Текст книги "Мы раскрываем убийства"

Автор книги: Ричард Осман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Такое уж у меня хобби.

– Я провожу тебя к стойке чартеров, – говорит Карлос. – Вот увидишь, меньше чем через час уже будешь в воздухе.

И что бы он делал без Карлоса? Эдди решает даже не предлагать ему триста баксов. Карлос определенно заслужил тысячу.

Эдди летит на Гавайи. А Рози и Эми даже не догадываются, что он у них на хвосте.

Роб будет очень доволен.

39

У Фелисити Вулластон редко бывают гости, но она постаралась оказать Бонни Грегор радушный прием. К счастью, Бонни любит травяной чай, и Фелисити не пришлось бежать за молоком.

– Простите, что вот так нагрянула без предупреждения, – говорит Бонни. – Теперь я чувствую себя глупо.

– Ничего страшного, – отвечает Фелисити. Значит, то письмо было от Бонни. Это у нее двое детей. И блог… вроде интерьерный?

– Просто знаете, мне все подруги твердят: хватай быка за рога! И я решила: надо быть смелее, Бонни.

Кажется, Бонни очень нервничает. Фелисити даже не припоминает, когда кто-то так сильно нервничал в ее обществе.

– Хороший девиз, – соглашается она. – И чем я могу помочь?

– Я… – Бонни колеблется. – Если честно, я не знаю. Может, сами скажете?

– Скажу, чем могу вам помочь?

– Я-то просто вбила в поиск «агентства по работе с инфлюенсерами», – продолжает Бонни. – И вы оказались ближе всех от моего дома, а мама может взять детей всего на пару часиков, вот я и подумала: просто заеду к вам и обо всем расспрошу.

– Мм… – тянет Фелисити, – а о чем «обо всем»?

– Я в этом ничего не смыслю, – говорит Бонни. – То есть… смыслю, конечно, я тоже своего рода инфлюенсер и хочу принадлежать к этому миру… Хотя это глупо, наверное.

– К миру инфлюенсеров? – спрашивает Фелисити, совершенно не понимая, о чем этот разговор.

– У меня сейчас четырнадцать тысяч подписчиков в «Инстаграме»^◊, и, возможно, для «Вирусного контента» этого мало, а вдруг не мало? Вдруг?

Фелисити догадывается, что ей задали вопрос. Жаль, что она так мало знает о «Вирусном контенте».

– Четырнадцать тысяч? – Она задумывается: много это или мало? – Знаете, важно не только количество, но и качество. Как вам чай?

– Идеально, спасибо, – говорит Бонни. – Успокаивает. А можно вас кое о чем спросить? Если я вам надоем, так и скажите, у вас, наверное, других дел полно.

Фелисити щелкает мышкой и закрывает судоку на компьютере.

– Спрашивайте о чем угодно.

Бонни достает блокнот.

– Простите, я составила список вопросов. Знала, что разнервничаюсь. Скажите, как развить и монетизировать блог в соцсетях?

– Ох, – отвечает Фелисити, – ну, наверное, всякий долгий путь начинается с одного шага?

Бонни кивает и записывает.

– Точно. А в цифрах сколько это будет?

– Что ж, – говорит Фелисити, – все зависит только от ваших запросов. Вот вы на что рассчитываете?

– Ну, на миллионы я не претендую, – отвечает Бонни. – Но хотела бы однажды уйти с работы. И заниматься только блогом.

– То есть быть инфлюенсером на полную ставку?

– Простите, если вы думаете, что это невозможно, ничего страшного. Мне многого не надо.

Фелисити лихорадочно припоминает, что Бонни писала в письме.

– А можете… можете показать пример своих работ или… того, что вы делаете?

– Конечно, – отвечает Бонни. – Конечно, я же не знаю, как у вас тут все устроено. Я никогда не бывала на таких встречах.

«Я тоже», – думает Фелисити. Но она рада, что у нее гости, и ей хочется помочь Бонни. Возможно, она замолвит за нее словечко перед новыми начальниками. Кем бы те ни были.

– Всё есть в «Инстаграме»^◊, – говорит Бонни. – Мой ник @bonnieinspo.

По виду Бонни Фелисити догадывается, что должна что-то сделать с этой информацией. Возможно, ввести в компьютер? Фелисити щелкает мышкой и раздосадованно цокает.

– Чертов компьютер, – говорит она. – В техподдержке обещали починить. Может, покажете на телефоне?

