Текст книги "Порезы (ЛП)"

Автор книги: Ричард Карл Лаймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Артура или Генри? – Спросила она, хихикнув.

– Обоих.

– Просто обожаю Артура Миллера. Конечно, он не Теннесси Уильямс. Теннесси Уильямс навсегда поселился в моем сердце. Думаю, это из-за того, что я девушка Южных кровей. Ладно, я не хотела отвлекаться. Пожалуйста, продолжайте.

– Ну, отработав в средней школе ровно год, я оставил преподавательскую работу ради того, чтобы открыть книжный магазин своей мечты. Я потратил на это все наши тогдашние сбережения, включая даже пару тысяч долларов, которые Хелен откладывала на отдых в Европе. Можно сказать, что тогда я сорвал с себя последнюю рубашку.

Ладонь Эмили Джин легла на его руку. Она легонько похлопала ее.

– Какой ужас, – сказала она. – Мне очень жаль.

– Так же сказала и Хелен. С самого начала она пыталась объяснить мне, что это безумная идея. Но мне удалось ее переубедить... И даже уговорить отказаться от той поездки. Не думаю, что когда-нибудь она сможет забыть об этом.

– Кажется, у меня есть идеальное решение для вашей проблемы, мистер Брайант. Обязательно свозите ее в Европу следующим летом.

Из легких Лестера вырвался резкий смешок. Покачав головой, он объяснил:

– У нее уже имеются свои планы на этот счет. Она уже подписалась на поездку во Францию, Англию, Испанию и куда-то еще вместе с группой студентов.

Он нахмурился и выпил.

Мартини Эмили Джин заканчивалось.

– Могу я купить вам еще один коктейль? – Спросил он.

– Конечно, можете.

Бармена нигде не было видно, но между столиками прохаживалась официантка. Он жестом подозвал ее.

– Мы хотели бы сделать еще один заказ, – сказал он. А затем, почувствовав какую-то странную гордость, добавил: – Бармен уже открыл на меня счет.

– Что будете заказывать?

– Мне, пожалуйста, двойной мартини, дорогуша, – сказала Эмили Жан. – Но только не добавляйте слишком много вермута.

– А мне еще одну порцию Mаргариты.

Когда официантка ушла, Эмили Жан сжала предплечье Лестера.

– Вы очень добры, – сказала она.

– Да, ерунда.

– Ну а теперь позвольте вернуться к разговору о вашей экскурсии по Европе. Она планирует свозить вас в Уэльс? Как же там прекрасно...

– Она вообще не планирует брать меня в поездку. Я останусь здесь, в солнечном и туманном городке Гранд Бич. Я просто физически не смогу туда поехать. У меня не бывает летних каникул.

– И вы позволите Хелен уехать одной?

Он кивнул.

– Мой бывший муж Роберт не особо позволял мне путешествовать в одиночку...

– Хелен всегда делает то, что ей нравится.

– Она очень своевольная женщина.

– Да у нее под юбкой яйца припрятаны.

– Мистер Брайант! – Эмили Жан хихикнула. – Нельзя говорить о своей жене такие ужасные вещи!

– Да.

Когда вернулась официантка и начала выставлять на стол новые бокалы и забирать пустые, никто не произнес ни слова.

Лестер дождался, пока она уйдет, а потом сказал:

– Должна же быть в этом мире хотя-бы одна или две женщины, которые не гордились бы своим высокомерием и самостоятельностью

– Мир переполнен такими женщинами. – Мягко сказала Эмили Жан и повторила: – Переполнен.

– Это очень приятно слышать, – сказал Лестер, глядя на нее. – Но мне почему-то в это не верится.

– Это простая истина. Если Хелен не ценит... Большинство женщин, я думаю, были бы счастливы... – Она быстро отвернулась. – Вы простите меня, мистер Брайант? – Она достала из сумочки платок, и, прижав к носу, стремглав вышла из-за столика.

Лестер наблюдал за тем, как она пересекает тускло освещенное помещение. Пару раз ее вело в сторону и она опиралась рукой о краешки находящихся рядом столов.

Он никогда еще не видел женщину с такой заплетающейся походкой. Удивительно, как она вообще смогла встать. Естественно, он понимал, что все это от выпивки. Наверное не надо было предлагать ей еще мартини. По всей видимости, до его появления она выпила уже не одну порцию. Уж пару бокалов точно.

