Текст книги "Белый дирижабль на синем море (СИ)"
Автор книги: Рина Лесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
– Никуша, девочка моя, как же все так произошло? – меж тем продолжил сетовать хозяин дома. – Почему все так случилось? Все проклятая Стена виновата! Как знал, не хотел тебя отпускать к границе. Ты знаешь, я даже начал бракоразводный процесс. Все ради тебя! Я же был готов предоставить тебе все. Ведь мы с тобой были в шаге от того, чтобы владеть всем!
Николь не стала говорить про слова Револа, что тот следующий в очереди на ее тело. К чему? Похоже, оба уже получили сполна.
– Что вы знаете о папе?! – прервала она слезливые признания.
– Но как же, я уже все тебе рассказывал…
Николь не стала ждать повторения лживого рассказа. Не хочет говорить, и не нужно, Макс уже обещал, что поднимут архивные документы и найдут все, что касается Николая Николаева.
– Кто подписал приговор Константину Лайтеру? – она резко прервала начавшиеся словоизлияния.
И тут Николь заметила промелькнувший в глазах мерзкого собеседника блеск удовлетворения. Что бы он значил? А потом Зонгер засмеялся. Сначала это была противная ухмылка, потом прорвался единичный смешок, и уже совсем скоро мужчина заливался визгливым истерическим смехом.
– Ха-а-ха-ха. Ха-ха-ха! Ты никогда не увидишь своего любовника! У него теперь другая любовь! – и опять: – Ха-ха-ха.
Николь скривилась, с удивлением отметила про себя, что ей даже жалко этого когда-то ужасающего человека и, не прощаясь, вышла в незакрытую дверь, около которой происходил разговор.
– У меня все, – устало произнесла она. – Поедем домой?
***
– Ники, – Макс немного не дошел до ожидающей их машины и замер, как перед прыжком. – Это еще не все. Я не успел тебе сказать.
– Ты что-то знаешь про папу?
– Нет, пока нет. Понимаешь, в этом городе жили и те, кто работал и обслуживал во время приездов элитных граждане и их… женщин. Люди без единой крохи магической составляющей, но я не о них.
– А… о ком?
– Были еще и те, кто обслуживал собственно Источник. Они направляли и распределяли его потоки, иногда сдерживали всплески, заряжали сильнейшие промышленные накопители. Так вот, на эту работу направлялись смертники. Те, кому был вынесен смертный приговор, но они соглашались на такую замену. Кто не надеется, что, получив небывалую силу, сумеет выбраться? Такая работа дает полтора-два года отсрочки. Редко больше. А потом маг постепенно забывает про прежние стремления, вернее, не забывает, а отказывается от них и со временем самостоятельно отправляется в Источник. Приговор исполняется.
Николь замерла. Смертные приговоры. Исполняются через полтора-два года.
–Костя? Он здесь?! Он жив?! – она сама не заметила, как схватилась за лацканы толстой расстегнутой сейчас куртки и стала трясти Макса.
– По просьбе отца Службе удалось отыскать документы и узнать, что Константин Лайтер и еще четверо магов, приговоренных по тому делу и имеющих уровень выше пятого, были отправлены к Источнику.
– Кости-ик, – Николь прикусила костяшки пальцев, чтобы не завыть от отчаяния и лихорадочно глянула на спутника. – Макс! Прошло чуть больше трех месяцев! Он жив. Он ведь жив, правда?!
– Я получил допуск не только в этот закрытый город, но и к Источнику, – отвернувшись, сказал Макс.
– И мы можем поехать туда и забрать его, да? – и умоляющий взгляд прожег сердце мужчины.
– Если он сам пожелает уехать. Их там никто не держит, и каждый может уйти в любой момент, – раздался приглушенный ответ.
– Он пожелает, я знаю! Я позову, и Коська поедет за мной! Вот увидишь! Макс, что же мы стоим? Быстрее, время идет. Он и так пробыл у Источника слишком долго!
Макс открыл дверцу и помог Николь сесть в машину. Очень скоро город с когда-то могущественной верхушкой Либерстэна скрылся за пеленой унылого дождя.
