Текст книги "Дьявол сказал "бах" (ЛП)"

Автор книги: Ричард Кадри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Чем дольше я здесь нахожусь, тем всё привлекательнее и привлекательнее выглядит Ад. Там я знал, что не могу никому доверять и ни на кого не могу положиться, кроме Дикого Билла. Единственному парню в краю миллиардов. Я хвастался перед Святошей Джеймсом людьми, которые прикроют мне спину в Лос-Анджелесе, но кто это сейчас? Аллегра и Видок не пригласят меня на вист в обозримом будущем. Кэнди – это Швейцария. Нейтральная территория между враждующими странами. Касабян – надломленный нытик. Возможно, мне следовало проглотить гордость и слиться, или что я там должен был сделать, со Святошей Джеймсом. У меня хотя бы был Ключ. Тогда я смог бы убраться от этой пелены дерьма. Но мне нужно было молоть языком. И Святоша Джеймс прав. Это обычно я загоняю нас в угол. А он был тем умником, который вытаскивал нас. Иногда я тоже нас вытаскивал, но, в основном, стреляя в окна, выпрыгивая и надеясь, что с другой стороны есть что-то ещё, кроме неподвижного воздуха. Если он снова появится и не захочет, чтобы я унижался, возможно, я попробую слиться. То, чем я занимаюсь сейчас, не приводит ни к чему хорошему.

У меня звонит телефон. На этот раз я смотрю, кто звонит.

– Отец. Рад вас слышать, но сейчас неподходящее время. Можем поговорить после того, как я вытряхну кое из кого душу?

– Нам в самом деле нужно поговорить сейчас. Мне кажется, происходящее гораздо серьёзнее, чем призрак и несколько убийств.

– Много убийств. Эта девочка. Бесёнок. Она центр всего это. Кое-кто контролирует её.

– Откуда ты знаешь?

– Я ходил в страну мёртвых и спросил её.

– Ты не можешь держаться подальше от тёмных мест, не так ли? Пожалуйста. Нам в самом деле нужно поговорить.

– Я направляюсь в Малибу.

– Хорошо. Я отвезу тебя. Мы можем поговорить в машине.

– Ладно. Приезжайте в «Шато Мармон» и позвоните мне от входа. Если кто-то начнёт вас доставать, скажите, что вы здесь ради мистера Макхита.

– Как Мэкки-Нож Макхит[207]207
  Главный персонаж «Трехгрошовой оперы», бандит.


[Закрыть]?

– Ага. Будете хорошо себя вести, я изображу для вас Бобби Дарина[208]208
  Бобби Дарин (1936–1973) – американский певец и актёр итальянского происхождения. Один из самых популярных исполнителей джаза и рок-н-ролла в конце 1950-х и в начале 1960-х годов.


[Закрыть]. Позвоните, когда доберётесь сюда.

Когда кто-то стучится с другой стороны дедушкиных часов, я проверяю свои пистолеты. Неожиданно я оказался на Центральном грёбаном Вокзале. Стук становится громче.

– Эй, Старый Брехун, можешь оторвать свою толстую задницу и впустить того, кто бы там ни был? Я пытаюсь стать опасным.

Я слышу, как Касабян ворчит, топает через всю гостиную и открывает дверь. Он говорит слов кому-то несколько слов и топает обратно.

– Эй, ты.

Я разворачиваюсь.

– Кэнди? Что ты здесь делаешь?

Она выглядит немного бледной и измученной. На ней всё ещё порванная рубашка. Под ней окрашенные бетадином свежие бинты. Через плечо у неё висит рюкзак «Ковбой Бибоп». Входит в спальню, где я разложил пистолеты. Бросает рюкзак на пол. Морщится, когда садится.

– Не возражаешь, если я зависну здесь навсегда? Аллегра только что меня уволила. И мне кажется, мы с Ринко только что расстались. Трудно было сказать наверняка под все эти крики и швыряние вещей. Между вами двумя что-то произошло?

– Она всего лишь хотела распороть мне швы, вот и всё. У меня уже есть сосед по комнате, – отвечаю я, кивая на Касабяна. – Но это большое место. Думаю, мы сможем втиснуть тебя.

Она улыбается и ложится на спину рядом с пистолетами.

– Это большая кровать. Как думаешь, может я могу остаться здесь с тобой? Обещаю хорошо себя вести.

– Хорошие люди попадают на диван. Только плохие получают полный доступ.

– Я изо всех дьявольских сил постараюсь не оказаться на диване, сэр.

Я ложусь рядом с ней. Она прижимается ко мне. Кто-то стучит в дверной косяк спальни.

