Текст книги "Хочу познакомиться"

Автор книги: Рэйчел Уинтерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

23
Одинокая рыжая шалунья

ИНТ. «ЛИСЬЕ ЛОГОВО» – СУББОТА, 12 ЯНВАРЯ, 19:23

Паб представляет собой приземистое одноэтажное здание без окон. Зал квадратный, с бильярдным столом в одном конце и небольшим баром в другом. Там больше народу, чем в «Дочери палача», но все равно малолюдно. Посреди паба лежит бульдог и жует свиное ухо. В качестве неохотной уступки названию заведения на стене над рядом пустых столиков красуется плохо набитая голова лисицы. Кроме нее единственным украшением является дискошар, свисающий с центра потолка.

– Вы знаете, где Лоуренс? – осведомилась Сара у бармена, нацелившись на него, как только мы вошли в паб.

Я поймала себя на том, что восхищаюсь его идеально вычерченными бровями.

Сара пообещала барменше из «Дочери палача», что мы заберем Бет и уйдем, если она укажет нам хотя бы на одного одинокого мужчину в деревне.

Женщина сообщила, что мы можем найти «этого предателя» в «Лисьем логове» (очевидно, более затрапезном из двух деревенских пабов), после чего сплюнула. Я восприняла это как дурной знак, но Сару уже ничто не могло удержать.

Бармен воззрился на нас, рассматривая свадебную ленту Сары и надувной пенис Бет.

– Лоуренс будет только к девяти. – Его тон не предполагал новых вопросов.

Тем не менее Сара настаивала:

– А сколько лет Лоуренсу?

Это заставило идеально изогнутую бровь приподняться.

– Он довольно взрослый, – ответил бармен.

– Какой джин у вас есть? – спросила Бет, протискиваясь вперед. – Я пью только «Бомбейский сапфир».

– Мы возьмем двойные порции любого, какой у вас есть, – сказал ему Джереми, к большому неудовольствию Бет.

Сара многозначительно покосилась на пенис, и ее коллега тут же притихла.

– У нас девичники не проводятся, – предупредил нас бармен; медленно сдувающийся член в руках у Бет приковал к себе его внимание.

Сара сняла с себя ленту и скомкала надувной пенис.

– Какой такой девичник?

Из кончика оседающего члена вырывался печальный свист. Бармен вздохнул и отправился за стаканами.

– Итак, вот план. – Мы сгрудились вокруг Сары. – Разделимся и поспрашиваем о Лоуренсе. Давайте выясним, кто что может, прежде чем он будет здесь. Вопросы есть?

Я подняла руку:

– У меня есть хоть какое-то право голоса?

– Нет.

– У меня вопрос, – сказала Бет. – А я-то что буду с этого иметь? Я ее не знаю. По-моему, я оплатила роскошные выходные в спа, а не охоту за персонажами «Бабьего лета». Что?

Сары раздула ноздри.

– Мы ищем Эви пару на мою свадьбу, – сказала она, чтобы не пускаться в длительные объяснения, которые вызовут еще больше вопросов.

– А почему меня это должно волновать?

– Потому что, – глаза Сары сузились, и она мило улыбнулась, – если ты нам поможешь, я сделаю тебя подружкой невесты.

– Подержи. – Бет протянула Джереми пенис на веревочке, взяла со стойки свой напиток и направилась в зал.

– Ты ведь не всерьез насчет подружки невесты, а? – тихо сказала Мария.

– Я же ей говорила: никаких пенисов, – ответила Сара, потягивая джин.

– Я сошью платье за десять дней, – объявила Бет, падая на стул.

Собрались мы все, не хватало только Джереми.

– Что вам удалось выяснить? – с подозрением спросила Сара.

Все, кого мы спрашивали, отвечали уклончиво. Похоже, им не нравились посторонние, особенно если они лезли с расспросами.

Бет, по-видимому, добилась большего успеха. Она начала загибать пальцы:

– Он из Франции, невысокого роста и когда-то работал в Лондонском зоопарке подбирателем пингвинов.

Мы недоуменно уставились на нее.

– Вы знаете, что, когда пингвины пытаются наблюдать за самолетами, они теряют равновесие и валятся на спину?

– Сколько джина ты вылакала, Бет? – спросила Сара.

– Хочешь сказать, это неправда?

