Текст книги "Том 2. Запах безумия (СИ)"

Автор книги: Рина Оникс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– О нет, – Рейфорд приподнялся, развернулся и дернул меня на себя так, что мы оказались лицом к лицу. – Я очень, очень терпелив, когда мне это нужно. Целый месяц я ждал, когда ты придешь ко мне, Ари.

– Ты ничего не терял, у нас был спор, – я прошептала это почти ему в губы.

– И мы оба знаем, что это маленькая ложь, за которой ты прячешься. Я подожду, – виконт намотал мою косу на кулак и прижался к моим губам в жестком поцелуе.

Мне кажется, или я, действительно, скучала?

Глава XXVIII.

Когда на доске появляется новая фигура, не торопись завладеть ею. Возможно, она погубит противника.

Из писем Рейфорда к Джонатану

Октябрь, 1818 год.

Рейфорд прибыл к Уоррену сразу после ланча. Он долго ожидал этого приглашения и даже рассчитывал, что их разговор со старым недругом состоится намного раньше. Маркиз же оттягивал этот момент насколько это возможно. Что ж, так или иначе, но им пора было разрешить старые конфликты. Рейфорд был уверен, что Уоррен слишком дорожит сыном, чтобы вновь пытаться перейти к противостоянию. Конечно, за жизнь Марлоу теперь отвечала Ариан, что выводило виконта из себя, но с другой стороны это могло решить все разногласия совершенно бескровно. Они оба понимали, что если устранить Ари, то право силы тут же вернется к Рейфорду, а он непременно отомстит. И дело было вовсе не в том, что прозвучало на словах. Они оба и маркиз, и Грэм давно знали, что сделка скрепленная силой не может быть расторгнута. За исключением одного нюанса, о котором Рейфорд не собирался говорить.

Кабинет Уоррена был мрачным, также как и его владелец. Маркиз постукивал пальцами по столешнице, изучая своего гостя и молчал. Рейфорд также не торопился начинать разговор, он оглядывал книжные полки, отмечая новые книги появившиеся здесь. У маркиза был безупречный вкус в литературе, а, значит, стоило присмотреться, чтобы пополнить домашнюю библиотеку, на радость жене. Поняв, что Уоррен решил напоследок выказать весь характер, виконт поднялся и, не скрываясь, подошел к полкам. Лучше он будет смотреть на книги, чем на кислое лицо маркиза.

– Вы пришли ознакомиться с моей библиотекой, Рейфорд? – такого пренебрежения Уоррен не стерпел.

– Не без этого, Уоррен, – в тон маркизу ответил виконт, улыбнувшись. – У вас безупречный вкус в литературе.

– С каких пор вы стали поклонником шедевров слова? – Уоррен даже перестал плеваться ядом.

– Что вас так удивляет, милорд? – Рейфорд приподнял бровь. – Философские труды не раз открывали мне на многое глаза.

– Да, философию вы любите, Рейфорд, – Уоррена не просто было сбить с толку. – Но тут представлены романы, очерки, стихи. Не припоминаю, чтобы вы интересовались подобным.

– Моя супруга увлечена различными сочинениями и столь же взыскательна, как и вы, – пояснил свой интерес Рейфорд.

– Ах, леди Рейфорд, – Уоррен протянул это имя. – Вам несказанно повезло с супругой, Рейфорд. Она – настоящее сокровище.

– Бесценное, – Грэм улыбнулся и, наконец, сел напротив. – И я не намерен им делиться.

– Вы всегда были жадным, милорд, – констатировал маркиз.

– Здесь я особенно жаден, – отрезал Рейфорд. – Особенно учитывая, что моя супруга столь удачно сейчас расположилась в нашей игре.

– Целая королева и вся ваша, – маркиз тоже растянул губы в улыбке. – Черная или белая?

– Берите выше, Уоррен. Гораздо выше, – виконт откинулся на спинку. – Ариан уже давно играет, хотя и не осознает этого. Один ее ход на скачках перечеркнул всю нашу многоходовую партию, маркиз.

– Вы так уверены, что эта часть игры закончена, Рейфорд? – маркиз подался вперед.

