Текст книги "Вне времени (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Джарлакс спрыгнул со стены и бросился по тоннелю, подхватив свою игрушку и сунув её в карман. Его десятифутовая яма снова превратилась в надпространственный карман, на этот раз вместе с дроу внутри, которая, возможно, была даже опаснее, чем Закнафейн много месяцев тому назад.

Беспокоясь об оружейнике, он быстро преодолел поворот, чтобы увидеть Закнафейна в гуще безумной драки с тремя пехотинцами Зовирр, и что ещё страшнее – разворачивающуюся жрицу, на боку которой висела булава, а в руке был кнут, вьющийся у неё над плечом.

Устремившийся прямо к Джарлаксу!

Он нырнул под удар, но узнал о способности кнута разрезать материальный план самым худшим способом, поскольку в отличие от Закнафейна, Джарлакс не увидел лаву.

Он её почувствовал.

На голове.

С воплем командир наёмников бросился назад за угол, хлопая по огненному жалу у себя на макушке.

Закнафейн вздрогнул, услышав щелчок кнута, и вздрогнул её сильнее, когда услышал крик Джарлакса. Однако он не отвлёкся, слишком занятый, чтобы броситься на помощь другу.

На этот раз знакомство с оружием жриц спасло Закнафейна, не только потому, что в звуке за спиной он узнал характерный свист поднимающегося кнута, но и потому, что оружейник знал, на что действительно способно такое оружие.

Со жрицей за спиной и двумя воинами впереди, он должен был принять решение... и быстро.

Он не мешкал, не было времени даже обдумать то, что изнурительные тренировки вложили в его мышцы. Он прыгнул назад, разворачиваясь, и приземлившись, бросился бегом. Он не пытался отразить кнут, когда тот метнулся в его сторону, на этот раз сбоку, а не сверху. Вместо этого он подскочил ближе к оружию, как собирался сделать в первый раз, прежде чем его удивил «талант» необычного кнута.

И когда Закнафейн поступил так, два преследующих его воина оказались прямо в зоне поражения.

Жрица открыла брешь на план огня прямо перед лицами её слуг, и оба с воплями рухнули на землю.

Подарив Закнафейну необходимое ему время.

Он пригнулся и перекатился, вскочив с двумя мечами наготове и принявшись яростно ими орудовать.

Укол в живот жрицы...

Рубящий удар по бедру...

По другому бедру...

Удар под подбородок...

Каждая атака вызывала вспышку волшебного света, высекала искры – её печати сдерживали удар. Но каждая вспышка была уже не такой яркой, как предыдущие, поскольку жрица очевидно была недостаточно сильна, чтобы поддерживать печати постоянно.

Он ударил её пять раз, десять. Слишком близко, чтобы можно было пустить в ход кнут, слишком яростно, чтобы она могла прочесть заклинание. Жрица подняла другое оружие, пытаясь замедлить напор Закнафейна могучей шипастой булавой.

Она хорошо умела обращаться с булавой, и в простом бою скорее всего одолела бы большинство мужчин-дроу.

Но Закнафейн не относился к большинству дроу, а тем более – к большинству мужчин.

К её чести, она почти блокировала одну из следующей дюжины или около того атак Закнафейна. Её печати пропали на середине этого града, и жрица оказалась слишком серьёзно ранена, слишком потрясена, испытывала слишком большую боль и была слишком истерзана, чтобы даже попытаться парировать последовавший вихрь ударов.

Закнафейн кружил вокруг жрицы, нарезая её на куски, сосредоточившись лишь на этом акте разрушения. У него всё равно не было причин беспокоиться, поскольку воин, которого он оглушил рукоятью меча, по-прежнему корчился на земле. Второй из троицы тоже был повержен, лежал лицом вниз, струйки дыма поднимались с одежды, дрожащие пальцы пытались дотянуться до застрявшего в спине арбалетного болта. Третий развернулся, бросил оружие и высоко поднял руки, сдаваясь нацелившему на него арбалет Аратису Хьюну.

Эти трое ничего не значили для оружейника. Единственное, что удерживало его внимание – злобная прислужница Ллос. Жрица наконец-то рухнула наземь, делая последние вздохи своей жизни. Её глаза широко распахнулись от осознания, что она уходит в царство мёртвых.

