Текст книги "Ночь Охотника"

Автор книги: Роберт Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

– Завтра, – пообещала ему Кэтти-бри.

– И противоядие, – добавил Реджис, подходя к своему перегонному кубу. – Я стал большим мастером в этом деле с тех пор, как начал готовить яды для своего арбалета. Я часто нечаянно накалывал пальцы. Даже не спрашивайте, сколько раз я погружался в глубокий сон, когда мне следовало бы работать!

– Ага, и ты считаешь, что мы этому должны удивиться, – сухо ответил Бренор.

Реджис подмигнул ему, затем взял несколько стеклянных флакончиков с молочно-белой жидкостью.

– Он особенно эффективен против яда дроу, – объявил хафлинг. – Если мы окажемся поблизости от них, выпейте содержимое, и вы полдня сможете противостоять усыпляющему яду, которым они смазывают свои дротики.

– Отлично, – поздравил его Дзирт. – Думаю, нам придется подойти к ним довольно близко. Мы с Бренором добрались до главной лестницы. Она убрана, но это нам не помешает спуститься. – Он бросил быстрый взгляд на Кэтти-бри, и та спокойно кивнула в ответ. – Есть новость получше: помещение внизу пустует, – продолжал Дзирт. – По-видимому, в Гаунтл гриме не так уж много дроу, как мы боялись.

– Но если это так, возможно, они ушли и забрали пленников, – заметил Вульфгар.

– Давайте отдохнем, но недолго, – предложил Дзирт, но не стал продолжать. Все знали и боялись того, что будет дальше: им придется углубиться в нижние туннели Подземья в поисках темных эльфов.

Далия очнулась много часов спустя и обнаружила, что снова лежит на полу перед тремя клетками, подвешенными к потолку в Кузне. Она взглянула на труп брата Афафренфера и ощутила лишь мимолетный приступ жалости.

Повернула голову, чтобы посмотреть на Артемиса Энтрери, который безвольно привалился к железным полосам клетки, прижавшись к ним лицом. Может быть, он тоже мертв? Ее охватил страх.

Да, страх, и это инстинктивное чувство напомнило Далии, кто она такая, и она как будто снова стала той женщиной, которой была прежде. С огромным трудом она заставила себя сесть и вздохнула с облегчением, когда Энтрери открыл глаза и взглянул на нее.

Но, подобно жалости к монаху, это чувство, присущее прежней Далии, тоже быстро исчезло, и в мозгу ее уже теснились другие мысли. Зловещая улыбка появилась у нее на губах, когда она подумала о том, как замечательно было бы взять раскаленную кочергу и ткнуть ею Энтрери.

Эта воображаемая картина потрясла ее, и улыбка погасла. Эльфийка сердито нахмурилась, но злилась она не на Энтрери, а на себя саму. Она почувствовала себя крайне неуверенно, не понимала, в чем дело, что происходит; как будто ее истинные чувства походили на червячка, похороненного под кучей извивавшихся дождевых червей, которые пытались захватить власть над ее сознанием.

– Далия? – окликнул ее Энтрери голосом, необычно твердым для человека, столько времени провисевшего в клетке. Впрочем, это наблюдение было бы слишком тонким для несчастной Далии, и она ничего не заметила.

– Значит, ты убедила их, что никуда не денешься? – спросил Энтрери, кивая на ноги Далии – теперь на них не было цепей с железным шаром.

Но Далия понятия не имела, о чем он говорит.

– Их осталось немного, – прошептал Энтрери.

– Ты считаешь, что сможешь сбежать? – едва заметно усмехнулась Далия.

– Не я, а мы, – поправил ее он.

– Нет, не можем, – просто сказала она.

– Стоит попытаться, – уговаривал ее Артемис. – Пусть лучше они поймают нас и убьют, чем… – Он смолк и поднял голову, затем снова бессильно привалился к клетке всем телом, словно труп.

Мифриловая дверь, которая вела в камеру Предвечного, отворилась, и в Кузне появилась жрица Береллип. Взгляд ее сразу же упал на Далию, затем на Энтрери. Она подошла к ремесленнику, который работал у главного горна Гаунтлгрима, и завела с ним разговор, но время от времени бросала взгляды в сторону пленников.

