Текст книги "Дом Зверя (ЛП)"

Автор книги: Ричард Карл Лаймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Ого.

– Я прошит лыком насквозь.

Нора рассмеялась:

– Знаете, вчера ночью мы познакомились с одним парнем, у которого вам обязательно нужно взять интервью. Его зовут Капитан Фрэнк. Он живет вон там, в автобусе, – oна указала рукой в сторону леса, за дальний край Бич-Роад.

– Интервью? – переспросил Харди.

– Он утверждает, что это его отец привез сюда зверя с какого-то острова.

– Зверя?

Она кивнула в сторону старого дома.

– Этого зверя? – спросил Харди.

– Да. Может рассказать всю историю его появления с кучей отвратных подробностей.

– А зачем мне это?

– Для вашей книги.

Он смотрел на нее:

– Я, кажется, еще вчера вечером дал понять, что книгу о Доме Зверя писать не намерен.

– Ой, и правда! – Нора щелкнула пальцами, делая вид, будто ужасно переживает из-за своей забывчивости. – Вы говорили. Я помню, – вдруг она улыбнулась и ткнула в него пальцем: – Тем не менее, очень советую вам взять интервью у Капитана Фрэнка. Для книги, которую не собираетесь писать.

Харди хохотнул.

– Насчет нас можете не беспокоиться. Мы не скажем ни одной живой душе ни слова о том, что вы не пишете книгу о Доме Зверя. Никому ни слова – все слышали? Будьте покойны, ваша тайна в надежных руках.

Тайлер посмотрела вокруг и увидела, что очередь продвигается к кассе. У нее прихватило живот. Спокойствие, – сказала она себе. – Не стоит сходить с ума. Возможно, Дэна там и не окажется.

Но если он все-таки там?

Она может не идти, просто подождать всех на улице.

Нет, это не вариант.

Она открыла сумочку в поисках кошелька.

– Я плачу, – сказал Эйб.

– Нет, ты уже…

Но он, не слушая ее, направился к кассе и приобрел два билета, улыбнувшись белокурой девочке-кассиру. Они отошли в сторонку, чтобы подождать остальных.

– Спасибо, – сказала она.

– Ты в порядке?

– Не совсем.

– Уверен, Дэн будет очень рад встрече.

– Будет гораздо легче, если нет.

Взгляд Эйба был мрачен. Он легонько погладил ее по плечу, но тут же убрал руку, когда подошли Нора с Джеком.

Взглянув на Тайлер, Нора нахмурилась.

– Ты уверена, что хочешь туда идти? – спросила она.

– Нет. Но все равно пойду.

– Какие-то проблемы? – спросил Харди.

– Старый дружок Тайлер. Он должен…

– Никаких проблем, – сказала Тайлер, раздражаясь на Нору, извещавшую о проблемах в ее личной жизни каждого встречного и поперечного.

Она отвернулась и прошла через турникет.

Эйб проследовал за ней и взял за руку. Тайлер посмотрела на него.

– Иногда она просто не может держать рот на замке.

– Я так понимаю, Горман тебе не по душе?

– По-моему, он подлец.

– В этом я с тобой соглашусь.

– Я думала, ты его большой поклонник.

– Мне здорово понравились некоторые его книги. Но это не значит, что мне должен нравиться написавший их человек.

Они остановились позади небольшой группы, собравшейся возле крыльца. Вскоре подошли и Нора с Джеком.

– И что надо делать, просто зайти? – спросила Нора.

– Сейчас, наверное, гид подойдет, – сказал Эйб.

Гид. Дэн? У Тайлер екнуло сердце. Крепче сжав руку Эйба, она уставилась на затененную дверь. И вздрогнула, когда та распахнулась.

Человек на пороге вовсе не был Дэном. Она глубоко вдохнула, глядя, как мужчина неуклюже спускается к ним. На вид ему можно было дать все шестьдесят, и шел он деревянной походкой, словно каждое движение причиняло ему боль. Спускаясь, он цепко держался за перила.

– Ваши билеты, – сказал он голосом, удивительно сильным для такого хлипкого мужичонки.

Кучка подростков у крыльца расступилась, пропуская его.

Тайлер услышала тихий щелчок. Она покосилась на Харди и, к своему удивлению, не увидела у него фотоаппарата. Одна его рука была в кармане пиджака. Улыбнувшись, он вытащил руку.

