Текст книги "Венецианский альбом"

Автор книги: Риз Боуэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

– Думаю, когда-нибудь вы станете интересной женщиной, – проговорил Лео. – Очень многие девушки… они боятся, что их коснется мужчина. Считают, что должны каяться в этом священникам. А вы, благодаря своей англиканской церкви, от этого избавлены, и в этом, пожалуй, ее плюс.

Мы приближались к боковой стене пансиона, и на меня вдруг нахлынуло осознание того, что я почти наверняка никогда больше не увижу Лео.

– Может быть, завтра мне снова удастся взять лодку, – сказал он. – Мы могли бы сходить потанцевать, если вы наденете подходящее платье.

– Вряд ли оно у меня есть, – призналась я. – Ничего подходящего для мест, в которые вы, наверно, ходите, я не взяла.

– Но я все равно приеду. Хочу снова вас увидеть. Мы ведь не прощаемся, правда?

– Надеюсь, что нет.

Лео заглушил мотор и провел лодку вдоль стены, пока она не остановилась под моим окном, поднялся, открыл ставни. Помог мне встать на борт, и я совершенно неприличным образом забралась в комнату.

Тетя Гортензия еще спала, несимпатично открыв рот и похрапывая. Я высунулась в окно и показала Лео оттопыренный большой палец, мол, все отлично. Он улыбнулся, помахал в ответ и повел моторку прочь. Я смотрела вслед, пока он не исчез, свернув в Гранд-канал, потом разделась и легла в постель, испустила глубокий счастливый вздох и уставилась в потолок.

Глава 4

Джулиет. Венеция, май 1928 года

Проснувшись наутро, я вначале даже засомневалась, не приснилось ли мне все это. Уж конечно, когда я вернусь домой и расскажу подружкам такую историю, они мне не поверят. Жалко, я не сфотографировала Лео в качестве доказательства, какой он потрясающий. Если мы встретимся вечером, нужно будет дать ему свой домашний адрес и попросить прислать фотокарточку. Я поняла, что уже стала смелой и решительной!

Из ванной вышла тетя Гортензия.

– Куда мы сегодня пойдем? – спросила я.

– Думаю, в музей Коррера, – ответила она. – Еще, может быть, в церковь Святого Георгия, и, раз это наш последний день, можно немного походить по магазинчикам на мосту Риальто. Помнится, ты хотела что-нибудь из муранского стекла.

Я кивнула, соглашаясь. Потом приняла душ, оделась и занялась прической, с тревогой обнаружив в волосах сухие травинки. Хвала небесам, тетя Го их не заметила. Я поспешно причесалась, и мы пошли завтракать. Когда, наполнив тарелки булочками, ветчиной и сыром, мы направлялись к своему столику под зонтом, вышла хозяйка, окликнула тетю Го и поманила ее к себе. Не чуя нависшей над собой беды, я уселась и принялась жевать. Тетушка явилась через несколько минут с грозным лицом; и взгляд ее метал молнии.

– Оставь это, Джулиет, и идем со мной, – сказала она.

Я встала и последовала за ней в пустой салон. Там тетя повернулась ко мне.

– Дрянная девчонка, – выпалила она. – Ты навлекла позор и бесчестие на меня и всю нашу семью!

Я открыла было рот, но она продолжала:

– Тебя видели ночью. Видели, как ты лезла в наше окно из лодки, за рулем которой сидел какой-то молодчик. Полагаю, тот самый тип, что вытащил тебя из канала. Что ты себе позволяешь? Ты что, с ума сошла?

– Все было совершенно безобидно, – залепетала я, понимая, что слово «безобидно», пожалуй, не совсем подходит. – Лео – молодой человек из хорошей семьи. Он возил меня посмотреть сад и павильоны, где проходит биеннале, вот и все.

