Текст книги "Книга первая. Сон про не сон (СИ)"

Автор книги: Рина Роззо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Через пару минут кипение страстей слегка затихает, и девочки расползаются по углам. Скоро в палатку набиваются мальчишки, и сразу становится тесно и душно. Обувь-то мы поснимали на входе, так что ещё и амбре от потных ног добавилось…

– Так, Тамара, докладывай, что у нас есть в ‘закромах Родины’, – распоряжается Гриша, устраиваясь поудобнее на покрывале.

– Можно сначала я? – поднимает руку Маринка.

– Ладно, не возражаю, – тут же откликается Рябкин, Томочка тоже кивает.

– Благодаря закупкам Анны Сергеевны, на данный момент у нас следующий запас медикаментов: упаковка ‘Валерьянки’ на сто таблеток, сто таблеток ‘Но-шпы’, то есть девяносто девять, – тут же поправляется Маринка, – пять пластинок активированного угля по десять таблеток в каждой, две бутылочки зеленки и две бутылочки йода, двадцать таблеток анальгина, двадцать таблеток стрептоцида, десять таблеток сульгина и двадцать таблеток ‘Фезама’, одна бутылочка валокордина, двадцать больших пластинок бактерицидного лейкопластыря и две коробочки с сушеной ромашкой. – Это я для полоскания волос брала. Эх!.. – По лекарствам все. У Севочки есть его таблетки, но я их в расчет не беру. Это специализированное лекарство и годится только для конкретного применения. Теперь что касается инструментов и приборов. У близнецов мы обнаружили два ртутных термометра и грелку, а Иришка купила два одноразовых инсулиновых шприца для своей соседки. Но колоть нам нечего, поэтому это пока бесполезное для нас оборудование. Ещё я изъяла у девочек две швейные иглы и катушку ниток. В самом крайнем случае, буду шить раненых этим. Но поскольку это совсем не хирургические инструменты, я бы рекомендовала всем не доводить дело до колотых и резаных ран. Как видите, набор лекарственных средств у нас минимальный, поэтому всем рекомендация одна – не болеть! У меня все.

– Понятно, – резюмировал Гриша. – Вопросы к докладчику есть? – Никто не отозвался. – Тогда переходим к следующему вопросу. Томочка, ты готова?

Сунько кивнула и извлекла из кармана легких шорт блокнот. Как-то подозрительно на мой смахивает. И ручка знакомая…

– На сегодня мы располагаем следующим имуществом: легких покрывал – восемь штук, на их приобретение потрачено…

– Подожди, – перебил её Гриша, – по деньгам потом доложишься. Сейчас давай по предметно разбираться.

– Как скажешь, – согласилась Тамара и продолжила: – По вашему железу я говорить не буду, потому что назначение многих предметов для меня остается полной загадкой. Что мы имеем по бытовой химии: две большие бутылочки средства для устранения известнякового налета, коробка порошка на полтора килограмма для стирки цветного белья, одно средство для полировки мебели, один освежитель воздуха в баллончике, одна бутылка клея ПВА, три стограммовых кусочка туалетного мыла с запахом жасмина, четыре стограммовых куска хозяйственного мыла для чувствительной кожи, одна бутылочка шампуня для нормальных волос, два тюбика зубной пасты и тюбик крема от загара с SPF-25. И это все. Далее по вспомогательным предметам: набор из трех пластиковых коробок с крышками (большая передана Светляковой), восемь льняных кухонных полотенец, шесть круглых ухваток для горячего, набор ножей из трех штук (передан Лавочкину), наружный термометр, казанок из облегченного чугуна, сковорода с керамическим покрытием, две упаковки спичек по десять коробочек в каждой, одна упаковка бумаги для выпечки, две упаковки пищевой пленки и одна упаковка фольги для запекания, упаковка бумажных салфеток на пятьсот штук, шесть упаковок влажных салфеток на двадцать штук каждая, клеенка прозрачная – одна штука (передана Дюбуа), набор мочалок из пяти штук для кухни, четыре зубных щетки средней жесткости, перчатки для хозяйственных работ в количестве трех пар, шесть упаковок женских гигиенических средств, два пластмассовых ведра на пять литров каждое и две плетеные корзины. А также рюкзаки маленькие в количестве двух штук, сумки женские в количестве семи штук, кульки большие в количестве трех штук и тридцать маленьких кулечков (восемнадцать передано Петрову с возвратом). Также две пластиковые бутылки на полтора литра каждая и пять бутылочек по пол-литра. По этому списку все.