У него там диктофон, – поняла она. – Он хочет записать экскурсию.

Не спросив разрешения? Конечно, иначе зачем бы он его прятал. В гробу Горман Харди видел чьи-то там правила.

Что лишь подтверждало ее мнение об этом человеке.

Скользкий гад, – подумала она.

Проверив все билеты, костлявый мужчина вновь поднялся по лестнице на крыльцо. Он повернулся и утер рот тыльной стороной ладони.

– Дамы и господа, – провозгласил он. – Мне выпала огромная честь представить вам владелицу Дома Зверя, отважную женщину, прошедшую сквозь горнило ужасной трагедии и вышедшую из него еще более сильной – Мэгги Катч, ваш персональный гид на сегодня.

Словно старый лакей, он распахнул двери и поспешно попятился, словно стремясь поскорее исчезнуть с глаз.

Из дома, опираясь на трость черного дерева, вразвалочку вышла старуха. С виду она годилась костлявому мужчине в матери, но при этом, казалось, буквально излучает силу. Она была крупной женщиной, с широкими бедрами и массивной грудью, которая покачивалась под выцветшей тканью платья, когда старуха ковыляла к краю крыльца. Тайлер подумалось, что она здорово похожа на чью-нибудь строгую бабулю. На ногах были длинные носки и тяжелые черные башмаки со шнурками. На шее, словно для того, чтобы разбавить унылую внешность, повязан ярко-красный шелковый шарф. На лице застыла кислая мина; потом она улыбнулась. Невеселая вышла улыбка. Скорее, злая усмешка.

– Добро пожаловать в Дом Зверя, – сказала она, окинув взглядом группу. Когда взгляд женщины коснулся ее, Тайлер почувствовала нервную дрожь. – Зовут меня Мэгги Катч, как уже успел сообщить вам Вик, и это мой дом, – oна сделала паузу, словно ожидая возражений.

Но никто не проронил ни звука. Несколько человек рассматривали фасад, а кто-то просто уставился себе под ноги, не желая на нее смотреть.

– Я открыла этот дом для туристов в далеком тридцать первом году, вскоре после того, как зверь унес жизни моего мужа и троих детей. Да, зверь. А не вооруженный огромным ножом маньяк, в чем многие будут пытаться вас убедить. Не верите – глядите, – oна сорвала шарф. Как только он соскользнул с шеи, кто-то застонал. Пальцы Мэгги скользнули по бугристым рубцам на горле. – Ни один человек не смог бы сотворить такого. Это был зверь. С клыками и когтями, – eе глаза сверкали, словно она гордилась своими шрамами. – Тот самый зверь, что убил в этом доме десять человек, включая моего мужа и детей. Вам захочется спросить, как может женщина водить людей по дому, принесшему ей столько горя? Ответ прост: ДЕ-НЬ-ГИ.

Тайлер услышала тихий смешок Гормана.

Старуха подняла трость и указала ею на козырек крыльца:

– Вот здесь они линчевали Гаса Гаучера. Ему и восемнадцати не было. Он шел через наш город в далеком августе 1903 года, по пути в Сан-Франциско, где хотел устроиться работать в «Купальни Сатро», остановился здесь и предложил поработать за еду. Тогда в этом доме проживала Лили Торн с двумя детьми. Она была вдовой Лайла Торна – знаменитого грабителя банков, и я всегда говорю, что этот дом был выстроен на кровавых деньгах. А кровь, как известно, рождает другую кровь. Итак, Гас подошел к ее дому, и она попросила его наколоть дров. Он выполнил работу, пообедал и пошел своей дорогой…

–…Той же ночью пришел зверь. Он расправился с сестрой Лили, гостившей у нее, и обоими детьми. Спастись удалось только самой Лили; ее увидели, когда она мчалась вниз по дороге, выкрикивая какую-то тарабарщину, будто помешанная…

–…Весь дом, от чердака до подвала, тут же обыскали. Но ни одного живого существа внутри не обнаружили, только изорванные в клочья останки жертв. Собрали отряд и прочесали окрестности. Вон там, на холмах, они набрели на спящего Гаса Гаучера. Он был чужак, и судьба его была предрешена…

–…Его судили; выяснилось, что некоторые горожане в день убийства видели его возле дома Торнов. Хотя никаких доказательств его причастности к убийствам не было, а единственная свидетельница – Лили Торн, находилась в бреду, его моментально признали виновным. В ночь после приговора разъяренная толпа вытащила его из тюрьмы и приволокла в это самое место. Они перебросили веревку через балясину балкона и вздернули бедолагу…

–…Не имея сноровки, они не смогли все сделать как следует. Даже не додумались связать, просто подтянули вверх. Говорят, он долго корчился, размахивая руками и ногами, пока, наконец, не задохнулся.

