Текст книги "Белый дирижабль на синем море (СИ)"

Автор книги: Рина Лесникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– И что? – почему-то сложно было представить, что Стена – вовсе не стена, а купол. Хотя Николь никогда не видела ее края.

– И этот купол не только не пропускает людей и все механизмы, он мешает прохождению магических потоков, – пояснил Александр. – Через него прорываются лишь малые крохи. Потому и не видишь ты их здесь. Их просто нет! А без них и магии нет! И одаренных детей в Империи не рождается! Родители Макса, так же, как и я, вывезены из-за Стены, поэтому он родился одаренным. Остаточная магия, так сказать. Всего со вторым уровнем, но у нас считается, что у него имеется сильный дар. Просто имеется, и это уже хорошо! Но уже его дети могут быть полностью лишены этого дара. Да, у нас научились создавать механизмы, совершенно лишенные магической составляющей, мы пробуем жить без магии. И, как сама видишь, достигли в этом определенных высот. Но магия – одна из сторон нашей жизни. Не будет магии, не будет жизни. Уже исчезают некоторые виды животных и растений, и, если не восстановить естественный магический баланс, исчезнут и люди. Вот так-то, сестренка.

В Империи могут исчезнуть люди? Что же получается? Все это великолепие достанется Свободной Республике? И тогда ее жители заживут так же?

– А зачем имперцы воруют детей?

– Ники, я же тебе сказал, своих магов в Империи рождается совсем немного! А кто-то должен поддерживать магический баланс. Это под силу только магам. Полям, лесам, морям и даже небу требуется магия! Мы, маги, помогаем нашей земле как можем. Но этого недостаточно. Если купол не уничтожить и не восстановить естественное течение потоков, наш мир – весь мир – превратится в пустыню.

– Саша, давай быстрее вернемся в Либерстэн! Пока мир за барьером не превратился в пустыню!

– Ну да. И, если нас оставят в живых, будем до самой смерти трудиться над укреплением этого проклятого купола, чтобы небольшая кучка продолжала жировать и наращивать свои магические уровни, приближаясь могуществом к богам. Понимаешь, при нормальном развитии уровни выше шестого – уже редкость. А десятый и выше – аномалия! Ваши высшие маги купаются в силе Источника как… черви в навозной жиже! А лиши их этого – высохнут, как те же черви. Вся их мощь – пшик, раздутый неестественный пшик! Ники, их магическая сила украдена! Украдена у тех, кто родился по эту сторону Стены! Их менталисты всеми способами промывают мозги живущих под куполом бесправных рабов.

– Неправда! Мы не рабы! Мы свободны!

– Свободны? В чем свободны, Николь? В выборе ужина? В выборе места учебы, работы? Или тебе дали возможность самой выбрать мужчину? Или папа был свободен, когда понял, что означает возведенный купол, и отказался укреплять и поддерживать его?!

– Откуда ты знаешь о папе? – Николь сделала вид, что услышала только последние слова.

– У нас есть под куполом свои люди. По моей просьбе, рискуя собой, они выяснили судьбу отца.

– Это неправда. Это не может быть правдой!

– Что не может быть правдой? Купол? Отсутствие магии за ним? Или то, что папу уничтожили милые добрые работники Магического Контроля?

– Саша, прошу тебя, не надо!

Александр съехал на обочину и остановил машину.

– Извини, сестренка, – он прижал всхлипывающую Николь к груди. – Не хотел вываливать на тебя все вот так. Все наладится. Все у нас наладится.

– Я уже не знаю, где правда. Страшно, понимаешь, страшно вот так вдруг узнать, что никто в Либерстэне не знает всего этого.

– Ну, не совсем уж и никто, сестренка. Уж не думаешь ли ты, что там нет патриотов, а не присосавшихся к власти и Источнику лжецов. Настоящих патриотов, которые желают своей стране настоящей, а не призрачной свободы? Такие люди есть. Именно они помогают вывозить одаренных детей. Они помогли мне встретиться в свое время с мамой. Через них многие из нас, вывезенных, поддерживаем связь со своими родными. Когда-нибудь они помогут нам снести к чертовой бабушке этот купол!

