Текст книги "Порезы (ЛП)"

Автор книги: Ричард Карл Лаймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Такая мысль приходила мне в голову, – сказал он, – но я подумал, что ты, возможно, постесняешься отпрашиваться с работы.

– Боже, нет. Я делаю так по нескольку раз в год, независимо от того, в самом ли деле болею или нет. Я воспринимаю это как награду за свою преданность и тяжкий труд. Кроме того, учителя, работающие на подмену тоже должны чем-то питаться.

– Почему бы тогда нам не выбрать день на следующей неделе и обоим прикинуться больными?

– Ты осмелишься на такое?

– Да, я прекрасно понимаю, что это настоящий рецидив. Но все будет в порядке. Сегодня я отпросился с работы впервые за последние шесть месяцев.

– Ну что-ж, в таком случае как насчет вторника?

– А почему не понедельника? – Спросил Лестер.

– Болезнь в понедельник может вызвать слишком много подозрений.

– Ну ладно, вторник, так вторник. – Он поцеловал ее в шею. Мягкий аромат духов взволновал его.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – Спросила она.

– Почему нет?

– Действительно. Подожди, я быстренько приготовлю порцию маргариты.

– Отлично. А разве ты пьешь не мартини?

– Уверена, что и маргарита вполне придется мне по душе. – С ленивой, довольной улыбкой, она обняла его, и они снова поцеловались. – Вернусь через несколько мгновений.

– Окей. Да, и не заморачивайся с тем, чтобы солить края моего бокала, ладно? Это слишком проблематично, да и соль я не особо люблю.

– Как скажешь. Тогда, может быть попробуем придумать этому коктейлю какое-нибудь другое название?

– Думаешь? Ну что-ж, давай попробуем.

– Увы, все уже давно придумано. Ничего нового не открывается под лучами солнца, мистер Брайант.

– А мы?

– Мы – это что-то новое? – Она нахмурилась, словно задумавшись о чем-то глобальном. – Конечно же, друг для друга мы являемся чем-то новым, верно?

– Новым и лучшим, – сказал Лестер.

– Наверное, так и есть, – сказала она и прошла на кухню.

Ожидая ее возвращения, Лестер бродил по гостиной. Он посмотрел в камин. На его решетке лежали три расколотых полена и пачка бумаги для розжига, словно ожидающие холодной ночи, когда их смогут растопить. Из под находящегося под ними пепла торчал смятый окурок. На фильтре розовели следы губной помады.

– Надеюсь, тебе нравится Камамбер, – сказала Эмили Жан, вернувшаяся с кухни с подносом сыра и крекеров. Так же на нем стояли и две порции маргариты.

– О, это просто здорово. Главное – успеть отправить его в рот, не почувствовав запах.

– Не почувствовав его запаха, ты лишишь себя части удовольствия. – Она поставила поднос на стол перед диваном. – Присаживайся.

Он сел, и Эмили Жан присоединилась к нему, обняв и сжав ладонью плечо.

– Как ты думаешь, будет ли тост сейчас к месту?

– Думаю, что да, – сказал Лестер.

– Тогда за всех, кто храбр сердцем и влюблен.

Они чокнулись и выпили.

– Прекрасный тост, – сказал Лестер.

Эмили Жан улыбнулась:

– Просто для него существует прекрасный повод.

– Что-то вроде "как вам это нравится", – сказал он, потягивая свой напиток.

– Точно.

– Или "все хорошо, что хорошо кончается".

– Меня не особо волнуют потайные смыслы этого тоста, – сказала Эмили Жан. – Это может показаться тебе немного пессимистичным, но я считаю, что ничего не кончается хорошо.

Лестер почувствовал, как его желудок сжался. Он сделал большой глоток и глубоко вздохнул.

– Это просто ужасный взгляд на вещи.

– Возможно и так. Но, признаться, я немного боюсь. Обычно все и всегда начинается довольно ярко и многообещающе. Как первый снегопад в году. Ты жил когда-нибудь там, где идет снег?

– Я вырос в Чикаго.

– Тогда тебе это известно. Снежинки падают с неба, такие белые и прекрасные... они тают на твоих ресницах, покрывают газоны, крыши домов и автомобилей. Это так красиво. А потом люди схватывают сердечные приступы, раскапывая его лопатами, или погибают в авариях, врезаясь в деревья на скользкой дороге. Да и после того, как снег пролежит несколько дней на земле, он становится серым и уродливым.

