Текст книги "Белый дирижабль на синем море (СИ)"
Автор книги: Рина Лесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Дальше за двором была дорога, по которой в несколько рядов бежали мобили.
Как же интересно наблюдать за их движением сверху. Каждая машина, как их называл Александр, чинно ехала в своем ряду, иногда сворачивала, иногда они все сразу дружно останавливались, и тогда двигались другие, которые до этого стояли. А вдали виднелись странные полукруглые мосты, по которым эти самые машины перемещались с одной дороги на другую. Таким хаосом можно управиться только с помощью магии.
И тут Николь поняла. Магия! Здесь, в этом огромном городе, так похожем на тот, куда ее возили к гражданину Зонгеру, магии было совсем немного. Ведь она еще в госпитале заметила, что магические потоки здесь редкие и слабые. И дети! Вот что ее поразило в детях! Сверху видно плохо, но неужели в них тоже нет магии? Даже в малышах, не достигших шестилетнего возраста, а потому не отправленных в интернат для одаренных? Этого не может быть. Только сейчас дошло, что людей с развитой матрицей магического дара в Империи встретилось совсем немного. Почему? Нужно немедленно спросить у брата. Уж он это видит еще лучше! И, кстати, Саша так и не сказал, какой же у него уровень.
Николь, позабыв про неприятного гостя, поспешила на кухню, но замерла, остановившись в дверях спальни. Кажется, разговор шел о ней.
– Думаешь, она захочет услышать голос разума? – раздался голос Макса.
– Ники разумная девушка. И она моя сестра. Я буду очень стараться донести до нее правду.
– Лекс, тебе ли не знать, время упущено. Проклятое зомбирование уже глубоко пустило свои корни. Свобода! Республика! Великий Либеров! – кажется, даже не видя говорившего, Николь почувствовала, как он скривился.
– Я буду стараться. Я буду очень стараться! Ты же знаешь, у меня нет другого выхода. И, я надеюсь на вашу помощь: твою и родителей.
– Мы, конечно, не откажем, но ты же видел – она приняла меня в штыки.
– Еще бы, ты сам все для этого сделал!
– Сам не знаю, кто меня за язык тянул. Как увидел ее такую хрупкую, беззащитную и взъерошенную, как воинственный воробышек, так и захотелось…
– Макс, придержи коней! Никогда не забывай, что Николь моя сестра!
– Помню, помню. Ты магически сильнее и можешь запросто поправить мои хилые магические потоки!
И вдруг Александр расхохотался. Он смеялся долго и со вкусом.
– А знаешь, брат, самое интересное, что Николь это может сделать даже лучше, чем я. Она же целительница! Помни, именно она так восстановила мою репродуктивную систему, что работать та стала намного лучше!
– Да? Интересно-интересно! Давай-ка с этого места подробнее!
Может, это было интересно пошляку Максу, но совсем не Николь. Она развернулась и тихо скрылась за дверью выделенной комнаты. Нужно было обдумать только что услышанное. Что бы могли значить их слова? Зомбирование. Услышать голос разума. Какого разума? Какую правду они собираются донести? Поговорить с братом нужно, но без этого противного Макса.
***
Проснулась Николь от плывущих по квартире изумительных запахов. За окном сгущались сумерки. Надо же, как привыкла к больничному распорядку – тихий час по расписанию, но он, пожалуй, затянулся. Нужно скорее выходить из этого расслабляющего режима. За дверью было тихо. Макс уже ушел? Впрочем, не нужно показывать свой страх, пусть сам боится! Тем более, сам подсказал метод борьбы. И пусть Николь далеко не боевой маг, а всего лишь целитель второго уровня, но ведь она, действительно, может так поправить его магические потоки, что Макс надолго, а то и навсегда охладеет к противоположному полу. И совсем не стоит ему знать, что для этого нужно пациенту расслабиться и полежать спокойно. Именно так! У нее есть тайное оружие, совсем как то, про которое постоянно намекало руководство республики.