Дорога до Источника, уже виднеющегося вдали широким потоком, устремляющимся в небо, была не такой ухоженной, как до города, но вполне приемлемой. Николь жадно всматривалась вперед. А вдруг Костик уже идет навстречу? А вдруг… он уже ушел? Ведь ее рыжий друг не из тех, кто так просто сдается. Не иначе, как и к Источнику он согласился отправиться только потому, что была надежда выбраться.
Захотелось плотнее прижаться к Максу, чтобы получить заряд уверенности, который приходил в его объятиях. Но мужчина откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Наверное, усталость взяла свое, и он задремал. Пусть отдохнет.
Несколько массивных ворот, преграждающих путь к Источнику, были распахнуты настежь. Значит, все верно: никто никого не удерживал, и бывшие приговоренные к смерти могли уйти отсюда в любой момент. Только вот что-то желающих покинуть смертельно-опасную зону заметно не было. Все уже ушли? Нет, вон кто-то вышел из двери подземного бункера и, совсем не обращая внимания на подъехавший джип, направился к точно такому же соседнему сооружению.
Машина притормозила. Николь уже хотела выбраться со своей стороны, но Макс поймал ее за рукав, коротко сообщив:
– Без меня ни на шаг.
Холодные резкие слова и теплая рука придали уверенности. С ним было спокойно даже в этом смертельно опасном месте. Макс выбрался наружу и, не выпуская руки, помог выбраться Николь. Во дворе он осмотрелся, нашел взглядом вход в основной корпус и направился к нему. К большому облегчению, закрыта была только внешняя дверь. Не хотелось бы оказаться запертыми в одном из тесных мрачных тамбуров, чередой уходящих вглубь сооружения.
Макс отыскал дверь с надписью «Приемная» и завел туда спутницу.
– Где мы можем найти Константина Лайтера? – поздоровавшись, спросил он у человека с лихорадочно горящими глазами, величаво восседающего за столом, плотно заваленным исписанными бумагами. Пол вокруг него был усыпан их обрывками.
– А вы по какому делу? – важно спросил их человек, показавшийся Николь немного безумным.
– По государственному, – подхватив верный тон, серьезно сообщил Макс.
– По государственному? – мужчина величественно поднялся из-за стола и подошел к наполовину разоренному шкафу с папками. Видимо, отсюда он и набрал бумаг, чтобы навести беспорядок на столе и в кабинете.
Он долго и бессистемно листал папки и гроссбухи, потом глубокомысленно кивнул сам себе и, важно сообщив, чтобы подождали, зашел в кабинет со странной табличкой на двери «ЗАВИСТ», плотно прикрыв за собой дверь.
Стерлась последняя буква? Впрочем, неважно. Похоже, встреченный ими экземпляр не в себе, и не может или же не хочет помочь. Макс и Николь покинули разоренную приемную. Только через четверть часа им удалось встретить адекватного человека и выяснить, что «завист» – заведующий Источником – самоустранился, а техник Лайтер проживает в блоке номер три.
Серая ничем не примечательная дверь в ряду таких же в узком гулком коридоре. За ней должен находиться друг ее детства. Тот, с которым росла и мечтала. Тот, кто пострадал именно из-за нее, Николь. Почему же так страшно даже постучать?
– Заходите, открыто, – не дождавшись стука, раздался из-за двери ленивый голос.
Макс зашел первым, осмотрелся и только потом позволил зайти девушке. Николь совсем не заметила, что же было в той комнате, кроме одного: рыжего парня, лежавшего на кровати поверх серого казенного одеяла и закинувшего за голову левую руку.
– Коська… – это все, что удалось ей сказать.
– Ника, это и правда ты, не видение? – Костик подскочил с постели и кинулся к подруге. – Ника-ааа! – он подхватил ее под попу и стал кружить по комнате.
– Это та самая, о которой ты грезил все время? – только сейчас Николь заметила, что еще на одной кровати лежит женщина. Она перевернулась на бок и, изображая интерес, оперлась на согнутый локоть.
– Ника, Ника, Ника! Наконец-то ты со мной, Ника! – Костик осыпал пойманную пленницу поцелуями. – Ника, ты знаешь, у меня уже десятый уровень! Все для тебя! Я теперь все могу!
– Костик, пожалуйста, поставь меня на пол, – уворачиваться от его настойчивых поцелуев не всегда получалось.
