзирая на кровь затронутых планами дженази.

Он перестал трепыхаться – в прошлый раз чудо-юдо едва не раскололо ему череп. Вместо этого он тихонько опустил руку на бедро и вытащил свой трёхклинковый кинжал, внешние два клинка которого были выполнены в виде извивающихся змей.

Затем он сделал быстрое движение, выворачиваясь и вонзая оружие в тварь – один, два, три раза!

Полетели брызги. Чудовище прижало его вниз и ударило по руке с оружием своими щупальцами. Краем глаза Реджис видел, что кинжал попадает в чудовище, но видел и то, что удары эти почти не вредят, если вообще вредят, вязкому созданию. Но несколько капель полетели в сторону, хотя он не знал, была то просто вода или куски твари.

Зато он знал, что не может выиграть этот бой. Вскоре щупальце схватило его за руку. Что ещё хуже, тварь с невероятной силой надавила на его голову, пытаясь раздавить о дно чаши. Он снова забился, выпуская струи пузырей. Когда кинжал выбили из его руки, он попытался бить кулаками, царапаться – хоть что-нибудь. Другая рука нырнула в сумку, слепо пытаясь что-то нащупать, и когда его пальцы наконец сомкнулись на каком-то предмете, он ударил им о воду.

Три серебряных монеты поплыли вниз перед его выпученными глазами.

Затем появился пузырёк для зелий, перевёрнутый и плавучий, его пробка тыкалась Реджису в лицо.

Он попытался сдуть его прочь, но увы – воздух наконец закончился.

Он тонул.

Он пытался закричать, пытался повернуться, пытался встать. Он бил, хватал, шлёпал, царапался и сумел схватиться за дно пузырька.

Когда его зрение начало размываться, в сознание потекли странные мысли. Его с отчаянной силой поразила одна странная идея: может быть, это неиспользованный пузырёк, и внутри полно воздуха!

Будь он способен размышлять здраво, то понял бы, что это тщетная надежда. Но он всё равно ухватил пробку зубами, принявшись мотать головой и жевать, и когда пробка выскочила, попытался вдохнуть поток.

Но нет, пузырёк не был пуст, и вместо сладкого воздуха наружу хлынула тёмная жидкость, окрасив воду, и теперь он вдобавок ничего не видел!

Снова сомкнулась тьма, на этот раз – не просто потеря сознания, а глубокий сон смерти.

По крайней мере он передал важную информацию Айберделл. Он не мог подвести друзей. Он поступал так в предыдущих жизнях, но только не в этой.

Он попытался сосредоточиться на этом, зная, что обречён, но потом внезапно чаша задрожала и вода взметнулась, как будто под ударом цунами. Прежде чем понять, что происходит, Реджис полетел назад в комнату. Он тяжело ударился о пол, приземлившись на пятую точку, хватая ртом воздух и пытаясь отползти от этого водяного монстра, приглядываясь к каждому движению в чаше.

Чудище угрожающе поднималось, подобно жидкой булаве, всё выше и выше. Затем оно метнулось влево, потом вправо, покачиваясь в гипнотическом танце, совсем как змея.

– О нет, – выругался Реджис, ожидая, что оно бросится на него, надеясь, что он достаточно далеко и понимая, что скорее всего – нет.

Но чудище нырнуло обратно за край чаши, расплескав вокруг воду. Затем оно неожиданно снова взметнулось, но лишь немного, перед тем как снова распластаться. И второй раз, и в третий, как будто пузыри внутри принуждали его.

Реджис недоумённо покачал головой. Может быть, это какой-то способ читать заклинание? Не похоже, скорее, выглядит как какое-то внутреннее раздражение... икота?

Он посмотрел на пузырёк с зельем, который по-прежнему сжимал в руках: кишкобой.

Полурослик широко распахнул глаза и он недоверчиво уставился на пузырящийся икающий бассейн!

Он отполз в сторону, увеличивая расстояние между собой и чудовищем, но вернулся, чтобы забрать свой ценный кинжал. Он нашёл его вонзившимся в пол. Тонкий волшебный клинок легко вошёл в деревянную балку. Реджис попытался вытащить его, наконец вырвав вместе с ним кусок дерева, и торопливо развернулся, чтобы покинуть эту проклятую комнату.

Но блеск золота мгновенно заставил его остановиться, и полурослик выпучил глаза ещё сильнее, взглянув на вырубку в полу, когда понял, что под деревом в этой комнате находится золото!

