Текст книги "Карта монаха"

Автор книги: Ричард Дейч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 34 страниц)

– Что с Полем? – тревожно спросила Сьюзен.

– Не беспокойся.

– Как ты можешь так говорить? Мы ведь слышали стрельбу, – проговорила она, задыхаясь.

Майкл проигнорировал ее вопрос. Он не намерен тратить ценные силы на разговоры. Между ним и Полем существовала договоренность, что, если кто-нибудь из них попадет в переделку, другой должен прежде всего спасаться. И все же в его душе царила сумятица: снедаемый тревогой за друга, он без конца задавался вопросами, на которые не находил ответа; к примеру, он не знал, стрелял ли сам Буш или это стреляли в него. Но одно не подлежало сомнению: Фетисов далеко не так прост, как кажется. Если Буш еще не подвергается серьезной опасности, то скоро подвергнется.

Чего Сьюзен не знала и не могла знать, это что Майкл ни при каких обстоятельствах не бросил бы своего друга. Переправив шкатулку и Сьюзен в безопасное место, он незамедлительно вернется за Бушем. Каких бы усилий это ни потребовало, любой ценой, даже ценой собственной жизни, он спасет друга.

Легкие Майкла горели; расстояние, на которое по пути «туда» ушло добрых полчаса, сейчас они преодолели едва ли за десять минут. Оглянувшись, Майкл бросил быстрый взгляд на Сьюзен и опять поразился ее выносливости. Она не паниковала и не жаловалась, но в ее глазах безошибочно читался страх: она бежала, спасая жизнь.

Сумки, закрепленные на бедрах, при каждом шаге били его по ногам. Но над болью и отчаянием текущего мгновения доминировала одна мысль – предупреждение его друга. Выраженное в донельзя простой фразе: «Не открывай шкатулку».

До пещеры было уже рукой подать. Еще прежде, чем увидеть, Майкл это услышал: звук текущей воды эхом отдавался от стен и потолка. Цель была достигнута: блики от света налобных фонарей Майкла и Сьюзен плясали на темной водной поверхности, отбрасывали на стены причудливые тени, которые беспокойными призраками метались по стенам. Осмотревшись, Майкл пошел снова, моля Бога, чтобы не оступиться и не упасть среди скользких камней. На ходу он достал из мешка компактные воздушные баллоны и вручил один Сьюзен, а второй приготовил для себя.

До воды оставалась самая малость, всего двадцать футов. Без колебаний или остановки каждый сунул в рот регулятор, потом оба прыгнули в воду и исчезли под темной поверхностью.

Гигантский гараж простирался, докуда хватал глаз. Расположенный непосредственно под Арсеналом – местом дислокации Президентского полка, кремлевской охраны, – он был набит черными «мерседесами», лимузинами, грузовыми автофургонами и внедорожниками. Имелись также военные грузовики и даже несколько танков.

Единственным источником света в темном помещении была красная «мигалка». Когда она в очередной раз загорелась, внимание Буша было привлечено к какому-то движению в проходе. Там в машину скорой помощи завозили каталку.

– Пошли, – шепнул Фетисов.

Оглянувшись, Буш увидел, как Фетисов проскользнул в кабину темно-зеленого внедорожника, и последовал за русским. Открывая дверь со стороны пассажира, он увидел, как Фетисов поворачивает ключ зажигания.

– Ты с ума сошел? Как мы отсюда выберемся?

– Эй!

Оба замерли.

Голос раздавался из рации Буша. Тот извлек приемник из чехла на поясе.

– Майкл? Где ты, черт побери?

– Мы на Кремлевской набережной. А вы где? У тебя все в порядке?

Фетисов вырвал у Буша радио.

– Слушай меня. Отправляйся к Никольской башне. С северной стороны Красной площади из ворот с минуты на минуту выедет машина скорой помощи. Не упускай ее из виду.

– Что? Почему?

– Неизвестные перехватили Женевьеву.

– Но мы не знаем улиц. – В голосе Майкла все явственнее звучали ноты гнева.

– Неважно, просто не отставай от них. Это башня напротив Исторического музея.

В этот момент показались патрульные. Их было трое, и они двигались прямиком к джипу. Буш, глядя на Николая, указал на приближающихся солдат.

