Текст книги "Дом Зверя (ЛП)"

Автор книги: Ричард Карл Лаймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

РЕБЕНОК ИЗ МАЛКАСЫ-ПОЙНТ УБИТ КОЙОТОМ

Лорин Ньютон, трехлетняя дочь Фрэнка и Мэри, была жестоко убита во дворе собственного дома на Фронт-Стрит. Встревоженные криками ребенка…

Горман покачал головой, изображая сострадание, и, не дочитав статьи, перешел к следующей странице, в центре которой был приклеен вырезанный из газеты некролог на ребенка. Его он читать тоже не стал. На следующей странице находилась сложенная в несколько частей газетная передовица, датированная 3 августа 1903 года. Он развернул ее и прочел заголовок статьи:

ТРОЙНОЕ УБИЙСТВО В ДОМЕ ТОРНОВ!

– Потрясающе, – сказал Горман.

– Батюшка мой – он это все собирал. Как он сгинул – я продолжил.

Взглянув на четыре колонки мелким шрифтом, Горман перевернул страницу. Следующие статьи сообщали о захвате, судилище и казни Гаса Гаучера. Далее Горман обнаружил сложенную передовицу газеты «Кларион», выпущенной тридцать лет спустя и посвященной убийству мужа и детей Мэгги Катч. После еще нескольких статей на эту тему Горман наткнулся на вырезку об исчезновении отца Капитана Фрэнка.

– С этого момента хронику повел я, – сказал старик.

Горман пробежался глазами по статье об открытии Дома Зверя для экскурсий. Он листал страницу за страницей, повествующие об исчезновениях людей, гостей и жителей города, по двое-трое за год.

– И впрямь много пропавших без вести, – сказал он.

– И это только те, про кого в газетах писали. Уверен, многих просто никто не хватился.

– И вы считаете, что ко всем этим исчезновениям причастен зверь?

– Возможно, не ко всем, – признал Капитан Фрэнк. – Кто-то мог и сам из города деру дать, или в горах заплутать, или потонуть вовсе. Никто не знает, сколько, но Бобо свою лепту точно внес.

– Почему же никто ничего не предпринял? За всего двадцать лет пропало человек пятьдесят-шестьдесят!

– Так ведь полиция, сэр, в том ничего странного не видела. Бог свидетель, сколько раз я им талдычил, что это проделки зверя. Да разве ж они слушали? Нет. По им, так пропажа двух человек в год – это нормально.

– Допустимые потери, – пробормотал Горман.

– В конце концов, они просто-напросто сочли меня полоумным. Теперь я даже не могу заставить их меня выслушать.

– А это вы им показывали? – спросил Горман, указав на альбом.

– Конечно. Говорю ж, они меня за психа держат.

Горман наткнулся на еще одну передовицу. Эта была посвящена нападению в 1951 году на Тома Бэгли и Ларри Мэйвуда. Далее следовало все больше и больше вырезок о пропаже людей. Наконец, уже в самом конце, он обнаружил несколько статей о прошлогоднем убийстве отца и сына Зиглеров и патрульного Дэна Дженсона.

Следующая страница оказалась пустой.

Капитан Фрэнк глотнул пива.

– Вот и все. Ждем теперь завтрашнего «Клариона». Я буду отслеживать все новости по тому делу, о котором вы говорили – о Кроганах и вашем друге. Они как пить дать будут.

– Вы совершенно уверены, что они тоже попали в лапы Бобо?

– Пари держу, дружище.

Горман кивнул. Осторожно закрыл книгу и посмотрел на нее.

– Это очень впечатляющий документ, Фрэнк.

– Я всегда чувствовал, что вести учет – мой долг.

– А как вы относитесь к тому, чтобы предъявить все это общественности?

– Общественности? – cтарик вскинул густые белые брови.

– Я хотел бы опубликовать эту историю. «Пипл» знаете^[26]?

– Угу.

– Я пишу для «Пипла» статьи. Возможно, вы видели мою статью о Джерри Брауне^[27]?

Вроде бы совсем недавно там действительно что-то писали о Брауне, – подумал он.

– Нет, я…

– Ничего страшного. Понимаете, все, что вы мне сегодня рассказали, настолько меня шокировало и поразило… И все эти вырезки из газет, и сам факт существования чудовища в Доме Зверя, и семьдесят пять лет безразличия властей к исчезновениям людей и ужасным убийствам. Сотрудничая с вами, я мог бы создать очерк, проливающий свет на ситуацию. Когда все это станет известно общественности, власти будут вынуждены принять меры. Статья будет, разумеется, сосредоточена на вас.