А я пришел и взял ей еще.

Ожидая ее возвращения, Лестер допил свою маргариту. В бокале Эмили Джин еще оставалось немного мартини.

Захочет ли она добавки?

Естественно, больше пить ей не следует, подумал он.

Кто я такой, чтобы судить о том, что ей следует, а что нет?

Он сделал знак официантке, и, когда та подошла, заказал себе еще одну маргариту.

– Еще одну порцию мартини для леди? – Спросила она.

– Не думаю. Пока не нужно. Посмотрим, после того как она вернется.

Он медленно потягивал новую маргариту, думая о Эмили Жан. Ему казался печальным сам факт того, что в понедельник днем, сразу же после школы она отправляется в такое заведение и пьет в одиночку...

Может она надеется на какое-нибудь знакомство?

Почему нет? – Подумал он. Она и в самом деле кажется очень одинокой.

Так же как и я сам.

Затем он задумался, почему она все не возвращается?

Он допил маргариту и снова подозвал официантку.

– Повторить? – Спросила она.

– Пока не надо. Вы помните женщину, которая сидела здесь со мной?

– С рыжими волосами?

– Да. Она пошла в дамскую комнату... уже около получаса назад. Не могли бы вы посмотреть, как она там? Просто я немного волнуюсь...

– Конечно, я проверю.

Вернувшись, официантка покачала головой и развела ладонями в стороны.

– Вашей знакомой там нет. Мне очень жаль.

– Странно, – пробормотал он, нахмурившись.

– Да уж.

– Она ушла?

– По всей видимости да.

– Понятно. Ну, спасибо.

– Надеюсь, вы найдете ее.

– Да, спасибо.

Вернувшись домой, Лестер направился в сторону раздающегося из комнаты для гостей негромкого клацанья, и обнаружил там Хелен, набирающую что-то на печатной машинке.

– Извини за опоздание, – сказал он.

Еще несколько секунд она продолжала печатать. Затем оценивающе посмотрела на лист, после чего обернулась к нему и спросила:

– Что?

– Я сказал: "Извини за опоздание".

– Ой. – Она посмотрела на часы. – Боже, уже почти семь! Совсем заработалась... А ведь нужно еще подготовиться...

– Подготовиться к чему?

– К семинару в Калифорнийском Университете Лос-Анджелеса

– К семинару?

– Я рассказывала тебе о нем. "Основы Подростковой Дисфункции".

– Охренеть.

– Не говори так. Ты знаешь, что это сильно влияет на мою зарплату.

– Да, знаю. Ты постоянно мне об этом твердишь.

– Что-то ты сегодня в каком-то дрянном настроении. – Она собрала стопку напечатанных на машинке листков. – Если что, в холодильнике лежит запеканка.

– Спасибо.

13. Путешественник

Альберт ехал по центру Канзаз-Сити, пока не увидел здание отеля Холидей Инн. Ему нравились Холидей Инн. Тот номер, в котором он останавливался в Сент-Луисе в воскресенье и понедельник, зарегистрировавшись, как Милтон Шэдвик, был очень просторным и удобным. Настолько удобным, что вырубившись в воскресенье вечером, он проспал до полудня.

Сейчас шла вторая половина понедельника. Подделав на дорожном чеке подпись Милтона, он заплатил за номер на две ночи вперед. В ресторанчике отеля он подкрепился сэндвичем со стейком, луковыми кольцами и картошкой фри. Затем, с тремя сигарами Милтона в кармане рубашки, он решил исследовать окрестности Сент-Луиса.

В парке было тепло и хорошо. Присев на берегу пруда, он выкурил сигару и направился в зоопарк. По сравнению с Брукфилдским зоопарком в Чикаго этот был не очень большим, тем не менее Альберт с огромным удовольствием понаблюдал там за обезьянами.

И за женщинами.

Зоопарк был просто набит женщинами: кто-то из них прогуливался в одиночку, кто-то с подругами, кто-то с мужчинами, многие катили перед собой детские коляски или следили за парой, а то и тройкой маленьких детишек.

Он обращал внимание только на одиноких. Большинство из них были самыми обычными. Не то, чтобы они были некрасивы, нет. Они относились к тому типу девушек, на свидание с которыми идут лишь в самых крайних случаях, и то, только ради того, чтобы не упасть в грязь лицом на вечеринке и иметь хоть какую-то пару. Вообщем, совсем не та категория, ради которой можно лишаться сна.