– Но если ты смахнешь самую верхушку, – сказал Лестер, – внизу он по-прежнему останется белым. Таким-же, как и в первый день.

– Какая красивая мысль. И знаешь что? Ты совершенно прав! – Она посмотрела на него, словно восторгаясь такой проницательностью. – Однажды я сама в этом убедилась. Это было несколько лет назад. Во время пешего похода в Сьерру. Кажется, стоял август. Поздний август или самое начало сентября. Во всяком случае, это был конец лета, и первый снег еще не выпадал, но я случайно обнаружила серый и грязный сугробик. Он сохранился с самой зимы, прячась от солнца под небольшим навесом. Я смахнула с него ногой старую, грязную корку. Находящийся под ней снег был таким белым и чистым, что едва не ослепил меня. Я зачерпнула его в ладонь и попробовала на вкус. Откусила кусочек. Его вкус и скрип на зубах до сих пор стоят в моей памяти. Ты когда-нибудь ел снег?

– Много раз, – сказал он. – Но только в детстве.

Она печально покачала головой.

– В детстве мы делали множество удивительных вещей. Помню, как лежа в траве, я рассматривала облака, ассоциируя их с различными фигурами. А ты так делал?

– Конечно.

– Чаще всего мне попадались овцы и бородатые мужчины.

Лестер рассмеялся.

– Я абсолютно серьезно. Я еще я обожала шлепать в галошах по лужам, осыпая все вокруг брызгами.

– Я тоже. И еще бросать в них что-нибудь.

– Камни?

– Камни, кирпичи.

– Снежки?

– А еще стреляться через трубочку и запускать бумажные самолетики.

– И бросаться комьями грязи, которые разлетались потом во все стороны!

– Как-то раз, я угодил таким в старшего брата. А он тогда занимался дзюдо...

Эмили Жан рассмеялась.

– До сих пор обожаю кидаться всем, чем угодно, – сказала она и швырнула свой пустой бокал в камин. Когда тот разбился, ударившись об решетку, Лестер бросил туда-же и свой. Бокал отскочил от бревна и разбился о кирпич.

Они рассмеялись, а затем обняли друг друга. Смех прекратился. Продолжая обниматься, они растянулись на диване. Оба молчали. Просто лежали, почти не двигаясь и крепче прижимаясь друг к другу.

Лестер ощущал на щеке жар, исходящий от ее лица. Она посмотрела в его глаза, улыбнулась и поцеловала.

– Ну что, переберемся в спальню? – Предложила она.

Они поднялись вверх по лестнице и вошли в комнату с кроватью, покрытой синим покрывалом и кривляющейся на плакате рок-звездой.

– Пойдем в твою комнату, – сказал Лестер.

Она серьезно посмотрела на него.

– Если мы собираемся заняться любовью, Эмили Жан, я хотел бы делать это на твоей кровати, а не на кровати твоей дочери. С тобой. Я больше не хочу, чтобы ты изображала ее.

– Мы же пробовали такое раньше, дорогой. Это не сработало.

– Сейчас сработает.

Она заплакала. Лестер обнял ее. Осторожно, он повел ее вперед по коридору, в комнату с раздвижными шторами и парой пейзажей Ван Гога над кроватью.

И все сработало.

Они уже спали, когда раздался телефонный звонок. Лестер открыл глаза. В комнате было темно.

Его охватило чувство тревоги.

Сколько сейчас времени?

Телефон зазвонил снова.

Наверняка, уже не меньше шести, подумал он, иначе солнце не стояло бы так низко.

Что делать, если это звонит Хелен?

Звонок повторился.

Она не знает, что я здесь.

Да и хрен с этой Хелен, подумал он и улыбнулся. Как поэтично: хрен с Хелен.

Эмили Жан протянула через темноту руку и подняла трубку. Сонным, тягучим голосом, она сказала:

– Алло? – И на мгновение замолчала, слушая. – Да, это я. – Прошло несколько секунд. И вдруг она выпалила: – Нет! Насколько серьезно?

Лестер встал из постели.

– Я поняла.

Он начал натягивать одежду.

– Да, да, я понимаю.

Он старался не слушать, чувствуя себя очень неуместно, и думая, не выйти ли из комнаты.

– Нет, насколько мне известно.

