Текст книги "Невервинтер"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Глава 12
Тихий союз, оглушительные последствия

Джелвус Гринч был не из тех, кто боится вызовов. Он возвысился, став одним из влиятельных голосов Невервинтера, благодаря своей твердости, отваге и несгибаемой воле. Но сейчас он боялся: дрожал и едва ли не прикрывал голову сильными руками – из-за заставшей его врасплох злобной реакции, совершенно обратной той, что он ожидал. Херцго Алегни был далеко не тем, кого Джелвус Гринч при всей своей отваге хотел бы видеть среди своих врагов.

Так же, как и другие лидеры Невервинтера, сидевшие позади Джелвуса, в то время как Херцго Алегни возвышался над ними.

– Аллея Баррабуса? – снова и снова повторял Алегни, качая головой, выражение его лица с каждым слогом менялось от беспомощной улыбки до гневной гримасы.

– Мы решили, что оно подойдет, – осмелился ответить Джелвус Гринч.

– Я думаю, это идиотизм, – бросил Алегни.

– Нас вдохновили действия Баррабуса Серого во время наступления, – сказал Джелвус.

– А спланировал всё это… Я, – произнес Алегни, тыча пальцем в свою широкую грудь. – Вы так быстро забыли о том, какую роль я сыграл? Выйди наружу, – предложил он мужчине, указывая в сторону ворот Невервинтера. – Прогуляйся по полю битвы, и ты увидишь груды тел, разрубленных пополам. Лишь один меч на этом поле был достаточно крепок, чтобы сделать такое, и только одна рука достаточно сильна, чтобы владеть им.

– Да, да, конечно, – сказал Джелвус Гринч. – Твои деяния не остались незамеченными или неоцененными.

– Будет ли моим именем названо одно из великих строений Невервинтера?

– Конечно, если ты пожелаешь. Рыночная площадь, например.

– Тот мост, – настаивал Алегни.

– Мост? Аллея Баррабуса?

– Больше никогда не произноси это название, – ответил Алегни тихо, так тихо, что присутствующие почувствовали явную угрозу. – Когда-то он назывался Мостом Парящего Виверна, однако совсем недолго, в дни перед катаклизмом, его называли Мостом Херцго Алегни.

Лицо Джелвуса Гринча вытянулось от удивления. Всего несколько выживших знали о том непродолжительном времени в истории Невервинтера.

– Да, – пояснил Алегни, – потому что лорд Невервинтера в дни перед катаклизмом высоко ценил дружбу и поддержку Херцго Алегни. Он был настолько признателен мне за службу его городу, что сменил название самого примечательного и известного строения Невервинтера. Я не сразу разъяснил тебе неосмотрительность твоего решения. Но в этот новый для Невервинтера день я решил продемонстрировать мою значимость тебе, пришедшему восстанавливать город. Баррабус Серый – мой человек, который служит моей воле и с моего согласия. Человек, которого я могу убить силой мысли. Он явился к тебе только потому, что я послал его, без какого бы то ни было желания с его стороны. Ты понял?

Джелвус Гринч тяжело сглотнул и кивнул.

– Он – мой слуга, и себе не принадлежит, – продолжил Алегни. – Если я прикажу ему убить себя, он убьет. Если я прикажу ему убить тебя, ты будешь мертв. Понятно?

Еще один судорожный глоток предшествовал следующему кивку.

– Я командую объединенными силами шадоваров, – сказал тифлинг и перевел взгляд с бедного Гринча на остальных членов собрания. – Вы столкнулись с ничтожным врагом: тэйцами и их мерзкими приспешниками, строящими жалкие планы. Я один могу защитить вас от несущих гибель лап Сзасса Тэма, и я сделаю это.

Он помолчал немного, затем снова взглянул на Джелвуса Гринча и коротко подытожил:

– Мост Херцго Алегни.

– Да осветит яркий день эту землю во времена тьмы, – донесся голос из собрания, и все взоры обратились к обезоруживающе привлекательной женщине с рыжими кудрями и теплым открытым выражением лица.

Некоторые зашептали с величайшим почтением: «Хранительница леса», заставляя Алегни присмотреться внимательнее к этой безобидной на вид женщине.

