Текст книги "Венецианский альбом"

Автор книги: Риз Боуэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Следом подали ризотто с морепродуктами, насыщенное, перченое, похожее на крем, с большим количеством креветок, мидий, кусочков рыбы, грибов. За едой мы почти не разговаривали, но голова у меня гудела от мыслей. Лео явно рад снова меня видеть. По покрою его костюма и тому, как ведет себя с ним персонал, ясно, что он весьма успешен.

Впервые за много лет внутри у меня рос маленький пузырек счастья.

Основным блюдом была приготовленная целиком скорпена, и официант ловко разделал ее перед нашим столиком.

– Выглядит кошмарно, – поежилась я. – Вы точно не собираетесь меня отравить?

Он засмеялся, а потом сказал:

– Итак, вы наконец добрались до биеннале. Что вы о нем думаете?

– Мне было интересно. Там можно увидеть, какой хочет предстать перед остальными каждая страна. Павильон Германии меня просто сразил. Столько довольных жизнью селян!

– Которые живут впроголодь и знают от своего фюрера, что для страны пушки важнее масла, – сказал он. – Мне сейчас довольно часто приходится бывать в Германии. Хорошо для бизнеса, конечно, но я каждый раз жду, когда можно будет оттуда уехать. Вздыхаю с облегчением, пересекая границу Швейцарии.

– Как вы думаете, они действительно собрались воевать?

– Когда это станет им выгодно, – ответил Лео. – Они производят много танков и другого оружия, что есть, то есть. Думаю, герр Гитлер хочет править миром. Он явный псих, но, похоже, никто этого не замечает. – Он огляделся по сторонам, прежде чем добавить: – И боюсь, тут, в Италии, мы идем по той же дорожке. Мой отец часто встречается с Муссолини и говорит, что дуче грезит о новой Римской империи на территории Средиземноморья. Он и говорит в точности как Гитлер, мол, нам нужно больше земель для нашего растущего населения и Корсика, Ницца и Мальта должны быть итальянскими. Больше того, он уже воевал в Абиссинии.

– Когда мы приехали, я видела на вокзале много солдат, – сказала я.

– Да, он набрал в армию порядочно народу – знаете, вроде как сражаться за родину-мать. Множество безработных парней из бедных семей только рады пойти служить. Но не тревожьтесь – мы и близко не готовы к войне. Пока можно дышать спокойно.

– Давайте не будем о грустном. У меня остался здесь всего один вечер, завтра мы едем во Флоренцию.

– Ох как плохо, – проговорил Лео. – Боюсь, завтра с утра я занят. Вначале у меня встреча со всеми этими бизнесменами, а вечером нужно быть на дне рождения отца моей невесты.

– Что? – выпалила я, хоть и не собиралась.

Он нахмурился.

– Я использовал неподходящее слово? Мой английский сейчас оставляет желать лучшего, практики мало. Я имел в виду девушку, на которой собираюсь жениться.

– О нет, слово подходящее, – сказала я, стараясь сохранить спокойное выражение лица. – Так вы женитесь?

Он скорчил гримасу.

– Через три недели. В ее семейной церкви Сан-Сальваторе. Будет большая свадьба, приглашена половина Венеции.

– Поздравляю, – умудрилась выговорить я.

Он печально улыбнулся.

– Думаю, мне лучше посочувствовать. Я тянул, сколько мог. У нас в Венеции мужчины до тридцати не женятся, а мне сейчас тридцать два, так что на меня давили все сильнее.

– Так вы не хотите на ней жениться?

– У меня нет выбора. Мы были обещаны друг другу с самого ее рождения. Она на семь лет младше. У моего отца судоходная компания. Ее отец – владелец верфей. И у нее нет братьев-наследников. Значит, если посмотреть с точки зрения бизнеса, этот брак заключается на небесах.

– Но вы ее не любите?

Его глаза встретились с моими.

– А ее вообще трудно любить. Единственный ребенок очень богатого человека. У нее всегда было все, чего бы ей ни захотелось, она ужасно избалована. Закатывает жуткие истерики, если что-то идет не так, как ей хочется. – Он вздохнул. – Нет, не думаю, что у меня будет легкая семейная жизнь.