– Мы должны попытаться, – прошептал Энтрери, не шевелясь.

Но Далия пожала плечами. Она не в состоянии была осмыслить его предложение, не в состоянии даже представить себе такое действие, как побег.

Она понимала, о чем он говорит, и один червячок среди целого клубка дождевых червей в ее сознании считал, что это верный совет. Однако ей становилось все труднее и труднее находить этого единственного червячка в куче чужеродных мыслей, потому что иллитид внушал ей другие воспоминания, рисовал ей другие картины, предлагал другие соблазны.

Далия рассмеялась и просто отвернулась от Энтрери.

Некоторое время спустя Береллип Ксорларрин и Йерринине стояли у жертвенного алтаря в камере Предвечного, превращенной в часовню. Они стояли спиной к яме, пристально глядя перед собой – на стену, которая была так густо оплетена паутиной, что не было даже видно камня.

По обеим сторонам от затянутого паутиной участка высились два огромных нефритовых паука, которые удерживали паутину и стерегли два выхода из помещения, один – рядом с коридором, ведущим в Кузню, второй – рядом с закрытой дверью в туннель, который вел в будущие покои Матери Зирит.

Вход в этот второй туннель был почти не виден, таким толстым слоем затягивала его паутина.

Береллип посмотрела налево, мимо двери Зирит, на мостик, переброшенный через яму Предвечного, за которой находилось небольшое помещение. Магия удерживала чудовище в ловушке, в яму не переставая лилась вода, а снизу поднимался пар, поэтому ей удавалось различить лишь фрагменты блестящих металлических перил.

Жрица повернулась, вытянула шею и всмотрелась сквозь клубы пара в комнатку, где предавался медитации Мефил Эль-Видденвельп и где огромный водяной элементаль охранял рычаг – и, скорее всего, заодно и иллитида, потому что оба существа подчинялись Громфу Бэнру.

– Рейвел скоро отправится домой, – сообщила Береллип драуку, отбросив неприятные мысли. Ей не хотелось думать о том, что эти коварные Бэнры получили легкий доступ в святая святых ее города.

– Поход завершился удачно?

Береллип промолчала, и рассерженный драук угрожающе прищурился.

– Одержимость Тиаго Бэнра этим отступником дорого обошлась мне, – напомнил он.

– Твои чувства никого не интересуют, урод, – раздался странный голос, похожий на плеск воды, но определенно принадлежавший женщине.

Береллип с Йерринине, стремительно обернувшись на незнакомый звук, увидели, что паутина, затянувшая дверь в покои Матери Зирит, вращается, словно разворачивается, подобно щиту Тиаго. В результате кругового движения пряди паутины оказались отброшены к краям и открыли портал. Через него в помещение вошла необыкновенно прекрасная женщина-дроу, совершенно обнаженная.

– Если ты заговоришь снова, я швырну тебя в пасть Предвечного, – предупредила женщина.

И Йерринине повиновался, потому что ему, как и Бериллип, было известно, что не просто женщина-дроу, а прислужница Ллос, йоклол, неожиданно появилась в часовне их Дома.

Береллип упала на колени, закрыла лицо руками и начала молиться. Огромный драук подогнул лапы так, что его паучье брюхо, похожее на мешок, коснулось пола, и тоже опустил взгляд. Однако он не молился. Драукам запрещалось произносить молитвы.

– Встань, – приказала йоклол Береллип, и жрица быстро поднялась на ноги, но неловко пошатнулась и почувствовала себя глупо, потому что едва не повалилась на каменный алтарь, который стоял перед ней.

Прислужница не заметила этого, она даже не смотрела на жрицу: прекрасная женщина обходила комнату, кивая медленно и, казалось, с одобрением.

– Где посох? – спросила она, повернувшись к жрице.

Береллип озадаченно посмотрела на нее.

– Оружие дартиир, – нетерпеливо пояснила прислужница.

– В… в моих покоях, – запинаясь, ответила Береллип; она находилась в полной растерянности. Откуда прислужница могла знать об этом странном складном посохе?