– Ты меня ослушалась. Обманула мое доверие. Совершенно безобидно, говоришь? Ты не понимаешь, что ли, что в Италии незамужней молодой женщине не разрешается выходить одной, без шапероне^[5]? Этому юноше уж точно плевать на твою репутацию! Он явно счел тебя легкой добычей, потому что не стал бы так себя вести с итальянской девушкой из приличной семьи. Тебе еще повезло, что не случилось ничего ужасного. Я понимаю, тебя всегда оберегали, и ты жила в неведении того, какими порочными могут быть мужчины, но надо же было понимать, как ты рискуешь! Одна, неведомо где, с посторонним мужчиной, в темноте, среди ночи! – Она погрозила мне пальцем, чуть ли не прямо в лицо им ткнула! – Будь моя воля, отправила бы тебя сегодня прямиком в Англию, как ты того заслуживаешь. Но не хочу огорчать твоего дорогого папеньку, когда он так слаб. Так что мы продолжим путешествие, но Венецию покинем немедленно.

– Немедленно? – вырвалось у меня. – Пожалуйста, нет! Ты не понимаешь. Все совсем не так, как ты думаешь. Он очень хороший. Может, тебе с ним познакомиться, и ты сама увидишь?

– Немедленно, Джулиет. – Ее лицо будто окаменело. – Иди собери вещи.

Я почувствовала, как глаза наполняются слезами.

– Ну хотя бы разреши мне написать ему записку.

Она бросила на меня испепеляющий взгляд.

– Леди не показывает свои чувства на публике. Ты опозорила не только свою семью, но и свою страну. – Она замолчала, чтобы перевести дух. – Мы отправимся во Флоренцию на день раньше, и теперь ты все время будешь у меня на виду, пока я не сдам тебя с рук на руки родителям. Надеюсь, это совершенно ясно?

– Да, тетя Гортензия, – промямлила я, потому что больше сказать было нечего.

Теперь я поняла, как глупо рисковала. Если бы Лео вдруг захотел взять меня силой, то я ничего не смогла бы с этим поделать. Может, он как раз этого и хотел. Легкая добыча. Наивная англичаночка. Но потом он все-таки остановился. Повел себя уважительно. Позаботился обо мне.

Мы в молчании закончили завтракать и пошли наверх собираться. Я пыталась придумать, как оставить Лео записку, сообщить, что мы не сможем больше увидеться, но тетя Го не дала мне такой возможности. Меня усадили в поджидающую гондолу и отвезли прямиком к железнодорожному вокзалу. Пока мы плыли мимо дворцов, мне казалось, что мое сердце истекает кровью. Никогда больше мне не видать ничего насколько прекрасного! И тогда я дала себе клятву. Я буду усердно учиться, стану известной художницей, которая зарабатывает достаточно, чтобы путешествовать. «Когда-нибудь, – пообещала я себе, – когда-нибудь я вернусь сюда».

В тот вечер, сидя у окна с видом на реку Арно в новом отеле во Флоренции, я пыталась набросать портрет Лео, пока его черты не стерлись в памяти. Не знаю как, но мне удалось запечатлеть на бумаге его непослушные волосы, озорную усмешку, то, как сияют его глаза, и вот он уже, улыбаясь, смотрел на меня со страницы альбома.

Глава 5

Каролина. Англия, март 2001 года

Две тысячи первый год не был удачным для Каролины Грант. Он начался с оптимизма и ожиданий. Джош нашел в журнале мод статью, где рекламировался нью-йоркский конкурс молодых модельеров.

– Надо попытаться, как думаешь? – спросил он, поднимая голову, и его лицо сияло надеждой. – Может, это мой шанс. Тот, о котором мы мечтали.

– Нью-Йорк? – переспросила Каролина, в которой заговорила рассудочная сторона характера. – Это выйдет дико дорого, тебе же придется жить там какое-то время.

– Но оно того стоит, Кара. Только подумай, если я выиграю, у нас будет все на свете. А даже если не выиграю, меня наверняка заметят. Может, получу предложение, смогу создать свою линию одежды. – Он положил руки ей на плечи, крепко сжал их. – Я так больше не могу. Работать на дядю, моделировать, господи прости, белые рубашки. У меня же от этого душа умирает. Съеживается. Ты должна это понимать.

«А как же я? – захотелось спросить ей. – Думаешь, когда мы учились в художественном колледже, я мечтала о такой работе? Я такая же талантливая, как ты, но все же работа в доме мод досталась тебе… а мне досталась беременность».