Хватит прятаться, ведь она не трусиха, и Николь вышла из комнаты. К счастью, Макса не было видно. На кухне хозяйничал Александр, принаряженный в смешной клетчатый фартучек и с воодушевлением шинкующий зеленые хрустящие огурчики. Через стекло духовки виднелся золотистый бок жарящейся курочки, на конфорке что-то булькало.
– А, Николь, отдохнула? Сейчас будем пировать!
Как верно подметил брат, у них намечался самый настоящий пир.
– Тебе помочь?
– О да! Картошечка уже сварилась, займись ею!
Картошку Николь, выросшая в интернате, готовить умела. Стыдно признаться, но они, когда ездили на эту самую «картошку» в старших классах и в училище, частенько припрятывали часть урожая в одежде, а потом устраивали пир. Может, не такой роскошный, что закатил сейчас Александр, но по тем временам – самый настоящий. Слить воду, слегка подсушить, высыпать на блюдо и посыпать мелко порезанной зеленью. Внушительный кусок желтого маслица на тарелку сестры Саша добавил сам.
– Ожирение тебе не грозит! – произнес он странные слова.
А потом было не до разговоров. Как же вкусно! И картошечка, и курочка, и салат из огурцов и помидоров, заправленный странным желтоватым соусом под смешным названием майонез.
– Что на десерт? – деловито поинтересовался брат: – Пирожные или мороженое? Или… и то и другое, – при этих словах он странно улыбнулся.
– Не хочу мороженое! – пусть это будет совсем по-детски, но есть принесенное противным Максом мороженое совсем не хотелось.
– Пирожное, значит, пирожное, – Александр сделал вид, что не заметил протеста.
Первый раз за свою недолгую жизнь Николь наелась так, что было трудно вздохнуть. Нет, не сказать, что раньше она жила впроголодь. Обычно их кормили сытно. Просто сытно. Но сегодня все было таким вкусным, что остановиться было ну очень сложно. Видимо, после ранения стал возвращаться аппетит. Саша оглядел разомлевшую сестренку и улыбнулся:
– Хотел предложить поваляться на диване и посмотреть телевизор, но похоже, лучше нам немного прогуляться. Ты как, не возражаешь подышать свежим воздухом перед сном?
Идея показалась очень хорошей. Иначе не получится заснуть.
Они опять спустились на лифте на первый этаж и вышли во двор. Играющих детей сменила такая же беззаботная молодежь. Некоторые из них слушали странную музыку, кто-то играл в волейбол, кто-то катался на ботинках с колесиками, а кто-то на странных досках, это, наверное, те, у кого не было денег на велосипеды.
И опять среди увиденных людей – и совсем молодых, и уже взрослых – было совсем мало тех, чья магическая матрица показывала бы наличие развитого дара. Что же здесь не так? Можно было бы предположить, что в Империи одаренные и бездарности живут по отдельности, это вполне в духе заносчивых имперцев. Но город? Очень уж он хорош для жилища порабощенных. Или тех, кому не повезло родиться без магического дара. И Саша. Он же здесь живет. А, как он говорил сам, его способности ценятся высоко.
Они прошли через двор, благополучно миновали оживленную дорогу, на которой, подмигивая фарами, не иссякал поток мчащихся по своим делам мобилей, и стали неспешно продвигаться до зеленого парка, который Николь заметила еще будучи на балконе. Вокруг было все очень интересно. И небольшие, сейчас закрытые, но все равно сияющие огнями магазинчики с нарядной одеждой или посудой, или косметикой и всякой всячиной, и стоящие прямо на улице под полосатыми зонтиками столики, за которыми сидели люди. Больше всего Николь поразил полностью стеклянный киоск, все стекла которого были забиты самыми разнообразными журналами, очень похожими на те, что лежали на столике в гостиной гражданина Зонгера – такие же яркие и блестящие. Она даже споткнулась, когда оборачивалась, стараясь рассмотреть на это чудо.
– Присмотрела себе что-нибудь? Журнал? Газету? – поддержал ее от падения братик.
– А… можно?
Александр понятливо развернулся, подвел ее к киоску и, видя в какой растерянности находится сестра, ткнул наугад в несколько журналов и газет, протянул продавцу все тот же пластмассовый талон и, окинув богатство взглядом, попросил пакет. Так они и заявились в парк – улыбающийся Александр и изумленно осматривающаяся по сторонам Николь, крепко прижимающая к себе пакет с журналами.