Народ дружно покосился на меня. А я что? Говорю же – там распродажа была! Когда ещё мне попадутся полотенца по шестнадцать рублей за штуку, и ухватки – по восемь рублей, а? И пригодились же! Девчонки их на плечи подкладывали под острый конец железяк. А клеенка вообще в подарок шла к набору ножей. А не возьми я их? Из чего бы мы копья делали и воду добывали? А термометр в нагрузку к сковороде прилагался, как и фольга для запекания к чугунку. А крем от загара вообще почти даром достался. Надо было два брать. Сейчас самое время им мазаться. Вот, и в бесполезных, на первый взгляд, покупках всегда найдется скрытый смысл.

– Народ! – тут же оживился Амирчик. – Так из пищевой пленки мы можем ещё конденсаторы сделать. И воды больше добудем.

– Ага, добудем, – покивал головой Петров. – Пленка же узкая. Как ты её крепить собираешься? Под грузом она вытянется и края разойдутся. Вся герметичность – к черту! И вместо дистиллята – одно расстройство.

Амирчик вскинулся, а потом затих. Наверное, Мишка прав. А Томочка тем временем перешла к продуктам. Там мне все было известно, кроме содержимого Азаровской поклажи. В ведрах оказались зеленые помидоры, а в корзинах – болгарский перец, баклажаны, немного огурцов, около килограмма лука, несколько головок чеснока, пять картофелин, десяток красных помидоров, три кочана цветной капусты и головка подсолнуха. Понятно! Народ подгребал остатки с дачи. Из фруктов – в маленьком рюкзачке Саши было три килограмма яблок. На все это тут же предъявил права Севочка, потребовав собирать ему все семена для последующей посадки. Оптимист! Воду мы ещё не нашли, а он уже сад-огород разбивает.

Ну, а в моих кульках нашлись: два стограммовых кусочка голландского сыра, полукилограммовый кусок сырокопченого свиного балыка, батон белого хлеба и половинка круглого черного, три двухсотграммовых брикетика сливочного масла, две литровых бутылки подсолнечного масла, пять литровых пакетов грейпфрутового сока, два полукилограммовых куска сливочного маргарина, пятикилограммовый пакет пшеничной муки высшего сорта, три стограммовых пачки черного чая от разных производителей, две двухсотграммовых банки растворимого кофе ‘Carte Noir’, две стограммовых пачки какао, три банки сгущенки, две пол-литровых банки вишневого джема (одну отдали), три пачки печенья ‘Юбилейное’ (две отдали), три пакетика с лавровым листом, два пакетика с черным перцем горошком, пакетик с молотым красным перцем, пакетик гвоздики, три пакетика лимонной кислоты, стограммовый пакет пищевой соды, килограммовая пачка йодированной соли, килограмм гречки, два четырехсотграммовых пакета с плющенным овсом и килограмм риса. Все. У ребят ещё нашлись начатые пачки жвачки. И на этом наши ресурсы иссякли.

Черт! И как я все это тащила? То-то мне так руки оттягивало. И это я почти до входа в метро все на тележке гипермаркетовской везла, а как бы одна до дома добиралась?.. Я ж не меньше тридцати килограммов напихала. Жуть! Жадность человеческая погибельна для организма. Не зря же к смертным грехам относится…

Томочка ещё пообещала навести шмон в дамских сумках. Но не думаю, что там отыщется что-то полезнее пудреницы, помады, носового платка, мобильного телефона и кошелька. Никто из нас не собирался проваливаться в неизвестный мир. Это только я озаботилась покупками, потому что ехала специально за ними, а мои ребята гулять шли.

Когда гомон, вызванный перечислением наших богатств, стих, Гришка нацепил на мордочку торжественную мину и сказал:

– Ну что, други мои! Теперь смотрите, что для вас дядя Рябкин припас, – и стал выворачивать свои карманы…

Глава 3.