Застегивая рубашку, он вышел в коридор и вернулся лишь после того, как услышал, что Эмили Жан повесила трубку.

– Это Мэй Бет, – сказала она тихим, ошеломленным голосом. – С ней... произошла неприятность. Она сейчас в больнице... в Денвере. Ее доставили туда прошлой ночью... всю в порезах.

– Насколько это серьезно?

– Критично. Доктор сказал "критично". Она пришла в сознание только... полчаса назад. – Эмили Жан покачала головой. – Я должна поехать к ней.

– Я отвезу тебя до аэропорта, – сказал Лестер.

Она села в постели.

– О, спасибо. Но ты не должен этого делать, Лестер. Хелен...

– К черту Хелен, – сказал он. – Давай собираться. Он сел рядом с Эмили Жан и опустил руку на ее теплое, хрупкое плечо.

Она была уже одета и набирала в гостиной телефонный номер, когда в дверь позвонили.

– Можешь открыть? – Спросила она.

Что, если это Хелен?

От этой мысли внутри у Лестера все похолодело.

– Конечно, – сказал он.

Надеюсь, это не Хелен.

Он подошел к входной двери и открыл ее.

– Кошелек или жизнь! – На крыльце стояло трое малышей в костюмах призрака, вампира и Йоды.

Разве Хэллоуин не завтра?

Нет, сегодня же четверг. Как раз Хэллоуин.

И в доказательство тому эти детишки.

Лестер надеялся, что у Эмили Жан должны быть где-то припрятаны для такого случая конфеты.

Но она до сих пор была занята с телефоном. Он слышал, как она медленно и четко что-то говорила, словно общаясь с автоответчиком.

Лестер залез рукой в карман брюк. Нащупав там несколько монет, он вытащил их.

– Держите, ребятки.

Они протянули свои мешки.

– Счастливого Хэллоуина, – сказал Лестер и кинул в каждый по четвертаку.

41. Друг путешественника

Батлер-авеню. Звучит неплохо.

В честь кого такое название? В честь Батлера, конечно.

Будь я Батлером, таскал бы в постель...

Альберт резко потряс головой, пытаясь освежить мысли. Он включил правый поворотник Фольксвагена, миновал переулок, и выехал на шоссе 40.

Добро пожаловать в Флагстафф, – подумал он.

Флагстафф. Флаг. Или стафф? Флаг-стафф?

Кто знает? Да и кого это волнует?

Сколько он уже не спал? Пуэбло, штат Аризона. Тихая темная улочка в Пуэбло, где он припарковался и проспал до рассвета, облокотившись на лобовое стекло. Но это было... тринадцать часов назад? Нет, четырнадцать. Что-то вроде того.

Как же долго он уже ведет эту машину. Бесконечно. Неисчислимое количество миль...

Вот он. Конец дороги. До завтра.

Он увидел большой неоновый знак.

ДРУГ ПУТЕШЕСТВЕННИКА

Небольшая мигающая вывеска под ним сообщала о наличии свободных мест.

Альберт свернул на ведущую к мотелю дорожку, припарковался и вышел из машины. Холодный воздух помогал немного освежить голову. Сидящая за стойкой ресепшна блондинка улыбнулась ему. Кто она, миссис Друг или миссис Путешественник?

Он подписался на регистрационной карточке, как Арнольд Прайс.

И заплатил двадцать долларов. Одной из тех двадцаток, которые вчера вечером дал той девчонке... которая сбежала.

Сбежала, как Шарлин.

Что-ж, кто-то погибает, кто-то сбегает, подумал он.

Но сбегают почему-то самые лучшие.

– Ваш номер четырнадцать, – сказала женщина.

– Отлично. Спасибо.

С ключом в руке, Альберт вернулся к машине. Он отыскал для нее свободное место перед четырнадцатым номером. Вышел. Открыл дверь комнаты. Запер ее. Для надежности проверил. Снял одежду. Откинул одеяло. Голышом улегся на чистую, белую простынь.

Сон затягивал его в себя, как бездонная черная дыра. Через мгновение он провалился в нее.

42. Признание

– Надеюсь, ты хорошо провел время, – сказала Хелен. Сидя на диване, она посмотрела на него, после чего перевела взгляд к потолку, как будто разглядывать его поверхность было гораздо интереснее, чем смотреть на Лестера.

– Просто прекрасно.