И не та, на какую хотелось бы потратить вторую половину дня.

Не тогда, когда у тебя имеется нож.

Он задумался об ужине, как вдруг заметил вполне подходящую кандидатуру. На вид ей было около двадцати пяти лет. У нее были длинные, светлые волосы, развевающиеся на ветру и стройная фигурка. Белые брюки плотно обтягивали ее бедра и ягодицы. Цветастая блузка была завязана спереди на узелок и обнажала живот.

Альберт пошел вслед за ней. Она шла довольно быстро, ни разу не обернувшись и лишь дважды приостановившись чтобы взглянуть на наручные часы.

Брюки обтягивали ягодицы настолько плотно, что он мог видеть проступающие сквозь ткань очертания нижнего белья. Это напомнило ему об образе миссис Брокстон, когда он впервые увидел ту в продуктовом магазине.

Он жалел, что в субботу ночью уделил миссис Брокстон не так уж много времени. А ведь можно было повозиться с ней и подольше. В конце концов, куда ему было так торопиться? Если бы он не убил ее сразу, то мог бы получить гораздо больше удовольствия. Пожалуй, нужно было связать ее и...

Девушка в обтягивающих брюках помахала рукой мужчине, стоящему возле входа в Мемориал Джефферсона. Мужчина улыбнулся и помахал ей в ответ. Альберт остановился. Срывая обертку с одной из своих сигар, он наблюдал, как девушка подошла к мужчине, они обнялись и через несколько мгновений скрылись за дверьми здания.

– Дерьмо, – пробормотал Альберт.

Он закурил сигару и вернулся в зоопарк. Прождав там около часа и так и не заметив никого стоящего, он ушел оттуда.

Проехав через весь город, он отыскал ресторанчик с замечательным видом на реку и "Врата на Запад"^[12]. Официантка усадила его прямо возле окна. Когда он заказал себе немецкую колбаску с капустой и кружку пива, она попросила предъявить удостоверение личности. От пива пришлось отказаться.

После ужина он катался по городу в поисках кинотеатра. Он пытался отыскать сеанс с показом какого-нибудь фильма ужасов, а лучше сразу двух, но так ничего и не нашел. Пришлось согласиться на просмотр длинного и муторного фильма Чарльза Бронсона о мафиозных разборках.

После сеанса он вернулся в Холидей Инн. Телевидение в отеле работало отлично. Он смотрел шоу Джони Карсона^[13], пока, наконец, не заснул.

В целом, он считал, что провел время в Сент-Луисе довольно неплохо. Хоть и немного скучновато. Впрочем, он понимал, что не особо для этого старался.

Здесь, в Канзас-Сити, он пообещал себе, что сделает все, чтобы скучно не было.

Зарегистрировавшись в мотеле, Альберт сразу же принял душ. Он попытался побриться при помощи ножа, но лезвие того не срезало, а лишь приглаживало редкую щетину его усиков. Тогда он решил воспользоваться бритвенным станком Мильтона. Его лезвие было покрыто тонкой, серой корочкой засохшего мыла.

– Вот ведь неряха, – пробормотал Альберт.

Так или иначе, он побрился им, поранившись лишь один раз. Теперь его лицо выглядело аккуратнее. Хотя, вобщем-то в нем мало чего изменилось и он задумался над тем, стоило ли ему бриться вообще.

В кафе при мотеле он съел чизбургер и запил его шоколадным коктейлем. А затем вышел на улицу. Он ехал на юг, пока не попал в часть города, застроенную маленькими, двухэтажными домиками. Он потратил некоторое время, чтобы хорошенько исследовать этот район. Он не знал, что именно ищет, но надеялся, что поймет это, как только найдет.

И он нашел, что искал.

Супермаркет.

Он припарковался на стоянке и выбрался из машины. Холодный ветер трепал его куртку, проникая под одежду, когда он шел ко входу в магазин. По всей видимости, все октябрьское тепло осталось в Сент-Луисе. Он застегнул молнию

Автоматические двери открылись. Он поспешил внутрь, спасаясь от ветра.