Тут надо отметить, что наш Гриша крайне отрицательно относится к современной мужской моде. Особенно, к тому разделу, что занимается брюками. Другими словами, Гришка терпеть не может узкие штаны. Сколько с ним наши модельерши не бились – все без толку. Новомодные джинсы-дудочкой Рябкин забраковывает ещё на эскизной стадии. Такой фасон у нас обожает только Петров. Тому чем уже и ниже, тем кайфовее. И как он умудряется ногами драться в таком виде? Для меня загадка…

Так вот, для Рябкина Маша специально придумала что-то типа комбинезона с просторными брюками, но с упрощенным верхом на лямках. Причем напихала туда гиблое количество карманов, начиная с нагрудника и заканчивая лодыжками. Карманы и внутренние, и наружные, и сплошные, и в сеточку, и узкие, и широкие, и на кнопках, и на змейках, и на липучках. Даже на пояснице пристроили два кармашка.

Гришка был счастлив. Ему пошили этот ‘карманный’ шедевр в нескольких экземплярах из разных тканей в зимнем и летнем вариантах, так он из них круглый год не вылезает. Исключением являются только государственные праздники, официальные мероприятия и мой день рождения. На всех этих событиях Рябкин появляется в официальном костюме, но мучается при этом невероятно. Мне даже жалко его иногда становилось, но потакать его жалобным глазкам вредно для здоровья потакающего.

Даже отправляясь с ‘официальным’ визитом в Каталонию Гришка пытался протащить только любимые ‘штаны на лямках’. Нам с его мамой силой пришлось впихивать ему и пару нормальных джинсов и брать с него честное слово, что он их тоже будет одевать. Хотя бы раз в неделю… Как он при этом страдальчески морщился и вздыхал!

Но теперь он вернулся в родные пенаты и тут же влез в свои самые любимые штаны. На них Ромова превзошла саму себя, впихнув Григорию пятнадцать карманов практически по всей поверхности. И вот теперь довольный Гришка опустошал свои хомячьи ‘закрома’.

На свет стали появляться многочисленные коробочки, складные ножи, фонарик, мотки проволоки, капронового шнура и прочая ‘жутко полезная’ разность.

Женская часть команды взирала на все это совершенно бесстрастно, зато мужская начала восторженно повизгивать.

– Гришка! – облизнулся Лавочкин, выхватив из этой кучи плоскую металлическую коробочку. В такой когда-то давным-давно леденцы продавали. – Ты ‘потеряшкин набор’ взял?! Класс! А я свой вчера выложил.

Остальные мальчишки тоже понурились, что означало, очевидно, то же легкомыслие…

– Что за набор? – удивилась я.

– А это, Ансергевна, Гриша нас тренировал за границей выживать, – пояснила Маринка, демонстративно залезая в свою сумку и извлекая на свет точно такую же коробочку.

– Ага, оборзел окончательно, – вытащила такую же из своей сумки Элька.

– Затретировал нас совершенно, – вынула то же самое Иришка.

– Совести у него нет ни шиша, – подтвердила Томочка, вынимая такую же коробочку из своей сумки.

– Истинная правда, – подтвердила Танюша, прибавляя и свою коробочку.

– Ну, девки, вы даете! – выдохнула в едином порыве мужская часть нашей команды.

Девчонки гордо вскинули носы.

– Так что это такое? – я взяла в руки коробочку и открыла её. Ага, в отличие от старого варианта с леденцами, в этом крышка завинчивалась.

Ничего себе! Полный набор для выживания: аккуратно скрученная леска, два рыболовных крючка, соль в герметичном пакетике, узкая коробочка спичек, тоже герметично запаянная в целлофан, катушка ниток с двумя иголками, маленькая рулетка на один метр, снабженная диодным фонариком и маленький складной нож с фирменным швейцарским крестом на рукоятке. А поверх всего этого хозяйственного товара лежит кредитная карта.

– По-моему, из всего этого добра в Европе могла понадобиться только кредитка, – улыбнулась я.

– Вот, – вскинула палец Маринка, – и мы ему полгода то же самое твердили, а он заладил: ‘Все может статься. Отстанете от группы в диком районе, оторванном от цивилизации, так хоть выжить сможете. Какое-то время…’.

