Текст книги "Книга первая. Сон про не сон (СИ)"

Автор книги: Рина Роззо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Пока перенесли в водосборник порезанные овощи, пока разместили их ‘правильно’ и наиболее целесообразно, здорово запачкались. Нет, я и раньше уже начала испытывать дискомфорт от уже сутки немытого организма. Но воды-то все равно нет. И как тут быть?

Выход предложила Танюша. Не самый оптимальный, но хоть какой-то. Томочка выделила из стратегических запасов одну упаковку влажных салфеток. Мы разделили их по-честному, оставив долю и на мальчишек, запретили мужчинам заходить в палатку, разделись и с огромным наслаждением размазали по себе пот, пыль и грязь, успокоив нервы хоть такой относительной ‘помывкой’. Эх, ещё бы и белье поменять!.. Вообще бы жизнь наладилась.

Пока я решала проблему с тем, как бы так заменить белье, чтобы оно хоть как-то сошло за чистое, Элька вдруг разревелась.

– Ты чего? – кинулись к ней девчонки.

– А-а-а-а, – подвывала Грушина, – я ж себе такое белье в Мадриде купила! И не одела толком ни разу! Маме только вчера похвасталась. Она говорит: ‘Одень сегодня в парк’. А мне жалко стало. Думала на выпускной оставить… Никогда больше не буду для себя жалеть вещи.

– Глупая, – прижалась к ней Иришка, – мы же все себе там накупили всякого такого. Но это ж не повод так убиваться?.. Ой, Ансергевна, мы ж и вам комплект взяли. В подарок, – понурилась Ира. – Хотели на Новый Год подарить. Там такой пеньюар обалденный с короткой ночнушкой. Жутко сексуально выглядит. Персикового цвета с кружевами ручной работы и вышивкой гладью. Двести пятьдесят евро отвалили. Ой, только Грише не говорите, что я проболталась. А то он сначала денег давать не хотел, а когда сказали, что это для вас, то сразу согласился, но взял слово, что мы про цену говорить не будем, а то вы не возьмете. А я проговорилась…

– Чего уж там, – вздохнула Танюша. – Где тот подарок, а где мы? Если и вернемся, то это уже не будет иметь никакого значения. Правда, Ансергевна?

Я вздохнула. Вот что с ними делать? Кому скажи – покрутят пальцем у виска и объявят меня извращенкой. Где ж это видано, чтобы ученики своей классной руководительнице из-за границы пеньюар в подарок волокли. А мои тащат, и ещё выбирают подороже и посексуальнее. Как дальше жить?

– Правда, девочки, – кивнула я, притягивая к себе Эльку. Что-то меня напрягают такие резкие перепады в её настроении. То рыдает, то ругается… Раньше она не была такой дерганной. Неужели из-за этого переноса мы все скоро неврастениками станем? – Будет ещё и у нас праздник. И белье будет, и шопинги. Найдем воду, разберемся с текучкой и вплотную займемся проблемой возврата. Неужели мои гениальные ученики не найдут способ, чтобы эти чертовы врата заработали в обратную сторону? Из-за вас в московских вузах преподаватели чуть не передрались. А тут какой-то вшивый портал. Не плачь, Элька, мы прорвемся.

– Ой, Ансергевна, – подвинулась поближе Маринка, – а расскажите, как в Москве все прошло. А то по скайпу не очень понятно было. Все впопыхах, наскоком.

– Ага, расскажите, – подтянулись и остальные. Даже немного смущающаяся Шурочка тоже придвинулась мне под бок. И я развернула перед моими детьми широкую панораму столичного вояжа.

И в самом красочном месте, когда я перешла к описанию своего недавнего шопинга в московских бутиках, внутрь всунулась взъерошенная голова Севочки, и он жалобно спросил:

– Ансергевна, а чего вы про меня ничего не рассказали? Меня в ‘тимирязевку’ не берут?

Секундное замешательство в наших ‘оголенных’ рядах и окрестности потряс дружный девичий вопль, перемежаемый визгом:

– Колокольчиков! Зараза! Быстро убрался наружу! Нефиг подглядывать!

– Очень надо мне на вас смотреть, – обиделся Севочка, но голову предусмотрительно убрал. – Чего я там не видел? – пробурчал он уже снаружи.