Капитан Фрэнк нахмурился, словно обдумывая его предложение.

– Что скажете?

Он вздохнул.

– Я всегда хотел разобраться с Бобо сам.

– Тем лучше. Если вы успеете сделать это прежде, чем выйдет статья, мы включим в нее историю вашего подвига и ваше фото на фоне туши.

– Я не знаю, мистер…

– Уилкокс. Гарольд Уилкокс.

– Я не знаю, мистер Уилкокс. Ваше предложение просто замечательное. Чудесное. Что требуется от меня?

– Да по правде – ничего. Вы уже предоставили достаточно информации. Единственное, мне придется взять у вас на некоторое время этот альбом, чтобы сделать качественные копии. Если опасаетесь за сохранность, я могу оставить расписку. Где-то в городе должен быть копировальный аппарат…

– Да, в «Канцелярском магазине Линкольна».

– Отлично. Я постараюсь управиться с этим во второй половине дня и сразу же верну вам альбом…– он на мгновение прервался. – А если я занесу его завтра утром?

– По правде говоря, не хотелось бы мне, чтоб его кто-то брал.

– Давайте тогда вместе поедем, раз вы мне не доверяете.

– О нет, мистер Уилкокс, я доверяю вам.

– Я, наверное, мог бы вернуть его вам сегодня же вечером.

Капитан Фрэнк пожевал губу.

– Вот что я скажу: предположим, я оставлю вам за него какой-нибудь залог? Ну, например, сотню долларов. И эти деньги будут храниться у вас до тех пор, пока я не верну вам книгу.

– Что ж, звучит довольно честно.

Горман вытащил из бумажника пару пятидесятидолларовых купюр.

– У вас найдется чистый лист бумаги, чтобы я мог оставить расписку?

– Не думаю, что это надобно, – сказал Капитан Фрэнк и взял деньги. – Вы позаботьтесь о моей книге, а уж я позабочусь о ваших денежках.

Они пожали друг другу руки.

Горман покинул автобус с альбомом под мышкой.

По дороге к мотелю он увидел «Канцелярский магазин Линкольна». Он усмехнулся и поехал дальше.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Сидя на краю кровати, Тайлер стягивала с ноги чулок. Закончив с ним возиться, она принялась расстегивать подвязку, как вдруг услышала стук в дверь.

– Кто там? – спросила она.

– Я, – раздался голос Эйба.

– Минуточку, – сказала она, стараясь поскорее стянуть чулок с другой ноги. – Ты один?

– Абсолютно.

– Бедняга.

– Так уж вышло.

Стянув, наконец, второй чулок, она поспешила к двери и открыла. Эйб вошел в номер.

– Что-то ты очень быстро, – сказала она, закрывая дверь.

За десять минут отсутствия он переоделся в брюки и рубашку-поло темно-синего цвета. Тайлер же успела лишь высушить волосы и только начала снимать одежду.

– Извини, просто никак не мог найти себе места без тебя, – сказал он.

Она шагнула в его объятия и поцеловала. Его руки сперва скользили по ее спине, потом ухватились за обнаженные ягодицы и притянули поближе.

– Красивый наряд, – сказал он через некоторое время и потрогал ее подвязку.

– Рада, что тебе нравится, – сказала Тайлер, обняла его так сильно, как только могла, и тут в памяти снова возник Дэн.

Дэн, впервые подаривший ей подвязки, аккуратно уложенные в подарочную упаковку, когда они сидели в ресторанчике «Белый Кит» на Рыбацкой Пристани и наслаждались коктейлями. Они были красные, с кружевными оборочками. Вместе с ними он положил в коробку и пару чулок. Она тотчас же отпросилась в туалет и надела их, хотя он и не просил. А теперь Дэн мертв, и его истерзанное тело выставлено на всеобщее обозрение (не тело, напомнила она себе, всего лишь восковой манекен).

– Что с тобой? – прошептал Эйб.

Она пожала плечами:

– Не знаю.

Он обнял ее за плечи и посмотрел в глаза.

– Зато я знаю, что со мной, – сказал он. – И что меня беспокоит.

– Что?

– Завтра.

Она застонала.

– Я не хочу с тобой расставаться.

– Мы могли бы остаться здесь еще на сутки.

– Я бы рад, но это все равно будет лишь отсрочкой.