Зачем же тогда соглашаться на это? Неужели деньги настолько важны?

– Не обязательно только деньги, еще честь и статус моей семьи. Ну и, конечно, деловые выгоды от союза с другой могущественной семьей. Вся Венеция знала, что мы поженимся. Если я отступлюсь, это будет означать позор для семьи и финансовые затруднения. Я не могу так поступить с отцом. – Лео взял свой бокал, осушил его одним глотком и со стуком поставил обратно. – Так что я буду послушным сыном. Надеюсь, она когда-нибудь вырастет и полюбит меня.

Он посмотрел на меня с тоской и жаждой в глазах.

– Это одна из причин, по который меня так к вам влекло. Молодая девушка, такая свежая, неизбалованная, так всему радуется. А Бьянка… я дарю ей золотой браслет, а она едва посмотрит на него и зашвырнет в комод. Она, похоже, только свою собачку и любит. У нее пекинес, и его она зацеловать готова.

Это заставило меня улыбнуться.

– Вы же говорили, что в Венеции не держат домашних животных.

– Она – исключение. А вас, кстати, порадует, что ваши котята теперь почтенные коты и кошки с кучей правнуков.

– Может быть, ваша невеста изменится, когда у нее появятся дети, – сказала я, гордясь, что мой голос звучит ровно.

– Поживем – увидим. Но я испортил вам ужин. Не надо было ее упоминать.

– Нет, я рада, что вы это сделали, иначе я могла бы уйти отсюда с ложной надеждой. Не то чтобы вы мне… – запинаясь, бормотала я, чувствуя, как щеки пылают все сильнее.

– Другими словами, из нас с вами могла бы получиться хорошая пара, – резюмировал он. – Но вы… почему вы не замужем? Вы же красивая женщина.

– Ничего я не красивая, – буркнула я.

– Вы эффектная. Эти рыжеватые волосы, ясные голубые глаза, по-британски безупречный цвет лица. Мужчины должны обращать на вас внимание.

Я вздохнула.

– Кажется, у меня в жизни вообще нет возможности где-то встречаться с мужчинами. Я целый день учу девочек, а потом иду домой, к матери. Понимаете, она у меня довольно уязвимая. Она от меня зависит. Я – все, что у нее есть, к тому же она до сих пор горюет по отцу. Моя младшая сестра, Винни, в прошлом году вышла замуж и уехала с мужем в Индию.

– А вы – почтительная и преданная дочь, которая осталась с матерью? – сочувственно кивнул Лео.

– Почтительная дочь и почтительный сын, – поддела я.

– Точно. Из нас вышла бы хорошая пара. – Потянувшись через стол, он взял мою руку. Я смогла только не вырвать ее у него, больше меня ни на что не хватило. Я очень рад, что мы снова встретились и поужинали вместе. Я буду это помнить.

– И я тоже. – Я изобразила широкую улыбку, дивясь собственным актерским способностям.

– Вы приедете на будущий год?

– Крайне маловероятно, – призналась я. – А даже если приеду, то не смогу с вами повидаться, вы же будете женаты.

– Разве женатому мужчине возбраняется пригласить к ужину старую подругу?

– Возбраняется, если с ними не ужинает его жена.

Он вздохнул.

– Не думаю, что Бьянка захочет с вами познакомиться. Кажется, в ней есть ревнивая жилка. Но я обещаю, что буду весь вечер вести себя по-джентльменски.

Лео с надеждой смотрел на меня, но я помотала головой.

– Если до школы дойдет слух, что я позволяю себе вольности с женатым мужчиной, для меня тут же все будет кончено. Наша директриса – весьма ревностная христианка в худшем смысле этого выражения. И поверьте мне, девочки ей все расскажут, да еще и приукрасят. На самом деле, мне и сегодня пришлось осторожничать, сказать, что вы старый друг семьи.

У нашего столика возник официант.

– Можно подавать десерт?

– О, я думаю, может, нам лучше просто… – начала я, но Лео отмел мои возражения и обернулся к официанту:

– Нам, пожалуйста, панна-котту с персиками и кофе с лимончелло. – Он снова повернулся ко мне. – Не будем говорить о будущем. Просто получим удовольствие от прекрасного вечера. Поживем моментом.