– Мама знала. Но почему она не сказала мне?

– Каждый плод должен созреть, моя маленькая сестренка. Ну как, чувствуешь, что созреваешь?

Николь бросила хмурый взгляд на Александра и, заметив проскользнувшую хитрую улыбку, ударила кулаком по груди.

– На меня в последнее время много чего свалилось. Я должна подумать. А сейчас давай еще немного постоим, и ты расскажешь о родителях Макса.

– О родителях? – переспросил Александр. – Хорошо, если ты так хочешь. Их, так же как и меня привезли из-за барьера. У мамы Лили был тогда шестой уровень, а у папы Джеймса – четвертый.

– Был?

– Да, без достаточной подпитки уровень снижается. И, чем он был выше, тем сильнее. Этого не избежать.

– Но это бесчестно по отношению к вывезенным детям!

– Ники, – Александр расправил хмурую складочку между бровей сестренки, – давай я просто расскажу, как здесь поступают с такими детьми, и потом ты решишь, кто же поступает с детьми бесчестно.

Николь молча кивнула, обещая выслушать, и он продолжил:

– Я до сих пор помню каждое мгновение той ночи, когда нас… увезли из интерната в Либерстэне. Няня Катя разбудила меня и еще нескольких мальчишек в комнате, сказала, что мы должны тихо-тихо идти за ней. Было темно. Чтобы не заблудиться, мы взялись за руки и пошли. Кто-то нам помогал, направлял и поддерживал, а няня была рядом и повторяла, что уж теперь-то у нас все будет хорошо. Только после того, как всех нас рассадили, в помещении, как потом выяснилось, салоне дирижабля, загорелся свет. Никто из нас, детей, даже не подумал о похищении, ведь с нами была няня. А еще нам дали сок, молоко и печенье. Было даже весело. Все думали, что это такая необычная экскурсия. Многие вскоре опять заснули… а проснулись уже по ту сторону Стены. Понимание пришло не сразу, толком так никто и не испугался. Нас накормили завтраком, который заметно отличался от тех, что видели раньше. А потом пришли мужчины и женщины и, ничего не утаивая, все рассказали. Они подробно отвечали на все, даже самые глупые вопросы. Рассказали, что они тоже когда-то жили в Либерстэне, и что мир нуждается в таких, как мы, в нашей помощи. И мы поверили, – Александр прервался на некоторое время, словно ожидая возражения или упреков, но их не последовало, и тогда он продолжил: – Одной из тех людей была Лилианна. Она и позже заходила к нам. Ты заметила, она чем-то похожа на нашу маму? Такие же каштановые волосы, добрые глаза. В общем, так и получилось, что скоро я перебрался к ним. Да и вообще, для каждого «привезеныша» нашлась приемная семья. И у нас началась другая жизнь. Как же она отличалась от той, прежней, Ники! Нам не только говорили, что любят, нас любили! Мы чувствовали эту любовь! Эх, тебе ли, прожившей десять лет в интернате, объяснять, как хорошо быть дома. А ведь многие из детей в Либерстэне не знали даже того, что успели дать нам с тобой мама и папа. Вот, как-то так, – внезапно закончил брат.

– Я понимаю. Ты их любишь. И маму любишь, и их. Саша, давай вернемся к родителям Макса!

– Зачем? Доесть то чудесное мясо, которое нам вчера так и не удалось попробовать?

– Не откажусь. Но знаешь, это серьезно. Ты видишь магические потоки, и твой уровень выше моего, но ты не целитель и не можешь видеть того, что вижу я. Понимаешь, я еще вчера заметила, но как-то не получилось сказать: у Лилианны, вот здесь, в области печени, – и Николь показала на правое подреберье, – нехороший энергетический сгусток.

– Да, мама, – здесь Александр споткнулся, – Лили знает про это. Она проходит лечение.

– Называй ее так, как привык, я постараюсь не обижаться. Эти люди дали тебе то, чего не смогла дать наша мама. Я понимаю, что благодаря им у тебя было настоящее детство.

