Текст книги "Ночь Охотника"

Автор книги: Роберт Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

Удар, выполненный одним лишь движением запястья, разумеется, был не слишком мощным, но нанесен с такой точностью, что особой силы и не требовалось; острие угодило бугберу в глаз. Существо взвыло и повалилось навзничь, оставив своего несчастного спутника, хобгоблина, наедине с Дзиртом.

Хобгоблин заревел и с силой потянул на себя копье, но в этом уже не было нужды, потому что Дзирт едва двинул своим мечом и высвободил оружие врага еще прежде, чем тварь потащила копье на себя. Поэтому хобгоблин потерял равновесие и отпрянул назад, а Дзирт прыгнул вперед, мечи его сверкали и свистели в воздухе.

Дроу приземлился и, обойдя хобгоблина слева, очутился у него в тылу, и прежде чем враг успел хоть как-то отреагировать на этот маневр, его противник прыгнул в другую сторону, крутанулся и оказался на том самом месте напротив чудовища, где он стоял сначала.

Хобгоблин уставился на дроу, не веря своим глазам, не понимая, что происходит, а затем на морде его появилось потрясенное выражение – очевидно, он начал соображать, в чем дело.

– Да, ты действительно уже мертвец, – объяснил Дзирт, и умирающий хобгоблин, получивший дюжину колотых ран, рухнул на пол.

Дроу оглянулся и увидел, как могучий удар Клыка Защитника швырнул какого-то гоблина в воздух. Усмехнувшись, Дзирт сосредоточился на оставшемся в живых бугбере.

Держась за кровоточащий глаз, тварь развернулась и бросилась к боковой двери, и когда бугбер распахнул дверь и выбежал прочь, Дзирт увидел его соплеменника, но это существо держало в лапах странный предмет.

– Череп! – закричал он, указывая острием клинка на захлопнувшуюся тяжелую дверь. Дроу бросился вслед за монстром и попытался вышибить дверь плечом, но она не поддавалась. – Вульфгар! – позвал он друга через плечо.

Тут в комнате появился Реджис, пригнулся и бросился в сторону, чтобы его не сбила с ног ворвавшаяся в помещение Гвенвивар.

Вульфгар с другого конца комнаты швырнул свой боевой молот в отступавшего хобгоблина; молот угодил твари в затылок, и монстр полетел головой вперед в стену. В другой руке варвар сжимал второе оружие – живое – и, развернувшись к Дзирту, поддал гоблина ногой так, что тот полетел к потолку.

В мгновение ока Вульфгар очутился у нужной двери, и тут же в нее врезался гоблин.

Деревянная дверь, окованная железом, застонала под натиском, но выдержала, а мертвый гоблин сполз по ней и неподвижно замер на пороге.

– Сейчас будет ключ! – заорал Бренор, врываясь в комнату.

– Твой череп!.. – начал было Дзирт, но дворф прервал его воплем:

– Я слышал тебя, эльф!

Бренор, оказавшись рядом с Вульфгаром, подпрыгнул, варвар почти поймал его и швырнул в сторону, придав ему нужное ускорение.

Бренор, прикрыв плечо щитом, врезался в дверь, она сорвалась с петель и полетела внутрь, дворф – следом. Он сразу же вскочил на ноги и стремительно напал на двух очень удивленных бугберов.

Дзирт побежал к дверному проему, но за те несколько мгновений, которые ему для этого потребовались, бугберов не стало, и в боковой комнатке остался только Бренор Боевой Топор.

Дзирт резко остановился и поморщился. Спину его друга заливала кровь, но это была не кровь врагов, несмотря на то, что он, не останавливаясь, рубил топором тела мертвых бугберов.

Дроу озабоченно посмотрел на Вульфгара и только теперь увидел, что варвар тоже ранен: из его левого предплечья торчал обломок копья, и рука его, как и спина Бренора, была вся в крови.

– Где Кэтти-бри?! – воскликнул Дзирт, и не успел он закончить фразу, как в коридоре сверкнула молния, и от последовавшего раската грома задрожали каменные стены.

Едва смолкло эхо, как появилась Кэтти-бри. Она вошла с совершенно безмятежным видом, абсолютно спокойная, и вокруг ее рукавов и локтей курился легкий синеватый дымок. Волшебница взглянула мимо троих друзей в дверной проем, на Бренора, который показался на пороге, держа перед собой череп.