Я посмотрела на лагуну. Пока мы беседовали, опустилась ночь, и на воде мерцали огоньки. Над «Джардини» взошла луна. «Может, я никогда больше всего этого не увижу, – с грустью подумала я. Никогда в жизни у меня не будет такого вечера».

Подали десерт и кофе. Я ела механически: вроде бы и отметила для себя, что все вкусно, но с тем же успехом могла бы жевать песок.

– Мне пора, – сказала я, поглядев на часы. – Не знаю, как часто в это время ходят вапоретто. Если я опоздаю, меня не пустят в монастырь, так что рисковать нельзя.

– Моя лодка у частного причала, – ответил он. – Не тревожьтесь, я домчу вас за несколько минут.

– Не хочу вас обременять. К тому же монастырь далеко от всех каналов.

– Джульетта, я не отпущу вас одну на речном трамвае в это время суток, – возразил Лео. – К тому же разве вы не видите, что мне ничуть не меньше, чем вам, хочется продлить нашу встречу? Идемте.

Он подал мне руку и помог встать. В молчании мы спустились на лифте и прошли через роскошный холл к маленькому боковому каналу, где была пришвартована его моторка. Лео отвязал ее, и мы плавно заскользили по черным водам лагуны, вдоль оживленной набережной, мимо дворцов, огни которых отражались в воде. Это снова было похоже на сон, который может в любой миг исчезнуть. Я смотрела на Лео за штурвалом, на его профиль, волевой подбородок, на то, как ветер играет его волосами.

Перед самым мостом и вокзалом он свернул в узкий боковой канал и сказал:

– Наверно, отсюда можно дойти до вашего монастыря. Если только получится найти место, чтобы привязать лодку.

– Вы не должны меня провожать, – возразила я. – Нас могут увидеть.

– Мужчина провожает женщину, чтобы с ней ничего не случилось по дороге, что может быть приличнее?

Он отвел лодку к покрытым водорослями ступенькам у края канала, привязал ее к ограждению и выпрыгнул на берег. Взял меня за руку, помог выйти. Потом мы шли сквозь тьму по узкому переулку, освещенному единственным далеким фонарем. Лео по-прежнему крепко держал мою руку.

– Можно вас поцеловать? – спросил он. – Мне хотелось бы попрощаться надлежащим образом.

– Я думала, когда так говорят, имеют в виду рукопожатие, – нервно засмеялась я.

– Тогда ладно, значит, я хотел бы попрощаться ненадлежащим образом. – Он тоже засмеялся и, не дожидаясь ответа, приподнял мне пальцами подбородок.

Поцелуй был невероятно нежным, губы Лео едва коснулись моих, потом он отодвинулся, почти сердито глядя на меня, а потом неожиданно схватил за плечи, прижал к себе и поцеловал снова. На этот раз его губы требовательно искали моих, и я не пыталась сопротивляться, чувствуя сквозь тонкое платье, как колотится его сердце.

Наконец наши объятия разомкнулись.

– Мне надо идти. Я не могу опоздать. – Говорить оказалось трудно. У меня возникло ужасное подозрение, что я могу расплакаться, если все это затянется. Нельзя было допустить такого.

Лео кивнул.

– Да, вам надо идти. Мне тоже надо идти. До свидания, Джульетта. Надеюсь, все у вас в жизни будет прекрасно.

– Надеюсь, и у вас тоже, Лео.

Он снова кивнул, потянулся ко мне, коснулся двумя пальцами моих губ и быстро зашагал прочь.

– Я смотрю, вы вернулись как раз вовремя, – сказала мисс Фробишер, когда я вошла в комнату.

– Да.

– Надеюсь, вечер прошел удачно?

– Да, очень славно. Выслушала все новости его семьи, и накормили нас очень вкусно. – Я отвернулась к окну и уставилась в темноту лежащей внизу улицы.

Глава 11

Каролина. Англия, октябрь 2001 года

– Наверно, мне надо голову проверить, – пробормотала Каролина, глядя на разложенную по кровати одежду.