– А знаешь, Ники, мне все будут завидовать. Ведь у меня самая лучшая в мире сестренка! – и Александр, еще раз крепко прижав к себе Николь, завел мотор и развернул машину.

***

– Алекс, Николь, вы вернулись? – во дворе их встретил Джеймс, собиравший на газоне только что скошенную траву.

– Да, папа, – ответил Александр, помогая Николь выйти из машины. – Где мама?

Если Джеймс и обратил внимание на то, как его назвал приемный сын, то виду не подал.

– Мама прилегла отдохнуть, – осторожно сообщил он.

– Мы вернулись к ней. Ники хочет кое-что попробовать.

– Попробовать? – мужчина недоуменно глянул на гостью, с которой они довольно-таки прохладно расстались немногим более часа назад.

– Папа, Николь целительница. И она заметила, – Александр смолк, подыскивая слово, – проблему мамы.

– Сынок, ты же знаешь, маму лечат дипломированные врачи, – осторожно, но уверенно ответил Джеймс.

То, что Николь не просто целительница, а видящая магические потоки, раскрывать не хотелось. Но ведь эта женщина дорога для Саши. А сам Саша очень дорог Николь.

– Да, у меня всего лишь второй уровень магии, – она решила вмешаться в разговор, – но… я такая же, как мой брат. Я вижу.

Ажурные грабельки упали на землю. Перед тем, как мужчина спрятал за спину руки, Николь успела заметить, как они затряслись. Блеснула слеза. Как-то сразу стал заметен его настоящий возраст.

– Видите? И что вы видите, леди? – Джеймс быстро взял себя в руки.

– Печень Лилианны не в порядке. Признаюсь сразу: я не дипломированная целительница, я лишь делаю массаж и… могу поправить магические потоки в организме.

– Да, да, – было заметно, что видимость спокойствия отцу Макса давалась очень сложно, – то, как вы спасли Алекса, нам известно. Но там был магический удар. У Лили же совсем другое! Она больна.

Надежда и отчаяние. Что одержит верх? Ведь его жене старались помочь лучшие из лучших.

– Сашенька, вы вернулись? – из дома к ним шла сама Лилианна. Надо же, она назвала его старым именем, тем, которое использовали в Либерстэне.

– Да, мама, – Александр пошел ее навстречу. – Позволь, Ники посмотрит тебя и сделает массаж.

– Массаж? Но зачем?

– Лили, – вмешался в разговор ее муж, в голосе которого послышались просительные нотки, – давай попробуем, а?

– Ну хорошо, если вы все настаиваете, – женщина слабо улыбнулась, соглашаясь. – Но не повредит ли это тебе самой? – обратилась она к Николь. – Ведь ты еще не оправилась от ранения.

– Десятиминутный сеанс точно не нанесет вреда. Я же не камни буду таскать, – так легко оказалось ответить улыбкой на улыбку.

Зная о массаже не понаслышке, мужчины освободили длинный обеденный стол в столовой, помогли застелить его и вышли, оставив женщин вдвоем.

Ужасные серо-зеленые набухшие щупальца чуждых магических потоков охватили не только печень, но раскинулись и на другие органы. Николь испугалась. А не много ли она на себя берет? С ее-то вторым уровнем.

– Что, безнадежно? – кажется, изо всех домочадцев именно Лилианне лучше всех удавалось сохранять спокойствие. Или только его видимость? – Я понимаю. Болезнь зашла слишком далеко.

– Если не будете возражать, я все же попробую! – решилась Николь.

– Ну что ты, девочка, конечно, не буду возражать. Я уже пересекла ту границу, когда можно выбирать.

И Николь начала. Нужно бы, как это сказать – охладить? – воспаленные потоки. Сделать их не такими мутными. Постараться хотя бы немного оттянуть самые настойчивые от других органов. И попробовать ослабить тугой спутанный узел. Надо же, как сложно. Пальцы горят, как будто нити материальные и горячие. Еще хотя бы чуть-чуть. Вот так, на сегодня хватит. Пусть все успокоится, да и сил совсем не осталось. Лилианна заснула прямо на столе. Нужно позвать мужчин. И отдохнуть самой.

– Ники, что с тобой?! Ты совсем бледная.

