Текст книги "Вне времени (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Джарлакс подался назад. Он хотел позвать своего коня-кошмара и умчаться прочь, но обнаружил, что не может убрать руки со своей новой игрушки, поскольку та теперь кружилась ослепительно быстро, и от любого неловкого движения могла вылететь из его хватки. Конечно, он понятия не имел, что она делает или почему так быстро вращается.

На них упал шар волшебного мрака, созданный не самим Джарлаксом и не Закнафейном. Но наёмник не удивился и не сбежал. Он просто направил всю свою волю без остатка в магическую игрушку.

Джарлакс не видел её, зато слышал и чувствовал огромный стонущий вихрь силы.

Жужжание стало намного громче, когда на него неожиданно бросился демон. Потом ещё один. Он инстинктивно попятился и попытался накренить свою игрушку, чтобы перехватить их.

Жужжание превратилось в ухающие звуки, сопровождаемые почти человеческим визгом, затем стонами, когда пойманную в торнадо Джарлакса пару зашвыряло, колотя друг о друга.

Желая это увидеть, Джарлакс полностью вышел из темноты спиной вперёд, и действительно – в его вихре оказались пойманы двое, а затем и трое демонических существ.

И это было настоящее торнадо, могучий циклон. Но управляемый, не расширяющийся, ударяющий демонов по его, Джарлакса, воле.

Разобравшись с этой угрозой, Джарлакс посмотрел на Закнафейна, чтобы увидеть лишь пару чазмов, бросившихся в атаку.

Не в силах подойти к другу, Джарлакс призвал шар темноты над Закнафейном, надеясь на лучшее.

Никогда прежде Закнафейну не приходилось сражаться с таким демоном, но за свои годы он бился со множеством дроу, чтобы не удивиться, когда его окутала волшебная тьма. Он подумал, что заклинание мог бросить даже Джарлакс в попытке защитить товарища.

Неважно. Он прекрасно слышал приближавшихся демонов, оценивая расстояние по звуку их жужжащих крыльев, и надеялся, что они посчитали его достаточно лёгкой добычей.

Он сорвал с пояса кнут, перекатился и ударил им в воздух, призывая силу оружия, чтобы прорезать брешь в мультивселенной, огненный разлом, скрытый волшебной темнотой.

Он быстро перевернулся, подобрал ноги и оттолкнулся, получив какое-то мрачное удовлетворение, когда услышал, как вопящий демон врезался в землю позади.

Второй с неожиданной скоростью развернулся прямо над шаром мрака и устремился прямо на Закнафейна. На сей раз оружейник не прибегнул к силе планарного разлома, просто захлестнул своим кнутом хоботок огромного москита и дёрнул его вниз и влево. Голова чазма дёрнулась к нему, открывая Закнафейну прекрасный вид на потрясённые глаза насекомого, как раз когда взмах левой руки оружейника рассёк их мечом.

Закнафейн скользнул в сторону, увернувшись от рухнувшего чазма, который перевернулся один раз, два и три, ломая конечности и подскакивая на камнях.

– Что за Девять Адов, – недоверчиво буркнул дроу, глядя как Джарлакс бежит к нему, сжимая в руках...

Торнадо?

Чем бы это ни было, оно оказалось крайне эффективным. Наёмник поймал вихрем четвёртого демона, потом пятого. Остальные разлетелись во все стороны, некоторые – в результате действия вихря, другие – пытаясь увернуться от могущественной магии.

Вой на стене привлёк внимание двух дроу, и далёкие врата распахнулись, выпуская стаю псов – конечно же, адских гончих.

– Скакуны! Скакуны! – закричал Джарлакс, но в этом не было необходимости, поскольку Закнафейн уже поставил статуэтку своего адского борова на землю, вызывая его. И догадавшись о затруднениях Джарлакса, оружейник сорвал с пояса товарища сумку и вытряхнул вторую обсидиановую статуэтку.

С громким рёвом Джарлакс взмахнул руками влево, потом повёл их обратно вправо, и пятеро демонов, кувыркаясь, вылетели из циклона, как перекати-поле. Их прозрачные крылья оторвало вихрем, так что демоны не смогли выровнять полёт и после долгого падения разбились о камни.