Она взяла на работе отпуск и переехала к бабуле, успев до похорон бабушки Летти, чтобы помочь разобраться с оставшимися после нее вещами. По правде говоря, оставлять почти ничего не хотелось. Одежда оказалась безнадежно старомодной и была слишком велика для бабули. Два действительно хороших украшения викторианских времен – золотая брошка, инкрустированная маленькими бриллиантами, и тяжелый золотой браслет – были просто не во вкусе Каролины.

– Предлагаю продать их, если они тебе не нужны, – сказала она.

Бабуля улыбнулась.

– Ну куда я в наше время пойду в золотой брошке? Нет, давай лучше деньги Тедди на учебу отложим.

– Я уж постараюсь, чтобы за учебу заплатил Джош, – горько возразила Каролина. – Это самое малое, что он может сделать. – Она помолчала и поправилась: – Нет, думаю, я все-таки не хочу его помощи. Хочу просто забыть про него, и все. И чтобы мой сын был дома, со мной. Это единственное, что… – Замолчав на полуслове, она отвернулась, чтобы скрыть от бабули слезы.

– Не волнуйся, мы его вернем, – мягко сказала бабуля.

– Но как? Какие у меня шансы против этой Дезире с ее миллионами?

– Может оказаться, что она из тех, кто быстро теряет интерес к детям другой женщины, – заметила бабуля.

Каролина встретилась с ней взглядом и даже смогла чуть улыбнуться.

– Идем, приготовим для него комнату, – предложила бабуля и потянула Каролину за рукав. – Тебе наверняка от этого полегчает.

Отвлечься на дела действительно помогает. Тедди наверняка обрадуется собственной комнате с кормушкой для птиц на окне и большому газону, где можно пинать мячик. Потом Каролина по бабулиному настоянию купила билет на самолет в Венецию. Что брать туда в октябре? А вдруг там все время будет дождь? Чем там заниматься после того, как она осмотрит все художественные галереи? Каролина раньше не знала, что двоюродная бабушка Летти когда-то всерьез училась рисовать. Может быть, она тоже мечтала стать художницей? «А чего хотела я?» – спросила себя Каролина. Она неплохо рисовала в годы учебы, но больше тяготела к моделированию нарядов, видя в этом способ восстать против строгих правил частной школы-интерната – и реальный способ заработать, занимаясь творчеством. Проработав несколько лет на периферии модной индустрии, она пришла к выводу, что эта индустрия существует исключительно для того, чтобы исподволь заставлять женщин покупать и покупать одежду. Победила быстрая мода – «Топшоп», «Эйч энд эм», «Примарк». То, что сегодня в ходу, устареет уже через месяц.

Джош любил высокую моду, экстравагантность, ему нравилось шокировать. Каролина теперь понимала, как он задыхался, оказавшись в ловушке массовой моды, проектируя белые футболочки, и даже начала понимать его самого. Но не настолько, чтобы простить.

– Вот увидишь, Джош Грант, – пробормотала она. – Увидишь, что я не сижу тут и не жду, когда ты начнешь дергать меня за ниточки, как будто я марионетка какая-нибудь. Что ты почувствуешь, когда узнаешь, что я без тебя уехала на континент?

Она надеялась, что эта речь принесет ей некоторое удовлетворение, но ничего такого не случилось. Она вдруг сообразила, что ей дела нет до Джоша, пусть себе сидит со своей Дезире в ее особняке в Беверли-Хиллс. Ей нужен был только ее сын, чтобы он снова был тут, с ней, дома, в безопасности.

Каролина позвонила Джошу и сказала, что на некоторое время поедет за границу.

– Что значит «за границу»? – Его голос звучал резко и подозрительно.

– То и значит. Я просто хочу, чтобы ты знал: меня некоторое время не будет в Англии. Это на случай, если тебе понадобится мне позвонить. Бабуля даст тебе мой новый телефон, когда я устроюсь.

– Устроишься? Ты имеешь в виду, что собралась сменить страну? – Теперь Джош, казалось, испугался.

– Нет, просто еду с миссией.

– Ты в мормоны подалась, или еще что-то в этом роде?

– Ты зря упражняешься в остроумии, Джош. Я просто решила отдохнуть.