– Прелестно, – прошептала Нора.

– Бедняга Гаучер никого не убивал. Это сделал зверь, – oна дважды стукнула тростью об пол. – Прошу за мной.

Когда она отвернулась, Тайлер взглянула на Эйба. Он покачал головой, словно находя эту мрачную историю забавной.

– Куколка Барби была права, – прошептала Нора. – Страшно – аж жуть…

Поднимаясь по ступеням крыльца, Тайлер на мгновение выпустила руку Эйба чтобы вытереть запотевшую ладонь о штанину вельветовых брюк. Живот, казалось, налит свинцом.

Группа остановилась в фойе. После залитой солнечным светом улицы, помещение казалось темным и прохладным. Тайлер огляделась по сторонам, ожидая увидеть стоящего на страже Дэна в форме охранника.

– Фи! – сказала девушка в первом ряду.

Улыбаясь, Мэгги ткнула тростью в чучело обезьяны. Оно стояло у стены, разинув рот и скаля огромные зубы.

– Подставка для зонтов, – сказала Мэгги, опустив трость между сложенных кольцом мохнатых лап. – Лили была неравнодушна к обезьянам, – oна вытащила трость и постучала чучело по голове, подняв облачко пыли.

– Первое нападение, – сказала она, – произошло в гостиной. Пройдемте.

Горман толкнул Тайлер.

– Пардон, миледи, – сказал он, и начал пробираться вперед, расталкивая стоящих перед ним.

В итоге он опередил всех и пролез в гостиную вслед за Мэгги.

– Пробивной тип, – пробормотал Эйб.

– Мерзавец, – сказала Тайлер.

Они вошли в гостиную. Группа рассредоточилась вдоль мягкого каната. Сразу за ним с потолка свисали красные шторы, скрывающие большую часть комнаты. Мэгги ждала их по другую сторону заграждения, поглаживая занавеску.

– Это наше нововведение, – сказала она. – Мы повесили их совсем недавно. Немного усиливают впечатление, не так ли? – oна схватилась за шнур.

– Сестра Лили, Этель Хьюз, находилась в этой комнате в ночь на второе августа 1903 года. Она приехала на свадьбу Лили, которая состоялась бы на следующей неделе, если бы не эта ужасная трагедия. Зверь появился оттуда, – oна кивнула в сторону двери за спиной Тайлер. – И застал Этель врасплох.

Она дернула шнур. Шторы распахнулись. Тайлер услышала, как кто-то ахнул. Стоящая перед нею девица шарахнулась назад, наступив ей на ногу. Миниатюрная рыжая женщина отвернулась. Мальчик в ковбойском костюме склонился над ограждением, чтобы разглядеть получше. Горман поднял камеру. Мэгги стукнула тростью об пол:

– Никаких снимков, – предупредила она. – Кто хочет фотографии на память, может приобрести один из наших путеводителей в магазине сувениров по окончании экскурсии – всего за шесть девяносто пять.

Горман опустил камеру и презрительно покачал головой.

– Вот это да, – прошептал мужчина слева от Тайлер.

Тайлер неохотно перевела взгляд на фигуру Этель Хьюз. Восковое тело распростерлось на полу, одна нога была задрана на диван. Широко открытые глаза были устремлены в потолок. Лицо искажено от боли и ужаса. Изодранная в клочья ночная рубашка пожелтела от времени, как старая бумага, и все было покрыто рыже-бордовыми пятнами. Лохмотья едва прикрывали грудь и лобок. От шеи до бедер обнаженная плоть была исполосована огромными, свежими ранами.

