Текст книги "Хочу познакомиться"

Автор книги: Рэйчел Уинтерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

35
Монти во всей красе

ИНТ. «ПЕПЕЛ» – ПЯТНИЦА, 15 ФЕВРАЛЯ, 18:23

Эви с настороженным выражением лица сидит за столиком в баре на третьем этаже. Рядом с ней стоит чемодан, на ручке которого висит чехол с платьем. Монти разговаривает по телефону у барной стойки и машет официанту в сторону Эви. Джон, увидев Эви, не торопится к ней подходить.

Я чуть не отказалась, когда Монти назначил мне встречу в «Пепле». Сегодня вечером я отправлялась в Шеффилд на завтрашнюю свадьбу Сары. Но в моем мозгу сами собой зароились разные мысли. Монти еще ни разу не приглашал меня выпить. Возможно, он собирается меня увалить, после того как вчера я бросила трубку? Или Эго так на меня разозлился, что рассказал все Монти? А может, он отказался писать концовку, потому что я не прислала ему отчет о нашем свидании? В общем, у Монти была куча причин меня уволить. Я не могла уехать, пока у меня над головой висел этот дамоклов меч.

Когда появился Джон и продемонстрировал мне бутылку шампанского, прежде чем разлить его по бокалам, я позволила себе расслабиться. Навряд ли Монти будет праздновать мое увольнение, по крайней мере не в моем присутствии. До официального дедлайна оставалось три дня. Еще можно надеяться, что Эго все же прислал концовку. Скорее бы Монти закончил свой разговор и просветил меня насчет происходящего!

Джон молча разлил шампанское. Что-то подсказывало мне, что он все еще злится из-за того, что случилось, когда я была тут в прошлый раз.

– Я хочу поблагодарить вас, – сказала я. – Вы прекрасно справлялись со всеми нашими выходками. Обещаю, сегодня никаких скандалов.

Кажется, официант немного смягчился.

– Не беспокойтесь, – сказал он, собираясь уходить. – Вы тут отнюдь не самая одиозная личность.

Монти все никак не мог закончить разговор; я достала смартфон и еще раз просмотрела фотографии, присланные мне утром. Сначала селфи: Анетт с раскрасневшимися щеками и сопливым носом пьет из дымящейся кружки, рука Бена приставляет к ее лбу электронный градусник. На следующей фотографии был Бен: он сидел на белом стуле рядом с кроватью дочери, расслабленный и безмятежный, с опущенной головой и падавшими на глаза темными прядями, и читал вслух «Питера Пэна», которого я подарила девочке на Рождество. От этой картины у меня слегка защемило сердце.

Очевидно, Анетт было поручено отправить снимки мне в прошлое воскресенье, но она не сделала этого. Интуиция подсказывала, что причиной было мое свидание с Эго. Девочка так стремилась свести нас с Беном, что, вероятно, сочла это предательством. По крайней мере, инцидент с туалетом хоть на что-то сгодился. Сегодня утром вместе с фотографиями пришло сообщение от Анетт: «Сочувствую, что Эго подарил тебе торт, похожий на какашки». Это было довольно унизительно – судя по всему, Бен рассказал ей о случившемся, – но в целом терпимо, ведь девочка меня простила, и это главное.

Монти наконец сел за стол. Живот его свесился над ремнем, лоб заблестел. Он взял бокалы с шампанским и сунул один мне в руку.

– Выше голову! – воскликнул босс. – Мы празднуем.

– Что? – спросила я, отчаянно надеясь, что мне не послышалось.

– Завершение твоего сценария, разумеется.

– Вы хотите сказать: сценария Эзры, – поправила я.

Монти вытер верхнюю губу, подался вперед и подмигнул мне:

– Признаюсь, сначала я ничего не замечал.

Я залпом выпила шампанское.

– Вы оба долго водили меня за нос, выдавая все это за творчество Эзры. Ты действительно на все готова ради работы, Эвелин. И только когда он прислал эпизод с девичником, до меня наконец дошло. Я вспомнил, как ты объясняла, почему не выходила на связь в выходные. И тут же прочел текст о девушке на девичнике, которую явно писали с тебя. Эзра – гений, но словесные образы никогда не были его коньком.

Пузырьки щекотали мне горло крошечными взрывами.

– Тогда я разыскал в картотеке твой старый сценарий – стиль был тот же! – Монти ударил по столу ребром ладони. – Вот тогда я и понял.