– Хотите поединок сил? – Грэм даже удивился. – Ваша доска пуста, Уоррен. Ваш ферзь исчез, другие фигуры вот-вот разбегутся, останется только король. У короля хватит сил на то, чтобы уничтожить меня?

– Все возможно, Рейфорд, – пальцы маркиза сжали столешницу.

– Уверены? Тогда смотрите, – Грэм тоже подался вперед, а затем пристально посмотрел в глаза противнику.

Он знал, что там сейчас видит Уоррен. Сначала тьму, ту тьму, к которой он привык, с которой умел обращаться. Потом маркиз двинется дальше туда, где за тьмой скрывается безумие. Им не напугать старого интригана. Он давно думает, что может подчинить себе все. Но дальше остался последний шаг и перед маркизом раскроет свой зев голодная бездна. Уоррен отшатнулся, едва не слетев со стула, а виконт захохотал.

– Вы все еще хотите поединок сил? – Рейфорд положил голову на согнутую в локте руку.

– Так именно туда вы хотели отправить моего сына? – маркиз взял себя в руки.

– Моя милая подружка все еще ждет его, – виконт закрыл глаза, убирая из них безумие. – Жаль, что моя супруга столь рьяно встала на его защиту.

– Я хочу, чтобы мой сын вернулся в Англию, – Уоррен снова начал стучать пальцами по столешнице.

– Не думаю, что моя супруга согласится. Она ясно выразилась, что не желает видеть Марлоу, – виконт подозревал, что дело в том, что Ариан не желала, чтобы он видел Марлоу, но ведь совершенно не обязательно это озвучивать.

– И все же я напишу ей свои пожелания, как глава, – Уоррен потянулся к чернильнице, но остановил движение и спросил. – Надеюсь, это не подлежит сомнению?

– Безусловно, – Рейфорд криво усмехнулся. – Позиция главного барана в стаде меня никогда не привлекала.

– Вы забываетесь, Рейфорд! – Уоррен положил перед собой чистый лист бумаги и начал писать.

– Это лишь незначительный укол, милорд, – Грэму стало смешно. – Вы же позволяете себе сомневаться в моем слове.

– Будем считать, что я опасаюсь вам верить, Рейфорд, – отрезал маркиз. Полагаю, мы друг друга поняли?

– Конечно. Наше перемирие станет расцветом для наших друзей, – почти оскалился виконт.

– Я рад, что мы, наконец, достигли компромисса, – маркиз свернул записку и поднялся. – Говорите, ваша супруга ценитель литературы. Что ж, у меня есть, что ей преподнести, в знак особого расположения к моей маленькой просьбе.

– С удовольствием передам ей, – Рейфорд поднялся и принял книгу.

– Не смею вас более задерживать, Рейфорд, – Уоррен спешил отделаться от гостя.

Рейфорд хмыкнул, легко поклонился и вышел из кабинета, оставив маркиза во мрачном убежище. В ближайшее время Уоррен был не опасен. Рейфорд постучал в стенку кареты, давая знак кучеру, что можно трогаться и задумчиво прочитал записку для Ариан. Интересно, маркиз, действительно, думал, что он будет ей это передавать. Нет, Грэм не собирался ни слова произносить при жене, а Уоррену он лично передаст, что его супруга осталась при своем мнении, увы. Виконт усмехнулся и мельком посмотрел на обложку книги. Это произведение Ариан уже читала, а, значит, нет смысла и отдавать ей вторую часть послания. Похоже, его камин сегодня получит свою порцию добычи.

Виконт вышел из кареты, когда та остановилась, и направился к дверям клуба. Ариан намеревалась сегодня наносить светские визиты, а, значит, торопиться домой не имело смысла. Рейфорд огляделся, высматривая знакомых, раздумывая, стоит ли ввязываться в один проект, который ему на днях предлагали, когда его окликнули.

– Рейфорд! – граф Фолкстоун слегка приподнял руку, обращая на себя внимание, – не составите мне компанию?

– Отчего же нет? – Грэм устроился напротив и выжидающе посмотрел на графа. В то, что тот позвал его просто так, виконт не верил.