Фелисити выходит из-за стола, подвигает стул и садится рядом с Бонни. Как все-таки здорово, когда в офисе кто-то есть. Интересно, Бонни сочтет ее чудачкой, если она пригласит ее на обед? Они могли бы сходить в пиццерию. Фелисити сто лет нигде не была. Бонни показывает ей ленту фотографий: надписи на стенах и дверях ярко-розовой краской. «Любовь», «надежда», «нежность». Фелисити не понимает, что все это значит, но ей нравятся слова «любовь» и «надежда».

– Чудесно, – произносит она, – просто замечательно.

Бонни улыбается, а Фелисити снова садится за стол.

– Вы правда так считаете?

– Очень ярко, – говорит Фелисити, – позитивно и оригинально.

– А как вы думаете… бренды захотят со мной сотрудничать?

– Боже, – отвечает Фелисити, – ну что за вопрос! Конечно, захотят, Бонни.

– Потрясающе! – восклицает Бонни. – А какие?

– Например, производители краски, – говорит Фелисити. – Компании по декору.

– Точно, – кивает Бонни, – я так и думала. Компании по дизайну интерьеров.

– Именно, – поддакивает Фелисити. Ей становится стыдно. Глаза Бонни светятся счастьем. Надо во всем признаться… и отправить Бонни в настоящее пиар-агентство. К тем, кто будет знать, что делать. А Фелисити – она же ископаемое. Какой от нее прок? Никакого.

– А с какими брендами вы сотрудничаете?

Фелисити не сотрудничает с брендами. Она сотрудничает с одним захудалым телеканалом и иногда – с газетой «Летчуэртский вестник». Бедняжка Бонни. Взгляд Фелисити падает на коробки с товарами, выстроившиеся у дальней стены. Она показывает на них.

– Ну…

Бонни оборачивается и видит коробки.

– О боже, «Свежачок»!

– Да, – отвечает Фелисити. Фиолетовый напиток, от которого вся стена светится. Фелисити приучила себя не смотреть в ту сторону – глаза режет.

– То есть вы хотите сказать… – дразнящим тоном произносит Бонни.

Фелисити вскидывает бровь, надеясь, что Бонни уточнит, что именно она (то есть Фелисити) хочет сказать.

– Вы хотите сказать, что Эндрю Фэрбенкс…

– Именно, – кивает Фелисити, хотя понятия не имеет, кто такой Эндрю Фэрбенкс.

Бонни потрясенно качает головой. Кажется, этот Фэрбенкс – большая шишка.

– Вы, наверное, сейчас очень заняты, простите.

– Вовсе нет, – отмахивается Фелисити, – вовсе нет. Это же моя работа.

– Эндрю Фэрбенкс, – повторяет Бонни. – Мама с ума сойдет, когда узнает.

У Фелисити вдруг возникает нелепое, но очень сильное желание быть мамой Бонни. Или бабушкой. Или кем-то, к кому она приходит и делится новостями.

– Так что скажете, сможете мне помочь? – спрашивает Бонни. – Можете отказаться. Я все пойму.

Вообще-то, начальство в «Вирусном контенте» у нее в долгу после всего, что она для них сделала. Она могла бы написать им и порекомендовать Бонни. Бонни новичок, хочет заработать, готова на все и попробует что угодно. Фелисити убеждена, что к ней прислушаются, и она поможет этой очаровательной, милой и нервной женщине, которая проделала такой путь и приехала в Летчуэрт-Гарден-Сити, потому что подруги велели хватать быка за рога.

– Знаете что? – спрашивает Фелисити. – А вы не хотите сходить со мной в пиццерию? Там и поговорим.

40

Рози, Эми и Стив стоят на парковке частного аэродрома Эмори и смотрят, как самолет Эдди Флада взмывает в безоблачное голубое небо.

– На Гавайях ему понравится, – говорит Стив.

– А вот Барб с дочкой не очень, – отвечает Рози.

Благодаря Карлосу Моссу они знают имя убийцы и даже получили скан его паспорта с фотографией. Эдди Фладу, которого послали убить Эми, предстоит пролететь десять часов и приземлиться на роскошном курорте, где вместо Рози и Эми его будут ждать восьмидесятилетняя Серая Пантера и ее благодарная дочка.

Стив достает с заднего сиденья автомобиля свой маленький рюкзачок, а Карлос Мосс аккуратно вынимает из багажника чемодан Рози от «Луи Виттон».

– Встречай нас, Сент-Люсия! – торжествует Рози. – Надо погуглить местные законы.