– А я ничего не поняла.

– Ты писала эпизоды, – сказал Монти, явно довольный своей смекалистостью. – Ну, ты понимаешь. Девичник. Пролитый напиток. Клуб любителей непристойных книжек.

О чем это он? О моих романтических знакомствах?

Нет, нет, нет. Не может такого быть! Эго использовал мои отчеты для вдохновения. Но не для сценария. Зачем ему это? Он ведь оскаровский лауреат. Он…

Он мужчина, который притворился, что влюбился в меня, чтобы я написала ему хеппи-энд. Я задыхалась, точно мне не хватало воздуха.

Босс, ничего не замечая, продолжал:

– Если бы даже я ничего не заподозрил, концовка все равно выдала бы вас. Та, которую он передал для продюсеров, оказалась убогой. Он явно пытался написать ее сам. В ней недоставало женского взгляда, если ты понимаешь, о чем я. Эзре было необходимо, чтобы ты оживила ее своим волшебным талантом перед нашей встречей в «Интре-пиде» в понедельник. – Монти потянулся к портфелю, вытащил оттуда сценарий и положил его передо мной.

Вот он, тот самый текст, который я так долго выпрашивала у Эго! Сценарий, который я, судя по всему, уже читала.

Я взяла толстую стопку бумаги, едва ощущая ее вес, перевернула первую страницу: «Пролившийся напиток». Я пробежала начало своего первого отчета, дополненного остротами Эго (весьма оскорбительными).

ИЗ ЗТМ

ИНТ. КОФЕЙНЯ В ИСТ-ДАЛИЧЕ – ВОСКРЕСЕНЬЕ, 2 ДЕКАБРЯ, С УТРА ПОРАНЬШЕ (10:00)

ШЕРИЛ (25, светлые волосы до плеч, длинное платье, туфли на каблуках) стоит перед прилавком, постукивая ногой, явно от переизбытка чувств.

В сценарий вошли все мои романтические знакомства. С пролитым напитком в кофейне «У Джила». В книжном клубе. В совместной поездке. Все унизительные моменты последних нескольких месяцев. Все до единого. Эзра переформатировал их под сценарий, слегка изменил внешность рассказчицы, допустил некоторые вольности, но диалоги и описания полностью принадлежали мне. «Текст отправлю, когда он будет готов и приведен в порядок», – написал мне как-то Эго, выгадывая время для внесения необходимых изменений. После нескольких первых отчетов он начал подталкивать меня к тому, чтобы я описывала каждое знакомство в формате сценария. И каждый раз требовал побольше диалогов. Вторая половина сценария почти слово в слово повторяла тексты, которые я посылала Эго, но в них фигурировал новый персонаж, добавленный по его инициативе: он сам.

– И как же кончается? – осведомилась я, в глубине души уже понимая, что услышу в ответ.

– Ужасно. Сценарист говорит ассистентке, что влюбился в нее. Он набрасывается на девушку с поцелуем на красной дорожке, а она разбивает ему сердце. Как будто он ни разу не видел ни одной романтической комедии. Если вспомнить фотографии с премьеры Моники Рид, можно заподозрить, что он, вероятно, описывал собственный опыт. – Босс бросил на меня проницательный взгляд, и я напряглась, ожидая обвинений в свой адрес. Однако то, что его ассистентка закрутила шашни с клиентом и оказалась участницей публичного скандала, Монти не волновало. – Продюсеры негодуют. Им нужен счастливый финал. Зачем нам эта ссора любовников, а?

Перед глазами у меня все поплыло. Несколько страниц соскользнули на пол. Эго изобразил себя романтическим героем, а меня – женщиной, разбившей ему сердце. Вот почему Монти решил, что концовку написала не я?

– Продюсеры потребовали переписать финал, прежде чем они примут сценарий, и вообще его нужно немного причесать, – продолжал Монти. Он пристально смотрел на меня, по-видимому осознавая, что его ассистентка реагирует не совсем так, как он ожидал. – Ты очень далеко продвинулась в написании сценария, Эвелин, тебе его и заканчивать. Эзра действительно ценит все, что ты сделала. Хорошо бы, агенты могли претендовать на авторские права, а?

Картинка перестала расплываться у меня перед глазами.

– Но я не умею писать, – сказала я. – Вы сами мне говорили.