У стоящей возле входа тележки было сломано колесо. Он взял другую. Та была более ржавой, чем первая, а из одного ее уголка торчали листья подвядшего салата, зато все колеса работали нормально.

Он решил начать обход магазина с первого левого пролета. Постепенно передвигаясь вправо, он сможет обойти всю территорию торгового зала. И увидеть всех женщин.

А их здесь было много.

Домохозяйки, с завитыми бигуди волосами, в основном толстые и молчаливые. Стройные, хорошо одетые девушки, по всей видимости заскочившие в магазин после работы, чтобы купить что-нибудь к ужину. В их лицах читались жесткость и неприступность. Старухи, медленно катящие перед собой тележки и использующие их, как опору. Но было здесь и несколько женщин, отличающихся от основной массы.

Одна из них, около тридцати лет на вид, выглядела очень самоуверенно. Она оставляла свою тележку в начале каждого ряда, и быстро проходя вдоль стеллажей, не задумываясь, набирала в руки продукты и возвращалась с ними к тележке. Очки в металлической оправе и выпирающий вперед подбородок придавали ее лицу некой мужественности, но нежные глаза с плавно изогнутыми бровями сполна это компенсировали.

Эта не подойдет. Он с интересом наблюдал за ней, но она была не из тех, кого он искал.

Другая, в джинсах и армейской рубашке, понравилась ему больше. Она прошла мимо него, держа руки в карманах и сжимая под мышкой бутылку красного вина. Большие груди свободно покачивались под тканью рубашки. Ее чувственная, вальяжная походка, словно говорила о том, что находящееся у нее между ног пространство может оказаться вполне доступно.

Альберт покатил свою тележку вслед за ней, наблюдая за переливающимися при ходьбе ягодицами, скрытыми тканью выцветших джинсов. На их заднем кармане красовалась ярко-красная нашивка в форме губ. Когда она остановилась, чтобы выбрать упаковку сыра, Альберт толкнул свою тележку вперед, обогнав ее. Проходя мимо, он повернул голову и увидел кожу груди, белеющую между двумя расстегнутыми пуговицами.

И в этот миг его тележка столкнулась с девушкой, стоящей впереди и выбирающей что-то на нижней полке.

Она резко выдохнула и слегка подалась вперед, уперевшись рукой в пол, чтобы не упасть. Сумев сохранить равновесие и удержаться на ногах, она выпрямилась.

– Мне очень жаль, – сказал Альберт.

– Все в порядке, – сказала она.

Она была примерно одного возраста с Альбертом. Ее лицо, обрамленное распущенными каштановыми волосами, выглядело настолько лощеным, что ему захотелось протянуть руку и прикоснуться к нему. Она была немного ниже Альберта, и имела довольно худенькую фигуру. Под расстегнутым пальто виднелась блузка с воротником до горла, белизна которой отлично подчеркивала темный загар кожи. Сквозь тонкую ткань Альберт мог видеть кружево ее бюстгальтера.

Она отвернулась от него и, слегка прихрамывая, направилась к своей тележке.

На ее ногах были коричневые туфли и темно-зеленые гольфы. Подол юбки-килт едва доставал до колен.

Вот она!

Когда девушка скрылась в следующем проходе, Альберт подкатил свою тележку к одной из касс. В очереди перед ним стояли четверо человек. Он смотрел на соседние очереди, пока, наконец, не заметил девушку в килте.

Усмехнувшись, он выложил на ленту пачку сигар, кусок швейцарского сыра, ломтик салями и упаковку "Ореос". Выходить из магазина было рановато.

Сунув пакет с покупками подмышку, он застегнул куртку и направился к выходу. На полпути он развернулся. Девушка выкладывала свои покупки из тележки на конвейер кассы.

Ждать оставалось недолго.

На улице его тут же объяло волной холодного ветра. Слегка наклонившись, чтобы защититься от него, он побрел к своей машине. Там он завел двигатель и стал ждать.

Вскоре девушка вышла из магазина, держа в обеих руках пакеты с продуктами. Ветер развевал ее волосы и прилеплял килту к бедрам. Она села в красный Мустанг.

Следовать за ней оказалось проще простого.

Проехав чуть более мили, он свернул налево и выехал на подъезд к большому, двухэтажному кирпичному дому. Дверь гаража открылась автоматически. Мустанг въехал у внутрь и остановился рядом с большим седаном.

