Текст книги "Дом Зверя (ЛП)"

Автор книги: Ричард Карл Лаймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Думаешь, мотель могут закрыть?

– Даже не знаю, может, их есть кому подменить.

– Ну здорово. Он вроде единственный в городе, так?

– Насколько я знаю, да. И Брайан Блейк, предположительно, тоже пропал.

– Что за чертовщина здесь происходит?

– Я не знаю.

– О, Боже. Ну и городок. Я сразу, как приехали, знала, что местечко стремное. Еще прошлым вечером убраться хотела. И убралась бы, когда б не ты.

– Когда б не я?

– Я осталась здесь только из-за тебя, – сказала Тайлер и стиснула его руку.

– Прости.

– Не извиняйся. Да и Нора не согласилась бы уехать вчера.

Спустившись на пляж, Тайлер скинула сандалии. Взяв их в руку, другой рукой обняла Эйба. Песок был горячий, почти обжигающий. Поодаль Нора с Джеком шлепали по мелководью; их одежда была свалена в кучу. Тайлер кинула рядом свои босоножки. Эйб положил полотенце.

– Ну что, пошли? – спросила Тайлер.

– Нам обоим надобно остыть.

Смеясь, она припустила от него по песку. Эйб легко догнал ее и побежал рядом. Холодная вода захлестнула ноги. Она проскочила волну высотой до колен, бултыхнулась в следующую, обдавшую холодом ее бедра, и нырнула. На мгновение тело сковало холодом, потом стало лучше. Она вынырнула, и теперь поднималась-опускалась на волнах. Что-то ухватило ее за ногу, и она подумала – акула! Но тут же поняла, что это Эйб.

Она освободила ногу, вынырнула и развернулась. Мгновение спустя голова Эйба выскочила на поверхность – спутанные волосы свисали вниз, на лице блестели капли воды. Она плеснула на него водой. Он снова нырнул. Она видела, как он устремился к ней, протягивая руки, почувствовала их у себя на бедрах. Он притянул ее к себе. Его тело скользило по ее телу, словно смазанное маслом. Он уткнулся носом в ее шею, поцеловал в губы. Они кружились под водой, обнимаясь. Одно из его бедер протиснулось между ее раздвинутыми ногами, и она, задрожав, сжала их, удерживая его там. Затем опустила руку вниз и, просунув под резинку плавок, крепко сжала его ягодицу. Но ее легкие уже начали болеть. Она оттолкнулась от Эйба и, всплыв на поверхность, принялась жадно хватать воздух ртом. Эйб вынырнул прямо перед ней. Барахтаясь в воде, они пытались восстановить дыхание.

– Утопить меня хочешь? – спросила, наконец, Тайлер.

– А не ты меня?

– Какой ты молодец, – сказала она.

И вдруг вспомнила Дэна, лежащего посреди коридора с выдранной глоткой.

– Что? – спросил Эйб.

– Ничего.

– Ничего?

– Я все пытаюсь… забыть о Дэне. И все равно вспоминаю.

– Ага.

– Не возражаешь, если мы выйдем из воды?

– Нет, конечно, если тебе так будет лучше.

– Лучше б нам выйти, – сказала она, выдавив улыбку, – пока мы не потеряли наши купальники.

– Уважительная причина.

Бок о бок они подплыли к берегу и начали выходить; волны подталкивали их сзади, словно поторапливая.

– Давай немного прогуляемся по берегу, – предложила Тайлер.

– Полотенце?

– Высохнем на солнце.

Она взяла Эйба за руку, и они пошли вдоль береговой линии. Волны то и дело захлестывали их ноги. Солнце припекало. В вышине с визгом кружились чайки. А прямо к ним неспешно шли Джек с Норой.

– Я хочу, чтобы ты кое-что знал, – сказала Тайлер.

– Ой-ё…

– Нет, не могу… Просто я… просто я не хочу, чтобы ты думал… Боже, как же мне это объяснить? Я начала испытывать к тебе чувства еще до того, как узнала, что произошло с Дэном. Помнишь, что было сегодня утром в моей комнате?

– Как такое забудешь?

– Ведь все это происходило… до экскурсии. И я уже тогда решила… не связываться больше с ним.

Эйб кивнул, словно знал это заранее.

– Просто я не хочу, чтобы ты думал, будто я… Я имею в виду, что я не какая-то ветренная. Это никак не связано с ним. Черт, я хотела тебя еще вчера вечером. Но тогда он все еще был причиной… Боже, что я несу? «Был причиной» – а теперь его нет.