– Спасибо, Карлос, – говорит Эми.

Они идут к зданию терминала.

– Не за что, мэм, – отвечает Карлос. – Для вас заправили «Фэлкон». Хороший самолет.

Впереди шагает Стив в футболке, шортах из отеля и армейских ботинках. На спине расплывается пятно от пота. Рози пытается взять его за руку, но он не дается.

– Кажется, он вас очень любит, – замечает Карлос.

– Мне трудно принимать любовь, – говорит Эми.

– Понимаю, – отвечает Карлос, – но этому можно научиться.

Эми кивает. Подходит носильщик с тележкой: он пришел за чемоданами. Карлос лезет к Стиву обниматься.

– Я не обнимаюсь. Прости, – говорит Стив.

– А я обнимаюсь, – обхватывает его руками Карлос.

– Я весь потный.

– Это Южная Каролина, – говорит Карлос. – Тут все потные. Хорошего вам полета, ребята, и не вздумайте умереть. Нам со Стивом еще надо сходить на авиашоу.

Он кланяется Рози:

– Мисс Д’Антонио.

– Спасибо, Карлос.

Карлос возвращается на дежурство, а Рози, Стив и Эми шагают к взлетно-посадочной полосе.

– Вам надо упомянуть Карлоса в одном из своих романов, – говорит Эми, – в качестве благодарности.

– А я его знаю, – сообщает Рози, – и он уже был в моем романе. Читала «Пока ты был мертв?»

– Видимо, уже нет смысла притворяться, что не читала, – бормочет Эми. – И кто там Карлос? Охранник в конце?

– Бывший морской котик, с которым писательница переспала на частном аэродроме, – заявляет Рози.

– Ясно, – вздыхает Эми. – Почему я не удивлена?

Рози показывает носильщику, где стоит их чартерный самолет.

41

Макс Хайфилд встречается с Хэнком ван Вином в «Уилберфорсе», частном лондонском клубе в переулках Пэлл-Мэлл. Дерево и кожа, мужчины и женщины в костюмах и галстуках, говорящие полушепотом, – Хэнк любит назначать встречи в таких местах.

Макс тут уже бывал. Иногда клуб арендуют для киносъемок. Однажды он пристрелил нациста в здешнем туалете. Понарошку, конечно же.

– Простите, сэр, нельзя в спортивной обуви, – говорит швейцар в котелке.

– Что? – удивляется Макс.

Может, парень его не узнал? Макс снимает шапку и картинно проводит широкой ладонью по густым волосам.

– Нельзя в спортивной обуви, – повторяет швейцар.

Видимо, волосы Макса не произвели на него впечатления.

– Вы меня не узнаете? – спрашивает Макс.

С опытом он понял, что это вежливее, чем «Вы что, не знаете, кто я такой?».

– Узнаю, мистер Хайфилд, – говорит швейцар. – Видел вас в кино. И очень рад приветствовать вас в «Уилберфорсе», но сюда нельзя в спортивной обуви. При всем уважении.

Макс решает поспорить:

– Это кроссовки за семьсот фунтов.

Швейцар вскидывает бровь и спрашивает:

– За штуку?

Макса пускают везде. Даже в спортивной обуви. Макс ходил на королевскую свадьбу босиком и в саронге. Да, это был саронг от Александра Маккуина, но тем не менее. Это какое-то недоразумение. «Только не выходи из себя, Макс, – приказывает он себе. – Помни, даже маленькие людишки покупают билеты».

– У меня встреча с Хэнком ван Вином, – говорит Макс. Имя Хэнка наверняка должно что-то значить.

– Да, сэр, – кивает швейцар. – Кажется, мистер ван Вин уже ждет вас в библиотеке. В нормальной обуви.

– А вы не даете нормальную обувь напрокат? – спрашивает Макс.

– Разумеется, мистер Хайфилд. Какой у вас размер?

У Макса Хайфилда тридцать девятый размер.

– Сорок пятый, пожалуйста.

Швейцар уходит в чулан и возвращается с коричневыми ботинками сорок пятого размера.

– Коричневые? Но я весь в черном.

– Увы, сэр, сорок пятого размера остались только коричневые. Есть черные сорок четвертого, подойдут?

– Мне даже сорок пятый мал, – говорит Макс. – Ладно, возьму коричневые. Но мне нужны гарантии, что меня не будут фотографировать, пока я в здании.