Мария спрятала улыбку, а я попыталась замаскировать смех кашлем.

Сара вздохнула:

– По крайней мере, он скоро будет здесь.

– Тогда, возможно, ей вообще не следует с ним знакомиться, – пробормотала Бет. – Кому нужны отношения, изначально основанные на лжи?

– Вам не кажется, что здесь стало оживленнее? – спросила Мария.

Она была права, народу набилось порядочно.

– Дорогу, дорогу! – Это говорил Джереми. Он уселся на стул, пальто у него оттопыривалось. – Вот. – Джереми расстегнул молнию и продемонстрировал пухлый бумажный пакет с полупрозрачными жирными пятнами. – Подарок от «Дочери палача».

– Что это? – спросила Мария.

– Пироги! – ухмыльнулся Джереми.

Мы посмотрели на Сару, ожидая ее реакции. После секундной заминки она первая полезла в пакет. Мы все последовали ее примеру. Бет поморщилась, но Джереми протянул ей сырный пирог в отдельной упаковке. Смилостивившись, она приняла его.

– Эви, ты видела? – Мария достала свой мобильник, смахнула с экрана крошки и показала мне.

Это был сайт светских сплетен: «Моника Рид бросает своего молодого возлюбленного».

– Об этом трубят из каждого утюга. Они устроили грандиозные публичные разборки. – Для пущего эффекта Мария сделала паузу. – Эзра заявил, что ему не нужна вторая мать, а Моника возразила, что ей не нужен третий ребенок. Ей необходим партнер, которого не испугает успех женщины.

Я кивнула и улыбнулась подруге, но не могла не пожалеть Эго. Он, конечно, придурок, но когда с кем-то расстаешься, и так несладко, а тут еще репортеры. Мария задумчиво посмотрела на меня и убрала мобильник.

В другом конце комнаты послышался шум. Когда мои друзья вытянули шеи, чтобы посмотреть, я достала телефон. Пришло еще одно сообщение от Бена, но сначала я открыла чат с Эго.

Рыжая: Ты в порядке? Я видела новости.

Эго: С чего мне быть не в порядке?

Рыжая: Уверен? Потому что я могу порекомендовать испытанный киномарафон «Разбитое сердце». Он гарантированно улучшит тебе настроение.

Эго: Спасибо, Рыжая. Но мое сердце вовсе не разбито. Гони отчет о романтическом знакомстве.

Хорошо. Не хочет говорить со мной об этом – не надо, я давить не буду. А кроме того, я могу подбодрить его, просто рассказав о своей последней попытке кого-нибудь закадрить.

Рыжая: Во-первых, в коттедже обитала гигантская крыса.

– Что они делают? – поинтересовался Джереми, слизывая с большого пальца прилипший кусочек пирога.

Я проследила за его взглядом. Какой-то лысый здоровяк сдвинул два бильярдных стола и накрыл их досками. Люди начали расчищать пространство, как будто это было в порядке вещей. Когда здоровяк подкатил к столам лесенку, стоявшую у задней стены и покрытую черной материей, Бет внезапно встала.

– Пойду позвоню! – сказала она, протискиваясь мимо моего стула. – Я ведь буду главной подружкой невесты.

Эго: В каком коттедже?

Я пролистала сообщения вверх, чтобы сослаться на фотографию, которую я ему отправила.

Но фотографии не было.

Мне показалось, будто мне за шиворот вылили ведро ледяной воды.

Я проверила отправленные сообщения.

Бен! Я отправила сообщение, в котором говорилось, что я возлагаю на него всю вину за испорченный девичник, Бену, и он ответил!

Бен: Правильно.

О нет! Надо устранить недоразумение. Я просто объясню Бену, что сообщение предназначалось не ему.

– Ой-ой, – проговорил Джереми, заставив меня поднять голову. Он запихивал в рот остатки пирога.

Я проследила за его взглядом и увидела, что к нам направляется тот самый здоровяк.

Мария поспешила собрать крошки ребром ладони.

– Кто из вас искал Лоуренса? – проворчал мужчина.

– Наверное, Эви, – быстро ответила Сара. Здоровяк окинул меня скептическим взглядом. – Тогда пошли.

Я беспомощно оглянулась на друзей.

– Не садись на заднее сиденье, – предупредил Джереми.