– Думаю, я понимаю тебя, Тайлер.

– Гляньте-ка, ребятки накупались! – воскликнула подошедшая к ним вместе с Джеком Нора. – Неужели и булочки не отморозили?

– Было совсем неплохо, – сказала Тайлер, – попробуйте.

– Нетушки. Я собираюсь разложить на песке вон то полотенце и понежиться на солнышке. Мы же здесь еще побудем, верно?

– Конечно, – сказал Эйб. – Но есть одна загвоздка… Никто не против остаться в этом городке еще на одну ночь?

– Да все в ажуре! – воскликнула Нора, глядя на Джека и многозначительно шевеля бровями. – Что скажешь, Тигр? Уже в полной боевой?

– А вот с мотелем могут быть проблемы, – сказал Джек Эйбу.

– Странно, да? – спросила Нора. – Как думаете, что могло случиться с этими людьми?

– Я пообещал полицейским разузнать все, что смогу, – сказал Эйб. – Никто из вас не замечал вчера ночью чего-нибудь необычного?

– Ничегошеньки, – сказала Нора.

Джек покачал головой.

– Если мотель закроют, – сказала Тайлер, – лучше бы нам узнать об этом сразу. – Ее сердце снова заколотилось. – Почему бы нам с Эйбом не съездить туда прямо сейчас и не разузнать новости? Если все будет о'кей, мы сможем продлить регистрацию и вернуться к вам.

– Чудесно.

– Что скажешь, Эйб? – спросила Тайлер.

– Поехали.

Оставив Нору и Джека раскладывать на песке полотенца, они начали взбираться вверх по склону. Тайлер нервничала. До парковки, как назло, было очень далеко. Наконец они подошли к машине. Эйб открыл пассажирскую дверь, опустил окно и бросил полотенце на заднее сиденье.

– Ой, – сказала Тайлер. – Мне бы надеть что-нибудь.

– Ты и так хороша, – сказал он.

Пожав плечами, она забралась в салон, подскочила на раскалившемся сиденье и увидела, что Эйб тоже вздрогнул, усевшись за руль.

– Горячо? – спросила она.

– Бывало и хуже.

– Все-таки надо было одеться.

– Ты мне нравишься такая.

Наклонившись, он положил руку ей на ногу, легонько похлопал по бедру, с мгновение смотрел ей в глаза, а потом завел машину.

Тайлер вжалась в кресло, когда они проезжали центр города. Эйб изредка поглядывал на нее с озабоченным видом. Всю дорогу он хранил молчание.

Нервничает? – удивлялась она.

– Зайдем в офис регистрации чуть позже, – сказал он наконец.

Не считая «Мерседеса» Гормана Харди, стоянка мотеля пустовала.

– Надеюсь, с нашими номерами все в порядке, – прошептала Тайлер.

Он припарковался перед ее коттеджем. Тайлер открыла дверь и вышла. Легкий бриз слегка охладил взопревшую кожу. Склонившись над задним сиденьем, она подняла сумочку и одежду.

Руки ее дрожали. На крыльце она выронила ключ от номера. Эйб поднял его и отпер дверь.

В комнате стоял полумрак, занавески трепетали возле открытого окна. Кровать, на которой Тайлер провела прошлую ночь, была не заправлена. Она подошла к туалетному столику и оперлась о него руками.

В зеркале она увидела подошедшего сзади Эйба. Он раздвинул ей волосы и поцеловал в затылок. Он поглаживал ее бока и живот. Она смотрела, как его руки скользят вверх, и тихонько застонала, когда они сжались на прикрытых тоненькой полоской бикини грудях.

– Тайлер, – прошептал он.

– А?

– Красивое имя.

– Дурацкое имя.

– А мне оно нравится. Мне все в тебе нравится.

– Льстец.

– Да.

– Тебе нравится мой пот?

– Мне нравится, что он делает тебя такой скользкой, – сказал он, опуская ладони к ее животу.

– То же самое делает и мыло.

– М-м-м…

– Пойдем в душ.

Он потеребил завязки ее трусиков на бедрах. Она отстранила его руку.

– Терпение. Сперва надо смыть соленую воду с купальников.