Альберт подкатил поближе. Его фары осветили выходящую из машины девушку. Обернувшись, она прикрыла глаза и улыбнулась ему.

Наверное приняла меня за кого-то знакомого.

Он улыбнулся ей в ответ, хотя и сомневался, что ослепленная фарами, она сможет увидеть эту улыбку.

По всей видимости, совершенно не беспокоясь его присутствием, девушка обошла свой Мустанг, и, открыв пассажирскую дверь, принялась вытаскивать с сиденья пакеты с продуктами.

Альберт выключил фары.

Распахнув дверь, он вышел из машины, и повернувшись к девушке, сказал:

– Привет. – Затем он быстрым шагом подошел к ней и спросил: – Хороший вечер, не правда-ли? – Он старался говорить так, будто она в самом деле была его старой знакомой.

– Да, вечер и правда неплохой, – сказала она. А затем, держа в руках пакеты, отошла от машины.

– Может тебе помочь?

Она посмотрела на него:

– Ты...? – Она нахмурилась и покачала головой, словно пытаясь вспомнить его имя.

– Билли, – сказал он.

– Ох. Точно.

– Мы вместе занимаемся Английским, – сказал он, усмехнувшись.

Все занимаются Английским.

– Ох! – Она облегченно хихикнула. – Конечно. Теперь я вспомнила.

– Хочешь, я помогу тебе донести сумки?

– Ну...

– Мои мать с отцом знакомы с твоими родителями, – пояснил Альберт. – Именно поэтому я и решил заехать. Я новичок в школе, и еще мало с кем успел познакомиться. Сегодня меня там не было. Вот я и подумал, что может быть ты сможешь дать мне задание по Английскому?

– Ну, конечно... Без проблем. А почему тебя сегодня не было в школе?

– Ну... Я типа как прогулял. – Он протянул руку с раскрытой ладонью. Девушка улыбнулась и подошла ближе.

Принимая пакеты, он коснулся ее руки. Она поспешила отвернуться, сделав вид, что ничего не заметила.

От нее пахло приятной свежестью. Но это были не духи, а скорее шампунь или мыло.

– Ты живешь где-то рядом? – Спросила она, открывая заднюю дверь дома.

– Около мили отсюда.

– На какой улице?

Не обращая внимания на вопрос, Альберт последовал за ней в кухню.

– Ммм, – сказал он. – Пахнет бараньей рулькой. Куда поставить продукты?

– О, да куда угодно. Вот на этот стол, например.

– Сюда?

– Ага. Спасибо за помощь.

– Не за что. Всегда только рад.

– Ладно, я сейчас сбегаю, гляну задание по Английскому. Хочешь подождать здесь? Просто моя тетрадь в комнате. Я скоро вернусь.

– Конечно.

Открыв дверь кухни, она крикнула:

– Я дома!

Альберт сунул руку в карман джинсов и вытащил выкидной нож. Он положил его в карман куртки.

Сердце колотилось так сильно, что он чувствовал себя больным. Во рту пересохло. Он подошел к раковине, пустил из крана воду, и зачерпнув немного в ладонь, сделал глоток.

Затем, вытерев руки, он прошел через открытую кухонную дверь в обеденный зал. Там было пусто и темно. Лишь через открытую в дальнем ее конце дверь просачивался бледный свет. Держа левую руку в ​​кармане куртки, он направился к свету.

Над головой он услышал шаги девушки. Видимо ее спальня находится прямо над ним.

Он остановился на выходе из обеденного зала. Слева располагалась входная дверь в дом, справа лестница. Непосредственно перед ним находилась гостиная. Он шагнул вперед.

Родители девушки сидели на диване перед телевизором. Хоть на часах еще не было даже девяти, они были одеты так, словно готовились ко сну. На мужчине были пижама и халат. На женщине халат и ночная рубашка. Даже с закрученными в бигуди волосами она выглядела симпатично. Чуть более взрослая копия собственной дочери.

Увидев Альберта, они оба улыбнулись. Мужчина встал.

– Шарлин спустится через минуту, – сказал он. – Я ее отец.

– Я Билли Джонс, – сказал Альберт, подойдя к мужчине.

Тот был крупным – более шести футов в высоту, с широкими плечами и грузным лицом с выпирающей челюстью. Он протянул руку.