Артур Монтегю граф Фолкстоун был темной лошадкой всего общества. Среднего роста, худощавый блондин при всей своей немногословности обладал терпением змеи и хитростью лиса. При этом почти каждый, кто его знал, считал графа своим сторонником. Уоррен, например, был уверен, что на Фолкстоуна всегда можно положиться, хотя тот всегда оставался в стороне. Рейфорд же почти не имел с ним никаких дел. Граф занимался в основном политическими вопросами, которые нередко навевали на Грэма скуку.

– Просто прекрасно, что я встретил вас сегодня, – Фолкстоун располагающе улыбнулся.

– У вас ко мне дело? – Рейфорд приказал подать себе кофе.

– Не то чтобы дело, – граф покрутил в своих пальцах бокал с вином. – Скорее разговор о тех изменениях, которые грядут в нашем обществе.

– И почему вы желаете обсудить это со мной? – Грэм хотел услышать ответ.

– Вы – сильный противник или союзник, милорд, – Фолксоун немного развел руками.

– Я весь внимание, – Рейфорд язвительно протянул, уже представляя, о чем пойдет речь.

– В нашем обществе произошел ряд изменений и почти все они напрямую затрагивают вас, Рейфорд. Это болото давно пора было встряхнуть, и стоит признаться, вам это удалось, – Фолкстоун сделал паузу.

– Полагаю, вас не устраивает главная жаба, – Грэм не желал выслушивать своего собеседника дольше необходимого.

– Можно сказать и так, – на лице графа ничего не дрогнуло.

– Вы или кто-то другой? – Рейфорд желал знать того, кто претендует на место главы, хотя подозревал, что это сам граф. Такой как он никогда не станет действовать в интересах кого-то, только в своих.

– Пока не могу ответить вам прямо, Рейфорд, – Фолкстоун вкрадчиво заговорил. – Вы же понимаете всю шаткость ситуации.

– Конечно, – Грэм кивнул. – Вы предлагаете мне союз?

– Все еще слишком смутно, – граф тонко улыбнулся. – Пока я лишь интересуюсь вашим мнением.

– Я дам вам совет, – Рейфорд поднялся. – Соберите информацию, не то трясина вас поглотит. Мое почтение, Фолкстоун.

Грэм не стал дожидаться ответа от графа, направляясь к выходу. Разговор испортил ему все впечатление от одержанной победы над Уорреном. Виконт не желал снова втягиваться в новый виток интриг в обществе, но, судя по всему, это станет неизбежным. Граф слишком амбициозен, чтобы остановится и за пару лет соберет достаточно союзников, чтобы попытаться устранить Уоррена, что было лишним для Рейфорда. Сейчас, когда у виконта был инструмент воздействия на маркиза, Грэм не желала менять сложившееся положение вещей. Тем более, он сильно сомневался, что Фолкстоун в роли нового главы – это то, что он хотел бы видеть. Рейфорд даже поморщился от сложившейся картины. Хотя с другой стороны можно понаблюдать за представлением со стороны. Вот только удастся ли отсидеться?

По приезду Грэм тут же отправился в свой кабинет к ярко горящему камину. Он слышал голос жены, отдающей какое-то приказание слуге, и поспешил закрыть за собой дверь. Мгновение, и пламя накинулось на свою новую жертву. Рейфорд удовлетворённо улыбнулся, наблюдая за тем, как чернеет обложка и вышел из кабинета, перехватив Ариан в дверях. Не нужно, чтобы она видела, что там горит.

– Ты сегодня рано вернулась домой, моя прелесть? – Грэм подхватил ее за талию, уводя в сторону гостиной. – Как себя чувствует леди Холланд?

Ариан поначалу смутившаяся таким напором вскоре явно выбросила из головы эту странность, начиная рассказывать о том, как провела свое время. Рейфорд же улыбался, кивал в нужных местах и совершенно ее не слышал. Он пытался решить, что ему вообще стоит ей говорить.

Глава XXIX.

Твои вспышки всегда отдают безумством.

Из писем Ариан к Рейфорду

Октябрь, 1818 год.

Вечер мы проводили в доме у графа и графини Холланд. Джейн, супруга Ричарда тяготела к музыке и устраивала замечательные приемы, посвященные ей. К тому же, это было прекрасной возможностью для многих девушек продемонстрировать свой талант. Графиня сама великолепно играла и никогда не приглашала выступать тех, кто не обладал достаточными способностями. Здесь можно было послушать не только прекрасное инструментальное исполнение, но и пение. Я любила такие вечера. Джейн всегда была мила, скользила по залу с улыбкой и уговаривала выступить даже тех, кто не желал подобного внимания.