Он тихонько засмеялся и последовал за ней в ванную. Тайлер склонилась над ванной, включила горячий кран и подставила руку. Холодная поначалу, вода быстро нагревалась. Эйб коснулся ее ягодицы, и она вздрогнула от неожиданности. Его ладонь была большой и теплой. Она медленно скользнула вниз. Она задохнулась, чувствуя, как слабеют ноги, когда он просунул между ними руку. Она вцепилась в край ванны, чтобы устоять на ногах. Пар от горячей струи поднимался к ее лицу. Она обернулась. Эйб одарил ее невинной улыбкой и убрал руку.

Тайлер включила холодную воду, подрегулировала напор и коснулась воды. Все еще слишком горячая. Тогда она вновь потянулась к ручке крана и почувствовала пальцы Эйба на бедре. Обернувшись, она увидела, что он развязывает один из шнурков на ее трусиках-бикини. Через мгновение белый треугольник свободно болтался. Она повернула кран. Эйб развязал узелок с другой стороны. Она еще немного повернула кран и почувствовала, как Эйб снял с нее трусики. Он перебросил их через ее голову, и они упали в ванну.

– Какой ты услужливый, – сказала Тайлер.

– Стараюсь.

Она потрогала воду. В самый раз.

– А что насчет твоих плавок? – спросила она, поворачивая переключатель душа.

– Это твоя работа.

Из душа полилась струя. Выпрямившись, Тайлер задернула занавеску и потянулась через зазор потрогать воду. Эйб, стоя рядом с ней, скользил рукой по ее ягодицам и спине.

– Душ готов, – сказала она.

– Леди – вперед.

Тайлер забралась в ванну, прошла сквозь струю и отступила к кафельной стенке. Затем в ванну забрался Эйб. Задернув занавеску, он повернулся к ней, сощурив от капель один глаз, отчего улыбка на его лице получилась несколько глуповатой.

Тайлер опустилась в его объятия. Вода струилась по их лицам, когда они целовались. Его скользкое тело прижалось к ее. Его руки гуляли по ее спине, ласкали ягодицы. Затем его руки скользнули вверх. Он возился с завязками лифчика на ее спине и шее. Развязав, отпустил, позволив лифчику упасть. Он смотрел, как брызги воды стекают по ее груди. Он исследовал ее руками, сжимая, пощипывая соски, заставляя Тайлер тяжело дышать и извиваться.

Пригнувшись, он потерся о нее лицом. Она чувствовала его нос, ресницы, царапанье легкой щетины, поцелуи, мягкие прикосновения кончика языка, давление губ и края зубов. Тайлер сжала в ладонях его волосы, когда он начал посасывать ее грудь. Его рот казался огромным и мощным, он всасывал грудь почти до боли, потом отпускал и переходил на другую. Когда он отстранился, она потянула его за волосы, заставляя встать. Она вновь прижалась своим ртом к его и извивалась в его объятиях.

Повернувшись к струе душа спиной, она смахнула воду с лица и потерла плечи и грудь. Затем ее взгляд скользнул к его плавкам. Между резинкой и талией вновь образовалась узкая щель, совсем как на пляже. На сей раз она скользнула туда пальцами и обхватила член. Упершись лбом Эйбу в грудь, она смотрела на него сверху вниз. Его руки неподвижно замерли на ее плечах. Она плотнее обхватила член ладонью, исследуя его по всей длине. А затем присела и спустила плавки по ногам вниз. Он вышел из них. Руки Тайлер сомкнулись на его бедрах. Она нежно сжала его мошонку, обвила пальцы вокруг члена, плавно водя ими вверх и вниз, наклонилась и поцеловала головку. Потом принялась ласкать языком. Придерживая Эйба за ягодицы, она целовала ниже, ощущая тепло его члена на своей щеке. Потом раскрыла губы, и погрузила его в рот, поглаживая языком. Она ввела его в рот как можно глубже. Он извивался, вцепившись в ее волосы, ягодицы напряглись под ее руками, когда она сосала.

– Лучше притормози, – предупредил он задыхающимся голосом.

Ее рот скользнул назад, она поцеловала головку и снова обхватила губами.

– Тайлер.

Он осторожно отпустил ее волосы. Какое-то время она еще продолжала ласкать его ртом, а затем встала и обняла, ощущая упругую плоть своим животом.

– Я хочу тебя. Прямо сейчас, – выдохнула она ему в рот.

– Здесь?

– Да.