А в парке гремела из динамиков музыка, работали невиданные аттракционы и было полно беззаботных и счастливых людей. Счастливых, даже несмотря на то, что совсем немногие из них обладали даром. Расспросить брата очень хотелось. Но не здесь и не сейчас. Не будешь же заводить серьезный разговор, когда мчишься на каруселях. Или едешь на смешных маленьких машинках. Или поглощаешь мороженое из серебристой креманки, делая вид, что только что его захотела, и запиваешь лимонадом, смешно бьющим в нос.
Вечер прошел прекрасно. Лишь иногда в Николь просыпалось сожаление, что здесь нет с ними мамы, Валентина и Рэис. Расспросить Александра о странностях магии в городе и его жителях так и не удалось. Ничего, расспросит завтра.
Наутро Саша сказал, что на два ближайших выходных они приглашены к его приемным родителям. Встречаться ни с кем не хотелось. Но нужно посмотреть в глаза людей, которые осмелились принять похищенного ребенка. А то, что Саша похищен, они не могли не знать.
***
Они неспешно позавтракали плоскими сладкими сухариками, которые Саша называл хлопьями, залив их молоком, а потом брат объявил, что они отправляются в жуткий поход по магазинам. Да, поход по магазинам, даже таким скудным, как в Либерстэне, никак не назовешь приятным – ругань из-за «последнего экземпляра», горькие сожаления, что именно твой размер отсутствует, и очереди – длинные вечно недовольные очереди. Страшно подумать, что может твориться в тех магазинах, нарядные витрины которых удалось рассмотреть вчера. Николь пыталась намекнуть, что вполне довольна нарядным платьицем, которое надела еще в больнице, но Саша и слушать не стал.
Первый же магазин поразил и вызвал настороженность. Немногочисленные клиенты спокойно ходили между полок, придирчиво рассматривали вещи, а молоденькие приветливые продавщицы всячески старались им угодить, как будто… покупатели все поголовно были высокоуровневыми магами! Спецмагазин? Николь слышала про такие. Наверняка они были в том закрытом городе, в котором жил Зонгер. Но нет же, она видела – у большинства посетителей уровень магии совсем мал, а то и вовсе отсутствует. Может, в Империи существует какая-то другая градация уровней? Ясно было одно: что-то здесь не так, и Николь никак не поймет, что.
А выбор был огромен: платья, костюмы, легкие сарафанчики. Юбки и нарядные блузки к ним. Целый ряд разнообразных джинсов, которые совсем недавно вошли в моду в Либерстэне и отпускались строго по талонам!
– Ну, что встала? – подбодрил Александр. – Не знаешь, с чего начать? Милая Светлана! – обратился он к стоящей неподалеку девушке, на груди которой была прикреплена маленькая табличка «консультант Светлана». – Пожалуйста, помогите моей сестренке подобрать одежду!
То ли оттого, что видный и, по всей видимости, не бедный молодой человек назвал свою спутницу сестрой, то ли еще по какой причине, но консультант Светлана с готовностью бросилась исполнять его просьбу, и на Николь обрушился вал самой разнообразной одежды, белья и обуви. Впору было искать защиты у брата, но он лишь снисходительно ухмылялся, сидя на удобном диванчике, и согласно опускал веки, подтверждая свое согласие на покупку еще одной вещички, в которой его сестра выходила из раздевалки.
– Саша, я устала, – Николь первая запросила пощады, – хватит уже. Куда мне столько?!
– Устала? Значит, хватит! Упакуйте, пожалуйста, это все, – попросил он по-прежнему улыбающуюся Светлану и, подхватив Николь под руку, повел ее к кассам, где опять вместо денег предложил все тот же пластмассовый талон. Неужели в Империи мужчинам выдают талоны и на женскую одежду?
Уже в машине Александр ответил, что никакие это не талоны, а карточка, на которой хранятся деньги. А талонов в Империи нет и никогда не было. В них нет нужды. Есть деньги? Покупай, что твоей душе угодно. Понятно. В газетах не раз писали, что и в Либерстэне скоро будет так же.