– Сэр, это «Уилберфорс», – отвечает швейцар. – Тут вас скорее нарисуют с натуры маслом, чем сфотографируют.

Макс кивает, подходит к старинной банкетке и надевает новые ботинки. Он собой гордится. Прежний Макс вышел бы из себя, стал бы орать, но психотерапия творит чудеса.

– Мне очень понравился «Погром-7», сэр, – говорит швейцар. Не так уж плох этот малый, думает Макс. Он просто делает свою работу.

– Спасибо, дружище, – отвечает Макс. – Я перед съемками Чехова и Ибсена читал. Думаю, это заметно.

– Еще как заметно, – подтверждает швейцар.

Пальцы Макса едва доходят до середины ботинок. Он не в восторге от того, что приходится встречаться с Хэнком, но Джефф Нолан не подходит к телефону. А Хэнк второй после Джеффа в мире частной охраны. Услуги оказывает те же. Хэнк знает, что Макс приведет ему клиентов, и согласится на сделку.

Одной запиской дело не ограничилось. Вторую подсунули под дверь гримерки. «Хайфилд, тебе конец».

Пусть другие выясняют, где Джефф Нолан. У Макса в жизни одно правило: идти вперед и никогда не оглядываться. Или это два правила? Психотерапевт просила его задуматься, хорошая ли это тактика. Идет ли она на пользу ему самому и окружающим – коллегам и близким? Полезно ли всегда смотреть только вперед?

Макс последовал совету психотерапевта, хорошенько об этом подумал и пришел к выводу, что да, эта тактика идет на пользу ему и окружающим. Психотерапия – это что-то. Она даже налогом не облагается.

Он объяснил своему психотерапевту Мелани – да, это женщина, но она намного старше, так что его все устраивает, – что после «Погрома-7» должен следовать «Погром-8». Никто не снимает «Погром-6» после «Погрома-7». Мелани возразила, что можно было и не снимать столько «Погромов», но тут он понял, что она хоть и разбирается в психотерапии, но ничего не смыслит в кассовых сборах. Он спросил, видела ли она прокатную статистику, а она спросила, что такое прокатная статистика, и тут он понял: ну о чем с ней говорить? Даже психотерапевт не может знать всего на свете. Мелани прекрасно понимала, почему папа его не любил, но совсем не понимала причин его честолюбия.

К тому же потом оказалось, что «Погром-8» будет приквелом остальных «Погромов», то есть на самом деле можно одновременно смотреть вперед и оглядываться назад. Как тебе это, Мелани?

– Сэр? – окликнул его швейцар.

– Хм?

– Простите, сэр, но вы уже минуту или около того что-то шепчете себе под нос, а я не знаю, прерывать вас и вести в библиотеку или оставить в покое.

– Да, да, конечно, ведите. – Макс поднимается и отдает швейцару кроссовки. Неоново-голубые и пастельно-розовые, с черной подошвой.

– А вы уверены, что их никто не украдет?

Швейцар смотрит на кроссовки.

– Уверен, сэр.

Швейцар ставит кроссовки за стойку и ведет Макса по широкой лестнице, покрытой ковром.

Макс следует за ним, шлепая ботинками, как лягушка, карабкающаяся по берегу канала.

42

Рози и Стив сидят рядом на кремовом кожаном диване и напоминают несуразную парочку пожилых супругов. Эми расположилась в бархатном кресле напротив, угрюмо уткнувшись в телефон. Пилот предупредил о входе в зону турбулентности, поэтому Эми и Стив пристегнулись. Рози не пристегнулась: она «не верит в турбулентность».

Стив и Рози подпевают песенке о проселочных дорогах, которую Эми никогда не слышала. Она жалеет, что наемного убийцы нет рядом, сейчас это было бы кстати.

На Сент-Люсии они планируют разузнать как можно больше про Беллу Санчес, и, если удастся связать ее убийство с контрабандой налички, в причастности Любе не останется сомнений. Но если за убийствами стоит Любе, что делать дальше? Где он? А главное, кто он?

У Эми сигналит телефон. Неизвестный номер.

Надо поговорить.

Джефф? На Джеффа непохоже. Но сейчас многие пропускают свои сообщения через ИИ. Она решает ответить.

Джефф?

Парочка напротив запевает песню о стриптизерше Лоле. Откуда они знают все эти песни?

Это не Джефф. Это…

Хэнк. Хэнк ван Вин, если ты знаешь еще одного Хэнка, что вполне возможно. Где ты? Я могу тебе помочь. Тебе нужна помощь?