Прислужница кивнула и медленно развернулась вокруг своей оси; это напомнило Береллип о том, что на самом деле существо скорее напоминало наполовину растаявшую свечу, и что у него не было ног, а облик прекрасной женщины был лишь иллюзией. Прислужница вытянула руку в сторону чулана, расположенного по другую сторону от ямы, хотя его не было видно из-за струй воды и клубов пара.

– Настало время, – произнесла она, и голос ее наполнил все помещение. Затем она вернулась в туннель, миновала дыру в паутине, и та немедленно начала вращаться, на сей раз в обратную сторону, запечатывая вход.

«Принесите сюда», – раздался голос в голове Береллип и драука, и оба, как ни странно, поняли, что означают эти слова. Они стремительно направились туда, куда им было приказано, еще прежде, чем: пожиратель разума пересек яму и оказался в главной часовне.

Далия дергала руками и ногами во сне, стонала и рвала на себе последние остатки одежды. Рубашка ее превратилась в лохмотья, через многочисленные дыры в штанах видны были ее гладкие белые ноги, и она потеряла сапоги – а может быть, мучители сняли их с нее.

Энтрери смотрел на женщину с искренним сочувствием, он разделял страдания Далии, точнее, пытался представить их себе, потому что понятия не имел, какие ужасы творили с ней темные эльфы и отчего она так кричала, когда ее пытали.

Он понял, что ему придется оставить ее.

Нет, ему придется убить Далию, чтобы прекратить ее страдания. Его кормили очень скудно, и он знал, что скоро лишится физической силы. Он не мог больше ждать и не мог надеяться достучаться до Далии. Энтрери решил бежать, бежать в тот день, когда погаснет огонь в большинстве горнов.

Он посмотрел на Далию, сознавая, как тяжело ему будет отнять у нее жизнь, несмотря на все здравые рассуждения, несмотря на то, что это будет сделано ради ее же блага.

Громкий стук отвлек его внимание от спящей эльфийки, и он взглянул на небольшую дверь, расположенную в центре стены, дверь, ведущую в логово Предвечного. Там работала группа дроу, гоблины шныряли туда-сюда, выполняя приказания; они заканчивали работу над новой аркой, которую соорудили, чтобы дополнительно укрепить мифриловую дверь.

Одна женщина, жрица, решил Энтрери, создала рельеф с изображением драука, который сейчас укрепляли на гладкой металлической двери. Черный адамантин резко контрастировал с блестящим серебристым мифрилом.

Знак дроу в древнем доме дворфов.

Мгновение спустя женщина и остальные рабочие бросились в стороны – дверь распахнулась изнутри. Энтрери с ненавистью наблюдал за тем, как гигант-драук Йерринине выползает из туннеля на своих паучьих лапах. Он полз, низко наклонив голову, таким высоким он был, настолько тесны ему были туннели, предназначенные для дворфов. Когда он очутился в кузнице и выпрямился, Энтрери показалось, что перед ним демон, поднимающийся из Абисса.

Огромный, черный, устрашающий демон, одновременно прекрасный и уродливый.

Закинув булаву Амбры на плечо, Йерринине направился прямо к клетке Энтрери. Ассасин попытался притвориться, будто потерял сознание, и одновременно приготовился к удару. Приоткрыв один глаз, Энтрери заметил, что Береллип тоже выбежала из той комнаты, поспешно пересекла Кузню и направилась в свои покои.

– Проснись, ничтожная дартиир, – произнес Йерринине, нависший над Далией, и объявил о своем появлении, воспользовавшись Энтрери и его клеткой в качестве колокола.

Клетка бешено вращалась, у ассасина перехватило дыхание, и он был уверен, что пара ребер сломана.

Вращаясь, он мельком увидел, как Йерринине протягивает руку и хватает Далию за косу.

В следующее мгновение он увидел, как Далия стоит на полусогнутых ногах, неловко наклонившись вперед; лишь рука драука удерживала ее в вертикальном положении.

В третий раз промелькнула перед ним эта картина, и он увидел, как Далия сопротивляется, схватившись за запястье Йерринине, пытается высвободиться. Энтрери услышал, как женщина охнула от боли, увидел, как она выпрямилась – драук грубо заставил ее подняться.