Далее по планам Александра предстояло отправиться в загородный дом Геренов – приемной семьи, в которой он рос. Два дня они будут находиться в обществе посторонних и, скорее всего, враждебно настроенных к Николь людей. Таких же, как и Макс. Ладно, если брат так уж хочет их проведать, значит, придется ехать к этим самым Геренам.
По дороге Николь внимательно рассматривала все, что проносилось за окном. Огромные магазины, похожие и непохожие на те, из которого они только что вырвались, парки, величественное здание, окруженное скульптурами женщин и мужчин в легких одеяниях и с огромной надписью «театр» на фасаде. В Либерстэне тоже есть театры. Только их украшают не легкомысленные создания, а вполне реальные скульптуры героев и общественных деятелей. Проезжали они и мимо роскошных дворцов и верениц высоченных зданий, казалось, состоящих только из стекла и, как ни странно, не показывающих ни следа поддерживающей все это хрупкое великолепие магии.
Дорога вывела за город, и потянулись ухоженные сады и поля, иногда перемежаемые небольшими поселениями с аккуратными двух и трехэтажными домами. Везде чисто, красиво и… ярко. И опять – совсем мало поддерживающей или направляющей магии, которой в Либерстэне было пропитано все вокруг. И… совсем не было заметно блокпостов с охраной. Кажется, настал удачный момент, чтобы расспросить Александра, почему же люди поселились там, где магические потоки столь слабы? Но машина свернула с основной дороги, и вскоре они уже ехали мимо цветущей зеленой изгороди, за которой виднелась ярко-синяя крыша двухэтажного дома, странно раскрашенного в разные цвета. Стоило признать, смотрелось красиво. Дом отдыха? Или приют для пожилых граждан? В Свободной Республике в таких доживали свой век многие старики. Одинокие мужчины и женщины, закончив трудовую деятельность, перебирались из общежитий в подобные приюты. Может быть, не такие маленькие и не такие ярко-раскрашенные, но сути это не меняло.
– Родители Макса живут здесь? Они уже достаточно пожилые и закончили свою трудовую деятельность? – поинтересовалась Николь, рассматривая цветники и лужайки, открывшиеся взору после того, как машина, обогнув живую изгородь, покатилась по дорожке к самому крыльцу здания.
– Да, они предпочитают жить здесь, да и мы с Максом при каждой возможности стараемся вырваться сюда. Мама Лили и папа Джеймс – очень востребованные специалисты. Правда, мама последнее время почти не работает, – в словах Саши проскользнула горечь.
Неприятно резанули слова «мама» и «папа» в устах брата. Ведь Александр прекрасно помнит, что у него есть мама. Настоящая. А навстречу им уже спешила худенькая болезненного вида женщина в не по погоде теплом брючном костюме и широкополой шляпе.
– Алекс, милый, наконец-то вы приехали! – радостно сообщила мама Макса, дождавшись, когда гости выберутся из машины. – Я знаю, вы Николь, – она повернулась к немного растерявшейся девушке, – Алекс так много о вас рассказывал! Он так рад, что вы встретились! И мы все рады за вас! Можете звать меня Лилианна.
– Ну заболтала, заболтала девчонку, – откуда-то из-за угла дома вышел высокий плотный мужчина, – конечно, это Николь, сестра нашего Алекса, или ты не видишь сходства? Глаза, нос, губы. Одна порода – Николаевы! Джеймс Герен, для вас просто Джеймс, – появившийся мужчина склонил голову и, осторожно взяв в свои руки тонкие пальчики гостьи, приложился к ним губами.
Как необычно и немного стеснительно. Но, пожалуй, ему можно простить и не такое, ведь гражданин Герен признал, что и Саша, и сама Николь – Николаевы, а значит, признает, что Саша для них чужой.
– Макс, бездельник, ты где есть?! – кажется, мужчина даже немного магически усилил голос, так громко это прозвучало. – К нам прибыли почетные гости, а тебя носит неизвестно где!