Хэнк? Человек, которому эти убийства на руку? Что ему ответить?

Где Джефф, Хэнк?

Надо было выбросить этот телефон. Но она не может этого сделать: вдруг Джефф выйдет из подполья и захочет с ней связаться?

Слышал, Джефф мертв. Ты в курсе? Даже не знаю. Не думаю, что Джефф может умереть.

Стив ей кивает.

– Переписываешься с друзьями?

– Пытаюсь понять, кто хочет меня убить, – отвечает Эми.

– Скорее всего, кто-то из друзей и хочет, – замечает Рози.

Это ты пытаешься меня убить, Хэнк? Пока не вышло.

Что за игру он затеял?

Я не пытаюсь тебя убить, Эми. Если бы пытался, ты бы уже умерла (ХАХАХА).

– С кем ты переписываешься? – спрашивает Стив, видимо, заметив выражение ее лица.

– С Хэнком ван Вином.

– Деловым партнером Джеффа Нолана?

Эми кивает:

– И лучшим другом. И типичным голландцем. Джефф предупреждал меня о нем перед исчезновением.

– Нельзя пользоваться телефонами в полете, – говорит Стив.

– Как я забыла? – отвечает Эми. – Как можно подвергать нас такой опасности!

Эми решает ответить Хэнку. Может, удастся его разговорить.

Ты знаешь, где я, Хэнк. Ты только что нанял человека, чтобы тот за мной следил. А еще у меня сто тысяч – наверное, твои?

Эми смотрит на Стива. Если Хэнк на самом деле задумал ее убить, не исключено, что у него получится. А если начнется перестрелка, где гарантии, что Стив не попадет под перекрестный огонь? Зря она его с собой потащила.

Начинается новая песня – «Возьми меня с собой». Наконец-то знакомая песня!

Она внимательно смотрит на Стива. И замечает в его глазах искорку, которая, как ей казалось, давно потухла. Рози предлагает ему косяк; он отказывается, но улыбается, и, кажется, искренне. Они с Рози поют, потом Рози встает и танцует, и Эми кажется, что Стив готов вскочить и начать танцевать вместе с ней, и вскочил бы, если бы не ремень безопасности. Экран телефона вспыхивает.

Тебя хотят убить? Очень жаль. Я встречаюсь с твоим старым клиентом и вспомнил о тебе. Мне нужны сотрудники, двери «Хэнк индастриз» всегда для тебя открыты. Мы можем поговорить?

Поговорить? Опять о том же самом? Нет, Хэнк, мы не можем поговорить. Эми вытаскивает из телефона сим-карту, достает из сумочки маникюрные ножницы и режет карту на маленькие кусочки. Джефф придумает, как с ней связаться. Она ощущает себя свободнее. Теперь остались лишь они со Стивом и Рози против всего мира.

Эми ждет, что Стив скажет, что маникюрные ножницы нельзя проносить на борт самолета, но он готовится взять высокую ноту и затянуть припев «Возьми меня с собой».

Начинается припев, и они поют его хором, а в Карибском море вдалеке вырисовывается силуэт острова Сент-Люсия.

43

Окажись Макс Хайфилд в «Уилберфорсе» несколько лет назад, он бы чувствовал себя не в своей тарелке. Но теперь он везде в своей тарелке. Он заслужил право находиться где угодно когда угодно. Даже если иногда приходится снять кроссовки. Макс переживает, что швейцар оставил кроссовки под стойкой, не убрав их в шкафчик или лучше в сейф.

В библиотеке полки от пола до потолка, окна во всю стену, темные дубовые панели, зеленая кожаная мебель и много-много книг. Вдоль стены выстроились письменные столы; на круглых столиках – новые книги и толстые журналы. Зал освещен тремя гигантскими канделябрами и медными лампами для чтения. Если бы здание принадлежало ему, думает Макс, он бы все отсюда вынес и устроил тут бассейн и тренажерный зал с сауной. И назвал бы аквакомплекс «Библиотекой» в доказательство, что читает книжки.

Хэнк сидит на зеленом диване за стеллажом с медицинскими журналами и держит в руках открытую книгу.

В библиотеке больше никого нет, лишь женщина лет восьмидесяти – она читает книгу по философии горя. Когда он вошел, она его узнала – он всегда замечает, когда его узнают.

Макс садится в глубокое кресло напротив Хэнка. Хэнк закрывает книгу и кивает на обложку.