– Но как? Тебя что, уволили?

– Нет. У меня не было в этом году летнего отпуска, забыл? Без Тедди незачем было его брать, поэтому я взяла его теперь. В общем, поеду в Венецию.

– Ты же ненавидишь Венецию.

– Нет, Венецию ненавидишь ты. У меня не было возможности составить о ней собственное мнение. И я еду потому, что должна развеять над лагуной прах бабушки Летти.

– Бабушка Летти умерла? Ты не говорила.

– Ну так она же не твоя бабушка, правильно? Не думаю, чтобы тебя когда-нибудь интересовали мои родственницы. Ты хватался за каждый повод, лишь бы их не навещать.

– Конечно, они меня интересовали. Мне просто было особо не о чем разговаривать с двумя старушками.

– В общем, бабушка Летти умерла. – В голосе Каролины прорезались злые нотки. – И меня это очень расстраивает. Мне ее не хватает, и я собираюсь отвезти ее прах в те места, которые она любила.

– Она любила Венецию? Я даже не знал, что она бывала за границей.

– Я тоже до сих пор не знала.

– И надолго ты поедешь?

– Не могу сказать. – Она была горда собой. Своим деловитым и отстраненным тоном, который явно настораживал мужа. Он-то, небось, хотел, чтобы она сидела дома и страдала по нему. Типичный Джош.

– Я хочу поговорить с Тедди, пока не уехала.

– Кажется, он в душе.

– Ну так вытащи его оттуда. Я же сказала, что хочу поговорить с сыном.

Она услышала звук глубокого вздоха, но вскоре в трубке раздался тонкий голосок:

– Привет, мама! А знаешь что? У нас в классе из всех мальчиков только я умею читать. И примеры решать тоже, а все остальные только картинки рисуют, как маленькие, и всякое такое. Учительница говорит, если я останусь, меня переведут во второй класс.

– Замечательно, дорогой. Я всегда знала, что ты очень умный. Как ты там?

– Отлично. Я бегаю быстрее Отэм, и, может, мы скоро начнем играть в футбол.

– Я надеюсь, ты скоро вернешься домой, ко мне и к бабуле, – сказала она. – Тут тоже можно играть в футбол.

– В Америке он другой, – сообщил Тедди, – у всех игроков шлемы. Это выглядит круто. Но я, наверно, для него слишком маленький?

– Да, пока так. Но ты скоро подрастешь и сможешь играть в регби. Это ведь почти то же самое, правда?

– Наверно. Я пойду. Я в полотенце закутался, и мне холодно. Пока, мам. – И сын сбросил звонок.

По его голосу не казалось, что у него психологическая травма и что он не хочет лететь на самолете. Тедди разговаривал как нормальный мальчишка, вот только у него уже появился легкий американский акцент. Каролине отчаянно хотелось вернуть сына домой.

Пакуя вещи, она старалась не терзаться тревожными мыслями. Взяв, что под руку попалось, из одежды, она сложила все это в сумку, которую можно будет забрать с собой в салон. Каролина не собиралась надолго задерживаться в Венеции. В ту же сумку отправились ключи и альбомы. Двоюродная бабушка Летти явно хотела, чтобы с ними что-то сделали, вот только что? У Каролины даже предположений на эту тему не было. В последнее время она с удовольствием носила доставшееся по наследству кольцо двоюродной бабушки, которое идеально село ей на безымянный палец. Куда лучше, чем ходить в том, которое когда-то выбрал для нее Джош. На самый верх она положила маленький флакон, куда отсыпала немного пепла бабушки Летти.

Восемнадцатого октября Каролина вылетела из аэропорта Гатвик в Венецию, в аэропорт Марко Поло. В Англии стояла ужасная погода w клубящиеся тучи, моросящий дождь – и так радостно было оказаться на ярком солнце, поднявшись на тридцать тысяч футов. Всю дорогу над Францией под ними были облака, они клубились вокруг Альп, наскакивая на вершины. Но потом Каролина посмотрела вниз и увидела зеленые холмы. Длинное, сияющее озеро. И самолет начал снижаться.