– У нас закончилось пиво, – говорит Касабян. – Затем, увидев нас: – О, Боже. Неужели это превращается в ситуацию семейного счастья? Терпеть не могу подобного «Эта замечательная жизнь»[209]209
  Слащавый сентиментальный фильм 1946 года.


[Закрыть] дерьма. Верните меня обратно и дайте умереть в «Макс Овердрайв».

– Кас, будь паинькой, и я одолжу тебе свои диски с хентай, – говорит Кэнди.

Касабян хмурится.

– Школьницы и щупальца? Нет уж, спасибо. Предпочитаю порнуху только-млекопитающие.

– Порево бык-корову? Мне нравится, – говорит Кэнди.

Касабян поднимает руки в жесте «с меня хватит».

– Оставлю вас, дегенератов, отрабатывать то, над чем вы работаете. Просто запомните, что я претендую на спальню в дальнем конце номера. Там второй по величине телевизор.

Я смотрю на Кэнди.

– Как бы мне ни хотелось поприветствовать тебя надлежащим голым образом, мне нужно идти навестить одного человека по поводу одного призрака. Где еда, ты знаешь. Пожалуйста, заставь Касабяна смотреть то, что, как тебе кажется, будет раздражать его сильнее всего.

– Куда направляешься? Можно мне с тобой?

– Тебя пырнули ножом несколько часов назад, так что нет.

– Она едва задела кожу. Даже не попала в мышцу.

Я надеваю ботинки и проверяю свой арсенал.

– Нет.

Она садится.

– Серьёзно, мы говорили на эту тему. Когда ты сбегаешь куда-то, откуда можешь не вернуться, я иду с тобой. Больше никакого стоического немногословного дерьма.

Я откладываю «Глок», и кладу в пальто.45, нож и наац. Мне не нравится, что Кэнди права. Мы заключили сделку, и мне не хочется тут же оказаться чрезмерно заботливым лжецом. Для этого будет уйма времени потом.

– Ладно. Но если ситуация накалится, ты будешь держаться позади меня. Никакого включения режима нефрита и поедания людей. Это мой цирк, и я здесь инспектор манежа. Уяснила?

– И кем же буду я?

– Ты главный клоун. Ты первой выходишь из маленькой машинки, пока остальные всё ещё стиснуты внутри.

– А когда они выберутся, знаешь, чем мы займёмся?

– Чем?

– Сексом «клоунская машинка»[210]210
  Несколько пенисов в одной вагине.


[Закрыть].

– Надеюсь, Травен скоро приедет.

Травен звонит через двадцать минут. Мы с Кэнди спускаемся и встречаемся с ним у входа. У неё с собой складной пистолет. Она уже покрыла футляр наклейками «Инуяша»[211]211
  «Инуяша», «Пёс демон-хранитель» – продолжительный манга-сериал, законченный в 2008 году. Аниме-экранизации произведения включают два телесериала (167– и 26-серийный) и 5 полнометражных фильмов.


[Закрыть] и «Самурай Чамплу»[212]212
  Аниме-сериал.


[Закрыть]. Не уверен, является ли технически это маскировкой, но коробка скорее напоминает ланч-бокс восьмиклассника, чем футляр для переноски оружия, так что, полагаю, это работает.

Когда мы подходим, Травен сидит в машине. Ему неуютно в окружении последних нескольких бегущих из отеля прекрасных людей. Должно быть, для такого умника-затворника, как он, их богатство и общий упадок, – это как увидеть марсиан.

– Спасибо, Отец, что предложили подвезти.

– Рад помочь. Вы выбрали удачный день для поездки к океану. Большинство здравомыслящих людей…

– Дайте-ка, угадаю. Затаились из-за того, что небо в клеточку, а на парковке здания Сайентологии Годзилла дерётся с Полом Баньяном[213]213
  Пол Баньян – гигантский дровосек, персонаж американского фольклора.


[Закрыть].

– Я поведу, и вы сами увидите.

– Привет, Отец, – говорит Кэнди.

Он улыбается ей в зеркало заднего вида.

– Рад тебя видеть.

Травен едет за запад по Сансет, и я действительно вижу. Небо неплохого цвета, но свет пульсирует, как медленный стробоскоп. Подобные вещи, если достаточно долго смотреть на них, могут вызвать приступ мигрени. Чем дальше по Сансет, тем становится интереснее. Порой за ночь машины, почтовые ящики, светофоры и телефонные столбы погрузились на полметра в дорожное полотно, словно кто-то включил горячую плиту под улицей. «Гео Метро»[214]214
  Малолитражный хэтчбек.