В следующую секунду Далия полетела на пол – отвратительное чудовище наотмашь ударило ее по лицу.

– Нет! – невольно воскликнул Энтрери.

Булава стукнула по клетке, остановив вращение.

– Он живой! – в явном восторге произнес драук.

От сокрушительного удара тяжелой булавы у Энтрери буквально перехватило дыхание, он едва не лишился чувств; и прежде, чем он успел прийти в себя, Йерринине ударил его снова.

Гоблины захохотали, и драук нанес очередной могучий удар.

Дроу, работавшие в Кузне, отвлеклись от своих занятий и тоже начали подстрекать драука.

Энтрери почувствовал, как металлическая полоса глубоко вонзилась ему в ногу, и следующий удар булавы по клетке причинил ему невыносимую боль.

Темные эльфы смеялись, гоблины рычали с садистской радостью.

– Драук! – крикнул кто-то, и голос этот казался таким далеким, что Энтрери даже не понял, кому он принадлежит.

Смех немедленно смолк, и единственными звуками, раздававшимися в Кузне, остались рев пламени в печах и скрип цепи, на которой висела стремительно вращавшаяся клетка Энтрери.

Но ассасин ничего этого не слышал, не слышал он и крика Далии, которую Иерринине снова схватил за волосы, поднял на ноги и протащил через все помещение.

Прошло немало времени, прежде чем Энтрери пришел в себя. Он чувствовал во рту вкус крови. Сделав вдох, он ощутил жгучую боль, и еще решил, что одна нога наверняка сломана.

И тогда он понял, что даже не может надеяться бежать.

А Далия исчезла, и если они не вернут ее обратно, на это место перед клеткой, думал он, он не может надеяться положить конец ее мучениям.

Далия стояла, выпрямившись во весь рост, руки ее были расставлены в стороны, и тысяча пауков сновала вокруг нее.

Все это было ей слишком хорошо знакомо.

Но сегодня что-то было не так, почувствовала Далия, хотя не могла определить, что именно. Она ощущала, как ее опутывают нити, привязывают ее к стене из паутины, у которой она стояла, как приклеивают ее вытянутые руки.

Руки были вытянуты горизонтально, и она не могла пошевелить ими. Вот в чем было дело. Дроу поместили у нее за плечами какой-то шест.

Нет, не шест, вдруг поняла Далия, и это открытие потрясло ее. Это была Игла Коза, ее посох.

Они дали ей оружие!

На мгновение у нее в мозгу промелькнула мысль, что ее тюремщики совершили роковую ошибку, ей показалось, что она сможет вырваться из пут и атаковать эту жрицу Ксорларринов, которая стояла перед ней.

Но в следующий миг она поняла, что ошибается: нити прочно удерживали ее, и она вынуждена была приподняться на цыпочки, а затем ее вообще оторвало от земли.

Она висела в воздухе, раскачиваясь.

Пауки продолжали свою работу, покрывали ее паутиной.

Иллитид приблизился к ней, шевеля щупальцами.

Она снова начала кричать.

Прошло много, много времени прежде, чем она безвольно повисла в своих путах, лишившись сознания.

«Теперь она твоя», – при помощи телепатии сообщил Мефил Эль-Видденвельп Береллип. Он спокойно развернулся и отошел в сторону, к мостику, который висел над огненной ямой. «Подходящее украшение для твоей часовни», – прозвучал бесплотный голос Мефила в мозгу Береллип и в сознании всех, кто находился в комнате.

Береллип криво усмехнулась, а пауки уже превратили Далию в кокон. Они сновали по ее лицу, покрывая его белыми нитями.

Далия открыла синие глаза, и в них плескался ужас. Под маской лицо ее исказилось в беспомощном, приглушенном вопле.

Береллип, не мигая, смотрела на нее. «Нехорошо смеяться вслух», – подумала жрица, когда мрачная церемония подошла к концу. Взглянув на огромных зеленых пауков, стороживших стену, Береллип резко хлопнула в ладоши – магические арахниды принялись натягивать нити паутины, которые были перекинуты через невидимую балку, и несчастная Далия начала подниматься выше.

