Текст книги "Книга первая. Сон про не сон (СИ)"

Автор книги: Рина Роззо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Ага, девочки уже смазали зеленкой боевые раны. А где взяли? Тьфу ты, склеротичка, я ж в свою домашнюю аптечку лекарства купила. Уй, дом! Как же теперь? Боже мой, и что нам делать? Так, спокойно, на тебе дети.

– Ясно. А почему освещение такое странное?

– Так тут все место странное, – пожал плечами Амирчик. – Чем темнее было небо, тем камни ярче светились. Причем черным светом. А когда небо светлеть начало, то и камни стали серый свет испускать. Да вы сами посмотрите.

Я приподнялась на сиденье, придерживая на голове мокрый компресс, и высунулась в оконный проем. Ух, ты! Прямо напротив высились громадные черные камни-исполины. Метров по шесть-семь в высоту. Насколько могу судить – камни стоят по кругу. И круг немаленький. Метров пятьдесят в диаметре. Причем, судя по удалению и кривизне, мы находимся в самом центре этого природного феномена.

Или не совсем природного?.. Уж больно точно расположены каменные столбы. И между ними четко выверенное расстояние. Причем неодинаковое, а подчиняющееся какой-то схеме. Надо будет потом вывести зависимость. Через просветы чуть светлеет небо. Наверное, скоро рассвет. Что-то мне эти столбы напоминают…

– Ансергевна! А вам не кажется, что это здорово смахивает на Стоунхендж? – подала голос Маринка.

Точно! Только здесь масштаб покрупнее, и столбы везде целые. Да и перекрытий на них нет. Похоже, но не совсем…

– Меня смущает отсутствие перекрытий, – я пожевала губу. – Или у нас так специально испортили общую картину?..

– Верняк, – загорелся Амирчик, – это межпространственный портал. А у нас на Земле его сломали, чтобы мы не могли шастать туда-сюда по другим мирам.

– Угу, – буркнула я. – Очень кому-то надо было нас к Земле приковывать. Если какая-то инопланетная цивилизация и создала что-то подобное, то наши вояжи им были бы до лампочки. Слишком велика разница…

Тут ближайшая к нам половинка двери со скрипом отъехала в сторону, и в вагон завалили радостные и возбужденные Гришка, Мишка, Сережа и Томочка. В руках Петров и Рябкин держали здоровенные железные палки, которыми тут же заблокировали дверной проем. Где они эти дрыны раздобыли?

– Нашли! Мы проход нашли! – довольно загомонили ребята.

– Какой проход? – удивилась я.

– Наружу, – коротко и непонятно ответил Рябкин.

– А зачем нам наружу? – продолжала недоумевать я.

– Нельзя нам тут оставаться, Ансергевна, – присел передо мной на корточках Гриша. – Место тут плохое. Пески вокруг черные. Я, конечно, не Паша Хоботков и дозиметра у нас нет, но могу сказать, что такой песочек может оказаться весьма и весьма радиоактивным. И воды здесь нет. А у нас только два полуторалитровых баллона с Амиркиной водой, четыре пол-литровых бутылочки с минеральной и ваши пять литровых пакетов с соком. И все. А нас одиннадцать человек. Надолго не хватит. Тем более что часть жидкости мы уже употребили по назначению.

– Ага, поняла. Стоп, а остальные пассажиры как же?

Гришка скривился.

– Шпана решила самостоятельно выбираться. Флаг им в руки. Сейчас курочат водительскую кабину. Нас туда не пустили. Сказали, что весь хабар на той стороне вагона их. Решили пересидеть здесь до утра. Баба Саня, которая с внуками, готова идти с нами, но у неё при переброске сердце прихватило. Марин? – вопросительно посмотрел он на девочку.

Она отрицательно помотала головой.

– В ближайшие сутки её нельзя трогать с места. У нас же кроме валокордина и но-шпы ничего нет. Если б мы были дома…

– Так вот, – перебил её Гриша, – баба Саня предложила нам забрать её малых. Я согласился, – и смотрит на меня.

А что я? По мне так и бабулю тоже надо забирать. Я кивнула.