Внутри палатки царила суета. Девчонки судорожно метушились, восстанавливая целостность туалетов. Как-то мы расслабились и забыли, что не одни.

– Т-а-а-а-а-к, – зловеще протянула Томочка, спешно натягивая свою футболку. – И где это ты нас видел? В душе подсматривал? Колись, гад!

Для пущего эффекта она даже наружу стала выбираться, но тут же была перехвачена полуголой Маринкой, которая никак не могла найти в темноте свои шорты.

– Куда ты? Тут же люди ещё не оделись!

– Да ладно тебе, – отмахнулась от неё Томочка. – В такой темноте ничего не видно. Особенно, если снаружи смотреть.

– И чего ж тогда вы так вопили? – скептически поинтересовалась я. Конечно, это только у меня хватило ума сначала одеться, а потом языком трепать.

– Для порядка, – хмыкнула Иришка, – чтоб не расслаблялись. Мало ли…

– Ух, девки! Ну и голосистые вы уродились, – возмутился Амирчик, прибежавший на шум. – Я уж думал, что на вас дикие звери напали, или местные аборигены знакомиться пришли.

– Не, – отозвался откуда-то издалека Севочка. – Это я им примерещился.

– Так, Дюбуа! – тут же завопила Маринка. – Ты не вздумай к нам лезть, а то я потом Гришке все расскажу. В подробностях.

– Да не собираюсь я к вам, успокойся. Вы бы лучше помнили, что не на родной планете находитесь, и режим ‘молчания’ никто не отменял. Так что Грише и я вас заложить могу. Быстро наружу! Будем из вас охрану формировать.

Снаружи оказалось восхитительно прохладно. Правда, через полчаса эта прохлада стала немного напрягать, а ещё через час мы стали откровенно мерзнуть и запросились внутрь палатки, греться.

К этому времени мальчишки тоже слегка ‘помылись’ и подобрели, но – увы! – не настолько, чтобы нас пожалеть. Вредный Дюбуа заставил всех проделать разминочный комплекс для ‘сугреву’. Помогло, но ненадолго. Так что оставшееся время мы провели в интенсивных физических упражнениях. Даже запарились. Но зато палатку проветрили, покрывала перетряхнули, порядок в окрестностях нашего обиталища навели и даже бдительно караулили окружающую обстановку.

И, кстати, Севочка нормально перенес дегустацию. Маринка его тщательно прощупала, попытала о самочувствии, но признала, что вновь собранная вода годится для употребления и без дополнительной обработки. Народ слегка повеселел.

А я упорно давила в себе все растущее и растущее беспокойство. Пора бы нашим мальчикам и возвращаться. Как у них там все прошло? Надо было мне с ними идти.

Эх! Хорошо, конечно, что Гриша у нас такой умный уродился, но, видимо, нельзя на него все перекладывать. Мальчишка же совсем…

И вот уже когда мы уже все начали дружно дергаться от неизвестности, а ночь явно перевалила на вторую половину, зоркая Элька углядела возвращающихся ребят.

– Идут! Наши возвращаются! – ворвалась она с воплями в палатку, где мы колдовали над приготовлением завтрака. Рановато, конечно, но лучше занять руки работой, чтобы в голову поменьше страхов лезло…

Услышав радостную новость, все посыпались на улицу. Даже придремавшая Шурочка не отставала.

С вершины бархана мы увидели наших ребят. Гришка, Сережа, Гарик и маленький Сашка тащили кого-то на самодельных носилках. А позади них Мишка тянул на себе какого-то парня с замотанными конечностями.

Маринка, Амирчик и Иришка рванули навстречу. Остальных я перехватила и отправила в палатку готовить все для приема пострадавших, а сама поспешила вслед за девочками и Дюбуа.

Так, если на носилках бабушка близнецов, то где тогда Лафи? Неужели потерялась? Черт, у неё же все наши запасы медикаментов. Если там кто-то серьезно ранен, чем же мы будем его лечить?

Господи, о чем я думаю? Там может быть ребенок пропал, а мне барахло жалко. Хотя… От этого ‘барахла’ зависит наша жизнь, а этот самый ‘ребенок’ оказался вором и предателем. Переоценка ценностей.