– Давай отсрочим, – сказала Тайлер сквозь вставший в горле ком.

Глаза жгло от набежавших слез. Она опустила голову, и слезы поползли по щекам.

– Когда тебе нужно возвращаться на работу?

Она пожала плечами.

– А тебе вообще обязательно возвращаться туда?

Она посмотрела на него:

– Хочешь, чтобы я осталась без гроша?

– Нет. Я хочу, чтобы ты уехала со мной.

– Ты серьезно?

– Конечно. Я… я думаю, что мы… Я люблю тебя.

– О, Эйб, – oна с плачем бросилась ему на шею. – И я тебя люблю.

Долгое время они так и стояли обнявшись. Вскоре Тайлер перестала плакать, утерла слезы о плечо рубашки Эйба и поцеловала его.

– Вот и ладушки, – сказал он.

– Так что будем делать?

– Присоединимся к Джеку с Норой на «Счастливом часе».

– Я про завтра.

– Что бы мы ни решили, мы решим это вместе.

– Я должна вернуться в Лос-Анджелес. Хотя бы на некоторое время.

– Ты можешь отложить возвращение на несколько дней?

– Конечно.

– Тогда почему бы тебе не посоветоваться с Норой? Если она окажется не против, мы могли бы съездить ко мне.

– К тебе? Что ты имеешь в виду?

– В «Сосновую шишку». Это такой отель в Шасте.

– Ты его владелец? – спросила Тайлер, не сумев скрыть изумления.

– Мы с отцом. Он меня дожидается, чтобы передать управление и заняться другими делами. Хотя прямо сейчас мне не к спеху. Черт, он и так долго ждал. Так что мы еще можем вволю нарезвиться. Там очень здорово. Вот увидишь, там тебе очень понравится, самое то, чтобы обосноваться, завести несколько ребятишек…

– Ребятишек?

– Ну, знаешь, маленькие такие личинки человека.

– Боже мой, Эйб.

– Ну, конечно, если ты не очень любишь свежий воздух, или слишком привязана к своей работе, то один старый приятель из департамента шерифа в Лос-Анджелесе уже давно приглашает меня туда на работу. Он здорово огорчился, когда я в свое время ответил отказом. Уверен, он будет просто счастлив, если я…

– Нет уж, – сказала Тайлер. – Я никогда не имела ничего против свежего воздуха, а насчет работы…– oна покачала головой. – Проживу и без нее. Кроме того, – она взглянула ему в глаза, – Лос-Анджелес не то место, где хотелось бы воспитывать детей.

– Ну?! – сказал он улыбнувшись.

– Ну, – эхом повторила Тайлер и снова поцеловала его. – Лучше бы мне приодеться.

– Лишь бы не за мой счет!

Эйб наблюдал, как она надела плиссированную юбку и натянула через голову серую кашемировую кофточку. Присев за туалетный столик, она застегнула на шее тонкую золотую цепочку. Эйб стоял у нее за спиной и любовался ее отражением, пока она причесывалась и подкрашивала губы. Повернув голову, она увидела на шее розовое пятно и задумалась, стоит ли замазать его тональным кремом.

– Откуда у тебя это? – спросил Эйб.

– Тебе лучше знать.

Его лицо приняло немного озадаченное выражение:

– Неужто это я натворил?

– Своим собственным ртом, дражайший. Я бы показала тебе еще пять или шесть, но так как я уже одета…

– Думаю, это подождет до после ужина. Будет чего ждать.

Она решила оставить покраснение в покое. В конце концов, никто и не заметит, разве только Джек с Норой, а им и без того наверняка известно, что они с Эйбом весь день занимались любовью. Сами, небось, провели его точно так же.

Поднявшись из-за столика, она надела сандалии и подняла сумочку.

– Ключ взяла? – спросил Эйб.

Она кивнула. Он открыл ей дверь, взял за руку и вывел на улицу. Несмотря на легкий бриз, вечернее солнце припекало Тайлер спину. В воздухе стоял сладкий сосновый аромат, слегка разбавленный солоноватым бризом с океана.

– А эта твоя «Сосновая шишка» похожа на этот мотель? – спросила она.

– Побольше будет. Сама завтра увидишь. Как думаешь, Нора возражать не станет?

– Сомневаюсь. Она вечно ищет приключения. Особенно с молодыми людьми. Пока с нами Джек, она, я думаю, жаловаться не будет.