Закнафейн мог бы проткнуть её и прекратить этот ужас.

Но вместо этого он плюнул на жрицу, а потом вытер свои клинки о её платье.

– Наслаждайся объятьями твоей богини.

ГЛАВА 17

Сила совести

К тому времени, как Джарлакс вышел из-за поворота, бой уже закончился, и только его союзники остались стоять на ногах – по крайней мере, на ногах и в силах двигаться, поскольку несколько полуросликов до сих пор были парализованы и абсолютно неподвижны под действием продолжающегося заклинания жрицы.

Усилием мысли Джарлакс заставил свои волшебные сапоги вернуться на пол и прогулочным шагом подошёл к товарищам.

– Как мило, что ты решил к нам присоединиться, – поприветствовал его Закнафейн, не оборачиваясь, чтобы тщательно осмотреть друга. Он стоял, разминая пальцы, которые ушиб о лицо врага.

– Что ж, мне пришлось разбираться с верховной матерью, – ответил наёмник.

– И где...? – спросил Закнафейн, но оборвал вопрос, увидев изумлённое выражение Аратиса Хьюна, когда убийца уставился мимо него на командира.

– Очень далеко, в другом измерении, но при этом чрезвычайно близко, – сказал Джарлакс и поднял небольшой кружок чёрного полотна.

Закнафейн развернулся и выпалил, даже фыркнул:

– Опять твои волосы?

И несмотря на бойню вокруг, несмотря на тревогу о полуросликах, несмотря на кровь на его руках и клинках, ему пришлось постараться, чтобы сдержать смех. Ведь Джарлакс действительно выглядел смехотворно: маленькие шипы его волос почернели (наверняка от жира, который он использовал тщеславия ради) и оставляли за собой струйки дыма. Впрочем, учитывая, как наёмник сиял от радости, с тем же успехом это мог быть пар из его ушей. Было ясно, что ожоги на голове причиняют ему немалое неудобство.

– Заткнись, – буркнул он.

– Наверное, боги пытаются сказать, что им не нравится твоя причёска, – всё равно сказал Закнафейн.

– Заткнись.

– Мне кажется, ты выглядишь весьма впечатляюще – по крайней мере, кажешься полезным. Как задутый ветром факел, дожидающийся, пока его не зажгут заново.

Джарласкл нахмурился, и Закнафейн рассмеялся ещё сильнее.

Но Аратис Хьюн, стоящий у него за спиной, не присоединился к веселью.

– Твоя странная игрушка не сможет её удержать, – предупредил он. – Она развеет магию на достаточный срок, чтобы сбежать.

Джарлакс посмотрел на него, потом на клочок ткани, потом обратно на Хьюна. Пожав плечами, он подбросил клочок высоко в воздух, вверх и вверх, пока тот не ударился о потолок и не прилип там, открываясь.

Наружу головой вперёд вылетела мать Шива. Она замахала руками и предсказуемо потянулась к эмблеме своего дома, чтобы активировать заклинание левитации.

Но Джарлакс уже приступил к действиям, достав волшебный жезл и выстрелив пузырём слизи. Прицел был безупречен. Слизь ударила жрицу в туловище, сковав ей руки.

И жрица упала, головой вниз, пролетев почти тридцать футов и ударившись о каменный пол.

Она защитила себя от магии воплощения, от огня, льда и молний, от стрел и болтов, от острого и тупого оружия.

Но не от падения.

Да, защитные заклинания поглотили первоначальный удар, и её череп не раскололся, но от них было мало толку, когда её шея слишком резко свернулась в сторону, и кости запротестовали с резким, гулким звуком.

Джарлакс, Аратис Хьюн и воин Зовирр, что не корчился на полу – все вздрогнули от болезненного звука, с которым Шива свернула шею.

Но только не Закнафейн, поскольку это была старшая жрица Паучьей Королевы. Убийство её дочери было приятным, но это чувство оказалось ещё лучше. Он небрежно подошёл к Шиве, чтобы для надёжности перерезать ей горло, вот только его клинок не смог погрузиться в плоть. Жрицы и их защита!

– Забери трофей, – сказал Закнафейну Джарлакс, проходя мимо, чтобы взглянуть на раненых и взятых в плен воинов Зовирр.