Она была приклеена к стене и висела под небольшим углом, наклонившись вперед.

Под слоем паутины только угадывались очертания ее тела.

Лишь украшение часовни К’Ксорларрина; и пленной дартиир, подвергнутой невыносимым пыткам, предстояло вечно смотреть вниз, на жертвенный алтарь.

– В этом месте ты, навеки мертвая, будешь смотреть, как приносят в жертву множество твоих сородичей, – произнесла Береллип слова молитвы.

Далия не слышала ее.

Далия уже ничего не слышала.

Глава 22

Последний бой Стокли

– Мы прикончили двадцать дворфов и захватили дюжину, – недовольно произнес Тиаго.

– Их не так легко брать живьем, – отозвался Рейвел Ксорларрин. – Наш яд на них почти не действует, и они дерутся до последнего, даже смертельно раненные. Мерзкие твари.

– Мы пришли за рабами, а вместо этого получили трупы! – негодовал Тиаго.

– Мы пришли за Дзиртом, – напомнил ему Рейвел. – Который, скорее всего, давно скрылся, узнав о нашем появлении.

Маг коротко усмехнулся, и Тиаго устремил на него убийственный взгляд.

– Дзирт До’Урден не бежит от врага, судя по всему тому, что я о нем слышал, – объяснил Рейвел, чтобы немного снять напряжение. – Нет, он там, наверху, с лидером дворфов, этим существом, Стокли. Все дворфы произносят это имя перед смертью.

Рейвел мудро оставил свое истинное мнение при себе. На самом деле он знал, что Дзирт покинул это место задолго до нападения дроу. Он допросил нескольких пленников, и, насколько мог судить, они не лгали, говоря об уходе Дзирта. Но маг решил, что Тиаго не обязательно об этом знать, потому что, узнав об исчезновении предполагаемой жертвы, импульсивный молодой Бэнр, скорее всего, приказал бы отступить и возвращаться в К’Ксорларрин.

А Рейвел считал, что этого делать не следует. Они потеряли нескольких дроу и драука, и Мать Зирит наверняка решит, что это слишком высокая цена за кучку рабов. Но, что еще более важно, они потеряли Джирта, мастера оружия Дома Ксорларрин, главу гарнизона Ксорларринов и одного из любимых слуг Зирит.

Если они вернутся сейчас, всего лишь с двенадцатью рабами, Мать Зирит придет в ярость. Разумеется, она не сможет ни обвинить, ни наказать Тиаго, потому что у него имеются могущественные покровители. И поскольку Сарибель теперь была его невестой, и сама Мать Квентл приказала ей вернуться вместе с ним в Мензоберранзан, Мать Зирит вряд ли покарает и Сарибель. Единственными, на кого Рейвел мог переложить ответственность за бесполезное предприятие, были Береллип и Йерринине, но они остались в К’Ксорларрине.

Так что Рейвелу предстояло выдержать гнев Матери Зирит в одиночку.

Им, а на самом деле – ему, нужны были еще рабы и крупная победа, чтобы оправдаться в глазах Матери Зирит и несколько утишить ее неизбежную ярость при известии о потере Джирта.

– Нужно продолжать наступление, – посоветовал Рейвел. – На верхних уровнях этого комплекса мы найдем много ценностей.

– Сокровища и рабы, давай на это надеяться, – начал было Тиаго, но договорить не успел, потому что весь коридор содрогнулся, раздался скрежет, с потолка посыпалась пыль и камни. Сотрясение было таким мощным, что Рейвел уже начал произносить заклинание, позволявшее ему мгновенно перенестись в безопасное место. Однако в этот момент все стихло, и они с Тиаго сообразили, что, скорее всего, это просто обрушился потолок одного из соседних туннелей.

Тиаго на ящере и Рейвел на парящем диске отправились вперед, туда, где еще кипело сражение, и почти сразу же встретили бежавшую им навстречу перепуганную молодую женщину-дроу.

– Потолок обрушился на них! – воскликнула она, в ужасе указывая в сторону бокового туннеля, откуда выплыло облако пыли и полетели обломки. – О, эти проклятые дворфы!