Оба дроу не смогли это увидеть, поскольку уже скакали во весь опор верхом на кошмаре и адском борове. Копыта цокали по камням, высекая огонь и оставляя след из чёрного дыма.

Однако они расслышали тошнотворный звук, и его оказалось достаточно, чтобы Джарлакс задрожал.

Они долго мчались с максимальной скоросьтю. Адские гончие не уставали, но волшебные скакуны, которые были быстрее, тоже, и погоня скоро отстала.

– Хорошо быть дома, а? – сказал король Бренор Дзирту, когда тот неожиданно появился при дворе Бренора в Гонтлгриме.

– Мой дом там, где Кэтти-бри, – поправил его Дзирт. – Сегодня я навещаю дом моего брата.

– Ха-ха, ну ладно! Я рад твоему визиту! Столько дел – бьюсь об заклад, что этот тупой Неверэмбер задумал что-то не особенно доброе и совсем недоброе, и не обязательно в таком порядке.

– Рассказывай, – предложил дроу.

– Рассказывать пока особенно нечего, – ответил Бренор. – Похоже, что Неверэмбер продал башню каким-то дварфам – клану Каменная Шахта – ниже по побережью. Рамблбелли это видел. Похоже, что Неверэмбер хоронит нечистое золото, и я буду доволен, как гном с цацкой или полурослик с пирогом, если смогу поймать его с поличным.

– Я так понимаю, отношения между Гонтлгримом и Невервинтером не улучшились.

– Ха! Этот мужик – дурак.

Дзирт кивнул и не стал продолжать тему. Он пришёл сюда в надежде воспользоваться недавно заработавшими телепортационными вратами, чтобы попасть в Мифрил-Холл в Серебряных Кордонах. Он хотел купить что-нибудь для Кэтти-бри в Серебристой Луне в подарок по случаю рождения их первенца – он знал, что именно, вещь, которую видел во дворце леди Аластриэль. Последнее, что ему было сейчас нужно – впутаться в какую-то бессмыслицу между лордом Неверэмбером и Бренором, двумя самыми упрямыми и своевольными правителями, которых он когда-либо знал!

Однако в этот миг он бросил взгляд в сторону, на Ивоннель, которая тоже была сегодня при дворе, и её пальцы мелькнули, передавая ему сообщение:

–　Всё намного сложнее.

– Моя комната ещё свободна, или ты продал её какому-нибудь купцу? – спросил Дзирт, и Бренор закричал.

– Да хоть две, если хочешь! Девять Адов, хоть десять комнат! И ещё больше в Кровоточащих Лозах, – проревел Бренор.

– Реджис в городе?

– Неизвестно. Его не было уже несколько десятков дней.

Дзирт поклонился, готовясь уходить.

– Разделим вечером эль да кусок говядины, а? – спросил Бренор, и Дзирт с готовностью согласился.

Он покинул двор и немного погулял в ближайших холмах, пока его не нашла Ивоннель. Они отправились ко входу в Гонтлгрим, к трамвайчику, который должен был доставить их в Кровоточащие Лозы. В Гонтлгриме, где у Бренора повсюду были уши, сложно было поговорить наедине.

Дзирт много раз ездил на этом трамвайчике, и не уставал восхищаться путешествием обратно на поверхность. Спуск в глубины горы был вполне обыкновенным: череда вагончиков, катящихся по рельсам ко входной пещере дварфийского комплекса, где серия тормозов и подъёмов гасила инерцию и приводила вагон на станцию на высокой платформе рядом с подземным прудом и воротами в Гонтлгрим.

Однако путь на поверхность был настоящим шедевром инженерной мысли и магии, превосходя всё, что когда-либо видел Дзирт, включая паутинные балконы Чед Насада. Трамвайчик скатился с платформы и пересёк пещеру, движимый обычной гравитацией, но когда он добрался до крутого наклона, то перевернулся вместе с рельсами, оказавшись на потолке – но при этом не вверх тормашками, поскольку Громф Бэнр и другие могущественные маги обратили гравитацию в этой точке.

Затем трамвайчик падал вверх по горе, и прежде чем покинуть гору на станции Кровоточащие Лозы, переворачивался обратно вниз.