– Ага, – повеселел Гришка, – ещё с нами пойдет Лафи, это которая с фейерверком на башке. Остальные собираются сидеть на месте и ждать спасателей. С ними сейчас там Гарик, Севка, Иришка и Таня общаются. Может, уговорят…

– Что вы такое несете, молодой человек?! – раздался визгливый мужской голос. – Я, как взрослый и образованный человек, утверждаю, что все это чушь и детский лепет. Вы просто перечитали на ночь дешевую фантастику. И потом, в любой литературе сказано, что в таких непонятных случаях, как наш, надо не дергаться непонятно куда, а сидеть на месте и ждать помощи. Даже, если это, как вы выражаетесь, ‘другой мир’, то здесь наверняка присутствует хоть какая-то цивилизация. И наше появление для них не пройдет незамеченным. Оставьте нас в покое! Мы же ничего от вас не требуем. Хотя вы могли бы и поделиться с нами вашими запасами воды и продовольствия. Идите отсюда, идите. Пока мы не начали принимать более решительных мер. В том числе и против вашего вопиющего вандализма. Не так ли, Снежана Егоровна?

– Полностью с вами согласна, Леонид Яковлевич, – пробасила какая-то женщина. – Эти современные дети совершенно не умеют себя вести. Когда я была в их возрасте…

Дальше я не стала прислушиваться, потому что возле нас появились три ‘переговорщика’. Причем Гарик кипел от возмущения и размахивал руками, а на нем буквально висели Севочка и Таня и что-то тихо ему втолковывали.

– Ансергевна! – кинулся он ко мне. – Почему они так? – Губы дрожат, чуть не плачет. – Мы же, как лучше хотим! И воды им дали, и печеньем поделились. А они…

– Тихо-тихо-тихо… – я прижала его к себе. – Мы, взрослые, тоже разные бываем. Это же я знаю, какие вы у меня умные, решительные, добрые и смелые, а они судят по сложившимся стереотипам. Наверняка ведь уравняли и вас, и тех субчиков.

Глажу его по спине и чувствую, как он дрожит. Господи, да ему же страшно! Я обвела взглядом остальных. Глаза громадные, губы стиснуты, плечи напряжены. Они же совсем ещё дети, а на них навалился такой кошмар. Ещё и я вырубилась не по делу. Нет, хватит лежать. Надо вставать и воодушевлять. Учитель я или где?

Решительно откинула в сторону одеяло… нет, скорее покрывало. Стоп! Откуда у нас это?

– А… – я приподняла кончик покрывала и вопросительно глянула на ребят.

– Купили, – тут же пояснила Томочка.

– У кого? – опешила я. – И за что?

– А у этих двух торговок с оптового, – пояснила Тамара. – Выгребли всю наличность из карманов. Кстати, вашу тоже. И выкупили у них почти весь товар. Три покрывала уступили шпане, а то они возбухать начали, а восемь себе забрали. Одним баба Саня накрыта. Вы не против?

– Я – нет, – я пожала плечами. – А они не сильно возражали?

– Что вы, – всплеснула руками Томочка, – они чуть от счастья не… Сильно радовались. Мы ж у них эти покрывала по пять тысяч за штуку купили. А у них всего товара тысяч на десять было. Кто ж от такого навара откажется? Там ещё наборы постельного белья остались и какая-то бельевая мелочевка, но это они продавать наотрез отказались.

Да, не хило. Но с другой стороны, на фига нам здесь деньги?.. А судя по тому, что мне было совсем не жарко, ночи здесь прохладные.

– Ладно, с этим разобрались. Кстати, а кульки не пострадали? И куда вы их дели? Там же, как я понимаю, наши главные сокровища хранятся.

Ребята расступились, и я увидела на противоположном сидении все наше имущество: мои кульки из гипермаркета, сумочки девчонок, рюкзачок Амирчика с баллонами воды, прозрачные пакеты с покрывалами и какие-то два пластиковых ведра и две корзины, закрытые марлевыми тряпочками, и ещё один рюкзачок.

– А это что за вещи? Вроде, у нас такого не было?

– А это баба Саня попросила её имущество вместе с нашим положить, – пояснил Мишка, – а то некоторые нехорошо на него коситься начали.

– А где сама владелица?

– Так вон же лежит, дальше по вагону, – вмешался Севочка. – Там с ней Иришка осталась и внуки её – Сашка и Шурочка Азаровы. Им по десять с половиной лет.