А Макс молчал. Смотрел куда угодно: на стены, убогий покосившийся шкаф, кровати и неряшливо одетую женщину, лежащую на одной из них, только не на Костика и Николь.
– Ника, как же я рад. Ты знаешь, нас здесь никто не держит, и мы теперь можем свободно уйти! Я уже собрался уходить!
– И почему не ушел? – Николь наконец-то смогла освободиться из крепких объятий.
– Почему не ушел? – коськин взгляд испуганно забегал по комнате, на мгновение остановился на Максе, на своей безымянной соседке. – Не успел. Знаешь, нужно было завершить дела. Но я уйду обязательно!
– Никуда ты не уйдешь, – лениво отозвалась Безымянная. – Все пробовали. И кто ушел?
– Перес ушел, – тут же отозвался Костик.
– Перес. Он пробыл здесь меньше месяца, вот и смог уйти. А мы. Эх, да что там говорить, – и женщина отвернулась к стене, показывая, что не желает продолжать этот безнадежный разговор.
– А я уйду! – запальчиво ответил Костик. – Тем более, мне есть ради кого это сделать!
– Иди, иди, – женщина так и не повернулась. – Сказать Карену, что может занимать твое место?
Костик виновато опустил глаза.
– Говорите, пусть занимает! – решительно произнес Макс и открыл дверь, приглашая Николь и ее рыжего друга на выход.
Вроде бы слова обращены совсем не к ней, но отчего же так сжалось сердце? Как будто Макс что-то решил про себя. Позже нужно будет серьезно с ним поговорить. Николь взяла Костика за руку и потянула в коридор.
– Куда ты меня ведешь?
– Мы уезжаем! – радость встречи стала отдавать неприятной горечью. Но разбираться с этим придется потом, не стоит задерживаться у сердца Источника дольше необходимого.
– Уже? Но как же так? Нужно же собраться. Подготовиться.
– Что тебе собирать? Чемоданы вещей? – стало понятно, что Костик боится, и подспудно решение уже принято. Источник так просто не выпускает свои жертвы.
– Полушубок, валенки. Знаешь, нам к зиме выдали новое обмундирование! Не оставлять же, – растерянно добавил рыжий и направился обратно к комнате, от которой успел отойти на несколько шагов.
– Забирай и идем! – Макс сам широко распахнул дверь и придержал ее, не давая скрыться за такой ненадежной преградой.
Костя зашел в комнату, походил по ней, заглянул в шкаф, под кровать, словно что-то искал, и только потом признался:
– Верхняя одежда находится в другом месте.
– Значит, идем туда. Все вместе! – не дал увильнуть Макс.
Наконец они покинули мрачноватый бункер и вышли во двор. Неяркое северное солнце пробилось сквозь хмурые низкие тучи и несмело приласкало неуютный клочок суши.
– Хороший знак, – Николь попыталась ободрить друга. Как же странно, впервые за все время дружбы именно ему требовалась поддержка.
Они втроем забрались в джип. Случайно или нет, но Макс сделал так, что Костик оказался между ним и Николь. Машина тронулась.
– Обед! Скоро будет обед. Как же мы забыли про него? – Костик хотел вырваться из машины. Раздался щелчок блокиратора дверей.
– Пообедаем прямо здесь, – и Макс стал рыться в походном холодильнике. – Роб, на тебя доставать? – поинтересовался у водителя.
– Я уже, – коротко ответил тот и поддал газу, уводя машину от такого мрачного и такого притягательного места.
Макс достал три армейских пайка. Перед тем, как отдать Костику его порцию, распаковал и подогрел, затем молча принялся есть сам. Николь есть не хотелось, но ребенок, ему требовалось усиленное питание, и она последовала примеру Макса. И вдруг голову словно прошила резкая мысль.
– Ой, как же мы так! Никому не предложили уехать, а ведь в машине есть еще четыре места, – сконфуженно закончила она.
– Никто не согласился бы, – немного помолчав, признался Костик.
– Но как же так, неужели они не знают, что Источник – это медленная, но верная смерть?
– Иногда смерть кажется легче жизни, – отстраненно заметил рыжий друг.