– Спиноза, – говорит он. – Читали?

– Спинозу? Нет. Интересно?

– Неплохо, – отвечает Хэнк. – Очень неплохо. На мой взгляд, без Спинозы у нас не было бы ни Канта, ни Гёте.

– Точно, – говорит Макс.

– Не было бы даже Джордж Элиот. Без этого голландского гения не было бы «Мидлмарча».

Хэнк усмехается, Макс тоже и добавляет:

– Спасибо, что согласились встретиться.

– Я ждал вашего звонка, – отвечает Хэнк. – У вашего агентства много проблем. Трудно быть верным, когда много проблем, да?

– Я верен Максу Хайфилду, – отвечает Макс.

– Это моральный парадокс, – говорит Хэнк.

– Спасибо. Слышал, Джефф умер. На самом деле?

– Джефф? – переспрашивает Хэнк таким тоном, будто речь о забытом друге детства. – Джефф меня больше не беспокоит, Макс. Кто воюет мечом, от меча и погибает.

Макс вопросительно смотрит на него.

– Вы имеете в виду мой фильм? «Погибший от меча»?

– Нет, это такая поговорка.

– Ясно, – отвечает Макс. – Так скажите, вы заинтересованы в сотрудничестве со мной?

– В сотрудничестве с вами? Думаю, это разумно. Полагаю, даже наш друг Спиноза одобрил бы это сотрудничество.

– Если мы будем работать вместе, – говорит Макс, – у меня есть определенные требования. Ожидания.

– Полная круглосуточная охрана семь дней в неделю, – отвечает Хэнк. – Телохранителей сможете выбирать сами. А за посредничество заплачу два миллиона в год.

Макс берет книгу с дубового столика возле кресла. «Иран в четырнадцатом веке: вопль неопределенности». Он кладет ее обратно.

– Что-то еще, Макс? – спрашивает Хэнк.

Макс достает из кармана карточку и протягивает Хэнку.

– «Ты труп». Боже правый. Есть мысли, от кого это может быть?

– Нет, – отвечает Макс. – Меня все любят. Даже в журнале «Грация» это написали.

– Посмотрим, что можно сделать, – говорит Хэнк. – Кажется, в «Максимальной защите» о вас плохо заботятся.

Макс снова берет книгу, забыв, что это «Иран в четырнадцатом веке: вопль неопределенности». Он кладет ее обратно.

– Много клиентов Джеффа к вам ушли? – спрашивает Макс.

– Чайки следуют за путником.

Макс кивает:

– А правда, что вы сказали Джеффу, что я неправильно держу пистолет?

– Что?

– В «Погроме-7».

– Что такое «Погром-7»?

Теперь уже Макс усмехается:

– У вас прекрасное чувство юмора, Хэнк.

– Спасибо, Макс.

Макс встает и хлопает Хэнка по спине.

– Подготовьте контракт, и я его подпишу.

– Рад был увидеться, Макс, – говорит Хэнк и снова открывает книгу. – Я прослежу, чтобы вас никто не убил.

Возле двери Макс слышит тихий плач женщины, читающей книгу про горе. Он делает вид, что читает журнал про яхты, а сам незаметно ее изучает. Он никогда не умел плакать на камеру. Если в сценарии предусмотрен плач, он просто заменит его на «разгневанный рев» – рев у него хорошо получается.

Он подходит к женщине, кладет руку ей на плечо и добродушно улыбается.

– Хотите автограф?

Женщина поднимает на него заплаканные глаза.

– Не знаю, кто ты, сынок, но убери, пожалуйста, руку.

Макс медленно кивает. Он все понимает. Горе порой играет с людьми злые шутки.

44

За последние несколько лет Эми оказывалась в смертельной опасности в разных странах, но на таком красивом острове – еще никогда.

– Сент-Люсия – единственное государство в мире, названное женским именем, – говорит Рози.

– А как же Виргиния? – спрашивает Эми.

– Виргиния – не государство, а штат, – отвечает Стив.

Они с Рози переглядываются и закатывают глаза. Эми не уверена, что ей по душе этот альянс.

Они поднимаются по наклонной прибрежной дороге. По одну сторону тянется бескрайняя синева, по другую – бесконечные изумрудные горы. В излучинах дороги приютились живописные деревушки; с деревянных террас открывается вид на Карибское море.

Эми наслаждается видом, но не может не заметить, что Стив всю дорогу сидит, уткнувшись в телефон, и делает это как будто специально.