– Старый друг, – немного дрожащим голосом произнес дворф, хотя и попытался скрыть смятение смешком. Однако очевидно было, что Бренор, глядя в пустые глазницы черепа, где некогда находились его собственные глаза, испытывал потрясение более сильное, чем хотел показать.

Кэтти-бри отстранила Дзирта и, взглянув через плечо дворфа, присмотревшись к его ране, немедленно начала произносить исцеляющее заклинание. Дворф скривился от боли, когда она прикоснулась рукой к зияющей ране с застрявшим обломком копья, но постепенно он расслабился, ощутив прокатившиеся по телу волны успокаивающей и целительной магии.

– Лучше? – спросила Кэтти-бри.

– Ага, да, у тебя просто волшебные руки, – выдохнул Бренор и широко распахнул глаза, а Дзирт ахнул, когда Кэтти-бри положила руку на плечо Бренора, – в ней был зажат массивный наконечник копья, который только что находился в ране.

– Твоя рана требует еще нескольких заклинаний, – предупредила она.

– Значит, будешь колдовать, пока мы возвращаемся к моей могиле, – отрезал Бренор.

– Вульфгар тоже ранен, – добавил Дзирт. – Вы трое возвращайтесь к надгробной насыпи. Реджис, Гвен и я останемся здесь, чтобы удерживать завоеванную территорию.

Бренор и его приемные дети сразу же отправились в путь, прихватив с собой череп и бедренные кости.

– Надо произвести разведку, – заметил Дзирт.

Однако у Реджиса на этот счет были другие соображения. Сунув руку в свой волшебный карман, он извлек большой мешок со множеством отделений. Осторожно положил его на пол и начал разворачивать; в мешке хранились принадлежности его походной алхимической лаборатории. Хафлинг открыл большую книгу на отмеченной странице.

– Вон тот лишайник. – Он оторвался от иллюстрации в книге и указал на участок стены у основания, поросший зеленоватым мхом. – Иди на разведку, если что-то заметишь, передай мне через Гвенвивар. Если найдешь еще такой лишайник, собери его.

– Зачем?

– Он может для многого пригодиться, и даже я пока не знаю всех его возможностей. – Реджис сунул руку в одно из отделений мешка, извлек флакон, наполненный голубоватой жидкостью, и протянул его Дзирту. – Для этого, например.

Дроу взял предмет, с любопытством посмотрев на своего друга-хафлинга.

– Это исцеляющее снадобье, – объяснил Реджис. – Тебе может понадобиться, по крайней мере, до тех пор, пока Кэтти-бри не вернулась.

Дзирт кивнул и направился в коридор.

– Защита от огня, – внезапно произнес Реджис, и дроу обернулся. – Я имею в виду этот лишайник. Мне кажется, можно использовать его для того, чтобы закончить создание моего снадобья для защиты от огня, и если мне придется идти в бой плечом к плечу с Кэтти-бри, это будет то, что нужно! По-моему, ей весьма нравится играть с огнем.

Дзирт улыбнулся, положив руку на эфес Ледяной Смерти, которая защищала его от пламени, и вспомнил о кольце, подаренном Кэтти-бри и выполнявшем ту же функцию. Он думал о том, что будет дальше, о кусочках большой головоломки, которая должна сложиться, чтобы в их отряде воцарилась гармония, которая придаст им небывалую мощь.

Он в последний раз взглянул на Реджиса: хафлинг уткнулся носом в свою алхимическую книгу и, очевидно, думал о том же.

– Позволь мне, – сказал Вульфгар.

Бренор, все еще с черепом в руках, неуверенно посмотрел на варвара.

– Прошу тебя, – добавил Вульфгар.

– Ты горюешь о том, что тебя не было здесь, чтобы похоронить твоего папашу в первый раз? – спросил Бренор с кривой ухмылкой, отдавая череп.

– Это просто знак уважения, – объяснил Вульфгар. – Уважения к тебе. – Он опустился на колени рядом с надгробным холмом и начал осторожно разгребать камни.