– Немного не рассчитала силы, – устало выдохнула Николь и обратила внимание вошедших на пациентку: – Лилианна. Она спит. Нужно ее перенести на постель.

Александр подхватил легкое тело матери на руки и понес куда-то на второй этаж. Джеймс взволнованно суетился рядом, бестолково предупреждая о ступенях и порогах.

– Сюда, сюда, вот, пусть поспит, – после того, как сын уложил спящую женщину на кровать, он осторожно поправил выбившуюся из косы прядку, укрыл жену одеялом и остался рядом, с отчаянной надеждой глядя в осунувшееся лицо.

– Николь, ты не навредила себе? – обеспокоенно спросил Саша, ведя сестру вниз, на кухню.

– Нет. Думаю, нет. К сожалению, у меня не хватает знаний. Но, надеюсь, что получилось. Но это не все, далеко не все! Мы только в начале пути. Саша, – она жалобно глянула на брата, – мне бы горячего чаю. Если можно, с сахаром.

– Ох, сестренка, что же я болтаю! Сейчас! – и Александр забегал по кухне. Налил воды в чайник и щелкнул переключателем, по-хозяйски забрался в огромный холодильник и стал вытаскивать из него пакеты и контейнеры.

– Сыр, колбаска, фрукты. Пирожное будешь? – перечислял он свою добычу, – огурчики, помидорчики, перцы! Уважаю. Сейчас мы с тобой салатик забабахаем и такой пир закатим!

– Саша, не нужно пир. Мне бы сладкого чаю, а потом отдохнуть, – Николь натянуто улыбнулась, – тяжело работать в… таких условиях.

– Да, да, конечно! – Саша отыскал в недрах посудного шкафа самую большую чашку и наполнил ее ароматным чаем. – Сливок добавим? Добавим, – ответил сам себе, встретив неуверенный взгляд, затем долил до самого верха густых желтоватых сливок и протянул чашку Николь. – Вкусно? Ну вот, я знал, что понравится, сам такое люблю. А теперь иди ко мне! – и он сгреб девушку на руки.

– Саша, ну что ты меня, как ребенка, – попыталась протестовать Николь.

– Во-первых, для меня ты и есть ребенок – моя маленькая младшая сестренка Ники, а во-вторых, это нужно для дела, – он забрался рукой ей под блузку и положил руку на поясницу, и вскоре по позвоночнику, а затем и дальше по телу пошло приятное тепло.

Ясно. Делится энергией. Хотелось возразить. Но стало так хорошо. Тепло. Уютно. Слабость, охватившая после работы с воспаленными магическими потоками Лилианны, не то, чтобы уходила, она перестала мешать и перешла в обычную усталость в конце насыщенного трудового дня. А значит можно пойти в комнату, лечь на кровать и немного поспать. Вот сейчас. Еще немного посидеть на таких уютных коленях, прикрыв глаза, а потом пойти в комнату и лечь.

Проснулась Николь ближе к вечеру в той же комнате, которую ей предложили вчера. Из приоткрытого окна слышался детский смех и механический стрекот, это, как ей пояснили вчера, работала газонокосилка. Самая обычная, механическая. В Империи не расходовали магию на регулирование роста травы на газонах. Магии не хватало на куда более насущные нужды. Вот даже после простого, ну ладно, пусть далеко не простого массажа, еще не восстановилась. Лилианна. Как там она? И Николь вышла из комнаты.

– Ники, как ты? – заслышав ее шаги, навстречу поспешил Александр.

– Хорошо. Я хочу узнать про Лилианну, как она?

– Мама сама расскажет. Пойдем, они с папой хлопочут на кухне.

И правда, по дому распространялись изумительные запахи. Даже голова закружилась, так хотелось есть.

– Лилианна, Джеймс, добрый вечер. Давайте, я вам помогу!

– Ай, солнышко ты наше, какая помощь! Бери это корзинку с хлебом и иди на террасу! – прогудел довольный хозяин дома. – Уже все готово. Ты вовремя.

Ну и ладно. Готово, значит, готово. На значительные трудовые подвиги Николь все равно сейчас не была способна.

