Текст книги "Книга первая. Сон про не сон (СИ)"

Автор книги: Рина Роззо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

– Посмотрим, когда вылезет. Да, мученик, – повернула голову к ящеру, – а когда малыш на свет выбираться будет?

Ящер приоткрыл усталые глаза и тяжело повернулся на бок.

‘Через сто суток’

– Ага, ты тоже обещал через сто суток родить, а сам на преждевременные рванул…

‘Это из-за близости портала’

– Нормально, – от возмущения я даже привстала, – так чего ж ты с нами поперся? Сидел бы дома и рожал себе потихоньку.

‘Ты ж видишь, что сам бы я не справился’

– Так, стоп, то есть, если бы нас не было, то ты так и не смог бы родить?

‘Если бы вас не было, я яйцо не вынашивал бы, и этой ситуации не было бы’

Ага, точно, это ведь я виновата в его беременности, но с другой стороны – нас сюда его портал приволок, так что нечего все на меня валить.

– А что с ним дальше делать? – поинтересовалась Таня, аккуратно пристраивая яйцо в кокон из той же самой простыни. Что-то она у нас многоцелевого использования получилась.

‘Положи в мой мешок, к шарам. Я нагреб туда песок. Яйцо не должно замерзнуть. Иначе детеныш погибнет’

Я быстренько выполнила указания ящера – не хотелось бы стать причиной гибели нашего малыша.

– А не раздавится?

‘Оболочка очень плотная. Это теперь единственная защита детеныша. Эту оболочку не прорвут даже челюсти грифы’

Я вспомнила наш забег от этих чудовищ и впечатлилась.

– Слушай, а как же детеныш прорвет такую оболочку?

‘К моменту рождения она истончится. Сейчас детеныш получает из неё питание для роста. Я устал. Уйми своё любопытство. Я должен отдохнуть’

И тут же задрых. Вот же… нехороший инопланетный самец! Говорить ему трудно, а я, между прочим, не о себе беспокоюсь, а о его потомстве.

Когда проснулись остальные, то о недавних событиях напоминал только раздувшийся мешок Шеса и его же опавший живот, а также напрочь загвазданная простыня. Я напоследок ею ещё и самого ящера протерла, аккуратно смочив его живот водой. Мы с Танюшей решили не баламутить народ информацией о яйце, потому что ожидали повышенный интерес к последнему, что ему сейчас совершенно не нужно. Скажем на обратном пути, или, вообще, дома. Но вот бросить Шеса одного я не решилась, и мои детишки умотали за последней добычей без меня.

Я поднялась на гребень бархана и приготовилась их ждать. Мешок с яйцом прихватила с собой, чтобы никто не раздавил. Вскоре совсем стемнело и только накопители портала сияли призрачным серым светом. В их неверном свете мотались темные фигурки моих ребят. Ага, значит, выносят все наружу, скоро пойдут обратно. Я довольно потянулась и зажмурилась. Поход близится к концу, Шес удачно снес яйцо, и мы возвращаемся. Хорошо…

Оглушительный гром грянул совершенно неожиданно для меня. Я пораженно распахнула глаза и глянула на небо. Звезд видно не было, сплошная черная пелена, из которой били серебряные молнии с треском, шумом и диким грохотом. Причем только над кромлехом и целенаправленно внутрь него. Казалось, что его накопители притягивают этот кошмар. Господи, там же дети!

Я вскочила на ноги, рядом оказался тяжело дышащий ящер.

– Что это такое? – проорала я, перекрикивая эту канонаду.

‘Портал активируется’, – пораженно прошептал ящер.

Нет, только не сейчас. Пусть дети уйдут!

Мы с Шесом бросились бежать одновременно, только он значительно быстрее, чем я. Он за мгновение превратился в размытую черную молнию, исчезнувшую за гребнем бархана.

Я спотыкалась, падала, но упорно бежала к порталу. Самое ужасное, что никаких фигур возле него и близко не было. Активированные накопители освещали близлежащую территорию не хуже прожекторов. А ещё эти молнии сверху…

Когда я подбежала к груде брошенных вещей, Шес уже пытался пробиться внутрь. Защитное поле его не пускало, плотно мерцая серебристыми волнами.

– Что? – прокричала я.

Он оглянулся.

‘Береги детеныша’

Резанул себя когтями по животу и окровавленной лапой со всего маху проткнул защитное поле, а потом его просто втянуло внутрь. И в этот же момент защита стала прозрачной и я увидела: остов вагона, забившихся внутрь детей и одинокую фигуру Гриши Рябкина, стремительно метнувшегося к Шесу. Но Гриша не добежал, потому что Шес дернулся вперед и буквально отшвырнул мальчишку к стенам вагона, а сам завалился на спину.