– Делай что хочешь, – продолжал Николай, прижимая к уху рацию, – только не упусти из виду машину скорой помощи. Если они растворятся в городе, Женевьевы нам больше не видать.

Тут патрульные завидели Фетисова и Буша. С криками, целясь из винтовок, они бросились к внедорожнику. Тут же, откуда ни возьмись, появились еще солдаты, и не успели Буш с Николаем глазом моргнуть, как оказались в окружении двадцати охранников. Угрожая винтовками, охранники приказывали им выйти из машины.

Глава 43

В тот момент, когда Мартин, выруливая к северным воротам Кремля, на головокружительной скорости свернул за угол, Майкла и Сьюзен отбросило к спинке заднего сиденья. До этого, благополучно преодолев третий канал, они, с регуляторами компактных баллонов во рту, выплыли на поверхность Москвы-реки. Еще с милю они держались под водой, плывя вниз по течению, после чего вышли на сушу в заранее обговоренном месте встречи: это был заросший тростником и осокой участок земли у заброшенного дока. Мартин ждал в укрытии, двери машины были открыты, мотор работал. Машина оказалась черным ЗИЛом, в прежней России – признак роскошной жизни, в нынешней ее место давно уже заняли «рейнджроверы» и «ягуары». Со своим двигателем в 380 лошадиных сил, автомобиль выглядел громоздким и приземистым, но обладал мощью реактивного самолета и так же завывал. Верх мог откидываться, но Мартин предпочел держать его опущенным, чтобы не привлекать внимания к своим мокрым пассажирам, которые снимали на заднем сиденье снаряжение для подводного плавания.

Проехав некоторое время по шоссе, среди утреннего скопления автомобилей, он решил свернуть на боковую улицу, ведущую к Красной площади. Выжал газ и заставил машину вскарабкаться по наклонному въезду на дорогу. При этом он молил Всевышнего, чтобы поблизости не оказалось русской дорожной полиции.

Завизжав тормозами, машина остановилась у Никольской башни. Все трое, затаив дыхание, ждали, когда откроются ворота; Мартин держал ногу на педали газа, словно в ожидании отмашки.

– Выходите из машины, – негромко произнес Майкл.

– Что? – переспросила Сьюзен.

Мартин, оглянувшись, смотрел на Майкла с водительского места.

Достав из сумки рюкзак со шкатулкой, Майкл отдал его Сьюзен.

– Мартин, вези Сьюзен обратно в отель, и приготовьтесь к отлету. Нам придется покидать это место быстро.

Мартин безмолвно кивнул.

– И что мне с этим делать? – Сьюзен подняла рюкзак.

– Не спускай глаз со шкатулки. И что бы ни случилось, – Майкл повторил слова Буша, – ни в коем случае не открывай ее.

Мартин уже вышел из машины и ждал Сьюзен снаружи.

Девушка не выходила. Она не сводила глаз с Майкла: начинала понимать, что происходит.

– Ты ведь не намерен отдавать шкатулку Зивере?

Ответа не понадобилось.

– Как ты можешь так поступать со Стефаном? – произнесла она голосом, хриплым от волнения. – Он ведь твой отец.

Майкл положил руку ей на плечо. Сьюзен, с отвращением на лице, дернулась, словно хотела вырваться, но Майкл силой усадил ее обратно.

– Я не намерен бросать отца на произвол судьбы. Прошу тебя об одном: верь мне.

Сьюзен посмотрела в глаза Майкла, в самую их глубину, и напряжение ее отпустило. Это был невыразимый момент, оба словно очутились в особом мире. Сьюзен дотронулась до его лица, нежно, ласково, и улыбнулась.

– Я тебе верю… – Ее голос затих до шепота.

Майкл наклонился к ней. Нежно поцеловал ее в губы. Без похоти; это был деликатный поцелуй, полный чувственности и нежности.

В этот момент дверца автомобиля открылась. Мартин придерживал ее – скорее чтобы прервать эту сцену, нежели из вежливости.

– Ради меня, позаботься, чтобы шкатулка была в целости и сохранности, – тихо произнес Майкл, не сводя глаз со Сьюзен. – Помни, что я тебе сказал.