Да, фантазия у родителей этих детей прямо скажем – странная. Назвать близнецов одинаковыми именами, да ещё и ‘Гусарскую балладу’ спародировать.

– А эта… как её… Ну, которая с плеером.

– А, Лафи, – помог мне Гришка, – снаружи шарится. Все надеется дорогу обратно отыскать. Вообще-то она Глафира Скамейкина, но просила называть её Лафи Мей. Её Мишка знает. Они раньше в одной школе учились.

Мишка скривился:

– Это ещё в первом классе было. И она из параллельного была.

– Ага, – кивнул Рябкин, – а кинулась к тебе так, как будто вы с яслей вместе отираетесь.

Мишка скорчил гримасу, но промолчал.

– Ну, если со всеми разобрались, то рассказывайте, что вы там нашли.

– Проход в песках, – серьезно пояснил Гриша. – Песок здесь не только черный, но и практически зыбучий. Ничего не держит. Так мы отвинтили горизонтальные поручни, которые над дверями в НАШЕЙ части вагона, и стали прощупывать ими дорогу, как слегами на болоте. Сережка вовремя вспомнил, что дорогу внутрь кромлеха обычно ориентировали на Солнце или Луну. Солнце мы ждать не стали, а вот здешняя луна сейчас в фазе полнолуния. Вот на неё мы и пошли. И почти сразу же наткнулись на проход. От платформы удалились по нему на десять метров, поставили там все короткие поручни, которые успели демонтировать, и сразу назад вернулись. Анна Сергеевна, как вы себя чувствуете? Идти сможете?

Я прислушалась к себе. Вроде, все в порядке. Даже голова меньше болит.

– Да, смогу.

– Тогда надо уходить. Что-то мне совсем не хочется встречать здесь рассвет. Какое-то тягостное предчувствие.

– А что будем делать с остальными? Может, я попробую с ними поговорить?

– Смысла нет, – пожал плечами Рябкин. – Они сейчас в шоке. Цепляются за прежние иллюзии. Мы же все равно вернемся сюда через сутки за бабой Саней. Пусть остальные дойдут до кондиции. Тогда и сговорчивее будут.

– А шпана их не обидит?

Гришка пожевал губами.

– Определенный риск есть. Но с них же брать нечего. Все самое ценное у нас. Бабе Сане оставим маленькую бутылочку воды и шоколадку. Вряд ли на это позарятся. Пусть думают, что мы бросаем её здесь. Тогда и сочувствовать будут, и не обидят.

Мой наивный мальчик! Люди за меньшее друг другу глотки перегрызают. Тут к нам подбежала Иришка.

– Ансергевна! Там вас баба Саня зовет. Вы сможете к ней подойти?

Я обулась и осторожно встала. Амирчик тут же подставил мне локоть.

– Ансергевна, держитесь.

Так мы с ним и поковыляли. Но с каждым шагом я чувствовала себя все увереннее и увереннее. Нет, обузой моим детям я не стану.

Да, если в нашей части вагона царило оживление и деловая активность, то в середине – уныние и тоска. На одном сидении, головой к крайнему поручню, лежала баба Саня, укрытая таким же покрывалом, как у меня, в голове у неё прямо на полу сидели жутко перепуганные и нахохлившиеся детишки. Дальше весь угол занял мужчинка с портфелем. Наверное, Леонид Яковлевич. Напротив расположились все остальные пассажирки: дама с кошачьей переноской и две торговки. Причем последние так заняли сиденье, что Снежане Егоровне достался только маленький кусочек.

А в конце вагона было почти пусто. Компания молодых людей куда-то рассосалась. Маячили только две девицы и парень. Дверь в кабинку водителя была приоткрыта, и оттуда слышались скрежещущие звуки и выразительный мат. Поручни отсутствовали, как и у нас, а с лавок были сняты спинки.

Я присела рядом с бабой Саней. Пожилая женщина цепко ухватила меня за руку. Близнецы зашевелились и передвинулись ближе.

– А ну-ка, брысь к Ирине! Мне надо с тетей наедине поговорить, – велела им бабушка. Дети нехотя послушались. – Анечка! Ничего, что я так по-простому? – Я кивнула, женщина потянула меня к себе поближе. – Прошу тебя, сбереги внучат, – горячечно зашептала она мне. – Не сможешь за мной вернуться – забудь, не рискуй. Скажи им, что померла бабушка. Все добро мое возьми, но только их сбереги! Заклинаю тебя! Не брось моих детей! – и попыталась поцеловать мне руки.