[Закрыть] Травена подпрыгивает на застывшем в виде невысоких волн асфальте. Полицейские машины блокируют провалившиеся в воронки переулки. Некоторые выглядят так, словно парят в воздухе на высоте метра. Набирают силу адские ПТСР флешбэки. Хотя бы здесь не так много машин.

– Ты всё ещё хочешь проехать весь путь до Малибу?

– Я должен, а вы нет, – отвечаю я. – Высадите нас, и я смогу что-нибудь угнать.

Он качает головой.

– Нет. Я хочу рассказать тебе историю, и хотел бы рассказать её сейчас. Она имеет отношение к Комрама Ом Йа, и связана со всем этим безумием.

– Девочка-призрак тоже. Она до смерти боится его.

– Ты показывал его ей?

– Я запустил им в неё. Это единственное, что её остановило. И у неё есть имя. Ламия.

– Ты абсолютно в этом уверен?

Голос Травена звучит так, словно кто-то только что зачитает ему выигрышные номера лотереи, и ему кажется, что он выиграл джек-пот.

– Всего два слога. Даже я могу столько запомнить.

– Так что такое Комрама? – спрашивает Кэнди.

Травен краем глаза смотрит на меня.

– Помнишь, ты как-то спросил меня, куда, по моему мнению, пропали старые боги, Ангра Ом Йа?

– Ага. Вы ответили, что полагаете, что они не ушли, но не сказали, что это значит.

– Ну, я ошибался. Они ушли. Но ненадолго.

– Насколько ненадолго? Я имею в виду, что мир разваливается на части.

Травен берёт книгу с приборной панели. Она старая, из тех, что я однажды видел в его квартире. С ржавыми пятнами на обложке, которые, наверное, от крови.

– Ламия – это имя аватара одного из Ангра Ом Йа.

– Я врезал пистолетом по богине?

Он качает головой.

– Думаю, то, с чем ты столкнулся, было своего рода демоном. Неполным фрагментом одного из Ангра.

– Но она призрак реальной маленькой девочки. Она родилась в Испании.

– Как потерянные божества войдут в нашу Вселенную извне? Они существа без тела. Возможно, чтобы обрести материальность, им приходится делать это через тела смертных. Что за девочкой она была? Её считали святой? Она творила чудеса?

– Она была чудовищем. Её собственная деревня убила её и похоронила на неосвящённом кладбище.

Травен с минуту молчит.

– Интересно, они принесла Комраму Ом Йа с собой или пришла, чтобы вернуть его.

– Забудь о девочке. Что такое Комрама?

Травен сбавляет скорость и объезжает воронку, поглотившую часть магазина сэндвичей и магазина автозапчастей. Копы в переулках выглядят измученными и шокированными.

– На первом языке «Ом Йа» просто означает «Бог». «Ангра» в зависимости от того, как ты его произнесёшь, означает «великий» или «скорбный». «Комрама» не столь очевидное, но означает что-то вроде «пожиратель». Комрама Ом Йа означает Пожиратель Богов. Оружие, созданное богами для убийства других богов.

Я смотрю в боковое зеркало.

– Отец, вы приехали от своего дома прямо в «Шато»?

– Да. А что?

Кэнди смотрит в заднее стекло. Я не спускаю глаз с зеркала.

– Сзади только одна машина, и она следует за нами несколько кварталов. Прибавьте скорость.

Машина на несколько секунд отстаёт, затем набирает скорость держится у нас на хвосте. Это «Чарджер»[215]215
  Додж «Чарджер» (1966–1978).


[Закрыть], но это не имеет значения. В обычной гонке даже скейтбордист со сломанной лодыжкой сможет обогнать «Гео Метро». «Чарджер» это перебор. Он ускоряется и пристраивается прямо за нами.

– Ускорьтесь до шестидесяти километров в час, и держите так.

– Машина развалится на части на этом неровном покрытии.

– Ага, но им будет труднее в нас стрелять.

– Ой, – произносит Травен. Он нажимает на газ.

«Чарджер» этого даже не замечает. Он ровняется, и Король Каир опускает переднее пассажирское стекло.

– Поменяйся со мной местами, – говорю я Кэнди.

Я протискиваюсь на заднее сиденье, а она садится впереди. В бок «Метро» ударяет пламя.

– Не сбавляйте скорость.

Травен кивает. Объезжает колдобины, как только может. Каир высовывается из окна другой машины. Закатывает глаза и корчит рожи. Он швыряет в «Метро» ещё одно огненное заклинание. Удар достаточно сильный, чтобы сотрясти маленькую машинку.

Кэнди разворачивается на переднем сиденье, глядя на меня.

– Помнишь, я говорил, что собираюсь взять тебя пострелять?