– Не открывать ее, – повторила Сьюзен. – Я знаю.

Волшебное мгновение закончилось. Они вышли из машины.

– Мартин, доставишь мое снаряжение к самолету? – спросил Майкл, передавая Мартину мешок.

– Само собой. – Тот закинул тяжелый мешок на плечо.

– Не знаю, понадобится ли оно еще, но всегда лучше быть во всеоружии.

– У тебя уже есть план, как вернуть Стефана после того, как вы найдете Женевьеву? – решилась спросить Сьюзен.

– Ну конечно.

– Может, расскажешь?

Глядя на нее, Майкл улыбнулся и отрицательно покачал головой.

Сьюзен смотрела на него во все глаза. Потом кивнула в знак того, что понимает.

– Будь осторожен, – шепнула она, слегка наклонившись в его сторону.

– Не зазнавайтесь, адвокат, и делайте, что вам говорит Мартин. – Майкл бросил взгляд на Мартина.

Тот кивнул в ответ.

Майкл занял место водителя. Проводил взглядом Сьюзен и Мартина, наблюдая, как они переходят улицу. Положил руки на рулевое колесо, вцепился в него так, что побелели костяшки, и прибавил газу.

Двадцать винтовок были наведены на Буша и Фетисова.

– Не двигаться! – прокричал на русском главный из военных.

– Я, конечно, не знаю языка, но это значит или «Выходите из машины», или «Готовьтесь к смерти», – произнес Буш.

Сквозь ветровое стекло они видели, как «скорая» с Женевьевой внутри трогается с места, оглашая гигантский гараж воем сирены.

Фетисов бросил взгляд на Буша и улыбнулся. Снял свои толстые очки и, к величайшему изумлению Поля, сорвал с головы шапку неестественно-черных волос, открыв строгую военную стрижку. Его внешность кардинально изменилась: голова Фетисова теперь походила на кусок гранита, покрытый серебристым ежиком. Буш уже почти ждал, что тот вынет из «больного» глаза фальшивую линзу с молочным стеклом, но этот дефект оказался натуральным.

Фетисов опустил стекло. Поведение солдат изменилось: на смену агрессивности и превосходству пришли покорность и страх. Все двадцать встали по стойке «смирно» и отдали честь. Старший из них заговорил по-русски, быстро и сбивчиво.

И к удивлению Буша, Николай ответил ему. Это выглядело так, словно они давно друг друга знают.

– Ты разыгрываешь меня? – произнес Буш.

Вместо ответа Николай повернулся к нему.

– Генерал или полковник?

Николай улыбнулся.

– Генерал. – Поднял боковое стекло и нажал на газ.

Взвизгнули шины. Набирая скорость, внедорожник выехал из гаража.

В машине с заведенным двигателем Майкл сидел, крепко держась за руль, готовый в любой момент сорваться с места и устремиться в погоню за «скорой», которая вот-вот должна была появиться из ворот. Выхлопные газы от старого ЗИЛа медленно рассеивались в воздухе; хорошо, что Мартин так оперативно увел Сьюзен. Майкл был рад присутствию этого человека, он был изобретателен и на первое место ставил интересы Сьюзен.

Его размышления были прерваны: тяжелые деревянные ворота начали раскрываться, медленно, словно делали вдох, а затем, без всякого предупреждения, из них на всех парах вылетела «скорая».

Выжав педаль газа, Майкл погнался за ней. «Скорая», со своей красно-синей мигалкой и воющей сиреной, клином рассекала гущу машин, виляла между автомобилями, выезжала на обочину и вновь соскакивала на проезжую часть. Майкл держался на расстоянии двух машин от объекта преследования. Когда «скорая» сворачивала в сторону, он тоже сворачивал, когда та притормаживала, он повторял маневр – впрочем, лишь для того, чтобы тут же нажать на газ. Средняя скорость погони уже составляла восемьдесят миль в час. Майкла удивляло, что «скорая» шла без сопровождения, призванного остановить нежеланных преследователей вроде него. Но из этого вовсе не следует, что сопротивления не будет; Майкл был настороже, в любую минуту ожидая града пуль из «скорой».