С тех пор прошло семь лет, но воспоминание о той встрече до сих пор причиняло мне боль. Двадцатидвухлетняя выпускница, только что приехавшая в Лондон, я сидела перед Уильямом Джонатаном Монтгомери Третьим, чувствовала, что стою на пороге великих перемен, и знала, что папа гордился бы мной. Я явилась именно сюда, в старинное агентство, сотрудничавшее еще с Дороти Тейлор. На стене у них висела афиша «Брик-парка».

Монти захотел встретиться со мной и обсудить сценарий, который я ему отправила. Тот, в который я вложила сердце и душу, на который потратила все сбережения, чтобы закончить. Предполагалось, что это будет фильм для девочек, которые, как и я, получили эмоциональное образование в школе Норы Эфрон; он был об отце, который точно знал, когда умрет, но продолжал жить как ни в чем не бывало. Текст был чересчур сентиментальный и требовал доработки; возможно даже, этот сценарий был не из тех, которые продаются, но это был первый шаг. И я совершила бы его, если бы Монти не сказал тех слов, которые меня сломили. Всего семь слов, которые проникли в трещину, появившуюся у меня в душе, когда умер папа, и углубили ее: «Жаль, но у вас нет нужных качеств».

Оказалось, что Монти позвал меня только для того, чтобы предложить должность ассистентки, потому что предыдущая только что уволилась. Он сказал, что восхищен энтузиазмом, который я проявила в своем сопроводительном письме, прилагавшемся к сценарию. Я была в отчаянии и, не подумав, согласилась.

За эти годы я столько раз твердила про себя слова Монти, что превратила их в мантру. Сидя сейчас перед боссом, я спрашивала себя, по-прежнему ли они имеют надо мной власть.

Монти допил шампанское и налил еще.

– Возможно, я тогда несколько поторопился, – легкомысленно, вскользь заметил он, будто не придавая этому никакого значения.

Мне захотелось сделать монтажную склейку. Соединить этот момент с тем, когда Монти лишил меня уверенности в себе. «Не сдавайся, – сказала бы я юной себе. – Не доверяй свою самооценку чужим людям, когда ты так уязвима. Прислушайся лучше к тем, кто тебя любит».

– Ты должна гордиться собой, – заявил Монти, собираясь налить мне еще шампанского и видя, что я едва прикоснулась к бокалу. – Продюсерам ужасно нравится сценарий, им нужна только твоя концовка, а не Эзры. Конечно, они не узнают, что она твоя. Ты об этом позаботилась. Ты ведь настоящий профессионал, несмотря на злоключения на красной дорожке. Всё в работу!

До меня наконец дошла вся гнусность поступка Эго. Этот человек с самого начала бессовестно манипулировал мной. Он крал мои тексты и выдавал их за свои. По мере того, как во мне нарастал гнев, я все время мысленно возвращалась к одному мучившему меня вопросу. Когда мы заключали эту сделку, Эго не мог знать, что в конечном счете я предоставлю ему материал, который он сможет использовать для сценария.

– Не думай, что награды не будет, – продолжал Монти. Я хорошо знала этот тон. Он решил, будто мое молчание означает, что я хитрю, словно мы с ним вели переговоры. – Конечно, как только агентство встанет на ноги… – Он чокнулся с моим бокалом. – Младший агент Эвелин Саммерс. Каково звучит?

Я едва слушала его.

– Это мой сценарий, – тихо проговорила я.

– Да, но ты же моя ассистентка. И скоро получишь повышение, если правильно разыграешь свои карты. Твоя работа – помогать авторам.

– Нет, это на самом деле мой сценарий, Монти, – сказала я окрепшим голосом. – Эзра его украл.

Рука у Монти дрожала, когда он вылил в свой бокал остатки шампанского, и до меня дошло, что босс отлично знал, что делает Эго.

– Тогда так: агент Эвелин Саммерс. Устраивает? А продюсеры пускай пребывают в неведении. Меньше знаешь – крепче спишь.

Монти в самом деле считает, что я буду действовать по его указке. А почему бы ему так не считать? Раньше-то я всегда его слушалась.

Я вспомнила обо всем, через что мне пришлось пройти, о работе, которой я последние семь лет отдавала всю себя, постоянно пытаясь доказать что-то человеку, заявившему, что я недостаточно хороша. А теперь, после того как я на три месяца забросила всех, кого любила, постоянно унижалась и пыталась выставить себя на всеобщее посмешище, веря, что все это того стоит, лишь бы Эго наконец закончил сценарий, выясняется, что он выдает мои тексты и всю мою жизнь за свои собственные…

Настало время показать, на что способна Эви.