– Думаю, нам стоит немного поменяться местами в автомобилях.

– Хочешь, чтобы они ехали вместе?

Эйб сильнее сжал ее руку:

– Да и я не против нового пассажира. Ты краше Джека.

– Льстец.

Они прошли мимо «Мерседеса» Гормана Харди, напомнившего ей о исчезновении Брайана Блейка. Блейк, владельцы мотеля, их дочка… Какие-то размышления о четверке пропавших посещали Тайлер во время обеда, но всю вторую половину дня она их отгоняла. Она вдруг почувствовала себя немного виноватой, словно нежелание думать о них было эгоизмом, словно беспокойство было долгом, которым она пренебрегла.

Что бы с ними не стряслось, – сказала она себе, – мое беспокойство им ничем не поможет.

Кроме того, девочку она совсем не знала, с ее отцом перекинулась едва парой слов во время регистрации, мать видела несколько мгновений в ресторане, а Брайан Блейк ей и вовсе не нравился.

Не имеет значения, – подумала она. – Если с ними произошло что-то плохое, ты должна переживать.

Ладно, я переживаю. Прямо сейчас я думаю о них, а не о себе с Эйбом. Это уже переживания. Надеюсь, что с ними все в порядке. Вот.

Да что же с ними могло случиться?

Внезапно в мозгу нарисовалась картинка: Мэгги Катч, ухмыляясь, распахивает красный занавес, демонстрируя зрителям Блейка и остальных, их тела распростерты на окровавленном полу, голова Блейка оторвана, распахнутые глаза устремлены прямо на нее.

– Боже, – пробормотала она.

Эйб посмотрел на нее.

– Просто подумала о Блейке и остальных, – пояснила она. – А я ведь никого из них почти и не знала.

– «Любая человеческая смерть умаляет меня, поскольку я – часть человеческого целого»^[28], – процитировал Эйб.

– Думаешь, они мертвы?

– Честно – не знаю. Но думаю, это всего вероятнее.

– Думаешь, зверь?..

– Задай ты тот же вопрос Капитану Фрэнку – уверен, он, сказал бы, что они попали в лапы Бобо. Я не знаю, что с ними случилось. Но по факту – в этом городе многовато гибнет людей.

– Все же я не могу поверить в существование какого-то монстра.

– Я на опыте убедился, что самый страшный монстр – это человек.

Он распахнул одну из стеклянных дверей «Карьяж Хауса» и вошел туда вслед за Тайлер.

Они миновали пустующую стойку администратора. Настольная лампа даже не горела.

– Вы поужинать? – из столовой выскочила девушка-подросток с собранными в хвост каштановыми волосами. На ней была черная юбка и белая блузка, застегнутая на все пуговицы. – Я – Лоис, – представилась она прежде, чем Эйб успел ответить. – Сегодня я буду вас обслуживать.

– Та самая пропавшая Лоис, – сказал Эйб.

– Не, я не пропадала. Пропала моя кузина Джанис, и…

– Я не об этом, просто тебя разыскивал отец, – сказал ей Эйб. – И, насколько я вижу, нашел.

Она закатила глаза:

– Ах, вот о чем вы. Да, он нашел меня. С парнем. И теперь я понимаю чувства негров-рабов. Жаль, что Линкольну уже не под силу меня освободить. Ладно, вам нужен столик на двоих?

– Мы вернемся к вам, Лоис, чуть попозже. Сначала хотим выпить пару коктейлей.

– А-а, так вы пришли на «Счастливый час»…

– И на ужин тоже.

– В таком случае, я могу забронировать для вас хороший столик возле окна.

Тайлер улыбнулась. Порабощенная или нет, Лоис явно старалась трудиться на совесть.

– Отлично, – сказал Эйб. – Можно тогда два столика на двоих? С нами еще будут друзья.

– В таком случае я могу усадить вас всех вместе.

– Лучше все-таки за разные столики, – сказала Тайлер.

Эйб назвал девушке свое имя, и она записала его в книге бронирования. Оно оказалось единственным на странице.

– Хорошо, мистер Клэнтон. Вы придете на ужин примерно через час?

– Да, – сказал он. – Вы тут здорово управляетесь. Но вроде ваш отец хотел, чтобы вы занялись уборкой номеров?

– Уже заставил днем прибраться в нескольких. Вот же запрягалово. Тут намного лучше. Даже забавно, кажется.

– Вот и хорошо. Ну, увидимся позже.