– Это… отрезвляет, – отметила Кэтти-бри. Она подошла к Бренору и положила руку на широкие плечи дворфа. – Интересно, как бы я сама чувствовала себя, если бы мне пришлось вернуться в Мифрил Халл и посмотреть на собственную могилу.

– Отрезвляет? – фыркнул Бренор. – Скорее, хочется выпить как следует! – Он обнял дочь за талию и притянул к себе.

Вульфгар очень осторожно положил на место сначала бедренные кости, затем череп. Прежде чем снова засыпать могилу камнями, он немного постоял, и Кэтти-бри с Бренором присоединились к нему. Когда женщина благословила могилу, Вульфгар и Бренор опустили взгляды.

Это был торжественный, переломный момент для необычной семьи. Сейчас они хоронили не свое прошлое, а свои прежние различия, и прежде всего это относилось к Вульфгару.

Кэтти-бри закончила нараспев произносить заклинание, и Вульфгар крепко обнял женщину.

– Я всегда любил тебя, – произнес он, но в голосе его не было ни печали, ни страдания, и напряжения не возникло между ними. – И теперь я рад тому, что я снова вернулся к вам, к вам обоим.

– Я не думала, что ты покинешь Ируладун и вернешься на Торил, – призналась Кэтти-бри.

– Я тоже не думал. Странно, но за последние двадцать лет я ни на миг не пожалел о своем решении. Это мое приключение, мое путешествие, здесь мое место.

– Ты когда-нибудь расскажешь мне о своей жене и детях? – спросила Кэтти-бри, и Вульфгар улыбнулся и радостно кивнул.

– Две жизни. – Голос его звучал так, словно варвар до сих пор не мог поверить в свою удачу. – Или три – если вспомнить две стороны моего прежнего существования.

– Нет, только одна, – решительно вмешался Бренор. Он отошел от своих детей и от могилы и поддал ногой камень. Посмотрел на мужчину и женщину, кивая, словно вдруг прозрел. – Имеет значение только то, что здесь, – сказал он, тыча пальцем себе в грудь в районе сердца. – А не то, что там, – закончил он, указывая на могилу.

Два человека, которые прошли через смерть, которые тоже были наделены новыми смертными телами, не могли с этим поспорить.

Глава 16

Возврат к прежнему

Низкорослый колдун-тифлинг со злым лицом шагал среди развалин Порта Лласт, парализованная рука покачивалась у него за спиной, костяной посох он нес под мышкой. Он часто пользовался этим посохом при ходьбе, но не сейчас, когда он весь кипел от гнева.

Они забрали его мать – если она вообще была еще жива.

Они уничтожили его отряд, его друзей. Некоторые горожане видели, как Афафренфер пал мертвым. Некоторые рассказывали, как Артемиса Энтрери уволокли прочь. И Амбру тоже, несчастную Амбру схватил за ноги и размахивал ею, словно куклой, гигантский уродливый драук.

И Далию сильно избили – Эффрон видел это собственными глазами. В тот момент, когда опустилась сеть из молний, Эффрон скрылся, превратился в нежить, скользнул в щель между булыжниками, поспешил прочь под землей и снова появился на поверхности между досками ближайшего дома. К счастью, он очутился напротив того места, где магическое оружие Далии преобразовало молнии в разрушительную энергию, и как же гордился своей матерью молодой колдун, когда увидел, что она смогла произвести такой мощный взрыв!

Но он также наблюдал за последовавшим за этим жестоким наказанием, и даже в виде нежити колдун-тифлинг почувствовал, как у него перехватило дыхание, когда монстр ударил Далию по голове, и она без чувств рухнула на мостовую.

А теперь ее больше не было. Никого больше не было, и Эффрон обнаружил, что остался один.

Он подумал о Царстве Теней и о Дрейго Быстром, своем бывшем наставнике, о своей бывшей родине, но отбросил эту мысль, сердито тряхнув головой и разразившись потоком проклятий. Многие горожане, разбиравшие завалы, в недоумении подняли головы и наверняка подумали, что он лишился рассудка.

Они были недалеки от истины в том, что касалось его эмоционального состояния, он сам это понял, когда огляделся по сторонам.