Пожав плечами, Закнафейн переступил через павшую верховную мать и описал клинком круг, разогреваясь для следующего удара. Однако он остановился и пнул её кулак, проверяя – не пошевелится ли. Она пошевелилась, правда, с одним только бульканьем.

Хорошо, подумал Закнафейн. Оружейник хотел, чтобы она знала.

Снова сверкнул его клинок, с силой рухнув на умирающую Шиву, и снова её волшебная защита вспыхнула и отразила удар.

– Сколько ещё у тебя осталась, мерзкая жрица? – прошептал Закнафейн, ударяя мечом снова и снова, истощая печати. Четвёртый удар оставил кровь у неё на горле, и он усилил натиск, с каждым взмахом врубаясь немного глубже.

Шива снова булькнула, несколько раз, и Закнафейн понял, что она испытывает боль и осознаёт ужас обрывающейся жизни.

Это сделало его счастливым. Некоторые считали Закнафейна высокоморальным и великодушным дроу, и по большей части он таковым и был. Но только не по отношению к матерям Паучьей Королевы.

– Опусти руки, – услышал он слова Аратиса Хьюна, и когда его следующий удар отделил голову Шивы от шеи, он обернулся, чтобы взглянуть на товарища по Бреган Д'эрт.

Один из воинов на полу прекратил корчиться, но похоже остался жив. Другой, которого Закнафейн ударил кулаком в лицо, перекатился на живот и упёрся руками, как будто пытаясь встать.

Третий, к которому обращался Аратис Хьюн, стоял на коленях, подняв руки.

– Мы не собираемся тебя убивать, – продолжал Хьюн. – По крайней мере, сейчас. На самом деле, перед тобой открылись новые перспективы. Сейчас ты безродный бродяга, изгнанник из Чед Насада и беглец от новой иерархии твоего собственного дома. Похоже, что у вас двоих – или троих, если тот выживет – нет особых вариантов. Но могу сказать, что у Джарлакса щедрый характер.

– Присоединиться к нему? – недоверчиво спросил дроу Зовирр. – И он станет нам доверять?

– Недоверие означало бы боязнь того, что вы сможете причинить ему вред, – насмешливо произнёс Закнафейн. – А вы не можете.

– Иди и позаботься о товарищах, – сказал Аратис Хьюн солдату Зовирр. Потом убийца вложил в ножны один из своих клинков, но оставил другой в руке, повернувшись к полуросликам, которые начали шевелиться. Заклинание понемногу прекращало своё действие.

Полурослики увидели, как к ним направляется смертоносный бродяга. Им некуда было бежать, так что несчастные съёжились, ожидая гибели.

Они съёжились ещё сильнее, когда Закнафейн бегом бросился к ним, но оружейник резко развернулся, встав перед Аратисом.

– Что ты хочешь сделать? – спросил он.

– О чём ты? – ответил бродяга.

Закнафейн достал мечи.

– Серьёзно, что ты собираешься делать? Расскажи мне свой план.

– Мой план? – недоверчиво переспросил Аратис Хьюн. – Скажу тебе, что не входит в мой план. Я не планирую возвращаться в Чед Насад. Этот трофей предназначен верховной матери Бэнр, и это она, а не мы, должна сообщить правящему совету Чед Насада о судьбе Шивы.

– Согласен.

– И я не планирую провести семьдесят дней, блуждая по коридорам Подземья вместе с этими оборванцами.

– Так отпусти их, – предложил Закнафейн.

– Чтобы они прикончили нас во сне?

– Ты же сам в это не веришь.

Аратис Хьюн презрительно фыркнул.

– А ты сам не веришь в то, что будет милосердно отпустить их в открытое Подземье, – сказал он со смехом. – Я, по крайней мере, сделаю их смерть лёгкой.

Он достал второй клинок и двинулся вперёд.

– Нет, – заявил Закнафейн, преграждая путь Аратису Хьюну.

– Не будь глупцом, – попытался урезонить его убийца. – Если ты позволишь им уйти, они будут беспомощно блуждать по тёмным тоннелям, пока их не настигнет куда более жуткая гибель. Думаешь, так будет лучше?

– Ты не убьёшь их, – сказал Закнафейн.

– А кто говорит про убийство? Они же просто iblith!

Закнафейн только покачал головой, не двигаясь с места.