– Ты знаешь, сколько сейчас времени?

– Да, я в курсе. Хотя и не могу понять, почему тебя это так волнует. Ты сама постоянно возвращаешься со всех этих советов директоров, классных заседаний и прочего дерьма ничуть не раньше.

– Я не была ни на каких советах директоров и классных заседаниях. Сегодня Хэллоуин. И эти малолетние крысеныши уже замучили названивать в дверь. Я бегаю туда с конфетами с шести часов, и уже успела возненавидеть этот звонок.

– Извини, – сказал Лестер. – Я думал, что празднование Хэллоуина планировалось вашим школьным комитетом на завтрашний вечер.

– Где ты был?

Он подумал об аэропорте и трехчасовом ожидании рейса Эмили Жан в Денвер. Они ужинали. Она заказала себе чудеснейший стейк, но так и не смогла съесть ни кусочка, будучи не в силах отбросить беспокойные мысли о Мэй Бет. Позже, когда он предложил ей посидеть в баре, она отклонила предложение, и оставшееся до посадки время они провели, сидя на пластиковых стульях.

Все это время она держала свой посадочный талон в руке, словно билет в какую-то страшную игру, оказаться в которой она ужасно боялась. Глядя на нее, Лестеру хотелось плакать.

– Так где ты был? – Снова спросила Хелен.

– Ездил в аэропорт.

– Хочешь сказать, что проторчал там до одиннадцати часов? – В ее голосе слышалась явная насмешка. – Надеюсь, тебе там понравилось.

– Да. Я получил просто невероятную волну острых ощущений, наблюдая за всеми этими улетающими людьми.

– Наверное, тебе хотелось быть одним из них.

– Конечно.

– Так какого черта ты не улетел! Думаешь, мне еще не осточертело нянчиться здесь с тобой, как с чертовым ребенком? – Она повернула голову и посмотрела на него. Ее глаза и нос были красными, как у Эмили Жан в аэропорту, когда она тихонько рассказывала ему о Мэй Бет. – Ты мне не нужен. Ты никто. Проклятый гребаный ребенок. Что, черт возьми с тобой произошло? Раньше ты вел себя, как мужчина.

– Просто я связался с тобой. Вот что со мной произошло.

– Конечно, скидывай всю вину на меня. В этом вся твоя суть.

– Именно. Я иду спать.

– Конечно. Теперь наш плохой мальчишка отправляется в постельку.

– А почему я должен стоять здесь и выслушивать от тебя все это дерьмо? Ты моя жена, и должна любить меня, а не обращаться все эти годы, как с куском говна. Что, черт возьми, с тобой происходит?

– Я скажу тебе, что происходит. Ты действительно хочешь знать? Уверен, что хочешь это услышать? – Она смахнула слезы с лица рукавом свитера. А затем посмотрела на него яростным, насмешливым взглядом.

– Говори, – сказал он.

– После того, как я в последний раз открыла дверь этим маленьким засранцам и дала конфет, а тебя все еще не было дома, я пошла к своему приятелю. И знаешь, что мы с ним делали?

Лестер почувствовал, как все его внутренности сжались.

– Грызли яблоки? – Предположил он.

– Трахались.

Его ноги подкосились. Он упал на стул.

– И это было не только сегодня. – Она наклонилась вперед и положила локти на колени. Ее голос повысился. – Я встречаюсь с ним уже несколько недель. Несколько недель, Лестер. Все эти ночи, когда ты думал, что я нахожусь в классе или на собрании, я находилась в его чертовой постели! Потому что он – настоящий мужчина, а ты – несчастный неудачник!

Он вжал локти в подлокотники кресла. Освещение комнаты казалось тусклым и туманным. Глаза Хелен, когда она засмеялась, казалось, находились где-то далеко, такие пустые и жестокие...

– Ну и как тебе это? – Спросила она. Эти слова эхом повторились в его голове. – Как тебе то, что твоя жена бегает в постель к другому мужчине? Другому мужчине? – Ее смех стучал в его голове, словно огромный молоток, поглощая и заглушая все вокруг. – Ты не мужчина. Он мужчина. Ты ничто. Ты ноль. Ноль без палочки, как он тебя называет. Он смеется над тобой. Мы оба над тобой смеемся. Ты просто чертовски жалок.

– Кто он? – Услышал Лестер собственный вопрос, не понимая, как и зачем произнес его.