– Мы надеялись и молились, что кто-нибудь восстанет и поможет нам изгнать древнее зло и открыть путь к новым горизонтам, – продолжила красавица Аруника. – Ты – тот, кого мы ждали, Херцго Алегни?

Тифлинг приосанился и выпятил свою могучую грудь колесом, всем своим видом давая понять, что это он и есть, или, уж точно, может им стать.

– Мост Херцго Алегни! – закричал кто-то с галереи, и другие подхватили.

Алегни бросил взгляд на Джелвуса Гринча, который энергично закивал.

Нетерезский лорд прошелся по залу, купаясь в лучах славы, затем заверил всех:

– Слуги Сзасса Тэма будут изгнаны из этой земли моим мечом. Ваш город снова будет процветать. Я позабочусь об этом, а вы никогда в жизни не забудете о моем участии.

Все началось с одного хлопка, всего одной пары рук – рук рыжеволосой женщины, той самой, которую народ называл Хранительницей леса, за ним последовал второй хлопок, а еще через мгновение все первые люди Невервинтера славили Херцго Алегни, изо всех сил крича «Ура!»

Джестри стоял в освещенной огнем пещере, обнаженный и потный, облитый горячим маслом. Он не кричал от боли, так как аболет в его сознании не позволил бы почувствовать ее. Создание отражало даже мельчайшую искру страдания прежде, чем она могла вызвать пожар, контролируя Джестри, отвлекая его, удерживая в состоянии абсолютной пустоты.

Эти ментальные путы были, в конце концов, довольно простыми.

Недалеко от Джестри шипел кипящий котел, вокруг которого суетились два серых дварфа, подливая масла в огонь, чтобы поддержать пламя. Третий дварф, в толстых перчатках и с длинными щипцами в руках, сновал вверх и вниз по небольшой лестнице, прислоненной к котлу, вытаскивая из него обработанные полоски кожи.

Как только дварф подцеплял полоску, он спрыгивал на пол и бежал к Джестри – нельзя замешкаться и дать шкуре умбрового великана остыть. Дварф прикладывал один конец полосы к голому телу как раз там, где заканчивался предыдущий кусок, и туго обматывал кожу вокруг тела, стягивая с каждым витком все туже.

Масло под обработанной полоской шипело, кожа Джестри покрывалась волдырями и лопалась, сливаясь в единое целое с заколдованной оболочкой.

– Это повысит его устойчивость к энергии молний, – тихо нашептывал покрытый илом слуга Валиндре, которая наблюдала за процессом с большим интересом.

«А также отразит клинки Далии и защитит от ее магического оружия»,– телепатически ответила Валиндра. Она даже подумала, что было бы неплохо сделать такое со всеми ашмадай.

Однако аболет поспешил отговорить колдунью, наполнив ее ухо булькающим шепотом и обращая ее внимание на особенности церемонии.

– Чтобы облачить одного человека, нужно убить пять великанов, и при любом раскладе от этих пятерых будет больше пользы, если они будут живы. Ваш человеческий воин долго не проживет и никогда больше не познает даже одного момента без сильнейшей боли. Если бы мой господин разрешил освободить его сознание сейчас, агония убила бы его. Он будет воином Силоры Салм только из-за своего фанатизма, готовности и счастья умереть за свое дело.

– Но он возненавидит ее за это, – заметила Валиндра, когда дварф уже добрался до промежности мужчины. – Он больше никогда не познает ее прикосновений, поцелуев и прелестей. – Она выпалила, задыхаясь от смеха: – Он кастрирован!

– Сейчас он сосредоточен только на одном, – объяснил слуга. – Он – воин Силоры Салм и будет сражаться за нее до смерти. Больше ничто не будет иметь для него значения.

– Как долго он сможет прожить в этом состоянии?

– Несколько месяцев, возможно – год.

Валиндра с восхищением наблюдала за превращением воина-ашмадай в нечто большее, нечто уникальное и опасное. Оболочка туго обтягивала его живот, вилась выше к груди и шее. Лич размышляла по поводу его лица – полностью ли кожаные доспехи покроют его тело?