– Николь, – начала разговор мама Макса после того, как с ужином было покончено, – так неудобно получилось, я заснула и не поблагодарила тебя. Спасибо!

– Лилианна, еще рано говорить о результате. Я только немного купировала враждебную энергию. Нужны еще сеансы, но…

– Я понимаю, – встрепенулась женщина, – это опасно для тебя самой.

– Я устаю, не буду скрывать. И силы пополнить сложно. Но я хотела сказать другое. Мои знания целительницы соответствуют второму магическому уровню. Я, как бы это сказать, действую больше по наитию. Вижу, как дела обстоят сейчас, даже знаю, как должно быть. Но… сам путь от того, что есть к тому, как должно быть, он сложен. Тогда, на границе, когда я восстанавливала Сашины потоки, они были просто перепутаны. Где-то смешаны, где-то порваны. Но они были! Я просто вернула их на место. А у вас они распухли и впились один в другой. Свои и те, чужие, которые убивают. Разобрать можно, но…

– Я понимаю, – опять начала Лилианна.

– Мама, давай узнаем, что нужно сделать! – словно боясь, что она откажется от помощи, остановил Александр.

– Мне бы здорового человека перед глазами, желательно женщину, – уточнила Николь, – и силы. Мне стыдно, но лучше признать это сразу: здесь очень тяжело восполнять силы.

– Будет! Все будет, – Джеймс, еще совсем недавно придавленный безнадежностью подступающей беды, оживился. – И женщину-эталон найдем, и врача-консультанта. И даже магические потоки организуем!

***

Уже через два дня Николь и заметно посвежевшая и повеселевшая Лилианна сели в машину Джеймса, который повез их куда-то в северном направлении – к границе со Свободной Республикой. Ближе к Стене потоки заметно укрупнялись и увеличивались, но как же это было мало по сравнению с теми, с которыми Николь имела дело раньше! Если напрячь зрение, то вдалеке можно было заметить и саму Стену – с этой стороны она смотрелась по-другому. Да, это был купол. Купол, стоически поддерживаемый жителями Либерстэна и отрезающий магию от остального мира.

Машина подъехала к неприметному двухэтажному зданию, стыдливо прячущемуся в лесочке. Здесь их уже ждали. Некоторые из встречающих были с таким же головами, как и у Макса в день похищения. Как сейчас знала Николь, это были шлемы, призванные не столько защитить голову обладателя от ударов, сколько для переговоров и даже для передачи внушения, как случилось в ту далекую-далекую ночь похищения. От группы мужчин отделился один из них. Макс. Не злой, как тогда на границе, и не глумливый, как в доме родителей, а серьезный и собранный.

– У нас есть час времени, – поздоровавшись, сообщил он и поинтересовался, глянув на Николь: – Хватит?

– Что? – было не совсем понятно, о чем он, вообще говорит.

– Доблестные хранители границы продали нам час времени. Целый час они «не будут замечать», что стена на участке разойдется, и магические потоки пойдут свободно. Часа хватит?

Сейчас не стоит думать, как это возможно – продать час времени неприступности стены, нужно действовать. И Николь утвердительно кивнула. Гостий провели в большую чистую комнату, в которой уже стоял настоящий массажный стол. Тут же ждали несколько людей. Среди них была девушка, на которую можно «смотреть», чтобы точно знать, как должно быть, а еще несколько врачей, которые обещали помощь – на специальном экране они будут показывать, как нужно работать с воспаленными потоками. Вот же ирония. Они прекрасно знали, как должно быть и что нужно делать, но не видели магических потоков и уж, тем более, не могли с ними работать. Магический дар у большинства врачей Империи был либо очень слаб, либо отсутствовал вовсе. А уж такой, как у Николь, был вовсе уникален.