Я опешила и стала вырываться.

– Да вы что?! С ума сошли?! Конечно, я о них позабочусь! Обещаю. Как же иначе. И вас мы заберем! Обязательно! Только дождитесь нас. Хорошо? Вы мне верите?

– Верю, – прошептала женщина и смахнула слезы. – Тебе верю. Потому что видела, как твои детишки горой за тебя встали, когда эти… – мотнула она головой в сторону конца вагона, – хотели тебя с лавки скинуть. Да и меня защитили. Славные они у тебя и драться могут. Даже девочки. Ты и моих научи. Сейчас время такое, что иначе нельзя. А если сумеете домой вернуться… Адрес домашний они знают. У них ведь кроме меня никого нет. Родители прошлым летом погибли. Пьяный за рулем автобусную остановку проутюжил. Сын только и успел детей оттолкнуть, а сам с невесткой там остался… Так ты их в детдом не отдавай. Богом прошу. Похлопочи, может, опеку сможешь оформить. Они у меня к работе привычные, в тягость тебе не будут, а квартиру нашу сдавать можно. Все ж лишние деньги. Не бросишь?

– Клянусь, – с трудом протолкнула я комок в горле.

Баба Саня потянула меня к себе, поцеловала в лоб и перекрестила.

– Иди. С богом! Нечего вам здесь делать. Плохое тут место – смертью воняет. Уходите.

– Мы там вам воду оставим и шоколадку, – прошептала я ей на ухо. – До следующей ночи должно хватить, а завтра мы вернемся.

Женщина устало кивнула и оттолкнула меня слабой рукой.

– Уходите.

Сборы наши продолжались недолго. Мы только равномерно распределили груз по имеющейся таре, собрали все открученные трубки, перенесли бабу Саню на мое место, простились с ней до завтра и ушли.

…На улице было зябко и муторно. Вроде бы и небольшая защита от покореженных стен вагона, но ощущение такое, как будто с домом расстался.

Ребята уверенно вели нас к найденному проходу. Вокруг чернел песок, а под ногами у нас пока что какая-то твердая поверхность, по-моему, темно-красного цвета и почему-то песка на ней совсем нет. В царившем вокруг полумраке оттенки цветов смотрелись весьма приблизительно. Да, форма у этой платформы очень правильная. Интересно, это что-то вроде алтарного камня? Или таковой накрыт сейчас нашим вагоном?

Я осмотрелась. По мере удаления стала лучше вырисоваться вся картина в целом. Если принять за точку отсчета наш вагон, то получается что мы внутри правильного круга диаметром не меньше пятидесяти метров. В центре круга твердая платформа примерно двадцати пяти метров в диаметре. Вагон метро расположен не строго по центру, а со смещением. Потому что наш конец вагона отступает от края платформы метра на три-четыре, а противоположный – почти нависает над песком. То есть та сила, что заволокла нас сюда, очень аккуратно перетащила весь вагон целиком. Ну, почти весь, потому что колеса отсутствуют. Собственно, отрезано все, что ниже пола. А если бы его разделило выше и не только по горизонтали, но и вертикально? Ужас!

И ещё, наш конец вагона выглядит обгоревшим, а противоположный, похоже, остался нетронутым, судя по тому, как там активно шуруют ‘конкуренты’. Интересно, что ценного может быть в кабине водителя? Кресло? Приборы? И зачем им спинки сидений?

Правда, мои хомяки короткие сиденья целиком утянули, и все железные палки-поручни отвинтили и сейчас с сопением это добро волокут. Даже девчонок припахали: уложили концы каких-то кривых палок им на плечи, а в середине закрепили груз. Наверное, так легче.

Мне ничего нести не дали, кроме моей сумочки. Сказали, что мне надо ещё окрепнуть и прийти в себя. Ладно, пока подчинюсь…

Через пару минут мы приблизились к указателям. Теперь выстроились строго в цепочку. Впереди Гриша, за ним Сережа, потом Маринка, Томочка, Севочка, Лафи, Элька, Амир, Таня, Иришка, Гарик, близнецы, я и замыкающим – Мишка, который по дороге собирал все расставленные ранее металлические указатели.