Кто-то обскакал Буша и Николая; Майкл понятия не имел, кому могло понадобиться проникать в Кремль за Женевьевой. В мыслях у него царила полная неразбериха; задаваясь вопросом, кому еще нужно было ее выкрадывать, он не находил ответа: это мог быть кто угодно. Но разве его чувства идут в какое-нибудь сравнение с ее? В момент, когда вместо спасения последовало новое похищение, она наверняка оказалась на грани полного нервного срыва.

Майкл поглядывал в зеркало заднего вида – не потому, что ожидал погони из Кремля, и не из страха перед милицией. Его удивляло, что Буш и Фетисов до сих пор не присоединились к погоне.

Майкл радовался, что отправил Сьюзен с Мартином. Он уже достаточно подвергал ее риску. И при всем своем нежелании в этом признаваться, он уже начал испытывать к ней симпатию. Как она порой ни раздражала его, все же в этой девушке было что-то притягательное. Теперь Майкл увидел Сьюзен в ином свете. Поначалу она показалась ему суровой и настороженной, недоступной; но оказалось, что в глубине души она нежная и уязвимая. При мысли о ней сердце у него замирало. Хорошо бы, если удастся пройти через все испытания и уцелеть, увидеться с ней опять, в более спокойной обстановке.

Однако в этот момент, несясь по незнакомым улицам неизвестно куда, он был рад, что ее нет рядом. Своим присутствием она отвлекала его, сейчас же приходилось думать о деле, а не о ее прекрасных глазах. Необходимо, чтобы его решения не оспаривались, а сам он сохранял концентрацию.

Майкл не отставал от «скорой», которая ехала теперь по Пилоновской. Вдруг машина резко свернула на Магорский [10]10
  Названия московских улиц здесь и далее остаются на совести автора.


[Закрыть]проспект. Еще крепче вцепившись в руль, Майкл последовал за ней. Надо полагать, водитель «скорой» уже понял, что его преследуют, однако не похоже было, чтобы он намеревался предпринимать какие-то меры, чтобы сбросить хвост, остановить Майкла.

Начинался утренний час пик, на дорогах образовались пробки. Майкл был этому рад, поскольку в результате скорость погони несколько уменьшилась. Прошло еще две минуты, а от Буша и Николая по-прежнему не было никаких известий. Он взывал к высшим силам, чтобы причиной их молчания было не то, что их схватили в Кремле; наказание будет быстрым и предсказуемым: смерть. Внезапно на Майкла накатило чувство вины. В результате его решения действовать одновременно «на двух фронтах» Буш с Фетисовым были вынуждены взяться задело, к которому не были готовы. Он совершил ошибку, а они теперь за нее расплачиваются. Надо было отправиться одному, сначала спасти Женевьеву, а позже вернуться за шкатулкой. Теперь, оглядываясь назад, он понял, как заблуждался.

Рация у него в кармане засигналила, и он вздрогнул.

– Где ты? – послышался голос Буша.

Одной рукой держа руль, другой Майкл достал рацию. Облегчение, которое он испытал, услышав голос Буша, было таким огромным, что он едва не упустил «скорую», на полном газу проезжая мимо трех башен из стекла. Майкл нажал на кнопку приемника.

– Черт, не знаю, – прокричал он. – Я только что проехал мимо трех высоких зданий из стекла.

– Ты на Пушкина? – вмешался Николай.

Майкл осмотрелся, но все надписи были на кириллице.

– Ты что, смеешься? Откуда мне знать? – Майкл так разозлился, что это ясно чувствовалось в его голосе.

– Ты веди, а Сьюзен пусть ориентируется.

– Я отправил ее обратно в гостиницу.

Помолчав, Николай произнес:

– Ну хорошо, слушай. В каком направлении ты движешься?

– Мы меняем направление каждые тридцать секунд. Черт, кажется, на запад. – Впереди показалась река, и «скорая» вильнула вправо, взяв курс на украшенный знаменами мост. – Москва-река у меня по левую руку, мы движемся по направлению к зеленому мосту с флагами.

– Не отставай от них, – прокричал Николай. – Мы срежем пару углов и заедем им навстречу. Так они окажутся между тобой и нами.