Альберт потянулся к руке, и, схватившись за ту, резко дернул на себя и подался вперед, освобождая левую руку из кармана парки. Взмахнув сжатым в ней выкидным ножом, он пропорол на горле мужчины глубокую рану. А затем, сжав другую руку в кулак, четыре раза резко и сильно ударил по лицу.

Женщина закричала.

Альберт толкнул мужчину на нее. А затем схватил с кофейного столика пепельницу и замахнулся. Как только он ударил ее по голове, крик прекратился. Пепельница, сделанная из толстого стекла, осталась целой.

Прежде, чем она раскололась, Альберт успел ударить еще два раза.

Тяжело дыша, он отступил назад.

Женщина лежала на диване. Ее рот был раскрыт, а окровавленная бигуди свисала над одним из закрытых глаз.

На лестнице послышались шаги.

– Шарлин! – Закричал Билли. – Скорее сюда!

Перешагнув через ее отца, он уселся на спинке дивана и перекинул ногу через голову матери. Разведя колени в стороны, он разместил ее голову прямо напротив своего паха. А затем прижал к горлу лезвие ножа.

– Шарлиииин! – Пропел он дразнящим тоном. – Скорее сюдаааа!

Она спустилась с лестницы.

– У меня для тебя сюрприз, – сказал Альберт.

Она ворвалась в гостиную, увидела своих родителей и резко остановилась.

– Быстро иди сюда или я перережу твоей матери горло.

Шарлин шагнула вперед. В ее взгляде читалась лишь пустота, словно мысли витали где-то далеко.

– Отлично. Теперь стой, где стоишь.

Она остановилась в центре гостиной.

– Замечательно. Теперь снимай одежду. Всю. До ниточки.

14. Следующим утром

Будильник громко зазвонил. Перевернувшись на кровати, Альберт схватил его, и, нащупав пальцами пластиковый рычажок, выключил тот.

Тишина.

Он посмотрел на часы.

7:25.

Откинув одеяло, он тут-же почувствовал прохладу утреннего воздуха. Он подошел к шкафу и нашел в нем старенький фланелевый халат. Скорее всего, это был халат отца, который он носил не один год, прежде чем купить новый, тот самый, что был на нем вчера вечером. Рукава были настолько длинными, что практически скрывали пальцы Альберта. Он подвернул их, после чего направился в спальню Шарлин.

Мать лежала в том же положении, в котором он ее и оставил: лицом вниз, туго привязанная каждой рукой и ногой к ножкам односпальной кровати.

– Ну, как прошла ночь? – Спросил он.

Она застонала.

– Сейчас я отклею ленту, но если ты закричишь, мне придется убить и тебя и Шарлин. Ясно?

Она кивнула.

Альберт приподнял с подушки ее голову, повернул лицом к себе и сорвал с губ клейкую ленту. Она тяжело задышала, глотая воздух, но не произнесла ни слова.

– Скажи: "Доброе утро".

Она продолжала молчать.

– Скажи это. – Он постучал костяшками пальцев по покрытым корочкой запекшейся крови волосам на ее голове. Она дернулась, натянув веревки.

– Доброе утро, – пробормотала она.

– А повеселее?

– Доброе утро.

– Так-то лучше. – Он положил руки ей на спину. Кожа на ощупь была холодной, словно лед. – И еще разок.

– Доброе утро.

– Для твоего мужа Майка это утро выдалось не очень-то добрым. – Он встал на колени и посмотрел на ее лицо. Ему был виден только один глаз. Тот моргнул и на переносицу скатилась слеза. – Майк заболел гриппом.

– Ты убил его.

– Нет, он заболел гриппом. Очень, очень тяжелый случай. Теперь проваляется, наверное, до конца недели.

– Ты убил его.

Альберт открыл валяющийся на полу рядом с телефоном бумажник и вытащил из него визитную карточку. «Майк Аберкомб, Менеджер „Одежда Плюс“», было написано на ней. Ниже значился адрес и номер телефона.

– Когда он опаздывает или болеет ты звонишь по этому номеру?

– Он звонит сам. Я никогда этого не делаю.

– Понимаю. Но не кажется ли тебе, что сегодня он слишком болен, чтобы позвонить самому? Во сколько он обычно звонит?

– В восемь тридцать.

– Не советую меня обманывать.

– Я не обманываю.

– Он ездит на работу на машине?