– И что я не прав? – возмутился сияющий Гришка. – Вы теперь нигде не пропадете со своим набором.

– Вот очень сильно нам здесь крючки с леской понадобятся, – хмыкнула Элька. – Я ж из-за этого дурацкого набора кучу полезных мелочей выложила сегодня из сумки. Потому что вместе они никак не помещались. Лучше бы я увлажняющий крем положила и воду. И запасная обувь не помешала бы, а ещё…

– Так, Грушина, прекращай демагогией баловаться, – прервал Эльвиру Гарик. – Мы все тут много чего могли бы с собой взять, если бы предполагали такую ситуацию.

– Ага, – грустно кивнула Ириша, – я бы сегодня… то есть уже вчера вообще из дома не вышла. Как там мама одна осталась? – И всхлипнула. Её тут же поддержали Танюша и Шурочка Азарова. Да и у остальных глаза подозрительно заблестели. Севочка отвернулся.

– Так, девки, кончай потоп разводить, – скомандовал Гришка. – Реветь будете, когда мы воду найдем, а сейчас каждая капля влаги вашему организму на вес золота. Поэтому вводим запрет на сопли и рыдания.

– Гри-и-и-и-ша, – ехидно протянула Маринка, единственная из всех девчонок, не хлюпающая носом. – А как же моча? Надо было озаботиться сбором и этой ‘драгоценной’ влаги.

– А мы и озаботились, – пожал плечами Рябкин. – На чем, ты думаешь, мы с Серегой замес делали? Вот на этой самой ‘драгоценной’. Это вы впустую все вылили, а мы ребята хозяйственные. Вот так.

Ой, это я что, как раз попала на этот самый ‘замес’? Хорошо ещё, что предварительный сбор материала пропустила. Ладно, надо заканчивать с этой пустопорожней болтовней и переходить к делу.

– Гриша, может, ты поделишься с нами не только своими запасами, но и своим видением ситуации?

– Да, Ансергевна, вы правы. С базаром пора заканчивать. Ну что, други мои верные, свершилась мечта идиотов – мы ‘попали’. Но в отличие от других ‘счастливчиков’ нам не достался мир-конфетка, а угодили мы куда-то в самую задн… в общем, в нехорошее место. Пока не найдем воду – будем считать, что нам не повезло. Крупно не повезло. Несмотря на кромлех и сам факт нашего переноса, я бы не рассчитывал на наличие здесь магии, потому что ничего такого волшебного мы делать не можем.

– А ты пробовал? – съехидничала Элька. – Может, ты уже великий и ужасный маг!

– Нет, Эльвира, – серьезно покачал головой Рябкин, – ничего ‘такого’ я за собой не заметил. Пить мне хочется так же, как и всем остальным. И никакие магические фокусы у меня не получаются – файерболы и ледяные копья я метать не могу. Так что будем считать, что этот мир такой же безмагический, как и наш. Загадкой остается, что нас может подстерегать в этих краях. Ни одного представителя здешней фауны мы, к счастью, пока не встретили. И пока не обзаведемся нормальным оружием, лучше бы так и оставалось. Плюс в нашем положении – это здешняя атмосфера. Состав её определить нам нечем, но по отсутствию последствий, можно сделать вывод о её безвредности для наших организмов. Хотя и с этим выводом я бы не торопился, потому что эффект воздействия может быть растянутым во времени. – Как же Григорий чешет! Прямо чувствуется результат ведения деловых переговоров во взрослой среде. – Первоочередная задача на сегодняшний день – это предварительная разведка местности и эвакуации бабы Сани. После этого мы можем идти дальше. Сейчас девочки соорудят перекус из самых скоропортящихся продуктов и будем спать. За день, я думаю, мы сможем определить пиковую температуру, ну а к вечеру будем выдвигаться в обратную сторону.

– Все? – уточнила я.

– Нет, – отрицательно помотал головой Гришка. – Мы пойдем только вчетвером: я, Серега, Гарик и Амир.

– И я с вами, – встрял Сашка Азаров.

Гришка подумал и кивнул.

– А меня ты почему не берешь? – насупился Петров.

– А на кого я девчонок и Анну Сергеевну оставлю? – вызверился Рябкин. – Считай, что это приказ. И спрошу с тебя за каждую их царапину. Понял?