Они познакомились с Джошем в лондонском Колледже искусств и дизайна Святого Мартина, в первый же день занятий. Джош был рисковым парнем с длинными черными волосами и сверкающими глазами, носил длинный плащ с капюшоном и вовсе не походил на тех основательных юношей, которых она знала по школьным танцевальным вечерам. Каролина была сражена, когда он сел рядом с ней на лекции, шепнул на ухо нечто фривольное и позвал на чашечку кофе. С тех пор они стали неразлучны. Она понимала, что Джош невероятно талантлив, хотя его талант не поддавался контролю и частенько бил через край. Каролина, по словам преподавателей, тоже обладала талантом, чутьем к линии и свету. Впереди ждало светлое будущее, но к моменту выпуска она обнаружила, что беременна.

Джош заявил, что любит ее и хочет, чтобы они «стали командой», после чего сразу же на ней женился. Он принял предложение коммерческого модного дома и занялся проектированием деловой одежды массового спроса. Каролина после рождения Тедди сидела дома, пока нужда не заставила найти работу помощника редактора в дамском журнале, которая не соответствовала ни специальности, ни уровню образования, но позволяла оплачивать счета.

– Ты погляди на нас, – продолжал Джош, – мы едва можем позволить себе съемную квартиру в Лондоне. Ни единого шанса скопить на собственный дом, заплатить за нормальную школу для Тедди. Ни тебе, ни мне наследство не светит. Так что все зависит от меня, Кара. Я должен сделать это, даже если придется взять кредит.

В глубине души Каролина знала, что он прав. Они не жили, а выживали, и Джош все сильнее тяготился семейной рутиной. В итоге он отправился на конкурс и потом восторженно названивал ей из Нью-Йорка. Его работы весьма понравились жюри. Он вышел в финал! А потом… занял второе место. Каролина ожидала, что муж будет разочарован, и готовилась утешать его, когда он вернется домой. Но на следующий день после нового телефонного звонка все совершенно изменилось.

– Ни за что не догадаешься, что произошло, Кара. Никогда в жизни! Случилось чудо…

– Ради бога, рассказывай уже, – перебила она.

– Ты знаешь певицу Дезире?

– Это такая поп-дива с безумным стилем в одежде и еще более безумными прическами?

– На самом деле у нее широкая натура, и вообще в ней есть нечто притягательное, – возразил он. – Ладно, в общем, она была на показе мод и хочет, чтобы я создал гардероб для ее ближайшего тура. Можешь в это поверить? Она хочет, чтобы я еще на какое-то время остался в Нью-Йорке и мы вместе разрабатывали ей наряды. – Когда Каролина ничего не сказала, он переспросил: – Ты еще здесь? Скажи что-нибудь. Ты же за меня рада?

– Разумеется, рада, – сказала Каролина, хотя это было неправдой. А как же их сын? Джош даже не упомянул Тедди. И как же она сама? – Просто… я, конечно, буду по тебе скучать.

– И я буду по тебе скучать, дурочка. Но это просто начало светлой полосы, я точно знаю.

Каролина старалась радоваться и предвкушать светлую полосу, но в сердце закрадывалась тревога. Вдруг Джош захочет, чтобы они перебрались в Нью-Йорк? По душе ли ей такое? И как насчет школы для Тедди? Пока сыну всего шесть лет, но скоро нужно будет думать о том, чтобы обеспечить ему приличное образование. Джош звонил почти каждый день и рассказывал, что у Дезире изумительный пентхаус. Что он работает в лучшей команде всех времен и народов. Что ей обязательно нужно увидеть невероятные вещи, которые он создает. Что она будет по праву им гордиться.

Потом телефонные звонки стали все реже и реже.

– Ты еще не закончил с гардеробом для гастролей? – спросила Каролина, в кои-то веки позвонив мужу. – Мне кажется, давно пора вернуться домой.

– Слушай, тут такое дело… – Он кашлянул, как всегда, когда нервничал. – Понимаешь, Дезире хочет, чтобы я поехал на гастроли с ней. На случай, если что-то не подойдет или понадобится что-нибудь переделать. Это еще месяц, но оно реально того стоит.