– Все будет в порядке, – заверила Мария. Она выхватила из моих пальцев мобильник и слегка подтолкнула меня. – Мы рядом.

Сара помахала мне своим телефоном:

– Не волнуйся, я запишу все происходящее на видео.

Видимо, они меня еще не простили.

Здоровяк стал прокладывать путь в толпе (это и был Лоуренс?), и я без большой охоты поплелась за ним. Из-за накачанных бицепсов, похожих на нарукавники для плавания, его ручищи болтались на отлете от туловища. Этот тип не совсем в моем вкусе, но, чтобы угодить пострадавшей из-за меня Саре, я обязана излучать позитив. К тому же я успела как следует приложиться к джину.

Мужчина подвел меня к накрытым досками бильярдным столам. На них водрузили стол и стул. Здоровяк протянул руку, и я автоматически подала свою. Он раздраженно оттолкнул ее. Очевидно, мне просто жестом указывали, чтобы я поднималась по лесенке. Сделав это, я увидела на столе зажженную свечу и одинокую красную розу. Неужели предполагается очень публичное первое свидание? Я оглянулась на своих друзей-предателей, которые махали мне руками.

Когда я села, прямо у меня над головой зажегся прожектор. Зазвучала музыка, все взгляды обратились в мою сторону. Диско-шар на потолке начал вращаться, с лесенки сдернули черную материю, под которой оказались сверкающие ярко-розовые ступени.

Я очутилась на сцене.

В руках у лысого здоровяка уже был микрофон. – Дамы и господа, «Лисье логово» с гордостью представляет нашу постоянную участницу, несравненную королеву шоу трансвеститов, на сей раз вернувшуюся к нам навсегда. Перед вами – единственная и неповторимая Лоуренс!

Чего-чего?

В комнате воцарилась тишина, толпа расступилась.

К сцене приближалась потрясающая женщина в сверкающем черном трико, сетчатых колготках, с огромной светлой шевелюрой и в туфлях на высокой платформе. Она пела знаменитую песню «Прожигатель жизни» Ширли Бэсси. Дива взглянула на меня и подмигнула, сомкнув пушистые ресницы.

Это был бармен – тот самый, с красивыми бровями, только разодетый в пух и прах.

Музыка стихла, и дива объявила:

– Во-первых, я хочу сделать признание. – Она наклонилась над микрофоном, и ногти ее ослепительно засверкали. – Это правда. Меня ненадолго соблазнила «Дочь палача». – Лоуренс понизила голос. – Я не смогла устоять перед ее пирогами.

Раздался смех.

– Так вот, до меня дошли слухи, что обо мне весь вечер расспрашивала эта рыжая шалунья. Итак, дорогуша, – Лоуренс положила свою длинную стройную ногу на стол, делая полушпагат. – Чем займемся?

Я почти уверена, что ойкнула.

– Просто скажи, какую песню ты хотела бы спеть?

Я умоляюще воззрилась на друзей, но они были слишком поглощены представлением.

– Ну так что? – Лоуренс поднесла микрофон к моему рту.

Я назвала первую песню, пришедшую на ум:

– «Машина любви» в исполнении «Герлз элауд». Дива оглядела меня с ног до головы, вздернув украшенное кистями плечо.

– Прекрасно.

Заиграла музыка.

Давайте поаплодируем этой одинокой рыжеволосой красавице, которая сейчас исполнит «Машину любви».

По пабу прокатился смех, и щеки у меня запылали.

В толпе возникло какое-то движение, и, прежде чем я успела опомниться, на сцену поднялись мои друзья.

– Она не одна! – громко выкрикнула Мария.

Сара взяла микрофон у удивленной Лоуренс, а Джереми поднял меня со стула.

– Давайте покажем им, как это делается.

Но прежде чем мы смогли выполнить угрозу, по пабу разнесся чей-то крик:

– Что все это значит?

Публика смолкла, музыка резко оборвалась, и через толпу протолкался полицейский с фонариком, чтобы осмотреть сомнительную «сцену».

– Офицер, – промолвила Лоуренс – само олицетворение достоинства. – Чем мы вам можем помочь?

– Я здесь не из-за тебя, – ответил полицейский.

Джереми, стоявший рядом со мной, издал странный звук.

И тут я наконец увидела, что фонарик торчит из штанов офицера.