– Пожалуйста, пристегните ремни, – объявили по внутренней связи.

Самолет накренился на один бок, и внизу стала видна лагуна, не слишком, впрочем, романтичного вида, с каким-то топливным складом: громадные резервуары, высоковольтные линии…

Самолет сел, и скоро Каролина уже стояла в зале прибытия, пытаясь сообразить, как лучше добраться до острова. Конечно, существовали водные такси – для тех, кто не возражает выложить больше сотни евро. Был автобус, проезд на котором почти ничего не стоил, были и небольшие суда, но при таком варианте на дорогу ушло бы больше часа, потому что по пути через лагуну они останавливались у каждого столба. Теперь, когда цель была так близка, Каролине не хотелось проволочек, и она выбрала автобус. Он миновал земельные участки с чахнувшей кукурузой, деревенские дома и современные многоэтажки, а потом свернул на дамбу и поехал через лагуну. Каролина обнаружила, что забыла дышать.

Вдалеке она увидела колокольню собора Святого Марка, возвышавшуюся над остальными зданиями. Однако местность, по которой они ехали, красотой не отличалась: гигантские гаражи, железнодорожные пути, склады, подъемные краны, большие корабли в доке. Наконец они остановились на маленькой площади, где стояли и другие автобусы. Каролина вышла на теплое солнце и поняла, что понятия не имеет, как поступить дальше. Конечно, надо найти гостиницу. Они с Джошем останавливались в какой-то жуткой дыре, с туалетами и душем в коридоре и невыносимо скрипучей кроватью, испоганившей им первую ночь медового месяца. Ей хотелось чего-нибудь поприличнее, но она знала, что цены в Венеции кусаются.

– Вы знаете пансион «Реджина»? – спросила Каролина.

Во время полета она изучала альбомы двоюродной бабушки. Та в двадцать восьмом году изобразила там этот пансион, и он вроде бы подходил для жизни.

Человек за стойкой справочной проверил свой список и покачал головой:

– Ничего с таким названием нет, синьора.

– Там останавливалась моя бабушка, правда, давно.

– Сколько лет назад?

– Это было в тысяча девятьсот двадцать восьмом году.

Этот ответ заставил мужчину в справочном рассмеяться.

– Тогда, боюсь, его хозяина уже нет в живых.

– Кажется, там был очень славный садик.

– О-о, тогда, может быть, я предложу вам пансион «Академия»? Там тоже хороший сад, и расположение удачное.

Цены в упомянутом пансионе были выше, чем ей хотелось бы, но она сказала себе, что это от силы на неделю. К тому же бабушка Летти оставила ей тысячу фунтов. Сотрудник справочной позвонил предупредить о ней, и она села на водный трамвай, предварительно по совету продавца в туристическом киоске приобретя проездной на неделю. Трамвайчик отошел от причала и двинулся по Гранд-каналу, а Каролина стала вспоминать свой прошлый визит в Венецию. Тогда они с Джошем остановились в переполненной маленькой гостинице сразу за базиликой Святого Марка. Там было ужасно жарко и душно – еще бы, всего с одним крошечным вентилятором на всю комнату, и они вспотели во время секса. Каролина быстренько отогнала это воспоминание и стала смотреть вокруг. Раньше она ни разу не проплывала Гранд-канал от начала до конца, и теперь впервые наблюдала, как он из самого обыкновенного постепенно превращается в грандиозный. День уже потихоньку приближался к вечеру, и солнечный свет придавал белому мрамору нежный розоватый оттенок. Впереди показался мост Риальто, который будто плыл над водой. Когда она была в Венеции в прошлый раз, на нем толпились туристы. Сейчас, из-за времени года и трагедии в Нью-Йорке, Гранд-канал казался пустынным. Прошло некоторое время, прежде чем Каролина заметила первую гондолу. Двое китайских туристов в ней делали фотоснимки, и женщина чуть не выронила камеру, когда гондола закачалась на поднятых водным трамваем волнах. Каролина уловила обрывок песни, которую, слегка фальшивя, распевал гондольер, и обнаружила, что улыбается. Она в Венеции, это прекрасно, и нужно извлечь из этого максимум удовольствия, невзирая на недавние печали. Потом ей в голову закралась мыслишка: «Тедди бы тут понравилось. Надо купить ему игрушечную гондолу, пусть пускает ее в бабулином пруду с золотыми рыбками». Ее улыбка увяла, а в голове раздался шепот: «Если он вернется».