Каролина поняла, что дело нечисто, еще до того, как увидела в таблоидах фотографии Дезире, развлекающейся в ночном клубе Майами со своим «новым избранником», модельером Джошем Грантом. Затем последовал неизбежный телефонный звонок.

– Извини, Кара, но я не вернусь. Я понял, что угодил в сети брака, которого на самом деле не очень хотел. Я всегда хорошо к тебе относился, но никогда не чувствовал себя с тобой… так, как с ней. Я впервые за много лет ощущаю, что живой. Живой, полный надежд и занимаюсь тем, чем хочу. Насчет Тедди не беспокойся, я поучаствую деньгами, чтобы он ни в чем не нуждался и пошел в приличную школу. Я буду ему хорошим отцом. Я его люблю.

Потом пришло письмо от американского юриста. Условия развода. Совместная опека над Тедди. Алименты на нее, на ребенка. Джош поступает ответственно и разумно, писал юрист. Он понимает, что нельзя мешать Тедди учиться, поэтому согласен забирать ребенка в Америку только на каникулах. Тедди будет у него летом, на Рождество и на Пасху.

Каролина пришла в ярость. Ей предстояло принять на себя всю тяжесть будней, все повседневные хлопоты, а Джош, значит, будет рядом, когда Тедди станет распаковывать подарки, ходить на пляж и участвовать в охоте за пасхальными яйцами. Но затем ей пришлось согласиться, что учеба действительно важна и прерывать ее не следует. Во всяком случае, теперь Тедди сможет ходить в хорошую частную школу. Она уж проследит, чтобы Джош заплатил за это.

Она механически проживала день за днем, стараясь ничего не чувствовать, быть сильной ради Тедди. По выходным, забрав сына, Каролина отправлялась вместе с ним в свое убежище, дом, где жили вместе ее бабушки, родная и двоюродная. С тех пор, как ей исполнилось десять и родители развелись, это был ее единственный настоящий дом. Мама-археолог постоянно находилась в каких-нибудь экзотических командировках и появлялась в жизни дочери, порхая, как бабочка, прилетая и улетая, привозя подарки из далеких земель и исчезая вновь.

Отец быстренько женился во второй раз, и новая супруга в срочном порядке нарожала ему сыновей, о которых он всегда мечтал. Поэтому Каролина училась в школе-интернате, а каникулы проводила с бабулей и двоюродной бабушкой Джулиет, которую в семье всегда называли Летти. Там она неизменно находила покой, любовь и принятие. И тогда, в детстве, и сейчас.

– Я никогда не была высокого мнения о твоем муже, – сказала бабушка Летти напряженным неодобрительным голосом. – Всегда считала его несколько ограниченным. И полоумным вдобавок. Помнишь, как он как-то срисовал твой эскиз, еще когда вы в колледже учились? А у преподавателя хватило наглости решить, что это ты у него срисовала!

Каролина кивнула. Это воспоминание ранило, но и рождало в ней новые сомнения. Может, Джош и на этом самом конкурсе использовал какие-то ее эскизы? И вообще, сколько раз он ее предавал?

Она посмотрела на бабушку Летти, тихо и спокойно сидевшую в своем кресле у окна. Ее всегда можно было найти именно тут: лицо освещено, напротив – обожаемый радиоприемник. Она потеряла зрение много лет назад. Врачи диагностировали глаукому, но бабушка Летти отказалась и от лечения, и от операции, позволив свету постепенно исчезнуть из ее жизни. Каролине было известно, что до того, как ослабшее зрение вынудило ее уйти на покой и поселиться у вдовой сестры, она успешно работала личным секретарем у какого-то банковского воротилы. Но Каролина всегда знала ее такой, как сейчас – сидящей возле окна. Тут она ощущала на лице тепло солнечных лучей, слушала стук дождя и радио, где, совсем как в старые времена, передавали новости, спектакли и музыку.

– Что ты будешь делать? – спросила бабушка Летти. – Не дашь ему развод?

– А смысл? – поникла Каролина – Ой не вернется, что бы я ни делала. У него есть все, чего он хотел: слава, богатство и никаких хозяйственных забот.

Бабушка Летти протянула тонкую белую руку и нашла Каролинино колено.