– Да здесь мы, здесь, у бассейна валялись, как будто ты не знаешь, – из-за другого угла дома неспешно вышел загорелый молодой мужчина. Наверное, все же Макс, только Николь опять его не узнала. В темных очках и в широких клетчатых трусах почти до колен, называемых здесь шортами. Следом за ним появилась девица, тело которой было прикрыто лишь двумя узенькими полосками ткани.
– Прекрасная Николь, – Макс отвесил поклон, но совсем не такой, как его отец, а скорее, шутливый, – братец Лекс, рады вас видеть. Безмерно рады! – уточнил он и чмокнул увязавшуюся за ним девицу в макушку.
– Здравствуй, Лекс, – жеманно протянула девица, сморщив симпатичный носик, повернулась к Николь, небрежно бросила: – Добрый день, – и опять отвернулась к Максу.
Николь никогда не видела улыбку гадюки, почему же этот приветливый оскал она сравнила именно с ней? Впрочем, какое ей дело до девицы с крошечными зачатками магии? Ну и что, что хороша? А что она может? Да и, вообще, видятся они в первый и последний раз.
– Что ж мы стоим, идемте в дом! – спохватилась мама Макса после возникшей небольшой заминки. Лилианна подхватила за руку Александра, а ее муж галантно предложил руку Николь. Маленькое шествие замыкали Макс и неприветливая грымза, которую никто не представил. Не очень-то и нужно было!
Как оказалось, весь этот огромный дом принадлежал родителям Макса. Да, именно принадлежал, а не был предоставлен им, как высококлассным специалистам. И они могли делать с ним все, что захотят: перекрашивать и перестраивать, менять мебель и селить сколько угодно гостей и знакомых. Вот уж, другой мир – другие законы. Хотя, как, наверное, хорошо иметь такой дом. И дружную семью. Только без грымзы Сусанны или Суси, как называл ее Макс.
И опять Николь выделили отдельную комнату, а то она уж переживала, что придется провести ночь в одном помещением с этой Суси, тьфу, ну и имечко же ей дал Макс. Впрочем, ей подходит. Как потом оказалось, девица поселилась в комнате самого Макса. Все ясно, жена. Непонятные чувства овладели Николь, то ли сожаление о чем-то, то ли радость оттого, что вредному Максу досталась такая жеманная фифа.
После обеда, который оказался еще более роскошным, нежели их вчерашний ужин, все перебрались к бассейну. Александр убедил Николь, что нет ничего зазорного выйти к его родственникам в купленных только что коротких шортах и обтягивающем топике, бесстыдно выставляющем напоказ живот, но прикрывающем едва заживший шрам на спине.
Как же хорошо сидеть в шезлонге под большим полосатым матерчатым зонтиком. Лилианна, расположившаяся в точно таком же, прикрыла глаза и не навязывалась с разговорами, а может быть, и правда дремала. Как заметила Николь, мама Макса была не совсем здорова.
– Ники, а почему ты не купаешься? Не позволяют убеждения? – Суси подплыла к бортику бассейна, оперлась на него локтями и растянула губы в сладенькой улыбочке.
Все на несколько мгновений замерли. Никто не знал, что ответить. К всеобщему удивлению, заговорил Максимилиан:
– Николь была ранена по моей вине. И сейчас проходит курс реабилитации. Я бы попросил тебя, Сусанна, не касаться этой темы.
– Ах, ранена? Ну да, тогда понятно. Прошу прощения! – ее слова сопроводила еще одна невинная улыбочка, и Суси, сделав невероятный кульбит, оттолкнулась от стенки бассейна и красиво поплыла к его противоположной стороне.
– Ты не обращай на нее внимания, – шепнул Александр, – Макс никогда не умел выбирать женщин. Сколько их уже у него было. Все одинаковые – красивые глупые пустышки.
– Эй, я все слышу! – раздался из-за спины голос Макса. – Не буду отрицать, немного глуповатая, но зато красивая, – причем говорил он это, ничуть не заботясь о том, что его слышит та, которую они обсуждали. – Но ведь не может быть все и сразу. Или может? Николь, как вы думаете? Вот вы красива. Считаете ли вы себя еще и умной?
– Макс, – ласково прервал его Александр, – помни о репродуктивной системе!