Однако подобное чудо, похоже, не производило впечатления на Ивоннель, поскольку едва покинув трамвай, она схватила Дзирта за руку и потащила его в сторону. И там, вдали от любопытных ушей, она сообщила ему, что Реджис снова покинул город, вернувшись, чтобы проникнуть во двор Неверэмбера в Невервинтере.

– Именно он был свидетелем продажи крепости клану Каменная Шахта, – объяснила она, – в том самом зале. И именно Реджис провёл связь с домом Маргастер, хотя есть ещё множество связей, о которых он не знает.

В ответ Дзирт поднял бровь.

– С домом Ханцрин, – пояснила Ивоннель. Затем она рассказала ему об отмывании денег, про Атрогейта и Амбергрис, которые отправились в Терновый Оплот, и об опасениях Джарлакса, что в дело могут быть замешаны ещё более зловещие личности.

– Я мог бы ожидать подобного разговора с Джарлаксом, но не с тобой, – признал Дзирт, давая понять, что до сих пор не уверен в этой странной женщине перед ним.

– Его тут нет, – ответила Ивоннель. – Они с Закнафейном отправились на поиски пропавших дварфов.

– Пропавших?

– Они уже давно отсутствуют, – объяснила Ивоннель. – Может быть, они напились вусмерть за столом клана Каменной Шахты, отмечая возникновение нового дварфийского королевства в регионе. Но они отправились туда на поиски преступлений и не вернулись. Учитывая всё прочее, что мы сумели разузнать, легко решить, что их постигло несчастье.

– Как долго их нет?

– Двадцать дней.

– А Джарлакс?

– Он уехал всего несколько дней назад, но он верхом на своём...

– Кошмаре.

– Закнафейну достался адский боров. Подозреваю, прямо сейчас они в Терновом Оплоте или уже возвращаются.

Дзирт рефлекторно посмотрел на юг и на восток.

– Дорога только одна, – сказала Ивоннель, и это прозвучало как предложение.

Дзирт обошёл дальнюю сторону трамвайной станции за горным шпилем, скрывшим от взора Кровоточащие Лозы. Он собирался отправиться в Серебристую Луну, как сказал Бренору, но теперь это казалось не лучшим решением. Он хотел вернуться к трамваю и спуститься вниз к дварфийскому порталу, чтобы переместиться обратно к Особняку Плюща и Кэтти-бри. Ему хотелось бы выслушать её мысли по поводу этих тревожных новостей. Он мог вернуться, поговорить с ней и снова оказаться здесь всего за несколько часов.

Но затем он посмотрел на юг и упрекнул себя за предыдущие мысли. Это был лишь повод задержаться. Дзирт знал, что в его сердце. Его путь лежал перед ним, путь, куда ушли трое его друзей, скорее всего – к опасности, вместе с четвёртым – его отцом.

Его　отцом.

Дзирт не знал, что это значит. Его уверенность в характере Закнафейна поколебали предрассудки отца. На рациональном уровне он говорил себе, что не стоит удивляться – в конце концов, для Закнафейна, вся жизнь которого прошла в границах Мензоберранзана, всё вокруг было таким новым и ошеломительным. И всё же...

Дзирт оглянулся на восток, где, далеко за пределами его взгляда, лежал Особняк Плюща и его возлюбленная, и причины, которыми он хотел оправдать Закнафейна, пропали. Это была его жена, его партнёр во всём, и это был его ребёнок. Но всё же...

Дзирт напомнил себе, что этот дроу, Закнафейн, по собственной воле лёг на алтарь матери Мэлис ради него.

Дзирт кивнул. Ему не нужно было возвращаться к Кэтти-бри. Несмотря на свои опасения, он знал, куда лежит его путь. Он поднял висевший на шее свисток в форме единорога к губам и подул в него.

– Не хочешь ко мне присоединиться? – спросил он спутницу.

Глаза Ивоннель расширились, когда она посмотрела мимо Дзирта, и он понял, что Андахар, его волшебный единорог, был уже в пути. Действительно – обернувшись, он увидел сверкающее белое создание, чей бежевый рог сверкнул в утреннем свете, когда единорог сделал последние несколько шагов. С каждым волшебным шагом единорог увеличивался в размерах куда больше, чем должно было произойти из-за особенностей зрения.