Аристократы поспешили, ворвались в боковой туннель, преодолели небольшое расстояние и очутились у входа в коридор, параллельный тому, в котором они только что находились. Дорогу им преградили кучи каменных обломков. Отряд темных эльфов и гоблины второпях разгребали завалы.

Рейвел коснулся плеча Тиаго и указал в противоположную сторону: из-под кучи камней торчала дергавшаяся в агонии лапа драука.

– Сколько? – заорал Тиаго на темных эльфов, раскидывавших камни.

– Несколько воинов, по меньшей мере, лорд Бэнр, – ответил один.

– И трое Драуков, – добавил другой.

– И дюжина гоблинов! – крикнул третий с другой стороны кучи.

– Подстроили обрушение, – заметил Рейвел. – Это чудовищный противник, и теперь ему известно, что мы пришли. Нам придется биться за каждую комнату, за каждый коридор.

– Нет, – возразил Тиаго. – Найди другой способ. Ты и твои маги. Найдите способ. Мы должны покончить с этим делом, и быстро.

Рейвел хотел было возразить, но вспомнил о своих собственных проблемах и понял, что стоит воспользоваться советом Тиаго, если он хочет сохранить свое положение в иерархии и свою жизнь. Он отправился совещаться с магами, которых взял с собой в поход.

Через час дюжина магических конструкций – бесплотных гигантских глаз – уже плыла по коридорам комплекса дворфов. Это позволяло магам незаметно провести разведку.

Дроу пришли сюда, недооценив упорство дворфов и их готовность обороняться, но не собирались повторять свои ошибки.

– Мы отправили гонца в Одинокий Лес, – сообщил курьер-дворф Стокли Серебряной Стреле. – Однако их лодки уже отчалили, и потребуется время, чтобы отозвать их.

– То же и в остальных озерных городах, – заметил другой дворф.

– Вся надежда на Брин-Шандер, – сказал Стокли, и все закивали в знак согласия. Брин-Шандер не был прибрежным городом, и поэтому всегда держал свой гарнизон наготове. И все же необходимо было выстоять много часов, прежде чем оттуда прибудет хоть какое-нибудь подкрепление.

– Нужно держаться изо всех сил, а потом продержаться еще, когда прибудут ребята из Брин-Шандера, – объяснил Стокли. – Парни с озер подоспеют позже, и еще я надеюсь, что люди из Истхейвена смогут позвать на помощь парочку варварских племен.

– Ура! – воскликнул какой-то дворф.

– Чтобы уговорить варвара идти драться, много не нужно, а? – сказал кто-то. – Вот почему мне нравятся эти здоровенные ребята!

После этого заявления немало кулаков взметнулось в воздух, и Стокли даже одобрительно кивнул. Битва началась сегодня утром, и все рудокопы погибли. Но благодаря героическому поступку Джанки, сообщившего о нападении, и храбрым горнякам, которые пожертвовали собой и задержали дроу, дворфы получили шанс выстоять.

Эти дворфы принадлежали к клану Боевого Молота, и все до одного были опытными воинами. Сооружение туннелей под горой проводилось под руководством самого короля Бренора, а также его самых доверенных и опытных помощников. Эта система была прежде всего предназначена для обороны.

Дроу продвигались быстро, но ребята Стокли готовы были встретить их, и, что еще важнее, туннели Стокли готовы были обрушиться на врага в нужный момент.

– Мы запрем их внизу и заставим отступить, будьте уверены, – обратился он к окружавшим его дворфам.

– Ага, а может, еще и погонимся за ними до самого Гаунтлгрима! – добавил кто-то. – Ура!

– Ура! – поддержали остальные, и Стокли кивнул.

А в следующее мгновение пять дворфов, стоявших у стены слева от Стокли, внезапно провалились вниз, потому что участок пола у них под ногами просто исчез.

Противоположная стена словно растворилась в воздухе, и в собравшихся дворфов полетели огромные дротики. За снарядами последовали гигантские драуки, а за ними – орда гоблинов.

– Вторжение! – вскричал Стокли и несколько других дворфов, и они торопливо начали образовывать защитный строй. Двери зала распахнулись, и ворвались другие члены клана Боевого Молота.