С такими тревожными мыслями бежать оказалось очень трудно. Ноги все время норовили зацепиться, споткнуться. В общем, всячески мешали голове. И к ребятам я подоспела самой последней.

На импровизированных носилках лежала синюшно бледная Глафира с замотанными какими-то кровавыми тряпками ногами и, по-моему, не дышала. Возле неё уже суетились Маринка и Иришка. В руках у последней я с некоторым облегчением заметила нашу коробку с лекарствами.

– А баба Саня где? – посмотрела я на серого от усталости Рябкина.

Он судорожно сглотнул.

– Нет её.

И отвернулся.

Я зажмурилась, давя на корню неуместные сейчас слезы. Плакать я буду потом, когда все узнаю, а сейчас надо раненых доставить в палатку.

– Так, Амирчик, меняйся с Гришей, а я заменю Сашу, – скомандовала я ребятам, перехватывая ручку носилок у мальчишки. – Гриша, а ты помоги Михаилу. Саша, беги вперед и предупреди остальных. Маринка, заканчивай с предварительным осмотром. Чем быстрее мы доберемся до палатки, тем быстрее вы сможете начать лечение.

– Ансергевна, – с отчаянием в голосе прошептала Маринка, – я не знаю, как ЭТО лечить. Похоже, она в коме. Пульс почти не прощупывается и температура тела очень низкая. Кровопотеря у неё была? – повернулась она к Гришке.

– Там все было, – буркнул тот, перехватывая вторую руку раненого парня. Движение вперед возобновилось.

Сейчас, ближе, я опознала в раненом одного из шпанистой братии. Как бы даже не самого главного. Судя по всему, ему тоже досталось не слабо. Неужели с моими подрался? Но вроде как на наших ребятах никаких кровавых отметин не наблюдается. Уставшие они, но никак не раненые.

– Где это их так? – не выдержал Амирчик.

– В кромлехе, – буркнул Сережа.

– Что друг с другом сцепились? – не отставал любопытный Дюбуа.

– Если бы, – устало протянул Гарик. – Там такое вылезло. Хорошо, что мы сразу сюда ушли, а то и нас бы нехило приложило.

– А Лафи тогда причем? Или она успела к разборкам?

– Она их, к счастью, только на исходе и поймала, – пояснил Лавочкин. – А то бы там и осталась. Как остальные…

– Так баба Саня не сама? – удивилась я.

– Очень даже ‘не сама’, – веско бросил Гарик, косясь на девчонок. – Как бы у нас тут тоже чего подобного не объявилось.

– Гарик, заканчивай! – скомандовал Рябкин. – Не доводи до паники. Если уж у нас сразу ничего ТАКОГО не вылезло, то может и обойдется.

– Да я разве против? – вздохнул Гарик. – Может, и обойдется…

Заносить носилки в палатку мы не стали. Там не так и много свободного места. Поэтому пока не стало жарко, все процедуры можно провести и на открытом воздухе. Вынесли только одно сиденье и на него усадили раненого, а Лафи пристроили на нескольких свернутых покрывалах.

Пока вокруг пациентов хлопотали девчонки и Севочка, мы с Амирчиком вцепились в ребят. Надо же узнать все подробности. Мальчишки напились, от еды пока отказались и стали рассказывать.

Глава 5.

…Следы беглянки были видны издалека. Песок долго осыпается. Это только кажется, что барханы движутся быстро. На самом деле без сильного ветра и без песчаной бури могут пройти годы пока занесет песком какой-нибудь предмет. Так что мальчишки уверенно бросились в погоню.

Разрыв во времени составлял примерно часа полтора-два. Раньше она бы просто не смогла выйти из-за жары. Даже на исходе дня местное светило давило своей температурой. Быстро идти было совсем не просто, не говоря уже о более резвом темпе.

Стены кромлеха уверенно вставали на горизонте, и след вел именно туда.

– Вот, зараза! – выругался Мишка. – Неужто со шпаной договорилась? Разведут же её как последнюю дуру, как не понимает?

– Она все время путь назад найти хотела, – задумчиво пропыхтел Серега. – Может, они ей чего пообещали?

– Тогда вдвойне дура, что поверила, – не успокоился Петров. – Если уж мы сообразили, что путь назад сразу не откроешь, то откуда у этих дебилов необходимые знания. Это ж не ханку сварганить по-быстрому. Тут же думать надо…

– Э, Мишань, – изумился Гришка. – Ты откуда такие слова знаешь? И про процесс в курсе. Или пробовал?