Лишние люди, в том числе и Джеймс, были выгнаны из комнаты. Лилианна, Николь и Марта – девушка-эталон, заняли свои места. Было немного страшновато. Одно дело – обычный массаж в семейном кругу, пусть и немного измененный, и совсем другое, когда за твоими руками следят специалисты. И вдруг стало легко, тело наполнилось привычной силой. Пошла магия. И Николь приступила к работе. После того, первого лечения магические потоки пациентки уже не смотрелись единым буро-зеленым комом, и ими стало возможно управлять. Опять отсечь настырные щупальца от соседних органов. Оторвать и выбросить. Куда? Да хотя бы в тот угол, где никого нет. Очень скоро они распадутся. И осторожно разобрать те, что мешают печени функционировать. Убрать напряжение. Еще чуть-чуть. Уф, как же устали руки. И плечи. И спина. И голова кружится.

Кажется, кто-то сказал: «Хватит!», потом Николь подхватили на руки и понесли на улицу, к Стене. Все верно – туда, откуда шла живительная сила.

***

Выслушивать слова восхищения было еще более неловко, нежели слова благодарности.

Доктор Тайрен – один из врачей, присутствующих при лечебной процедуре на границе и оказавшийся одним из ведущих онкологов Империи – был готов вцепиться в Николь, как клещ. После того, как стали известны первые результаты, он уговорил Александра устроить встречу, на которую брат и сестра пришли вместе. Доктор обещал девушке место в лучшей клинике, самых известных преподавателей и, если ей это интересно – мировую славу. Впрочем, слава придет к Николь, даже если ей это будет совсем неинтересно. И он уже сейчас готовит статью…

Полет фантазии прервал Александр:

– Видите ли, доктор, слава – это последнее, что сейчас нужно моей сестре. Она совсем недавно покинула Либерстэн, и так получилось, что там была вынуждена скрывать свои способности. Думаю, вы догадываетесь, почему. Вы можете гарантировать, что к Николь не подошлют ликвидатора? В назидание другим, так сказать.

Поначалу слова брата показались Николь неудачной шуткой, и она собралась посмеяться вместе со всеми: к ней – и ликвидатора? Республика на такое не пойдет. Но доктор Тайрен воспринял их очень серьезно. Он подобрался, на время задумался и согласился.

– Да, простите, про это я совсем не подумал.

– Что? – в сказанное верить не хотелось. – Вы хотите сказать, что меня могут ликвидировать? Но кому я помешала?

Александр глянул на доктора, и тот, пообещав встретиться еще, понятливо удалился.

– Николь, – осторожно начал брат, – я понимаю, на тебя каждый день вываливается огромный поток информации и сведений, порой радикально отличающихся от тех, что были известны тебе ранее. Ты уже знаешь, я связался с мамой и сообщил ей, что ты находишься у меня и с тобой все в порядке. Вчера вечером я получил письмо от нее.

– Письмо от мамы? Как она?

– Мама есть мама. Ждет. Надеется на встречу.

– Значит, скоро мы к ней вернемся?

– Нет, – Александр виновато глянул на сестру и взял ее за руку, – скоро мы вернуться не сможем. И тебя и меня в Либерстэне ждет одно – клеймо предателя родины, пытки и смерть.

– Но почему? Мы не предавали Либерстэн!

– Не предавали. Мы лишь не оправдали надежд его верхушки. Зонгер знал о твоем даре, – брат сделал вид, что не заметил, как вздрогнула и сжалась Николь. – Знал, но помалкивал. Ведь ему нужна была именно ты. А что ты могла со своим вторым целительским уровнем? Лечить людей? Кому это нужно. Проще родить новых, ведь поточное производство отлажено. А вот дети, унаследовавшие твой дар и рожденные от сильного мага, представляли для него куда больший интерес. Представляешь, сильные маги, имеющие безграничную возможность управлять потоками. И воспитал бы этих магов сам Зонгер. Потому он и делал вид, что не знает про твой маленький секрет. Потому и мама терпела эту мразь. Ведь он обещал, что тебя не постигнет папина участь. Мне неприятно это говорить, но тебя ждала печальная судьба инкубатора будущих дарований, умеющих работать с магическими потоками.

Сначала Николь пыталась сдерживать слезы, но они, неподвластные ее воле, больно жгли глаза и душу. Как же хорошо, что можно укрыться в грудь брата и от души поплакать.