Петров сощурился, скривился, но потом всё-таки кивнул.

– Гриша, – влезла Маринка, – я тоже должна пойти. Мало ли что там будет? А вдруг ей стало хуже или что-то ещё.

– Светлякова, – возмутился таким коварством Гриша, – мы сами справимся. Ты нас только будешь задерживать. Лучше здесь все приготовь для приема больной. Все, я сказал, – рявкнул он на недовольно заворчавшую Маринку. – Готовьте завтрак, а мы проверим снаружи, – мотнул головой, и ребята потянулись за ним на улицу.

Я тоже выглянула в щель. Восход солнца нам загораживал бархан, но уже было видно, что рассвет уверенно вступает в свои права.

Когда-то давным-давно я читала путевые заметки какого-то иностранного путешественника. Не помню ни его имени, ни названия книги, но то, как он восторженно описывал рассвет в пустыне, в памяти отложилось.

Так вот ничего подобного я сейчас не испытывала. Не знаю, может быть сказались шаткость нашего положения, неуверенность, шок и даже тщательно заталкиваемый внутрь ужас, но ничего прекрасного в окружающих нас тоннах и километрах песка я не ощущала. И небо над нами не сияло первозданной чистотой и свежестью. Обычное такое небо, только желтого цвета. И в сочетании с красным песком это здорово давит на зрение. Хорошо ещё, что солнцезащитные очки есть почти у всех, за исключением мелких Азаровых. Но им Севочка пообещал соорудить что-то из подручных средств.

И вот за исключением этой цветовой нелепицы больше никаких впечатлений. Ничего, кроме жажды и паники. И тяжелого груза ответственности. Как бы он меня не раздавил…

Наш скудный завтрак состоял из черного хлеба, кусочка свиного балыка, одного яблока и пары глотков воды. Сначала хотели доесть огурцы, но Маринка решила оставить их на потом, как дополнительный источник влаги.

Вообще-то по такой жаре и без источника воды, копчености есть не рекомендуется, равно, как и прочую белковую и жирную пищу. Надо упирать на продукты с повышенным содержанием углеводов, поскольку именно в них больше всего влаги и на их усвоение не нужно много воды. Но мы решили, что наши организмы пока ещё содержат ‘домашние водные заготовки’, а выбрасывать пищу мы не можем, ввиду её малочисленности.

Так что балык мы дружно приговорили. Полкилограмма на пятнадцать человек – это даже на перекус маловато. Но, увы… больше есть нельзя. И растянуть надо запас и переедать вредно… Следующими стояли на очереди сыр и сливочное масло. Их отложили на вечер.

Севочка тщательно собрал в пакетик все семена из яблочных огрызков и припрятал это ‘сокровище’ в один из Гришкиных карманов. И мы завалились спать. Температура на улице стремительно повышалась, а по такой жаре самое милое дело лежать и не шевелиться.

В палатке было тесно. Азаровых уложили на сиденья в головах, а остальные пристроились ниже – ровненькими рядами с поворотом с боку на бок всех одновременно.

Я думала, что не смогу заснуть с такой перевозбужденной психикой и практически пустым желудком, но видимо сказалась общая усталость, и я вырубилась.

Проснулась от внезапного ощущения чего-то кошмарного. Вот так иногда вскакиваешь посреди ночи от невыносимой жути, которую проснувшись и идентифицировать-то затруднишься. А во сне тебе кажется, что наступил полный и бесповоротный капец. И только подспудная мысль о возможности спастись, проснувшись, выдергивает тебя на поверхность кошмара.

Я рывком села и огляделась. Дети спали разметавшись во сне, насколько смогли. Рядом со мной Севочка уткнулся носом в покрывало и подпихнул под себя руки, а с другой стороны Танюша попыталась уползти из общей кучи, но так и застряла на полпути. Так, стоп! А почему дальше такой пустой кусок? Кто там ложился? Лафи? И где она? Вышла в туалет? А почему одна? Остальные-то на месте? Не захотела беспокоить? По-моему, такая деликатность сейчас не уместна.

– Гриша! – зашептала я, пытаясь аккуратненько растормошить Рябкина, пристроившегося рядом с Севочкой.