«Скорая» с ходу взлетела на короткий мост через заполненную разного рода судами Москву-реку. Майкл держался у нее на хвосте. Движение становилось все более плотным в обоих направлениях. Там и сям мелькали бегуны трусцой. «Скорая» делала семьдесят миль в час, как вдруг ее задние габаритные огни загорелись, а из-под резко заблокированных колес пошел дым. Когда доползли до противоположной стороны моста, образовалась пробка. Машин набилось, как сардин в банке. Передвигались еле-еле, по дюйму. Сирена «скорой» выла, но никто не мог уступить дорогу. Водители, выплескивая раздражение, махали руками из окон, не адресуя этот жест никому конкретно, проклинали весь свет и «скорую» с ее мигалкой и сиреной, которые уже всех извели. Внезапно, без всякого предупреждения, перед ЗИЛом, едва не задев его, вклинился автомобиль. У Майкла это не вызвало беспокойства: все равно «скорая» стоит на месте. Но тут его обогнала еще машина, за ней другая. Как будто коллективное сознание водителей почувствовало, что среди них слабак, и дало сигнал воспользоваться его слабостью. Следующий подал сигнал, намереваясь вклиниться впереди, но тут Майкл, нажимая то на педаль газа, то на тормоза, поехал толчками и рывками. Он врежется в любого, кто попытается встать у него на пути; эти любители агрессивной езды не вынудят его упустить «скорую». Майкл взялся за рацию.

– Можете не торопиться, – произнес он. – Мы на спуске с моста, в пробке.

– Отлично. Это даст нам несколько минут форы, чтобы нагнать вас и перегнать. – Из-за усилившегося русского акцента Фетисова, наложенного на густые статические разряды, понимать его стало труднее. – Если он тронется с места – делай, что хочешь, можешь ехать по обочине или давить старушек, только не отставай от него. Нам никак нельзя его упустить.

– Может, расскажешь, что там у вас произошло?

Задавая этот вопрос, Майкл уже знал, что Фетисов послал Алексея в Либерию и косвенно, ненамеренно – на смерть.

– Лучше скажи, нашел ли ты шкатулку, потому что в Кремль нам больше ходу нет, – отозвался Николай.

– Да, мы ее нашли. – Майкл сдерживал гнев, чтобы не навредить Бушу.

Сам не зная того, его друг находился в капкане.

– Где?

– Под Кремлем. – Майкл не намеревался рассказывать Фетисову, где находится Либерия, или сообщать, что Алексей мертв.

– Кто бы мог подумать! Благодарю за информацию. Если тебя загребет полиция, ты не должен допустить, чтобы шкатулка попала им в руки.

– Да не волнуйся. – Майкл не стал сообщать ему, что шкатулка у Сьюзен.

Левой рукой он крепко сжимал руль. «Скорая» шла в самой гуще медленно ползущей массы автомобилей. Между Майклом и ею было пять машин.

– Шкатулка в безопасности. Так может, все-таки расскажешь, что там произошло?

В этот момент множество автомобилей одновременно начали движение, не быстрое, со скоростью всего пять миль в час, но все-таки это было перемещение вперед.

– Если ты насчет показа…

Внезапно «скорая», взвизгнув шинами, свернула в боковую улицу. Затолкав рацию в карман, Майкл взялся за руль. Фетисов продолжал что-то бубнить со своим русским акцентом, но Майкл его уже не слушал.

Николай вел темно-зеленый внедорожник по Путинскому мосту. Когда они спустились по съезду на боковую улицу, Буш увидел их: это была группа военных грузовиков и милицейских машин. Все они с включенными мигалками мчались по Кремлевской набережной в сторону моста. До них оставалось меньше мили. Буш похолодел. За кем они гонятся, ясно без слов.

– Ты в курсе, что происходит? – произнес Буш, оглядываясь.

Николай проследил за его взглядом.

– Черт возьми! – воскликнул он по-русски.

Движение впереди практически прекратилось; Буш едва сдерживался, чтобы не выскочить из машины и не побежать. Он нажал кнопку вызова на рации.

– Майкл, тут за нами едет целая колонна. Похоже на армию, полицию и еще черта в ступе.

Николай выхватил приемник из рук Буша.