ГЛАВА 15
Машина, не останавливаясь, проскочила город когда-то могущественных правителей Республики и быстро мчалась вперед, мимо тех же болот и перелесков, мимо убранных полей и замерших в преддверии зимы и непонятных перемен городков и мелких поселений.
Было столько всего, о чем нужно было рассказать Костику, еще о большем хотелось расспросить его, но разговор не клеился. Рядом сидел неугомонный бесшабашный друг детства. Ее собственное Солнышко. И как будто бы не он. Что между ними встало? Источник? Или Макс? Но как же так? Николь любит их обоих. И Макса и Костика. И можно сказать, что именно сейчас в ее душе установилось спокойствие. Прошлое наконец-то согласилось остаться в прошлом. И лишь смутное чувство вины – перед одним или перед другим мужчиной, а может, перед обоими – слегка царапало душу.
Она несколько раз пыталась завязать разговор, но Коська отвечал односложно, а Макс вообще молчал. И Николь даже с некоторым облегчением приостановила попытки. Поговорить все равно придется: и с одним, и с другим, возможно, с каждым по отдельности, но уж точно не в присутствии постороннего человека, пусть их водитель и сказал за всю поездку не больше десятка слов.
***
В Либерград прибыли поздно вечером. Решили переночевать в той же гостинице, а путь домой продолжить завтра. Сразу как появилась возможность, Макс связался с Александром и выяснил, что они, как и договаривались, не стали дожидаться, а отправились в Империю. Мамин страх перед Зонгером гнал ее как можно дальше от этого человека. Страх не столько за себя, сколько за детей. И общих, и Николь.
– Спасибо, что подбросили! – излишне жизнерадостно поблагодарил Костик после того как водитель оставил их троих у гостиничного крыльца, простился до утра и уехал на базу. – Дальше я сам!
– Что? – растерянно спросила Николь.
– Я говорю, сам дальше справлюсь, пора мне, – для подтверждения уверенности в своих действиях рыжий друг засунул руки в карманы толстых ватных штанов и даже начал посвистывать, непринужденно оглядываясь по сторонам.
– Кось, ну куда ты сейчас, а? Тебе же совсем некуда пойти!
– Придумаю что-нибудь, – Костик усиленно делал вид, что его безумно интересуют красоты ночной столицы.
– Опять к Источнику собрался, слабак? – зло спросил Макс.
– Кто слабак? Я слабак? Да я тебя с твоим жалким вторым уровнем по стенке размажу! Мне плевать, я все равно смертник!
– Кось, – жалобно пискнула Николь.
– И что тебя останавливает? – Макс подхватил обоих под руки и повел в холл гостиницы – на улице на них стали обращать внимание немногочисленные в это время прохожие.
– Что останавливает, что останавливает. А то сам не поймешь, – буркнул Костик.
Николь быстро подошла к стойке регистратора, забрала ключи от комнат, которые по-прежнему оставались за ними, и поспешила за разошедшимися мужчинами. Видимо, дальше отложить разговор не получится. Когда она их догнала, конфликт внешне был улажен.
– Ну так что, позволишь поговорить с девушкой с глазу на глаз? Или побоишься оставить ее наедине с монстром? – Костик исподлобья поглядел на Макса.
– Не говори так! Иначе я тебя ударю! – Николь стало стыдно за слова друга. Она повернулась к Максу, нежно, едва касаясь, провела пальцами по его щеке и одними губами произнесла: – Все будет хорошо.
Затем отдала ему один из ключей и широко открыла дверь своей комнаты, приглашая туда Костика, тот излишне широко ухмыльнулся, пропустил девушку вперед и с излишним рвением захлопнул дверь.
Как же трудно начать разговор. И времени с их последней встречи прошло не так уж и много, бывало, не виделись и дольше. Но видимо, жизнь измеряется не прожитым временем, а произошедшими событиями. У Николь появился Макс и ребенок, которого она ждет от него. А у Костика – приговор.
– Прости.
– Ника, за что ты просишь прощения?
– Если бы ты не приехал ко мне тем вечером, то ничего бы не случилось…
– Что бы не случилось?! Ты бы осталась в славном Либерстэне, продолжила бы являться на случки с его богоравной верхушкой и рожать элитных детей?!