Пансион оказался просто совершенством: в салоне этого бывшего палаццо с расписными потолками стояли рыцарские доспехи, а ставни ее спальни открывались прямо на Гранд-канал. Более того, окна смотрели в сад со статуями, фонтаном и большими зонтами, под которыми в теплые дни подавали завтрак. Каролина распаковала вещи и легла на кровать, слушая звуки города: шум дизельных моторов, эхом отдававшийся от высоких стен, воркование голубей в саду, вопли чаек, какие-то крики на итальянском. «Может, бабушка Летти хотела, чтобы я сюда приехала, – подумала она, – потому что надеялась, что мне удастся тут исцелиться».

Каролина взяла мобильник и попыталась позвонить Джошу – на случай, если с Тедди что-нибудь случилось и мужу нужно с ней связаться. Однако, похоже, звонить в Америку с ее номера было нельзя. Почувствовав разочарование, она набрала бабулин телефон.

– Пока что все в порядке, – начала она и описала пансион, где остановилась. – Не возражаешь, если я попрошу тебя связаться с Джошем и сказать, что я добралась благополучно и мне можно звонить на номер отеля? А Тедди скажи, что я его люблю и мы скоро увидимся. – Ее голос дрогнул, и она сморгнула слезинку.

Когда стемнело, она попросила у женщины за стойкой регистрации посоветовать ресторан.

– Вы любите рыбу? – спросила та.

Каролина кивнула.

– Тогда, как выйдете отсюда, двигайтесь вдоль канала до Дзаттере. Там на набережной хорошие рыбные рестораны. Возле Святого Марка или Риальто не ешьте, там туристические места.

Каролина поблагодарила ее и пошла вдоль узкого канала, пока он не вывел к освещенной огнями широкой водной артерии. Летом тут наверняка выставляли столики на улицу, но в этот прохладный вечер она направилась прямиком в первый же попавшийся на пути ресторан. Кроме нее тут оказалось всего две пары, и ее тепло поприветствовали. Она заказала антипасто из помидоров с моцареллой и спагетти с соусом из моллюсков. Ко всему этому хорошо подошел бокал просекко, после чего Каролина двинулась обратно, слыша, как ее шаги гулко отдаются от домов вдоль канала.

Вернувшись в пансион, она попросила кофе, и хозяйка, обслужив ее, присела рядом.

– Вы приехали в Венецию по работе?

– Нет, у меня личное дело, – ответила Каролина. – Только что умерла моя двоюродная бабушка, и я привезла ее прах в город, который она любила.

– Ах вот как, – улыбнулась хозяйка. – Вы заботитесь о своей фамилиа^[14]. Это важно.

– А вы сами из Венеции? – спросила Каролина.

– Конечно. Я здесь родилась, – ответила хозяйка.

– Вы не припоминаете пансиона «Реджина»?

Хозяйка нахмурилась.

– Название вроде знакомое, но нет. Думаю, я даже и не знала такого. Сейчас его точно нет.

Осмелев, Каролина пошла в свою комнату и вернулась с коробкой.

– Вот что оставила мне двоюродная бабушка. Что, по-вашему, это может быть? – Она вытащила три ключа и протянула хозяйке.

Та взяла их по одному, повертела в руках.

– Думаю, вот этот большой ключ может подойти к какой угодно двери в нашем городе. Тут в каждом доме есть похожие замки. – Она переключилась на медный ключ с крылатым львом. – А на этом ключе символ нашего города. Святой Марк^[15], точно? Может быть, это сувенир, выпущенный в честь какого-то события, фестиваля, например. В точности такого ключа я не видела, но львов такого типа тут где только нет, возьмите хоть сувениры китайского производства. – И она засмеялась.