Не имеет никакого значения, кто этот ублюдок.

Казалось, будто ничего сейчас не имело для него значения, кроме теплой темноты, которая с невероятной скоростью обволакивала его.

– Ян Коллинз, конечно. А ты думал кто? Он единственный настоящий мужчина, к которому я...

Пол врезался в лицо Лестера, сотрясая его взрывом боли. Его начало рвать. Ему уже начинало казаться, что это никогда не закончится, что его кишки никогда не отчистятся от грязи, вязкими сгустками засевшей внутри.

Но в конце концов он остановится. Он оттолкнулся от кучи блевотины и поднялся на колени. Вытер рот и нос. Смахнул с глаз слезы и увидел застывшее в презрении лицо Хелен.

– Ты гребаная шлюха, – сказал он.

Хелен усмехнулась:

– Почему бы нам не пойти на завтрашнюю вечеринку, посвященную Хэллоуину в паре? Я буду в костюме шлюхи, а ты в костюме рогоносца.

– Пошла ты.

– А еще лучше, – сказала она, – если ты останешься дома. Ян сказал, что надерет тебе задницу, когда увидит в следующий раз. – Смеясь, Хелен встала с дивана. – И не забудь убрать свою рвоту прежде чем уйти в постель.

– Кто сказал, что я пойду в постель?

– Не хочешь испытать шанс превзойти Яна? Я могла бы предоставить тебе попытку... если ты, конечно, не возражаешь, что потом он доведет дело до конца. – Хелен усмехнулась и ушла прочь.

Лестер услышал как хлопнула дверь спальни.

– Прощай, – пробормотал он.

Он сунул дрожащую руку в карман брюк и вытащил горсть мелочи. И один ключ.

Ключ от дома Эмили Жан.

– Прощай, шлюха, – пробормотал он.

43. Звонок

Звонок показался Джанет частью ее сна.

– Извини, мне нужно ответить, – сказала она мужчине, который был рядом с ней.

– Нет, мы еще не закончили, – ответил он, выбирая скальпель в лотке возле операционного стола.

– Нет! – Вскрикнула Джанет. – Ты не можешь вырезать моего ребенка. Девять месяцев еще не прошло, да и телефон может перестать звонить.

– Если не хочешь, чтобы я вырезал ребенка, – сказал он, – как насчет того, чтобы я просто немного порезал тебя?

– НЕТ!!!

Задыхаясь и обливаясь потом, Джанет проснулась и подскочила в постели. Хоть оконные занавески были открыты, вся комната была наполнена мрачным, бледным светом.

Телефонный звонок повторился, заставив ее вздрогнуть

Боже, подумала Джанет, он и правда звонит!

Она повернулась на бок, и, протянув руку, опрокинула стоящий на тумбочке стакан с водой.

– Алло? – Спросила она.

– Это Джанет Артур?

– Да. – Внезапно она почувствовала приступ волнения.

– Я Хейзел Грин из из Управления Школьного Округа. Сможете ли вы сегодня выйти на замену?

– Конечно смогу!

Джанет села и включила лампу. Затем вытащила из полки блокнот.

– Мы хотели бы попросить вас подменить миссис Бонер. Английский язык в одиннадцатом и двенадцатом классах.

– Отлично.

– Вы знаете, как добраться до школы?

– Да. Я проезжала мимо нее так что знаю, где она находится.

– Чудесно. Тогда ждем вас к восьми часам в главном офисе школы, чтобы передать расписание и планы уроков.

– Хорошо, я буду.

– Тогда до встречи. До свидания.

– До свидания, – сказала она. – Спасибо за звонок.

Она повесила трубку, вскочила с кровати, и, громко, до боли хлопнув лвдоши, закричала:

– У-ХУУУУ! ОТЛИЧНО! БОЛЬШАЯ ДЖАНЕТ ИДЕТ НА СВОЙ ПЕРВЫЙ УРОК!!! У-ХУУУУ!!! ДАААА!!!

А затем она вспомнила о Дэйве. Сегодня вечером, ей нужно с ним увидеться. Иначе он может создать новые проблемы, снова заявившись к Мэг, и...

Она села обратно на край кровати и пробормотала:

– Потрясающе.

Внезапно ее одолело желание забраться обратно в постель, укрыться одеялом и никуда не вылезать.