– Ну, ты Гриша говори да не заговаривайся, – возмутился Мишка. – Я ж посреди людей живу, а не в пустыне какой… – осекся и тут же заржал. – Да, теперь в пустыне. Но раньше-то… И в Интернете можно накопать все что хочешь и не хочешь. А я человек грамотный и продвинутый.

– Ты смотри у меня, – мрачно посулил Рябкин. – Как бы эта продвинутость тебе боком не вышла. А то в последнее время ты все с какими-то мутными типами общаться начал. Я заметил.

– Да ладно тебе, – отмахнулся Петров. – Что ты вечно меня воспитываешь, как малого? Я ж к тебе с советами не лезу. Вот и ты притормози.

– Не могу, – грустно вздохнул Рябкин. – Я за тебя перед своей совестью ответственность несу. А это – ой-ой! – какой груз. Так что, если что – не обессудь. Морду набью и не поморщусь.

– А че сразу морду? – заюлил Петров. – Че так грубо-то? Воспитательные работы обычно по-другому проводят.

– Не, по заднице тебя пусть твой батя воспитывает, а я изысками не балуюсь, – открестился мрачный Гришка. – По морде оно надежнее будет.

– Так, господа садо-мазохисты! – встрял Гарик. – Давайте-ка лучше выработаем план действий. А то премся на дурыку, как лохи отмороженные. Как бы в засаду не попасть.

– Не, ну я не могу, – возмущенно вскинулся Гришка. – И этот туда же! За языком кто следить будет? Или давно от Ансергевны втык получали? Или сильно соскучились по лекции о чистоте русского языка? Часа эдак на полтора-два…

Гарик смущенно поскреб затылок.

– Прости, задумался, но суть вопроса это не снимает. Че делать будем?

– Да че тут думать? – удивился Петров, довольный тем что его перестали воспитывать. – Пойдем и всем там наваляем, чтоб не баловали. А эту дуреху обратно пинками отгоним. Ну и бабульку эвакуируем. Че они нам сделать могут? Они ж против профи и пяти минут не выстоят.

– Это ты что ли ‘профи’? – ухмыльнулся Серега.

– А хоть бы и я, – гордо вскинулся Мишка. – Меня Сергей Николаевич на областные в этом году выставлять будет. Так что уж как-нибудь с этими сявками я справлюсь. Ну и Гришка поможет. Ага?

– Помогу, чем смогу, – улыбнулся Рябкин. – А Гарик прав. Надо выслать разведку.

– Угу, – хмыкнул Серега, – и как ты себе представляешь разведывательный рейд? Закопаемся в песок и будем ползти? Или перебежками пойдем?

Народ стал чесать затылки.

– А если зайти с другой стороны? – предложил Гарик.

– Не, не получится, – помотал головой Серега. – Тут же все просматривается во все стороны. Им достаточно выставить пару человек и все – периметр защищен.

– Не, ну ты из них спецуру-то не строй, – ухмыльнулся Петров. – Они там дрыхнут, небось, без задних ног. Так что нечего город городить. Навалимся массой и возьмем их тепленькими.

– Ага, ‘дрыхнут’, – передразнил его Гарик. – Там Глашка сейчас шороху наведет. Она ж прекрасно понимает, что за кражу и побег её по головке не погладят. И унесла она аптечку и воду. Считай, главные ценности в этом мире. Так что… Думаю, что там кипеж идет. Ой, то есть все в боевой готовности. Считаю, что соваться напрямую нам нельзя.

– А если я пойду первым? – влез во ‘взрослый’ разговор маленький Сашка. – Я ж могу незаметно проскочить, все выведаю и назад по-быстрому.

– Во, видали! – двинул бровями Мишка. – Главный разведчик у нас и нарисовался. Это ничего, что нам потом Ансергевна бошки отвинтит, а его бабушка добавит. Главное, что он все выведает. – Петров вздохнул и приобнял Сашку за плечи. – Не, малек, ты у нас будешь главным связистом. Если с нами что случится, то приведешь остальных на помощь. Понял?

Сашка вывернулся из дружеского захвата и нахмурился.