– Ага.

– Поздравляю. Считай это своим первым уроком.

Я достаю из кармана обойму 9-мм и протягиваю ей. Она скалит зубы, как волчица. Нажимает на кнопку, и футляр пистолета раскрывается, словно металлический цветок. Она вскидывает пистолет к плечу, вставляет обойму и досылает патрон.

– Не слишком радуйся. Ты не стреляешь, пока я не скажу, и стреляешь только в то, что я скажу. Уяснила?

Она кивает. С пистолетом в руках она не может перестать улыбаться. В отличие от Травена. Вспышки пламени ударяют в его машину, заставляя пузыриться краску и окрашивая в чёрный цвет стекло со стороны водителя. А теперь на соседнем сиденье сидит вооружённый дилетант.

– Отец, вы не рады, что присоединились?

– Я хотел делать что-то большее, чем читать книги. Полагаю, это оно самое.

– Добро пожаловать в лю мердье[216]216
  Дерьмо (фр.).


[Закрыть]. Это заднее стекло опускается?

– Боюсь, нет.

– Очень жаль.

Я пробиваю его кулаком. Оно обхватывает моё запястье, словно большой стеклянный браслет. Я стягиваю его и бросаю в Каира ровно в то мгновение, когда он собирается швырнуть в нас новой порцией огня. Стекло разлетается вдребезги перед лицом Каира. Он соскальзывает обратно в машину, прикрывая глаза. «Чарджер» сбавляет ход.

– Всё кончено? – спрашивает Травен. – Мы победили?

– Нет, я сомневаюсь.

Чарджер уходит вправо и снова пристраивается за нами.

– Продолжайте, Отец. Мне нравится слушать истории, когда я убиваю людей. Ламия – демон Ангра. Как она попала сюда? Чего она хочет?

Голос Травена слегка дрожит. Не могу сказать, из-за страха или неровной дороги.

– Это оружие и есть твой ответ. Она, а мы можем предположить, что и остальные Ангра, вернутся, чтобы забрать своё.

– Комраму?

– Если книги не врут, им нужно всё. Вся Вселенная.

«Чарджер» снова наседает на нас. Я вижу, как Каир орёт на водителя.

– Кэнди, выстрели в этого сукина сына.

– В которого?

– В любого из них. Просто сделай пару выстрелов в их сторону и посмотрим, что они сделают. Продолжайте, Отец.

Кэнди высовывается из окна и дважды стреляет. Один выстрел проходит мимо, а другой выбивает одну из фар «Чарджера». Неплохо для начала. Это заставляет их слегка увеличить дистанцию между нами.

– Отец?

– Как-то мы обсуждали идею, что существо, которое мы зовём Богом, всего лишь Демиург.

– Скорее уборщик Вселенной, чем всемогущий творец. Ясно.

– Та книга, что ты видел в моём кабинете при нашей первой встрече. В той, что ты назвал Библией Ангра Ом Йа, есть альтернативная история Сотворения мира. Вполне возможно, что та сущность, что мы зовём Богом, не создавала эту Вселенную. Это сделали Ангра Ом Йа. Бог просто узурпировал её.

«Чарджер» пристраивается вплотную к нашему бамперу, и Каир высовывается из люка на крыше.

– Тормозите, – кричу я.

Травен сбрасывает газ. «Чарджер» позади нас виляет, пытаясь не врезаться в наш бампер. Каир ударяется о боковую часть люка и падает обратно внутрь.

– Продолжайте.

– Говорить или ехать? – спрашивает Травен.

– И то, и то. Кэнди, посмотрим, сможешь ли ты попасть в лобовое стекло.

– В математике есть кое-что, называемое М-теорией. Она гласит, что мы живём во вселенной со множеством параллельных измерений и множеством вселенных, разделённых бесконечно большими мембранами.

Кэнди нажимает на спусковой крючок в тот момент, как мы попадаем в колдобину, и выстрел уходит выше. Второй выстрел попадает в лобовое стекло «Чарджера».

– Отличная работа, Каламити Джейн[217]217
  «Бедовая Джейн» (1852–1903) – легенда Дикого Запада, возлюбленная Дикого Билла. Профессиональный скаут и снайпер.


[Закрыть]. Возвращайся в машину и жди меня.

– Я думаю, что Ангра находятся в одной из параллельных вселенных, и те изменения в реальности, которые мы наблюдаем, происходили дольше, чем мы думаем, но стали заметны только сейчас, – говорит Травен.

– Я не удивлён, учитывая смерти мечтателей.

– Поломка реальности вызвала появление трещины в одной из мембран, и крошечная часть Ламии просочилась обратно в эту вселенную.