Эффрон действительно сходил с ума от гнева и бессилия, от тоскливой, отчаянной безнадежности. Теперь он был один, у него отняли два десятилетия жизни. Может быть, Дрейго Быстрого уже нет в живых? И насколько сильно удалилось Царство Теней от берегов Торила? Эффрон сомневался даже, сможет ли он по своей воле перенестись в это мрачное место, но еще сильнее он сомневался, что ему этого хочется.

Скорее всего, там он объявлен вне закона, и любой имеет право убить его на месте.

Он приблизился к дымящимся руинам «Приюта каменотеса»: гостиница была полностью разрушена магическим огнем и молниями во время атаки темных эльфов. Много людей и дворфов погибло здесь; по последним сведениям, из-под развалин извлекли почти дюжину тел.

Жители Порта Лласт клялись, что отстроят разрушенные здания заново.

Это был народ, привычный к трудностям, упрямый, и их слова несколько утешили Эффрона.

Он осознал, что теперь может пойти куда угодно, может бродить, где заблагорассудится, может строить свою жизнь заново. Он был довольно могущественным колдуном и владел редкостными магическими предметами. При помощи костяного посоха, который он забрал у лорда черепов в Царстве Теней, он мог создать целую армию из немертвых тварей, если дело дойдет до этого.

– Я свободен, – произнес он вслух, пытаясь укрепить себя в своих намерениях.

Но слова прозвучали бессмысленно, и, к своему изумлению, Эффрон обнаружил, что ему неприятно их слышать.

– Нет, – сказал он. – Нет.

Он пойдет и найдет свою мать. Возможно, это займет несколько лет, но таков теперь его долг, его цель в жизни. Он найдет Далию, а может быть, и остальных своих друзей, и уничтожит тех, кто взял их в плен.

Или погибнет, пытаясь сделать это.

Последняя мысль удивила его – в основном потому, что его не встревожила мысль о собственной гибели. Если он умрет, пытаясь спасти Далию, пусть будет так.

– Пусть будет так, – вслух сказал он.

– Пусть будет что? – переспросил человек, находившийся неподалеку, и колдун, обернувшись, увидел какого-то горожанина и его спутника. Они в недоумении смотрели на колдуна. – Сначала проклятые морские дьяволы, а теперь эти дроу! Как ты считаешь, Порт Лласт проклят?

Колдун-калека вытащил из-под мышки свой посох и, с силой ударив им по мостовой перед собой, почувствовал, как мощь его проникает в руки, почувствовал свою собственную внутреннюю силу.

Мир – опасное место, – сказал Эффрон. – И опасность приходит с любой стороны, в любом обличье. Может быть, вы хотите отправиться в Глубоководье, чтобы вас зарезал грабитель в темном переулке? Или во Врата Балдура, чтобы вас захватили в рабство и увезли на корабле неведомо куда? Или же вы предпочитаете отстраивать свои дома заново, здесь, в Порту Лласт, и быть готовыми в следующий раз, когда вернутся эти собаки дроу?

– Хорошо сказано, юноша, – отметил спутник горожанина с любезным поклоном.

Эффрон кивнул и пошел прочь.

«Да, – решил он, – отправлюсь на поиски матери и спасу ее».

Но, разумеется, он понятия не имел, с чего начать.

– Похоже, тебя не слитком взволновал такой поворот событий, – с осуждением в голосе сказал Джарлакс. Киммуриэлю, когда псионик наконец прибыл по его зову в пустые дальние комнаты Дома До’Урден.

Псионик пожал плечами с таким видом, словно происходящее едва ли имело какое-то значение.

– А разве ты не ожидал, что нечто подобное однажды произойдет?

– Я ожидал, что наши дела будут продолжать идти все лучше и лучше, как это и было.

– И ты чувствовал себя ничтожным. Самым ничтожным писцом на свете.

Киммуриэль еще не успел закончить, а Джарлакс уже открыл рот, чтобы ответить, но прикусил язык: до него полностью дошло, как прозорливы слова псионика.

– Даже то было лучше, чем это, сейчас! – гневно произнес он другие слова, не те, что собирался сказать. – Говори со мной с уважением, бродяга, не имеющий Дома, потому что перед тобой капитан стражи Дома Д’аэрмон Н’а’шезбернон, более известного как Дом До’Урден. Звучит впечатляюще, да?