– Да.

– Один?

– Да.

– То есть никаких коллег и никого другого он не подвозит?

– Нет.

– Еще раз повторяю, что лучше тебе не лгать. На какой он ездит машине?

– На Бьюике.

– Хорошо. Теперь, насчет школы Шарлин. Во сколько у нее начинаются уроки?

– В восемь тридцать.

– Как она до туда добирается?

– Пешком.

– С друзьями?

– Да.

– Они заходят за ней?

– Нет.

– Уверена?

– Они проходят мимо. И встречаются по дороге.

– Хорошо. А что насчет тебя? Ты работаешь?

– Нет.

– Какие-нибудь встречи на сегодня запланированы?

– Нет.

– Может быть ожидаешь гостей?

– Нет.

– Ладно. Через час я вернусь и мы сделаем пару звонков.

Он взял рулон скотча, лежащий возле телефона, оторвал несколько полосок и заклеил женщине рот.

В ванной он распахнул халат и помочился. Закончив, он повернулся к лежащей в ванне Шарлин.

– А как тебе это прекраснейшее утро? – Спросил он.

Она ничего не ответила.

Альберт спустил в унитазе воду и вернулся в спальню. Отыскав ящик с носками, он достал из него одну пару. Затем спустился вниз.

Его окровавленная одежда валялась на полу в гостиной. Он поднял джинсы, залез рукой в передний карман и вытащил ключи от машины Милтона.

На кухонном столе он нашел кошелек Шарлин. Внутри него лежали ключи от Мустанга.

Он вышел на улицу через кухонную дверь. Утренний воздух оказался ужасно холодным. Обходя дом вокруг и осматривая окрестности, он весь дрожал. Задний двор был огорожен высоким частоколом. Передняя площадка спереди и с одного бока была открытой. С другой-же стороны она отгораживалась от соседнего участка стеной деревьев, покрытых ярко-оранжевыми и желтыми листьями.

На соседском участке царила тишина.

Никого из людей видно не было.

Он вошел в гараж и забрался внутрь Мустанга Шарлин. Пока он усаживался на сиденье, полы халата распахнулись, и ноги объяло холодным воздухом. Он поправил халат. Перебарывая дрожь в руках, он всунул ключ в замок зажигания.

Рев двигателя эхом пронесся по помещению гаража.

Альберт вывел Мустанг на улицу, остановился на дороге перед автомобилем Милтона, а затем подался немного вперед и повернул направо. Он остановил его рядом с гаражом, прямо позади Бьюика.

Затем завез автомобиль Милтона в гараж и закрыл дверь.

Так-то лучше, подумал он. И автомобиль Милтона спрятан, и машины Шарлин на дороге никто не увидит.

Вернувшись в кухню, он подошел к морозильной камере и открыл дверцу.

В дальнем ее конце, посреди налета изморози торчала пара пяток в грязных белых носках. Альберт щелкнул по одной из пяток пальцем. Нога была твердой, как замороженный стейк.

– Ну, а как тебе это утро, Майк? У меня все отлично, спасибо. Наслаждаюсь твоим гостеприимством. Зови, если что-нибудь понадобится.

Усмехнувшись, Альберт закрыл морозильник и защелкнул замок.

15. Проблема подростка

Ян, находясь в своем классе один, услышал, как приоткрылась дверь. Вместо того, чтобы посмотреть, кто вошел, он продолжал читать сочинение.

– Мистер Коллинз?

Закончив чтение, он написал в нижней части последней страницы: «Идеи интересные, но прошу обратить внимание на стиль письма. Слово „был“ является в Английском языке не только глаголом». Поставив оценку "4", он отложил сочинение в сторону и поднял глаза.

– О, привет, Чарльз. Ну и как поживает наш лучший поэт?

– Вроде нормально. Могу ли я с вами поговорить?

– Конечно. Заходи.

Мальчик вошел в класс очень медленно, слегка согнувшись, словно мучаясь от болей в кишечнике.

– Ты нормально себя чувствуешь? – Спросил Ян.

Чарльз покачал головой.

– К медсестре обращался?

– Нет. Она не... в учительской мне сказали, что вы помогаете ученикам разбираться в их проблемах.

– Тебе сказали правду. Присаживайся.

Чарльз сел за первую парту перед учительским столом. Его лицо было болезненным и слегка влажным. Под глазами темнели серые пятна. Он потер его обеими ладонями.