– Как Ангра оказались в другой вселенной?

– Согласно альтернативной истории, Бог одурачил их. Ангра были уже здесь, когда наш Бог явил Себя. Когда Он заявил о Себе, Он сделал Ангра предложение.

– Какого рода?

– В книгах не говорится. Но это была уловка, изгнавшая их за пределы нашей Вселенной.

– И теперь они хотят вернуться, чтобы забрать своё. А именно, всё.

– Боюсь, что так.

Мы попадаем в глубокую выбоину, отчего у всех клацают зубы.

– И, чтобы сделать это, они убьют Бога – продолжает Травен.

– У этого старика больше врагов, чем у Сталина.

«Чарджер» ускоряется и равняется параллельно с нами. Дорога становится хуже. Она сотрясает мои кости и яйца, но вынуждает тяжёлый «Чарджер» сбавить скорость.

– Что случится с нами, если они вернутся?

– В книге не говорится. Но есть другие тексты, в которых повествуется о битвах между Богами в других измерениях.

– И?

– Во всех до единой победитель зачищает вселенную и перезапускает.

– Зачищать – звучит плохо, – вставляет Кэнди.

– Мы можем их остановить?

– Понятия не имею, – отвечает Травен.

«Чарджер» снова едет параллельно. Каир выбирается через люк в крыше.

– Отец, взгляните на это со светлой стороны. Когда Ангра уничтожат всё, не останется Ада, в который вы могли бы попасть.

– В каждом Апокалипсисе нет худа без добра, – добавляет Кэнди.

– Моя девочка.

– Можно я ещё постреляю?

– Почти. Когда я выберусь, ты вернёшься сюда. Если кто-то в «Чарджере» выстрелит в нас или попытается выбраться, стреляй в него. Не трать патроны. Если только не покажется, что Каир вот-вот победит. Тогда изрешети эту грёбаную машину и убей как можно больше из них.

– Ясно, – отвечает она.

Я кладу руку на плечо Травена.

– Как услышите, что я топнул по крыше, жмите на тормоза. Не беспокойтесь обо мне.

Он кивает.

Я толкаю люк и вылезаю наверх. Дешёвые пластиковые петли трещат, и люк слетает с машины на улицу позади нас. Каир приветственно раскрывает объятия. Я показываю ему средний палец. Шустрый малый. Он пригибается и коварно выпускает в мою сторону огненный шквал, словно питчер[218]218
  Игрок команды защиты, который производит подачи для команды нападения.


[Закрыть] в софтболе. Я наполовину ныряю обратно в люк, и огонь проносится надо мной.

– Стреляй, – говорю я Кэнди.

Она так и делает, гикая, словно она на родео. Боковые стёкла «Чарджера» разлетаются.

Я швыряю в сторону Каира аренное худу. Это старое сокрушающее заклинание, предназначенное, чтобы ломать кости врага. Каир уклоняется от заклинания, но я бросал не в него. Я попадаю в двигатель машины. Раздаётся ужасный скрежет и треск, когда двигатель «Чарджера» вываливается на улицу, оставляя на дороге глубокие борозды. Каир слетает с крыши, отскакивает от капота и падает перед «Чарджером». Я топаю ботинком, и Травен останавливает «Гео». Я спрыгиваю с крыши, набрасывая вокруг себя защитное худу на время, пока я падаю и качусь. Каир приземляется на улицу перед своим автомобилем. С того места, где я лежу, я нахожусь как раз под нужным углом, чтобы увидеть, как «Чарджер» прокатывается прямо по нему.

Кэнди выпускает остаток обоймы в бок машины Каира. Его парни выскакивают с пассажирской стороны и скрываются в переулке.

Травен сдаёт назад. Я забираюсь в машину.

– Разворачивайтесь. Позже покалечу Тедди. Едем к Блэкбёрну.

Кэнди дует на кончик ствола пистолета, как девушка-ковбой, наклоняется между сиденьями и целует меня. Большим пальцем стирает блеск для губ с моих губ.

– Зачем к Блэкбёрну? – спрашивает она.

– Каир в открытую пользовался худу прямо на глазах у Бога и Джо-шесть-банок[219]219
  Рядовой американец. Термин пошёл от упаковки 6 банок пива.


[Закрыть]. Либо он спятил, либо они охотятся теперь не за святошей Джеймсом, а за мной. Разрешение могло быть получено только у Блэкбёрна или Аэлиты, а я знаю, где находится Блэкбёрн.