Сегодня же меня неожиданно решил сопровождать Рейфорд. Виконт терпеть не мог подобные вечера, считая их витриной, также как и некоторые другие балы, где полно этих надоедливых комнатных собачек, как ласково называл дебютанток Грэм. Виконту не нравилась атмосфера спокойствия, полное соблюдение правил приличия, музыка, люди. В общем, было сложно сказать, чем он был доволен. Учитывая, что его настроение сегодня и так было на редкость дурным и раздраженным, меня очень удивило его намерение поехать со мной. Я уже жалела, что не отговорила его или не осталась дома сама, прислав леди Холланд извинения. Рейфорд ворчал, саркастически высказывал, иронизировал и язвил. Так как здесь мало кто мог оценить его мысли, все это не прерываясь ни на минуту приходилось выслушивать мне. Я только вздыхала, уже понимая, что вечер безнадежно испорчен, но не торопилась уходить. Мне еще хотелось переброситься парой слов с Ричардом в большом перерыве между выступлениями. Увы, и этому не суждено было сбыться.

Когда я возвращалась из дамской комнаты, на входе в зал меня перехватила вдовствующая графиня Холланд. Эта женщина все еще царила в высшем свете, все так же любила сплетни и чувство собственной значимости. Мне было интересно, что за дело привело ее ко мне, ведь после смерти маман мы практически не общались, ограничиваясь вежливыми пожеланиями здоровья. Вдовствующая графиня вцепилась мне в руку и потянула за собой в дальний угол:

– Окажите мне любезность, Ариан. Побеседуйте со старой женщиной.

– Что вы, миледи? – я знала, как с ней нужно правильно говорить. – Вы прекрасно выглядите. Я с удовольствием проведу с вами время.

Леди Холланд удовлетворенно улыбнулась, усаживаясь на свободный стул, и предложила мне сесть рядом. Несколько следующих минут мы разговаривали ни о чем. Графиня интересовалась моей жизнь, мужем и пасынком, обсудила осеннюю погоду и все новые сплетни. Мне оставалась терпеливо слушать и отвечать на редкие вопросы. На мгновение показалось, что леди просто не с кем поговорить, но леди Холланд быстро развеяла мои опасения.

– Скажите, Ариан, о каком сокровище в последнее время все говорят? – графиня вкрадчиво спросила.

– Сокровище? – удивилась я.

– Да, – леди возбужденно заблестела глазами. – Все поговаривают о сокровище Рейфорда, но отчего-то никто не говорит, что это. Ваш супруг получил таинственное наследство?

Теперь мне был ясен интерес леди Холланд, но я, действительно, не имела представления, о чем идет речь. Слышала какие-то слухи, но не придала им значения, сочтя очередной выдумкой, на которые свет нередко был горазд. Хотя сейчас острее понимала, что все-таки зря не обратила на сплетню своего внимания. Если вдовствующая графиня интересуется этим столь прямо, значит, ее съедает любопытство, а ради выдумки она не стала бы ко мне подходить. Леди слишком любила все знать.

– Мой супруг не получал наследства, – я покачала головой. – Право, мне жаль, миледи, но, похоже, я не смогу вам помочь. Рейфорд не делился со мной подробностями.

– Но, если вы узнаете, вы ведь сообщите мне по старой дружбе? – графиня поджала губы мне, не поверив, но решила обезопаситься на случай, если я не лгу.

– Непременно, миледи, – я поднялась со стула. – Оставлю вас, мой супруг будет недоволен моим долгим отсутствием.

– Конечно, идите, Ариан, – жестом леди отпустила меня.

– Всего доброго, графиня, – я сделала легкий реверанс.

Рейфорд, действительно, был недоволен моим отсутствием. Он раздраженно поинтересовался:

– Что хотела от тебя старая карга?

– Спрашивала, не получил ли ты наследство? – я насмешливо посмотрела на вытянувшееся лицо мужа и спросила достаточно серьезно. – Что за сокровище, Грэм?

– Это бесценная драгоценность, – Рейфорд даже повеселел.