Гришка тут же вскинулся и ошалело замотал всклокоченной башкой.

– Чего? – хрипло проскрипел он со сна. – Ансергевна! Что случилось?

– Лафи куда-то ушла. Надо пойти проверить. Покараулишь, пока я сбегаю?

– Ещё чего! – возмутился Гриша. – Я с вами.

– Куда ты со мной? – недовольно зашипела я. – А если она в туалете?

– А я в сторонке покараулю, – тут же нашелся Рябкин, натягивая кроссовки.

С противоположного конца палатки вскинулся Петров.

– Вы куда?

– Мишка! – тут распорядился наш ‘вождь’. – Мы на улицу. Лафи нет на месте. А ты тут пока покарауль. Мы быстро.

– Так может мне с вами?

– Так, – зашипела я, – может мы всех подымем и дружной толпой пойдем девочку с горшка сгонять?

– Ансергевна, – прошипел не хуже меня Рябкин, – вы бы не митинговали, а в темпе собирались. Может вашей ‘девочке’, – передразнил он меня, – помощь требуется. И не забудьте очки надеть.

Да, мне казалось, что липкая жара в нашей палатке – это потолок, но оказалось, что я была чертовски не права. На улице царило ПЕКЛО. Хотя на часах было почти шесть часов вечера, но температура и не собиралась понижаться. И где вечерняя прохлада? Хотя, кто знает – сколько на этой планете длятся сутки? Может быть наши восемнадцать часов для неё это самая середина дня.

– Ого! – протянул Рябкин, склонившись к нашему термометру. – Сорок семь градусов. И это в тени. А сколько же было на солнце? Как бы наш земной термометр не оказался со слишком короткой шкалой.

Господи! Сорок семь! Я сдохну в этом климате быстрее, чем акклиматизируюсь. Всю жизнь предпочитала холод жаре. И вот надо же! На старости лет брякнулась в такое пекло!

Я поправила на голове кухонное полотенце, играющее роль панамки, и поплелась за Гришкой. Тому и жара нипочем – скачет горным барашком.

– Лафи! – позвал он, не доходя до обратной стороны нашей гостеприимной кучи камней. – Ты здесь?

А в ответ тишина. Я рванула вперед. Класс! Никого нет.

– Гриша! Её здесь нет.

– Может, съели? – мрачно пошутил Рябкин, присаживаясь на корточки, поворошил острием копья песок, огляделся и выдал: – Не, здесь никого не ели. И не посещали это место с самого утра. И ‘хде’ ребёнок?

– Гриша, а ты уверен, что и вокруг посторонних следов нет? Она же с самого края вчера легла. Сказала, что тесноту не переваривает. Может её утащили? Звери?

– Ансергевна! – возмутился Гришка. – Вы уж совсем меня за идиота не держите! Мы ж ‘сигналки’ вокруг палатки сделали. Никто бы не пробрался, не потревожив.

– А может кто-то снизу подрылся?

Гришка хмыкнул.

– Так, возвращайтесь назад, разбудите остальных и проверьте наши запасы, а я поднимусь наверх и осмотрюсь. Петрова ко мне пошлите.

– Гриша, а…

– Ансергевна, спорить будем потом. Выполняйте. – И смылся.

Вот так, Анна Сергеевна! Идите себе молча и выполняйте приказ своего ученика. Дожилась, учительница!

В палатке царило оживление.

– Ансергевна! – кинулись ко мне Томочка и Маринка. – У нас ЧП! Рюкзак пропал, две больших бутылки воды, остаток яблок, коробка с лекарствами и так, по мелочи. Вы Лафи не нашли?

– Нет, – покачала я головой. Картина вырисовывалась прямо на глазах. – Миша! Тебя Гриша на гребне бархана ждет. А Лафи нас похоже кинула, – повернулась я к девчонкам.

– Вот, зараза! – ругнулась Элька. – Она мне сразу не понравилась. Ещё и ныла всю дорогу, что нам самый тяжелый груз достался.

– Как же так?! – нахмурилась Иришка. – Мы же с ней поделились всем, что сами имели. Она же хлеб с нами разделила! Как же так можно?!