Идти было не трудно, но как-то неприятно. Такое впечатление, что под ногами не песок, а кисель. И стоит немного затормозить, как он тебя проглотит.

Проваливалась я почти по колено. К моим голым ногам все время прилипали песчинки. Надо будет что-то придумать, а то так ноги растереть недолго. Хорошо, что босоножки я закрепила дополнительными веревочками, а то в таком месиве их и потерять недолго. Эх, надо было кроссовки одевать, а ещё лучше сапоги! Но кто ж знал?..

Гриша уже достиг границы каменных столбов и быстро свернул вправо. Остальные за ним. Мы тоже ускорились. Неприятно оставаться одним в этом странном месте. Умом понимаешь, что тебя не бросили, а все равно паника во весь рост.

Пересекая границы кромлеха, я пропустила Петрова вперед и оглянулась. На центральной платформе столпились несколько парней и смотрели нам вслед. Нехороший взгляд, тяжелый. Но почему-то мне вдруг захотелось позвать их и увести за собой. Защемило сердце. Нельзя так, не по-людски. Надо было и их выводить. Пусть они не такие, как мои дети, но они тоже чьи-то. Не может быть, чтобы ничего нормального в них не осталось. Надо только глубже копнуть и…

– Ансергевна! – позвал меня Гриша, – С вами все в порядке? Вы идете?

– Да, Гриша, иду.

Думай о своих детях. На тебе теперь не одиннадцать детей, а четырнадцать. И ты за них отвечаешь. Я вздохнула и ускорила шаг.

Перед нами расстилались сплошные пески неприятного багрово-красного цвета. Или это луна здесь такая ‘кровавая’? Вон висит бордовым фонарем. Крупная, зараза. Раза в полтора больше нашей земной. Точно, мы не на Земле. А я так надеялась, что детям померещилось… И никакого намека на зелень не наблюдается в пределах видимости.

Ладно, будем надеяться, что это из-за влияния кромлеха. Вдруг, вон за тем барханом нас ждет оазис? Все равно у нас нет другого выхода. Только – вперед. До упора…

Глава 2.

Рябкин повел наш караван по верху песчаного бархана и все время командовал, чтобы мы внимательно смотрели под ноги. Прохладное время суток в пустыне – самое время для ‘прогулок’ её обитателей. А что здесь может водиться даже Севочка предположить не может. Если планета другая, то и населяют её совсем не наши земные твари. И что от них ожидать – неизвестно. Пока не встретишь – не поймешь. Но лучше уж оставаться в неведении. По крайней мере, в первое время. И так ребята свои длинные палки несут наподобие копий. Миша сказал, что на привале они попробуют пристроить к ним те ножи, что я приобрела сегодня днем на распродаже. Господи, как же давно это было…

Близнецы все время оглядывались и перешептывались, норовя притормозить. Причем все их замыслы читались на раз. Пришлось крепко взять их за руки.

– Мы вернемся за вашей бабушкой завтра. А сегодня мы должны найти воду. Вы же понимаете, что без воды мы все умрем?

– Понимаем, не маленькие, – буркнул Сашка, – а чего мы с ней не могли остаться? Вдруг её кто-то обидеть захочет? Кто ж ей поможет?

– Ты ж видел, что я договорилась со Снежаной Егоровной. И Леонид Яковлевич тоже обещал помочь. Там еще тетя Зина и тетя Катя остались. Не одна твоя бабушка будет.

– А чего они помогать будут? Они ж ей чужие, – продолжал спорить мальчик.

– А мы им заплатили, – вмешалась Томочка, поправляя палку на своем плече. Передний конец в их связке тащила Маринка. Молодцы ребята, хорошо по росту подобрали пары. Маринка и Томочка у нас самые невысокие, Иришка и Танюша – среднего роста, а Элька и Лафи – форменные дылды. – Дали пачку печенья и банку вишневого джема, которое некоторые… – тут она с осуждением покосилась на меня, – натихую покупать пытаются.

Да, грешна, люблю покупное вишневое варенье, а мои знатоки и ‘борцы’ за здоровый образ жизни записали его во вредные продукты, и подвергают меня остракизму за поглощение сего лакомства.

– Да, ладно, – легкомысленно отмахнулась я от Томочки. – Мне уже все есть можно, потому что мой организм уже не растущий и даже совсем наоборот. Это вам надо следить за тем, что в рот тащите.