Она легла в ванну, раздвинув колени и прижав их к стенкам. Эйб опустился на нее. Горячая струя душа била ей прямо в лицо. Затем голова Эйба закрыла его от брызг. Эйб встал над ней на четвереньки. Когда он поцеловал ее, она почувствовала прикосновение между ног. Он двигался медленно, головка члена поглаживала ее щель. Она вздрогнула, когда он коснулся ее клитора, и застонала, извиваясь, когда он так и остался там, продолжая плавные движения. Затем он немного сместился, скользнув в нее глубже. Она хотела, чтобы он вошел в нее полностью, но Эйб пока не делал этого, сдерживая себя и словно дразня ее. Он вышел полностью, и она, издав стон, впилась пальцами в его поясницу. Он снова вошел в нее, быстро и глубоко, и входил все глубже, так глубоко, как она не могла и предположить.

Они лежали, соединившись, член Эйба находился глубоко в ее теле, словно часть ее самой. Оба не двигались. Тайлер – и Эйб, наверное, тоже – хорошо понимала, насколько они близки к оргазму. И не хотела, чтобы он наступил, это означало бы конец, по крайней мере, сейчас. А ей хотелось продлить этот момент, полностью прочувствовать его.

Вода все лила и лила. С лица Эйба она стекала на лицо Тайлер, в то время, как он целовал ее в губы, в нос, в глаза.

– О, Эйб, – прошептала она.

За стойкой регистрации стоял дородный, краснолицый мужчина в белой рубашке и галстуке-бабочке. Пряди волос пересекали его голову, словно набросанные пером чернильные штрихи. Он криво улыбнулся:

– Чем могу помочь, друзья?

– Мы въехали сюда вчера вечером, – сказал Эйб. – Хотели бы продлить регистрацию, если мотель все еще работает.

– Имена?

– Мы вписывались под фамилией Бренсон, – сказала Тайлер.

– Бренсон и Клэнтон, – добавил Эйб.

Мужчина принялся перебирать карточки в металлической коробке.

– Временно работать буду я, – сказал он, не прекращая поисков.

– Полиции удалось что-нибудь узнать о Кроганах? – спросил Эйб.

– Похоже, дело дрянь. В машине Марти обнаружили кровь. Я, понимаете ли, его деверь. Доля в деле принадлежит и нам, так что теперь я тут за главного. Надеюсь, моя жена пока не профукает к чертям аптеку, – oн вытащил две карточки. – А вот и мы. На сколько ночей вы хотите продлить регистрацию?

– Еще на одну, – сказал Эйб.

Он хотел было заплатить за все номера, но Тайлер настояла, что за себя и Нору она заплатит сама.

– А ресторан будет работать? – спросила она.

Мужчина кивнул.

– Мы будем все держать на плаву.

– Надеюсь, все сложится хорошо, – сказал Эйб.

– Я тоже, но не очень-то в этом уверен. В этом городке и раньше пропадали люди. И никто из них никогда не возвращался.

– Ну что ж, в любом случае, удачи и берегите себя, – сказал ему Эйб.

– Я прослежу за тем, чтобы в скором времени в ваших номерах навели порядок. Сделаю это сам, если не смогу отыскать Лоис. Ведь знала же, что мне очень нужна ее помощь. Не иначе как потому и смылась. Небось, нежится сейчас на пляже с этим Хейвудом.

– А нам как раз на пляж, – сказала Тайлер.

Он вскинул брови:

– Если встретите там Лоис, не передадите ли ей, что отец очень ждет ее здесь? За это я буду вам весьма признателен. Ей шестнадцать, длинные каштановые волосы, и носит бикини в горошек, за которое, по-хорошему, должно быть стыдно.

– Если увидим ее, – сказала Тайлер, – обязательно передадим.

Он поблагодарил их, и они ушли.

– Кажется, никого похожего мы там не видели, – сказал Эйб, когда они спускались по лестнице с крыльца.

– Нет, но сейчас она вполне может быть там. Прошло уже несколько часов.

– А я даже и не заметил.

Она усмехнулась, и Эйб похлопал ее по заду. Затем открыл пассажирскую дверь, пропуская ее в салон.

– Надеюсь, Нора с Джеком еще не подгорели там, как хрустящий картофель, – сказала она.

– Если и так, у нас была уважительная причина.

Эйб закрыл дверь и прошел к своей стороне автомобиля. Когда он сел за руль, Тайлер наклонилась и поцеловала его.