Мы проезжаем мимо машины Каира. Двигатель шипит и дымится. Бензин разливается по всей улице. На бампере кровь, а на асфальте длинная мокрая полоса, как будто что-то волокли, но тело Каира исчезло. Я даю Травену адрес Блэкбёрна, и мы направляемся туда.

– Мне неприятно тебе что-то указывать, – говорит он.

– Если это не «Отличная работа. Я счастлив, что на твоей стороне», то я не хочу этого слышать.

– Мы на главной магистрали. На половине улиц, по которым мы только что проехали, были дорожные камеры. Завтра у полиции Лос-Анджелеса будет полная запись драки.

Дерьмо.

– Не волнуйтесь, Отец! Из-за творящегося на улицах пиздеца камеры, скорее всего, не работают, а половина полицейских будут прятаться по домам. К тому времени, как кто-нибудь просмотрит записи, мы будем либо мертвы, либо героями.

– Либо мёртвыми героями, – вставляет Кэнди.

Травен надолго задумывается.

– В кризисные моменты моя мама обычно цитировала старую венгерскую поговорку: «Силы змеи и кроткости голубя».

– Не помню, когда в последний раз видела голубя, – говорит Кэнди.

– Значит, давай немного поползаем.

Травен паркуется на другой стороне улицы, напротив заброшенного отеля особняка Блэкбёрна.

– Итак, что будет дальше. Я иду внутрь, чтобы поговорить с людьми и сделать им больно. Необязательно в таком порядке. Вы двое остаётесь здесь и прикрываете мне спину.

– Я хочу пойти с тобой, – говорит Кэнди.

– Ты не можешь. Мне придётся пробиться сквозь слои тяжёлых защитных худу. Я не знаю, могу ли взять кого-то с собой, и сейчас не самое подходящее время экспериментировать.

Ей требуется минута, но, наконец, Кэнди кивает. Я даю ей пистолет «Зиг».

– Это.45. Пули крупнее, так что их не так много, как у твоего девятимиллиметрового, и отдача намного сильнее. Если тебе придётся стрелять, делай это медленно и осторожно.

– Я всё равно хочу пойти с тобой.

– Знаю.

Когда я выхожу из машины, звонит мой сотовый. Я не в настроении болтать, но, поскольку на взводе, то по-дружески пошлю телефонного хулигана на хуй.

– Алло.

Голос прерывается, затем повторяется.

– Старк? Где тебя черти носят? Я жду.

Это Пэтти Темплтон.

– Я сказал, что позвоню тебе. Жди меня в гостиной.

– О чём ты говоришь? Я на улице. На углу, возле шоссе. Ты позвонил и сказал, что заедешь за мной.

Гнев сменяется тошнотворным чувством в животе.

– Слушай, это ловушка. Немедленно возвращайся в здание мечтателей. Бегом!

– О, Боже.

Она забывает дать отбой. Я слышу, как она бежит. Тяжело дыша. Она извинятся, а затем чертыхается, проталкиваясь сквозь толпу. Над крышами близлежащих зданий в небо смерчами поднимаются чёрные клубы. Где-то горит город. Пэтти кричит, крошечный телефонный динамик искажает её голос до звериного воя. Затем толпа кричит. За этим следует знакомый мне по арене звук. Рассекающее воздух лезвие. Из телефона доносится смех маленькой девочки вместе с кровавым бульканьем, словно кто-то захлёбывается собственной кровью. Земля содрогается у меня под ногами. Я ожидаю увидеть Черри, но тряска продолжается. По всей улице разбиваются и осыпаются окна. Звук такой, словно в горло девушки вонзается ещё тысяча ножей. Я прижимаюсь к «Метро», пока тряска не стихает. Она длится несколько секунд, а когда прекращается, я знаю, что Пэтти Темплтон мертва.

Не знаю, сколько людей, адовцев и адских тварей умерли на моих глазах за эти годы. На арене или на улицах, все погибли одинаково. На моих глазах. Худшие времена на арене были, когда шли игры, а я ждал в своей камере. Всё, что мне оставалось делать, это слушать, как сражаются и умирают. Слышать было намного хуже, чем видеть. Это было как смерть шёпотом. Никогда не знал, был тот другой боец мёртв, парализован или съеден заживо чешуйчатой тварью. Не должно быть смерти по телефону. Ни для кого. Ни для кого из тех, кого я знаю.

Кэнди высовывает голову из окна.

– Ты в порядке?

– Отлично. Зашибись.

– Кто звонил?

Я качаю головой.

– Никто. Ошиблись номером.