– Мне пора уходить. – Услышав собственные слова, я поняла, что это правда. Пора наконец уходить от Монти.

– Но ты даже не допила шампанское! – возразил Монти, покосившись на мой бокал.

– Нет, я имею в виду, что мне вообще пора уходить, – спокойно пояснила я. – Скажите Сэму-и-Максу правду, или я уйду. Найду работу где-нибудь в другом месте.

Последовала тяжелая пауза. Когда Монти снова заговорил, вся прежняя бодрость исчезла из его голоса.

– Раньше у тебя это плохо получалось. Без хорошей рекомендации придется туговато.

Я пристально посмотрела на него. Так вот почему никто не хотел меня нанимать! Я думала, это потому, что я недотягивала. А оказалось, виной всему Монти.

– Что? – Монти пожал плечами. – Ты хорошая ассистентка, Эвелин. Знаешь, как трудно заполучить такую? Я не собирался так просто тебя отпускать. Ты должна быть польщена.

И тут я поняла, что никогда мне не бывать агентом, что бы я ни сделала. Монти не желал работать на равных.

– Я заслуживаю того, чтобы мое имя стояло на сценарии, – решительно заявила я. – И тогда я его закончу.

– Это просто невозможно, – ответил Монти. – Мы наверняка сможем добиться, чтобы тебя поставили редактором. И тогда твое имя появится на большом экране.

Я встала и потянула за ручку чемодана, – Монти, – спокойно сказала я. – Вы знаете, чего я хочу. Мне нужно на поезд.

– Ты ведешь себя как ребенок, Эвелин.

За занавесом стоял Джон. Он все слышал.

– Подожди, – раздался у меня за спиной голос Монти.

Я обернулась. Он поправил галстук, провел пальцами по седеющим волосам, одернул пиджак, как будто тот мог прикрыть его выпирающий живот.

– Если ты сейчас уйдешь, все будет кончено. Ты же знаешь, я могу сделать так, что тебя никто не наймет. Ты без меня ничто…

– Нет, Монти, – перебила его я. – Это вы без меня ничто.

Я повернулась к Джону, который теперь смотрел на меня совершенно по-новому.

– Мисс Саммерс! – торжественно произнес он, накидывая мне на плечи дафлкот, словно я была одной из знаменитых клиенток клуба, наклонился, едва заметно подмигнул и произнес: – Браво!

36
Идеальная пара

ИНТ. ПОМЕСТЬЕ РОУЗХИЛЛ, ШЕФФИЛД – СУББОТА, 16 ФЕВРАЛЯ, 13:15

Эви и Мария стоят перед огромным напольным зеркалом в комнате с большими арочными окнами. Они одеты в платья подружек невесты и с обреченным видом изучают свое отражение.

Мы долго возились с воланами, тщетно пытаясь сделать так, чтобы они не очень топорщились.

– Ну как тебе мое платье, нормально? – осведомилась я и попыталась покружиться перед Марией, делая мелкие шажки то в одну, то в другую сторону. Несмотря на обилие ткани, эти наряды почему-то были ужасно тесными.

Мария склонила голову набок, критически разглядывая меня.

– Думаю, – изрекла она наконец, – это зависит от того, что ты подразумеваешь под словом «нормально».

Я фыркнула. Мама поколдовала над платьем и передала мне его через Марию. Оно выглядело в точности как и должно было, правда, оказалось еще тяжелее, чем раньше, зато застегивалось теперь намного легче.

Моя лучшая подруга пристально смотрела на меня своими серыми глазами.

– У тебя все хорошо, Эви?

– Конечно.

Я лишь сообщила, что Эго прислал финал, но ни словом не обмолвилась ей и остальным друзьям о том, что произошло: ни о свидании с Эго, ни о его предательстве, ни об украденном сценарии, ни об увольнении, ни о том, что в конце месяца мне придется вернуться в свою старую комнату в мамином доме… «Но я обязательно все расскажу», – пообещала я себе. Эти выходные принадлежали Саре, и только ей. У меня еще будет время поведать всему свету, как я разрушила свою жизнь.

– Это из-за Эго? – настаивала Мария.

Поскольку я проигнорировала неоднократные требования Эго написать концовку, сегодня утром он заявился ко мне домой и отказывался уходить, пока Джейн не сказала ему, что я уехала из города на свадьбу.