– Меня переполняет ощущение собственного ничтожества, – сухо ответил Киммуриэль.

– Сегодня в город вернется армия Дома Бэнр, – объяснил Джарлакс. – И дорогая Мать Квентл привела с собой весьма интересную парочку.

– Сын Дома Баррисон Дел’Армго и его дочь, наполовину дартиир. Действительно, интересно, – согласился Киммуриэль.

Джарлакс взглянул на него, покачал головой и с досадой вздохнул. Как хотелось ему хотя бы раз в жизни удивить Киммуриэля какой-нибудь неизвестной информацией!

– Без сомнения, она использует этого блудного Армго, чтобы укрепить связи между Домом Бэнр и Матерью Мез’Баррис. Или найдет какой-нибудь способ изменить положение этого молодого Армго, чтобы получить преимущество перед Мез’Баррис. В любом случае она намеревается окончательно захватить власть над всем городом.

– Мать Квентл повзрослела, – заметил Киммуриэль.

– Да, каким-то образом она приобрела неслыханную проницательность – я считаю, при помощи иллитида, хотя мои сведения далеко не полны. Громф повсюду таскает за собой этого Мефила Эль-Видденвельпа.

– Мать Мез’Баррис от всей души ненавидит Мать Квентл, – сказал Киммуриэль, вовсе не удивившись сообщению Джарлакса. – Так же, как ненавидит всех живущих.

– Она глава могущественного Дома, – напомнил ему Джарлакс. – Ее личные чувства не имеют никакого значения. Она заставит себя подавить ненависть и выберет путь, который подсказывает ей прагматизм.

Киммуриэль кивнул.

– Есть еще кое-кто, кто ненавидит Мать Дома Бэнр гораздо сильнее, – заметил он. – И кто давно уже оставил все мысли и намерения, кроме мыслей о мести.

Джарлакс вопросительно посмотрел на мага.

– Это моя мать, – объяснил Киммуриэль.

– К’йорл? Она же упала в Ущелье…

– Ее забрали из Дома Облодра прежде, чем гнев Ллос уничтожил здание, и отдали в качестве рабыни могущественному демону.

Выражение лица Джарлакса не изменилось, хотя обо всем этом он слышал впервые.

– Балор Эррту, – продолжал Киммуриэль. – К’йорл Одран теперь его игрушка, но ей это безразлично. В течение многих десятилетий она думает только о своей ненависти к Матери Ивоннель Бэнр и к детям Ивоннель, включая новую Верховную Мать. А она женщина целеустремленная, можешь мне поверить.

– Ты говоришь так, будто недавно встречался с ней.

– В каком-то смысле да, – признался Киммуриэль. – Здесь замешаны и другие. Мать Мез’Баррис вступила в заговор с целью освободить К’йорл, чтобы гнев ее обрушился на этот город и особенно на Дом Бэнр. Архимаг Громф тоже участвовал в этом заговоре, вместе с верховной жрицей другого Дома.

– И ее зовут Минолин Фей, – сделал вывод Джарлакс. Он поразмыслил над настоящим положением дел и понял, что Квентл сумела искусно расстроить этот заговор. Он взглянул на Киммуриэля, будучи не в силах понять, откуда его сообщник мог быть в курсе всех этих интересных событий и столкновений враждующих интересов, происходивших в паутине лжи под названием Мензоберранзан, но внезапно догадался, и все стало на свои места.

– Значит, Мефил Эль-Видденвельп не настолько сильно повредился умом, как это кажется со стороны, – с кривой усмешкой произнес Джарлакс. – Возможно, у иллитида сохранилось достаточно мозгов, чтобы вступать в контакт со своим коллективным разумом.

Киммуриэль кивнул, признавая безупречность этих умозаключений.

– Итак, Квентл сейчас больше походит на Ивоннель, и она гораздо более могущественна, – заметил Джарлакс. – А я – начальник гарнизона Дома До’Урден. – Он покачал головой и негромко усмехнулся при этих словах, затем повторил: – Гарнизон Дома До’Урден.

– Вскоре это будет благородный Дом, и его Верховная Мать, без сомнения, будет заседать в Совете, – решил Киммуриэль.

– Думаю, они заменят Дом Ксорларрин, – сказал Джарлакс.