– Какая? И почему я об этом ничего не знаю? – я нетерпеливо смотрела на мужа.

– Подумай, Ари, – Грэм не спешил делиться со мной информацией.

Я было приготовилась спрашивать его и дальше, но нас прервала взволнованная леди Холланд. Она напряжено сжала мою руку и попросила:

– Ариан, спасите концерт.

– Что произошло? – мне передалась тревога жены Ричарда.

– Одной из выступающих девушек стало дурно и мне некем ее заменить, – Джейн выглядела очень расстроенной. – Я знаю, что вы потрясающе играете, Ричард как-то рассказывал. Может быть, вы согласитесь выступить?

– Нет, – Рейфорд ответил за меня.

– Да, – я возмущенно посмотрела на мужа. – Это всего лишь выступление.

– Я не желаю, чтобы ты выставляла себя напоказ подобным образом! – с виконта слетело вернувшееся благодушие.

– О чем ты говоришь? – я старалась не смотреть на Джейн, которая переводила растерянный взгляд с одного на другого. – Леди Холланд, я выступлю. Позаботьтесь, пожалуйста, о том, чтобы мне приготовили ноты.

Я увидела только мелькнувшую бледно-розовую юбку графини Холланд, когда она с облегчением оставила нас.

– Рейфорд, – я вновь вернулась к мужу. – Ты провоцируешь скандал.

– А ты, моя прелесть, провоцируешь меня! – Грэм сложил руки на груди.

– Можешь объяснить мне, что именно тебя не устраивает? – мое терпение истончалось.

– Ты, подобно этим глупым девчонкам, выставишь себя на витрину, чтобы каждый мог оценить, как мы оцениваем лошадь? – Рейфорд почти выплюнул последние слова.

– Полагаю, ты просто нашел, каким образом сорвать свою злость, Натаниэль, – я холодно окинула его взглядом. – Не надейся, что я позволю тебе это. Меня ждут.

Я развернулась и направилась к бледной Джейн, которая ожидала меня подле фортепиано. Она настороженно следила за Рейфордом за моей спиной, но так ничего и не сказала. Я была благодарна ей за тактичность. Графиня Холланд подала мне ноты и предложила:

– Я могу помочь вам переворачивать страницы.

Я пробежалась глазами по нотным страницам и вернула леди их обратно:

– Не стоит. Я исполню другое произведение, – играть столь пасторальную сонату мне мешало настроение. – Это возможно?

– Конечно, миледи, – Джейн робко улыбнулась.

– Отлично, – я выдохнула, беря себя в руки.

Мне нужно было выбросить все эмоции, которые почти хлестали из меня. Гнев, растерянность, недоумение, снова злость. Я сделала реверанс, приветствуя гостей, и заняла свое место за роялем. Пусть произведение не подходило для подобного вечера, было слишком мрачным, тяжелым и сильным, мне не было до этого дела. Когда я впервые услышала его, оно покорило меня своим звучанием, и я впервые на своей памяти очень долго просидела за инструментом, запоминая ноты. Я заиграла, с каждым аккордом все больше и больше отдаваясь музыке. Она была со мной, во мне, вокруг, все расширяясь и расширяясь, пока не заполнила собой весь зал.

Обратно мы возвращались в тягостном молчании. Рейфорд не разговаривал со мной, а только хмуро сверлил взглядом. Я же чувствовала легкое опустошение после эмоционального взрыва и меланхолично смотрела в окно. Лунный свет проникал в карету, придавая всем очертаниям причудливые формы и заставляя глаза моего мужа сверкать каким-то нечеловеческим блеском. Я перевела взгляд от Грэма, натыкаясь на забытую мной же когда-то книгу. Провела пальцем по мягкой обложке и взяла роман в руки. Полноценно читать сейчас было невозможно, но гораздо привлекательнее было пытаться разобрать очертания слов, чем изучать злого молчащего виконта. Я пожала плечами, вторя своим мыслям, и погрузилась в строчки. На удивление мне даже удалось втянуться, и я совершенно перестала обращать внимание на Рейфорда. Как выяснилось, он про меня не забыл. Удар снизу вверх, и книга вылетела у меня из рук, едва не угодив мне в лоб. Я отшатнулась и гневно посмотрела на мужа.