– Ты с этим справишься, точно тебе говорю. Люди обладают способностью пережить почти все на свете. И не только пережить, но и выйти победителем. Откроется другая дверь, вот увидишь. За ней будет лучше и безопаснее. И будущее окажется ярче.

Каролина взяла морщинистую руку и сжала ее.

– Спасибо, дорогая бабушка. Мне так повезло, что есть вы с бабулей. Вы моя опора.

Бабушка Летти печально улыбнулась.

– Ты могла бы отказаться от квартиры в Лондоне и переехать к нам, – сказала бабуля за ужином в тот же вечер. – Для Тедди поблизости найдется несколько хороших школ.

– А как же моя работа?

– Туда можно ездить.

– Можно, но это долго и дорого, – возразила Каролина.

– А она тебе нравится?

– Не особенно, – пришлось признать Каролине. – В основном приходится делать всякую офисную рутину. Иногда удается подготовить страничку моды, подобрать для нее наряды, но в основном там тоска зеленая.

– Значит, можно и тут начать все заново, – сказала бабуля. – Доказать этому твоему никчемному муженьку, что ты отлично без него преуспела.

– Спасибо, бабуля, это так мило с твоей стороны. Я подумаю. Нужно решить, как будет лучше всего для Тедди.

Каролина ничего не меняла в жизни до летних каникул, а там Джош позвонил и сказал, что Дезире сняла на несколько месяцев дом в Беверли-Хиллз. Ну как дом, особняк с бассейном. Тедди там понравится. Няня для дочки Дезире уже найдена, кстати, дочку зовут Отэм, и она всего на год младше Тедди. Когда детский сад закроется на лето, Джош прилетит и заберет сына.

У Каролины не хватило духу спросить, что случилось с бывшим супругом поп-дивы. Похоже, в мире, где та обитала, мужья и семья в традиционном смысле слова не имели большого значения, особенно если верить газетам. Тедди был на седьмом небе от радости, узнав, что увидится с папой и полетит на самолете в дом с бассейном. Джо прибыл. Они с Каролиной обменялись любезностями, и Тедди уехал. Каролина смотрела, как ее сын радостно запрыгнул в такси и с широкой улыбкой махал ей в окно. Она изо всех сил старалась не чувствовать себя преданной и обиженной. Тедди звонил ей почти каждый день. Он научился хорошо плавать и мог нырнуть теперь с бортика бассейна и достать кольцо с самого дна. Папа и Дезире возили их в Диснейленд, они катались на Маттерхорне, так называются американские горки, это очень-очень быстро, Отэм испугалась в доме с призраками, а он нисколечко. Каролина вынуждена была признать, что лето у него удалось на славу, но беспокоилась, не разочаруется ли сын в своей старой жизни, когда вернется домой.

За лето она как следует обдумала бабулино предложение. Разузнала, какие школы есть неподалеку от дома двух старушек. Ей самой нетрудно будет ездить в Лондон, пока она не поймет, чего хочет от жизни. И не придется платить за квартиру, которая на самом деле ей не нравится. Она подождет, понаблюдает, как будет справляться с расходами, учитывая алименты, и потом уж примет окончательное решение. Когда в начале сентября Джош привезет Тедди, ей станет все ясно.

Каролина гадала, сильно ли Тедди подрос за лето, и предвкушала, как они будут покупать школьную форму. Интересно, стал ли он говорить с американским акцентом? Она уже считала дни, но первого сентября позвонил Джош и сказал, что они вернулись в Нью-Йорк, но Тедди подхватил серьезную ушную инфекцию. Врач сказал, что ему нельзя никуда лететь еще неделю или две. Жаль, конечно, что Тедди пропустит первые дни в школе, но, в конце концов, ему же всего шесть, так что это не слишком важно.

А правду ли вообще говорит Джош? Уверенности в этом у Каролины не было. Может, он темнит, тянет время? Может, он никогда и не собирался возвращать ей сына? Она старалась заглушить сирены тревоги, которые выли у нее в голове, и говорила себе: «Имей терпение».

А потом пришло одиннадцатое сентября, и в Нью-Йорке рухнули башни-близнецы.