– Майкл, слушай меня, ты должен остановить «скорую». Мы не успеем нагнать вас, а если он только вырвется на главную автостраду, то оставит тебя далеко позади и мы больше никогда не увидим Женевьеву.

– Как, черт побери, я должен это сделать? – вскипел Майкл.

Помедлив, Николай посмотрел на Буша. Потом поднес рацию к губам и тихо произнес:

– Как можешь.

Девяносто миль в час. Водитель «скорой» играл в открытую, пытался оторваться любой ценой. Майкл не отставал. Они были так близко, что Майкл мог разглядеть ржавчину на выхлопной трубе. «Скорая» зигзагами объезжала автомобили, водители которых не успевали или не желали уступить дорогу. Майкл повторял каждый маневр. Надо вытеснить «скорую» обратно на боковые улицы. Только в этом случае есть шанс загнать их в угол.

Майкл дал полный газ. Мотор взревел. ЗИЛ обогнал «скорую» с правой стороны и пошел параллельным курсом. Майкл посмотрел вперед: через сто ярдов виднелось ответвление на боковую улицу. Прибавив скорость – самую малость, – Майкл пошел на обгон, едва не задев при этом правым крылом бампер «скорой». Он выжидал подходящего момента. До боковой улицы оставалось пятьдесят ярдов, и расстояние быстро сокращалось. Внезапно Майкл вывернул руль вправо, царапнув корпус «скорой» и потеснив ее к обочине. «Скорая» резко затормозила. План Майкла сработал. Совершив крутой поворот под углом девяносто градусов, так, что ее занесло, «скорая» выровнялась и покатила по боковой дороге, шедшей перпендикулярно к оживленной транспортной артерии.

Боковые улицы в этом районе были узкими и тесными. Водитель «скорой» теперь стремился только к одному – уйти от погони; он больше не обращал внимания на знаки уличного движения, не пропускал пешеходов. Сирена завывала отрывисто и нерегулярно, распугивая встречных. Майкл отставал на корпус. Он представления не имел, что станет делать, если каким-то способом сумеет остановить «скорую». Кто знает, сколько там амбалов? А у него из оружия один только нож, который он сунул под ремень на икре. Прочее оружие было оставлено в пещере. Он терпеть не мог неизвестности.

Теперь он опять шел параллельно «скорой». На этот раз без намерения оттеснять ее вправо или влево. Его задачей было любой ценой заставить их остановиться.

Майкл сильно крутанул руль вправо, передним бампером ударив «скорую» в левую заднюю часть. Тормозя, «скорая» вильнула вправо. Ее водитель всеми силами старался не потерять управления, но было поздно, машину стало заносить под углом. А затем шофер, желая выправить машину, слишком круто повернул налево, так что теперь ее занесло влево, и не успел водитель что-то сделать, как Майкл опять ударил «скорую» бампером. Громоздкая машина полностью потеряла управление и врезалась в старинное здание. Нажав на тормоз так, что взвизгнули шины, Майкл остановился рядом с машиной скорой помощи. Буш и Николай молчали. Он предпринял попытку вызвать их по рации, но не получил ответа.

Ждать было нельзя. Кто знает, возможно, Женевьева пострадала в результате всех этих маневров, но в любом случае надо вытащить ее и скрыться до того, как явится милиция. Выскочив на мостовую, он открыл заднюю дверцу ЗИЛа, ближайшую к машине скорой помощи.

Потом он с силой распахнул задние двери «скорой». Водитель на переднем сиденье сидел, навалившись на руль, и тяжело дышал. Успев непослушной рукой вытереть кровь со лба, он потерял сознание. Каталка стояла, зафиксированная, в задней части салона. Кругом в беспорядке валялись медицинские инструменты, в результате аварии выпавшие из ящиков. Пол усеивали скальпели и марлевые шарики, металлические дверцы шкафа были открыты, с полок свисали бинты и трубки, в углу шипел кислородный баллон с погнутым и треснутым клапаном.

И тут мысли Майкла смешались, в смятении и ужасе, он не знал, что думать. Потому что носилки оказались пусты. Женевьевы в машине не было.