В приемном зале зазвенел металл, раздались боевые кличи.

Стокли подбежал к дыре в полу и опустился возле края, остальные присоединились к нему, некоторые с веревками и кошками. Отвесные стены – такие ровные и гладкие, словно камни были разрезаны, – уходили вниз на глубину более двадцати футов, в нижний туннель, который шел под приемным залом. Внизу лежали несчастные дворфы; двое явно были мертвы, двое – покалечены, а один, уцелевший после падения, как раз поднимался на ноги.

Стокли хотел было окликнуть его, но бедняга вдруг начал дергаться, и Стокли не сразу понял, что в дворфа попали какие-то снаряды, скорее всего, арбалетные дротики.

Ослепительная вспышка и шипение помешали Стокли окликнуть товарищей, а затем сверкнула молния. И когда свет погас, лишь один дворф из находившихся внизу пытался пошевелиться, а остальные лежали неподвижно.

Вниз были сброшены веревки, и дворфы собрались спуститься в яму, чтобы помочь своим сородичам. Стокли тоже взялся на канат.

– Нет, нет! – закричала женщина-дворф, жрица по имени Бримбл, одна из ближайших советников Стокли. Тот остановился и посмотрел на нее, ожидая объяснений, а остальные начали спускаться.

– Это магический коридор! – воскликнула Бримбл. – Они могут закрыть…

Но она не успела договорить; Стокли почувствовал, как веревка, которую он держал в руках, словно оборвалась, он потерял равновесие и в изумлении сделал шаг назад. Посмотрел в яму, но ямы больше не было – перед ним находился ровный участок пола.

А несколько дворфов уже начали спускаться туда!

Некоторые из этих храбрых дворфов теперь лежали на полу рядом со Стокли – их выбросило наверх из туннеля, который был вовсе не туннелем.

– Где Мак-Гритс? Он спустился раньше меня! – закричал один, вскочив на ноги, и двое остальных выкрикивали имена своих товарищей, исчезнувших в яме.

– Значит, они внизу, в туннеле, – ответила Бримбл.

Стокли отшвырнул обрывок веревки и взялся за боевой топор.

– У нас здесь есть чем заняться! – воскликнул он и повел своих воинов в атаку на наступавших драуков и гоблинов.

Из боковых туннелей в зал бежали дворфы.

Но в этот момент появились дроу, и дворфы, легко прорубавшие себе путь сквозь ряды гоблинов, вскоре обнаружили, что перед ними более серьезный противник, более ловкий, смертоносный, более искусный в обращении с мечом.

Атака дворфов захлебнулась, ряды их были смяты, и в зале воцарилась неразбериха.

– В поединке побеждает меч, но в битве побеждает магия, – произнес Рейвел, пока они с Тиаго добирались до зала, где шел бой.

– Долго ли еще продержится наш туннель? – осведомился Тиаго.

– Большую часть ночи, если мы не сочтем нужным убрать его, – уверенно ответил маг.

Однако едва он успел договорить, как последний участок магического туннеля исчез и превратился в каменную стену. Оттуда вышвырнуло двух аристократов и нескольких простых воинов. Ошеломленные дроу с трудом поднимались на ноги.

Тиаго, недовольно нахмурившись, обернулся к своему спутнику.

– У них тоже есть жрецы, – спокойно пояснил Рейвел, словно он предвидел подобный поворот событий. – Значит, движемся по обычным туннелям. Мы провели тщательную разведку и знаем, куда идти.

Но эта показная уверенность не убедила Тиаго. Продолжая хмуриться, он направил своего ящера в обход и жестом приказал остальным воинам бегом следовать за ним.

Рейвел окликнул двух подчиненных-магов, и те побежали впереди, указывая путь и ведя за собой основные силы дроу. Рейвел и его чародеи тщательно изучили расположение туннелей в этой части комплекса дворфов и могли добраться до тронного зала обычным способом.

– Мы найдем это место, – уверенно сказал маг-Ксорларрин, обращаясь к Тиаго. Однако он не стал добавлять, что путь займет довольно много времени – скорее всего, они не успеют на подмогу отряду, оказавшемуся в ловушке в тронном зале.