Глава 6

Каролина. Англия, сентябрь 2001 года

Все началось с того, что Каролина услышала странные истерические рыдания, доносившиеся из конференц-зала. Она выходила купить себе ланч, а вернувшись, пошла на звук и обнаружила, что народ толпится в дверях и не сводит глаз с экрана телевизора, который стоит на полке в дальнем конце зала. Молоденькая секретарша громко всхлипывала, прижав ладони ко рту, ее обнимала одна из редакторов постарше. Остальные хранили странное молчание. Каролина тоже уставилась на экран, но в первый момент не смогла понять, что именно видит, и перевела взгляд на коллег.

– Что это?

– Всемирный торговый центр в Нью-Йорке. Похоже, в один из небоскребов врезался самолет. Большой пассажирский лайнер. Верхние этажи горят.

– Кошмар! Это так ужасно… Бедные люди…

Внезапно стоявшая впереди девушка вскрикнула и показала на телевизор.

– Смотрите, еще один!

Они в ужасе наблюдали, как пассажирский самолет промчался прямиком ко второй башне и врезался в нее, превратившись в огненный шар.

– Это не может быть несчастным случаем, – сказал кто-то. – Это теракт.

– В новостях сказали, что, скорее всего, виноват этот козел Усама бен Ладен, – раздался мужской голос откуда-то из задних рядов.

– О господи. Сколько их еще может быть?

Каролина не могла произнести ни слова. Даже дыхание давалось ей с трудом. «В Нью-Йорке сейчас мой сын», – думала она. А ведь ей даже неизвестно, где именно расположен этот самый принадлежащий Дезире пентхаус. Но уж конечно, он не в деловом центре города, не рядом с этими башнями. Нет, он где-нибудь в стороне от них, далеко, в безопасном месте…

Она протолкалась назад через, еще увеличившуюся толпу, которая перегородила дверной проем, бросилась к своему столу и принялась шарить в сумочке, ища записную книжку. Руки так дрожали, что трудно было даже набрать номер.

– К сожалению, в настоящее время все линии заняты, – произнес механический голос. – Пожалуйста, попробуйте еще раз позже.

Каролина весь день просидела на телефоне, борясь со слезами бессилия, вновь и вновь слыша, что «все линии заняты».

– Ну да, у тебя же там сын? – спросила одна из коллег, обнимая ее. – Неудивительно, что ты с ума сходишь. Я бы тоже сходила. Но с ним все нормально, я уверена.

Каролине хотелось сказать коллеге, чтобы та ушла, чтобы оставила ее в покое, но она понимала, что ее просто пытаются утешить. Она продолжала дозваниваться из дома и всю ночь набирала номер каждые пятнадцать минут, пока в три часа не услышала гудки.

– Алло, – сказал сонный женский голос, – что такое?

– Это Каролина Грант, – выдохнула она. – Где Джош? И Тедди? С вами все в порядке?

– О да, с нами все хорошо. Мы очень далеко от центра. Когда все случилось, Джош пытался дозвониться до вас, но прорваться не удалось. Невероятно, правда? Так дико было смотреть, как эти башни падают.

– Да, ужас, – согласилась Каролина. – Не могла бы я поговорить с Джошем?

– Он уже спит. Подождите минуточку, я его разбужу. – И Каролина услышала: – Просыпайся, твоя жена звонит из Лондона.

Последовала долгая пауза, а потом в трубке раздался голос Джоша:

– Кара, привет. С нами все нормально. Я пытался с тобой связаться. У нас все о’кей. Дети, конечно, расстроились, когда все это увидели, но ничего страшного.

– Можно мне поговорить с Тедди?

– Он спит. Не надо его будить, Кара. Мы стараемся, насколько возможно, все сгладить. Никакого телевизора. Пусть жизнь идет как обычно. Позже поговорите, ладно?

И он повесил трубку. Каролина стояла, уставившись на телефон и пытаясь подавить злость. Потом положила трубку и глубоко, прерывисто вздохнула от облегчения. Все в порядке. С ее сыном все хорошо. Она сглотнула подступавшие слезы. Программы новостей шли почти беспрерывно. Пентагон нанес удар. В Пенсильвании разбился еще один самолет. Все рейсы отменены. Транспортная система парализована. Ответственность взяли на себя какие-то люди из Саудовской Аравии… и Усама бен Ладен.