– Вообще-то из-за платья. Я страшно боюсь грохнуться, пока буду идти к алтарю.

Покосившись на подругу, я вспомнила заметку с сайта «Грязные сплетни», которую она мне прислала.

– Я рядом, если тебе нужно поговорить, – сказала Мария, заправляя за ухо темную прядь. – И никогда не стану тебя осуждать.

– Эго успел к дедлайну. – Я выдавила из себя улыбку. – Если честно, мне больше нечего добавить.

От дальнейших расспросов меня спасли два мальчугана, с воплями пронесшиеся по коридору.

– Если кто и справится с этими двумя бандитами, то только Сара, – заметила Мария.

Эти ангелоподобные детишки с огромными карими глазами и темными курчавыми волосами, все в отца, оказались сущим наказанием. Нам тут же припомнилось все услышанное на девичнике.

– А когда ей станет совсем невмоготу, мы всегда придем на помощь с вином, – прибавила я.

Мария взяла меня за плечи, и наши воланы слиплись друг с другом, как детальки магнитного детского конструктора.

Эви Саммерс, – произнесла она, глядя мне в глаза. – У тебя все будет очень хорошо.

Я кивнула, смаргивая слезы.

В этот момент в комнату ворвалась ошеломленная женщина – родственница со стороны жениха. Мы с Марией так и подскочили на месте.

– Сара! – выкрикнула она. Мне был отлично знаком этот полный ужаса взгляд. – Вы ей нужны. – Выпалив это, шокированная гостья удалилась, по-видимому отправившись на поиски чего-нибудь покрепче.

– Ты готова к последнему фирменному припадку Сары Мазере, прежде чем она станет Сарой Джонсон? – осведомилась я у Марии.

– Пойдем поможем бедняжке!

Мы подхватили оборчатые подолы и поспешили к Саре настолько быстро, насколько позволяли наши платья.

– Шевели, шевели ногами, – подгоняла меня Мария. – Живее!

Я с трудом сдерживала смех, хотя в тесном, сшитом из плотной материи платье успела сильно вспотеть.

– Гони так, будто от этого зависит жизнь! – Мария усердно тянула меня за локоть.

Мы вломились через двойные двери в комнату, где переодевалась Сара.

– Что случилось? – выкрикнула я.

Мария совсем запыхалась. Мы лихорадочно оглядывали светлое просторное помещение, выискивая признаки катастрофы.

Здесь была одна только Сара, стоявшая перед высоким зеркалом. Выглядела она просто сногсшибательно. Волосы ее, собранные на затылке, отливали белым золотом. Роскошное длинное платье цвета слоновой кости украшал лишь тонкий сверкающий поясок на талии. Весь этот прекрасный наряд был элегантным и утонченным, за исключением разве что бриллиантовой диадемы.

– Решила немного повеселиться, – расплылась в улыбке Сара. Она широко раскинула руки. Мы с Марией переглянулись, прежде чем броситься в ее объятия. – Спасибо, что терпели меня все это время, – проговорила она, откидывая голову назад, чтобы не испортить прическу. – Я знаю, что иногда бываю слегка невротичной.

– Ты? Никогда! – воскликнула Мария.

Я спрятала улыбку в воланах.

Мимо, вопя во весь голос, снова промчались мальчишки.

– Оливер, Адам, что я вам говорила? – рявкнула Сара.

Шум немедленно прекратился.

– Прости нас, злая мачеха! – хором выкрикнули ребята.

Мы с Марией испуганно притихли, ожидая реакции невесты.

– Да не тряситесь вы! – рассмеялась Сара. – Я сама велела им так меня называть. И пригрозила взять с собой в путешествие, если будут плохо себя вести. – Ее улыбка стала еще шире. – Джим сделал мне сюрприз: роскошная и очень романтичная неделя на Мальдивах. Медовый месяц на базе отдыха в лесу отменяется! Во всяком случае, откладывается до лета.

– Тук-тук. – В дверях появилось лицо Джереми.

– Джереми! – в ужасе проговорила Мария. – Что, ради всего святого, у тебя на голове?

Джереми, не говоря ни слова, поправил шляпу персикового цвета. Выглядела она так, словно была сделана из волана платья подружки невесты.

Сара умиротворенно улыбнулась.

– Я хотела, чтобы у него был такой же очаровательный вид, как у вас, девочки!