– Не-е-е-е-т!!!!

Портальный камень засиял нестерпимым белым светом, я на мгновение просто ослепла, а когда проморгалась, то вокруг не было ни души. Вообще не было ничего – ни раскуроченного вагона, ни моих детей, ни этих чертовых молний. А вот Шес был. Валялся темной грудой на полпути к алтарю, а вокруг уже клубились песчаные воронки.

Я попыталась протиснуться внутрь, чтобы вытащить его, но защитное поле меня не пустило. Почему? Все же уже закончилось?.. Только теперь обратила внимание, что держу в руках мешок с яйцом. Прижав его к груди, рухнула на песок. Ноги совсем не держали, а в голове пустота – ни мыслей, ни эмоций.

Так надо собраться, как там Шес преодолел этот чертов барьер? Ага, нужна кровь. Я аккуратно отложила мешок в сторонку, выхватила из кармана перочинный нож и, ломая ногти, стала его открывать. Вспотевшие пальцы безрезультатно скользили по узкой полоске металла. Черт, кто ж придумал такую тугую конструкцию?!

В тот момент, когда лезвие наконец-то выскочило, накопители опять сверкнули, только уже черным светом, и я с ужасом увидела, что Шеса на поверхности уже нет. Не успела…

А из портала наружу рванулся маленький светлячок. Он легко преодолел защитный барьер и подлетел прямо ко мне. Я почему-то отреагировала на это совершенно идиотской улыбкой и даже протянула к нему руку. Он оценил мое дружелюбие и тоже потянулся ко мне, но потом вильнул в сторону и прямиком кинулся к моему мешку.

– Нет, туда нельзя!

Но светлячок проигнорировал мой вопль и шустро втянулся внутрь. Я судорожно развязала тесемки и вытряхнула все наружу. Светлячок пропал, только оболочка яйца ещё тускло светилась золотистым светом, а потом и это погасло. Все стало, как раньше, но что-то же проникло внутрь?! И что? А может, кто? Кто вселился в ещё не рожденного малыша? Не из тех ли монстров, опасаясь которых Шес и заселил портал червяками?

И этого не сберегла…

Я упала на колени и от бессилия взвыла.

Как же всё глупо и бессмысленно.

Жить хотелось все меньше…

Эпилог.

Земля, Российская Федерация, г. Нижний Новгород, 31 августа 2012 года, 22-40

Такой подставы от жизни Григорий Рябкин даже не планировал. Не сказать, что не ожидал, но планировать точно не собирался. После всего, что с ними случилось, так подло поступать не мог никто. И ведь даже фасад начистить некому!

Когда над территорией портала начался форменный беспредел, Гришка, на всякий пожарный, загнал всех под хлипкую крышу родного вагона. Не оставлять же их под открытым небом!

И как назло все здесь собрались! То мотались туда-сюда, а то приперлись разом. И ещё Мишка раскомандовался: ‘Навались разом! Сейчас закончим и можно валить. Поднажмем!’. Кто его за язык тянул?!

Нет, сам Гришка суевериями не страдал, но и судьбу понапрасну не гневил. Правильно бабка вечно талдычила: ‘Молчи о планах, не смеши бога’. Эх, что уж теперь-то…

Гришка зло выкрутил мокрые вещи. И что делать?

Он сразу попытался покинуть портальную площадку, но защитное поле, хрень инопланетная, не только помутнело, но и фиг пробьешь. Даже приблизиться не давало, отшвыривало в сторону. А тут ещё девки развопились, как полоумные: ‘Отойди! Шарахнет! Не надо!’. Не, можно и наплевать, но нервы-то не железные.

А тут наконец-то Шес прорвался. Гришка подорвался ему на помощь, так и ящер его отшвырнул со всей дури. Рябкин так спиной приложился о стенку вагона, что аж в глазах потемнело. Хотел послать дурного ящера вдоль и поперек (все равно Ансергевна не слышит), так тут всё так завертелось, что не то что говорить – дышать стало трудно, и опять этот свет кругом.

Ну, а следующей была река. В неё свалились: и вагон, и его временные обитатели, и сам Рябкин со смачным таким ‘бульком’ хлопнулся.

И кому сказать – первая мысль у Григория была не ‘Где мы?’, а ‘Класс! Воду искать не надо!’. Это потом уже он нырял, помогая остальным покинуть железную ловушку, и так наглотался, что на две жизни вперед напился водички. Хорошо ещё, что вагон свалился прямо возле берега, и нырять пришлось не глубоко. Но ребята тоже воды наглотаться успели. Вон, Элька до сих пор в себя никак не придет.

Гришка вздохнул.