– А какова во всем этом роль Бреган Д’эрт? – спросил Киммуриэль, но по выражению лица и поведению псионика Джарлакс понял, что у него уже есть ответ, и неважно, что скажет Джарлакс.

– Мы найдем возможности и наш собственный путь, – заверил его Джарлакс. – Где-то близится война. Не может быть другого объяснения махинациям Матери. Она собирает вокруг себя союзников и крепко держит их в узде, как своих рабов.

– Действительно, она укрепляет свои, так сказать, доспехи, – согласился Киммуриэль.

– В этих доспехах найдутся щели, – решительно заявил Джарлакс и только потом подумал, что лучше было промолчать.

При этих невольно вырвавшихся словах Киммуриэль коварно ухмыльнулся.

– Я не для того организовал Бреган Д’эрт, чтобы увидеть, как мое творение превращается в подразделение гарнизона Дома Бэнр, – пояснил Джарлакс. Потом смолк, подумав, что умнее будет сейчас говорить как можно меньше. Но, размышляя о своих дальнейших словах, он понял, что это не имеет значения, потому что Киммуриэль все равно мог с легкостью читать его мысли. И магическая глазная повязка, которая препятствовала вторжению в его сознание, не помогала. Джарлакс в тот момент был настолько взволнован, что мысли отражались у него на лице.

– Пока что я намерен выполнять приказы Матери, – сказал он своему сообщнику. – Но наше соглашение временное. Я не для того выбрался из этой дрянной норы, чтобы меня затаскивали обратно по прихоти моей безмозглой сес… – Матери.

– Сестры, – договорил Киммуриэль. – Согласен, подобный путь нежелателен для Бреган Д’эрт.

– Так давай же найдем уязвимые места в доспехах моей дорогой сестры, – предложил Джарлакс.

– Мез’Баррис, Армго уже нашла одно из них.

– К’йорл?

– Точно. Именно воин из Дома Бэнр, Тиаго, в последний раз убил Эррту и тем самым лишил его возможности появляться в этом мире, и балор не испытывает особенной любви к этому Дому.

Джарлакс улыбнулся так широко, что псионик почувствовал необходимость заметить:

– Терпение.

«А как же, разумеется», – подумал Джарлакс, но промолчал. Он хотел, чтобы Лускан снова оказался в его власти. Он хотел, чтобы организация Бреган Д’эрт снова подчинялась только ему.

Он хотел снова видеть звезды.

И он твердо решил, что вернет себе прежнюю жизнь, даже если ради этого ему придется переступить через труп собственной сестры, Квентл.

Глава 17

Порядок внутри хаоса

Восемь верховных матерей, управлявших Мензоберранзаном, собрались вокруг стола в форме паука в тайной комнате, где заседал Совет; Мать Квентл Бэнр и Мать Мез’Баррис Армго заняли места на концах самых длинных «лап» арахнида.

Между ними осталось свободное место, и семь правящих матерей ожидали, что вскоре это место будет занято.

Но Мать Квентл лучше остальных знала, что именно сейчас произойдет.

Этого заседания совета ждали уже давно, его несколько раз откладывали. Почти все члены Дома Ксорларрин уже покинули город, и несколько верховных матерей с изумлением увидели в зале Зирит Ксорларрин, восседавшую в кресле Третьего Дома справа от Матери Квентл. По городу ходили слухи, будто Зирит уже уехала.

«Однако это неважно», – перешептывались они. Наверняка сегодня Зирит формально будет исключена из состава Совета Восьми, и Дом Ксорларрин официально перестанет принадлежать к Домам Мензоберранзана. По слухам, дела этой семьи в комплексе дворфов, прежде известном как Гаунтлгрим, шли превосходно. Несколько Домов уже заключили торговые соглашения с Ксорларринами, и действительно, прекрасные доспехи и оружие, созданные при помощи огня Предвечного, уже начали поступать в Мензоберранзан.

После многочисленных обязательных молитв Паучьей Королеве, совершенных под руководством верховной жрицы Сос’Умпту Бэнр, Мать Квентл призвала присутствующих к порядку.