Когда прошел первый шок, интерес к башням-близнецам в Англии угас. В прошедшей через большую войну стране, где террористические акты происходят уже не первый год, эта трагедия была лишь одной из многих в длинной череде, не первой и не последней. Через несколько дней на работе о ней даже не упоминали. В голове у Каролины это никак не укладывалось. Ее Тедди оставался в том городе, где самолеты врезаются в небоскребы. Откуда ей знать, что этого не произойдет снова? Она звонила каждый день, но дозванивалась лишь изредка.

Джош, казалось, не хотел, чтобы она говорила с Тедди.

– Он услышит, какая ты расстроенная, Кара. С ним все о’кей. Пусть проживает это потихоньку.

Ей приходилось терпеливо ждать, когда возобновятся полеты. Конечно, мест на самолетах не будет. Все, кто сейчас заперт в Нью-Йорке, ждут не дождутся возможности оттуда выбраться. Наконец ей снова удалось связаться с Джошем.

– Как думаешь, когда вы сможете прилететь? Тедди пропускает школу.

– Я как раз собирался тебе позвонить, – сказал Джош. Это прозвучало как-то неуверенно. – Тедди снились кошмары. Мы отвели его к психотерапевту Дезире, и он сказал, что у ребенка самый настоящий страх полетов, поэтому некоторое время лететь никуда нельзя. Так что мы нашли ему тут школу.

– Нет! – Каролина сама удивилась тому, с какой силой произнесла это слово. – Нет. Если ему снятся кошмары и он напуган, то ему лучше будет с матерью. Неудивительно, что он расстроен, раз ему после такой трагедии приходится жить с посторонними людьми. Я хочу, чтобы он был дома, со мной, Джош. Если нужно, я прилечу и сама заберу его.

– Каролина, ты не слышала? – Джош говорил на удивление спокойно. – Врач утверждает, что летать ему пока нельзя, это может нанести серьезный ущерб детской психике. И мы не посторонние люди. Мы – его новая семья. Он уже считает Отэм сестренкой. Они живут в одной комнате и очень сблизились. И у него есть я. Я – его отец и собираюсь делать то, что для него лучше. Сейчас это значит, что ему нужно остаться тут.

В этот момент у Каролины скрутило живот. Она поняла, что Джош намерен и дальше тянуть время. Может, он и вовсе не собирается возвращать ей Тедди. Если она хочет жить с сыном, за него придется бороться. И для начала нанять адвоката.

Она продолжала работать, есть и спать. Кто-то с работы порекомендовал ей адвоката по семейным вопросам. Каролина встретилась с ним, и тот сказал: то, что ребенок сейчас никуда не летит, вполне разумно. Вот если ее муж решит оформить единоличную опеку, тогда придет время совершать юридические действия. Пока муж ничем ей не угрожает, она может лишь ждать и наблюдать. Каролина вышла от адвоката, обеднев на сто фунтов, которые пришлось отдать за консультацию, и очень злая. Ночью, лежа в одиночестве в постели и глядя на потолок с влажными пятнами, она воображала, как примчится в Нью-Йорк, схватит Тедди и улетит вместе с ним домой. Но тогда она окажется плохой и безответственной матерью, и у Джоша появится отличный повод отсудить у нее сына.

Сентябрь превратился в октябрь, и Каролине позвонила бабуля.

– Боюсь, милая, у меня плохие новости. У бабушки Летти инсульт.

– Тяжелый? Она в больнице? – спросила Каролина.

– Нет, дома. К нам врач приходил.

– Но ее надо в больницу! Если быстро начать лечить инсульт… – закипела гневом Каролина.

– Ласточка моя, она не хочет ничего такого. Она, наверно, это предчувствовала, потому что буквально на днях сказала мне: «Если со мной что-то случится, не надо всяких больничных палат и капельниц. Я пожила достаточно долго, не хочу лежать, как овощ». – Значит, все так плохо? – спросила Каролина.