– Нет, я останусь здесь. Но будь осторожен, – предупредила Ивоннель, отступая в сторону. – Ты уже был на этом пути, и тебе придётся иметь дело с демоническими силами.

Дзирт вскочил на Андахара и кивнул.

– Я буду ждать твоего возвращения, – пообещала Ивоннель, Дзирт развернул скакуна и помчался галопом по южной дороге.

У него за спиной Ивоннель села и начала готовить заклинание хождения по ветру, ведь несмотря на то, что она сказала, она всё-таки собиралась последовать за Дзиртом.

Но ему знать об этом было необязательно.

Он сидел в собственной грязи, спиной к неровной стене естественного происхождения. Руки были подняты над головой и прикованы к камню. Они покормили его только раз, запихав заплесневелый хлеб в рот и чуть не утопив его в нескольких вёдрах воды.

Эта трапеза случилась в первый день его плена. Похоже, демоны решили, что он не представляет особой ценности, и теперь заставляли его голодать.

Он думал, что должен был умереть от истощения. А может, они рассчитывают, что он будет оставаться полумёртвым. Может быть, его история о проклятии долгой жизни из-за древних событий в цитадели Фелбарр была куда ближе к правде, чем он считал сам!

Неважно. Проклятие или нет, на сей раз Атрогейта питала единственная вещь: он должен был найти свою любимую.

Огонёк далёкого света ужалил его глаза, и ему потребовалось немало времени, чтобы их открыть. К этому времени факел был отчётливо виден, как и сжимавшая его крепкая дварфийка с жёлтыми волосами, заплётенными в косички.

– Ну что, дварф, получил своё? – спросила его тюремщица, оказавшаяся женщиной с довольно тонкими руками, но широкими плечами. Однако акцент и сложность её речи казались совсем не дварфийскими.

– Получил своё? У меня брюхо урчит, так что, наверное, нет.

– Прекрасно, – ответила тюремщица. – Мне нравится твоя храбрость в такой безнадёжной ситуации – хотя, может, не такой уж и безнадёжной, если расскажешь, что привело тебя сюда. Или, скорее, кто тебя сюда послал. Имей в виду, я знаю достаточно, чтобы понять, если ты солжёшь.

– Бвахаха! – взревел Атрогейт. – Ты чё, думаешь, я те расскажу, какого цвета хреново небо? Или рецепт полуросликова хрючева? Или как заставить младенца рыдать? Или кто, что, когда и почему?

– Остроумно.

– Это правда, сучья ты масть. Выпусти меня из этих цепей, бери лучшее оружие, что найдёшь, и я тебе голыми руками покажу правду-матушку!

– Я могу сделать тебе больно

– Чё-та непохоже.

– О нет, мерзкое создание, я могу сделать тебе больно так, как ты даже не представляешь.

– Я всякую дичь себе представляю, – заверил её Атрогейт.

Тюремщица отступила назад, затем пожала плечами.

– Ну ладно, давай посмотрим, – сказала она. Она потянулась за спину и бросила на колени Атрогейта какой-то предмет.

Глаза Атрогейта широко распахнулись, и он испустил вой глубочайшей боли, которую когда-либо испытывал.

– Мучения только начались, – пообещала тюремщица. Она ушла прочь, но Атрогейт, глядя на предмет, одновременно испытывая желание отшвырнуть его как можно дальше и держать перед глазами, за собственным криком не расслышал дварфийку.

Он кричал, глядя на отрубленную голову Амбергрис О'Мол из адбарских О'Молов.

ГЛАВА 21

Расширяющаяся паутина

– Закнафейн работает с Джарлаксом? – спросила верховная мать Жиндия Меларн, качая головой в ответ на новости, только что доставленные матерью Шакти Ханцрин. Однако это было лишь притворство, поскольку Жиндия уже знала, что союзники Джарлакса на поверхности – не меньшая часть проблемы, чем Дзирт и его воскрешённый отец. Даже если Дзирта и Закнафейна доставят к ней, как она планировала, это не остановит Жиндию от преследования более широкой паутины богохульных предприятий Джарлакса.

Шакти посмотрела на свою старшую дочь.