– Ансергевна! – мигом вскипела импульсивная Маринка. – Режим питания надо соблюдать в любом возрасте. Даже в вашем! От неправильного питания большая часть проблем с желудочно-кишечным трактом, а это в свою очередь может привести к…

– Мариш! – примирительно буркнула я. – Была неправа, раскаиваюсь. Лекцию ты мне прочтешь на ближайшем привале, а сейчас лучше под ноги смотри. И не поднимай их так высоко. Гриша велел идти шаркающим шагом. Так в пустыне ходят.

Маринка вздохнула.

– Ага, так песок в воздух поднимается и на зубах скрипит. А ещё я ногу растерла. Надо будет зеленкой смазать и заклеить пластырем. Хорошо, что вы много всего сегодня купили. Хоть какое-то время продержимся. Ансергевна, как вы думаете – мы найдем воду?

– Найдем. Обязательно. Потому что иначе не выживем. А жажда жизни у человека – это самый сильный инстинкт.

– А вдруг этот инстинкт убьет в нас людей? – вскинула на меня глаза девочка. – Озвереем и будем друг друга убивать, чтобы выжить… Страшно.

– Ты веришь в то, что Гриша или Севочка накинутся на тебя с ножом? – опешила я.

– Нет, – помотала головой Маринка, – наши – нет.

– А кто тогда?

– Эти, из вагона, которые остались. Мне сначала было их жалко, а потом стало страшно. Вы ж без сознания были и не видели, как они на нас сначала орали, а потом попытались силой все отнять. Причем дождались, пока ребята на улицу ушли. Хорошо, схватили кулек с той химией, что вы для уборки набрали, так остыли немного. Мы ведь даже в какой-то момент так растерялись, что даже про защиту забыли. Если бы один из них не попытался вас на пол скинуть, мы бы так и стояли в оцепенении. А тогда Мишка как озверел и ринулся напролом. Ну и мы за ним. Наваляли им за пару минут, а они за ножи. Так Гарик схватил железяку и пообещал лично из них отбивных наделать, если не утихомирятся. А тут ещё и Гришка с Серегой примчались. А вы ж знаете, Гришка, когда озвереет, страшным становится. Даже я его боюсь. Так те поворчали немного и отступили. А потом Гришка остыл, провел с ними переговоры и заключил временное перемирие. Вот так.

Да, хорошенькие дела там творились, пока я в отключке валялась. Хм-м-м, а ведь я Рябкина никогда озверевшим не видела. А Маринка, похоже, и раньше наблюдала. Интересно, где?

– Ладно, они там остались. Завтра заберем бабушку оттуда и постараемся с ними пока в контакт не вступать. Может, одумаются.

Светлякова вздохнула и поправила съехавший конец железки.

– Может, и одумаются, но я в это слабо верю. Вы, Анна Сергеевна, плохо знаете современную молодежь. Наше поколение иногда готово на все, ради достижения личной выгоды. Боюсь, как бы они не дождались, пока мы не найдем воду, а потом придут и все у нас отберут. Хорошо, если в живых оставят…

Нормально, дожилась. Мне моя ученица говорит, что я от жизни оторвана. Да, современная молодежь – это что-то…

– Вот, когда придут, тогда и решим, где их закапывать будем, – оптимистично заявила я, а то мои дети совсем как-то загрустили и раскисли. И ещё этот чертов песок. – Интересно, долго Гриша нас вперед тащить будет?

Рябкин как услышал меня, потому что резко свернул вниз к подножию бархана. Ага, там какие-то камни из песка торчат. И даже пытаются из себя небольшую горку изобразить.

– Привал! – громко скомандовал Гриша. – Обустраиваем дневную лежку. Пока солнце не взошло. И давайте, по-быстрому, решайте ‘личные’ дела. Можно, прямо за камнями. Не забывайте песком присыпать и ходите только по двое-трое. Всем понятно? – Народ усиленно покивал.

Точно, пока мы шли, посветлело и стало гораздо теплее. Наверное, рассвет уже начинается. Вон как небо… пожелтело? Интересно, здесь небо не голубое, а желтое? А растения тогда с какими листьями? Хоть бы одно увидеть.