– Идеалистка моя! – Гарик приобнял её за плечи и чмокнул в макушку. – Пропадешь ты без меня с таким характером.

Так, а у моих подростков личная жизнь семимильными шагами вперед рванула. Раньше они при мне себе таких вольностей не позволяли.

Видимо, мои мысли отразились на лице, потому что Иришка покраснела, укоризненно зыркнула на Гарика и высвободилась.

– Ты чего? – удивился тот. – Можно подумать, что Анна Сергеевна не в курсе, что мы решили пожениться сразу после школы.

Я кашлянула.

– Гарик! Школу вы ещё не закончили.

– Ой, Ансергевна! Мы, похоже, теперь уже все закончили, что могли. И взрослая жизнь наступила намного раньше, чем ожидалось. Так что… Если уж нам предстоит осваивать эту планету и приспосабливать её к нашей жизни, то нам нужны потомки. И это значит, что святая миссия наших девочек – нам их обеспечить. Правильно?

– Угу, Рыжов, – буркнула Маринка, – только ты не учел малюсенький нюанс: в каких условиях нам вам этих потомков обеспечивать. На текущий момент у нас свистнули даже тот минимум лекарств, что у нас был. Так что, пока не вернете похищенное и пока не найдете нам нормальные условия для жизни – обеспечивать потомками будете себя сами. Отцы-основатели нашлись!

Гарик запыхтел. Все дружно заржали. И в этот момент в палатку засунулась голова Рябкина.

– Класс! Мы с Петровым, не жалея сил и здоровья, выслеживаем злостных расхитителей общак… э-э-э общественного имущества, а вы тут ржете, как дикие лошади. Так, Серега, Гарик, Сашок – на выход! Наш поход начинается раньше, чем планировалось. Следы ведут обратно в кромлех. Тамара, собери нам с собой еды. Вернемся ночью или под утро. Как пойдет… Амир – на тебе охрана, Ансергевна – на вас общее руководство.

– Ты ж обещал, что я с тобой пойду! – возмутился Дюбуа.

– Ситуация переиграна. Не вопи. К ночи проверишь – сколько воды собралось в конденсаторе. Заряди его и на ночь. Остаемся здесь ещё на сутки, – Гришка забрал рюкзак у Тамары и добавил. – Все, мы ушли.

А мы остались. Расстроенные, немного напуганные и растерянные. Если уже с первых дней нас так предают, то что ожидать дальше? И почему Лафи так поступила? Странная она какая-то… Я это сразу поняла.

Глава 4.

Когда маленькая группа детей скрылась из вида, провожающие побрели обратно. Поели безо всякого аппетита. Предательство нас морально подкосило. И пусть Скамейкина не была ‘нашей’ изначально, но мы же к ней отнеслись нормально.

Да, права Маринка, я совсем не разбираюсь в реалиях. Но тем ужаснее осознание того факта, что и своих учеников я, похоже, воспитала не совсем правильно. И как они будут выживать в современном мире? Ну, когда мы туда вернемся. А, собственно, вернемся ли?.. Так, стоп, прекратила. Хандра и депрессия – это непозволительная роскошь. Надо экономить не только воду, но и эмоции.

Пока я предавалась меланхолии, мои ученики быстренько убрали остатки нашей скромной трапезы и сейчас шумно обсуждали проблему с добытой водой. Амирчик и Севочка проверили водосборник и принесли пол маленькой бутылочки собранной воды. Мальчишки утверждали, что это совершенно чистая жидкость, а Маринка настаивала на её кипячении.

– Так, чего шумим? – вмешалась я.

– Ансергевна! Хоть вы им скажите, – бухтела Светлякова. – Как можно употреблять в сыром виде непроверенную воду? Мы же ни состава почвы не знаем, ни содержание в ней вредных веществ. Может, там всякие бактерии и вирусы окопались? А мы их прямо так внутрь организмов и запустим.

– Ну, ты и скажешь! – возмущался Амирчик. – Я ж тебе уже в сотый раз заявляю, что в таких водосборниках собирается только чистый дистиллят. А ты прямо, как не родная вопишь!