– Я не маленький.

– Конечно, – согласился Петров. – Поэтому и отнесешься по-взрослому к моим словам. Кроме тебя нам некому больше довериться. Когда мы уйдем внутрь, будешь охранять наш груз и ждать. Поверь, это самое трудное. Вот заберем твою бабушку, вернем украденное, и надо будет линять по-быстрому. А тебя пустим вперед. Надо же наших обрадовать, что все нормально.

– Миша, – протянул Гришка, – ты бы не делил заранее-то. Сам знаешь, по-всякому обернуться может.

– Да ладно, – отмахнулся Петров. – Прорвемся.

На этом прения и закончили. Разведку постановили не высылать, ввиду её полной бесперспективности и малочисленности группы. Внутрь решили входить полным составом, за исключением Азарова, и действовать по обстоятельствам. Без хорошей драки все равно вряд ли удастся обойтись, а распылять и так невеликие силы признали нецелесообразным.

Стены кромлеха приближались с каждым шагом. Скоро покажется вход. Вот только внутри каменного круга царила какая-то странная и неестественная тишина. Все-таки там осталось почти полтора десятка людей. И шум от них должен быть приличный. Лафи точно уже дошла. Значит отреагировали и ждут? Неужели засада?

Мальчишки замедлили шаг, зорко осматриваясь. Не хотелось влететь по-глупому в неприятности. И тут раздался дикий крик:

– А-а-а-а-а!!! Помогите!! На помощь!! Л-ю-ю-ю-ю-ю-д-и-и-и-и-и!

Ребята резко рванули вперед, а из-за ближайшего каменного столба с безумным видом вывалилась Лафи, не устояла на ногах и повалилась на землю, пытаясь, тем не менее, судорожно отползти подальше от стен кромлеха, заметила мальчишек, дернулась к ним, но рухнула лицом в песок.

Мальчишки оцепенели. На голых ногах девчонки висели какие-то здоровенные червяки и буквально жрали её, вгрызаясь в живую плоть. Первым вперед бросился Гришка, на ходу выхватывая из кармана нож.

– Серега, помогай! Мишка, Гарик – на периметр! – скомандовал он, падая на колени перед распростертой фигуркой и пытаясь ножом расцепить неожиданно крепкие челюсти тварей.

С другой стороны пристроился бледный Лавочкин, а рядом судорожно пытался кромсать туловище червяка маленьким ножом Сашка. Если уж не удается отцепить, то хотя бы отрезать. Но кожа у червяков оказалась крепкой и не поддавалась стальному лезвию. Оно скользило, не оставляя даже царапин.

– Гришка! Их там ещё до черта! – выкрикнул Петров. – Если полезут – нам со всеми не справиться.

– Продержитесь хоть чуток, – пропыхтел Рябкин. Челюсти вроде стали поддаваться.

И тут случился новый стресс. Присосавшиеся червяки вдруг сами разжали челюсти, выгнулись и разом лопнули. Как будто их изнутри разорвало какой-то неведомой силой… или давлением. Ребята только успели в стороны откатиться, чтобы не так забрызгало.

– И что это было? – ошарашено спросил Серега, пытаясь оттереть ладони и лезвие ножа о песок.

– А хрен его знает. Так, не расслабляемся. Серега, бери её за ноги, – скомандовал Гришка, подхватывая девчонку под плечи. – Надо оттащить подальше, вдруг остальные сейчас полезут.

– Петров, что там? – пропыхтел он, укладывая Лафи на кухонное полотенце метрах в десяти от стен кромлеха.

Дальше уходить он побоялся, не рискуя оставить ребят одних. Но те и сами не горели желанием геройствовать, поэтому тоже аккуратно пятились назад, бдительно отслеживая перемещение паразитов.

– Нормально все, – доложил Мишка. – Они не лезут наружу. Чуют, наверное, что здесь им кирдык.

– Точно, – подтвердил Гарик. – Смотри, как толпятся.

Дозорные расступились, и подскочившим к ним ребятам стала видна ближайшая щель между столбами. А за ней кишмя кишели такие же червяки. Буквально лезли по головам друг у друга, но незримой границы не пересекали.

– Черт! Сколько же их там? – прохрипел Серега.