У Яна не укладывалось в голове: как обычный мальчик может быть так похож на измученного старика.

– Что с тобой произошло, Чарльз?

– Это личное. Я имею в виду, что со школьными делами это никак не связано. Просто небольшая проблема.

– Судя по тому, как ты выглядишь, проблема не такая уж и небольшая. – Ян поднялся со стула, и сел на край парты Чарльза. – Итак, чем я могу тебе помочь? – Спросил он.

– Я не знаю, мистер Коллинз. Я сам во всем виноват. Я имею в виду, все шло замечательно, пока... пару дней назад... Все пошло не так. Я не понимаю, что происходит. Внезапно все словно перевернулось с ног на голову. Я даже не могу больше нормально учиться. Я подумал, что если поговорю об этом с кем-то...

– А с родителями ты разговаривал?

– Вы шутите? Да они просто дерьмом изойдутся, если узнают, что происходит. Но вы не такой, как они. Вы умеете слушать людей. И понимать.

– И что я должен понять?

– Ну... – Чарльз заколебался. Он посмотрел на дверь, словно рассматривая возможность убежать. А затем перевел взгляд на Яна. – Дело в том... – начал было он, но запнулся.

– От тебя забеременела девушка?

– Боже, надеюсь, что нет. Но думаю, что вполне могла. Я имею в виду, что ничем не пользовался. Решил, что она сама может обо всем позаботиться.

– Это самая частая ошибка, практически всегда приводящая к отцовству.

– Все-же я думаю, что она как-то предохранялась. Не могла же она не позаботиться об этом? Я имею в виду, что она взрослая, замужняя женщина. Она должна хорошо разбираться в таких вещах.

– Замужняя? Теперь понимаю, почему ты боишься рассказывать об этом своим родителям.

– Вы ведь ничего им не скажете?

– Нет, не скажу. И давно вы с ней знакомы?

– Не очень. – Он поерзал на стуле и посмотрел на свои руки. – Мы познакомились около месяца назад, но у нас никогда не было... В понедельник ночью мы сделали это впервые. А потом еще вчера. Только два раза.

– А что насчет ее мужа?

Чарльз вздрогнул и быстро поднял глаза.

– Что насчет него?

– Он об этом знает?

– О, Боже, я надеюсь, что нет! Я имею в виду, что он ни разу не заставал нас вдвоем. Она всегда говорит ему, что идет... на классное собрание или нечто подобное. И мы никогда не занимались этим у нее дома.

– И то хорошо.

– У меня есть фургон. И в нем имеются кровати. Там мы этим и занимались. Вы наверное его видели, он стоит на стоянке на пересечении улиц.

– Думаю, что делать это там действительно безопаснее, чем у нее дома.

– Это было ее идеей. Все это было ее идеей. Я даже не знаю, почему она захотела сделать это именно со мной. Я ведь просто ребенок.

– Именно это и могло оказаться достаточной причиной. Сколько ей лет?

– Я не знаю. Может быть двадцать пять или тридцать.

– И ты хочешь прекратить все это?

– Я не знаю. Черт, мне это нравится. Она та еще штучка, понимаете? Но все это пугает меня до смерти. Простите, если я выражаюсь немного грубо.

– Я слышал выражения и похуже.

– Она пугает меня. И мне действительно страшно от мыслей о том, что может случиться, если ее муж вдруг узнает...

– Так и должно быть.

– Это просто ужасно, мистер Коллинз... Мне чертовски страшно, но я не могу остановиться. Я не понимаю, чего делаю. Точнее понимаю. И знаю, что это неправильно. Иногда у меня создается ощущение, будто это делает кто-то другой, а я просто наблюдаю за ним со стороны. Как будто я не в состоянии что-либо изменить и просто смиряюсь с тем, что происходит. Это сводит меня с ума.

– Самый лучший вариант – положить всему этому конец.

– Но как я смогу это сделать?

– Просто постарайся избегать этой женщины.

– Это не так-то просто. – Он посмотрел на свои сложенные руки и покачал головой.

– Когда речь идет о женщинах, – сказал Ян, – ничего не может быть просто. – Он посмотрел на фото игриво косящейся через плечо Лоры и мрачно улыбнулся. – Ничего, – пробормотал он.