– Красивый вид, Стив, – говорит она.

– Обойдусь, – отвечает он, не отрываясь от телефона. – Долго еще, Ферди?

Таксист Ферди оборачивается почти на сто восемьдесят градусов.

– Еще два километра в гору и три под гору. Ехать быстрее?

– Да, пожалуйста, – хором отвечают Эми и Рози.

– Нет, спасибо, – говорит Стив. Его взгляд по-прежнему прикован к телефону.

Эми заглядывает в телефон.

– Что ты читаешь?

– Ничего.

Эми смотрит внимательно. Похоже, он не врет. Телефон выключен.

– Почему у тебя телефон выключен?

– Я читал, что за границей очень дорогая плата за роуминг. Один турист поехал на Тенерифе, и ему выставили счет на пять тысяч. Вот я и не включаю телефон.

– Если он выключен, – говорит Рози, повернувшись с пассажирского сиденья, – зачем ты на него смотришь?

– Просто мы… – Стив кивает в сторону окна, не поднимая головы, – мы очень высоко. И я не вижу заградительных барьеров.

Ферди снова поворачивается на сто восемьдесят градусов.

– Со мной вы в надежных руках. Уж сколько я бывал в авариях, но со смертельным исходом – ни разу!

– Включи телефон, – говорит Эми. – Связь по вайфаю будет бесплатная.

– А в отеле есть вайфай?

– В отеле, который входит в десятку лучших отелей мира по версии «Конде Наст»? – произносит Рози. – Да, возможно.

Стив включает телефон, и сообщения сыплются одно за другим.

– Есть что-то от полиции Хэмпшира? – спрашивает Эми.

– Тут в основном от Маргарет, соседки. Шлет мне фотки Бандита.

– Бандита? – услышав это слово, Рози вытягивает шею, как сурикат.

– Это кот Стива.

– Кот Бандит, – произносит Рози. – Мне нравится. Ферди, а почему вам все машут?

– Так меня тут все знают, – отвечает он. – Я же местный политик. Меня иногда показывают в новостях.

– А еще мне выслали информацию по медиаагентству «Вирусный контент» из Реестра компаний, – говорит Стив.

– И?

– Это новое название старой компании, «Фелисити Вулластон и Ко», – отвечает Стив. – Актерское агентство. Представляет актеров театра, телевидения и тому подобное.

– А можно спросить, почему вы такси водите? – обращается Рози к Ферди. – Вы же политик.

– А я ни разу не победил на выборах. – Ферди выкручивает руль за секунду до столкновения с бетономешалкой. – Все время проигрываю.

Детишки машут Ферди с веранды ярко-желтого дома. Он сигналит им в ответ.

– Кажется, вы им нравитесь, – замечает Рози.

– Так это потому, что я проигрываю, – отвечает Ферди. – Если бы победил, они бы меня ненавидели. В политике всегда так.

– Владеет компанией Фелисити Вулластон, – продолжает Стив. – Она родилась восемнадцатого марта тысяча девятьсот пятьдесят первого года.

– Примерно одного с вами возраста, да, Рози? – спрашивает Эми.

– Дорогая, я с Ферди разговариваю, – отвечает Рози.

– Женщина семидесяти с лишним лет в одиночку управляет медиаагентством по работе с инфлюенсерами?

Эми пожимает плечами. Но, кажется, Стив нашел верную зацепку. При чем тут «Вирусный контент»? Будет обидно, если эту загадку решит запрос в Реестр компаний, а не перестрелка.

– Пробьешь эту Фелисити?

Стив кивает:

– Как только будет вайфай.

– Мы почти приехали, – говорит Ферди с водительского сиденья.

У Стива вырывается тихий вздох облегчения.

– Но я должен вас предупредить: последний отрезок дороги – самый страшный.

Стив вцепляется в телефон так, что костяшки белеют. Ну что за душка.

– А вы всех возите в «Изумрудный залив»? – уточняет Рози. – Вы официальный водитель отеля?

– Большинство туристов едут именно туда, – кивает Ферди. – Некоторые берут вертолет: боятся опасной дороги. Или лодку. Это намного безопаснее. Ни одного смертельного случая.

– А эту женщину вы, случайно, не возили? Беллу Санчес? – спрашивает Рози и показывает Ферди фотографию Беллы Санчес.

Тот смотрит на фото буквально секунду.

– Я ее помню, – отвечает он.

– Вы ее возили?

– Нет. Но я ее помню. За ней приезжали на частной машине. Я раньше никогда ее не видел.