– Это был Закнафейн До'Урден, представляющий Джарлакса – причём с помощью грубой силы, – заверила Черри Ханцрин присутствующую семью Меларн, а именно – мать Жиндию, первую жрицу Кирнилл, придворного мага Ильтцтрана и Ардулрей Меларн, которая в текущее время служила городу на должности матери писаний в Арах-Тинилите.

А самой заметной среди присутствующих, знала Шакти, была младшая участница группы, Аш'ала, младшая дочь первой жрицы Кирнилл. Некогда Аш'ала служила дому Меларн в качестве посланца в их тесном союзе с домом Ксорларрин и Бреган Д'эрт. И действительно, все взгляды устремились на неё, но девушка лишь пожала плечами.

– После поражения Ку'Ксорларрин у меня не было никакой связи с Бреган Д'эрт, – объяснила она. Даже упоминание об этом молодом городе дроу, который пал под натиском войск короля Бренора и теперь был известен как Гонтлгрим, вызвало напряжение в груди Аш'алы, поскольку это событие отмечало её понижение в рядах дома Меларн.

– Возможно, тебе следует связаться с Джарлаксом сейчас, – предложила мать Шакти Ханцрин.

– Нет, – раздался резкий и неожиданный ответ от матери Жиндии, решительно покачавшей головой.

– Если они вступили в союз с Закнафейном и еретиком, они – враги Ллос, – процедила она. – Они обрекли себя собственными поступками.

– Мы говорим о доме Бэнр, когда говорим о Бреган Д'эрт, – заметила Аш'ала, и охнула, поскольку явно не хотела озвучивать такие опасные мысли.

– Посмотрим, – неожиданно спокойно ответила мать Жиндия. – Джарлакс узнает правду. Присоединится ли он к победоносной Паучьей Королеве? Или примет сторону своих друзей-iblith? Если он стоит нашего беспокойства, ответ должен быть очевиден.

– Примет их сторону в чём? – спросила мать Шакти густым от напряжения голосом.

– Твои недавние меркантильные предприятия принесли хаос на поверхность, – пояснила мать Жиндия. – И это хорошо. Джарлакс с Закнафейном – и наверняка с этим еретиком Дзиртом – скорее всего уже знают об угрозе в регионе, а значит, будут очерчены границы.

Жиндия попыталась не рассмеяться и не выдать своего нетерпения. Она поверить не могла, как прекрасно всё складывается, и это, разумеется, только сильнее убеждало её, что молитва указала ей верный путь. Не только обстоятельства – и госпожа Ллос – предоставили возможность некой амбициозной матери схватить и еретика, и его отца, украденного у вечности; не только глупость Джарлакса и верховной матери Бэнр, позволившей наёмнику заключить такие союзы, создала прекрасный шанс для преданных последователей искоренить процветающую ересь; но теперь, в этом самом регионе, появилась целая армия демонов, готовая подчиниться амбициозной верховной матери.

Жиндия никогда не видела более очевидного знака. Армия демонов, втайне созданная невольными союзниками и готовая принести ей великую победу.

– Эти границы не включают Ллос, – уступила Жиндия остальным, не желая, чтобы кто-то перехватил её инициативу в этом всё более очевидном предприятии. Затем она быстро добавила: – Пока что.

Таким образом объявляя о своей собственности, которую она намеревалась как можно быстрее доставить домой. Она сверкнула своей как всегда ужасной улыбкой в адрес собравшихся и попросила их:

– Следуйте за мной.

Вниз по коридорам дома Меларн повела мать Жиндия своих гостей – в большую круглую палату, высоко над уровнем пола окружённую галереей . Другие Меларны знали, в чём дело, и охи матери Шакти с дочерью не, когда те посмотрели вниз через перила, не стали для них неожиданностью.

Поскольку в яме возвышалась пара паукообразных созданий. Тело размером с быка поддерживали восемь долгих лап. В городе, где встречались даже более крупные нефритовые пауки, это было не так уж и необычно, но размер – не единственное, что выделяло этих чудовищных конструктов. Неровные металлические пластины покрывали их спины, а «шерсть» на лапах на самом деле состояла из множества железных лезвий.

Мать Жиндия окликнула двух стражников-мужчин с противоположного конца галереи, и те немедленно принялись вращать рычаги, открывающие пару больших дверей, ведущих на арену.