Когда заколдованная кожа умбрового великана в последний раз обвилась вокруг головы мужчины, до неё долетел запах тлеющих волос. Порабощенные дварфы закончили работу, оставив свободными только глаза, ноздри, уши и рот Джестри.

Слуга оставил Валиндру и направился к преображенному воину. Пришло время сконцентрировать все свое внимание на Джестри, догадалась она, надо зачаровать его так, чтобы он смог забыть о боли и сфокусироваться только на своей цели.

Один из дварфов подошел к личу и предложил ей уйти.

– Вам бы лучше в другую пещеру ненадолго, – пояснил он. – Сейчас здесь станет очень шумно, будьте уверены.

Валиндра взглянула на него с презрением, даже с отвращением, но прислушавшись к его словам, вышла в переднюю пещеру, где ждали несколько фанатиков ашмадай.

– Где Джестри? – спросила одна из них.

Вместо ответа из другой комнаты донесся страшный крик агонии. Он долго не смолкал, переходя от высокого, наполненного болью воя к злобному низкому рычанию.

– Что ты с ним сделала? – сердито спросил другой ашмадай.

Валиндра в упор смотрела на него и долго ничего не говорила. При всей своей ярости фанатик отошёл, не выдержав ее иссушающего взгляда.

– Не желаешь ли услышать ответ на свой вопрос из его уст? – спокойно ответила Валиндра, и мужчина, несмотря на всю свою решимость и готовность умереть ради долга, отступил еще дальше.

Крики в соседней комнате, длились, казалось, целую вечность, но потом стихли. Из-за двери появился слуга, уведомив, что «облачение» завершено. Вскоре сам Джестри появился из комнаты, неуклюже шагая и тяжело поводя бедрами, чтобы поставить ногу перед собой. Он задыхался, а белки его глаз стали совсем красными из-за лопнувших от агонии сосудов.

– Готово? – спросила его Валиндра.

Он рыкнул в ответ, что прозвучало утвердительно.

– И ты …? – продолжала лич.

– Джестри, раб Асмодеуса, воин Силоры Салм, – отрапортовала живая мумия.

– Каково твое предназначение?

– Убийство леди Далии, – последовал простой ответ, затем он чуть помедлил, как бы размышляя, и закончил коротко, – Убийство.

Стоявший позади Валиндры упрямый ашмадай вздохнул с неодобрением.

– Продемонстрируй, – приказала лич Джестри, – Ты утверждаешь, что стал настоящим воином. Я хочу увидеть доказательства.

Мумия с интересом склонила голову набок.

Валиндра указала на ашмадай.

– Он ставит под сомнение выбор леди Силоры, – пояснила лич. Она хищно улыбнулась, увидев, как широко открылись глаза ашмадай, сообразившего, к чему клонит Валиндра. – Он думает, что ты оказал ей медвежью услугу, приняв такую форму.

Джестри зарычал и уставился прямо на ашмадай.

– Я не сомневался в Джестри! – пытался возражать мужчина. – Я только спросил, почему ты кричал….

– Он думает, будто ты слишком слаб, чтобы выдержать муку трансформации, – не унималась Валиндра.

Мужчина начал было снова оправдываться, что он и не думал критиковать Джестри, но было уже слишком поздно. Лич, подруга Силоры, скомандовала: «Покажи ему!», и монстр атаковал.

Ашмадай приготовился к нападению – уперев древко копья в свое бедро, он надеялся остановить Джестри еще в прыжке. И действительно, воин со всего маху налетел на острие грудью. Против брони из полотна, кожи или даже кольчуги этот оборонительный маневр завершил бы схватку еще до ее начала копьем, пробившим грудь атакующего насквозь. Но против Джестри, вернее против шкуры умбрового великана, обработанной дварфами и зачарованной особой магией, копье не сработало. Сила атаки мумии ошеломила крепкого ашмадай, опрокинув на землю.

Джестри и до облачения в новую «кожу» был сильнейшим из ашмадай в Невервинтерском лесу. Теперь он стал еще мощнее и гораздо тяжелее любого нормального человека. Он с легкостью подмял под себя врага, используя лишь свой вес и одну руку. Второй рукой он ухватил голову противника, повернул ее вбок, и с силой прижал щекой к земле. Мумифицированный воин не понял, что произошло потом. Никогда раньше он не поступал подобным образом.