– Сара Мазере, – крикнул он, одним рывком срывая с себя брюки. – Ты очень непослушная девочка. Встань к стене и раздвинь ноги!

Я отперла дверь коттеджа. Друзья толпились у меня за спиной. Мы вошли в темный коридор.

– Сейчас, Сара, – проговорил Джереми, слегка запинаясь. – Ты скоро увидишь, что Линда поступила правильно, оставшись в пабе.

– У Линды не было выбора, – мрачно возразила Сара. – Она знала о моей политике «Никаких пенисов».

– Готова? – Мы с Марией взяли Сару за руки.

– Готова, – храбро ответила она.

Я глубоко вздохнула и включила свет.

Сара так и охнула:

– Ребята…

Гостиная была заполнена розово-золотыми воздушными гелиевыми шарами, которые маскировали отсыревший потолок. Их развевающиеся ленточки создавали целый лес.

Мы медленно вступили в комнату.

На лице Марии отразилось благоговейное восхищение.

– Откуда это? – тихо спросила она у меня.

Ленточки щекотали мне щеки.

– Понятия не имею.

Я включила проектор, раздвинув шарики, плававшие перед экраном с первой фотографией слайд-шоу, где мы были запечатлены в костюмах из «Красотки». Джереми приглушил свет. Воздушные шарики мягко засветились в полумраке.

Кто мог это сделать? Единственными людьми, которые знали об этом коттедже, были Эго и Бен. Эго уже когда-то приходил мне на помощь.

Эви: Это сделал ты?

На этот раз я отправила сообщение обоим мужчинам. Мария накрыла простыней один из диванов, и все мои друзья собрались на нем перед экраном.

– Давай, Эви. У нас есть вино.

Они охали и ахали, разглядывая фотографии, а я тем временем проверяла свой смартфон.

Бен: Доставку принял владелец коттеджа. Должны же вы получить хоть какую-то компенсацию.

– Это Бен, – удивленно проговорила я, надеясь, что это правда, хотя он не упомянул о воздушных шарах, когда накануне я забирала проектор в кофейне. С чего бы ему… Мне стало дурно, когда я сообразила, что Бен до сих пор убежден, будто я виню его за испорченный девичник. После всего, что произошло, я забыла объясниться! Воздушные шары были извинением. О боже!

– Не зря он мне нравится, – сказал Джереми. – Не вообрази себе ничего лишнего, – предупредила я, когда мой друг потянул меня вниз, заставляя сесть рядом с собой. – Все это доказывает, что я действительно дура.

Мне предстояло объясняться с Беном. Меня слегка замутило от ужаса и алкоголя.

Эви: Не знаю, что сказать. Спасибо тебе, Бен. Ты напрасно подумал, что обязан это сделать. То сообщение предназначалось для идиота Эго, а вовсе не для тебя. Ты совершенно ни в чем не виноват. Скажу больше: именно ты спас праздник Сары!

На экране смартфона несколько раз появлялась и исчезала надпись: «Бен набирает сообщение».

Бен: Эго? Значит, на этот уик-энд было назначено романтическое знакомство?

Моей первой реакцией был стыд, но вслед за ним я тут же ощутила раздражение. Один шаг вперед – два назад. Чем его так не устраивают эти несчастные знакомства?

Эви: Я благодарна тебе за воздушные шары. И за фотографии. И за помощь… Но это не дает тебе права на критику.

Напечатав сообщение, я бросила телефон на ковер и вернулась к своей компании и фотографиям. Бен расположил изображения не в хронологическом порядке. Я смотрела слайд-шоу, с каждым снимком все теснее прижимаясь к друзьям, и постепенно понимала, что они подобраны по темам. Праздники, торжества, выпускные, кадры, где все смеются, где я сижу перед ноутбуком… В том дальнем уголке мозга, который еще не был окончательно затуманен спиртным, копошилась мысль, что не похоже, будто Бен сварганил это слайд-шоу «на коленке за пять минут»…

Тук-тук-тук.

Мы втроем зашевелились под одеялом на диване.

– Что такое? – пробормотала Мария, хватаясь за голову. – Мы уезжаем?

Джереми сидел в кресле, завернувшись в простыню, как в кокон. Он сонно моргнул, уставившись на нас:

– Эви, это очередной пункт твоей отвратительной программы?