Из одной появился амберхалк, здоровенный, сильный и бесстрашный, со шкурой прочнее самых тяжелых доспехов горных великанов, с мандибулами и когтями, достаточно сильными, чтобы рассечь твёрдый камень. Не знающее страха чудовище в ярости бросилось на ближайший паучий конструкт.

Из другого проёма выбежал отряд из десяти минотавров, грозных и хитрых созданий, немедленно построившихся в оборонительную позицию, подняв тяжёлые секиры.

Вместо того, чтобы атаковать, они последовали указаниям дроу наверху и стали наблюдать за бычьим натиском амберхалка.

Паук встал на дыбы перед приближающимся чудовищем. Четыре из восьми его глаз начали сиять и искриться.

Амберхалк не сбавил скорости, полный решимости сражаться. Но затем он отлетел назад, поражённый ударом молнии, выстрелившей из глаза противника. Прежде чем здоровенное чудовище успело коснуться пола, его накрыл конус трескучего инея, поразив амберхалка так сильно, что тот оглушительно взвыл. Тем не менее, чудовище упрямо поднялось и захромало вперёд, по-прежнему готовое к битве.

Вот только настоящей битвы не случилось. Точнее, такое сражение мог бы вести мясник со свиньёй на скотобойне. Без особых усилий четыре передних лапы паучьего монстра хлестали и били амберхалка, швыряя его из стороны в сторону, как игрушку, дезориентировав и лишив противника равновесия.

Огромные жвалы конструкта перекусили амберхалка посередине.

В противоположном конце ямы минотавры подались назад, теснее сплотив ряды.

И это сыграло на руку второму конструкту, из глаза которого ударил тёмный луч, задев больше половины его противников.

Пятеро из шести задетых лучом минотавров превратились в камень.

– Я никогда не говорила, что они вернут Закнафейна и Дзирта живыми, – пожав плечами, заметила мать Жиндия.

– Вернут? – повторила мать Шакти. – Возвращать будут эти чудовища? Они же демоны!

– Создания Бездны, – поправила Жиндия. – Големы. Полностью преданные цели и созданные для захвата единственного существа или персоны. Но да, чаще всего их используют великие владыки Бездны.

– Как ты этого добилась? Это...

– Величие Ллос, – оборвала её мать Жиндия, не собираясь рассказывать о своих делах с Эскавидне. – Почему вы сомневаетесь во мне, мать Шакти? У вас кризис веры?

Эти слова заставили Шакти Ханцрин отпрянуть. Меларны были рьяными последователями Ллос – настолько, что их приверженность принципам превосходила соображения практичности и зачастую вредила положению их дома, вызывая сомнения у всех остальных правящих домов Мензоберранзана.

Прямо сейчас перед ними была достаточная причина для сомнений.

– Вы по-настоящему их ненавидите, не так ли? – осмелилась заметить Черри Ханцрин.

Мать Жиндия адресовала ей злобную улыбку.

– Джарлакса и Дзирта, – пояснила Черри. – Они серьёзно навредили вашей семье во время бегства из Мензоберранзана. Ваша дочь...

– Не говори о ней! – потребовала мать Жиндия, ведь у неё действительно забрали единственную дочь и убили так, чтобы ту нельзя было воскресить.

– Я удивлена, что у вас только два чудовища, – продолжала Черри. – Ивоннель может быть на поверхности вместе с Джарлаксом.

Мать Жиндия Меларн оглянулась обратно в яму, где конструкты разрывали на части оставшихся минотавров – за исключением двоих, оплетённых паутиной. Каждый конструкт подобрался к одной из захваченных целей, прижав её к животу, как было приказано.

– Захватчики отправятся не одни, я обещаю, – с усмешкой сказала мать Жиндия. – Дом Меларн пойдёт на войну, а вместе с нами – целое войско драуков. Мы принесём погибель друзьям еретика и захватим Дзирта с его отцом, похищенным из хватки Ллос в её вечном царстве.

Многие из присутствующих дроу подняли бровь в ответ на это заявление.

– Сколько было тех, кто говорили это до вас? – озвучила Черри то, о чём многие подумали.