– А водителя? – спрашивает Эми.

– Одним глазком, когда они врезались.

– Они врезались? – ахает Рози.

– Тут все врезаются, – отвечает Ферди.

– Кроме вас. – Эми сжимает руку Стива.

– Я тоже врезаюсь только так, – рассказывает Ферди. – Но вы не бойтесь. Последний километр дороги просто жуть: хозяева отеля специально не кладут асфальт, потому что не хотят, чтобы люди пользовались пляжем. Если бы туда было легко добраться, все бы ездили к ним на пляж. Все пляжи на острове общественные.

– Так вы видели водителя?

– Видел, – кивает Ферди. – Я даже машину пытался вытащить. Она метра на два съехала по обрыву и врезалась в дерево. Я остановился и помог им выбраться.

– А можете описать водителя?

– Женщина, белая, – отвечает Ферди. – Длинные рыжие волосы. Бейсболка.

Похоже на описание женщины, которая встречала Эндрю Фэрбенкса в аэропорту. Это доказывает, что смерти взаимосвязаны. Эми рада, что наконец появились конкретные улики.

– А вы, случайно, не заметили, были ли у мисс Санчес чемоданы или сумки? – спрашивает Рози.

– Заметил, – говорит Ферди. – Я же спускался по обрыву и доставал их из машины. Три больших чемодана.

– Но вы не могли один тащить три чемодана, – возражает Эми.

– Я взял два. А третью сумку взяла та женщина, водитель.

– И что это была за сумка?

– Большая кожаная. Коричневая. На вид дорогая.

– Вроде этой? – спрашивает Эми и показывает Ферди фотографию сумки, найденной на яхте, где убили Эндрю Фэрбенкса. Сумки с деньгами.

– Точно такая и была, – кивает Ферди.

Впервые за всю дорогу Стив поднимает голову.

– Тот же водитель и та же сумка.

Эми кивает. Уже кое-что. Реестр компаний с таким не справится. Они имеют дело с настоящей убийцей и настоящей сумкой с деньгами.

– Вот видите, не зря прилетели, – произносит Рози.

– А вы кино снимаете, да? – спрашивает Ферди. – Сценарий пишете? К нам много кинозвезд приезжает. Сталлоне, например. Он все удивлялся, что его никто не узнает, а меня узнают все!

– Мы просто туристы, – отвечает Стив.

– Туристы, которые ценят анонимность, – уточняет Эми. – Если кто-то будет спрашивать про нас, вы нас не видели.

– Я никогда не рассказываю, кого вез, – отвечает Ферди. – Ваша тайна в надежных руках.

– Но вы только что рассказали нам про Сталлоне, – ухмыляется Рози.

– Да, – отвечает Ферди. – Но это же Сталлоне. При всем уважении к вам троим.

– А если кто-то будет интересоваться Беллой Санчес, сообщите мне, пожалуйста. Я дам вам свой номер, – говорит Стив.

– Так точно, босс, – отвечает Ферди. – Да, ей очень повезло, этой Белле. Не встань у них на пути это дерево, они рухнули бы в пропасть. Могли бы умереть. Повезло, говорю же.

– Можно и так сказать, – замечает Рози.

– Ладно, – говорит Ферди, – последний километр остался. Пристегивайтесь, будут кочки.

Рози восторженно хлопает в ладоши.

Эми видит, что Стив снова уткнулся в телефон. Она берет его за руку.

– Можешь и дальше притворяться, что читаешь почту. Но знай: я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.

Стив смотрит на экран.

– Я не притворяюсь. Письмо из полиции Хэмпшира.

– Новости про Джеффа? – спрашивает Эми. Джефф по-прежнему не выходил на связь.

– Кровь в машине, – отвечает Стив. – Она принадлежала Джеффу. Сверили с образцом в личном деле из офиса. И крови было много.

– Как интересно, – откликается Ферди.

Стив читает дальше.

– Пишут, что он наверняка мертв.

– Люди часто погибают в машинах, – комментирует Ферди, обернувшись к Стиву и кивая.

– Джефф не погиб, – отвечает Эми, хотя она уже не так уверена, как раньше. Если он не погиб, где он? Почему ей не помогает? А если погиб, кто его убил? Хэнк? Но они же были лучшими друзьями, пока все не закрутилось.

В салоне повисает тишина. Машина подпрыгивает и дребезжит на проселочной дороге, как стиральная машинка в режиме отжима.