Однако, ко всеобщему удивлению, Сос’Умпту не ушла, как это полагалось по обычаю. Она приблизилась к свободному креслу между местами Матери Бэнр и Матери Мез’Баррис и с невозмутимым видом уселась; это явно не понравилось Матери Дома Баррисон Дел’Армго, которая заерзала на месте и уставилась на верховную жрицу Бэнров с нескрываемой злобой, а затем перевела взгляд на Мать Квентл.

– Вы знаете, зачем мы собрались, – начала Верховная Мать. – Экспедиция Матери Зирит К’Ксорларрин в заново обнаруженные рудники дворфов оказалась вполне успешной и плодотворной. По воле Ллос, как уже обсуждалось ранее в этом зале, для нас настало время восстановить то, что было утрачено в десятилетия смуты, во время Войны Паучьей Королевы и разрушительной Магической чумы.

Она взглянула на Зирит и знаком дала ей слово.

– Город К’Ксорларрин готов к тому, чтобы его населить, – поднявшись, произнесла старая Верховная Мать. – Залы и туннели надежно охраняются, в магической Кузне дворфов снова пылает огонь, который питает горячее дыхание заключенного в ловушку Предвечного.

Это заявление, которое, разумеется, не содержало ничего нового для присутствовавших, тем не менее вызвало аплодисменты.

– К’Ксорларрин не является независимым поселением, – заговорила Мать Квентл, прервав восторженные возгласы. Несколько матерей с изумлением посмотрели на нее, хотя выражение лица все еще стоявшей у кресла Матери Зирит не изменилось. Вскоре остальные поняли, что все это было уже давно решено между этими двумя в личной беседе. – Ты получишь свой город, как этого желаешь, Мать Зирит, – объяснила Мать. – И независимость – до известных пределов. Мать Квентл жестом приказала Зирит сесть на место, затем продолжила: – К’Ксорларрин – город-побратим Мензоберранзана, и он будет платить нам дань, в основном оружием и доспехами, военными машинами и тому подобным. В обычное время Мать Зирит будет управлять К’Ксорларрином, как ей покажется наилучшим. Но знай вот что, моя старая соперница, моя старая подруга и мой старый враг: во времена нужды Мензоберранзан призовет тебя, и вы дадите нам то, что мы пожелаем. Если начнется война, ваши воины пойдут в бой под знаменем Мензоберранзана и под командованием военачальников гарнизона Бэнров. Твои молитвы Госпоже Ллос подтверждают, что такова ее воля. Мы договорились?

Мать Зирит кивнула:

– Моя семья со смирением принимает огромные возможности, которые предоставила нам Ллос. К’Ксорларрин всегда будет частью Мензоберранзана, во времена мира и войны.

– Вы станете нашими глазами в Верхнем Мире, и молоты ваших искусных кузнецов будут звенеть в туннелях Подземья, возвещая о вашей славе, – добавила Мать Мез’Баррис, и все присутствовавшие поняли, что она открыла рот лишь для того, чтобы вставить и свои слова в разговор, где явно доминировала Мать Квентл.

События происходили без одобрения Мез’Баррис, никто даже не спрашивал ее мнения.

– Итак, ты приняла решение уехать в свое поселение сейчас? – обратилась Мать Квентл к Матери Зирит.

– Да. Я покину Мензоберранзан в течение десяти дней.

– И свое место в Совете?

Мать Зирит сделала глубокий вдох, взглянула через стол на женщину, сидевшую слева от Мез’Баррис, – Мать Вадальму Тлаббар, главу Четвертого Дома, Фаэн Тлаббар, и свою самую ненавистную соперницу. Затем повернулась направо, в сторону Матери Миз’ри Миззрим из Пятого Дома, другого врага. Зирит поднялась, отступила назад, задвинула свое кресло под стол – это был знак того, что она уходит.

– Уходи, – холодно приказала ей Мать Квентл. – Больше ты не имеешь права здесь находиться.

Не поклонившись, не попрощавшись, не произнеся ни слова, Мать Зирит К’Ксорларрин покинула Правящий Совет.

Оставшиеся матери уставились на Мать Квентл в поисках руководства к действию, и Квентл поняла, что всех одолевают недобрые предчувствия. Собирается ли она позволить кому-либо подняться, занять свободное третье место, чтобы все остальные, таким образом, тоже стали на ступень выше? Или она оставит его вакантным, давая возможность любой семье попытаться запять его, что, скорее всего, приведет к войне между Домам и?

