Текст книги "Хочу познакомиться"

Автор книги: Рэйчел Уинтерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

– Я назвала его трусом, – тупо проговорила я. Джереми осторожно вытащил телефон из моих дрожащих пальцев. – Я наговорила ему кучу ужасных вещей. Непростительных гадостей.

Друзья крепко обняли меня.

– Да, но ты хотела как лучше, – заметила Сара.

– Спасибо, Сара.

Я знала, что она тоже хотела как лучше.

– Что будешь делать? – спросила Мария.

– Разве есть надежда, что он меня простит?

– Ты знаешь, как я отношусь к любви. – Джереми отстранился от нас. – Цветы, коробки конфет в форме сердца – все это ерунда. Но когда мужчина по первому зову мчится устранять засор у тебя в туалете – вот настоящая романтика.

– О чем это ты? – фыркнула я.

– Он может тебя удивить, – ответил Джереми.

После того как мои друзья ушли, я устроилась на мамином диване с камерой Анетт. И снова включила ее: мне было интересно посмотреть фотографии со свадьбы, а также проверить, успела ли девочка снять нас с Беном до того, как все полетело в тартарары.

По-видимому, я залезла в папку со старыми фото, потому что на экране появился снимок, сделанный несколько лет назад. На нем были запечатлены Анетт, Хлоя и Бен, улыбавшиеся в камеру. Волосы Хлои были светлее, чем у ее дочери, но улыбка точно такая же. Эти трое выглядели невероятно счастливыми, не подозревая, что скоро их маленькая семья изменится навсегда.

Они сидели в кофейне «У Джила».

Камера чуть не выскользнула из моих рук.

В комнату заглянула мама.

– Будешь пирожное?

– Да.

Она подала мне тарелку с маленьким брауни, опустилась на диван и обняла меня.

Мы обе посмотрели на фотографию.

– Какая прекрасная семья, – заметила мама. – Я так отвратительно вела себя с Беном. Сказала, что он тащится по накатанной колее. А на самом деле даже не это имела в виду. Мне нравились наши завтраки в кофейне «У Джила». Зачем только я это ляпнула?

Мама взяла с моей тарелки брауни и откусила кусочек.

– Иногда, пережив трагедию, мы пытаемся поставить все под контроль, чтобы подобное никогда не повторялось.

– Ты не пыталась, – заметила я. Диван был накрыт покрывалом, которое мама сшила сама. У дальней стены стоял синтезатор, на котором мама училась играть. Брауни она приготовила на занятиях по выпечке. Сколько я себя помнила, мама всегда пробовала что-нибудь новое, вечно пребывала в движении, никогда не стояла на месте.

– В каком-то смысле пыталась, – возразила она. – После смерти твоего папы я сделала все, чтобы гарантировать, что причиной любых перемен в моей жизни отныне буду я, и только я. Это помогло, но все же мне потребовалось много времени, чтобы смириться с тем, что всегда будут вещи мне неподвластные. Надо научиться принимать это.

Мне вспомнилось, какой была моя жизнь до сделки с Эго: я посвящала массу времени работе, которую столько же любила, сколько и ненавидела; у меня оставались старые друзья, к которым я была очень привязана, и в Лондоне я ни с кем не пыталась подружиться; после разрыва с Рики я не отважилась на новую любовь; после того, как Монти сказал, что у меня нет нужных качеств, я перестала писать.

– После папы я выбрала тот же путь, что и Бен, верно?

– Ох, милая ты моя. Каждый по-своему справляется с бедой. Но я надеялась, что однажды ты снова откроешься жизни. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, и, кажется, давно не видела тебя такой счастливой, как в эти последние несколько месяцев. Иногда перемены бывают очень полезны. – Мама протянула мне остаток брауни, и я взяла его.

– Я до сих пор жалею о том, что сказала вчера Бену, – призналась я. – И все-таки убеждена, что ему нужно снова начать жить. Как думаешь, он когда-нибудь сможет этому научиться?

– Кто знает? – ответила мама. – Быть может, он уже научился.

Мария: Ты уже решила, что будешь делать со своим сценарием?