– Лучше бы включила в нее доставку хот-догов, – подала голос Сара.

Тук-тук-тук.

Я нахмурилась, пытаясь припомнить программу.

– О боже, нет, – наконец дошло до меня. – Это «Фитнес-центр Барбары». Наша утренняя зарядка.

– Нет, нет и нет. Только не это, – отрезал Джереми.

Отбросив в сторону край одеяла, я с трудом поднялась и попыталась собраться с силами. Комната качалась.

– Эви, – сказала Сара. – Я уже не способна выносить этот девичник. Скажи им, чтобы убирались.

– Ты же хотела зарядку! – возразила я, разбирая баррикаду из подушек, которую мы соорудили прошлой ночью, чтобы закрыть щель под дверью и воспрепятствовать визиту знакомой крысы Джереми. – В любом случае, потом тебя ждут маникюр и массаж от Шелли. Она будет здесь в одиннадцать.

Джереми наклонил голову набок:

– Звучит не очень правдоподобно.

Я бросила на него раздраженный взгляд, отодвигая засов на входной двери.

– Эви. – Сара скользнула под пуховое одеяло. – Мне все равно, можешь сказать Барбаре, чтобы она засунула свою зарядку себе в задницу.

В дверях стоял мужчина в элегантном пальто. Позади него на дороге виднелось черное авто, стоявшее на холостом ходу. Он улыбался. Нос у незнакомца покраснел от холода.

– Вам помочь? – спросила я, и в моей голове промелькнула глупая мысль о том эпизоде из «Отпуска по обмену», когда на пороге появляется Джуд Лоу.

– Я приехал, чтобы отвезти вас в поместье Шруксбери. – Его улыбка сделалась еще шире. – Мы должны ехать прямо сейчас, если вы хотите записаться на все необходимые спа-процедуры.

Разве только, – вопросительно проговорил он, – вы предпочитаете, чтобы я засунул их себе в задницу?

Сара уже стояла у меня за спиной.

– Спа? – воскликнула она. – Спа в Шруксбери? Мне все равно, как тебе это удалось, Эви, но наконец ты хоть что-то сделала правильно. Ребята, ноги в руки и живо запрыгиваем в машину!

Мой похмельный мозг медленно ворочался, собирая все детали воедино. На выручку снова пришел Бен. Вместо того чтобы искать замены процедурам, он нанял водителя. А значит, все воскресенье Сара проведет именно так, как мечтала.

– Вот так привлекательный молодой вдовец, – присвистнул Джереми у нас за спиной.

Да. Привлекательный молодой вдовец. И как я отблагодарила его прошлым вечером? Отказала в праве на критику? Ох, Эви.

24
Перевернутая черепаха

ИНТ. СЦЕНАРНОЕ АГЕНТСТВО «УИЛЬЯМ ДЖОНАТАН МОНТГОМЕРИ И СЫНОВЬЯ» ВТОРНИК, 15 ЯНВАРЯ, 7:24

Эви сидит за компьютером, с головой погрузившись в работу. Единственный источник света – ее настольная лампа. В конце коридора, в кабинете Монти, до сих пор темно. Эви берет свой кофе, чтобы сделать глоток, и понимает, что чашка уже пуста.

Я вздохнула, поставила чашку на стол и просмотрела почтовый ящик. У меня еще осталось больше сотни непрочитанных писем, не считая десятков новых запросов от сценаристов, надеявшихся, что Монти согласится их представлять. И стопка контрактов на столе, которая теперь доходила мне до носа. Я провела вчерашний день, сочиняя отчет о романтическом знакомстве в стиле «Отпуска по обмену», и пусть большая часть выходных пошла коту под хвост, зато изложение этих событий в письменном виде напоминало покаяние. Я обещала Эго, что перестану сдерживать себя, когда буду писать. Папа больше не может проверять мои сценарии, так что единственный способ раскрепоститься – сделать вид, что никто не увидит этих текстов и что пишу я только для себя. В какой-то момент во мне, видимо, что-то перещелкнуло. Не успела я опомниться, как пролетел целый день. Это было странно и удивительно, однако теперь я играла в догонялки со своей работой. Придется целую неделю засиживаться допоздна, чтобы хоть немного разгрести дела. Если бы только это понял Эзра, которому мой полный рабочий день представлялся лишь досадной помехой. Когда я отправила ему отчет о романтическом знакомстве в стиле «Отпуска по обмену», он тотчас потребовал продолжения.