Они прошли за перегородку и оказались в коктейль-баре. Тайлер посмотрела на столик в углу, за которым они сидели вчера. Там были Нора с Джеком.

А еще – Горман Харди.

– Черт, – пробормотала она.

– А ты без трусиков.

Тайлер рассмеялась. Она почувствовала, как начинает краснеть, хотя ей было приятно, что Эйб об этом осведомлен.

– Он об этом никогда не узнает, – сказала она. – К тому же не думаю, что его это вообще интересует.

Эйб похлопал ее по заду:

– Ну, это любого мужика интересует.

Нора заметила их и помахала рукой. Харди, бросив взгляд через плечо, отодвинул свою пару напитков к краю стола и встал. Когда они подошли, он продолжал стоять.

– Добрый вечер, Тайлер, Эйб, – сказал он.

Тайлер кивнула, даже не попытавшись улыбнуться. Эйб пожал его протянутую руку.

Тайлер села и придвинулась к столу. Обивка из искусственной кожи показалась ей сперва немного холодной по краям, зато в центре оказалось местечко, насиженное Харди. Она поерзала еще немного, предпочтя все-таки ощущать прохладу. Когда Эйб устроился возле нее, Харди взял стул от соседнего столика и сел напротив.

– А мы тут как раз про вас говорили, – сказала Нора.

Чудесно, – подумала Тайлер.

– Да, – сказал Харди, – наверное, для вас было страшным потрясением обнаружить вот так своего бывшего молодого человека.

Она сощурилась на Нору и повернулась, чтобы встретить нетерпеливый взгляд Харди:

– Это был не лучший момент в моей жизни, – сказала она.

– Прошу принять от меня искренние соболезнования.

– Спасибо.

С чувством облегчения она увидела, что к ним направляется официантка.

– Что будешь пить? – спросил Эйб.

– Думаю, «Маргариту».

Эйб заказал «Маргариту» себе и ей.

– Будьте добры, – добавил Харди, – повторить заказ для моих друзей. И для меня, разумеется.

Что-то он рановато, – подумала Тайлер.

Нора только успела выпить половину первого коктейля «Май-Тай», второй, предлагающийся по акции бесплатно, пока стоял нетронутый. Джек приступил ко второй кружке пива. Харди поднял бокал, допил первую порцию мартини, проигнорировав оливку, и потянулся за вторым бокалом. Его взгляд остановился на Тайлер.

– Я, как вы уже догадались, пишу книгу о Доме Зверя. Я понимаю, что вам, наверное, тяжело сейчас об этом говорить, но если вы все же готовы обсудить ваши отношения с мистером Дженсоном, и что вы почувствовали, увидев его фигуру…

– Я бы не стала, – сказала Тайлер.

– Если бы встретиться позже…

Его назойливость вывела ее из себя:

– У вас со слухом все нормально, мистер Харди?

Нора резко обернулась к Тайлер и уставилась на нее, как громом пораженная. Джек смотрел в кружку с пивом – казалось, он борется со смехом. Эйб изучал собственные руки.

– Я готов, – сказал Харди, – заплатить за неудобства.

Эйб, не сводя глаз с рук, промолвил:

– Леди сказала «нет».

– А за пятьсот долларов леди переменит свое мнение?

– Пятьсот долларов не помогут, – сказала Тайлер. Она повернулась и, опершись локтем на стол, посмотрела ему в глаза. – Как по мне, любая книжка о Доме Зверя будет такой же грязной эксплуатацией, как дом Мэгги Катч с ее куклами. Я в этом не участвую. И запомните, я не общественный деятель, мое право на неприкосновенность личной жизни охраняется законом, и если мое имя появится в вашей убогой книжонке, я вас в суде до трусов раздену.

Харди улыбнулся:

– Ладно, Тайлер. У вас здорово получается торговаться. Я готов повысить ставку до восьми сотен.

– Нет, спасибо.

– Тысяча.

Тяжело вздохнув, Нора сказала:

– Это твоя арендная плата за три месяца.

– Мне не нужны грязные деньги.

– Мне бы кто столько предложил, – сказал Джек.

– Я как раз к этому вел, – ответил Харди.

– А, ну ладно.

Харди покачал головой и улыбнулся Тайлер, словно она была упрямым ребенком, которого скорее хочется пожалеть, чем наказать.

– Вы уверены, что я не смогу вас переубедить?

– Абсолютно, – сказала она.