Она ехала, высунув локоть в окно, ветерок трепал ее волосы и расстегнутый на две пуговицы ворот блузки.

– За дорогой следи, охальник.

– Это не так-то просто.

Она улыбнулась и запрокинула голову. Эйб залюбовался ее горлом, гладкой, загорелой кожей в вырезе блузки и белым холмиком груди, открывавшимся, когда ветер трепал его.

Он отвернулся и посмотрел на дорогу. Он испытывал сейчас какую-то странную, приятную усталость, чувствовал себя счастливее, чем когда-либо в жизни, но примешивалось к этому какое-то странное беспокойство.

Лучше и быть не могло, – сказал он себе.

Может быть, проблема именно в этом.

Да, именно в этом.

Все произошло слишком хорошо, слишком быстро. Все началось меньше двадцати четырех часов назад, когда он увидел ее лицо, заляпанное кровью того психа с дороги. Едва заглянув в ее глаза, он почувствовал себя так, будто знал ее раньше. Нет, как будто должен был знать ее раньше. Как будто эта встреча должна была состояться еще давным-давно, и он просто не знал, где. Это было как найти давно утерянную часть самого себя.

С самого того момента она постоянно присутствовала в его мыслях. Он мог думать лишь о ней, переживал, надеялся. Вчера днем было совсем плохо, особенно когда она отправилась на поиски Дэна. Затем, во время ужина, угроза Дэна слегка померкла, но не полностью, и он провел ночь в беспокойной полудреме, мечтая о том, чтобы поскорее настало утро, и они отправились на эту экскурсию, хоть и очень сильно боялся этого, опасаясь ее потерять.

Он кивнул, осознав источник своего беспокойства: он все еще боялся ее потерять.

Тревога казалась беспричинной. Было очевидно, что она сделала выбор в его пользу, еще до того, как узнала о смерти Дэна. Она хотела его, возможно, не меньше, чем он хотел ее. Но их занятия любовью привели к такой близости и единению, что после этого он стал бояться потерять ее еще больше.

Это было потрясающе.

Но и пугающе.

– Ты выглядишь мрачнее тучи, – сказала она.

– Постсексуальная депрессия.

Она улыбнулась:

– И сколько, ты думаешь, она продлится?

– Наверное, до тех пор, пока мы снова не займемся любовью.

– До окончания обеда дотерпишь?

– Если это так необходимо, то да, – сказал он и свернул на Бич-Лейн.

В конце грунтовой дороги, припаркованный позади пикапа, стоял длинный, серый «Мерседес».

– Похоже на машину Харди, – сказала Тайлер. – Интересно, что этот мистер Совершенство делает на пляже?

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

– Батюшка мой – он с чувством вины больше тридцати годков прожил, и однажды сказал мне, что не может больше этого вынести, – Капитан Фрэнк поднес ко рту банку «Буда» и отхлебнул, щурясь на солнышке.

Горман достал еще одну – из упаковки, которую принес с собой, дабы развязать деду язык, – и откупорил ее. Капитан Фрэнк смял пустую банку и швырнул в сторону. Горман проследил за ее полетом.

– А было это в тот день, когда он впервые поведал мне историю о Бобо и сказал, что тот до сих пор жив и душегубствует.

– Вот, возьмите еще, – сказал Горман.

Капитан Фрэнк принял у него банку.

– Благодарствую, – oн откинулся на спинку шезлонга и сделал долгий глоток. – Уж молил я батюшку взять меня с собой, только он и слышать ничего не захотел. Велел мне остаться дома и заботиться о матушке. Как знал, что не назад не воротится, так оно и вышло. А был он мужик здоровый, да еще и «Винчестер» с собой захватил. Сдается мне, подкрался к нему сзади Бобо, да и напал со спины, – cвободной рукой старик свирепо цапнул воздух. – Вот эдак вот.

– Тело вашего отца нашли? – спросил Горман.

– Нет, сэр. Сдается мне, зарыли его там, всего скорей, в подвале.

– В подвале Дома Зверя?

– Сдается мне, что так.

– Но если вы в самом деле считаете, что вашего отца убил зверь, почему тогда старуха Катч не выставила его фигуру в доме?