– Что ты должен помнить о репродуктивной системе, зайчик? – к Максу подобралась Суси и прижалась к нему мокрым телом.
– Бр-р, рыбка моя, ты холодная! – и он постарался отодвинуться.
– Зато ты – теплый! И я хочу, чтобы меня согрели! Так о чем говорил Лекс?
– Обещал наслать кары на мою репродуктивную систему, – пожаловался «зайчик».
– Лекс! Ты не можешь быть таким жестоким! – Суси игриво стукнула Александра по плечу. – Ведь пострадает не только мой зайчик, но и я!
– Если будет держать… систему на коротком поводке, то и не пострадает, – в голосе Александра совсем не было шутливых ноток.
– Ах, как-то вы говорите загадочно и непонятно, – надула и без того пухлые губки Сусанна, повернулась к Николь и спросила с самым невинным видом: – А скажите, Ники, правда, что в Либерстэне все женщины общие? Если это так, интересно было бы туда попасть! – она намотала на палец мокрую прядь и игриво глянула по очереди на Макса и Александра.
И опять первый заговорил Макс:
– Можем устроить тебе туда экскурсию, Суси. Но, думаю, тебе больше подойдет самый обычный публичный дом! – и он подхватил хлопающую длиннющими ресницами девицу под локоток и потащил в дом.
А Николь уставилась в дальний угол сада и с силой сжала зубы, чтобы не расплакаться.
– Ники, моя маленькая Ники, ты не обращай внимания, – Александр встал рядом с ней на колени и стал осторожно гладить по руке, – я уже говорил тебе, что у Макса особый талант выбирать набитых дур! Ну что ты, право! Все мы знаем, что это не так!
– Конечно не так, – всхлипнув, шепнула Николь. – Общими являются только женщины с уровнем магии с первого по седьмой. А у меня второй, понимаешь, Саша, всего лишь второй! И для нас это нормально! Да, нормально!
– Тихо, маленькая, тихо. Успокойся. Тебя никто не осуждает и не обвиняет. Я тебя понимаю. И маму нашу понимаю, – через сожаление в словах брата проскальзывала заметная горечь. – Я все-все понимаю, – заключил он с тяжелым вздохом.
Николь сослалась на усталость и быстро ушла в выделенную ей комнату. Нежный ветерок, лукаво врывающийся в комнату через открытое окно, игриво развевал воздушные занавески и ласкал подставленное лицо, помогая сдержать подступающие слезы. Было бы от чего плакать. От обиды на злые слова Сусанны? Но ведь они были правдой. Может, от того, что мама никогда не увидит подобного? А может, от того, что увидев лишь краешек этой невероятной жизни, совсем не хотелось возвращаться? Но ведь наш дом такой, каким делаем его мы. И Республике нужны силы всех жителей, чтобы сделать родной дом лучше. И если стараться будут все, то Либерстэн догонит и перегонит в своем развитии загнивающую Империю. Нет, плакать совершенно незачем.
На ужин, устроенный в большой крытой беседке, затянутой плетущимися лозами, Александр вытащил сестру почти силой. И то, вышла она только после того, как убедилась, что противной Суси, там не будет.
– Возникло спешное дело, пришлось уехать, – невразумительно пояснил Макс.
Спешное дело? Вот и прекрасно. Пусть и немного стыдно, ведь ясно же, что размолвка произошла по вине Николь. Впрочем, уже завтра она навсегда покинет этот замечательный дом и его хозяев, так старающихся понравиться странной гостье. А они пусть угождают этой Сусанне.
Так хорошо сидеть на уютных качелях, укутавшись мягким пледом, и просто молчать, слушая нежную мелодию и наблюдая, как мужчины хлопочут у железной печи, называемой мангалом, и следят за жарящимся на нем мясом. Какой же великолепный запах плывет по саду! Странно, вроде бы в общественных столовых Либерстэна готовят то же самое мясо, но почему же там запах… совсем другой? А если прикрыть глаза? Может, получится представить, что находится она дома, а рядом мама. И Саша. И дети, которые играют и смеются за живой изгородью, отделяющей их участок от соседнего, это Валя и Рэис. И нет никакого Зонгера…
К Николь тихо подошла Лилианна. Женщина постояла несколько мгновений, а потом, словно боясь спугнуть гостью, начала разговор:
– Николь, мы вам так благодарны!