Подошла официантка с напитками. Харди достал бумажник, чтобы расплатиться.

– Я оплачу наш заказ сам, – сказал ему Эйб.

– Но…– начал было Харди.

– Я оплачу наш заказ сам, – повторил Эйб тем же ледяным тоном.

Все расплатились. Официантка забрала пустые бокалы и ушла.

У Тайлер дрожала рука, когда она брала свою «Маргариту». Эйб повернулся к ней. Лицо его было сумрачно, но он подмигнул и чокнулся с ней бокалами. Несколько крупиц соли с краешка бокала попали ей на пальцы.

– Как я и говорил, – прервал ее мысли голос Харди, – есть у меня для вас одно предложение.

– Валяйте.

Глядя в глаза Эйбу, Тайлер сделала глоток.

– Как вы все уже знаете, мой коллега Брайан Блейк пропал.

Нахмурившись, Эйб отвернулся:

– Вместе с еще тремя людьми, – сказал он.

– Верно. И полиция, кажется, не имеет ни малейшего представления, где они находятся. На самом деле, я совсем недавно разговаривал с офицером. Они прочесывают лес вокруг места, где была обнаружена машина, но до сих пор так ничего и не нашли. Они считают, что произошло нечто плохое, хотя я предпочитаю думать, что Брайан просто сбежал вместе с той девушкой, а ее родители бросились в погоню.

– Ваша версия шита белыми нитками, – сказал Эйб. – Вы написали достаточно триллеров, чтобы самому понимать, сколько в ней дыр.

Харди пожал плечами и улыбнулся:

– Вы правы. Тем не менее, если бы эта ситуация лежала в сюжете одной из моих книг, я постарался бы разложить все по полочкам и выяснить все явные несоответствия, заклеив тем самым все, как вы выразились, «дыры». Прежде чем делать скоропалительные выводы, позвольте мне сказать еще кое-что: я уже несколько лет очень близко знаком с Брайаном Блейком. Сказать, что он бабник, это все равно, что ничего не сказать. Я понятия не имею, где могут быть родители Дженис, но сама она сейчас наверняка сношается с Брайаном в постели какого-нибудь придорожного мотеля.

– Сношается? – пробормотал Джек.

– Давайте надеяться, что это действительно так, – сказал Эйб.

– Думаю, в конце концов, они все же вернутся, но как-то раз Брайан точно так же загулял аж на целых три недели, после того, как познакомился с одной юной леди на конференции в Лас-Вегасе. Само собой, я рассказал об этом полиции. Сейчас они проверяют все мотели вдоль побережья. К сожалению, я не имею возможности ждать. У меня есть обязательства, которые требуют, чтобы я покинул это место уже завтра утром.

Он кивнул Джеку.

– Вот я и хотел попросить вас кое о чем. Или вас, Эйб. Любой из вас, я уверен, мог бы справиться с этим небольшим заданием. Брайану, видите ли, было поручено сделать снимки Дома Зверя, и он собирался заняться этим сегодня ночью, но так как его здесь нет…

– Вы хотите, чтобы это сделал один из нас, – закончил за него Джек.

– За это я готов заплатить тысячу долларов.

– Наличными? – спросил Джек.

– Две сотни наличными, остальное чеком.

– Так как вы предлагаете такие деньги, – сказал Эйб, – подозреваю, что разрешения от владельцев у вас нет.

– Катчиха не позволяет снимать в доме.

– Выходит, речь идет о незаконном вторжении, – сказал Джек.

– Не думаю, что это может оказаться проблемой для парней вроде вас.

– Как два пальца об асфальт.

Эйб посмотрел на Харди:

– Это была работа Блейка. Он вчера ночью пытался туда вломиться.

– Нет, нет. Даже его фотоаппарат остался в номере. Я уверен, что его исчезновение не имеет ничего общего с нашим проектом.

– Если вам так нужны эти фотографии, – вмешалась Тайлер, – почему бы не пойти туда и не сделать их самому?

– Естественно, я обдумывал этот вариант. Признаюсь честно, я просто не хочу этого делать. Не секрет, что во всей этой затее имеется большущая доля риска. А я уже не так молод и проворен, как они. Для меня это не «два пальца об асфальт». Именно поэтому я готов заплатить такую большую сумму.

Иначе говоря, – подумала Тайлер, – ты обыкновенный трус.

Он сделал глоток мартини. Затем с самодовольной улыбкой сунул руку в карман, достал бумажник и извлек из него пару купюр. Тайлер увидела, что это были сотни.