– Костик! Зачем ты так?! – она сдержит слезы. Ведь заслужила, все до единого слова заслужила. – Я говорю про приговор, про то, что ты пострадал!
– А, столь ли это важно, если ты… если ты никогда не будешь моей. Не была и не будешь, – тоскливо произнес он, присаживаясь верхом на один из стульев и укладывая подбородок на сложенные на спинку руки. – А знаешь, что самое смешное и обидное? Я это всегда знал. Знал и все равно надеялся, глупец.
– И за это прости. Я тоже надеялась, что у нас может получиться. Ты хороший, нет, даже не так, ты самый лучший друг! Только благодаря тебе я являюсь тем, кто я есть. Может, живу только благодаря тебе!
– Да друг, всегда всего лишь друг, – горько признал он. – Сейчас я это вижу лучше, чем когда-либо раньше. Ваша связь с этим имперцем хорошо просматривается. Даже та стена отчуждения, что он пытается выстроить, не скрывает этого.
– Я не знаю, что сказать, отрицать это невозможно. Я… я не смогу без него, Костя! Он для меня все! Воздух, которым дышу, магия, которой владею, сама жизнь!
– Избавь меня от подробностей, хорошо? – Костик тряхнул головой, словно пытаясь освободиться от навалившихся проблем – привычный жест из кажущегося таким далеким детства. – А теперь позволь мне уйти. Я выяснил все, что хотел, – и он поднялся.
– К Источнику?
– Не все ли равно, – Костик очень старался, чтобы его голос звучал безразлично.
– Нет, мне не все равно! И ты это прекрасно знаешь!
– И что? Скажешь, что будешь удерживать меня силой?
– Я могла бы, но не буду этого делать, потому что ты по-прежнему мой Коська. Коська, который никогда и ни в чем не отказывал.
– А ты этим всегда пользовалась и вила из послушного Рыжика веревки.
– И все же, стоит признать, что не очень часто, – Николь подошла к другу, стоящему около самой двери, и легко коснулась спутанных вихров.
– Ника!
Костик сгреб девушку в охапку и впился в ее губы. Поцелуй был злой и болезненный. Совсем не похожий на то обмусоливание, что он практиковал раньше, и на те умопомрачительные, уносящие за грань поцелуи, которыми одаривал Макс, или на поцелуй-издевательство Револа, во время которого Николь повредила тому основной позвоночный поток. Но с Коськой она никогда не сотворит подобного. Она просто подождет.
Не чувствуя ни отклика, ни сопротивления, он прервал поцелуй и отвернулся, уткнувшись лбом в дверь. Послышался скрип зубов, потом глубокий вздох.
– Ника, ты опять победила, Ника. Я сдаюсь. Делай со мной, что хочешь, – голос мужчины, который это говорил, был тоскливым и безжизненным, совсем не коськиным.
– Поздно уже, нужно ложиться спать, завтра будет новый день. Давай верить, что он будет лучше, чем все дни до этого, – и Николь отвела Костика в комнату к Максу на освободившуюся Сашину кровать.
***
Оптимистичным словам не суждено было сбыться. Задолго до рассвета Николь разбудил Макс и позвал к себе в комнату.
– Началось, – коротко сказал он.
Ее рыжий друг лежал на одной из кроватей и мелко дрожал. На него были свалены не только все одеяла и покрывала, имеющиеся в комнате, но даже верхняя одежда обоих парней. Николь сбросила это все и принялась осматривать больного. Еще вчера она заметила, что все его магические потоки увеличены, некоторые сращены и даже выступают за пределы тела. Сегодня они хаотично пульсировали. Иногда, при особенно сильных изменениях Костик сдержанно стонал.
В случаях с детьми Николь уменьшала толщину и яркость магических потоков, доводя их до стандартного, если так можно выразиться, состояния. Но что же можно сделать здесь?
– Макс, – она испуганно глянула на мужчину, – я не знаю, что делать! Он перенасыщен магией!
Макс кивнул, отыскал свой телефон, со злой безнадежностью глянул на значок отсутствия связи на экране и вышел.
– Костик, Костенька, я здесь, с тобой, – Николь положила руку на влажный лоб. – Ты не думай, я тебя не брошу. И Макс нас не бросит. Мы обязательно что-нибудь придумаем.