– Уйди с дороги, Закнафейн До'Урден.

Закнафейн покачал головой.

– Ты служишь Бреган Д'эрт, – заявил Аратис Хьюн.

– Я охочусь вместе с Джарлаксом, – поправил его оружейник. – Ты не убьёшь этих полуросликов...

– Если не убью сначала тебя, – закончил мысль Аратис Хьюн.

– Обычно так и происходит, да.

– Тогда я так и сделаю, – пообещал Аратис Хьюн, отвесив поклон в качестве вызова на поединок – и когда он поклонился, Закнафейн понял, что ранее Хьюн поправил арбалет на спине и перезарядил его, а теперь приготовился использовать свою ловушку, потянув за тайную верёвку, привязанную к спусковому крючку.

Закнафейн упал на колени и взметнул меч горизонтально перед собой, как будто миллион раз отрабатывал это движение. Снаряд чиркнул по клинку и отскочил вверх.

– Можешь попробовать, – сказал Закнафейн, немедленно вскочив на ноги, и как раз вовремя, поскольку Аратис Хьюн разогнулся из своего ложного поклона и бросился в атаку, как будто предвидев, что его трюк с арбалетом не сможет прикончить этого умелого оружейника.

Однако когда они вступили в бой, по выражению дроу Закнафейн понял, что Аратис Хьюн ожидал какого-то ранения, или по крайней мере надеялся застать Закнафейна врасплох.

Но убийце не повезло. Закнафейн был готов встретить его натиск, пускай и в роли обороняющегося, но его мечи находились перед ним в идеальном равновесии, отражая один удар за другим.

С молниеносным пируэтом и уколом своими клинками Закнафейн перенёс вес на переднюю часть стоп, похищая инерцию Аратиса Хьюна, выравнивая их положение.

Аратис Хьюн никогда не носил титул оружейника, но сражался ничем не хуже, и быстро встретил неожиданный манёвр Закнафейна с равной свирепостью и скоростью. Их мечи превратились во вспышку звенящего металла.

Бродяга начал описывать своим правым клинком короткие круги, парируя атаки вовнутрь.

Он предпочитает левую руку, сразу же понял Закнафейн, и позволил противнику несколько раз парировать успешно, легко двигая своим собственным левым клинком влево. Закнафейн знал, где здесь слабая точка, знал, что противник уведёт оба меча в эту сторону – достаточно далеко, чтобы провести двойной укол, или укол слева и рубящий удар справа, или любую другую комбинацию, отточенную Аратисом Хьюном.

Когда звенящие мечи приблизились к этой позиции, Закнафейн решил парировать парирование, вложить свой вес в контрудар, чтобы увести противника обратно вправо.

Что-то остановило его. Какая-то слабая перемена положения ног Хьюна, или выражение лица бродяги, или то, как сместились его костяшки на рукояти кружившегося меча.

Вместо того, чтобы двинуться влево, решив, что именно этого хочет Аратис Хьюн, Закнафейн шагнул назад и развернулся, опускаясь на колени, его левый клинок низко опустился слева направо, а правый клинок быстро поднялся.

И как раз вовремя, под верным углом, с облегчением понял он, когда этот поднимающийся меч поймал не левый клинок Аратиса Хьюна, а его правый меч, неожиданно ударивший наискосок, очевидно в ожидании поворота Закнафейна – и теперь, из-за противоположного действия, приседания с вращением, задел только воздух, а потом ударился о верхний блок оружейника и отлетел вверх.

Аратис Хьюн провёл другой контрудар, хитроумно сменив угол своего кружащего левого меча, из-за чего тот нырнул под его второе вытянутое оружие, а также под блок Закнафейна.

Но Закнафейн предвидел даже это, и хотя его противник исполнил приём безупречно, с ослепительной скоростью – и несмотря на то, что такой удар наверняка прикончил бы менее талантливого бойца – он даже близко не смог ударить Закнафейна. Вместо этого ускорившийся клинок с силой ударил поднимающийся левый меч Закнафейна. Блок поймал нацеленный вниз колющий меч, прижав его снизу к блокирующему правому клинку Закнафейна.

И как будто этой прекрасной защиты было недостаточно, Закнафейн пошёл ещё дальше. С поразительным равновесием и выверенной силой оружейник прочно зажал верхний клинок, вскочив с коленей на ноги, увлекая противника вверх всем, кроме своей зажатой правой руки.