Я направляюсь на другую сторону улицы. Пробираться сквозь защиту Блэкбёрна было так же, как и в прошлый раз. Гонку выигрывает медленный и упорный. С тех пор, как я побывал здесь, он добавил ещё два слоя, но я прохожу сквозь них точно так же, как и через другие. Всё дело в концентрации и направлении ненависти Люцифера посредством доспеха, чтобы она излучалась, как адское пламя. Никакая земная магия не устоит перед этим.

В передней части дома никого, так что я направляюсь прямо в гостиную. Блэкбёрн сидит за своим столом, будто ждёт меня. Туата, его жена, сидит в кресле на другом конце комнаты. Она выглядит хуже, чем в прошлый раз. Словно отказалась от мартини в пользу формальдегида. На краю стола Блэкбёрна примостилась Бриджит.

– Джимми, привет, – говорит она. – Надеялась, что ты сюда не вернёшься.

Она переводит взгляд с меня направо, затем снова на меня. Я делаю шаг в гостиную и выщёлкиваю наац туда, куда она смотрела. Один из людей Каира падает на пол. Я подхожу к Бриджит.

– Что ты здесь делаешь? Скажи мне, что ты не часть этого срача.

Она кладёт руку на плечо Блэкбёрна.

– Сарагоса – мой друг. Вот и всё.

Блэкбёрн просто сидит там. Ни на что не годный и уставившийся на жену. Он кладёт руку поверх ладони Бриджит. Это жест старика, пытающего найти за что ухватиться, пока его корабль тонет. Я стаскиваю Бриджит со стола и толкаю в кресло. Провожу рукой по столу Блэкбёрна, смахивая всё на пол.

– Да что с тобой, блядь, такое? Убиваешь мечтателей? Играешься с реальностью? Ты хоть представляешь, что творишь?

– Пожалуйста. Моя жена.

Он вытягивает руку в сторону Туаты.

– Нахуй тебя и твою жену. Ты не просто окрашиваешь небо в неправильный цвет. Ты только что убил девушку, чьим единственным грехом было иметь мудака бойфренда и хотеть не дать миру развалиться на части.

Рука Блэкбёрна ложится на оставшуюся на столе ручку. Он аккуратно поправляет её, а затем сжимает ладони.

– Мне жаль. Всё начиналось хорошо. Мы бы заменили мечтателей своими людьми и переделали мир под своё видение. Место, лучше подходящее для Саб Роза и гражданских. Никто не должен был умереть.

– Это то, что говорит каждый убийца-дилетант, оказавшись по локти в крови. Ты не только убил всех этих людей, но и проделал дыру во Вселенной. Открыл нас для разозлённых Богопожирательных уёбков, которые хотят, чтобы тебя, меня, Бриджит и твою драгоценную жёнушку спустили в космический унитаз.

Он качает головой.

– У меня не было выбора, – говорит он. – Видишь ли, они забрали её душу.

– Кто?

Бриджит поднимает глаза на что-то позади меня.

Первая пуля настигла меня прежде, чем я успел обернуться. Она не должна была пробить доспех, но пробивает. Должно быть, он воспользовался моим трюком со Спиритус Дей. У меня горит спина и болит грудь. Такое ощущение, что сломано ребро. Когда я поворачиваюсь к нему лицом, Каир разряжает весь остаток 9-мм обоймы. Четырнадцать быстрых выстрелов. Я бросаюсь на пол и подкатываюсь к нему. Даже раненый, я быстр, а он пострадал ещё сильнее, так что большая часть выстрелов проходит мимо. И всё же, он ещё трижды прикладывает меня. Это плохо, но не настолько, чтобы этот сопляк убил меня. Оказавшись рядом с ним, я удлиняю наац, выбивая пистолет из его руки. Очень мягко, но, когда я пытаюсь сесть, пули впиваются мне в грудь, и у меня перехватывает дыхание. Я сплёвываю, и это оказывается кровь.

Следующее, на что я смотрю, – это потолок. Затем ухмыляющееся лицо Каира. Оно всё в крови и следах асфальтовой болезни. Из его правой руки торчит приличный кусок лучевой кости. Одно из колен разорвано, но он всё ещё ходит на нём. Это не исцеляющая магия. Это «Дикси Уишбон». Он накачан сильнее дирижабля «Гудиер». Пока говорит, он втыкает палец в каждое пулевое отверстие в доспехе. Ощущение именно такое, как и можно себе представить в груди костлявые пальцы наркомана.

– Юморист. Ты смотришься здесь ужасно забавно, юморист.

Каир обыскивает меня. Нащупывает Комраму Ом Йа в кармане моего пальто. Он так доволен собой, что, когда лезет за ним, не замечает, как я стряхиваю перчатку с руки. Сил у меня немного, но их достаточно, чтобы повалить его на себя и удерживать, пока я вонзаю свою о-о-очень острую руку Кисси ему между рёбер прямо в сердце. Я чувствую, как он корчится и умирает, и наслаждаюсь каждой секундой этого.