– Дюбуа! – окончательно вызверилась наша местная санстанция. – А я тебе в сто первый раз отвечаю, что это не наша земная пустыня. И что тут водится, я не знаю. А проверить нам не на чем. Оборудование и лаборатории остались где-то далеко-далеко. Но это не повод пренебрегать элементарными правилами гигиены.

– Так, понятно, – покивала я головой, вклиниваясь между пыхтящими спорщиками. – Вы оба правы и не правы одновременно. Вот скажи мне, Амир, ты можешь поручиться за абсолютную безопасность собранной воды? – Амир подумал и неохотно замотал головой. – Вот видишь. А теперь ты, Мариша, скажи, как ты собираешься кипятить собранную воду?

– На огне, конечно, – удивленно посмотрела на меня Маринка. – Выльем в казанок и прокипятим.

– Ага, а в процессе потеряем влагу на испарении. Плюс сам казанок ни разу не мытый. И, собственно, топливо на костер ты где брать собираешься?

Светлякова запыхтела, а потом притихла. Вот, подумать никогда не вредно.

– Так что же делать? – посмотрела на меня растерянно Иришка.

– Увы, – вздохнула я, – придется рисковать и пить воду некипяченой. Только проверить на ком-то одном. Я сама выпью пару глотков первой, а потом посмотрим реакцию организма. Если ничего не случится в течение пары часов, то тогда можно напоить и остальных.

– Вот ещё! – заворчала пришедшая в себя Маринка. – Первой буду я, как штатный медик.

– Нет, начнем с меня, – влез Амирчик. – Я – мужчина, значит, мне и рисковать.

– Ещё нам дискриминации по половому признаку тут не хватало, – зашипела Маринка.

– Так, люди, заканчивайте прения, – вмешался Севочка. – Я уже выпил. Можно меня наблюдать. Пока никаких симптомов нет. Как буду умирать – скажу.

– Колокольчиков! – заорала Маринка. – Ты, гад, чего натворил?! Тоже нашелся самый здоровый! Ну, что нам с тобой делать, если что?!

Севочка пожал плечами и невозмутимо пристроился на покрывале, извлекая зачем-то перочинный нож.

– Вместо того, чтобы орать и привлекать к нам нежелательное внимание, давайте лучше займемся переработкой наших скоропортящихся продуктов.

– Ты есть, что ли хочешь? – удивилась Томочка. – Так до утра и не мылься. Нам надо продукты растягивать, а не срочно изводить.

– Да, Тамара, и кто тебя в хозяйственники только записал? – задал риторический вопрос Севочка. – Если мы сейчас не переработаем овощи, то они бездарно потеряют влагу, а мы потеряем дополнительную воду.

– И что ты предлагаешь? – пожала плечами Томочка. – Пожарить их или отварить? Или законсервировать?

– Ты напрасно иронизируешь, – хмыкнул Севочка, подтягивая к себе поближе ведро с помидорами. – Надо их порезать на половинки и выложить в наш водосборник. За сутки они потеряют влагу и высохнут. Таким образом, сбор воды увеличится, а овощи можно дольше хранить в сушеном виде. Когда найдем воду, то используем их на суп или рагу. Так что, за работу, дорогие соратники по попаданству!

Девочки поворчали ещё немного, но присоединились к Севочке, Амирчик умчался на разведку и охрану. Благо почти совсем стемнело и повеяло долгожданной прохладой. Оказывается в пустыне темнеет также быстро, как и в тропиках.

Кроме зеленых помидор мы порезали и баклажаны с цветной капустой, а болгарский перец, огурцы и красные помидоры решили съесть на завтрак. Если мы двинемся завтра вечером в дорогу, то перед ней стоит подкрепиться основательней. И овощной салат окажется совсем не лишним. Если в него порезать луковицу и остатки сыра, заправить все подсолнечным маслом и разложить на хлеб, то получатся вполне приличные бутерброды. Только хлеба маловато осталось. Как ни тоненько его резали, но один батон и половинка черного не самый большой запас на полтора десятка человек.

Вот бы ещё и сливочное масло как-то сохранить, а то в здешней жаре оно окончательно расплавилось и пришлось упаковать его в дополнительные кульки. Танюша предложила использовать подсоленную воду, но на неё посмотрели, как на врага народа. Масло, конечно, жалко, но тратить на него драгоценную влагу нельзя.