– Чё делать будем? – подсел к нему ближе Петров.

– А я знаю? – вызверился на него Гришка и тут же усовестился – Мишка не виноват, чего на него-то орать? – Все здесь?

– Угу, – буркнул Мишка, протряхивая свои мокрые штаны. Хотя какие это штаны? Так, обрезанные выше колена шорты с рваными краями. У самого Гришки комбинезон тоже дышал на ладан, а футболка уже давно годилась только на тряпки. Носил, потому что другого ничего не было. – Ты ж сам два раза всех пересчитывал.

Ну да, пересчитывал и переспрашивал, а то после этих вывертов и катаклизмов мало ли кто мог подселиться в беспамятные тела?.. Но, вроде, все подтвердили самих себя.

Гришка глухо застонал. Как не гони от себя мысли, а они, окаянные, лезут без спроса. Все здесь, кроме неё. Анна Сергеевна осталась там, на этой долбанной Присоске. Чтоб эту чертову планету черная дыра всосала! И как её оттуда вытягивать? Да не Присоску, а классную.

– Вы по времени прикинули? – спросил он у приятеля.

– А чё там прикидывать? – отмахнулся Мишка. – Вон метромост с дырой посредине, народ метушится внутри, как подорванный, вот наша родимая Ока, а по берегам – Нижний. Откуда улетали – туда и приземлились. Отсюда уходить надо, а то наткнутся на нас, таких красивых – то ли бомжей, то ли наркош, проблем огребем… Мы хоть и далековато от моста, но вагон падал громко. Навряд ли это событие пропустят. Хоть и темно, но народ по той стороне ещё должен шастать. Это здесь почти все дома снесли, а там кто-то да заметил наше появление. И волна нехилая была…

Да, Петров прав, надо сваливать, но как же она? Может, её тоже перенесет? Чуть позже. Надо только подождать. А то свалится в воду – кто ж её спасать будет?

– Уходите, – принял он решение, – а я ещё посижу.

– Гриш, не дури! – примирительно ткнул его в плечо Петров. – Ничего ты тут не высидишь. Валить надо всем. И так с родаками проблем будет выше крыши. Надо им наш вид как-то объяснять, а это ещё тот гемор назревает. Завтра все обсудим и будем думать.

Гришка кивнул.

– Прав, но я не могу. Пойми, ты! – жарко зашептал он в лицо отпрянувшему Мишке. – Не могу! Это ж я её там бросил! Я!

– Так, охолонь, командир! – к ребятам подскочил Сергей. – Никто ни в чем не виноват. Так получилось. Если бы могли – не оставили бы. Она там не одна. С ней Шес. Вытянет.

Гришка опять застонал, обхватил руками голову и глухо рявкнул:

– Да нет там Шеса! Он за нами в кромлех рванул, а назад не вырвался! Она там одна осталась.

– Не одна, – вклинилась в разговор Танюша, безучастно сидевшая в мокром платье прямо на траве. – Шес яйцо сегодня днем родил. Ансергевна с ним все время ходила.

От такой новости выпали в осадок все.

– Как яйцо? – возмутилась тихо плакавшая до этого Маринка. Даже слезы высохли. – А нам почему не сказали?

Танюша пожала плечами.

– Ансергевна решила, что потом сообщим. Шес после родов должен восстановиться. Он слабый был, а вы бы хороводы начали вокруг него водить.

Светлякова обиделась.

– Я могла бы ему помочь, как специалист. Вы ж ничего в родах не смыслите!

– Ага, а ты великая специалистка в родовспоможении у инопланетных ящеров, – тут же съязвила Томочка.

Маринка зашипела.

– Так, девочки, – вскинул руки Гарик, – не хватает нам ещё вас разнимать. Угомонитесь. Гриш, надо эту вводную обмозговать.

– А что тут думать? – подключился Колокольчиков. – Да, Ансергевна там без нас, но она человек ответственный и яйцо не бросит. Значит, вернется с ним в пещеры. Огород скоро даст первый урожай. Все мои записи там остались, она разберется. Вода у неё тоже есть. С охотой будут проблемы, но на первое время ей хватит, а дальше приспособится. Надо другое обсудить. Судя по тому, что метромост не починили, трава и земля после дождя, по-прежнему жарко, я думаю, что мы вернулись в тот же день, из которого провалились на Присоску. А там почти четыре месяца прошло. Разброс по времени приличный. Нам срочно надо искать возможность вернуться за ней. Пусть даже там пройдет и несколько лет. Как вариант можно попробовать Стоунхендж.

– Ага, – скривилась Томочка, – так нас туда и пустят эти каменюки тревожить.

– Не пустят туда – построим свой вариант, – пожал плечами Севочка.