– Могла бы, но не стала. Я вам скажу, старая крыса держит ухо востро. Вы посмотрите, кто там. Взять малыша Бэгли. Дружок его, Мэйвуд, как выбрался из дома живым – сразу к копам. Как тут отбрешешься? Она и не стала. Пустила в оборот, новую куклу сделала. И с тремя прошлогодними то ж. Вот Дэнни Дженсон – тот вообще коп. Как тут прикинуться, что ничего не было? Но я вам чего скажу, – oн посмотрел на Гормана прищуренным глазом. – Тут уйма народу вот просто берет – и исчезает. И я уверен, большинство Бобо сцапал. Но старуха Мэгги – она их не выставляет, когда можно скрыть. А то б она забила ими дом под завязку, куда ж это годится? – oн сделал добрый глоток пива.

– Вчера ночью пропали четыре человека, – сказал Горман. – Кроганы, управляющие «Милости просим!»…

– О, Господь милосердный.

–…и мой друг.

Капитан Фрэнк, нахмурившись, уставился в свою банку.

– Машину Кроганов обнаружили сегодня утром, стоящую на лесной дороге.

– Ну, они точно угодили в его лапы. На вашем месте я бы дружка не ждал. И Кроганов тоже. А девчоночка их тоже пропала?

– Да.

Он тяжело вздохнул.

– Прелестное было создание. Частенько встречал ее на пляже. Всегда-то доброе словечко для старика найдет. Черт подери, ведь должны бы знать. Всего делов-то – не шляйтесь у этого дома затемно, ежели смерти, конечно, не ищете. Должны бы знать.

– Значит, зверь все-таки выходит из дома?

– Ясен пень, выходит. Ведь не хватают же всех этих пропавших людей Вик с Мэгги. Один взгляд на эту парочку, и станет ясно – им такое не сдюжить. Бобо, должно быть, шныряет по округе. В холмах, за домом. И внизу, на пляже. Лет двенадцать назад даже из соседнего домика девица исчезла, – oн кивнул вправо. – Ри, муженек ее, припозднился в «Последнем шансе», а как вернулся – ее и след простыл. Все говорили, что она сама от него сбежала, потому как поколачивал он ее. Но я-то знаю правду, и однажды ему сказал. А он за то обозвал меня ебнутым старым пердуном, и велел в его дела не суваться.

Он посмотрел на Гормана, выгнув густую белую бровь:

– Вы меня тож за ебнутого старого пердуна держите?

– Вовсе нет, – заверил его Горман.

– А большинство держит. Вот предъявлю труп Бобо – запоют по-иному.

– Вы собираетесь его убить?

– Или я Бобо доконаю, или он меня доконает.

– Вы когда-нибудь уже пытались?

– Конечно. Я уж сколько раз его подкарауливал – эх! аж со счета сбился. Но он так ни разу и не показался.

– То есть, вы никогда его не видели?

– Ни разу.

– А в сам дом когда-нибудь ночью заходили?

– Нет, то ж будет взлом.

Горман еле сдержал улыбку. Ясное дело, дедок отчаянно трусит.

– Мне кажется, – сказал он, – что дом – лучшее место для охоты.

Капитан Фрэнк допил пиво и метнул банку с крыши автобуса. Она ударилась о ветки дерева и упала на землю.

– Скажите, молодой человек, а не хотели б вы на мою книгу глянуть?

– Что за книга?

– Я вел хроники. Да, да. Надеюсь, эти записи поразят вас.

– Я был бы счастлив их увидеть.

Старик подмигнул ему:

– Вам – можно. Вы любопытнее прочих, – oн поднялся из шезлонга и, пошатываясь, поплелся к передней части автобуса. – И пивцо прихватите, – добавил он.

Горман встал на колени, наблюдая, как Капитан Фрэнк спускается вниз по приставной деревянной лестнице. Когда старик скрылся из виду, он вытащил из кармана диктофон. Тот по-прежнему работал, но кассета уже подходила к концу. Старый сумасброд говорил около часа – и какую историю он рассказал! Восторгу Гормана не было предела. Все шло как по маслу. Все! Пальцы тряслись от волнения, когда он вытаскивал из диктофона миниатюрную кассету и, перевернув, вставлял обратно. Он вернул диктофон в карман пиджака и взял упаковку с пивом. Из шести банок в ней остались только две, они слегка побрякивали, когда он осторожно шел к лестнице.

Чем ближе он к ней подходил, тем страшнее ему становилось. Подниматься было паршиво, но он подозревал, что спуск окажется еще хуже. Лестница была просто прислонена к стенке автобуса, и ее верхняя ступенька находилась у Гормана на уровне талии. Что если она опрокинется при попытке на нее встать?