Буш и Фетисов попали в пробку. Плохо отрегулированный мотор армейского внедорожника создавал вибрацию, от которой беспрерывно дрожал корпус. Вой приближающихся сирен грозил потопить в себе все мысли Буша. Он бросил взгляд на Николая. Тот полностью сосредоточился на дороге. Буш задумался, что надо сделать, чтобы купить преданность этого человека и заставить его изменить своей стране. Генералы – армейские кадры в высшем офицерском составе – обычно целиком посвящают жизнь службе. И все же сейчас рядом с ним сидит человек, который многие годы своей жизни – до холодной войны и после нее – отдал родине-матери, что, однако, не помешало ему теперь ее продать. За какую же цену? Теперь, когда на хвосте у них, казалось, висела вся российская армия, Фетисов не проявлял никаких признаков страха, если уж на то пошло, по нему вообще нельзя было сказать, что он испытывает какие-либо чувства. Никакой паники. Он не барабанил нервически пальцами, не елозил по сиденью, не проверял лихорадочно оружие – одним словом, не делал ничего такого, что инстинктивно делает человек в присутствии опасности. Многие годы пребывания на командной должности приучили его в любой ситуации сохранять достоинство.

Полуобернувшись, Буш еще раз бросил взгляд на мост. Вой сирены оглушал, однако никаких признаков приближения погони не наблюдалось – не тянули шеи зеваки, не спешили убраться с дороги машины. Затем и звук стал отдаляться; не сразу, но все-таки он затихал. Похоже, милицейские и военные машины проехали по соседней улице.

И тут Буш все понял. Соединились куски головоломки. Мелкие подозрения. Спокойствие Николая.

Буш медленно навел пистолет на Фетисова.

– У тебя ведь нет больной племянницы?

Тот покосился на Буша. Взгляд его здорового глаза внезапно стал ледяным.

– Есть, но мне плевать, будет она жить или умрет.

– На кого ты на самом деле работаешь? – скрипнув зубами, произнес Буш.

– На того же, на кого всегда. – Игнорируя угрозу оружием, тот посмотрел в зеркало заднего вида, следя за движением.

Буш взвел курок.

– В намерения Зиверы никогда не входило освобождение отца Майкла?

– Неужели ты в самом деле думал, что такая заметная фигура, как он, может позволить себе оставить свидетелей?

– И Женевьевы в машине скорой помощи нет, так? – Буш крепче обхватил рукоять револьвера. – И вся история со «скорой» – просто представление, чтобы выманить нас из Кремля?

– Мои люди покинули Кремль через главные ворота десять минут назад. Сейчас они усаживают Женевьеву в самолет.

– Для чего вам тогда понадобились мы?

– Не обижайся, но для совершенно определенной цели. Мы ведь понятия не имели, где находится эта Либерия. У Майкла же при себе карта. Что касается Женевьевы, тут все просто: если бы вы, вместо того чтобы спасти нас, спасли ее, у нас было бы на кого все свалить. Ковбои-американцы – чем не лакомый кусок для прессы? А хорошего русского генерала никому не придет в голову заподозрить. – Николай нажал на газ; движение возобновилось, машины поползли дальше. – Ваша роль сыграна. То, что нам было надо, мы получили.

Теперь Буша приводил в ужас не нескончаемый вой сирен, а человек на соседнем сиденье. Не спуская глаз с Николая, он вынул ключи из зажигания и выбросил их в окно.

– А вот тут ты ошибаешься. Шкатулка не у тебя.

– И не у тебя. Подозреваю, что и не у Майкла.

Буш понял, что Майкл, скорее всего, передал шкатулку Сьюзен и что девушка теперь в опасности.

– Вряд ли будет так уж трудно вырвать шкатулку из рук Сьюзен, живой или мертвой. Довольно неразумно было с его стороны доверять ей эту вещь.

– Тебя повесят за государственную измену, – прорычал Буш.

Николай улыбнулся.

– О какой измене ты говоришь? Обвинят во всем тебя и Майкла. Вы проникли в Кремль, совершили налет на хранилище исторических и культурных редкостей, убили самых выдающихся врачей России. Я видел все это своими глазами. – Николай подмигнул и улыбнулся. – Черт возьми, да я стану просто героем. Теперь можно спокойно уходить в отставку – и с деньгами, и со славой.