– Врач сказал, ей осталось немного, и, похоже, она не мучается, – ответила бабуля. – Когда это случилось, она была в полном сознании. И спрашивала про тебя. Несколько раз.

– Я сейчас приеду, – сказала Каролина.

Она положила трубку и поняла, что плачет. Все, что происходило до этого – уход Джоша, разлука с Тедди, башни-близнецы – вызывало в ней злость, но не слезы. Однако эта последняя соломинка сломала ей хребет, заставила упасть на колени. Каролина сидела на кровати и плакала. Да, ей было известно, что бабушке Летти за девяносто, и по идее нужно радоваться, что она умирает от естественных причин в собственной постели. Но когда Каролина росла, именно бабушка Летти выслушивала, ее жалобы на вечное отсутствие мамы, на девчонок-задир в школе и несправедливость учителей, утешала и давала спокойные дельные советы.

«Люди задирают других, когда чувствуют себя неполноценными, Каролина. Их только пожалеть можно. А эта учительница, ей сколько лет? Явно старая дева вроде меня. Наверно, ей обидно видеть вас, талантливых и молодых, у которых вся жизнь впереди».

«Как тебе удается всегда быть такой хорошей? – помнится, спросила ее как-то Каролина. – Такой доброй, такой терпимой?»

«Я не всегда была такой, – ответила бабушка Летти. – Опыт заставляет человека примириться с жизнью, постараться, чтобы его сердце и ум пришли в согласие. И большинство людей так или иначе страдают».

– Ох, бабушка Летти, – прошептала Каролина, – как же я без тебя?

Пока она ехала из Лондона в поезде, до нее дошло, что бабуля тоже будет страдать. Эти две старушки годами жили под одной крышей. Если Каролина не переедет к бабуле, та тоже останется совсем одна. Каролина взяла на несколько дней отпуск по семейным обстоятельствам.

Когда в Годалминге она пересаживалась с поезда на автобус, а потом шла пешком к бабулиному дому в деревне Уитли, погода вполне соответствовала ее настроению. Свинцовое небо грозило скорым дождем. Холодный ветер ерошил кучи палой листвы, и вот уже на Каролину упали первые капли. Старушки жили на краю деревни в симпатичном, но скромном одноэтажном доме с большим фруктовым садом и видом на серую каменную церковь двенадцатого века. Бабуля страстно любила свой сад; даром что ей уже перевалило за восемьдесят, ее часто можно было увидеть на коленях перед клумбой, она что-то пропалывала там и пересаживала. Конечно, теперь у нее был и наемный работник, который приходил раз в неделю косить, подрезать и выкапывать, но бабуля следила за ним, как ястреб.

Сад выглядел уныло и пусто, когда Каролина толкнула калитку и пошла по дорожке меж розовых кустов, которые сейчас ощетинились голыми, подрезанными на зиму ветками. Перед тем как постучать, она набрала в грудь побольше воздуха – плакать при бабуле ей не хотелось. Когда та открыла дверь, то выглядела так, будто тоже недавно плакала.

– Ах, дорогая моя, – приглушенно проговорила она, – хорошо, что ты так быстро приехала.

– Она еще жива? – голос Каролины упал до шепота.

– Да. Думаю, держится, чтобы тебя дождаться. Опять о тебе спрашивала.

Каролина сняла пальто в теплой бабулиной прихожей, и две женщины молча обнялись. В голове у Каролины мелькнуло, что только бабуля и обнимала ее в этой жизни, если не считать мужа и сына. Припомнить материнских объятий она не могла, мама вообще была не склонна к телячьим нежностям, а бабушка Летти не из тех, к кому можно прижаться. Да, она была доброй и заботливой, но всегда держала дистанцию – эдакий ходячий пережиток эпохи благопристойности и этикета.

Каролина прошла в дом и, оглянувшись на бабулю, осторожно открыла дверь в комнату двоюродной бабушки. Та лежала среди белых простыней с закрытыми глазами и умиротворенным лицом. Кажется, она спала. Каролина даже испугалась, уж не умерла ли она, но потом заметила, как простыня слегка поднимается и опускается, вошла в комнату и поцеловала бабушку Летти в щеку. Щека оказалась холодной.