Эго: Твой ход, Рыжая.

Рыжая: Это не игра.

Эго: Тогда почему я выигрываю?

При всем своем безумии Эзра был не так уж неправ. Продюсеры хотели получить от него второй акт к концу января. Я обязана сделать все возможное, чтобы Эго отправил им текст. Особенно если хочу заниматься чем-то посерьезнее ответов на электронные письма – Монти избегал этой работы как мог.

Раздался сигнал почтового ящика. Пришло письмо от Сары. По дороге домой все мои друзья наперебой предлагали новые идеи для знакомств, так что я не сомневалась, что между нами все уладилось. Тем не менее я открывала ее электронное письмо не без опаски.

«Эви, хочу, чтобы ты знала, что я долго и упорно размышляла о случившемся. Я решила простить тебя за то, что ты испортила мне девичник. Разумеется, за мое великодушие ты должна благодарить своего друга Бена.

Насчет цветов, которые ты прислала. Понимаю, что они, вероятно, куплены на деньги, сэкономленные на моем празднике, но все равно ценю этот жест, учитывая, что ты у нас такая бедная».

– Спасибо, Сара, – пробормотала я.

Я написала Бену, чтобы от всей души поблагодарить его за то, что он сделал для Сары, и предложила возместить расходы на воздушные шары и водителя из Шруксбери. Он ответил: «Об этом не беспокойся». Как я ни ломала голову, мне не удалось расшифровать его мотивы. Казалось, мы вроде бы достигали взаимопонимания, а потом я совершала нечто такое, что доказывало правильность его первого впечатления обо мне.

«Кроме того, – продолжала Сара, – на флешке с моим фотоколлажем я нашла еще один альбом. Предполагаю, что автор – Бен, поскольку это его флешка. Ты не упоминала, что он фотограф. Судя по тому немногому, что ты рассказала, похоже, он ценит свое личное пространство. Поэтому, чтобы тебе не пришлось из-за этого мучиться, я сама просмотрела все фотографии. У тебя очень талантливый друг!»

В конце сообщения была ссылка на файлооб-менник.

Я навела курсор. Несмотря на заботу, проявленную Сарой, мне все же казалось, что открывать эту папку – то же, что шпионить за человеком. Возможно, там нечто очень личное – например, старые фотографии его жены… Надо уважать его частную жизнь.

Я прикусила губу. Слишком уж заманчивой казалась мысль узнать о Бене хоть что-нибудь.

Я щелкнула на ссылку. Папка была огромная.

Я настроила загрузку в фоновом режиме и стала ждать, постукивая ногой об пол. Наконец-то!

В папке оказалось больше сотни изображений. На первом снимке было замерзшее озеро. Я немного расслабилась. Не будешь же чувствовать себя виноватой, рассматривая фотографию озера. Вряд ли это очень личное. Когда я перешла ко второму файлу, а потом к третьему, облегчение сменилось чем-то похожим на разочарование. Ни на одном из снимков Бена не было. Фотографии как будто делали где-нибудь в Исландии: гейзеры, ледяные фьорды, темные скалы. Продолжая щелкать мышью, я подперла подбородок ладонью. Разочарование постепенно таяло. На каждом следующем изображении я задерживалась немного дольше. Через призму Бена пейзаж жил собственной жизнью.

– О, Бен, – пробормотала я.

Каждая фотография была проникнута страстной любовью к дикой природе и запечатленным его камерой пейзажам. В кадре с водопадом, низвергающимся с изогнутого обрыва в пенящуюся воду, чувствовалось мужество. В изображении голубых айсбергов перед пляжем с черным песком – благоговейный трепет. Я ошиблась, когда предположила, что это просто профессиональные снимки: Бен вложил в них душу.

Почему он отказался от своего огромного, невероятного дара? Глядя на эти фотографии, я почувствовала, что наконец-то узнаю его настоящего. Хотя после того, как я сама все испортила в эти выходные, возможно, большего мне никогда уже не узнать. При этой мысли меня кольнула необъяснимая грусть.

Звук открывающейся входной двери отвлек меня от размышлений. По лестнице поплыли голоса. Я вернулась к альбому, решив, что это бухгалтеры, делившие с нами кухню, но затем услышала безошибочно узнаваемый аристократический тон. Монти.