Первые страждущие побросали поклажу и помчались за камни. Надо тоже себе кого-нибудь в пару подыскать. Хотя, пристрою Сашку к Сереже, а сама Шурочку выгуляю…

Я оглянулась назад. Каменный круг темнел громадой на горизонте. За этот час мы удалились примерно на километр. Может, чуть меньше или больше. В пустыне вообще все расстояния смазаны.

Гришка сказал, что мы пойдем по ночам, ориентируясь на звезды, а днем будем спать. Это правильно. По жаре идти не стоит – только влагу с потом потеряешь, а пройдешь совсем чуть-чуть.

Пока я глазела по сторонам и решала ‘личные’ дела (и как я не озаботилась покупкой туалетной бумаги? Тут же даже лопухов нет! Хорошо ещё, что у меня в сумочке завалялся пакетик с бумажными носовыми платками), ребята уже начали оборудовать нам лежбище.

Между камней закрепили несколько поручней, а на них в два ряда набросили покрывала, скрепив их попарно какими-то проволочками. Так, чтобы между рядами остался воздушный просвет. К свободным концам покрывал привязали по два полиэтиленовых мешочка с песком и прикопали их поглубже. Переднюю стенку тоже закрыли одним покрывалом, а задняя получилась закрыта стеной из камней. Интересно, оттуда никто не вылезет познакомиться? На песок уложили два коротких сиденья, а на них набросили оставшиеся покрывала.

Теперь у нас была импровизированная палатка. Небольшая, но мы должны поместиться. Близнецы ещё совсем некрупные, да и наши девочки тоже габаритами не отличаются.

Гарик, Севочка и Амирчик в стороне копали яму, ловко орудуя кривыми трубками. Ага, это крепеж поручней. Да, мои хозяйственные дети прибрали все, что ‘плохо’ лежало, висело и стояло. Интересно, зачем им яма? Я подошла поближе.

– И что это будет?

Яма уже достигла примерно полуметровой глубины при метровом диаметре.

– Это водосборник будет, – пропыхтел Севочка, вгрызаясь в глубину. После операции его как прорвало на физические нагрузки. За всю предыдущую жизнь отрывается…

– Как? Мы нашли воду? – обрадовалась я.

Мальчики дружно вздохнули и вытерли пот со лба. Амирчик взялся пояснять:

– Нет здесь источника воды. Но можно сделать искусственный конденсатор. Сейчас углубим яму ещё на немного, накроем её полиэтиленом, закрепим по краям песком или камнями, а в центр положим груз. Так, чтобы получился конус. А на дне ямы, прямо под этим конусом, поставим емкость для сбора воды. До вечера можем примерно двести-триста граммов дистиллята собрать. Если на ночь здесь останемся, то вода и ночью будет капать. Было бы больше пленки, можно было ещё пару ям сделать, но… – развел руками Амирчик. – Рекомендуют ещё и зелени всякой накидать под пленку, но у нас и этого нет.

Надо же, никогда не думала, что в пустыне можно так влагу добывать. Интересно, а они откуда это знают?

Видимо мой интерес легко был прочитан, потому что Севочка тут же доложил:

– А нам Сергей Николаевич много чего из своего опыта рассказывал. Он как-то с солдатами две недели в пустыне на подножном корму жил. И ничего – никто не умер, только похудели сильно. А ещё мы знаем как себя вести в джунглях, и в тайге. Только это там, на Земле, могло пригодиться, – совсем грустно закончил он.

– И ничего подобного, – тут же ‘включила’ я оптимизм. – Видишь, земные знания о пустыне пригодились и здесь.

– Да, – подключился к нам Гарик, – это нам ещё повезло, что здешний воздух для нас пригоден. А то попали бы в какую-нибудь венерианскую атмосферу и все…

– Это кто тут мой космос трепать вздумал? – рядом нарисовался Петров. – Вы тут долго ещё? А то там вождь на совет племени кличет.

– Не, – оценил оставшийся объем работ Амирчик, – минут через пятнадцать закончим.

– Может вам помочь? – влезла я.

– Да мы сами быстрее справимся, – отказался Петров, пристраиваясь к работе. – Вы лучше идите за мальками проследите, а то Маринка как-то нехорошо там шипит. Как бы они не пострадали под горячую руку…

Мои детишки вовсю осваивали жилплощадь и прилегающее пространство. Девчонки шуршали чем-то внутри навеса, а Гриша и Сергей руководили младшим поколением:

– Лучше размешивай, тщательнее, – наставлял Рябкин Сашку Азарова, увлеченно размешивающего в пластиковом стаканчике какую-то серую массу, – чтобы комочков не было, а то не схватится.