«Горман Харди, автор бестселлера „Ужас в Блэк-Ривер Фоллс“, разбился насмерть, упав с…»

Капитан Фрэнк стоял внизу, глядя на него.

– Вы не придержите для меня лестницу?

Старик покачал головой, словно жалея Гормана, подошел к лестнице и ухватился за нее.

Если ты такой смельчак, – подумал Горман, – чего же не пойдешь на зверя? Как есть ебнутый старый пердун. И трус в придачу. Но эта его история оказалась настоящим кладом, и при мысли о книге страх Гормана поутих. Он осторожно ступил на лестницу. Та слегка пошатнулась. Ступеньки заскрипели под его весом. Ноги тряслись и подгибались, но, в конце концов, он почувствовал под ними твердую землю.

– А вы целехоньки, – сказал Капитан Фрэнк.

Горман выдавил улыбку и через россыпи пустых пивных банок последовал за стариком ко входу в расписанный автобус.

– Вы сами так его разукрасили?

– Да, моя работа.

– Никогда не видел ничего подобного. Не возражаете, если я сфотографирую?

– Валяйте. А я покуда схожу вовнутрь и…

– Не уходите. Я хочу, чтобы вы тоже присутствовали на фотографии. Художник на фоне собственного творения.

Капитан Фрэнк кивнул. Он двинулся к открытой двери автобуса, а Горман тем временем поставил пиво и отступил немного назад. В видоискателе старикан смахивал на полоумного туриста: соломенная шляпа а-ля Гекльберри Финн, красная гавайка полощется на ветру, клетчатые шорты-бермуды и тонкие ноги в приспущенных зеленых носках и драных синих кедах. Он вытянул руку, указывая пальцем на фреску.

Горман взял еще немного назад, чтобы в кадр попал весь автобус, и щелкнул затвором.

– Чудесно! А теперь, подойдите, пожалуйста, вон туда, – oн махнул рукой влево. – Туда. Да-да, вот сюда. К Старому Мореходу и альбатросу.

– Вы знаете этот стих?

– Конечно. Один из моих любимых, – oн выбрал нужный ракурс и сделал снимок. – Замечательно. Спасибо.

– Надеюсь, снимки удались на славу.

– Ну так что, покажете мне книгу, о которой упоминали?

– Прошу сюда.

Как только старик отвернулся и направился ко входу в автобус, Горман включил диктофон. Затем поднял пиво и вошел следом. Капитана Фрэнка он обнаружил сидящим в водительском кресле.

– Гляньте-ко сюды, дружище, – xитро подмигнув, он похлопал по солнцезащитному козырьку и перевернул его, демонстрируя прикрепленный под ним клейкой лентой нож в ножнах. Постучал ногтем по вырезанной из оленьего рога ручке. – Я готов, видите? Пускай только старина Бобо ко мне сунется, – oн вернул козырек на место и, изогнувшись настолько, что задел подбородком рулевое колесо, достал что-то из-под сиденья. Это оказался старинный револьвер. – Моя пушка, – заявил он. Взведя курок, он посмотрел на револьвер так, словно это была прекрасная женщина. – «Магнум» 44 калибра. Разнесет Бобо жопу вдребезги.

– Он заряжен? – спросил Горман.

– Много мне проку с незаряженного.

Горман затаил дыхание, когда Капитан Фрэнк возвращал курок в прежнее положение. Водворив револьвер на место, старик поднялся и, раздвинув выцветшую занавеску, шагнул вглубь автобуса. Горман последовал за ним.

Все окна автобуса были закрашены снаружи, и в салон пробивался тусклый свет с оттенками красного, синего, зеленого и желтого. По счастью, некоторые были открыты, пропуская дневной свет и свежий воздух. Автобусные сиденья были убраны, чтобы освободить место престранному ассортименту мебели: старой раскладушке с измятым одеялом, плетеному креслу с прямой спинкой, лампе и нескольким сундукам различных размеров, причем стояли они как попало, лишний раз подчеркивая хаос, царивший в уединенной жизни Капитана Фрэнка. На ближайшем к раскладушке сундуке Горман увидел экземпляр «Книги Семи Океанов» Петера Фрёйхена^[23], керосиновую лампу, смятую пивную банку и револьвер. Когда старик опустился на койку, писатель заметил еще оружие: обрезанную двустволку, лежащую на раскладушке вместе с помятой проволочной вешалкой, саблю, прислоненную ручкой к стене возле одной из боковых дверей, и торчащую из водолазного шлема на сундуке рукоять пистолета.