Это невозможно, сказала она себе. Я должна собираться и готовиться к работе.

Моя первая работа на замене!

Средняя школа, английский, одиннадцатый и двенадцатый классы.

Наверняка, они проходят сейчас что-то действительно стоящее.

Чтобы поскорее взбодриться, она поднялась с постели и направилась в ванную.

44. Планы Альберта

Центр кровати напоминал теплый бассейн. Альберт, свернувшись калачиком, лежал внутри него. Всякий раз, когда он двигался, тело касалось холодных бортиков. Стараясь оставаться в тепле, он все сильнее и сильнее ощущал тесноту, и, наконец, сдался. Он перекатился через холодные простыни и встал с постели.

Сразу же бросившись в ванную, он склонился над самой ванной и включил кран с горячей водой. Но пошедшая из него струя была холодной. Ожидая, пока та нагреется, он помочился.

Когда вода стала горячей, он заткнул сливное отверстие пробкой. Затем шагнул в ванну, и, подрегулировав температуру, переключил рычаг на душ и встал под струю. Вскоре уровень воды поднялся до лодыжек. Он протянулся. Мышцы ног, спины, шеи и плеч затекли настолько, что размять их оказалось немыслимым удовольствием. Закончив с этим, он погрузился в горячую воду, позволяя той подниматься все выше и выше. Затем он выключил краны.

Он лег на спину, оставив над поверхностью лишь колени и голову. Тепло воды, казалось, проникало в его кожу, расслабляя мышцы, пока он не почувствовал, что снова не в состоянии двигаться.

Но он должен был двигаться. Причем в самое ближайшее время.

Проводя время в мотеле, подобном этому, он едва ли не испытывал судьбу. Что, если девчонка на стойке регистрации узнает его по рисункам и фотографиям, показанным в новостях?

Если такое случиться, копы могут нагрянуть и схватить его в любой момент.

Пожалуй, больше не стоит повторять такой шаг. С этого момента он будет останавливаться только в домах. Тем более, у него просто отлично получается пробираться в них.

Даже не смотря на то, как это рискованно, напомнил он себе.

Тогда, в доме у Шарлин ему очень повезло, что туда не заглянул никто из ее школы или с работы отца... возможно даже из кружка мамаши по бриджу... Трое человек не могут исчезнуть незаметно.

Те более в будние дни, подумал Альберт. Посреди недели это выглядит еще более странно.

Следующий дом лучше брать в вечер пятницы. Тогда можно будет передохнуть там пару дней, не заботясь о том, что нагрянет кто-нибудь с места работы или учебы хозяев.

Сегодня же как раз пятница!

Плюс к этому, Альберт уже знал, в какой дом собирается проникнуть.

У него даже имелся ключ от него.

Мэй Бет говорила, что живет вместе с матерью. Возможно, ее мать как раз будет в это время там. Даже если она выглядит хотя-бы в два раза хуже чем Мэй Бет, с ней можно будет великолепно провести время.

Альберт взял тонкий кусок мыла и начал намыливать лицо.

45. Домой

– Колледж Пресвятой Богородицы. Я могу вам чем-то помочь?

– Ронда, это Лестер.

– Вы все еще болеете? – Ее голос звучал сочувствующе.

– Боюсь, что да.

– Что-ж, я передам это сестре Марте, когда она появится.

– Отлично. Спасибо.

– Следите за собой, Лестер. И поправляйтесь.

– Обязательно. Еще раз спасибо. Пока.

Он посмотрел на стоящий возле кровати Эмили Жан будильник. Нет еще даже половины восьмого. Слишком рано, чтобы уходить.

Он прошел по коридору в ванную и принял душ. Он стоял под его горячей струей довольно долго. Закончив, он оделся и спустился вниз, где приготовил себе кофе. Дожидаясь пока тот немного остынет, он поджарил яичницу с беконом. Сидя в гостиной, он ел и смотрел по телевизору мультики.

Когда стрелка часов почти добралась до девяти, он вышел к своей машине.

Ведя автомобиль в сторону дома, он чувствовал, как кишечник сводит судорогами.

Что делать, если Хелен там?

Ее там нет.

Перед тем, как войти в дом, он проверил гараж. Пусто. Боль в кишечнике немного отпустила, но не совсем.

Убедившись, что Хелен уехала в школу, он вошел в дом. Из чулана он вытащил два больших чемодана. На пару недель, пока он не подыщет себе квартиру, этого должно хватить.