– Зверь перепрыгнул через спинку дивана, застав Этель Хьюз, читающую «Субботние вечерние ведомости», врасплох, – Мэгги обошла тело и указала тростью на лежащий возле вытянутой руки фигуры раскрытый журнал. – Это тот самый журнал, который был у нее в руках, когда зверь схватил ее, – oна обвела тростью вокруг: – Все, что вы видите перед собой, сохранено с той ночи. За исключением тела, конечно, – oна улыбнулась. – Надеюсь, вы понимаете, что настоящее тело нам бы никак не удалось сохранить? Но, мы нашли отличный выход. Эта фигура была по моему заказу создана в Ницце мсье Клодом Дюбуа еще в 1936 году. Каждая деталь, вплоть до мельчайших царапин, воссоздана с абсолютной точностью. Мне удалось добыть фотографии из морга…

–…Как я уже сказала, все здесь является подлинным. Эта ночная рубашка была на Этель в ночь убийства. Эти коричневые пятна – ее настоящая кровь.

– Вульгарщина, – пробормотала девица, что отдавила Тайлер ногу.

Мэгги проигнорировала ее.

– Расправившись с Этель, зверь устроил в гостиной настоящий погром. Видите бюст Цезаря на каминной полке? – oна указала на него тростью. – Видите, нос отбит? Это зверь постарался. Он швырнул его об пол. Он кинул в камин полдюжины фарфоровых статуэток. Разломал вот этот стул. Этот прекрасный столик розового дерева, – она постучала по нему тростью, – был выброшен в окно. От грохота, разумеется, все проснулись. Комната Лили находилась вон там, – Мэгги указала тростью на потолок. – По всей видимости, зверь услышал шум наверху. Он направился к лестнице.

Мэгги задернула шторы. Проковыляв вдоль ограждения, она повела группу из гостиной. Горман пристроился рядом и громко спросил:

– Позвольте поинтересоваться, откуда вы уверены в именно таком порядке событий? Вы недавно упоминали сами, что никаких свидетелей не было.

– Полицейские отчеты и фотографии, – пояснила она, поднимаясь по лестнице. – Вырезки из газет. Опираясь на все это, несложно было воссоздать истинную картину произошедшего. Копы шли по кровавым следам.

– Зверя ранили?

Она посмотрела на него с недоумением:

– Кровь была Этель, – сказала она. – Она капала со зверя всю дорогу до комнаты Лили, – oна добралась до лестничной площадки и свернула налево.

Поднявшись наверх, Тайлер посмотрела направо. Красная штора огораживала пространство от середины коридора почти до самого конца, оставляя лишь узкий проход с обеих сторон. Очередной экспонат. Сколько же их здесь? – недоумевала она. – И сколько еще выдержит ее желудок?

Эйб успокаивающе сжал ее руку, и они вошли в спальню Лили Торн. Группа вновь рассредоточилась вдоль каната, за которым висели красные шторы. Мэгги зашла в дальний конец комнаты и дернула за шнурок. Шторы распахнулись. Восковая фигура женщины в розовой ночной рубашке сидела на постели, поднеся руки к разинутому рту и устремив полный ужаса взгляд на латунные завитки задней спинки кровати.

– Сейчас мы находимся прямо над гостиной, – сказала Мэгги. – Проснувшись от страшного переполоха, Лили забаррикадировала дверь вот этим туалетным столиком и выбралась из окна. Она вскочила на крышу находящегося ниже эркера, и уже с него спрыгнула на землю.

Горман презрительно фыркнул.

Мэгги посмотрела на него:

– У вас насморк?

– Нет, нет, – oн покачал головой. – Просто я попытался представить себе…– eго голос сник. – Пожалуйста, продолжайте.

– Что удивляет меня до сих пор, – сказала она, – так это то, что она даже не попыталась спасти своих детей.

– Запаниковала, – предположил мужчина рядом с рыжеволосой.

– Возможно, – Мэгги задвинула занавески. Группа последовала за ней в коридор. – Когда зверь понял, что не сможет попасть в ее комнату, он двинулся дальше по коридору.

Он, – подумала вдруг Тайлер. – Почему Мэгги так уверена, что это создание – мужского пола?