Неожиданность и свирепость движения резко развернула угол колющего меча, слишком быстро, чтобы Аратис Хьюн мог приспособиться, и мощный приём Закнафейна вырвал меч прямо из рук его противника.

Он мог выпустить его, подбросив крутиться в воздухе, и такое движение освободило бы этот поднимающийся нижний клинок для неожиданного вращения наружу и рубящего удара по уязвимой правой стороне Аратиса.

Бродяга увидел это и уже начал поворачиваться для защиты.

Но Закнафейн не отпустил этот клинок, вместо это скользнув своим мечом до самой рукояти, поймал его и бросил вниз и наружу своим собственным клинком, превращая в нацеленное копьё, устремившееся прямо в лицо бродяги.

Вверх и наискосок взметнулся оставшийся меч Аратиса Хьюна, сбивая в сторону эту атаку, но следом на него обрушилась полная ярость Закнафейна, два его меча, устремившиеся в бой.

Аратис Хьюн отбил один удар, два три, отступая с каждой защитой, как будто оказавшись на грани катастрофы.

Слишком легко, беззвучно прошептал Закнафейн, предупреждая себя, и вместо того, чтобы последовать очевидным путём – вперёд, оружейник инстинктивно прыгнул в сторону. Приземлившись и обернувшись, он чуть не рассмеялся, увидев, что Аратис Хьюн рассыпал шипы там, куда он должен был ступить!

Не дрогнув, Аратис Хьюн бросился за своим упавшим клинком, подхватив его за секунду до прибытия Закнафейна.

– Сколько ещё трюков у тебя осталось? – спросил Закнафейн, мечи которого наносили множество уколов с различных углов, снова вынуждая Аратиса Хьюна перейти в оборону. Его вопрос звучал как насмешка, поскольку теперь обоим было очевидно, что Аратис Хьюн не может сравниться с Закнафейном в поединке на мечах.

– Я сражаюсь с тем, что есть, – ответил Аратис, ритмично парируя уколы Закнафейна.

– Ты разочаровал... – хотел добавить убийца, но остановился, сглотнул и изо всех сил подпрыгнул, когда Закнафейн неожиданно упал на одно колено, опуская свой рубящий правый меч. Аратис Хьюн подобрал ноги, уходя от удара, и опустил свой собственный правый меч вовремя, чтобы перехватить обратный взмах, затем поднял его наискосок, чтобы отвести второй меч Закнафейна, нацелившийся в его грудь.

Но теперь Закнафейн вынудил Аратиса Хьюна дважды парировать одним и тем же клинком, из-за чего убийца вынужден был немного отвести левую ногу назад.

Закнафейн не намеревался уступать это преимущество, продолжая натиск, целясь в правый бок, вынуждая Аратиса держать эту ногу впереди, чтобы единственный клинок брал на себя всю защиту.

Зная, что цель натиска – его вторая рука, бродяга ответил разворотом с приседанием, подобно Закнафейну ранее, призывая вокруг себя и Закнафейна шар мрака.

Закнафейн, увидев первое движение приёма за миг до того, как свет пропал, не стал медлить. Он прыгнул вверх и вперёд, сделав сальто прямо над присевшим бродягой, и вывернулся при приземлении, чтобы атаковать противника в спину.

На середине этого разворота Закнафейн понял, что победил. Он угадал правильно – Аратис Хьюн присел – и поскольку бродяга не поднял свои клинки, чтобы помешать его прыжку, дроу остался полностью беспомощен.

Но как только Закнафейн приземлился, мрак неожиданно исчез.

Он решил, что причиной тому Аратис, но это было неважно, поскольку бродяга был на месте, глядя в другую сторону, отчаянно бросая клинки вверх и назад.

Тщетно.

Вот только шар мрака развеял не сам Аратис. Это сделал Джарлакс, и Закнафейн заметил командира наёмников, отошедшего к повороту тоннеля и нацелившего в их сторону два жезла.

Затем простое отсутствие волшебного мрака стало волшебным светом, ярким и ослепительным.

Закнафейн зарычал, и невзирая на болезненное сияние, продолжил атаковать, полный решимости покончить с этим.