Ну вот, очарование тихого вечера нарушено. Но нужно что-то отвечать.
– За что же?
– Ну как же, вы спасли нашего Лекса.
И тут Николь не сдержалась. Матери Макса просто не повезло стать последней каплей в переполнившейся эмоциями чаше.
– Вашего? Вы говорите, вашего Лекса? Вы ему не мать! У Саши есть мама! Та, которая родила его! Вскормила. Не спала у его детской кроватки! Та, которая выла в голос, когда его выкрали! А мне, четырехлетней, пришлось ее успокаивать! Мне до сих пор по ночам снится ее безнадежный надсадный плач! А когда украли еще и меня, кто-нибудь подумал о нашей маме?!
– Мы думали о тебе, – вмешался в разговор подошедший Макс. – Если бы ты не умерла от пули, пущенной своими же в спину, то попала бы в застенки Магического Комитета, как пособница.
– Ах, ну да, теперь я вас должна благодарить: и за то, что вы привезли меня к Стене, и за то, что украли. Может, и за тех детей, которых выкрали тогда у моей страны имперские монстры, тоже стоит поблагодарить?!
– Монстры? Где ты видишь монстров?! – Макс тоже возвысил голос. – Может, ты не там их ищешь? Те, кто добрался до власти в вашем Либерстэне, вот кто настоящие монстры! Что ты о них знаешь? Живут по десять человек в одной комнате, стоят по несколько часов в очередях, чтобы отоварить талоны на хлеб и сахар, и день и ночь пекутся о благе жителей страны? Или позволяют себе немного больше, чем все? – вкрадчиво заговорил он. – Отдельный домик, а то и целый закрытый город с магазинами, на полках которых свободно лежат товары из враждебной Империи? Свобода в выборе женщин? Беспрепятственный доступ к магическому источнику, чтобы, присосавшись к нему, как пиявки, до бесконечности увеличивать свою магическую силу? И все это во благо свободных жителей Свободной Республики?! – последние слова он выплюнул как ругательство.
– Это неправда. Неправда, неправда! Зачем ты так? Что я тебе сделала?!
Неизвестно почему, но Николь решила, что все обвинения этот ужасный Макс адресует именно ей. Ведь она тоже, в некоторой степени, пользовалась привилегиями, предлагаемыми Зонгером. И ведь тот даже не скрывал, что когда наступит долгожданная беременность, то они поедут к источнику, нахождение около которого заметно повысит магический уровень будущего ребенка. И в закрытом городе она была, и необычные товары видела, и даже пользовалась ими. А ведь многие жили, как Татьяна. И опять память опалили навечно выжженные в душе ее горькие слова: «Смена у накопителя, смена в постели».
– Максимилиан! – к ним подошел обычно молчаливый Джеймс. – Сейчас же извинись!
– Что?
Некоторое время отец и сын мерялись яростными взглядами, затем младший Герен буркнул невнятные извинения и быстро ушел в дом. Совсем скоро заурчал мотор одной из машин и звякнули ворота. Уехал.
– Это вы меня простите, – пришла пора извиняться Николь. – Из-за меня уехали ваш сын и его жена.
– Ну что ты! Это ты извини нас! Так нехорошо получилось. Максимилиан не смог удержаться от грубости. Пожалуйста, не обижайся на него. Наш сын порою бывает излишне горяч. И потом, Сусанна вовсе не его жена, а так, знакомая.
Николь несколько раз закрыла и открыла глаза, отгоняя близкие слезы. Значит, знакомая. Тем более, обидно. Но нужно что-то отвечать:
– Нельзя обижаться на правду. Я… я же понимаю, в его словах не было ни слова лжи. Просто… это нужно осознать. Еще раз извините. И за то, что накричала на вас, извините. Я пойду?