Они миновали площадку и приблизились к огороженной занавесом экспозиции в конце коридора. Группа разделилась, обходя ее с обеих сторон. Тайлер отпустила руку Эйба. Он жестом пригласил ее вперед, и она протиснулась между стеной и занавесом. Она задела одну из складок шторы рукой и передернулась, чувствуя, как по коже побежали мурашки. Оставшийся отрезок коридора заливал солнечный свет из окна.

– Зверь, – сообщила Мэгги, – обнаружил открытую дверь, – oна вошла в комнату слева. Группа последовала за ней, причем Тайлер, памятуя об отдавленной ноге, предусмотрительно держалась от впечатлительной девицы подальше. – В этой комнате спали дети – хотя я не думаю, что они спали в тот момент, когда ворвался зверь; возможно, они оцепенели от страха под своими одеяльцами. Эрлу было десять лет, а его брату Сэму – всего восемь.

Шторы раздвинулись.

Между кроватями, лицами вниз лежали две восковые фигуры. Окровавленные ночные сорочки были изорваны в клочья, и точно так же была истерзана кожа. Тайлер отвернулась. Возле умывальника стояла выцветшая лошадь-качалка. В углу валялся индейский там-там. Позади него, прислоненная к стене, стояла бейсбольная бита. Вдруг она представила себе этих мальчуганов живыми и невредимыми – как они смеются и играют в догонялки. Она закусила нижнюю губу и отвернулась к окну. Она слышала Мэгги, но не слушала. На лужайке под окном она увидела решетчатую беседку. Позади нее возвышалась ограда. А за нею простирались холмы, золотисто-бурые в лучах утреннего солнца, с ярко-зелеными участками травы, кучками камней там и сям, редкими деревцами. Каким же мирным все это казалось! Она видела, как несколько чаек, пристроившись между высокими пиками, что-то мирно поклевывают, и ей вдруг ужасно захотелось на волю – прочь из этого мавзолея. Наверное, и Горман испытывал то же самое – она видела, что он тоже уставился в окно.

Мэгги закончила рассказ, и они последовали за ней в коридор. На этот раз, проходя мимо занавешенной экспозиции, Тайлер жалась к стене и держала руки по швам. Когда они подошли к площадке, Мэгги сказала:

– Шестнадцать ночей мы прожили здесь, прежде чем пришел зверь. Мой муж, Джозеф, не мог спать ни в одной из комнат, где произошли убийства, поэтому мы с ним обустроились в комнате для гостей. Наши дочери, Синтия и Диана, не были столь суеверны и заняли комнату мальчиков, из которой мы только что вышли.

Она провела их через дверь справа, расположенную прямо напротив входа в комнату Лили. Там также было растянуто ограждение, но, в отличие от остальных комнат, эта занавешена не была. За исключением одного угла. Он был прикрыт небольшим красным занавесом.

Мэгги указала тростью на кровать с балдахином:

– Седьмого мая 1931 года, мы с Джозефом спали здесь. С той поры минуло около пятидесяти лет, но я помню все так, словно это было вчера. Весь день лило как из ведра, и лишь когда мы отправились на боковую, дождь начал помаленьку стихать. Окна у нас были открыты, и я лежала, прислушиваясь к шуму дождя. Девочки крепко спали в конце коридора, а малыш Теодор – у себя в детской. Я заснула, чувствуя себя в полной безопасности…

–…Но около полуночи проснулась от грохота разбившегося стекла. Звук раздавался снизу. Джозеф, тоже услышавший звон, поднялся с кровати и на цыпочках подошел вот сюда, – oна подковыляла к бюро, выдвинула верхний ящик и достала армейский автоматический «Кольт» 45-го калибра.

– Круто, – сказал мальчик в ковбойском костюме.

– Джозеф взвел курок. Этот ужасный звук до сих пор стоит у меня в ушах.

Зажав трость подмышкой, она взялась за затвор пистолета и резким движением передернула его – клик-клак!

– Надеюсь, он не заряжен, – сказал отец какой-то девочки.

– Не бойтесь, его уже не зарядить, – ответила ему Мэгги. – В прошлом году мы залили ствол свинцом.

Опустив дуло к полу, она нажала на курок. Раздался щелчок, и она вернула пистолет в ящик.

– Джозеф взял его с собой, – сказала она, – и вышел, оставив меня в комнате одну. Я ждала, пока не услышала его шаги на лестнице, потом поднялась с постели и тихонько вышла в коридор. Я направлялась к детям, вон туда.