– Ника, выйди, не смотри на меня такого, – надо же, еще и стесняться находит силы! – Оставь меня. Я сам. Я сейчас, сейчас! – и Костик отвернулся к стене, неловко попытавшись опять натянуть на себя одеяла.
– Глупыш, какой же ты глупыш, – и Николь принялась гладить его по спине, одновременно пытаясь успокоить те магические потоки, которые, не вмещаясь в теле, стремились покинуть его.
Убрать излишки, стряхнуть их с пальцев в дальний угол и опять провести ладонью по позвоночнику сверху вниз. Постепенно стихли стоны и скрежет зубов. Дыхание стало выравниваться.
Они вздрогнули оба, когда открылась дверь и вошел Макс, но Николь и тогда не перестала гладить веснушчатую спину.
– Я звонил целителю Геращенко, – сообщил он.
– И что?
– Что-что, ругался, – Макс пожал плечами. – У него пятый час утра.
– А потом? Что дядя Петя сказал потом?
– А потом он сказал, что прежде со случаями магического перенасыщения не сталкивался, и предложил заблокировать все магические потоки. Тогда мучения сразу прекратятся. Сказал, что ты знаешь, как это можно сделать.
– Нет! – Николь и Костик ответили одновременно.
– Нет? В таком случае он просил перезвонить. Сказал, что ему это интересно, – ответил Макс и опять вышел.
– Дядя Петя такой – прямолинейный и честный, говорит, что думает, – пояснила Николь. – Но он также и добрый. Он нам поможет, я знаю!
– Нам, ты сказала «нам». Как будто есть эти самые мы, – грустно усмехнулся Костик.
– Коськ, да, «мы» есть. Пусть не так, как виделось тебе, но мне так хочется сохранить нашу дружбу. Ты – самое лучшее, что было у меня долгое время. Я не хочу все это забывать и перечеркивать.
– Да, конечно, – под действием целительных поглаживаний он стал успокаиваться и, в конце концов, заснул.
***
Завтрак и обед им принесли прямо в комнату. Костик просыпался, молча терпел ломку, пока хватало сил, но заканчивалось тем, что его начинало трясти и Николь опять гладила его обнаженную спину под холодным безэмоциональным взглядом Макса.
После обеда прибыл доктор Геращенко.
– Кхе-кхе, девочка, опять нашла интересный случай? – он поздоровался за руку с бывшим пациентом и отодвинул свою ученицу в сторону. – Что делала с подопытным?
– Дядя Петя! – укоризненно проговорила Николь. – Это не подопытный, это Костя!
– А-а, Костя! Ну тогда другое дело, – кивнул вредный старик. – Так что ты делала с Костей? – с ехидцей переспросил он.
Можно было бы уже запомнить: с подполковником Геращенко проще согласиться сразу, иначе вывернет так, что станет только хуже.
– Как видите, имеет место магическое перенасыщение, последовавшее вследствие долгого пребывания около Источника. Я убирала те потоки, которые выходил за пределы тела.
– Тэк-тэк-тэк, однако! – доктор бегал сухими узловатыми пальцами по телу пациента, нажимал, пощипывал, кивал каким-то своим мыслям и укоризненно хмыкал. Потом удовлетворенно, словно все уже было позади, сообщил: – Всегда знал, что ты умница и целительница от бога. Да и умеешь заинтересовать старика! Случай интересный, беремся! Давайте собирайтесь, внизу ждет машина, а там – в вертолет и на базу.
Надобность в покупке магических потоков у Либерстэна отпала, и вертолет доставил их в госпиталь Службы, в котором доктор Геращенко чувствовал себя полноценным хозяином. Как потом выяснилось, он проработал здесь долгое время, начав с должности простого врача-ассистента, и закончив постом главного врача. Впрочем, и сейчас являлся бессменным консультантом, вызывая уважение и почтение, а зачастую и благоговейный ужас у всего персонала.
К их приезду одноместная палата для Костика была уже готова.
Потом были изнурительные сутки с душераздирающими криками и даже проклятиями в адрес доктора Геращенко, его госпиталя, Либерстэна, Источника и всей магии в целом. И только Николь могла усмирить разбушевавшегося пациента. Она клала руку ему на лоб или на спину, шептала, что все будет хорошо, и Костик постепенно успокаивался.