Джестри даже не осознавал, что делает, едва ли он слышал крики, пока снова не поднялся на ноги и не увидел ашмадай катающимся по земле, схватившись за свое ухо, вернее то место, где оно когда-то было.

А ухо держал во рту Джестри, разжевывая и смакуя его вкус.

Невдалеке, смеясь, стояла Валиндра.

Воину была дана непробиваемая броня и великая сила. А кроме того посланник аболетов установил над ним ментальный контроль, который Джестри даже не осознает, поняла лич, и это гораздо важнее. С этого момента он больше, чем простой воин.

Теперь для него не было запретов

Теперь его направляла лишь жажда победы

Теперь его одолевал голод, который никогда не утолить.

Теперь он был беспощаден.

– Меня зовут Аруника, – представилась женщина, появившись на пороге комнаты Херцго Алегни.

Тифлингу пожаловали апартаменты в лучшей гостинице Невервинтера. С балкона открывался вид на мост, снова названный в его честь. Вряд ли он будет часто бывать в городе, но эта комната будет навсегда закреплена за ним.

– Тебя называют еще и по-другому, – ответил Алегни, разглядывая женщину с ног до головы.

– Хранительница леса, – произнесла она.

– Ты следопыт?

– Наблюдательница, – поправила Аруника.

– Больше, чем просто наблюдательница, исходя из того, что я слышал. Ты живешь вне городских стен, и, кажется, неплохо справляешься.

– У меня есть свои тропы… свои знания, – ответила женщина с напускной скромностью.

– Знание – сила, как говорится.

– Помнится, ты намекала, что мне суждено спасти Невервинтер.

Не сходящая с лица Аруники улыбка выводила тифлинга из равновесия.

– Я говорила, что мы надеемся на того, кто поведет нас за собой и поможет сокрушить силы тэйцев, – поправила она. – Изгнание тэйцев из наших лесов вовсе не гарантирует, что Невервинтер будет спасен, не так ли?

Глаза Алегни сузились, когда женщина улыбнулась еще шире. Был ли в этой всезнающей улыбке намек на то, что она подозревает Алегни и его последователей в намерении разрушить Невервинтер после победы над Силорой Салм?

– Ты собираешься пригласить меня войти? – спросила Аруника.

– С чего вдруг?

– Ты бы хотел, чтобы слова моей проницательности и мудрости разлетелись по всему Невервинтеру, – невинно проронила женщина, – оставляя меня в коридоре, где любой прохожий легко может их услышать?

Алегни высунулся из двери и осмотрелся, после чего отошел в сторону. Аруника непринужденно скользнула внутрь, легкость ее шагов не выдавала и тени испуга. Это наблюдение глубоко поразило воина. Какая молодая женщина не была бы напугана, входя в логово огромного нетерезского тифлинга?

– Это твои «знания» убедили тебя в том, что я не причиню тебе зла? – полушутя спросил он.

– С чего мне беспокоиться о таких вещах? Или даже предполагать подобное? – Аруника уселась на диван возле балконной двери, чуть развернувшись, свободно положив руку на подлокотник и наслаждаясь видом города. – Ты амбициозен и жаждешь большой власти. – Она повернулась, наблюдая за Алегни, пока тот закрывал дверь. – Это вовсе не секрет. И ты отнюдь не дурак. Ты понимаешь, что знание – действительно великая сила, а ты не найдёшь никого, кто знает о ситуации в Невервинтере больше, чем я. Даже Джелвус Гринч сам часто обращается ко мне за советом.

Херцго Алегни задержался у двери, через всю комнату глядя на Арунику. Она выглядела совершенно обычно, совсем не так, как бы он представил себе женщину, играющую в такие опасные игры. Конечно, она понимала, что Джелвус Гринч видит в ней свой личный источник информации, служащий ему одному. Как бы он отреагировал на то, что она явилась к нетерезскому лорду без приглашения?

Хочет ли эта неординарная женщина, человек, быть вовлеченной в возможную борьбу за власть между Гринчем и Алегни?