Реджис вонзил в доски свой кинжал, вырезая куски и отбрасывая их в сторону. Ни одна голодная собака не раскапывала кости с такой решительностью.

Он зачерпнул руками золотые монеты, золотые слитки, платину. И драгоценные камни, и украшения. Сокровища всех сортов, неожиданно оказавшиеся перед ним. Он начал набивать сумку, хихикая, поскольку знал, что скорее всего сможет унести всю эту комнату в волшебном надизмеренческом кармане, и его настроение неожиданно улучшилось, когда мысли о близкой смерти исчезли под действием сверкающих сокровищ.

Он принялся за работу, чуть не напевая себе под нос, пока не услышал за спиной:

– Так-так, похоже, у нас тут маленькая крыса.

– С вашей стороны будет разумно пригласить верховную мать Шакти Ханзрин к себе домой, – сказала Эскавидне Жиндии Меларн в Мензоберранзане.

Мать Жиндия с любопытством взглянула на пару йоклол. Шакти была здесь всего два дня назад и часто навещала дом Меларн, в особенности теперь, когда Жиндия стала помогать ей с последними и наиболее ценными торговыми приобретениями: изысканными драгоценностями, которые представляли собой куда большее, чем казалось на первый взгляд.

– Что вам известно? – с подозрением спросила Жиндия.

– Весьма вероятно, что мать Шакти может обеспечить тебе неожиданную поддержку в охоте на этого возродившегося До'Урдена, – объяснила Эскавидне. – Она завела могущественных союзников на поверхности.

Мать Жиндия покачала головой и хмыкнула. В конце концов, однажды на поверхности уже разыгрался подобный сценарий, и совсем не в её пользу.

–Вот увидишь, – пообещала Эскавидне. Она взглянула на свою подругу-йоклол и кивнула, и обе исчезли во вспышке, преодолев барьер между планами, чтобы оказаться в палате перед тронным залом Ллос.

– Это будет захватывающее зрелище, – пообещала Эскавидне после их возвращения.

Йеккардарья, менее убеждённая в их действиях, хотя она отчаянно хотела отомстить Ивоннель и прочим за их предательство, добавила:

– Надеюсь, будет по меньшей мере информативно, ведь уже этого хватит, чтобы позабавить Паучью Королеву.

Эскавидне хихикнула. Этот звук превратился в бульканье, которое превратилось в лопающиеся пузыри грязи, когда она вернулась в своё настоящее обличье.

У двери стояли двое мужчин, один сжимал булаву, а другой – меч. Они были похожи на Маргастеров, с такой же белой кожей и угольно-чёрными волосами, оба были крупными и сильными, очевидно утгардской крови.

Реджис быстро оглядел комнату, подсчитывая шаги в разных направлениях.

Маргастеры приблизились...

...и полурослик подскочил вверх, бросая свой волшебный факел в странный фонтан, где его немедленно проглотило странное чудовище, значительно уменьшив освещённость комнаты. Реджис бросился влево, но всего на шаг, потом свернул вправо, потом снова влево, устремившись на парочку.

Он снова подался влево, затем быстро направо, лишь для того, чтобы промчаться между мужчин. Любую радость сдерживал тот факт, что они наступали ему на пятки.

Он с трудом различал что-либо вокруг, но Реджису приходилось рисковать, и достигнув двери, он высоко подпрыгнул, схватившись за маятник сразу над лезвием и прокатившись на нём наружу в тоннель. Там он поднял ноги, чтобы оттолкнуться от стены, отталкивая маятник назад. Он спрыгнул, упал на пол и немедленно откатился в сторону, вскочив на ноги и выхватив оружие.

В комнате вспыхнул факел, а маятник качнулся обратно к Реджису, затем – назад в комнату. Как только маятник исчез, наружу выскочил первый из Маргастеров, бросившись на полурослика.

Тот держал кинжал наготове, но не собирался им пользоваться. Быстрым движением он снял одно из боковых лезвий и бросил его в атакующего. Лезвие в форме змеи превратилось в настоящую змею, скользнувшую по груди мужчины, чтобы обернуться вокруг его шеи живой удавкой. Вместе с этим над его плечом возник ухмыляющийся призрак, воплощение жестокого оружия, и с силой дёрнул, легко сбив с ног могучего мужчину.

Тот ещё не успел приземлиться, а полурослик уже бросил второй снаряд в оставшегося противника. Этот Маргастер тоже рухнул, факел вылетел из его руки и отскочил от маятника, и тяжёлый клинок ударил бедолагу по ногам, когда тот отлетел.