Может, я каким-то образом потеряла счет времени? Отнюдь; еще не было и восьми утра.

Что случилось? За семь лет Монти приезжал в офис раньше десяти только раз, когда пропустил переход на зимнее время. По какой необыкновенной причине он мог находиться здесь в столь ранний час? Было слишком рано даже для меня.

Монти добрался до верхней площадки лестницы.

– Доброе утро, – с опозданием поздоровалась я.

– Право, Эвелин, ты могла бы постараться сделать менее удивленный вид, – сухо заметил Монти, минуя мой стол.

Затем появился его спутник, и от потрясения у меня отвисла челюсть.

– Эг… Эзра, – взволнованно пролепетала я, ловя себя на том, что беззастенчиво пялюсь на него. Эти роскошно-небрежные светлые пряди, смехотворно высокие скулы и голливудская улыбка казались абсолютно неуместными в нашем замызганном офисе. Я так часто злилась на него, что порой забывала, что он до нелепости хорош собой.

Эго даже не взглянул на меня, проходя мимо. Как будто наши отношения вернулись на тот уровень, на котором находились до сделки. Меня так поразило, насколько все изменилось за последние несколько месяцев, что я даже не чувствовала себя уязвленной. Раньше я считала, что Эго – не более чем придурок. Теперь поняла: дело в том, что он всегда и со всеми бескомпромиссно остается самим собой. Конечно, это означало, что зачастую Эго и был не более чем придурком, однако он доказал, что в нем есть нечто большее. Во что же он играл?

Откинувшись на спинку кресла и яростно постукивая ручкой по блокноту, я впилась взглядом в его удаляющуюся спину, как будто она могла дать мне ответ. Что они могут обсуждать в столь ранний час? И почему я об этом не знала?

Перед тем как закрыть дверь кабинета Монти, Эго оглянулся и подмигнул мне.

Я притворилась, что печатаю, а сама не сводила глаз с окна кабинета Монти. В поле зрения появился Эго; он расхаживал по кабинету и активно жестикулировал во время разговора. Сквозь тонкие стены до меня доносились случайные обрывки слов. Мне показалось, я расслышала свое имя.

После новогоднего кошмара я снова взяла с Эзры обещание, что он не расскажет Монти о нашей сделке. Раз уж пьяная Эви успела проговориться Эго, что ее работа под угрозой, пришлось сообщить и то, что Монти, скорее всего, уволит меня, если узнает. Эго поклялся, что не скажет ни слова.

Так какого черта он тут делает?

Эго исчез из виду, и я еще сильнее вжалась в спинку кресла. Если только мне удастся увидеть реакцию Монти на то, что говорит сценарист, возможно, я получу представление о происходящем. Я уперлась носком ботинка в стену и немного наклонилась назад. Еще чуть-чуть. Еще… Вот. Я снова могла видеть Эзру. У него в руке что-то было.

Кресло подо мной опасно покачнулось. Я балансировала всего секунду, после чего гравитация победила. Скользнув взглядом к окну, Эго увидел, как я опрокинулась назад, подголовник уперся в стену позади меня, и я оказалась на завалившемся кресле в полулежачем положении, с задранными ногами.

В поле зрения появился Монти и тут же нахмурился, как будто я сделала это специально. Он потянул за шнур оконной шторки. Шторка закрылась только до половины. Монти дернул ее вверх и попробовал закрыть еще раз. Эго стоял позади него, в его голубых глазах светились веселые огоньки; шторка ходила вверх и вниз, а я лежала на кресле, как перевернутая черепаха. Пока Монти был занят, я поймала взгляд Эго, улыбнулась и незаметно показала ему очень обидный жест. Брови Эго взлетели, а я вцепилась в подлокотники, прежде чем Монти успел заметить, как его ассистентка посылает куда подальше клиента номер один. Стоило ли так рисковать, Эви? Монти не удалось опустить шторку, наконец он сдался и раздраженно отпрянул от окна.

К тому времени, когда Эго вышел из кабинета Монти, я уже сидела как следует и отвечала на электронные письма. И снова он даже не взглянул на меня, проходя мимо. Я посмотрела ему вслед, ощущая на шее ледяные пальцы озноба.

– Эвелин! – позвал Монти. – В мой кабинет. Живо.