И Николь соскочила со ставших жесткими и неудобными качелей. Как же темно на улице. Дорожки к дому совсем не видно. Или это слезы застилают глаза? Последовавший за ней Александр молча обнял за плечи и помог найти комнату. А затем, не сказав ни слова, уселся в кресло, схватил рыдающую уже в голос сестру в охапку и стал укачивать как маленького ребенка. Как же хорошо иметь рядом кого-то родного.
ГЛАВА 6
Расставание утром вышло скомканным. Вроде бы и извинения обеими сторонами принесены. И вроде бы каждый сказал правду. Такую, какую видит. И Николь понимала, что эти люди сделали все, чтобы у Саши было счастливое детство в полной семье, с любящими, пусть и приемными родителями, а не в безликом интернате с уставшими от жизни и кучи чужих детей воспитательницами.
– Саша, – осторожно начала Николь после того, как машина выехала на трассу, – ты мне так и не сказал, какой у тебя сейчас магический уровень, пятый?
– Четвертый, – хмуро поправил брат.
– Да? А по линиям… впрочем, четвертый, значит, четвертый, – не стала спорить Николь. – Знаешь, именно об этом я и хотела поговорить. Ваш город находится в аномальной зоне? Здесь совсем мало магических потоков. И они какие-то слабые. И люди. Среди них совсем мало магов! Где все маги? Живут в другом месте, или?.. – она смолкла, пораженная пронзившей ее мыслью: неужели Империя готовит вторжение? И все маги в имперской армии? Но дети? Как же дети? Всех одаренных забирают в интернаты с самого рождения? Но Макс и Александр росли в семье. Ничего не понять. В этой Империи все поставлено с ног на голову.
Александр долгое время молчал, уделяя все внимание дороге, а потом, кивнув своим мыслям, заговорил:
– Я не хотел вываливать всю информацию без подготовки. Догадываюсь, многое понять будет сложно, а что-то даже и невозможно. По крайней мере, сразу. Всю жизнь ты слышала совсем другое: Империя враг и живут там только враги – страшные монстры, ворующие в Свободной Республике детей и магию.
– Но ведь это так и есть! – Николь не удалось сдержать возглас.
– Не буду спорить, – кивнул Александр, – ведь и я именно так попал в Империю. Более, того, когда вырос, сам стал участвовать в подобных вылазках. Спросишь, зачем?
– Конечно, спрошу! Зачем вы воровали детей у матерей?
– Ники, Ники, давай не будем горячиться, – брат оторвал руку от руля, чтобы успокаивающе похлопать сестру по коленке. – Я обещаю тебе рассказать, как это видится с нашей стороны, а ты обещай выслушать. Хорошо?
– Я обещаю, – и правда, нужно сначала выслушать, а потом предъявлять свои аргументы, и так уже наломала достаточно дров.
– Магический мир. Как ты его представляешь? Магия, ее потоки. Отчего вообще рождаются одаренные люди? Те, кто могут пользоваться этой стихией. Управлять погодой. Создавать магические механизмы. Влезать в головы людей и повелевать ими. Лечить. Убивать…
Хотелось возразить, что убивать магией – это ужасно, и в Свободной Республике такого не было и никогда не будет. Либерстэн мирная страна, и только защищает свои границы и не претендует на чужое. Но ведь она сама спасла Александра от смертельных последствий магического удара. А потому нужно попробовать разобраться и ответить на поставленный вопрос. Именно в спорах рождается истина. А вдруг брат согласится вернуться домой и попробовать вместе сделать Либерстэн лучше?
– Что такое магический мир? Магия? Как нам объясняли, магия берет начало из Источника. Именно он питает все магические потоки и дает магам силу.
– Верно. Все так и есть. Все магические потоки идут из Источника. А объясняли ли вам, что этот Источник один? Один на всю нашу огромную планету? Представь себе нашу планету. Из одного ее полюса выходят эти самые магические потоки, огибают наш шарик и уходят в другой магический полюс в противоположной точке! Ты бы могла их даже увидеть, если бы глянула из космоса. Да, так было когда-то. А сейчас картинка совсем другая. Видишь ли, с некоторых пор над Источником выстроен огромный купол – небезызвестный тебе Магический Заградительный Барьер, иначе Стена.