– Точно, – загорелся Мишка, – батина компания что хочешь забабахает. Надо только базу подвести. Гриш, – толкнул он друга, – кончай киснуть, давай уже действовать начнем.

– А как вы строить собираетесь? – скривился Амир. – Ни чертежей, ни размеров. Наобум мы годами тыркаться будем.

‘Я помогу’

От этого чуть глуховатого голоса с властными интонациями, раздавшегося в каждой голове, народ просто впал в ступор.

– Это у меня только глюки начались? – первый раз подал свой голос Веня.

– Не, это у нас массовый психоз начался, – успокоил его Петров. – Ты кто, белочка?

‘Почему белочка?’, – удивился голос.

– А потому что нормальным людям голоса не слышатся, – уверенно заявила Томочка. – Это у нас, наверное, последствия стресса, а мне нервничать никак нельзя. Я беременная.

Эта новость подкосила не только Лавочкина, как потенциального папашу, но и остальных ребят. Гришка опять взвыл раненным слоном, напрочь позабыв о всяких там голосах.

– Ты сбрендила? – накинулся он на Сунько. – Ты чем думала? Какая беременность? А ты, отец-героин! – накинулся он на Сергея. – Не мог свои гормоны в узде держать? Вы че родакам говорить будете? Вас же из школы мигом попрут, вякнуть не успеете!

Лавочкин понуро молчал, а Томочка попыталась оправдаться:

– Ну, мы ж не знали, что нас обратно выкинет. Так получилось. Мы, правда, не хотели…

Гришка продолжал гневно сопеть и наливаться кровью. Тут огня подбавили и остальные.

– Я тоже беременная, – опустила глаза Элька. – Шесть недель уже.

– И я, – прошептала смущенная Иришка. – У меня семь недель.

– Ну… – задохнулся возмущением Рябкин. – У меня даже слов нет! Какие ж вы всё-таки…

– А чего это ты так развопился? – вскинула брови, молчавшая до этого Маринка. – Ты сам недалеко от них ушел.

Гришка мгновенно развернулся к ней всем корпусом:

– Ты на что намекаешь, родная?

– На то самое, – дернула плечом Светлякова и ехидно добавила: – Пять недель. С хвостиком.

– Бли-и-и-и-и-н! – взвыл Рябкин, оседая на землю. – Вот это подстава! – И тут же возмущенно вскинулся. – Ты ж говорила, что можно?!

– Ну, знаешь!.. – взвилась покрасневшая, как помидор, Маринка. – Тебя, между прочим, никто силком не тянул. Не хочешь жениться – так и скажи. А ребенок у меня будет! Сама воспитаю! Или, вообще, аборт сделаю!

– Я тебе дам ‘сама сделаю’, – подскочил Гришка. – И замуж пойдешь, и рожать будешь, как миленькая. Я всё сказал. Ну, а ты? – повернулся он к Мишке. – Тоже в папаши намылился?

Мишка округлил глаза:

– Гриша, не гони! Я ж тебе не ящер, чтобы яйца сносить.

– А как же…

Гришка не договорил, но все поняли и повернулись к Танюше. Та улыбнулась и отрицательно покачала головой. Мишка облегченно выдохнул, что не осталось незамеченным. Танюша зло прищурила глаза. Мишка в панике попытался спрятаться за Рябкина… В общем, обычные подколки обычного дня.

– Так, а кто с нами разговаривал? – робко заметила Шурочка Азарова.

Близнецы единственные жались друг к другу, держались в сторонке и выглядели совсем подавленно. Народ тут же вернулся на землю и озаботился насущной проблемой.

– По-моему, – выдал после некоторого раздумья Севочка, – я этот голос узнал. Но никак не пойму, откуда он доносится и как здесь оказался.

– И кто это может быть? – устало спросил Гришка.

– Шес, – уверенно ответил Колокольчиков.

Все опять застыли, а потом стали лихорадочно оглядываться, но в редких кустах поблизости никакой ящер спрятаться просто физически не смог бы.

– И где твой Шес прячется? – скептически поинтересовался Мишка.

Севочка вздохнул.

– Не знаю, но это его голос.

– Эй, чудо инопланетное! – завопил дурным голосом Мишка. – Покажись! Явись пред наши светлы очи!

Воцарилась напряженная тишина. Все нервозно оглядывались и присматривались. И вот когда ребята решили, что им просто померещилось, на полянку медленно спустился небольшой светлячок и в мгновение ока развернулся в двухметровую сияющую фигуру, отдаленно напоминающую человека.

‘Добрый вечер’, – вежливо поздоровалось ‘это’ с ребятами.

Ответом ему было всеобщее молчание. Вечер обещал быть интересным…