А если так, размышлял тифлинг, является ли появление Аруники здесь подтверждением ее намерения выступить соратницей нетерезского лорда? Или, возможно, это всего лишь хитрая уловка Джелвуса Гринча?

Алегни тяжелыми шагами приблизился к женщине.

– Кто тебя послал?

– Я пришла по своей воле, – обыденным тоном ответила она и взглянула еще раз сквозь стеклянные двери.

– Гринч? – настаивал лорд.

Взбешенный молчанием женщины, он грубо схватил ее за руки и повернул лицом к себе, затем резко поставил на ноги и уставился на нее сверху вниз. Хранительница леса едва доставала ему до середины груди, разница в росте и силе была настолько огромной, что Аруника должна была основательно разволноваться.

Однако ее улыбка казалась искренней.

– Пойми, Херцго Алегни, – спокойно ответила она, – я не отчитываюсь перед Джелвусом Гринчем. Он не говорит мне, что делать или куда идти, и он хорошо знает, что не стоит даже пытаться. Я отчитываюсь только перед собой.

– Потому что используешь свои знания, чтобы достичь будущего, угодного тебе, – предположил лорд.

Он сжимал руки сильнее до тех пор, пока на лице женщины не возник легкий намек на гримасу боли.

Но улыбаться она не перестала.

– Ты ведьма или жрица? – допытывался Алегни.

– Не первое, и уж точно не второе, – ответила Аруника с беззаботным смехом. – Однако я признаю, что не совсем далека от магии. Я та, – добавила она, когда тифлинг начал было наклоняться к ней ближе, – кто понимает природу вещей и поведение людей. Прежде всего, я наблюдаю.

Алегни слегка отстранился от нее и спросил, подражая ее хвастливому тону:

– И ты знаешь о Невервинтере больше, чем кто-либо другой?

– Знаю.

– Твое заявление о моей роли здесь было основано на чем-то большем, чем простом наблюдении.

Аруника пожала плечами.

– В случае победы тэйцев, древнего зла, какое тогда значение будет иметь всё, сказанное мной Джелвусу Гринчу и другим?

Алегни отпустил ее и уперся руками в бедра.

– Если не победят они, тогда, разумеется, найдется тот, кто отнимет у них бразды правления, – продолжила Аруника. – Почему не Херцго Алегни? Я не вижу вокруг никого более одаренного или выдающегося.

– Получается, что ты сделала это ради моей выгоды?

– На то есть и другие причины, – ответила девушка. – Мне показалось разумным поддержать тебя, ради твоей личной выгоды, как ты выразился, но также и ради благополучия Невервинтера. Наши враги сильны.

Тифлинг не нашелся, что ответить. Он отошел в сторону и сквозь стеклянную дверь стал рассматривать резное изображение крылатого виверна, украшающее мост Херцго Алегни. Совершенно неожиданно для воина Аруника поднялась и, подойдя совсем вплотную, положила свою ладонь ему на спину.

– Что ты думаешь о мосте? – спросил лорд.

– Это самое прекрасное и внушительное строение в Невервинтере, – ответила она. – Сложно представить, что когда-то оно носило другое название.

Алегни повернулся к женщине, возвышаясь над ней.

Она не отстранилась, только слегка откинула голову назад, маняще приоткрыв губы и закрыв глаза.

Тифлинг не смог устоять против такого приглашения.

Аруника покинула покои Алегни гораздо позже тем вечером. Во время занятия любовью она не открыла ему свое истинное обличье.

Также она умолчала о Владычестве Аболетов, о своей связи с Силорой Салм, и еще о миллионе других мелочей, которые, возможно, заставили бы его передумать совокупляться с ней и сохранять ей жизнь.

– Новый питомец? – спросила Валиндра, обнаружив Силору на границе Кольца Страха.

Рядом с колдуньей, выделывая в воздухе кульбиты и нелепо размахивая руками, находился дьяволенок, проказник с кожистыми крыльями, чья улыбка могла бы показаться просто очаровательной, если бы не скрытое в ней предостережение.

– Посланник Аруники, – пояснила Силора. – Я предполагаю, что твоя встреча с послом аболетов прошла хорошо.