– Гадко, гадко, гадко! Как же это все гадко! Только начинаешь думать, что хуже быть не может, как вдруг всплывает еще что-нибудь более отвратительное. Мне кажется, я никогда не отмоюсь. Мама, бедная мама. Как же она выносила это все? Ведь ей давным-давно были известны все его мерзкие планы.

– Ники, ради ребенка мать вынесет и не такое.

– Если бы не я, ей и не нужно было бы терпеть этого… Зонгера! Я не кровожадная, я по природе своей призвана спасать жизни. Но его… Я не знаю, что же готова с ним сделать! Какие слова говорил. Что папа умер на его руках. Что был другом и соратником!

– Вполне возможно, что Зонгер видел, как умер наш отец. Только вот друзьями они никогда не были, – Александр отчетливо скрипнул зубами.

– Если бы не Валя и Рэис, я бы… – Николь подняла голову, нашла взглядом тонкую магическую линию, ловко подхватила руками, сотворила из нее петлю и с наслаждением затянула.

– Не верю, что ты такая кровожадная, сестренка, – Александра проследил, как «предмет удушения» опять принимает произвольную форму. – И о мальках помнишь. Когда у тебя родится свой ребенок…

– Нет! Никогда! Меня никто не заставит заниматься этой мерзостью! И детей у меня не будет! Не хочу, чтобы их ждало то же самое, что и меня.

– Моя маленькая Ники, тебе просто не повезло. Впрочем, как и большинству женщин, родившихся под куполом. Поверь, и к тебе придет любовь. И ты захочешь родить своему любимому продолжение его и тебя.

– Ничего ко мне не придет! – упрямо возразила Николь. – Я даже Костика не хочу видеть рядом с собой в постели!

– Значит, тот загадочный Костик не твоя любовь, вот и все.

– Он хороший. Самый лучший мой друг! Только благодаря ему я вынесла жизнь в интернате. А еще знаешь, именно с ним связана моя самая странная мечта-видение: стоим мы с Коськой на берегу огромного теплого моря, а прямо по нему плывет белый дирижабль. Глупо, да?

– Детские мечты не бывают глупыми, – Александр даже не усмехнулся, когда сестра поведала свою самую большую тайну. – Стоит только в них верить, и тогда они сбудутся. Даже самые невероятные.

ГЛАВА 7

И вот опять Александр и Николь направляются в гости к Лилианне и Джеймсу Геренам. Николь ничего не имела против них, но видеть Макса и, особенно, неприятную Сусанну, очень не хотелось.

– Ники, – осторожно начал разговор брат, – я, конечно же, могу настоять на том, чтобы Макс не приезжал к родителям в то же время, что и мы, но будет ли это правильно? Поверь, он неплохой. И как человек, и как мой брат. В свое время он много сделал, чтобы я, маленький испуганный мальчишка, освоился в новом мире. Научил кататься на велосипеде и роликах, драться, – здесь Александр улыбнулся, видимо, вспомнив какой-то эпизод, – даже не бояться девчонок он меня учил!

– А чего нас бояться, – Николь улыбнулась в ответ.

– Э нет, не скажи. В юношестве девчонки – это же совсем другая вселенная! Как подойти, как заговорить. Как смириться с тем, что твои чувства не приняли и послали вместе с букетиком, который ты так и не насмелился вручить.

– Глупости какие-то говоришь, – его сестра уже улыбалась вовсю.

Странно все в этой Империи. Маги здесь жили совсем как обычные люди и совсем не заботились о том, чтобы произвести на свет как можно более сильное магическое потомство. А ведь, как стало известно, в Империи уже третий уровень магии считается высоким. Да любая должна радоваться, если на нее обратит внимание маг с четвертым уровнем, который имелся у Александра.

– …зря опасаешься.

– Что, прости, я не расслышала? – кажется, Николь опять глубоко ушла в свои мысли и не слушала то, что говорит брат.

– Я говорю, Макс клятвенно заверил, что Сусанна не приедет. Он с ней расстался.

На душе стало тепло и приятно, как будто Николь было какое-то дело до этого противного Макса. Впрочем, она радуется за его родителей. Лилианна и Джеймс не показывали открытой неприязни к девице, но несложно было догадаться, что это Суси ни в ком не вызывала особо приязненных чувств. Ну разве что в самом Максе, но это уже были его личные проблемы.