В конце концов, дядя Петя показал свой несносный характер, накричал на них обоих и почти силой выпроводил Николь из палаты. Благо, идти было совсем недалеко, доктор как будто все предвидел и приказал подготовить комнату для нее совсем рядом.
Как же она устала.
– Алло, Макс? Как ты? Я хочу сказать, что очень, очень тебя люблю, – это все, на что хватило ее сил, и Николь устало прикрыла глаза.
Проснулась она от того, что кто-то осторожно, едва касаясь, гладил по голове.
– Макс, – счастливая улыбка расползлась от уха до уха, – как же я соскучилась. Иди ко мне!
Больничная кровать была узковата для двоих, но им совсем не было тесно. Наоборот, как никогда хорошо и уютно.
– Макс?
– Да, любимая.
– Ты мне не снишься?
– Надеюсь, что нет.
– Макс?
– Да, любимая.
– Ты знаешь, что я тебя очень, очень люблю!
– Да, любимая, знаю. Поспи еще.
– А я не хочу. Давай поговорим.
– Давай. Я буду говорить, а ты закрой глазки и делай вид, что спишь.
Николь послушно закрыла глаза и еще крепче вжалась в мужское тело.
– Однажды один глупый-глупый майор выполнял задание. На этом задании пострадал его брат. И тогда этот глупый-глупый майор не придумал ничего лучше, как привести ему целителя. Неважно какого. Но судьба сжалилась над этим глупым-глупым майором и послала ему ангела. Правда, ангел мог вознестись на небо, забрав с собой кусочек того майора, но перепуганный майор оттолкнул судьбу и отобрал ангела у неба. Я уже говорил, что тот майор был очень глуп? – Николь, улыбнувшись, кивнула. – Так вот, тот болван не сразу понял, что ангел и есть его судьба. Пытался жить по-прежнему, и не сразу понял, что тот кусочек, который забрал у него ангел, был его сердцем. Оказывается, нельзя жить без сердца, Ники! – Макс с силой прижал податливое тело. – Можно жить без руки, ноги, без разума и магии, в конце концов! Но нельзя жить без сердца. Знаешь, когда я испытывал самый настоящий ужас? – Николь отрицательно помотала головой, и Макс продолжил: – Два раза. В моей жизни это было два раза. Первый раз, когда я поднялся в наше первое утро в Кадагане, на море, вышел из своей комнаты и увидел тебя. Ты спала на спине и улыбалась. Такая красивая. Полностью обнаженная. Правая рука закинута на подушку, а левая лежала на животе, слегка касаясь… того, куда я рвался. Соблазнительные грудки смотрели вверх. И я испугался. Испугался себя, что не сдержусь и накинусь на тебя, как дикарь. Кое-как мне удалось оторваться от этого зрелища и скрыться в своей комнате. Даже не знаю, сколько я простоял под холодным душем, пока смог успокоиться и убедить себя, что я не зверь, а человек. Это был мой первый жуткий ужас.
Все же увидел ее тогда, пронеслась ленивая мысль.
– А второй?
– Второй еще продолжается…
Николь резко села:
– Как продолжается? Что случилось?
– Я боюсь, что ты от меня уйдешь. Вот, я сказал это.
– Глупый-глупый майор. Хорошо, что у тебя есть умная я, – и Николь первая начала поцелуй.
До чего же скрипучие эти больничные кровати! Но остановиться и правда, невозможно. Тысячу раз права Анита. Чувства и правда могут разрывать тело, как фейерверк, и их нужно выплеснуть, отдать друг другу.
***
Проснулась Николь бодрая и полная сил. Она осторожно выбралась из-под руки Макса, оделась и вышла за дверь. В коридоре было по-больничному тихо. На посту сидела дежурная медсестра и что-то писала.
– Доброе утро, – подошла к ней Николь и кивнула на дверь палаты Костика. – Как он?
Мимо прошла пара молодых парней в скучных больничных пижамах, они даже приостановились, разглядывая незнакомую девушку.