– Много, очень много, – ответил бледный Гарик. – Песок под ними совсем не виден.

– А как же бабушка? – выдавил Сашка.

– Может, они туда не добрались? – предположил нетвердым голосом Лавочкин.

– Угу, – буркнул Гришка и тут же распорядился: – Так, отходим к Лафи. Мишка, следи за этими отродьями на всякий случай. Остальные займутся пострадавшей. Хорошо ещё, что рюкзак по-прежнему при ней. Надеюсь, что аптечка там.

– А внутрь когда пойдем? – твердо спросил Сашка. – Я и один могу… если что.

– Вместе пойдем, – так же твердо заверил его Рябкин. – Только с Лафи разберемся и тварей этих слегка изучим. Может, им не только наружу нельзя, но и внутри свободные от них места есть. Бабушку твою мы не бросим, не переживай. Полчаса погоды не сделают. Все, что могло произойти, уже случилось. Будем решать проблемы по мере их поступления. А сейчас за дело. Что-то мне Глафиркин вид не нравится. Как бы у этих гадов укус ядовитым не оказался, а противоядия у нас нет. Черт! Нам даже промыть раны нечем. Ладно, поехали.

Через несколько минут опасения Рябкина подтвердились. Лафи в сознание так и не пришла, несмотря на все действия доморощенных целителей. Пульс у неё стал редким и слабым, а дыхание почти незаметным.

Единственная радость, что раны, нанесенные червяками, не кровоточили, но выглядели они просто чудовищно: клочья кожи, вывернутые и изодранные куски мышц с белеющими из-под них костями, обрывки сосудов и везде сгустки свернувшейся крови.

Две твари вцепились ей в ноги прямо над подколенными ямочками, а одна достала до верха правой ноги, почти под самой ягодицей, и рвалась, видимо, ещё дальше, но, к счастью, не успела. Но и то, что эти гады натворили, ввело в ступор не только Сашку, но и Гарика.

Рыжов, вообще, к виду колотых и резаных ран относился очень трепетно, то есть явственно трепетал, если доводилось такие видеть. Так что через пару минут Гришка отослал его заменить Петрова. От Мишки толку будет больше.

Как смогли оттерли мокрыми носовыми платками все пострадавшие участки. Тут ещё червяки своим взрывом грязи добавили. Не помешала бы хорошая порция воды, но где же её взять. И так почти извели свои стратегические запасы. Угвазданные платки запасливый Лавочкин спрятал в целлофановый пакет, объяснив просто: ‘Найдем воду – постирать можно будет’.

Ввиду отсутствия дезинфицирующих средств и стерильных инструментов, Рябкин решил обработать иголку и нитки йодом, а сами раны, перед тем как шить, засыпать измельченными таблетками стрептоцида. Хуже не будет. Хорошо ещё, что нитки синтетические. Вроде, не должны сильно загрязнить раны…

Измельчал таблетки Сашка, как самый старательный, а шил Гришка сам. В случае чего, Маринка его сразу не прибьет, ну, а потом отойдет. Швы получились корявые, но прочные. Авось не разойдутся. Сверху их обработали зеленкой, а потом залепили бактерицидным лейкопластырем, но не плотно, чтобы раны дышали.

Это Петров влез со своими рекомендациями. Он ещё советовал развести личинок, для поедания гнойных выделений, но от этого пришлось отказаться ввиду полного отсутствия искомого.

Перемазались, конечно, все, но тут уж ничего не поделать. Хирургия – это грязное дело. Хуже другое, незапланированное ранение здорово уменьшило и без того невеликие запасы медикаментов. И ещё неизвестно – выживет пациентка или нет.

В душе Рябкин поразился своему хладнокровию. Тут человек может умереть, а ему зеленку жалко. Как-то это не правильно, не по-человечески. Но Лафи своим бегством что-то нарушило в стройной картине Гришкиного мироздания. Ещё несколько часов назад ему было все предельно ясно и понятно. Вот они мы – хорошие, честные и благородные, а там они – глупые, жадные и недалекие. Так с кем же быть окружающим? Конечно, только с нами. Так почему она так поступила? Как могла предать их доверие и нарождающуюся дружбу? И не спросишь теперь. Ладно, очнется, выясним.