Эви: Решила. В конце концов это оказалось не так уж сложно.

Джереми: А с привлекательным молодым вдовцом?

Эви: Тоже решила.

Мария: У тебя все получится!

Эви: Конечно. Но мне помогает осознание того, что вы все за меня. Мне очень повезло с вами.

Сара: Все это очень мило, но за торт ты все равно заплатишь.

39
Финал

ИНТ. КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ «ИНТРЕПИД ПРОДАКШНС» ПОНЕДЕЛЬНИК, 18 ФЕВРАЛЯ, ПОЛДЕНЬ

Монти, Эго и Сэм-и-Макс сидят в конце большого стола. Все стены в комнате стеклянные, поэтому видно соседнее помещение с разноцветными круглыми стульями, сотрудниками, играющими в настольный футбол, и автоматом для приготовления «Маргариты». Каждый из участников встречи держит в руках экземпляр сценария. У Монти уверенный вид. На Эго темные очки. Дверь открывается, входит Эви.

– …Просто немного отшлифовать, но, полагаю, все мы согласимся, что этот вариант более чем приемлем… – Увидев меня, Монти замолчал. Затем вновь нацепил на лицо свою обычную беззаботную улыбку, хотя глазами нещадно буравил меня через стол. Я видела, что мой бывший босс лихорадочно пытается понять, зачем я сюда явилась.

Эзра Честер наклонил голову, спустив очки на нос, и посмотрел на меня так, словно был поражен моей наглостью. Я выдержала пристальный взгляд Эго, предоставляя ему возможность высказаться.

Однако он водрузил очки на место, откинулся на спинку стула и уставился в потолок. Эго уже несколько дней не брился, на голове у него была кепка – хоть и дизайнерская, но опять-таки не вязавшаяся с его образом.

Сэм-и-Макс, расположившиеся напротив этих двоих, широко улыбаясь, поприветствовали меня и жестами предложили сесть.

– Ты что-то хотела, Эвелин? – осведомился Монти, делая вид, что несколько смущен моим бесцеремонным вторжением.

– Она пришла обсудить финал, – сообщил один из продюсеров, откидываясь на спинку и сплетая пальцы на груди. – Вчера мисс Саммерс сообщила нам по электронной почте, что у нее есть решение, о котором она с вами уже говорила. Мы внимательно слушаем.

Монти испытал явное облегчение. «Она опомнилась», – читалось на его лице.

– Вообще-то, – решительно начала я, хотя сердце выпрыгивало из груди, – я здесь, чтобы обсудить сценарий в целом.

Облегчение Монти сменилось паникой и беспокойством, однако профессиональная невозмутимость взяла верх.

– Боюсь, это моя вина, – не моргнув глазом заявил Монти. – Я возложил на свою ассистентку дополнительные обязанности, и она возомнила бог знает что. Эвелин, теперь это не твоя забота. Именно из-за подобного поведения я и вынужден был с тобой расстаться.

– Вы больше не работаете в агентстве? – спросил один из продюсеров, пристально воззрившись на меня.

– Я…

– Она уволена, – перебил меня Монти.

Сэм-и-Макс переглянулись. Один из них положил руки со сплетенными пальцами на стол.

– Тогда, по-видимому, нам всем будет интересно узнать, зачем вы пришли.

В глазах Монти, смотревшего на меня с дальнего конца стола, теперь сквозила мрачная удовлетворенность.

– Зачем попусту тратить время? Давайте сейчас же вызовем охрану.

Я встала. Сейчас или никогда.

– Я здесь потому, что это мой сценарий, – заявила я, взяв в руки переплетенный экземпляр, сама удивляясь собственному спокойствию. – Его написала я. И на нем должно стоять мое имя.

Мой бывший босс пошел красными пятнами.

– Вызовите охрану! Я сам это сделаю, хорошо? – Он шагнул к двери и распахнул ее.

– Подождите!

Монти в бешенстве оглянулся, желая знать, кто смеет его останавливать. Это был Эго. Он встал, уже успев снять темные очки и держа их в руках.

– Она говорит правду.

Что? Вид у Эго был такой, словно его сейчас вырвет, однако он все еще стоял.