– Петров, Кортес, а ну живо на процедуры! – строго прикрикнула медсестричка. И лишь после того как парни, сворачивая головы, удалились, намного приветливее обратилась к Николь: – Госпожа Николаева, отдохнули? Вас уже ждут, – и поднялась, чтобы лично проводить гостью в кабинет.
– Николь, – в кабинете ее встретил жизнерадостный доктор Геращенко, – отдохнула? Вот и славно, отдых явно пошел тебе на пользу!
Не будет она расспрашивать дядю Петю, что он имел в виду. На пользу, значит, на пользу.
– Как Костик? Вы уже были у него?
– Первый, самый сильный кризис миновал. Сейчас пациент спит. А мы пока можем позавтракать. Пойдем в буфет?
– Я только Макса позову. Он тоже, наверное, голоден.
– Давай, зови, – нисколько не удивившись, согласился доктор Геращенко.
После завтрака Макс, не стесняясь, крепко поцеловал Николь и ушел, сообщив, что будет ждать звонка, а Николь и дядя Петя прошли в палату к Костику. Тот уже не спал и лежал, глубокомысленно разглядывая белый потолок.
– Костик, как ты?
– Жить буду, – скривился он. – Вы, доктор, это, простите за то, что я тут наговорил.
– Мог бы сделать вид, что не запомнил, – усмехнулся дядя Петя, а потом обратился к Николь: – Видишь, моя красавица, в порядке твой друг. Теперь точно выкарабкается. Будут еще рецидивы, но самое опасное позади. Эх-х, дружище, приставим мы к тебе самую симпатичную медсестричку, и заскачешь через месяцок, как молодой! Что? И так молодой? Значит, еще раньше заскачешь. Николь, – он повернулся к девушке, – тут у меня одна аспирантка просится вести этот занятный случай, ты как, позволишь? Ты, как я знаю, скоро должна опять выйти в хоспис к детям?
Вместо Николь ответил Костик:
– Что за аспирантка?
– Ну как же, ты у нас совсем новое направление в целительской магии. Будем лечить и изучать. Изучать и лечить.
– Давайте, – согласился Костик, – я не возражаю.
– Ну, брат, спасибо, ну услужил, – дядя Петя похлопал пациента по бицепсу и вышел.
– Ника, ты иди, не трать на меня время, – Костик первый начал разговор. – Сама слышала, самое опасное позади. Мне… мне легче так будет. Не хочу, чтобы ты видела меня слабым.
– Ты для меня навсегда останешься самым лучшим Коськой, Бешенный Рыж, – вспомнила Николь его старую интернатскую кличку. – И знай, я всегда буду рядом, и ты от меня никогда не отделаешься!
– А я-то надеялся, – скривился Костик.
Николь подошла к кровати, положила парню руку на лоб, склонилась, поцеловала его в переносицу и быстро вышла из комнаты. Незачем ему видеть умостившуюся в уголке глаза слезу.
***
– Алло, Макс?
– Да, любимая.
– Ты далеко?
– Что-то случилось?
– Я освободилась, и мы можем ехать домой.
– Домой. Я сейчас!
***
Макс самым бесстыдным образом использовал свое положение и связи, и уже через час вертолет Службы Безопасности нес их в родной город.
– Макс, куда ты так спешишь? Я бы с удовольствием проехалась на поезде, – растерялась Николь. – Ты знаешь, я ведь еще ни разу не ездила на них.
– Будет тебе и поезд, и все, что захочешь будет, но сегодня мы должны попасть домой как можно скорее.
– Зачем? Так ли уж важно, приедем ли мы домой к обеду или ночью?
– Очень даже важно! Ночью муниципалитет не работает!
– И что? – Николь поглупела или ей хотелось казаться такой под горячим взглядом ее мужчины?
– Так и быть, признаюсь, – Макс перетащил девушку к себе на колени. – Ты знаешь, что я отчаянный трус?
– Нет, – губы растянулись в широченной улыбке, а брови поползли вверх.
– Это последний мой секрет. Кроме государственных, конечно! – Макс всегда остается Максом. – Так вот, я до потери сознания боюсь, что случится что-нибудь еще и мы опять не сможем пожениться. А потому мы прямо сегодня же идем в муниципалитет, и добрая тетенька регистратор подтвердит, что ты моя и только моя!