– Не смей меня игнорировать! – Рейфорд снова разъяренно блеснул глазами.

– Твое поведение выходит за все рамки! – я сложила руки на груди и сжала зубы, чтобы не начать кричать на него. Сегодня мой супруг был на редкость невыносим.

Прежде, чем мы успели продолжить ссору, карета остановилась и Грэм, клацнув зубами напоследок, выбрался наружу, подавая мне руку. Я приняла ее, чтобы спуститься с подножки и хотела тут же отстраниться, но у Рейфорда явно были другие планы. Он рыкнул и удержал меня подле себя, направляясь в дом. Мы прошли мимо дворецкого, который не выразил изумления тому, что оба не сняли верхнюю одежду. Старый слуга привык и не к таким выходкам своих господ. Рейфорд же целеустремленно двигался вперед, направляясь, как я поняла к той гостиной, где у нас стоял рояль. Он почти втолкнул меня внутрь, дернув за накидку так, что она осталась у него в руках, а я пролетела еще немного вперед.

– Садись и играй! – Грэм сбросил свой плащ на пол.

– Ты меня не заставишь! – я разозлено сжала кулаки, мне очень хотелось его поколотить, но я уже понимала, что пока Рейфорд окончательно не сорвется, мне отсюда не выйти.

– Уверена? – муж снова дернул меня на себя и подтащил к инструменту, надавливая на плечи, чтобы я села.

Он откинул крышку рояля и почти бросил мои руки сверху на клавиши. Инструмент издал жалобный звук.

– Ты так хотела продемонстрировать свой талант, птичка? – Рейфорд наклонился, чтобы прошептать мне в ухо. – Своим бесценным сокровищем я желаю владеть единолично, Ариан. Талантом, мыслями и чувствами.

– Сокровище? – я снова нажала на клавиши. – Ты утверждаешь, что я и есть то самое таинственное сокровище?

Мне даже стало смешно, а Рейфорд собрал пряди моих волос, методично вытаскивая шпильки:

– Именно ты, Ариан. Наше достопочтимое общество сочло, что мне очень повезло заполучить такое сокровище.

– И ты из волка решил стать драконом? – я поднялась и встала сбоку от инструмента, освободив уже распущенные волосы.

– Хуже, – Рейфорд снова развернул меня спиной. – Я гораздо хуже, моя прелесть.

Он сделал еще одно движение, и приподнятая верхняя крышка с грохотом упала вниз. Я отшатнулась от неожиданности, еще теснее прижимаясь к мужу, а Грэм лишь тихо засмеялся, почти распластав меня на рояле:

– Похоже, мы поиграем в другую игру, Ариан.

Глава XXX.

Твое изображение выдолблено в моем сердце, но глядя на твой портрет, я узнаю тебя заново.

Из писем Рейфорда к Ариан.

Декабрь, 1818 год – февраль, 1819 год.

Зимой, под самое рождество Рейфорд загорелся новой идеей. Парадные портреты. Он утверждал, что нам давно пора ими обзавестись. Что это принято, а мы и так столь долго откладывали этот вопрос. Я же возражала, считая нелепым тратить на подобное время и деньги. Портрет Рейфорда, сделанный еще до его первой женитьбы висел в парадной галерее Рейфорд-холла. А мой был совершенно не нужен. Детей у меня не было. Так к чему увековечивать свой облик? К тому же одним из нюансов, который очень вдохновлял моего супруга, был воссоздать мой облик в день нашей свадьбы. Он даже распорядился обновить свадебное платье и теперь ходил вокруг меня кругами почти каждый день, уговаривая примерить, чтобы, вызванная из Лондона, портниха могла подогнать его под мою немного изменившуюся фигуру.

Я похудела. Несильно. Это совсем не бросалось в глаза, но от мужа нельзя было скрыть ни еще более бледную кожу, которая приобрела болезненный оттенок, ни потускневший взгляд. Я не могла сказать, что чувствовала себя плохо или хуже, но что-то внутри угнетало меня, порой мешая дышать. Быть может, вновь проснувшиеся застарелые воспоминания? Еще и шрамы разболелись сильнее обычного. Как я понимала, излишний энтузиазм Рейфорда был направлен скорее на то, чтобы развеселить меня, но вызывал лишь раздражения, хотя в конечном итоге я согласилась на то, чтобы пригасить художника из столицы. И померить платье, поставив всего одно условия, что мастер не будет чрезмерно известен, а его работы получат наше с виконтом общее одобрение.