– Не будь таким скромником, Эзра, – проверещал Монти. – Пожалуй, тебе пора взять паузу. Все знаменитости так делают, и в этом нет ничего постыдного. Начнешь прямо сейчас.

– Сценарий написала Эви. Я в лучшем случае ей ассистировал. – Эго изобразил на лице вымученную улыбку. – Причем не слишком умело.

Сэм-и-Макс нахмурились. Они снова переглянулись; между ними проходило некое безмолвное общение.

– Он устал. Этот дедлайн его доконал. Он сам не знает, что говорит, – затараторил Монти, не отпуская ручку двери. – На этом сценарии, – он указал на распечатку в моих руках, – значится имя оскаровского лауреата, как вы и хотели, а не какой-то там ассистентки. – Монти взглянул на продюсеров. – Разве не это главное?

– Если вам нужны доказательства, – заявила я, – могу рассказать, чем должна закончиться история.

– Охрана! – крикнул Монти в коридор.

– Да сядь ты, Монте, старый дурак! – рявкнул Эго. – Сценарий написала Эви, и ты это прекрасно знаешь. Это она, – обратился он уже к продюсерам. – И искренность, которая так вам полюбилась, и персонажи, и свежие интонации, от которых вы пришли в восторг, – все это Эви. Даже если бы вы дали мне еще три года, я бы не сделал и половины того, что сделала она за три месяца. Эви – настоящий самородок. Только какой-то придурок украл ее текст, а она и понятия об этом не имела.

– Эвелин отлично знала, что делает, – не сдавался Монти. – Она убедила тебя в том, что выполнила большую часть работы. Но скажи: разве можно оценить в количественном отношении помощь, которой пользуются писатели?

– У меня есть все ее электронные письма, Монте, – возразил Эго и объявил продюсерам: – Я перешлю вам все, что отправляла мне Эвелин. Вы увидите: я передрал слово в слово почти каждое слово. Деньги я вам тоже верну. В любом случае мне пора сокращать расходы. – Наконец Эзра посмотрел на меня. – Хочешь верь, хочешь нет, Эви, но мне очень жаль.

Запоздалая честность этого человека не могла сполна компенсировать то, что он сделал, однако я кивнула ему.

Эго изобразил бросок микрофона, снова надел темные очки и покинул конференц-зал.

Монти, разом сникнув, проследил за удаляющейся спиной клиента. Сэм поймал взгляд Макса и забарабанил пальцами по столу; после тяжелой паузы Макс кивнул.

– Итак, – обратился ко мне Сэм, – чем же должна закончиться история?

– Эви! – позвал меня Макс, приглашая вернуться в конференц-зал.

После того как я изложила свою версию финала, в котором ассистентку ожидал хеппи-энд, продюсеры попросили меня выйти, чтобы наедине обсудить дальнейшие варианты.

Возбужденное лицо Монти насторожило меня.

– Мы выбираем партнеров весьма осмысленно, – начал Сэм. – Нам хотелось, чтобы в следующем проекте «Интрепид продакшнс» фигурировало имя Эзры Честера.

Я кивнула. Этого следовало ожидать.

– Однако нам никак не отмахнуться от факта, что мы в восторге от этого сценария…

Надежда вновь вспыхнула в моем сердце с такой силой, что почти причинила мне боль.

– …И что эту компанию мы открыли на свой страх и риск, – подхватил Макс. – Недаром же мы назвали ее «Интрепид»[8]8
  Intrepid (англ.) – бесстрашный.


[Закрыть]

Оба продюсера широко улыбались.

Сэм протянул мне руку.

– Добро пожаловать в «Интрепид», Эви. Уверены, новость о том, что мы привлекли к созданию ромкома молодую талантливую женщину, будет воспринята с удовлетворением.

Я едва могла дышать. В одно мгновение этот распечатанный текст на столе превратился в будущее, о котором я и помыслить не смела. И был на свете человек, с которым мне больше всего хотелось поделиться своим счастьем. К сожалению, в отличие от ассистентки из сценария, я слишком поздно разобралась в своих чувствах.