– А кто из них обладал подобными ресурсами? – прозвучал ответный вопрос. – Наверху уже нас уже ждёт готовая армия демонов. Они нуждаются только в руководстве. И это руководство – я.

Многие из присутствующих дроу нервно переступили с ноги на ногу в ответ на это заявление, тем более – после взгляда на редких и жутких чудовищ.

Безупречных машин для убийства.

Конструктов, не знающих слабости.

– Отправляйся к Инкери Маргастер как можно быстрее, – покинув дом Меларн, сказала своей дочери Черри верховная мать Шакти Ханцрин. – Узнай о её планах касательно дварфийского короля и других друзей Дзирта.

– А касательно отряда Джарлакса?

– Пока что не подталкивай её, но да, узнай о её замыслах, особенно по поводу отряда Джарлакса, – согласилась Шакти. Она оглянулась на уже далёкое здание полного фанатиков дома Меларн. – Сражаться с Джарлаксом – значит сражаться с домом Бэнр, и пока что мы этого не желаем.

– Мать Жиндия уверена, что Ллос на её стороне, – указала Черри.

– И мы знаем, что в этом предприятии, если она выступит против Бреган Д'эрт, мать Бэнр попытается ей помешать, – сразу же ответила Шакти. – Истинная воля Ллос нам неизвестна – как и уровень её заинтересованности, как и награда, которую может дать госпожа.

Она вздохнула и посмотрела в сторону Ку'элларз'орл, где располагался дом Бэнр. После поражения Демогоргона верховная мать Квентл укрепила свои союзы с большинством благородных домов. За всю свою историю Мензоберранзан редко бывал настолько един под руководством первого дома, и Шакти прекрасно знала, что этот первый дом так силён, что на самом деле даже не нуждается в союзниках.

– Зато мы знаем, – продолжала она, – что сделает верховная мать Бэнр, если решит, что мы пытаемся избавиться от Бреган Д'эрт.

Она снова вздохнула и посмотрела на дочь.

– Ты понимаешь?

Черри Ханцрин послушно кивнула.

– Отправляйся к Маргастерам как можно быстрее, – повторила Шакти. – Но будь осторожна.

– А если мы узнаем, что мать Жиндия права? – вынуждена была спросить Черри.

– Не стоит отбрасывать варианты, конечно же, – проинструктировала Шакти. – Мы всегда можем вернуться. Мы сразу ни на чьей стороне и на стороне каждого.

Черри Ханцрин поклонилась и бросилась прочь на поиски волшебника, который сможет быстро доставить её в Глубоководье.

– Я ненавижу их также сильно, как ты, – заверила верховную мать первая жрица Кирнилл Меларн. Отношения в их семье были нетипичны для дроу. Когда-то Кирнилл сама была верховной матерью, правительницей дома Кенафин. В то время Жиндия возглавляла дом Хорлбар. Обстоятельства привели к слиянию двух домов ради значимости, если не ради выживания, и в этом договоре Кирнилл уступила место верховной матери Жиндии.

Конечно, Кирнилл ожидала, что Жиндию скоро убьют. Тот факт, что Жиндия Хорлбар выпуталась невредимой из этой паутины интриг, стал началом её восхождения к вершинам, намного превосходящим положение матери дома Меларн. Одно лишь её выживание вопреки всем шансам отметило Жиндию, как любимицу Ллос. А противостоять любимцам Ллос всегда было сложно.

И действительно, Жиндия многое приобрела за прошедшие после слияния десятки лет. В первую очередь, при помощи своей жестокости и беспощадности она вселила страх во многих обитателей Мензоберранзана, призывая Ллос, чтобы распространять ужасные кары. Кирнилл не могла лгать себе, будто сама втайне не испытывает такого страха... и не могла притворяться, что сама не хочет пользоваться подобным уважением. Однако сейчас она играла свою подчинённую роль, пытаясь убедить верховную мать в своей преданности.

Что, похоже, не слишком радовало мать Жиндию.

– Это неправда, – тихо ответила та.

– Я была в комнате с вами, – напомнила Кирнилл. Она присутствовала, когда Джарлакс, Дзирт и их человеческий союзник Артемис Энтрери атаковали дом Меларн. Шесть жриц дома погибли в той атаке, хотя пятерых вскоре воскресила милость Ллос. – Моё и ваше бегство – единственная причина, по которой дом Меларн не понёс непоправимого ущерба.