– Итак, есть ли добровольцы? – спросил он.

Джек с Эйбом переглянулись.

Пока они колебались, Нора выпалила:

– Черт, я это сделаю.

Харди хохотнул:

– Вы думаете, я с вами шутки шучу? Я…

– Я это сделаю, – сказал Джек спокойным тоном. – Не парься, – oн протянул руку, и Харди вложил в нее двести долларов.

– Ты уверен, что правда этого хочешь? – спросил его Эйб.

– Эй, тыща баксов – это тыща баксов, – oн усмехнулся Харди. – Фотокамера, пленка, вспышка?

– Все лежит у меня в номере. Когда придете их забирать, я выпишу вам и чек.

– А что конкретно вам нужно? Просто фото экспонатов?

– В основном, да. Качественные, яркие фотографии каждого экспоната. Пожалуй, по одному общему снимку с полным обзором и по два-три с более близкого расстояния, чтобы были видны детали. Я бы хотел еще по возможности получить кадры с лестницей, чердаком и мансардой. Если получится открыть дверь, то снимите еще и детскую. И подвал. Фотография подвала очень важна. Насколько я знаю, там должно находиться отверстие в полу. Довольно большое отверстие, возможно, двух или трех футов в диаметре. Если оно и в самом деле существует, то я хотел бы получить его изображение издалека и крупным планом.

– Лады, – сказал Джек. – Будут вам фотографии.

– Я пойду с тобой, – сказала Нора.

– Черта с два, детка.

– Ой, да брось ты. Тебе же надо еще будет отыскать это отверстие, верно?

– Я сам все найду, – заверил он ее.

– Ну пожалуйста. Я не буду тебе мешать. Просто ужасно хочется увидеть это место ночью. Пари держу, там в это время жутко, как в аду.

– Нет, ты останешься с Эйбом и Тайлер.

– Не важно, опасно это или нет, – сказал ей Эйб. – Главное, что это незаконно. Так что лучше тебе держаться подальше от этого.

Она нахмурилась, переводя взгляд то на свой «Май-Тай», то на Джека.

– Не думаю, что мне очень нравится идея отправлять тебя туда одного.

– Он пойдет не один, – сказал Эйб.

Тайлер почувствовала, как по ее коже побежал холодок, и посмотрела на Эйба. Он положил руку ей на бедро.

– Не волнуйся, – сказал он. – Мы вернемся, прежде чем ты даже успеешь понять, что мы ушли.

– Я могу справиться и сам, – сказал Джек.

– Конечно, можешь. Но ты же не дашь корефану пропустить все веселье, верно?

Тайлер отрезала кусок своей отбивной из баранины, поднесла ко рту и уставилась на него. В горле пересохло. Внезапно она поняла, что ей не хочется ни баранины, ни чего-либо еще.

– Извини, – сказал Эйб.

– Все в порядке. Ты тоже меня извини. Все этот ублюдок.

– Джек?

– Нет, конечно, нет. Он не виноват. Этот проклятый Горман Харди.

– Я не могу позволить Джеку идти туда в одиночку.

– Я понимаю. И не запрещаю тебе этого делать. Просто думаю, может, мы все-таки сможем его отговорить?

– Тысяча долларов – лакомый кусочек. Кроме того, я знаю Джека уже очень много лет. Он всегда любил риск. Ему это в кайф. На самом деле, – хорошо, что Харди этого не знает, – он мог бы пойти туда и просто за упаковку «Дос Экьюс».

– А что, если я заплачу ему тысячу долларов за то, чтобы он этого не делал? Просто дам Харди это чертово интервью и передам деньги Джеку.

– Ты готова пойти на это только ради того, чтобы мы не забирались в дом? – спросил Эйб.

– Да.

Он уставился в свою тарелку.

– Я попробую его отговорить. Деньги для него абсолютно не важны, так что даже не думай ни о каких интервью.

– Думаешь, он послушает тебя?

– Я мог бы удержать его и силой, если бы пришлось. Но он мой друг. И я знаю, как ему хочется это сделать. Наверняка сейчас он настраивается на то, что зверь и в самом деле существует, чтоб, значит, больше экстрима.

Сквозь полумрак обеденного зала Тайлер посмотрела в сторону столика, за которым сидели Нора с Джеком. Джек, сейчас как никогда походивший на великовозрастного мальчишку, улыбался и с жадностью поглощал свой стейк.