Монти энергично закивал:

– О лучшей рекламе и мечтать нельзя: «ассистентка написала сценарий»! Сказочная история заслуженного успеха.

– Нам нужно будет поговорить с вашим агентом.

– Спасибо, – ответила я, с огромным трудом выдавив из себя это слово, – но я представляю себя сама.

– Ты, разумеется, шутишь, Эвелин, – не унимался Монти. – Ведь ты всегда этого хотела. Я помню слова, сказанные тобой много лет назад. Я – агент твоей мечты. Ты не можешь мне отказать.

Я в упор посмотрела на него:

– Вероятно, я тогда несколько поторопилась.

Услышав это, сраженный Монти наконец рухнул в кресло.

Эви: Ребята, угадайте, кто наконец станет агентом? Впрочем, у меня только один клиент.

Сара: Чего-то я не догоняю. Мне казалось, мы все уже можем перестать делать вид, что ты не хочешь быть сценаристом?

Мария: Скажи мне, что ты это сделала!! Ыады-гьиэйьи!!!

Джереми: Давай же, Эви, иначе неизвестность убьет Марию.

Эви: Я это сделала! Мое имя будет указано в титрах. Я сценарист!

Мария: Умничка наша.

Джереми: 

Сара: НАКОНЕЦ-ТО.

Эви: Но мне нужно сделать кое-что еще.

40
Горячий шоколад или капучино?

ИНТ. КОФЕЙНЯ «У ДЖИЛА» – ВОСКРЕСЕНЬЕ, 10 МАРТА, 10:00

Эви входит в кафе, взгляд ее останавливается на столике, за которым она обычно сидит. Там расположились незнакомые люди. Эви закусывает губу и направляется к стойке. Сегодня работает Зэн.

Я стояла в очереди, время от времени бессознательно озираясь в поисках двух знакомых лиц. Бена и Анетт не было уже три воскресенья подряд. Зэн сообщил, что они заглядывали на неделе, но в последнее время он их вообще не видел. И все же я приходила сюда каждые выходные. На всякий случай. Покупала горячий шоколад и ждала.

«Ты тащишься по накатанной колее. Каждое воскресенье торчишь в кофейне».

Бен не ответил ни на одно из моих сообщений, и я попыталась дозвониться до него, но услышала лишь автоответчик: «Набранный вами номер в настоящее время недоступен». Вероятно, это означало, что все мои сообщения ушли в пустоту.

Очевидно, пора смириться с тем, что Бен и Анетт сюда больше не ходят.

– Три горячих шоколада? – спросил меня Зэн. – Нет, – ответила я, – сегодня только капучино навынос.

Пытаясь развеять печаль, которой меня заносило как снегом, я отошла к концу стойки, чтобы дождаться своего заказа. У меня было так много поводов для радости. Последние несколько недель жизнь била ключом. Я подписала контракт с «Интрепид продакшнс» (разумеется, после нескольких раундов не самых простых переговоров). Продюсеры дали сценарию зеленый свет. Я шлифовала его, пока он не засверкал как бриллиант: тем же самым я в течение многих лет занималась в агентстве и по завершении этой работы наконец призналась себе, почему, будучи ассистенткой, больше всего любила именно редактирование. Ведь оно как никакое другое занятие приближало меня к написанию сценариев.

Я понимала, что буду скучать по сценаристам, но уход из агентства оказался подобен выдоху, который я слишком долго задерживала, не осознавая этого.

На гонорар, полученный в результате переговоров, при желании можно было купить собственное жилье. Я заплатила Джейн до конца месяца, но теперь у меня имелся выбор. Меня ожидает большое будущее; надо лишь совершить первый шаг.

В конце концов, сценаристу все равно, где жить.

Хоть в Шеффилде. Я могла бы вернуться домой.

И все же я до сих пор не уехала. Единственное, что я сделала, – купила маме собаку, которую она назвала Дэвидом в честь Зигги (то есть лучшей части Эго).

– Ваш капучино, Эви, – сказал Зэн и подтолкнул ко мне картонный стаканчик.

– Зэн, здесь ничего нет.