Предательство резануло Буша по самому сердцу. Зивера купил себе русского генерала не только затем, чтобы тот следил за ним и Майклом, но и чтобы сыграл роль их палача, когда цель будет достигнута.

Вдруг вой сирен, до этого момента присутствовавший постоянным фоном, пресекся. Не затих постепенно, а умолк внезапно. Тишина заставила Буша вздрогнуть. Не сводя разъяренного взгляда с Николая, прижимая дуло револьвера к его голове, он потянулся за рацией.

– Майкл? Ты там?

Но Буш уже знал, что ответа не будет. Если Майкла еще не убили, то скоро это случится. Николай Фетисов завлек Майкла в капкан, предоставил ему выполнить работу, а потом бросил на съедение волкам.

Буш смотрел на Фетисова, на человека, виновного в неминуемой смерти друга, яростно сверкая глазами. Николай выйдет сухим из воды, не испытывая ни малейшего чувства вины. Его не арестуют, на него не возложат ответственность за содеянное.

В конце концов ярость Буша достигла такого градуса, что он спустил курок. Звук выстрела потряс машину и эхом отозвался в салоне, у самого Поля от грохота чуть не лопнули барабанные перепонки. Из дула вылетел дымок и медленно поплыл по салону.

Однако Николай остался цел и невредим. Его улыбка медленно растворилась, и на лице появилось злобное выражение.

– Думаешь, я зарядил это ружье настоящими патронами?

Буш смотрел в холодные глаза русского генерала, и его трясло от гнева. Оружие, которое он носил на протяжении всего этого дня, пистолет, которым пользовался во время перестрелки, присутствие которого его успокаивало, – все было заряжено холостыми. Ему повезло, что он вообще до сих пор жив.

Фетисов потянулся за своим револьвером, но Буш схватил его за запястье, выкручивая руку, пока генерал не выронил пистолет на пол. Тогда Буш стал кулаком бить Фетисова по лицу, снова и снова, пока не заструилась кровь. Не в силах остановиться, он обхватил шею русского и начал душить.

– Куда ты пойдешь? – просипел Николай.

Лицо его, с потеками крови, побагровело.

– Ты скрываешься от закона, в чужой стране и не знаешь языка.

Как ни жаждал Буш убить этого человека, он не мог этого сделать. Несмотря на то что тот у него на глазах расстрелял медиков, невзирая на факт, что он предал его и Майкла, Буш не мог заставить себя убить Николая Фетисова.

Повинуясь внезапному импульсу, Буш вышиб боковую дверцу внедорожника, выскочил из машины и побежал по улице утренней Москвы.

Майклу пришлось ухватиться за дверцу, чтобы не упасть. Приближающиеся сирены оглушительно выли. Надо было торопиться, как можно скорее покинуть это место, оказавшееся ловушкой. Вскочив на переднее сиденье своей машины, он выжал педаль газа, но было слишком поздно. Спереди по улице на него надвигалась темная масса армейских грузовиков, сзади подъехали машины милиции. Он хотел было бежать, огляделся, но бежать было некуда. Преследователи, окружив его со всех сторон, остановились. Из машин показались солдаты, с оружием наготове. Неподалеку стала собираться толпа. Наверное, говорят о прежних временах, когда подобные сцены были не редкостью. Но это-то происходит сейчас, в новой России, где такие вещи не должны случаться. Солдаты вокруг – числом не меньше пятидесяти – держали пальцы на курках, готовые выстрелить при любом неосторожном движении Майкла. Но он не собирался рисковать. Он вышел из машины с поднятыми руками.

Никто не произнес ни слова, не прозвучало никаких приказаний. Майклу, стоявшему с поднятыми руками, это показалось странным. Солдаты ждали кого-то главного. Кого-то, кто срежиссировал его поимку.

И тут Майкл увидел идущего к нему человека. Черноволосый, с проседью, на крепкой шее вздулись жилы. В каждой руке он сжимал по большому пистолету; в утреннем солнце татуировки на его руках казались особенно яркими. Он шел совершенно молча. Солдаты почтительно расступались перед ним. Он приблизился к Майклу почти вплотную, так что их лица оказались на расстоянии нескольких дюймов. Майкл никогда не видел выражения такой ненависти.