Оставив занавес нетронутым, она обошла заграждение и вышла в коридор. Группа последовала за ней. Она остановилась на вершине лестницы.

– Когда раздались выстрелы, я находилась здесь. Через мгновение послышался страшный вопль Джозефа. Я слышала звуки борьбы, мне хотелось бежать, но я… я просто стояла, словно скованная льдом, и вглядывалась во тьму.

Она смотрела на лестницу, словно завороженная воспоминаниями.

– По лестнице поднимался зверь, – сказала она, понизив голос. – Я не могла разглядеть его как следует, но кожа его была белой, словно рыбье брюхо, такой белой, что, казалось, светится в темноте. Он шел прямо, как человек, только немного согнувшись. Я понимала, что должна броситься спасать детей, но была не в силах пошевелить ни одним мускулом. Я могла только стоять и смотреть. Он издал хриплый смешок, повалил меня на пол и вцепился когтями и зубами. Я отчаянно пыталась скинуть его с себя, но он был сильнее десяти мужчин. И я приготовилась уже к встрече с Создателем, когда в конце коридора громко заплакал Теодор. Зверь, стало быть, услышал, поднялся с меня и помчался по коридору…

–…Я была жестоко изранена, но собралась с силами и бросилась следом. Я не могла позволить ему схватить моего малыша.

Она заковыляла по коридору. Тайлер снова прижалась к стене, чтобы не задеть занавес. Наверняка там еще чьи-то тела, – подумала она. – Изуродованные трупы из воска.

Мэгги остановилась напротив комнаты мальчиков и тростью постучала в закрытую дверь по правой стороне.

– Она была открыта, – сказала она. – Я заглянула. Там, в темноте…

– Разве мы не будем туда входить? – спросила рыжеволосая.

Мэгги свирепо взглянула на нее:

– Детскую я никому не показываю, – oна устремила взгляд на дверь, словно могла видеть сквозь нее. – Там, в темноте, я увидела, как белый зверь поднял младенца из колыбели и разорвал на части. Я стояла и смотрела, оцепенев от ужаса, как вдруг кто-то дернул меня за ночную рубашку. Обернувшись, я увидела Синтию и Диану. Схватила я их, стало быть, за руки и помчалась по коридору. Во-он туда.

Мэгги вновь провела всех через узкий проход между стеной и шторой и остановилась возле закрытой двери на чердачную лестницу. Слушатели окружили ее полукольцом.

– Мы прибежали сюда, – сказала она, – и успели втиснуться в этот проход прежде, чем зверь нас настиг, – oна распахнула дверь. Приглядевшись, Тайлер увидела лестницу. Лестница вела наверх, исчезая в темноте. – Мы укрылись там, и я заперла дверь. Было темно, как в могиле. Мы вошли на чердак, я заперла дверь; так мы и сидели, прячась в затхлой темноте…

–…Мы знали, что зверь идет к нам. Мы слышали скрип ступенек и тихое посвистывание, когда он смеялся. Вот он начал обнюхивать дверь. Мы ждали. Девочки плакали. Я до сих пор помню, как они дрожали в моих объятиях. Внезапно дверь с грохотом вылетела, и зверь набросился на нас.

Мэгги закрыла дверь, привалилась к ней плечом и глубоко вздохнула.

– Крики, – сказала она. – Мне никогда не забыть этих криков и дикого рычания зверя, и этого влажного треска, когда он терзал моих малюток. Я пыталась оттащить его, а потом крики прекратились, и зверь швырнул меня на пол. Я не знаю, почему он не убил меня, и не раз жалела, что он этого не сделал; но он просто пригвоздил меня к полу. Я была слишком слаба, чтобы продолжать борьбу, и лишь молила его поскорее со мною покончить. Минуту спустя он скатился вниз по лестнице, оставив меня на чердаке одну с разорванными телами моих дочерей. С той ночи я никогда больше его не видела. Но видели другие.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Дженис неподвижно лежала, уставившись в зеркальный потолок. Распростертая на подушках, она казалась бледно-синей, словно труп, брошенный в кучу мусора. Она думала о самоубийстве.