А сейчас надо подумать о другом: с этими ранами все не так. Не мог нормальный человек, испытывая такую дикую боль от того, что его заживо жрут, двигаться. А она не только смогла, но и вырвалась наружу. Значит, вместе со слюной в кровь, помимо коагулянтов, способствующих её быстрому сворачиванию, поступают и наркотические вещества, не позволяющие случиться болевому шоку. И что это дает?

Гришка вздохнул. Ясно одно: на зуб этим тварям попадаться ни в коем случае нельзя. Вывод: Сашка остается с раненой, Гарик и Мишка их прикрывают, за бабушкой и на разведку пойдут Серега и он. Если что – отсидимся на крыше вагона, пока ребята приведут помощь. Хотя кого они приведут? Анну Сергеевну и девчонок? Да, это тоже не выход. Значит, надо справиться самим.

Такой расклад ребят не устроил: Мишка поднял бучу, что без него не справиться, да и Гарик с Сашкой подозрительно забухтели. Но не зря Рябкин столько лет возглавлял дружный коллектив ‘бэшек’: пара рыков в сторону Петрова, укоризненный взгляд на Гарика и легкая затрещина мальку. Все, порядок наведен, и можно двигаться дальше.

Решили идти по уже проверенному маршруту. Ребята определили, что только со стороны входа песок относительно чистый. Это, кстати, спорное утверждение, потому что осмотр территории затрудняли искажающие поля между столбами, не препятствующие, однако, проникновению людей и предметов. А вот взгляд скользил. Не иначе как оптическая иллюзия. И чем глубже от границы кромлеха, тем искажение сильнее. Вагон почти совсем не виден. И звуки эти поля не пропускают. По крайней мере, слышно крики стало только тогда, когда Лафи вывалилась наружу, а до этого все было тихо.

Так что, если бы беглянка не поперлась напрямую, то, возможно, и дошла бы без проблем. Хотя это тоже спорное утверждение. Судя по тому, что снаружи она оказалась почти к их приходу, значит и зашла внутрь гораздо раньше. Если бы твари жрали её дольше, то никак не смогла бы девчонка выйти на своих ногах. И тварей бы на ней было больше. Вон, как оставшиеся бесновались, что добыча от них ускользнула. Они, видимо, ещё и прятались где-то, чтобы не спугнуть…

Так что весьма высока вероятность того, что до вагона Лафи добралась без проблем, а вот обратно рвала когти напрямую. То ли испугалась того, что увидела, то ли червяки полезли… пока не ясно.

Но одно выяснить удалось: по мере того, как день клонился к закату, и становилось прохладнее, червяки зарывались в песок. И скоро на поверхности остались только отдельные особи – или самые упертые, или самые прожорливые, но и они вели себя вяло и почти не агрессивно. Серега специально потыкал копьем в ближайшего, но тот практически не отреагировал, только свернулся в клубок, а потом и вовсе завинтился в песок.

А уже к полуночи на ближайшей поверхности не было видно ни одного червяка. Хотя это и трудно утверждать наверняка, ведь черное на черном не очень-то и разглядишь, тем более при таких искажениях, но пришлось полагаться на здравый смысл и великое русское ‘авось’. Тем более что идти придется в любом случае.

Рябкин и Лавочкин осторожно двинулись вперед: сначала Гришка, а через два метра – Серега. Ребята обвязались прочным капроновым тросиком, извлеченным из карманов запасливого Гришки.

Такую схему движения предложил Петров. Если твари набросятся на первого в связке, то второй успеет сбежать нетронутым и помочь первому. А если и второго заденет, то за конец троса их можно будет вытянуть наружу. Главное, успеть…

Хлипкость и бессмысленность этой схемы Гришка просчитал на раз, но спорить не стал. Ему же не трудно пройти в связке, а остающимся так спокойнее. Так чего воздух впустую сотрясать?..

Кто пойдет первым решил жребий. Хотя Рябкин и сопротивлялся такому легкомысленному способу, но судьба распорядилась правильно (с Гришкиной точки зрения), и сейчас мальчишка осторожно крался вперед, стараясь не слишком тревожить поверхность песка. Кто знает этих тварей? Вдруг они сейчас роют ходы в их направлении.