– Ты считаешь, что он хочет это сделать только для того, чтобы пощекотать нервы?

– Убежден.

– А ты?

Эйб вскинул брови:

– Что ты имеешь в виду?

– Ты тоже настраиваешься на то, что зверь есть, чтобы было интереснее?

Он посмотрел ей в глаза:

– В этом доме произошло множество убийств. И тот, или те, кто за ними стоит, убили и Дэна Дженсона. Вот на что я себя настраиваю.

– Но ведь ты же даже не знал Дэна.

– Когда-то ты любила его. Так что если его убийца окажется в это время в доме… Конечно, я очень сомневаюсь, что такое произойдет, но если все же – я буду чертовски рад.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Ожидание в наполненной тьмой комнате казалось Дженис бесконечным. Она уже начала жалеть о том, что разбила лампочку. Хорошо, конечно, иметь оружие, но находиться в полнейшей темноте было ужасно. Ее немного утешало ощущение коврового ворса под поясницей и ногами, твердости стены, к которой она привалилась спиной. Она рада была даже боли в ранах и голодному урчанию в животе, ибо лишь это подтверждало сейчас само существование ее тела – не видя его, она уже начала сомневаться в собственном существовании.

Она скользила пальцами одной невидимой руки по обнаженной коже другой. Иногда растягивалась во всю длину на ковре, чтобы всем телом ощущать твердость пола. В такой позе иррациональные, пугающие ощущения сходили на нет.

Мысли беспокойно блуждали.

Что, если никто не придет? Что, если ее оставили здесь умирать от голода? Впрочем, жажда убьет ее раньше. Боже, как пересохло во рту. Зубы словно превратились в гранитные глыбы.

С момента вчерашнего ужина она ничего не ела. Свиные отбивные в панировке, белый рис, приправленный соусом терияки, чай со льдом. Сейчас бы пару литров чая со льдом… Она будет пить его прямо из кувшина, специально проливая, чтобы струи бежали вниз по шее и груди.

Они придут, – сказала она себе. – Рано или поздно. Они не стали бы тащить меня сюда и перевязывать раны только для того, чтобы я испустила тут дух. Они будут держать меня живой – для зверя.

Боже, зверь.

Но я их одурачу. Они откроют дверь, а я как выскочу, как выпрыгну, и, если придется, буду их резать, они меня не получат, они не возьмут меня живьем.

Или, быть может, дверь откроется, и там будет папа. Или копы. Наверняка меня уже разыскивают. Хотя они понятия не имеют, где нужно искать.

Если бы только прошлой ночью она просто осталась дома. Вот она – расплата. Она возжелала Брайана и теперь за это расплачивается. Что же случилось с Брайаном? Скорее всего, он уже мертв. А может быть и нет. Может, он где-то в доме. Такой же узник.

И кто-то еще. Кто-то с младенцем.

Может, дом битком набит пленниками.

Вот почему Катч выстроила его без единого окна. Не для того, чтобы не впускать зверя, как она всем твердит на своих экскурсиях, а для того, чтобы не выпускать пленников.

Дженис лежала на полу, вытянув ноги и уткнувшись лицом в ковер, мысль сменялась мыслью, как вдруг послышались шаги. Сердце екнуло. Она приподнялась и поползла влево, шаря рукой в темноте в поисках стены. Похлопала ладонью по ковру, пытаясь нащупать лампочку. Она оставила ее возле двери, патроном вверх, чтобы не порезать пальцы, когда схватит ее.

Она услышала металлический скрежет и лязг ключа, пропихиваемого в замок

Откуда звук?

Тут ее рука задела лампочку. Она стиснула ее и уже начала подниматься на ноги, как вдруг дверь распахнулась внутрь. В голубом свете из коридора обрисовался силуэт девочки. Подбородком она прижимала к груди мешок, в одной руке держала банку, в другой – ключ. Она ахнула и шагнула назад, когда Дженис накинулась на нее. Мешок плюхнулся к ее ногам.

Дженис, пораженная тем, что незнакомка оказалась совсем девочкой, не смогла заставить себя ее резать. Вместо этого она сграбастала ее за ворот футболки и рванула вперед, после чего развернула, обхватила руками сзади и впечатала в дверной косяк. Девочка крякнула, но ее левая рука взметнулась, заехав Дженис по лицу банкой. Удар ошеломил ту. Она отшатнулась, повиснув на извивающемся теле противницы, и обе рухнули на пол.