Он заметил мерцание в воздухе перед собой за миг до того, как его меч ударился в барьер, незримый, но прочный, как каменная стена. Оружейник нахмурился. Он отвел второй меч в сторону, думая обойти волшебную защиту, но тоже наткнулся на такой же барьер, стену пустоты.

Аратис Хьюн, посчитавший, что Джарлакс пришёл ему на помощь, вскочил и развернулся, с силой нанося мощный удар Закнафейну в лицо.

Однако его меч тоже вонзился в незримую стену, поставленную между ними Джарлаксом.

– Вы оба крадёте у меня, – зарычал Джарлакс. – Я такого не потерплю.

– Крадём? – в один голос воскликнули Закнафейн и Аратис Хьюн, потом посмотрели друг на друга сквозь незримую стену и нахмурились.

– Вы пытаетесь украсть у меня нечто ценное, прикончив друг друга, – сказал Джарлакс.

– Ты не владеешь... – попытался протестовать Закнафейн.

– Здесь – владею, – мгновенно оборвал его Джарлакс. – Я дал вам свободу от вашего жалкого существования в обмен на вашу преданность. Это деловой договор, ничего больше. Никогда. Этого. Не забывай!

Закнафейн никогда не слышал, чтобы Джарлакс говорил с ним таким тоном, и ему совсем это не понравилось. Он уставился исподлобья на командира наёмников, оценивая расстояние и прикидывая, сможет ли преодолеть его, прежде чем коварный дроу сыграет один из своих многочисленных фокусов.

– Я не вижу здесь волшебника или жрицы, прочитавшего заклинание, чтобы захватить вашим рассудок, поэтому пускай хоть один из вас постарается объяснить, почему два моих ценных товарища отчаянно пытаются стать единственным ценным товарищем?

– Я не потерплю убийства, – сказал Закнафейн.

– Он не настолько ценен, как ты считаешь, – одновременно произнёс Аратис Хьюн. – Он первосортный дурак, и принесёт тебе – принесёт нам – большие беды.

– Именно Закнафейн отправился в дом Зовирр, когда нас с тобой поймали, – напомнил ему Джарлакс.

– И именно Закнафейн хотел отпустить этих рабов-полуросликов, – возразил Аратис Хьюн. – Чтобы они зарезали нас во сне или сбежали, собирая союзников!

Джарлакс несколько секунд пристально разглядывал Аратиса, обдумывая его слова, потом устремил подозрительный взгляд на Закнафейна.

– Это правда?

– Я не потерплю убийства, – снова повторил тот.

– Убийства? – усмехнулся Аратис. – Они рабы! Iblith!Грязь с поверхности. Они сами обрекли себя, когда спустились в Подземье. Мы окажем ничтожествам услугу, если прикончим их быстро.

– Я не потерплю рабства, – сказал Закнафейн.

– В Мензоберранзане полно рабов! – возразил Аратис Хьюн, но Джарлакс поднятой рукой заставил его замолчать.

– Ты убиваешь жриц, – сказал наёмник, и это был не вопрос.

– Жрицы Ллос прокляты своим выбором и последствиями этого проклятого выбора, – прорычал оружейник.

– Но ты спишь с одной из них каждую ночь, – язвительно заметил Аратис Хьюн, и Джарлакс снова остановил его поднятой рукой, добавив на всякий случай суровый взгляд.

Закнафейн, конечно, даже не моргнул. В конце концов, с любой жрицей Ллос он спал не по собственной воле,.

– Разве эти полурослики не выбрали собственную судьбу, когда спустились в Подземье? – спросил Джарлакс.

– Ты не знаешь, как они попали сюда, – сказал Закнафейн. – Что вероятнее? Что они пришли в Подземье, зная, что почти наверняка не смогут здесь выжить, или что работорговец похитил их из деревни наверху и притащил сюда? Они не похожи на отряд авантюристов, способный зайти так далеко и глубоко.

– В любом случае, что я, по-твоему, должен сделать? – спросил Закнафейна Джарлакс, потом добавил, повернувшись к Аратису Хьюну: – И по-твоему.

– Освободить их, – сказал Закнафейн.

– Убить их, – одновременно ответил Хьюн.

– Освободить их ради чего? – поинтересовался Джарлакс.