Я знала, что прогулки, сон и хорошее питание мне не помогут. Вот уже много лет закрывать глаза на собственные проблемы и не получить в итоге неприятностей? Такого просто не могло быть. Все острее и острее, я чувствовала, что пора. Пора решать, меняться, возрождаться. Сколько еще можно лишь отвечать на действия, не совершая своих? Сколько бояться прошлых ошибок? Да и была ли я тогда виновата? Наверное, пора дать волю своим чувствам, своим порывам, которые столь долго сдерживала моя воля. Рейфорд, пожалуй, был бы рад.

Художник прибыл в самом начале январе. Он был молод, из какого-то давно обедневшего дворянского рода, сильно смущался и явно опасался Рейфорда. Виконт же посмеивался над мальчишкой и утверждал, что его ему посоветовал один хороший знакомый, как человека, лица портретов которого почти живые.

Первым делом Грэм поручил ему нарисовать наш совместный портрет. По замыслу виконта я должна была сидеть в кресле, подобно королеве, а он стоять за моей спиной. Рейфорд долго объяснял художнику, что меня стоит рисовать более радостной, а надоедливую седую прядку и вовсе закрасить. Мужу очень хотелось воссоздать тот счастливый день нашей жизни. Я старалась ему помочь, надеясь, что это уймет мою внутреннюю горечь. Послушно сидела, позируя по несколько часов. И даже светло улыбалась, вспоминая то, как мы смеялись. Счастливые. Свободные. Тогда мы будто раскололи все своим смехом, а затем эти осколки полетели в нас.

Наш совместный портрет планировался Рейфордом для личного пользования и не был большим. К середине января художник, имени которого я даже не запомнила, закончил и продемонстрировал результат виконту. Я не хотела на него смотреть, оставшись сидеть в том же кресле, перебирая складки белоснежного свадебного платья. Грэм же пристально всматривался в картину, хмурил брови и изредка косился на мастера, который уже переменился в лице. По-видимому, виконт не был доволен. Тогда я заставила себя подойти. Мне не хотелось избавляться от художника, который был молчалив, быстро работал и был столь неприметен, что не вызывал у меня раздражения.

Я заглянула через плечо мужа, разглядывая работу. Что я могла сказать? Портрет был хорош. Почти все, как желал Рейфорд. Я выглядела на картине лучше, чем сейчас, более живой, здоровой, молодой и величественной. Действительно, королева на троне. Но взгляд. Взгляд остался прежним – усталым, немного тусклым, старым. И даже закрашенная прядь не могла вернуть былое. Я осторожно коснулась плеча мужа и негромко заметила:

– Даже ты не можешь изменить истину, Грэм.

Художник остался, несмотря на то, что виконт скрипел зубами и злился первое время. Я же пожимала плечами и утверждала, что человек, столь виртуозно передавший одним моим нарисованным взглядом всю ситуацию полностью, должен продолжить.

Первые попытки изобразить мой отдельный портрет провалились. Мастер начинал, бросал, портил холсты, но ему никак не удавалось сотворить что-то хотя бы приемлемое. В конце концов, я настояла на том, чтобы Рейфорд позировал. Меня же гнали прочь от дома собственные дурные мысли. Я гуляла по аллее туда и обратно, повторяя свой путь вновь и вновь. Но мне не становилось легче. Как именно стоило себя отпустить? И есть ли что отпускать на волю? Раз за разом я вспоминала обрывки своего прошлого, чувства, мысли, желания. Я хотела жить. И это желание прорывалось во мне горечью. В конечном итоге Рейфорд запретил мне столько времени гулять, опасаясь за мое здоровье, но он был часто занят, а я открывала окна и подолгу вдыхала морозный воздух, глядя в серое небо.

В один из дней все закончилось. Я проснулась рано утром, сама распахнула шторы и увидела яркое зимнее солнце, которое бликами отражалось в ледяной поверхности снега. Мне было искренне радостно. За долгие годы я улыбалась не потому, что что-то произошло, я улыбалась небу. Отчего так? Быть может, мне стоило до дна выпить свою горечь? А, может, все еще вернется. Я не могла с уверенностью утверждать, что нет, но солнечный свет подарил мне надежду. Надежду, которая буйным цветом расцвела в моем сердце. Надежду на будущее, такое, какое оно есть.