– Правда? – воскликнул бариста, широко распахивая глаза.

Недоумевая, я сняла крышку, чтобы продемонстрировать ему пустой стаканчик. Внутри лежала какая-то свернутая бумажка. Я вытащила ее.

Это был билет на фильм «Брик-парк» в кинотеатре «Принц Чарльз» в Сохо на сегодняшний полуденный сеанс.

41
Романтическая встреча

HAT. КИНОТЕАТР «ПРИНЦ ЧАРЛЬЗ», СОХО – ВОС КРЕСЕНЬЕ, 10 МАРТА, ПОЛДЕНЬ

Эви смотрит на белую надпись над застекленными дверями кассы: «„БРИК-ПАРК" – билетов нет». Она морщит лоб, затем входит в фойе и направляется к стойке билетера. Когда Эви показывает свой билет, сотрудники подталкивают друг друга локтями и улыбаются, некоторые встают на цыпочки, чтобы увидеть ее. Билетер просит ее следовать за ним вниз по лестнице.

Я спустилась по лестнице вслед за пареньком, задаваясь вопросом, не почудилась ли мне эта странная реакция на мое появление. Может, здешнему персоналу, как и мне, было любопытно увидеть других поклонников Дороти Тейлор. Нас ведь преступно мало. Я недоумевала, но была тронута, когда Зэн подарил мне билет, и пыталась припомнить, когда это я успела рассказать ему о своей любви к «Брик-парку».

– Я знаю, что у вас, ребята, любят культовую классику, – сказала я, протягивая свой билет. – Но никто никогда слыхом не слыхивал о таком фильме. Никто.

– Вы удивитесь. – Парень распахнул передо мной двери зала. – Сюда.

Все места были пусты.

– Разве билеты не распроданы? – спросила я.

– Да, – сказал билетер, закрывая за мной двери.

Я выбрала место в самом центре, то есть лучшее с точки зрения обзора и звука. Хотя я пришла первой, свет сразу же погас. Я пожалела, что не догадалась купить попкорн.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, чье изображение только что появилось на экране.

Это была я.

Какого черта?

Я огляделась, но в зале кроме меня по-прежнему никого не было.

Снимок был сделан в кофейне «У Джила». Я сидела за своим ноутбуком и сосредоточенно печатала.

Кто-то прошел перед экраном.

– Привет, – сказал Бен.

– Привет, – ответила я, и сердце мое сладко заныло.

Завитки чуть отросших густых темных волос. Куртка, под ней футболка. Рубашки не видно.

– Что происходит, Бен?

– Мне нужно было кое-что тебе сказать.

– Я ходила в кофейню. Ты мог бы сказать там.

Только я тебя так и не увидела.

– Я работал, – объяснил Бен. – Приходится разъезжать больше, чем на прежней работе.

– Я отправляла тебе сообщения.

– Знаю. Как выяснилось, Марк по-прежнему предпочитает съемки в тех местах, где почти нет связи.

– Ты… – Я замолчала, отлично поняв, что это значит. – Ты снова начал фотографировать!

Бен улыбнулся:

– Кое-кто заявил, что я тащусь по накатанной колее. Некая подружка невесты, испортившая гяадь-бу своей подруги, накричала на меня – и оказалось, это было именно то, что нужно.

– Зачем мы здесь, Бен? – спросила я, встала и начала пробираться вдоль сидений.

– Я счел, что будет лучше сказать это при личной встрече.

– Что сказать?

– Объяснить, что я на самом деле чувствую к тебе.

Я остановилась на ступеньках.

– Но я знаю, что ты чувствуешь. Ты совершенно ясно дал это понять, когда решил, что я подстроила нашу романтическую встречу.

– Я был идиотом. Когда ты сказала, что знакомишься ради работы и это не обязательно должно быть по-настоящему… Я испугался, что, если стану участником очередного романтического свидания, ты не воспримешь это так же серьезно, как я.

Так вот почему Бен слышать не хотел о моих романтических знакомствах?

– Значит, для тебя это серьезно? – спросила я.

– Еще как, – ответил он.

Я шаг за шагом медленно приближалась к нему, и сердце мое чуть не выпрыгивало из груди.