– Предполагаешь? Или уже знаешь? – спросила Валиндра, глядя на дьяволенка, который улыбался так широко, что его утыканный острыми зубками рот растянулся до ушей, как у летучей мыши.

Он взмахнул крыльями, кувыркнулся назад и легко приземлился на то же самое место.

– Я же говорила, что мой воин будет хорошо подготовлен для встречи с грядущими испытаниями.

Лич кивнула.

– Ты уже слышала, что посол собирается поддержать нашу затею с восстанием в Невервинтере?

– Это очень поможет Арунике, – криво усмехнулась Силора. – Очевидно, нетерезы заняли в городе ведущие позиции. По их словам, они готовы стать великими защитниками Невервинтера, новые горожане называют достопримечательности в их честь.

Валиндра улыбнулась изящной иронии. Сразу после того, как эти нетерезы провозгласят себя защитниками, они разрушат город до основания.

– Они поймут, что их город стоит не на такой уж твердой почве, – добавила колдунья.

– Мы присоединимся к атаке?

– Разве что устроим диверсию, – откликнулась она, – чтобы выманить нетерезов из города.

Она отвернулась от Валиндры обратно к Кольцу Страха. Женщина прошептала несколько слов, после чего наклонилась к самому пепельному кругу. Когда она снова встала лицом к личу, в ее руках был скипетр Ашмадай, с заостренным наконечником. Он немного отличался от обычного: на его поверхности черный цвет преобладал над красным, а алые прожилки, проступающие сквозь угольную черноту, были похожи на пульсирующие вены.

– Волшебное оружие? – спросила Валидра.

– Оно черпает силу из самого Кольца, – ответила Силора.

– Для твоего воина.

– Конечно. Это прибавит проблем противникам Джестри.

Невдалеке показалась внушительная фигура воина, шагающего к ней. На нем был плащ с капюшоном и килт, но они не могли скрыть неестественных полос на теле. Он двигался уже не так неловко, как после трансформации, а новая оболочка почти полностью срослась с его кожей, не стягивала так туго и не замедляла движений, что дало воину возможность ходить естественно. Джестри подошел прямо к Силоре и уставился на нее, не мигая. Те части его лица, которые были видны, не выражали никаких эмоций.

– Это больно? – спросила его колдунья, и в ее голосе проскользнуло состраданием.

Воин отрицательно мотнул головой.

– Ты осознаешь, насколько могущественным ты стал? – продолжила она.

Мумифицированный солдат улыбнулся.

– Ты убьешь ее, – заверила его Силора. – Ты станешь моим великим воином. Все падут перед нами, нетерезы сбегут из этого леса, а Сзасс Тэм узнает о твоих подвигах, обещаю.

– Когда мы закончим, ты вернешь мне прежний облик? – спросил Джестри, напрягаясь, выговаривая каждое слово, будто умбровая оболочка мешала ему должным образом произносить слова.

– Я тебе говорила, что это совсем необязательно, – колдунья нежно провела по лицу воина. – Ты полностью сроднишься с новой кожей, и все чувства вернутся.

Джестри поймал Силору за запястье и надолго задержал ее ладонь у своего лица.

– У меня есть еще один подарок для тебя, – колдунья протянула ему зачарованный скипетр.

Глаза воина жадно заблестели. Он отпустил ее и отступил назад, принимая оружие обеими руками.

– Иди и потренируйся с ним, – приказала Силора. – Познай его силы.

Джестри с любопытством посмотрел на нее.

– Иди, – повторила она. – Нам с Валиндрой надо многое обсудить.

Воин покорно кивнул, развернулся и убежал.

– Ты ведь понимаешь, что его оболочка никогда не станет такой, как его старая кожа, – произнесла лич, когда воин скрылся из вида. – Она убивает его. Ему осталось жить всего несколько месяцев, если повезет. Максимум год, в том случае, если удача отвернется от него.

– Он будет долго служить мне и после этого, – заверила ее Силора.

Валиндра посмотрела на нее, затем перевела взгляд на Кольцо Страха.

– Скипетр, – догадалась она. – Ты подготавливаешь его к моменту превращения в нежить.