На данный момент она уже нашла несколько способов. До светильника в центре потолка было фута три. Забравшись на кучу подушек, она могла бы до него дотянуться. Выкрутить голубую лампочку. И вставить на ее место палец. Пропустить через себя волну тока. Наверняка сработает. Был вариант и попроще: просто снять все бинты и повязки и погибнуть от кровопотери. Однако, изучив свои раны, она поняла, что большинство из них – поверхностные, укусы да царапины. От таких кровью не истечешь. Она могла бы расковырять их, или же разбить лампочку и вскрыть осколком горло или запястья. Она могла сделать это.

Но тут была одна загвоздка.

Она не хотела умирать.

Она понимала, что отпускать ее они не намерены, но раз перевязали раны, значит, она нужна им живой. Зачем? Был лишь один ответ, и от него ей становилось дурно: они оставили ее в живых на потеху зверю.

Когда он занимался ею в последний раз, она, вероятно, была без сознания. Но если он придет сейчас, она увидит его, почувствует, как он терзает ее зубами и когтями, ощутит в себе его член.

Нет, не надо об этом думать. Может, этого не будет.

Будет, куда ты денешься.

Она зажала ладонью промежность.

Я этого не допущу, – решила она.

Нужно бежать.

Конечно. Какие проблемы? Вышиби дверь и тикай!

Малышка Джони прошлым летом достаточно легко сбежала от того маньяка, державшего их пленницами в одном из коттеджей. А ведь Джони была привязана к кровати. По крайней мере, я не связана, – подумала Дженис. Но тогда дверь коттеджа не была заперта снаружи.

Ничего, откроют когда-нибудь, – подумала она. – Никуда им не деться. Рано или поздно кто-нибудь придет, чтобы проверить меня, или покормить, или (от этой мысли ее прошиб озноб) чтобы впустить зверя.

И когда эта дверь откроется, она получит свой шанс.

Но нужно быть наготове.

Она скатилась с подушек, застонав от боли, когда задела повязки. Ползая на коленях, она перетащила несколько больших подушек в центр комнаты и сложила их там грудой. Забравшись наверх, она обнаружила, что лампочка слишком горячая. Она похромала назад и взяла еще одну подушку. На ощупь та казалась атласной. Она запрокинула голову, рывком разодрала один из швов, вытащила поролоновую набивку и, обернув правую руку тканью, опять полезла к лампочке.

Она поставила ногу на самую верхнюю подушку. Нога тонула в ней. Она раскинула руки, чтобы сохранить равновесие, слегка наклонилась, поставила на подушки вторую ногу и выпрямилась.

Она протянула обернутую в ткань руку вверх и схватилась за лампочку. Сквозь слой атласа она ощущала ее тепло. Покрутила. Лампочка поддалась и через мгновение погасла.

Комната погрузилась в кромешный мрак. Дженис продолжала выкручивать лампочку, но теперь она была совершенно дезориентирована. Она пыталась стоять неподвижно, но подушки, казалось, начали медленно смещаться под ее ногами. Она покачнулась. Теперь только хрупкая лампочка удерживала ее от падения.

И тут она выскользнула из патрона.

Дженис поспешно спрыгнула. Ей казалось, что она падает ужасно долго, словно погружается в бездну. Наконец, ноги ударились об пол. Сама она по инерции завалилась на спину, треснувшись задом об ковер. Плечами и затылком попали на мягкие подушки. Она скорчилась от очередного приступа дикой боли.

Ай, молодца! – подумала она. – Вот теперь все раны точно открылись.

Но все равно она была горда собой. Боль сменялась возбуждением. Она сделала это! Она прижала лампочку к груди и тут же отдернула. Та все еще была ужасно горячая.

Ну вообще умница!

А чего же не умница? Зато при оружии.

Она дождалась, пока боль чуточку утихнет, потом на карачках поползла сквозь темноту. Спустя некоторое время, она уперлась в стену. Дверь должна быть поблизости, подумала она. Где-то слева.

Она не хотела бить лампочку там, где будет выжидать. Поэтому решила сделать это сейчас. Она осторожно развернула ее. Та все еще была теплой, но уже не горячей. Схватившись за ее узкий конец, она ударила стеклом об стену. Ничего не произошло. Она ударила сильнее. Лампочка взорвалась с хлопком, прозвучавшим в тишине комнаты невероятно громко. Проведя по оставшейся части пальцем, Дженис нащупала острые зазубренные края.