Как бы внешне не храбрился ‘вождь попаданцев’, но сама мысль о тысячах кровожадных монстров, притаившихся сейчас в песчаных глубинах, заставляла позорно слабеть колени. Только бы ребята не заметили, а то позора не оберешься – задразнят в конец. Особенно, языкатый Мишка. И вместо анализа обстановки в голове билась только одна мысль: ‘Интересно, а Серега тоже так мандражит?’ И не спросишь.

Ребятам повезло: до самой платформы их никто не тронул, а на твердой поверхности Гришка неожиданно успокоился. Чего бояться заранее? Страх может съесть душу похлеще самого прожорливого монстра. Мысль здравая, но почему-то пришла только сейчас.

В вагон сразу не сунулись: Рябкин решил проверить все снаружи. Надежды найти живых уже не было. Не могут живые люди не отреагировать на их появление. Серега даже копьем по вагону осторожно постучал, вызывая наружу друзей и врагов, но никто не откликнулся.

В неверном свете каменных стен кромлеха на темно-красной поверхности центральной платформы чернели смутно различимые следы: что-то волочили к краю платформы. Плохо.

Сам вагон остался в прежнем виде – все также выбиты стекла, покорежены стены, только двери в двух местах чем-то заклинены. Именно оттуда тянулись следы. Гришка присел на корточки.

– Как думаешь, – поворошил он кончиком копья следы, – это кровь?

Серега вздохнул:

– Вроде, но ты учти, что у Лафи кровь быстро свернулась. Откуда же тут столько натекло?

– Может, свернуться не успела или тут кто-то другой резвился.

Серега заполошенно озирнулся:

– Ты думаешь, что твари разных видов?

Гришка пожал плечами:

– Не знаю, слишком мало данных для анализа. Но рассиживаться тут по-любому нельзя. Давай смотреть внутри и шустро назад. Что-то мне не по себе.

Лавочкин кивнул, и ребята осторожно заглянули внутрь вагона через ближайшее окно. Освещения кромлеха не хватало, поэтому зажгли фонарики и зашарили по стенам и полу.

Внутри царил кошмар прямо как из голливудского ужастика: залитые кровью пол и сиденья, какие-то окровавленные тряпки, скомканное покрывало. И никаких людей. Совершенно никаких – ни живых, ни мертвых.

– Они ч-ч-ч-ч-т-о, – Серега аж заикаться стал, – полностью вс-с-с-с-с-ех сожрали?

Гришка судорожно сглотнул:

– Не знаю. Если и не тут сожрали, то под песок точно утянули. А это верняк кранты. Заходить будем?

Серега отрицательно помотал головой:

– Зачем? И так видно, что там никого нет.

– Мало ли, вдруг спрятались, – пожал плечами Гришка.

– Где?

– Не знаю, но посмотреть надо.

– Как скажешь, – Лавочкин поежился. Оно, конечно, страшно, но друга бросить ещё страшнее.

Рябкин кивнул:

– Лады, покарауль пока тут, а я по-быстрому. – И полез внутрь, пока сам не передумал и пока Серега не начал протестовать.

Позднее, он никак не мог даже самому себе объяснить такой ‘героизм’, граничащий с откровенной дуростью, но в тот момент казалось важным проверить все самому, убедиться воочию, что никого из людей не осталось. А вдруг?..

Увы, ‘вдруг’ не случилось. Ничего нового он не увидел. Кроме того, что стали лучше видны все подробности кровавого пиршества монстров.

Такое впечатление, что людей они сожрали вместе с обувью и одеждой. Не тронули только вещи: уцелели сумки торговок, кошачья переноска тетки со смешным именем и кожаный портфель скандалиста. На сиденье, где они вчера уложили бабу Саню, громоздилось только покрывало. От шпаны же ни осталось ничего – ни вещей, ни собранного хабара. Хотя, что они могли нарыть в кабине машиниста?

Для очистки совести Рябкин сунулся и туда. И тут его ждал сюрприз: дверь оказалась закрыта изнутри.

– Эй, – Гришка легонько постучал костяшками пальцев, – есть кто живой?

А в ответ тишина. Черт, надо проверять снаружи.

– Серега, – обернулся он к маячившему рядом другу, который наплевав на бдительный осмотр окрестностей, внимательно следил за Гришкиными действиями. – Тут дверь в кабину закрыта изнутри. Посмотри снаружи.