Тиаго взглянул на мага с таким выражением лица, словно видел его насквозь. Дюжина дроу, несколько драуков и десятки гоблинов остались в тронном зале, главной твердыне дворфов, а их жрецы уничтожили ведущий туда магический туннель. Можно было считать этот отряд могучей силой, однако им предстояло сражаться с подавляющим большинством разъяренных дворфов комплекса, и притом без помощи магии.

Молодой воин-Бэнр был достаточно хорошо обучен и повидал немало битв; он понимал, что они увидят, когда доберутся до цели.

Тиаго поморщился и проклял дворфских жрецов. А затем где-то вдалеке раздался грохот – это обрушился очередной участок туннеля.

Битва в главном зале закончилась полным поражением нападавших, но дюжине гоблинов, бежавших к дверям, почти удалось спастись. Однако когда они добрались до дверей, их встретили четверо мрачных дворфов, загораживавших узкий проход. Они стояли по двое в ряд.

Бежавшие впереди гоблины заколебались, но сородичи толкали их вперед, и даже после того, как одному из передних гоблинов разрубили череп топором, а второму проломили голову молотом, тела их не повалились на пол, потому что сзади отчаянно напирали остальные. Но сомкнутые щиты могучих дворфов не давали им выйти.

– Мы не сможем их удержать! – предупредил Трегор Хорнбрук, дворф с желтой бородой, стоявший в переднем ряду. Он снова налег на щит, ухитрился замахнуться тяжелым молотом, но вынужден был убрать его, чтобы схватиться двумя руками за щит – таким сильным было давление. Он был самым рослым и сильным дворфом в Пирамиде Кельвина, и поэтому слова его встревожили остальных.

Сразу за дверью коридор расширялся, и если бы гоблинам удалось просочиться в узкий проем, они спаслись бы.

Дворф, стоявший рядом с ним, закряхтел: он прилагал все силы, чтобы держаться, и даже не смог ничего ответить.

К изумлению Трегора и его соседа, два дворфа, стоявших позади, не помогли им, а внезапно бросились прочь.

– Эй, вы куда?! – взревел Трегор, и второй дворф снова закряхтел.

В этот момент один из гоблинов просунул копье между их щитами и задел плечо Трегора, но боль лишь заставила его крепче упереться ногами в пол и изо всех сил оттолкнуть врагов.

– Разойдись! – раздался голос у него за спиной: это вернулись двое их товарищей. Трегор понял, зачем они уходили: в руках у них были черные копья, и они ткнули этими копьями в гущу врагов, стараясь задеть живых и отогнать их.

– Хорошая мысль! – одобрил Трегор. Как раз у них за спиной стояло несколько статуй, и скульпторы снабдили каменных часовых настоящими копьями, хотя и из простого железа, а не из драгоценного мифрила или адамантина.

Несмотря на отчаянное положение, Трегор невольно хмыкнул, заметив на конце мелькнувшего мимо него копья каменную руку, отломанную у запястья и все еще сжимавшую древко.

Гоблины надавили снова, с еще большей силой, и немного потеснили дворфов со щитами; но дворфы, что находились сзади, яростно тыкали копьями, пытаясь помешать врагам.

Однако это им не удалось, несмотря на то, что кровь гоблинов текла по полу. На краткое мгновение четыре дворфа решили, что дверь им не удержать.

Но в следующий миг давление исчезло, и дворфы вскоре поняли, что это была последняя отчаянная попытка гоблинов. Стокли и его ребята, находившиеся в зале, перебили их.

– Отличная работа, – поздравил их Стокли, когда последний мерзкий гоблин испустил дух.

Трегор глянул ему за спину, на тронный зал, чтобы оценить масштаб резни. Трудно было с первого взгляда различить, кому принадлежали мертвые тела, настолько сильно они были перепутаны и истерзаны. Несмотря на этот хаос, молодой воин-дворф заметил, что среди павших много его сородичей.

– Дроу захватили этот уровень, а также все остальное ниже него, – сообщила Бримбл, подбежав к Стокли.