Она перевернулась, и, придерживаясь рукой за стену, начала медленно продвигаться в темноте, пока не добралась до двери. Там она, прислонилась спиной к стене, подтянула колени к груди и стала ждать.

Где-то неподалеку раздался звук, похожий на плач ребенка. Может, кошка, – подумала Дженис. – Или так плачет зверь? Нет, это явно плачет младенец. Через несколько мгновений он умолк. Дом снова погрузился в тишину.

Дженис нахмурилась. Ребенок? Мэгги Катч слишком стара, чтобы быть его матерью. Может быть, она не единственная узница этого дома?

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

– Прошло целых двадцать лет, – сказала Мэгги, – прежде чем зверь нанес еще один удар.

Они вернулись в спальню Мэгги и ее мужа. Она стояла рядом с красным занавесом в углу комнаты, держа руку на шнуре.

– Это произошло в 1951 году. Том Бэгли и Ларри Мэйвуд, пара двенадцатилетних оболтусов, вломились в дом после наступления темноты. Эти двое знали о Доме Зверя больше, чем кто-либо другой, поскольку бывали на моих экскурсиях очень часто, и не раз слышали мои предупреждения, что по ночам зверь бродит по дому. Но любопытство взяло над ними верх. Как говорится, «котик много знать хотел, отчего и околел».

– «Но когда он все узнал – встал и дальше побежал», – пробормотала девица, наступившая Тайлер на ногу.

На это Мэгги фыркнула.

– Том Бэгли не встал и не побежал, – сказала она.

Шторы разъехались.

Девица ахнула и отпрянула назад. Стоящий позади нее Джек успел уберечь свои ноги, деликатно остановив ее рукой.

– Уй-ё, – сказал ковбойчик.

Восковое тело на полу было жестоко изуродовано, одежда изодрана, обрывки трусов едва прикрывали ягодицы. Кожу на спине исполосовали. Шея оканчивалась кровавым обрубком. Голова лежала рядом, глаза распахнуты, рот перекошен в агонии.

Другой мальчик поднимал оконное стекло, оглядываясь через плечо на обезображенное тело друга. Его растрескавшееся лицо почему-то огорчило Тайлер даже больше, чем обезображенное тело на полу.

– Эти двое, – сказала Мэгги, – провели в доме немало времени, повсюду суя свои носы. Они пытались взломать дверь в детскую. Они поднялись на чердак. Но когда они шарились в этой комнате, их нашел зверь. Он набросился на Тома, а Ларри побежал к окну. Пока зверь терзал его друга, Ларри выскочил в окно. За исключением меня, Ларри являлся единственным человеком, которому удалось увидеть зверя и остаться в живых.

Мэгги странно улыбнулась:

– Теперь осталась одна я. Говорят, в прошлом году Ларри погиб в аварии.

– А что с его лицом? – спросила Нора.

– Фигура немного пострадала, – сказала Мэгги. – Мы исправили ее, насколько смогли. Не слишком хорошо получилось, да? Мы заказали новую голову, но она еще не готова.

Она закрыла занавески и вышла из комнаты, увлекая группу за собой. Проковыляв мимо лестницы, остановилась перед шторой, блокирующей коридор.

– А вот и наш последний экспонат, – сказала она. – Мы получили фигуры как раз этой весной. Место, конечно, не очень-то удобное, но что поделаешь? Убийства произошли прямо здесь, и переносить экспозицию было бы неправильно…

–…Это случилось в прошлом году, весной семьдесят восьмого. Нашу экскурсию посетило семейство Зиглеров: муж, жена и мальчуган лет десяти. Ну, мальчик здорово напугался. Он разревелся, и родителям пришлось увести его задолго до конца экскурсии. Позже со слов матери выяснилось, что отец был ужасно раздражен поведением сына. Мол, вел себя не по-мужски, и прочая, и прочая. Он не желал, чтобы сын вырос нюней и потащил его сюда после наступления темноты, – уголок рта Мэгги выгнулся. – Хотел доказать, что бояться здесь абсолютно нечего. Только вот он оказался неправ, прав был мальчик. Они взломали заднюю дверь и находились как раз здесь, когда зверь их настиг.