– Или по крайней мере отвести в Мензоберранзан и продать! – настаивал Аратис Хьюн.

– Они не выживут в этих тоннелях, – продолжал Джарлакс, обращаясь лишь к Закнафейну.

– Тогда мы отведём их обратно на поверхность и отпустим, – сказал оружейник.

Джарлакс фыркнул, Аратис Хьюн всхрапнул... потом открыто засмеялся в ответ на столь абсурдное предложение.

– У нас нет времени на такой крюк, – сказал Джарлакс. – У нас есть трофей, который необходимо доставить верховной матери Бэнр.

– Которая не обрадуется, узнав, что мы освободили ценных рабов, – добавил Аратис Хьюн. – Рабов, которых Джарлакс мог бы продать ради неплохой прибыли.

– Тогда я куплю их, – заявил Закнафейн.

Это вызвало улыбку у Джарлакса.

– Ты тупица! – закричал на него Аратис Хьюн, но Закнафейн даже не посмотрел в его сторону. Дроу говорил лишь потому, что Джарлакс помешал Закнафейну прикончить его, так что это были слова призрака.

– За мою долю в прибыли от этого приключения, – сказал оружейник Джарлаксу. – Отдай их мне и покажи дорогу к поверхности.

Аратис Хьюн начал что-то говорить, но Джарлакс подошёл – очевидно, его волшебный барьер уже рассеялся – и встал прямо напротив Закнафейна.

– Ты даже не знаешь, какой может быть твоя доля, – сказал он оружейнику.

– Достаточной, чтобы заплатить за нескольких жалких полуросликов, – ответил тот. Он скрестил взгляды с другом, затем тихо добавил: – Я сыграл свою роль и сделал всё как нужно.

– И даже больше, я вынужден признать.

– Тогда дай мне это. Моя доля за полуросликов, и покажи мне дорогу, чтобы я мог освободить их.

– А потом?

– Потом я вернусь в Мензоберранзан, такой же довольный результатами экспедиции, как и Джарлакс.

Джарлакс перевёл взгляд с него на Аратиса Хьюна.

– Разделим его долю?

Бродяга засмеялся и кивнул.

– Тогда я потребую от вас обоих обещания, что вы больше не попытаетесь у меня красть. Вы знаете, о чём речь.

Оба просто хмыкнули, что определённо нельзя было считать твёрдым согласием. Но в Подземье большего не ждёшь, и Джарлаксу этого хватило.

Вскоре Джарлакс, Аратис Хьюн и три бывших воина Зовирр снова двинулись к Мензоберранзану. Командир наёмников нёс голову матери Шивы в мешке. Джарлакс не раз замечал на себе взгляд Аратиса Хьюна и видел бурю эмоций во взгляде своего лейтенанта. До сего дня Аратис Хьюн был неоспоримым заместителем командира во небольшом отряде Бреган Д'эрт, но теперь боялся, что Закнафейн угрожает его положению.

Джарлакс улыбнулся. Он понял, что Аратис Хьюн прав – и не только благодаря умению Закнафейна обращаться с мечом и его готовности закончить миссию даже тогда, когда Джарлакса и Аратиса Хьюна сняли с игрового поля.

Многие в Бреган Д'эрт поступили бы так же, хотя никто не был настолько же хорош в обращении с клинком.

Но нет, не поэтому Джарлакс решил, что Закнафейн может стать его заместителем.

Это было потому, что Закнафейн не стал убивать полуросликов.

Это было потому, что Закнафейн обладал милосердием.

Хватило бы храбрости самому Джарлаксу встать на защиту беспомощного малого народца?

Внутри он улыбался всё шире и шире.

И улыбнулся ещё шире, когда не прошло и десяти дней после того, как Джарлакс вручил голову матери Бэнр и показал трём новым солдатам Бреган Д'эрт их комнаты, а Закнафейн уже явился в «Сочащийся Миконид». После возвращения в город командир наёмников бывал в таверне каждый день, ожидая и наблюдая.

Он даже не пытался скрыть улыбку, когда Закнафейн подошёл к нему.

Закнафейн взялся за спинку стула, чтобы отодвинуть его и сесть, но застыл, глядя на товарища.

Джарлаксу потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать причину смущения оружейника, но затем он провёл ладонью по своей полностью исцелённой и полностью лысой голове. Не осталось ни шрама, ни вмятинки, как будто его черепу придали идеальную форму лучшие скульпторы Мензоберранзана.