В коридоре вспыхивает свет. Аэлита являет свой гладиус и идёт на меня. Я просовываю ноги под Каира и пинаю его тело на неё. Она наносит удар гладиусом, разрубая его надвое. Во все стороны брызжут кровь и желчь, уничтожая прекрасные ковры и обои Блэкбёрна. Это движение выиграло мне достаточно времени, чтобы достать Комраму и швырнуть в неё. Как выяснилось, это было именно то, чего хотела Аэлита. Она убирает гладиус и позволяет Комраме пролететь мимо. Когда тот начинает возвращаться, она ловит его железным ящиком, испещрённым рунами Ангра.

Она закидывает улов и говорит:

– Спасибо, что принёс его мне. Ты самая полезная Мерзость из всех.

Она снова являет свой гладиус и направляется ко мне. Пять пуль попадают ей в грудь. Она роняет ящик и падает на колени. Я оглядываюсь и вижу Бриджит, держащую пистолет того парня, которого я убил, когда вошёл.

Она опускается на колени рядом со мной и помогает подняться.

– Спасибо, – говорю я. – Возьми ящик.

Когда она тянется к нему, Аэлита изворачивается и бьёт её ногой в лицо. Хватает ящик и выбегает из комнаты. Я поднимаюсь на ноги и помогаю встать Бриджит.

– Какого чёрта ты на самом деле здесь делаешь? – спрашиваю я.

Бриджит возвращается к Блэкбёрну, а я падаю в кресло, в котором она сидела. Моя грудь горит, но я могу дышать. По меньшей мере пара пуль всё ещё внутри меня, но доспех помогает мне держаться.

– Я навещала Сарагосу, – отвечает Бриджит. – Туате, как он сказал, какое-то время нездоровилось. Он был так подавлен. А моя карьера складывалась не так хорошо, как, возможно, я заставила тебя поверить. Он познакомил меня с людьми.

– Что там было насчёт души его жены?

– Её забрал торговец душами Ходжа Насреддин, – говорит Блэкбёрн. – Но я знаю, что это было по приказу Аэлиты. Я назначил её главой службы безопасности. Это позволяло ей находиться рядом.

– Где сейчас душа?

Он пожимает плечами.

– Где вы прячете душу?

– Итак вы, мудачьё, убивали мечтателей, чтобы управлять реальностью, и использовали для этого Бесёнка. Это тоже была Аэлита?

Блэкбёрн кивает.

– А кто контролирует Бесёнка?

– Остерберг.

– А кто контролирует его?

– Аэлита.

– Уверен?

– Вполне, – отвечает Блэкбёрн.

– Семья Тэдди обладала властью и потеряла её. Он не Саб Роза, но мыслит, как один из них. Для него статус – это всё. В его коллекции был злобный маленький призрак, и он выпустил его ради Аэлиты, чтобы остаться в синоде, – говорит Бриджит.

– Это неправда. Призрак не его. Я в этом уверен.

– Мне известно, что он контролирует эту девочку. Это всё, что имеет значение, – говорит Блэкбёрн.

– В этом есть какой-то извращённый смысл. Кто-то дал ему власть над этим призраком, но не отдал ему самого призрака. Таким образом, когда я спросил, принадлежит ли она ему, он смог ответит «нет», и я не обнаружил лжи.

– Выглядит как образ мыслей Аэлиты.

Блэкбёрн знакомым мне жестом похлопывает себя по карманам. Я бросаю ему «Проклятие». Он смотрит на пачку. Ему не нравится, что он не узнаёт бренд. Но нищие берут то, что им дают. Он достаёт одну и бросает пачку обратно.

– Мне говорят, что Бесёнок убивал людей, которые не были мечтателями. Ты или Аэлита отдавали такой приказ?

Он качает головой и закуривает сигарету. Кашляет и собирается потушить. Бриджит забирает её у него и осторожно затягивается, словно учит его, как это делается.

– Я никогда не приказывал ей убивать.

– Джимми, я была подругой Блэкбёрна, но до сегодняшнего дня ничего не знала об этом. Пожалуйста, поверь мне.

Мне нужно минутку подумать. Блэкбёрн идёт туда, где сидит его жена, берёт за руку и держит в своих ладонях.

– Верю.

– Думаю, я знаю, зачем убивали других людей, – говорит она.

– Продолжай.

– Если бы я знала о Тедди, клянусь, то сама бы тебе сказала. Я думала, что он мёртв.