Существовала еще третья возможность: смесь возвышения по порядку и приятного хаоса.

– Мать Вадальма, – обратилась Мать Квентл к женщине, сидевшей справа от Мез’Баррис, и указала на свободное кресло.

Вадальма Тлаббар поднялась и обошла вокруг огромного стола так, чтобы не проходить за спинами вышестоящих – Бэнр и Армго. Бросив самодовольный взгляд на остальных присутствовавших, она отодвинула кресло Зирит и заняла место Верховной Матери Третьего Дома Мензоберранзана.

– Мать Миз’ри, – приказала Мать Квентл, и Миз’ри повторила путь Вадальмы в обратном направлении, заняла ее прежнее кресло и место в иерархии.

То же самое проделали следующие три матери: каждая занимала более высокое место, следующее по порядку, и таким образом вскоре образовалось семь новых главных Домов. Когда перемещение завершилось, осталось лишь одно свободное кресло, расположенное через стол, по диагонали от правительницы Мензоберранзана.

Мать Квентл долгое время молчала, позволяя остальным обдумать возможности.

– Мать Пре’анелль Даскрин? – наконец спросила Мать Мез’Баррис, имея в виду Мать Дома Даскрин, в настоящее время – Девятого Дома Мензоберранзана.

– Неужели кто-то здесь верит, что если Даскрин получит титул Восьмого Дома, это будет надолго? – злобно усмехнулась Мать Квентл, и остальные женщины тоже засмеялись, потому что это была правда. Дом Ханзрин был в это время одиннадцатым в городе, но все считали, что Ханзрин может с легкостью одолеть любой из низших Домов, а скорее всего, и несколько правящих. Особенно сейчас, когда был основан новый город К’Ксорларрин. Дом: Ханзрин был влиятельной экономической силой в Мензоберранзане и обладал многими связями за пределами города, далеко в Подземье и даже на поверхности. Жители Мензоберранзана еще много лет назад ожидали, что Дом Ханзрин попытается пробиться в Правящий Совет; и лишь сложная система союзов между другими восемью Домами мешала возвышению Матери Шакти Ханзрин.

Дом Даскрин не мог похвастаться подобными прочными связями, и Дом Ханзрин легко свергнул бы его, войди Даскрин в состав Правящего Совета, – так считали все собравшиеся.

– Дом Даскрин – Девятый Дом, и Мать Пре’анелль вполне готова занять место, принадлежащее ей по праву, – настаивала Мез’Баррис.

«Разумеется, готова», – подумала Мать Квентл. Дом Даскрин был кланом фанатичным и довольно изолированным, и лишь несколько союзников могли защитить его от Дома Ханзрин, а ближайшим союзником Дома Ханзрин в городе был Дом самой Мез’Баррис – Баррисон Дел’Армго. Шакти и Мез’Баррис объединяло одно: ненависть к Дому Бэнр. Если Даскрин получит титул Восьмого Дома, Мез’Баррис заставит Шакти отказаться от тайных интриг и открыто напасть на новый Восьмой Дом, чтобы завоевать себе место в Правящем Совете.

– Мать Пре’анелль получит свое место в нужное время, – пояснила Мать Квентл, – как только какое-либо место в Совете освободится.

Мез’Баррис хотела было задать очевидный вопрос, и некоторые женщины в тревоге зашевелились при этом неожиданном объявлении, но Верховная Мать повернулась налево и кивнула, и Сос’Умпту поднялась со своего кресла, обошла вокруг стола – нарочно пройдя при этом за спиной Мез’Баррис – и уселась на свободное место Восьмого Дома.

– Значит, Дом Бэнр получит два места в Правящем Совете? Вот что ты задумала?! – воскликнула потрясенная Мез’Баррис.

– Нет, – сухо ответила Верховная Мать. – Сос’Умпту больше не принадлежит к Дому Бэнр.

– Но к какому же? Или она создаст свой собственный клан? В таком случае эта семья будет гораздо ниже рангом, чем все мы!

– По воле Ллос, Дом Д’аэрмон Н’а’шезбернон отныне восстанавливается в своих правах, – объявила Мать Мензоберранзана.