На этот раз Лилианна выглядела значительно лучше. Доктор Тайрен пояснил, что Николь удалось уничтожить основу болезни, восстановить энергетику организма, а уж с последствиями они справятся самостоятельно. Стоило признать, что выслушивать слова признательности все же очень приятно.

– Николь, – обратился к девушке Макс во время вечерних посиделок в беседке, – вас стоило украсть только для того, чтобы вы спасли нашу маму. Папа готов на вас молиться и носить на руках. Да что папа, мы все готовы носить вас на руках!

Вот же неисправимый, даже слова благодарности говорит так, что хочется ударить. Не магией, конечно, но хотя бы кулаком.

– Понял, понял! – Макс, сделал вид, что испугался ее грозного вида, округлил глаза и выставил вперед раскрытые ладони. – Я помню, что ваши хрупкие ручки могут не только лечить. Эх, какие с вашим талантом открываются перспективы! Собственная клиника. Вы уже определились, по какому профилю будете работать? Онкология, импотенция, бесконтактная хирургия? Ведь вы можете все, так?

– Думаю, я не смогу решить проблемы, связанные с головой, – глядя в глаза обладателя проблемной головы, серьезно произнесла Николь. – Если у человека не хватает своего ума, то ни один целитель его не добавит.

Александр весело рассмеялся и звонко хлопнул братца по спине. Лилианна и Джеймс тоже не смогли сдержать улыбки.

– А что вы смеетесь? Я ведь серьезно, – ничуть не обиделся Макс. – Нашу Николь ожидает великое будущее!

Ну вот, он уже сказал «нашу». Как будто Николь уже все решила. А ведь ее ждут дома мама, Валентин и Рэис. Работа в госпитале, в котором нет такого чудесного оборудования, как в имперских больницах, и порой именно помощь обычной штатной массажистки поднимает бойцов на ноги и возвращает в строй.

– Я пока не готова к великому будущему, – осторожно начала она. – Я… все же хочу попробовать вернуться домой.

Ну вот, слова сказаны. Кажется, на один длинный-длинный миг замер даже ветер, перебирающий виноградную листву, густо оплетшую беседку, в которой все сидели.

– Николь, вы не можете не понимать, что вас там ждет, – осторожно прервал затянувшееся молчание Джеймс.

– Я много думала по этому поводу. На мне нет вины, ведь меня перевезли через границу тяжелораненной и без сознания. Я думаю, да что думаю, я знаю, что в Республике есть адекватные люди, которые будут готовы выслушать и понять. Я многое поняла здесь. Расскажу друзьям, знакомым. В конце концов, свободу слова никто не отменял! Я буду рассказывать, и они поймут! Поймут, что можно жить по-другому, создавать крепкие семьи – такие же как у вас! – и самим растить детей! Узнают, что купол, который они поддерживают…

– Вы, либерстэнцы, счастливые люди, – прервал воодушевленную речь Макс, – вы даже не подозреваете, как плохо живете. Абсолютное большинство довольствуется крохами и дружно верит в скорое светлое будущее. И так уже идет вторая сотня лет, Николь! Да как вы не поймете, что вы живете не в свободной республике, а при самой настоящей тотальной диктатуре! Для

кого вы поддерживаете свою стену?! От кого прячетесь? От моих родителей? От доктора Тайрена? Или от тех детей, что играют за соседским забором? – и он махнул рукой в ту сторону, где опять раздавались веселые детские крики. – Сбросьте уже свои шоры, Николь, посмотрите правде в глаза! Система убила вашего отца, стреляла вам в спину! Вы умная девушка, Николь, красивая. Вы достойны большего!

Если он сейчас скажет про Зонгера и его домогательства, Николь немедленно убежит из этого дома и больше никогда не вернется.

– Максимилиан! Сейчас же извинись! – Лилианна впервые повысила голос.

Макс оглядел всех затуманенным взором, тряхнул головой, забрался обеими пятернями в и без того растрепанные волосы, посидел так немного, потом внезапно подскочил, произнес слова извинения и убежал.