Жиндия устремила на неё ровный ледяной взгляд.

– Милость Ллос позволила нам возродить дом и вернуть к жизни убитых, – сказала она сухим и очень похожим на рычание голосом. – Всех, кроме одной.

По тону Жиндии Кирнилл поняла, что разговор быстро прекратится, если она не будет осторожна.

– Ты не одобряешь моё решение присоединиться к грядущему конфликту на поверхности, – заметила мать Жиндия.

– Вы верховная мать дома Меларн. Я не вправе одобрять или не одобрять. Я могу лишь подчиняться.

– Неохотно.

– Вовсе нет! – быстро ответила Кирнилл. – Я преданно служила вам больше века, мать Жиндия. Мы не равные, мы не соперники. Вы – моя верховная мать. Я – ваша преданная слуга.

– Действительно?

От тона, которым был задан этот вопрос, у Кирнилл встали дыбом волосы на затылке. Жиндия была фанатичкой, истинной ревнительницей на службе Ллос – или, скорее, на службе того, что считала волей Ллос сама. Кирнилл знала, что главная проблема с такими фанатиками – чем дольше они выживали, тем больше укреплялись в свой уверенности, неважно по какому поводу – рьяности своих последователей или солёности своих запасов говядины.

Любая уверенность в сокровенном или обыденном зачастую приводила к одинаковым последствиям.

И хотя чрезмерно рьяные фанатики в конце концов терпели неудачу и гибли, Кирнилл понимала, что чем дольше это длится – а в случае Жиндии, это длилось уже больше века – тем суровее будет падение и тем больше других дроу оно потянет вниз за собой.

До тех пор Кирнилл продолжит выражать свою преданность словами и действиями в надежде, что матери Жиндии будет этого достаточно, чтобы не обращать фанатизм на неё.

ГЛАВА 22

Могущество ярости

Он перелез через камень к шестифутовому провалу и не мешкая прыгнул на спину существу внизу: крупной и свирепой адской гончей. Чудовищный пёс взвыл, когда под неожиданным весом его туловище прогнулось с силой, способной сломать хребет крупной собаке или волку.

Но такой сильный зверь, как адская гончая, практически не пострадал.

Гончая резко повернула голову, ослепительно быстро, чтобы сбросить нежеланного седока – но меч Закнафейна уже пришёл в движение, и он не собирался делать демонического пса своим скакуном.

Адская гончая взвизгнула уже громче, когда тонкий клинок дроу вонзился сбоку в её шею. Гончая рванула голову в другой бок, но Закнафейн снова опередил её, перехватив меч обеими руками и обрушив его изо всех сил на тыльную сторону шеи зверя, втыкая лезвие вниз, раскалывая кости.

Передние лапы разошлись широко в стороны, и адская гончая рухнула на камень.

Закнафейн подпрыгнул, уже разворачиваясь и выхватывая кнут, и единым текучим движением хлестнул им по морде другой ближайшей гончей, когда та устремилась к нему.

Он нанёс жестокий удар, вырвав зверю глаз. Гончая отпрянула вбок и изрыгнула на оружейника своё огненное дыхание, но она была слишком далеко, чтобы пламя могло навредить цели. Второй щелчок кнута отогнал её ещё дальше, прямо под град умело брошенных кинжалов.

Закнафейн отдёрнул кнут, с лёгкостью свернув его и вернув на пояс. Он схватил меч, поднимаясь с мёртвой гончей, и вырвал его, направляясь ко второму зверю, корчащемуся и катающемуся по земле от боли.

Он добил гончую безупречным ударом в пустую глазницу, где недавно был её левый глаз.

– Двумя меньше, – с надеждой сказал Джарлакс, выступая из-за ближайшего камня. Он поправлял рукав, чтобы прикрыть крайне любопытный наруч.

– Где ты нашёл столько кинжалов? – спросил Закнафейн, качая головой, чтобы показать, что не особенно удивлён.

– Столько? – с усмешкой повторил Джарлакс. – Всего горстку, друг мой. Всего горсточку.