Силора посмотрела на лес, в котором скрылся Джестри, и ответила:

– Я уже это сделала.

Баррабус Серый не закричал, и это было победой. Ужасная боль заставила его согнуться пополам. Только вцепившись рукой в перила моста так, что побелели костяшки пальцев, он удерживался от того, чтобы не упасть на булыжники, безвольно корчась.

– Аллея Баррабуса, – повторил Херцго Алегни уже в двадцатый раз и резко звякнул камертоном о клинок Когтя, усиливая исходящие от меча волны карающей энергии.

Высокий тифлинг подошел к Баррабусу и, отцепив его руку от перил, бросил мужчину на землю.

– Ползи! – приказал лорд. – Проползи через весь мост, и, возможно, я снова переименую его, или, лучше, дадим ему новое имя. Да, мы назовем его Пресмыкание Баррабуса. Так звучит гораздо лучше!

Баррабус мог лишь взирать с ненавистью на своего хозяина, он был не в состоянии даже ответить, потому что не мог разжать зубы.

– Да как ты посмел? – неистово вскричал Алегни и пнул слугу под ребра.

Тот практически никак не отреагировал, потому что удар был несравним со страданиями, причиняемыми вибрацией ужасного меча.

Тифлинг отступил на шаг и, вздохнув, взялся за зубья камертона, заглушил его и остановил волны. Боль немедленно прекратилась. Обливаясь потом, Баррабус бессильно распростерся на земле, задыхаясь, и прижался лицом к камням.

– Что же мне с тобой делать? – произнес Алегни голосом, полным сожаления и печали. Как же Серый мечтал оторвать ему голову за это наигранное сострадание! – Я привел тебя к славе и величию, а ты платишь мне за это предательством.

Баррабус зарычал и, собрав силы, перевернулся на спину.

– Да-да, я все слышал, – продолжил тифлинг. – Не трудись повторять свои оправдания, что горожане сами настаивали. Ты был в курсе и все равно согласился. Ты знал о моих видах на этот великолепный мост, и в первый раз даже сам способствовал смене его названия по моему поручению. Нет, не отрицай правду. Ты хотел задеть меня. Даже зная, что дело не выгорит, ты решил довести игру до конца.

Иллюзия сострадания испарилась, и разъяренный тифлинг еще раз с силой пнул Баррабуса по ребрам. Мужчина со стоном перекатился на бок и подогнул колени, защищаясь.

– Оно того стоило? – спросил Алегни.

«Да»,– подумал Баррабус.

– Стоило? – повторил тифлинг. Когда ответа не последовало, он отвернулся и направил взгляд вдаль. – Следуй за мной, – холодно приказал он.

Мужчина снова перекатился на спину и сделал несколько глубоких вздохов. Прежде, чем ему пришла в голову мысль, что в ход снова может пойти ужасный красный клинок, он подобрался, кувыркнувшись назад через голову, встал на ноги и устремился за Алегни.

Отстегнув с пояса пряжку, которая тут же обратилась в кинжал, Баррабус бросился на своего мучителя. Он надеялся, что ему повезет, что Коготь не сможет вовремя среагировать на его прыжок, и ему хватит времени поразить воина.

Но нестерпимая боль обрушилась на него, как огромный бык, остановив на полпути и сковав враз все его мышцы. Баррабус понял, что подобрался недостаточно близко даже для того, чтобы метнуть кинжал.

Коготь овладел всем его существом, наслаждаясь своей властью. Силы покинули все мускулы мужчины, и он просто рухнул на землю там, где стоял. Он не мог говорить, он не мог перевернуться, он не мог дышать. Ни одна из частей тела ему не подчинялась, он не мог даже моргнуть. Будто бы телесную оболочку Баррабуса отделили от его души.

«Вот она, смерть!» – надеялся он. О, как же он надеялся!

Но это был еще не конец, и Серый снова ощутил целостность своего существа. Он перевернулся на спину и посмотрел наверх, чтобы увидеть Херцго Алегни, наблюдающего за ним. Прежде чем осознать, что он делает, Баррабус занес руку с кинжалом над своим лицом, чувствуя импульс, которому не мог сопротивляться.