Когда я вошла, Монти, казалось, был загипнотизирован небольшой стопкой бумаг, лежавших на его столе.

– Все в порядке? – осведомилась я.

Он поднял взгляд; пальцы его заплясали по краям страниц, словно проверяя, на месте ли они. – Это Эзра, – сказал Монти. – Он прислал второй акт.

На мгновение я лишилась дара речи. Затем услышала, как говорю:

– Но… как-то рановато.

– Ну, он еще не совсем закончен.

Ага. Что ж, по крайней мере, он что-то сдал.

– И как? – поинтересовалась я, затаив дыхание. – Превосходно, – с некоторой мечтательностью ответил Монти.

Я выдохнула. Я должна была радоваться, и я радовалась, но почему же Эго так бесился из-за этого? Он мог бы, по крайней мере, сказать, что пишет. А вместо этого он снова отдалился от меня.

– Должен признаться, я не совсем понимал, насколько сильно ты ему помогла.

Я так углубилась в свои мысли, представляя, как бью Эго по голове его собственным «Оскаром», что чуть не прослушала. Монти меня похвалил? Лицо его сияло.

– Это, конечно, совсем не похоже на «Сердце, истекающее кровью», но, по-моему, Эзра действительно кое-что нащупал, Эвелин.

Видя Монти таким, легко было представить его в том же кресле лет пятнадцать назад, еще до того, как он начал потакать своим слабостям и блеск его померк.

– Я бы с удовольствием почитала, – сказала я.

Внимание Монти снова переключилось на меня, и, клянусь, в выражении его лица был некий намек на чувство вины.

– Он что, тебе не показывал?

Я помотала головой.

– Всему свое время. – Монти притянул распечатку сценария к себе. – Нам… нужно поговорить, Эвелин. У Эзры серьезные опасения на твой счет.

Я была слишком ошеломлена, чтобы ответить.

– Насчет твоей рабочей нагрузки.

– Моей… рабочей нагрузки?

Монти откашлялся.

– Эзра беспокоится, что тебя что-то отвлекает.

Я предположила, что Эго имел в виду других авторов, а также то немногое, что осталось от моей личной жизни. Высокомерный, невыносимый мальчишка!

– Он далеко продвинулся в создании сценария и хочет, чтобы ты уделяла ему больше времени. Вот почему я принял это решение. – Монти замолчал.

Я затаила дыхание, готовясь ко тому, что должно было произойти.

– Мне не нужно напоминать тебе, как много зависит от этого сценария. Я рассчитываю, что ты проследишь, чтобы Эзра довел текст до конца. Без отвлекающих факторов. – Монти поправил ручку на столе. – Итак, я позабочусь о том, чтобы ты могла сосредоточиться на своем клиенте.

– Моем… что?

Монти рукавом стряхнул пыль с фотографии, на которой он был запечатлен вместе с Ричардом Аттенборо.

– Надо повторить по буквам? По просьбе Эзры я возлагаю временную ответственность за него на тебя. Разумеется, это означает, что ты должна посвятить помощи Эзре как можно больше времени. Уверен, мне не нужно подчеркивать, что Честеру требуется определенное внимание. До обозначенного в контракте дедлайна я буду сам следить за твоей рабочей нагрузкой и даже… – Он что-то пробормотал.

– Я не совсем расслышала…

– …И даже возьму на себя часть твоей работы, – прохрипел Монти, будто я клещами вытаскивала из него эти слова. – Нам действительно нужно, чтобы он продолжал писать, Эвелин. Он – все, что у нас есть. С уходом Алессандро… – Босс умолк.

– Я думала, все хорошо.

Я испытывала облегчение, видя, что Монти охотится за новыми авторами, пусть даже находила этих новых авторов я. Контракт с Алессандро мог бы поспособствовать нашему возрождению. Я видела его короткометражные фильмы – нельзя было не признать, что у него настоящий дар.

– Его окучил другой агент, – сказал Монти, прикрывая глаза.

Подобные вещи в нашей сфере происходят постоянно: если вокруг нового таланта поднимается шум, агенты начинают сражаться за возможность представлять его интересы. И все же я видела, что это сильно задело Монти. В глубине души я спрашивала себя: может, имей я шанс сама поговорить с Алессандро, все выйдет по-другому? В следующий раз.