Светлые эмоции столь сильно бурлили во мне, что я стремилась поделиться ими с окружающими. Пусть и выражено это будет чуть более ярким платьем, моего любимого изумрудного цвета, распущенными волосами, лишь слегка пересобранными по бокам и легкой улыбкой, играющей на губах. Теперь мне интересно было взглянуть на то, как создавали портрет Рейфорда, как кисть мастера порхает по холсту, стремясь поймать тяжесть взгляда Грэма, его пристальное внимание и темные искры в глубине глаз.

Я почти ворвалась в гостиную, в которой был лучший свет, по мнению мастера, и замерла, присев на краешек кресла. В тот момент я заново знакомилась с мужем, с его резкими чертами лица, тяжелым светло-серым взглядом. Я не обращала внимания на то, что художник, переглянувшись с Грэмом, как завороженный поменял холст и начал рисовать. Мне хватало того, что я видела и чувствовала. Атмосферы творения, запаха краски, неподвижной монументальной фигуры мужа. С того дня, я стала часто приходить туда, садиться в то же самое кресло боком и смотреть, как пальцы мужа то сжимают трость, на которую он опирался, то поглаживают голову волка на ее набалдашнике.

Так пролетел почти месяц. Ко мне, казалось, снова возвращались давно позабытые ощущения. Легкость, порывистость движений, мечты. Сюрпризом для меня стали и оба законченных портрета. Рейфорд пригласил меня в гостиную, заговорщицки подмигнув, дождался пока я подойду и повернул меня, придерживая за плечи в сторону камина. Над камином, в красивых древесного цвета рамах висели они. Наши портреты. Пожалуй, самой удачной работой художника могло считаться мое изображение. Мастер поймал и улыбку в уголках губ и светлый взгляд, направленный на мужа и порывистость движения. Казалось, что я вот-вот поднимусь с кресла и пойду туда, где сурово сжимал губы мой муж. Портрет Рейфорда был неплох, но не великолепен. Поза, казалось, в чем-то неправильной, будто застывшей. Зато глаза. Глаза виконта на портрете были практически живыми, я даже подошла поближе, чтобы убедиться в том, что это рисунок.

– Ты же хотел повесить их в парадной галерее? – повернулась я обратно к мужу.

– Да, – он привлек меня к себе. – Но посмотрел на них и понял, что их место здесь. Это показалось мне правильным.

Я кивнула, почти уткнувшись носом в его шею, и вдохнула знакомый запах. Отчего-то я никогда не могла сказать, чем именно он него пахнет. Какой-то горькой пряностью, немного сладковато, но у меня не возникали ассоциации. Ровно до этого момента. Я снова втянула воздух, заметив, что муж дернулся и поняла. Именно так, так должно пахнуть безумие. Вот только чье? Мое или его?

Я отстранилась и пристально посмотрела мужу в глаза, ощущая как по спине побежали холодные мурашки. Мне хотелось стереть это чувство, избавится от него, но бежать от Рейфорда – нет. Я уже знала, что это мне не поможет. Тогда я протянула руку и сжала холодными пальцами его ладонь, желая его теплом согреться. Холод не отступал, а грэм все также наблюдал за мной.

– Я хочу принять горячую ванну, – неожиданно хрипло произнесла. – И горячий шоколад.

– Все, что пожелаешь, – Рейфорд подтолкнул меня к двери.

Я сидела на постели виконта и смотрела на то, как слуги наполняют ванну горячей водой. На мне давно осталась лишь сорочка и пеньюар и я едва не подпрыгивала от желания окунуться, смыть те ощущения. Грэм тоже находился тут. Он все еще наблюдал за мной, будто пытаясь решить новую, непонятную для себя загадку. Ну вот слуги исчезли, аккуратно прикрыв за собой дверь, а я блаженно вдохнула запах любимого мятного масла. Пальцы едва не закололо от сдерживаемого желания, но я выдохнула и снова повернулась к мужу, развязывая пояс.