А, возможно, никакая квартира и не понадобится.

Возможно он останется жить у Эмили Жан.

Она позволит мне?

Возможно. Он подозревал, что она влюбилась в него.

Одна дама ненавидит его, а другая любит.

Он отнес чемоданы в спальню. Вместо того чтобы начать собирать вещи, он бросил их на пол и сел на край кровати.

Уставившись в стену, он задумался, действительно ли он хочет жить с Эмили Жан?

Даже если она любит меня, я не могу жить с кем-то, кто вдвое меня старше... да еще и с небольшими странностями.

Одной из странностей, конечно же, было притворство Мэй Бет.

Мэй Бет!

Если я останусь в ее доме, то, вероятнее всего, буду жить и вместе с Мэй Бет.

Если она выживет.

Если она выживет, то вернется домой. Мы будем жить втроем...

Лестер представил себя, лежащим на кровати с каждой из них. Мать и дочь, обе раздеты и полны страсти. Они целуют его, ласкают, лижут. Одна моложе и гораздо красивее, такая стройная и упругая, а вторая более отчаянная и странная.

Такому не бывать никогда.

Когда Мэй Бет вернется домой, мне придется уйти оттуда.

Эмили Жан не позволит мне жить в одном доме со своим главным конкурентом.

Единственный шанс остаться с Эмили Жан будет у меня только в том случае, ели девушка не вернется.

Я очень не хочу, чтобы это произошло, сказал он себе. Это будет таким стрессом для Эмили...

А я потеряю все шансы на...

ЧТО СО МНОЙ ТВОРИТСЯ?

Я даже совсем не знаю эту девушку. Она такого же возраста, что и я, даже гораздо младше...

Если она погибнет, подумал Лестер, возможно, я вообще не захочу больше Эмили Жан.

Да что же это такое?

Ему не хотелось думать об этом.

Внезапно ему захотелось упасть на кровать и больше не вставать с нее.

Вообще не вставать.

Но рано или поздно встать все равно придется. Если он проторчит здесь до полудня, то сможет столкнуться с вернувшейся домой Хелен.

А ему очень этого не хотелось.

Ему не хотелось сталкиваться вообще ни с кем.

Почему-то мне постоянно приходится делать всем одолжения и взрывать тем самым собственный мозг, подумал он.

Хелен ненавидит меня по самые кишки. Эмили Жан – жалкая неудачница. А с Мэй Бет у меня нет ни единого шанса. У меня никогда не было и не будет никаких шансов на женщину, которую бы я хотел.

Во втором ящике комода он отыскал свой Ругер 22 калибра. Он расстегнул ремень и вытащил его из кобуры.

46. Приемная

Джанет бросила монетку в торговый автомат, стоящий в приемной школьного офиса. Отступив на шаг назад, она смотрела, как картонный стакан выскочил в специальный держатель. Когда машина прекратила шуметь и остановилась, она наклонилась и достала из нее стакан горячего кофе грязно-коричневого цвета. Она сморщила нос.

– На вашем месте, я не стала бы это пить, – сказала ей сидящая на диванчике худощавая женщина.

– Выглядит и в самом деле отвратительно.

– Горячий шоколад намного лучше, – сказала ей женщина. – Он дороже кофе на пять центов, но вполне это оправдывает.

– Что мне терять? – Джанет вылила кофе в раковину, достала из сумочки еще несколько монет и повернулась к машине в поисках кнопки с горячим шоколадом. Затем опустила в приемник монеты.

– Вы в первые в Средней Школе Гранд Бич? – Спросила женщина.

– Сегодня я вообще впервые вышла на эту работу.

– О, наверное, это для вас целое приключение. Вы ведь будете подменять Эмили Жан, верно?

Она взяла стаканчик. Горячий шоколад выглядел хорошо.

– Так она и есть миссис Боннер?

Женщина кивнула, достала сигарету и вставила ее в длинный серебристый мундштук.

– Практически только мы с ней и преподаем здесь на постоянной основе. Остальные мечутся между обучением старшекурсников и смешанных классов, и в итоге все это превращается в настоящий дурдом. – Она зажгла сигарету.

– Смешанных классов? – Спросила Джанет и села в кресло.