Кинжал опускался все ниже, пока не проткнул щеку, затем лезвие медленно заскользило к подбородку. Изображения отрезанных пальцев и гениталий проносились перед мысленным взглядом мужчины, но он понимал, что не сможет противостоять мечу Алегни, если тот прикажет сделать что-то подобное с собой.

А рука дюйм за дюймом опускалась к промежности, приближая окровавленный клинок к его цели. Баррабус занес кинжал острием вниз, как для удара. По приказу Когтя он застыл в этой унизительной и пугающей позе на несколько бесконечно долгих мгновений.

Херцго Алегни рассмеялся и ушёл прочь.

Не прошел тифлинг и пары шагов, как сильный взрыв сотряс Невервинтер. Как только грохот стих, крики со стены донесли до них, что город снова осадили.

– Идём! – скомандовал Алегни.

Мужчина с трудом поднялся на ноги. Он чувствовал себя истощенным, как будто из него высосали большую часть его жизненных сил, а в голове звучал голос Когтя: «Ты жив только потому, что я пощадил тебя».

Баррабусу пришла мысль, что это скорее не благословение, а проклятье, но страшный меч не понимал сарказма.

Он должен был умереть много лет назад. Он прожил за две жизни, но не умер. Он стал энергичнее, сильнее и быстрее, чем прежде.

Коготь не позволит ему умереть. Оружие, которое могло вытянуть жизненные силы через мельчайший порез и полностью уничтожить душу, лишая надежды на жизнь после смерти, действовало и в обратном направлении. Мужчина был жив по воле разумного волшебного меча. Но какую цену ему пришлось за это заплатить!

Пошатываясь и понемногу приходя в себя, Баррабус плелся за Алегни. Он догнал тифлинга уже возле стены, когда второй огненный взрыв раздался прямо перед ней, освещая темные силуэты спасающихся стражников.

– Кажется, наши друзья вернулись, – пробормотал Алегни Баррабусу и другим, собравшимся возле него.

– За деревьями! – закричала одна женщина. – Зомби вернулись!

– Вместе с личем, – произнес тихий голос, и появился Эффрон, будто бы материализовавшись из тени. – Валиндра Теневая Мантия, – добавил он.

– Сколько? – спросил Алегни.

– Целая орда зомби, – объявил Эффрон. – Валиндра, Силора и несколько ашмадай.

– Силора пришла сразиться со мной? – тифлинг свирепо улыбнулся своему предположению. – Неужели она действительно думает, что ее магия сможет противостоять мощи Херцго Алегни?

– Не уверен, что она вообще знает, кто такой Херцго Алегни, – сказал Эффрон, заставляя тифлинга нахмуриться.

Алегни достал из кармана черно-красную перчатку и надел ее на руку, которой он держал меч. Она волшебным образом дополняла Коготь и защищала обладателя могущественного клинка от ментального вторжения. Алегни предпочитал обходиться без перчатки, потому что она мешала его связи с оружием, а он считал, что именно эта близость с Когтем помогает ему оставаться в живых, особенно когда рядом находился опасный Баррабус.

Однако перчатка также уменьшала магическое вторжение извне, и колдунье Силоре придется изрядно потрудиться, чтобы навредить тифлингу, пока тот владеет таким артефактом.

Алегни взглянул на Баррабуса, лицо тифлинга выражало готовность вступить в бой.

– Это ловушка, – сказал измученный и окровавленный Баррабус.

Алегни сердито посмотрел на него вместо ответа. Мужчина покачал головой.

– Уверен, что они хотят заставить нас выйти к ним, – произнес он. Затем выкрикнул дозорным на стене. – Зомби наступают?

– Остаются под деревьями, – донесся ответ.

– Они выманивают нас, – уверял Баррабус Алегни.

– Какое нам до этого дело? – спросил тифлинг. – Более вероятно, что они выманивают ничтожных горожан Невервинтера, которые не смогут победить вне своих стен. Силора Салм не понимает, какое войско выставлено против нее.

Так же, как и ты, подумал Баррабус, но благоразумно промолчал.

– Пойдем же и сразим несколько фанатиков, – воззвал Алегни и направился к воротам, Эффрон сопровождал его.