А Сережа уже намазывал такую же гадость на огрызок пластиковой ручки, обмотанный каким-то куском… линолеума?.. из которой торчал нож. Шурочка держала наготове металлическую трубу. Ага, это вертикальный поручень. Хорошо, что вагон нам достался современный. Это тот, в котором боковые поручни все прямые, а не скругленные. Теперь у наших мужчин в наличии имелось восемь длинных дрынов и около двадцати коротких. Хм-м-м, а ножей в наборе только три. И куда остальные пойдут?

Пока я размышляла о судьбе железок, Сережка закончил ‘намаз’ и ловко вставил нож в подготовленное отверстие, для надежности вкрутив туда винт через отверстия крепежа.

– Всё, – удовлетворенно заявил он, – если у основания не сломается, то держаться будет.

– Нормально, – осмотрел полученный девайс Гришка. – Тогда заканчивай с оставшимися, а я пойду осмотрюсь. Плохо, что охрану не выставить…

– Почему? – я решила принять участие в ‘мужском’ разговоре.

– Дополнительный навес не из чего сделать, – пожал плечами Рябкин. – Пока не узнаем максимум дневной температуры – рисковать не будем. Как там – с конденсатором закончили?

– Говорят, минут через пятнадцать.

Гришка кивнул и, уже отдаляясь, распорядился.

– Ансергевна, вы внутрь залезайте, а то обгорите на раз.

Я послушно поплелась к навесу, по дороге стараясь решить одну, но важную проблему: как мне реагировать на командование Рябкина? С одной стороны, я здесь самая старшая, но с другой стороны, Гриша явно лучше меня знает, как себя вести в такой ситуации, как наша. И когда я была в отключке, он не растерялся и взял на себя всю ответственность за нашу команду. И, по-моему, вполне достойно справился.

Вправе ли я сейчас его пытаться подвинуть? Нет, не вправе. Пока я не нахожу ни единой ошибки в его действиях. Значит, и нечего мне суетиться. Авторитет мой это не уронит, а скорее даже укрепит.

Гриша – ответственный и здравомыслящий человек. И пусть ему всего шестнадцать, но он – мужчина, которому я могу доверять. От этого и будем отталкиваться. Тем более что остальные приняли его лидерство безоговорочно. Привыкли, за все эти годы. Ха, а ведь я могу собой гордиться. Такого лидера воспитала!

В полутемном пространстве палатки царили суета и раздрай. Девочки сортировали имущество. Руководила всем Томочка.

– Куда ты пихаешь этот кулек? – шипела она на Лафи, что-то увлеченно запихивающую в пластиковую коробку (тоже распродажа была, набор из трех штук прихватила. Кстати, средняя у ‘пескокопов’ болтается). – Элька, ты ж уже этот пакет смотрела! Куда опять развязываешь? – нашла Сунько новый объект для претензий.

– Ирка! – это уже Маринка нервничает. – А где самая большая коробка? Я ж её вот тут положила? Эй ты! – О, опять Лафи прилетит! – Зачем коробку стырила?

– Мне нужнее, – пыхтит разноцветная. – Я тебе маленькую оставила.

– Какую маленькую? – голосит возмущенная малышка Светлякова, наскакивая на верзилу Лафи. – У меня три флакончика. Они ж в твою ‘маленькую’, – передразнивает она ‘чужачку’, – не встанут.

– А ты пропихни, – невозмутимо отвечает та.

Тут не выдерживает Сунько:

– Светлякова! Опять ты себе все лучшее тянешь?

– Я! – задыхается от возмущения Маринка. – Это мне одной надо? Да я…

– Стоп-стоп-стоп, – вмешиваюсь я в этот пыхтящий котел, – брейк девочки. Все – по углам. Давайте жить дружно! Сейчас Рябкин тут совещание проводить будет, а вы такой погром устроили. Сворачивайте вашу дележку, потом разберемся. И, Томочка, верни Маринке её коробку. Медицина у нас на первом месте, – и, прерывая возмущенное пыхтение Сунько, добавляю, – сразу после снабжения водой.