– Мне идёт, не так ли? – спросил Джарлакс.

Закнафейн фыркнул, вздохнул, беспомощно покачал головой, но был вынужден сдаться:

– Лучше, чем та глупая причёска, – сказал он, садясь за стол. – Могу я присоединиться к тебе? – добавил он несколько запоздало.

– Я занял это место специально для тебя, – с огромным энтузиазмом и своей ослепительной улыбкой отозвался Джарлакс.

Закнафейн снова вздохнул.

– Хотя я не был уверен, что ты вернёшься, – продолжал наёмник. – Ты вывел полуросликов?

– Да, в верхний тоннель, который заканчивался солнечным светом.

Джарлакс с любопытством взглянул на него, ухмыляясь всё шире.

– Зачем ты вернулся?

Вопрос очевидно застал оружейника врасплох, и он пожевал губы, прежде чем ответить:

– Что ещё я мог сделать?

Джарлакс просто кивнул и больше не поднимал эту тему. Он был рад возвращению оружейника. А ещё – немного разочарован.

Вопрос Джарлакса преследовал Закнафейна всю дорогу обратно к дому До'Урден и ещё несколько дней после этого. Он видел свет солнца с поверхности, решил, что тот неприятен для глаз, знавших лишь блеклый свет Подземья, но не мог отрицать его привлекательности.

Он думал о том, чтобы подняться в открытый мир на поверхности и навсегда оставить Мензоберранзан позади.

Но как его могли принять там, где хватало эльфов, и ни одна раса не питала тёплых чувств к дроу?

Кроме того, оружейник знал, что Мэлис будет преследовать его, скорее всего – при поддержке Правящего Совета, поскольку подобную ересь терпеть было нельзя.

Закнафейн возвратился в Мензоберранзан, не уверенный в своём выборе, подозревая, что эта единственная экскурсия была его лучшей возможностью сбежать от общества дроу.

Он боялся, что будет жалеть о своём решении всю оставшуюся жизнь.

Страх оказался обоснован.

ЧАСТЬ 4

Самоотверженность?

Где заканчивается «я» и начинаются другие, «сообщество»?

Вопрос как будто простой, даже очевидный, но я начинаю думать, что это может быть самым сложным изысканием из всех. И самым важным, если я хочу найти настоящий смысл моей жизни. В более широком отношении это вопрос, который определяет суть общества, а возможно, тем или иным образом, даже срок его жизни.

Если я иду по дороге и вижу человека, тонущего в пруду, и у меня есть верёвка, которая достанет до него, разумеется я брошу бедолаге верёвку и вытащу его на берег.

Но это не самоотверженный поступок.

Меня могут назвать героем за спасение чужой жизни.

Но это не героический поступок.

Нет, такого поведения ожидают от любого, достойного жить в цивилизованном обществе, и всякий, кто не остановится, чтобы помочь утопающему в подобной ситуации, заслуживает по меньшей мере порицания.

Если бы я шёл по дороге и увидел человека, тонущего в пруду, но верёвки у меня не было, я прыгнул бы в воду и попытался вытащить утопающего.

Это более самоотверженно и включает в себя небольшую толику опасности.

Стану ли героем?

Некоторые назовут меня так, но в моих ушах это будут пустые слова. Потому что я сделал лишь то, чего ожидал бы от любого соседа, если бы сам был утопающим.

Вот что делает сообщество важнее индивида.

Предположим, человек тонет в озере, где живёт щука-убийца. Предположим, на него даже напало подобное создание. Предположим, озеро кишит голодными щуками.

В какой точке моя попытка спасения становится героической? В какой точке мои действия по праву могут заслужить мне титул героя?

В какой точке я не захочу, чтобы соседи бросались в эту смертельную, полную щук западню, чтобы попытаться меня спасти?

И такая точка наверняка есть. Существует место, где ответственность перед собой перевешивает, намного перевешивает, ответственность перед обществом.

Но где она?

Вряд ли многие тщательно размышляли над вышеописанной дилеммой, но с содержащимся в ней вопросом постоянно встречается любая личность. Где заканчивается ответственность перед собой и начинается более широкая ответственность перед обществом?