– А как насчет того, что ты сказал мне на свадьбе?

– Я вел себя как придурок. Разрушил свадебный торт твоей подруги, наговорил глупостей. Например, что до знакомства с тобой мы вели осмысленную жизнь. По правде говоря, она давно уже не кажется мне осмысленной. Прости меня, Эви.

Я много раз жалела о том, что наговорила Бену, но мне никогда не приходило в голову, что и он тоже может жалеть о том, что сказал мне.

– После моих выходок Анетт решила, что тебя, по-видимому, потребуется переубеждать. Она предложила произнести речь. Но с изображениями у меня куда лучше, чем со словами. – Бен указал на экран.

Там появилось еще одна фотография, и я застыла как вкопанная. На снимке были Анетт и Бен: они показывали языки у меня за спиной, пока я печатала на ноутбуке, ничего вокруг не замечая. Следующая фотография запечатлела нас с Беном. Я смотрела куда-то в дальний конец кофейни, а Бен… Бен смотрел прямо на меня. На третьем фото я держала крылышки с британским флагом (в тот момент я говорила, что знаю, как их исправить), а на лице Бена было написано изумление.

Все эти фотографии сняла за последние три месяца Анетт. Все, кроме той, где я стояла под уличным фонарем с красным зонтом в руках. Ее сделал Бен. Я не позировала. Волосы у меня курчавились. И выглядела я очень красиво.

Последняя фотография была со свадьбы. Мы с Беном танцевали. Я поднимала к нему свое лицо. Он прижимал меня к себе. Уголок его рта приподнялся в кривой улыбке в ответ на то, что я говорила, создавалось ощущение, что мы с ним в комнате одни.

И Бен смотрел на меня так, будто…

– По словам одной противной семилетней девчонки, – проговорил Бен, – я не мог просто сказать, что люблю тебя.

Я оторвала взгляд от фотографии.

– Ты… что?

– Я люблю тебя, – просто сказал он.

Бен любит меня?

– Я люблю, как ты ведешь себя с Анетт. Твою нежность. Твое упрямство. Твою доброту. Твою страстность. Твои волосы… Особенно волосы. Твою готовность выставлять себя на всеобщее посмешище. – Снова эта улыбка. Вернее, на первый взгляд лишь ее половина, но для того, кто разбирается в улыбках Бена, – самая настоящая улыбка. – Люблю твое бесстрашие. Я люблю тебя, Эви Саммерс.

Бен любит меня!

Когда видишь все это там, на большом экране, отрицать почему-то уже гораздо труднее.

– Я решил, что после всего происшедшего ты заслужила настоящее романтическое свидание.

Он запомнил. Давно ли я описывала ему этот момент? Кинотеатр. Фильм. Просто я никогда не думала, что единственным, кроме меня, человеком, купившим билет на «Брик-парк», будет Бен.

– Ты забронировал весь кинотеатр.

– Я слышал, что в ромкомах востребованы широкие жесты.

Моя нога коснулась нижней ступеньки.

– Позволь уточнить, Бен. Ты несколько месяцев избегал каких бы то ни было романтических встреч со мной, а теперь сам устроил свидание?

– Именно так.

Я ступила на ковер перед экраном и медленно направилась к нему.

– И хотя ты до сих пор не знаешь, насколько серьезно я настроена, ты стоишь тут и утверждаешь, что любишь меня?

– Я решил рискнуть.

Я сократила разрыв между нами.

– Тогда тебе следует знать, – проговорила я, глядя на него снизу вверх и видя, что он затаил дыхание. – Твой риск оправдался.

– Эви, – серьезно сказал Бен. – Я бы хотел поцеловать тебя прямо сейчас.

– Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, – засмеялась я, – что ты слишком много болтаешь?

Он прикоснулся одной рукой к моей щеке, другую положил мне на талию и притянул меня к себе.

– Так лучше?

Я посмотрела в эти карие, с нависшими веками глаза, полные света, тепла и любви. Бен был так же уверен во мне, как я в нем. А затем я очень удивилась, обнаружив, что губы наши соприкасаются.