– В конкретно этом учреждении у нас имеется три основных факультета. Мужской, где обучаются одни молодые люди, повернутые на своем шовинизме. Работать там можно лишь на свой страх и риск, но лучше даже не соваться. Есть так-же смешанный факультет, там вообще царит полнейший хаос. Ну, и, наконец, женский. Это мы. – Она выпустила струйку дыма и прищурилась, словно пытаясь ее рассмотреть. – Кстати, я Дейл.

– А я Джанет.

– Английский язык входит в твой профиль, или ты специализируешься на чем-то другом? Насколько я знаю, они подходят к выбору учителей на подмену не просто так.

– Английский – как раз моя специальность. – Джанет решила не упоминать о наличии у себя степени магистра. Она попробовала горячий шоколад. – Ммм. А ты оказалась права.

– Вкусный, да?

– Просто великолепный.

– Я с удовольствием бы тоже выпила с тобой чашечку, но не могу позволить себе лишних калорий.

Джанет посмотрела на свой шоколад. Если уж Дейл, такая худенькая, словно модель с журнала "Вок", не может позволить себе лишних калорий, то Джанет тем более не должна этого делать. Тем не менее, она сделала еще один глоток.

– Иначе, – сказала Дейл, – я могу превратиться в пухлую Офелию.

– Пухлую кого?

– О, на сегодняшнюю Хеллоуиновскую вечеринку я собираюсь прийти в костюме Офелии. Офелия, из "Гамлета"? Мой супруг, более просвещенный в литературе, настоял на том, чтобы нарядиться в костюм призрака Короля Гамлета. А мне предоставил выбор между Офелией и Йориком.

– Теперь я поняла.

– Ну и что-же мне оставалось делать? Естественно, я выбрала Офелию.

– Она будет безумной или в здравом уме?

– О, конечно же безумной. Безумной, как шляпник.

– Мудрое решение, – сказала Джанет, и, улыбнувшись, кивнула. – Звучит весело.

– О, обычно все наши вечеринки проходят просто незабываемо. Вот, например, Джим Гаррисон – наша глава – в прошлом году заявился на праздник в деловом костюме. Но вы не поверите, какой он произвел фурор. Он прихватил с собой пластиковый мешок для мусора, набитый курами. Дохлыми курами.

– О...

– Время от времени он вытаскивал из мешка одну курицу и откусывал ей голову.

– Боже мой.

– На самом деле, это выглядело очень смешно. И ужасно. Естественно, все были просто поражены. Он в самом деле откусывал им головы! Джим – очень привлекательный и серьезный мужчина, но в то же время он... просто сумасшедший. – Дейл затянулась и покачала головой. – Жаль только было видеть реакцию на это Эмили Жан. Боже, увидев это, ее вырвало, причем прямо в бассейн Яна. Ян, конечно, был шокирован этим, но, надо признать, не показал никакого вида. По-моему, этого Яна вообще ничем не пронять. – Она посмотрела на выпущенную струйку дыма и усмехнулась уголком рта. – Думаю, что на эту вечерку Эмили Жан не придет.

– Мне тоже так кажется, – сказала Джанет.

– На самом деле, я думаю, что сегодня она специально прикинулась больной, для того, чтобы оправдать завтрашнее отсутствие там. Да уж, в прошлом году она потерпела настоящее фиаско. Хотя, с другой стороны, она же член социального комитета. И когда мы собирались вместе пару недель назад, для того, чтобы все спланировать, она проявляла довольно открытый энтузиазм. Возможно, она и в самом деле приболела. Ведь остановить ее может только это. За все эти годы она не пропустила еще ни одной вечеринки. И все они были были просто сказочными.

– Думаю, что и сегодняшняя окажется незабываемой, – сказала Джанет.

Хотя самой ей все это казалось ужасным.

– Да уж, подобные вещи остаются в нашей памяти надолго.

– Ни капли в этом не сомневаюсь.

– Если на сегодняшний вечер у тебя нет никаких планов, то почему бы и тебе не присоединиться к нашей компании?

– О, я даже не знаю...

– У тебя есть бойфренд?

– На данный момент нет.

– В таком случае, ты точно не должна упускать такую возможность. Несколько наших преподавателей с удовольствием бы с тобой познакомились.

– Что-то я не очень уверена, что мне этого хочется.

– О, только не думай, что все они какие-нибудь шовинисты, вундеркинды или кретины. Некоторые из них очень даже ничего.