Каролина забрала ключи. Похоже, это безнадежно. Вернувшись в комнату, она тоже повертела их в руках. Что же ей с ними делать, чего хотела от нее бабушка Летти? Чтобы она нашла дверь, к которой подходит большой ключ? Такая дверь может оказаться в любом доме. При условии, что ключ действительно из Венеции. Зачем бы бабушке Летти открывать какие-то двери помимо той, что была в пансионе, где она останавливалась? Откуда вообще у нее такое особенное отношение к этому городу?

– Вредная ты, бабушка Летти, – сказала Каролина вслух. – Вот что тебе помешало просто взять и написать мне записку, если тебе было что-то от меня нужно? И зачем хранить все эти вещи в отдельной коробочке, если они не значили для тебя ничего особенного?

Все это казалось совершенно бессмысленным. Ну, если не считать того, что она вдруг поняла: на некоторое время ее перестала терзать тревога за Тедди. Может, двоюродная бабушка именно этого и добивалась.

Глава 12

Каролина. Венеция, октябрь 2001

Следующее утро выдалось ясным и солнечным, и Каролину с первым лучом света разбудили колокола. Она открыла ставни и встала у окна, наблюдая за движением на Гранд-канале и голубями, которые с важным видом расхаживали по саду. Садовник сгребал гравий в аккуратные круги. На противоположной стороне канальчика кто-то раскладывал на подоконнике постельное белье, чтобы его проветрить. Каролина испустила удовлетворенный вздох, чувствуя, как уходит копившееся неделями напряжение, приняла душ и спустилась к завтраку.

– Накрыть вам в саду, синьора? – спросил официант. – Или, может быть, там слишком холодно?

Но Каролина решила посидеть в саду, наслаждаясь угощением из свежих фруктов, сыров, яиц вкрутую, мяса, йогуртов и свежеиспеченных булочек. Потом она положила в сумку два альбома, коробочку с ключами и карту города из туристического киоска и вышла в город, не совсем понимая, куда ей, собственно, идти. Основные достопримечательности явно находились по другую сторону канала, и она перешла мост Академиа, обнаружив, что слегка запыхалась, вначале поднявшись, а потом спустившись по всем этим ступенькам. На пьяцца у нее на некоторое время перехватило дыхание от восторга: она оказалась именно там, где бабушка Летти сделала в двадцать восьмом году один из своих набросков. Каролина продолжила свой путь, надеясь, что направляется примерно в сторону площади Святого Марка. Судя по карте, прямого пути туда не было. По дороге она разглядывала входные двери, но потом сдалась, сообразив, что почти в каждом доме имеется дверной молоток и замок, к которому теоретически мог бы подойти ее ключ. «Вряд ли я могу проверять каждую дверь, мимо которой прохожу, – думала она. – К тому же зачем бабушке Летти может понадобиться ключ от одного из этих домов?»

Заметив букинистический магазин, Каролина зашла туда и после долгих поисков раскопала путеводитель тысяча девятьсот тридцатого года издания. Да, там значился пансион «Реджина». Она купила книгу и при помощи сопротивляющихся итальянских слов и бурной жестикуляции сумела спросить у продавца, где бы мог быть этот адрес. Продавец отправил ее обратно к Гранд-каналу, где она обнаружила, что на месте «Реджины» теперь частная резиденция с большим висячим замком на воротах. Больше того, здание было совершенно перестроено: гладкие современные линии, большие окна. Ни один из ее ключей определенно не подходил к новехонькой белой входной двери. Торговец газетами из ближайшего киоска показал на виллу и, фыркнув, сообщил:

– Русские. Богатые русские. Их никогда тут не бывает.

Разочарованная Каролина снова двинулась в сторону собора Святого Марка.

По пути она опознала и другие места с рисунков: боковой канальчик с привязанными к столбам гондолами, интересную крышу, неработающую водяную колонку. Каролина поняла, что бабушка Летти ходила этим самым путем, будучи девушкой, и то, что с тех пор тут ничего не изменилось, вызвало у нее в груди теплое чувство. В голове все настойчивее билась мысль: «Может, я должна купить альбом и начать делать наброски?» Вдруг бабушка Летти хотела от нее именно этого: чтобы она стала художницей, раз уж самой бабушке не удалось ею стать? Может, она не одобряла работу модельера? Поди теперь пойми.