– А у вас здесь недурной арсенал, – сказал он.

– Да, сэр. Пускай Бобо только сунется. И не важно, где я на тот момент буду. Здесь? – oн схватил с сундука револьвер и обеими руками выставил вперед, словно целясь в невидимого врага. – На камбузе? – oн направил ствол в заднюю часть автобуса, где второе одеяло закрывало проход. – У меня «Смит-энд-Вессон» 38-го на кухне. У меня «Люгер» в кабине. Мне без разницы, где я нахожусь – я начеку. Пускай Бобо только сунется.

Он положил револьвер на пол между ног.

– Присаживайтесь, дружище, – сказал он, похлопав по раскладушке.

Горман вытащил из упаковки оставшееся пиво, передал одну банку Капитану Фрэнку и сел рядом с ним. Открыл свою банку. Пиво успело порядочно нагреться. Сделав несколько глотков, он очень пожалел, что не прихватил для себя бутылочку джина.

Старик открыл сундук и извлек из него потрепанный томик в кожаном переплете, больше напоминающий семейный альбом. Закрыв сундук, он положил книгу на его крышку между собой и Горманом, после чего подался вперед и раскрыл обложку.

– Потрясающе, – сказал Горман, когда Фрэнк раскрыл книгу.

– Батюшка мой – он рисовал. Хоть и не художник, как я, а сделал все, что мог.

Карандашный рисунок, измятый и нечеткий, словно много лет пролежал сложенным в чьем-то кармане, изображал уродливую башку с рычащей пастью.

– Это Бобо, – сказал Капитан Фрэнк. – Батюшка мой – он его рисовал, когда «Мэри Джейн» домой направлялась.

Горман уставился на голову. Изображенная в анфас, она была почти овальной, с раскосыми глазами, полукругом, обозначавшим рыло, и раскрытым ртом, обнажающим ряды остроконечных зубов.

– Ни единого волоска, – сообщил Kапитан. – Даже бровей с ресницами нету. И кожа вся белая, аки рыбье брюхо. Вроде альбиноса. Весь бесцветный, окромя глаз. Батюшка мой – он мне сказывал, что были они голубые, как небо.

Он перевернул страницу. Следующий эскиз изображал приплюснутую морду существа в профиль. Не считая морды, голова вполне походила на человеческую. На месте уха находился темный кружок размером с десятицентовик.

– Где его ухо? – спросил Горман.

– Оно и есть. Одна лишь дырка, да сверху кожи лоскут. Чтоб никакая дрянь туда не влетела. Батюшка мой – он мне сказывал, что Бобо мог приподнять этот лоскут как веко и все слышать не хуже собаки.

– Невероятно.

Рисунок на следующей странице изображал зверя в полный рост. От талии до колен его фигура была исчеркана карандашом, будто кто-то пытался зачеркнуть рисунок в порыве гнева. В некоторых местах бумага даже была слегка надорвана грифелем. Но впоследствии кто-то старательно ее разгладил.

– Что произошло с этим?

Капитан Фрэнк покачал головой. Вздохнул.

– Матушкина работа. Страшная была ханжа, Царствие ей Небесное. Мне так и не довелось увидеть этот рисунок прежде, чем она его испортила.

– Какая досада, – сказал Горман, изучая остальную часть существа. Не считая когтей на пальцах рук и ног, оно удивительно походило на человека. Плечи и грудь были широкие, конечности толстые, очевидно, из-за мускулатуры. Одна рука была длиннее другой, но Горман решил, что тут виноват художник. – Вы знаете, какого он был роста?

Капитан Фрэнк сделал глоток пива и вытер рот.

– Около трех футов^[24] в высоту. Но это когда батюшка от него избавился. А ведь с момента, как он его привез, едва годок минул. Он говорил, что некоторые убитые там поболе шести футов^[25] будут.

Горман кивнул, и Kапитан Фрэнк перевернул страницу. Он ожидал увидеть еще один рисунок, возможно, вид существа сзади, но вместо этого обнаружил вырезку из газеты. Рукописные каракули в верхней части страницы сообщали: «Кларион, 21 июля 1902 года, Лорин». Далее следовал напечатанный жирным шрифтом заголовок статьи.