– А что? – спросил Джереми. Он поправил шляпу на своих кудрях; как ни странно, этот причудливый головной убор ему очень шел. – Считай, что отсутствие жалоб и недовольства – мой свадебный подарок.

– Он уже здесь? – спросила Сара у Джереми, внезапно перейдя на деловой тон. Джереми кивнул, и она повернулась ко мне с заблестевшими от возбуждения глазами. – Эви, помнишь, я обещала найти тебе идеального спутника на мою свадьбу?

– Еще бы, – ответила я, сразу поскучнев.

Сара кивнула в сторону двери:

– Ну, тогда иди. Он ждет тебя там, снаружи.

Я обернулась к друзьям, ища у них помощи, но Мария и Джереми изо всех сил избегали зрительного контакта. Значит, они все знали! Стараясь скрыть отсутствие энтузиазма, я приподняла подол платья и побрела в коридор.

У дверей, слегка нервничая, стоял одетый в серую рубашку с соответствующим по тону галстуком Бен.

В одной руке он держал свой старый фотоаппарат; в другую вцепилась сияющая Анетт. На ней было красивое красно-белое платьице с большим красным поясом. Я не преминула заметить, что на ней красовались и крылышки с британским флагом, сделанные для ее школьного спектакля.

Так это Бен – мой идеальный спутник? Я могла бы запротестовать. Выдвинуть все свои привычные аргументы. Он же не хочет со мной встречаться. Однако при виде этих двоих слова застряли у меня в горле. Сейчас все в моей жизни было перевернуто с ног на голову, но присутствие Бена и Анетт каким-то образом придавало ей смысл.

Когда Бен приподнял уголок рта, обозначая улыбку, мое сердце тоже взмыло ввысь.

– Он связался со мной сегодня утром, – тихо произнесла Сара у меня за спиной. Все мои друзья столпились у дверей, чтобы посмотреть на нас. – Марк дал ему мой номер телефона.

– Хорошо, но кому же роль идеального спутника отводилась первоначально? – шепотом осведомился Джереми.

– Заткнись, – ответила Сара. И прошептала в ответ: – Младшему из кузенов Джима, Роджеру.

Я уже пересадила его за детский стол.

– Он разве не женат?

– Дважды разведен. Ну, почти.

– Чш-ш, – тихо попросила Мария.

Я двинулась навстречу Бену и Анетт, изо всех сил стараясь не ковылять.

– Вы пришли…

– Мне помогли передумать, – ответил Бен.

Анетт улыбнулась мне и подмигнула.

Мы с Марией и Джереми ждали в начале прохода, пока струнный квартет исполнял «Канон» Пахельбеля. Анетт пошла первой, с важным видом разбрасывая розово-золотые лепестки, и гости начали восхищенно перешептываться.

– Теперь наш черед, – шепнула Мария.

Мы широко заулыбались. Глаза всех гостей обратились на нас, но, когда их взорам предстали наши наряды, восторженные ахи и охи стихли.

Я заметила в толпе самодовольную ухмылку, принадлежавшую Бет, которая явилась в длинном белом платье (за него она потом, конечно, огребет от Сары по полной).

– Идемте же, трагические красавицы. – Джереми встал между нами и взял нас за руки, чтобы мы могли держаться друг за друга. – Давай побыстрее покончим с этим.

Мне вдруг представилось, что мы делаем это, будучи восьмидесятилетними старичками, и, несмотря на все случившееся, жизнь показалась мне не столь ужасной.

Проход осветила фотовспышка. Бен! Наши взгляды на миг встретились. Даже отсюда мне было видно, как напряжены у него плечи. Я заметила, что Анетт пристально наблюдает за отцом, разбрасывая розовые лепестки. «Все хорошо?» – жестом спросила она его. Лицо Бена прояснилось. «Все хорошо», – махнул он в ответ и продолжил снимать. Я наблюдала, как от вспышки к вспышке он становился все менее напряженным. «Все хорошо», – подумала я.

Когда мы наконец одолели проход, появилась Сара. И если мы неуклюже проковыляли мимо гостей, наша подруга парила, словно по сцене, построенной специально для нее. Она излучала свет, купаясь во всеобщем внимании и подпитываясь им. Но, когда она приблизилась к Джиму, все присутствующие точно исчезли для нее.

– Сара Мазере, – проговорил Джим, глядя на свою миниатюрную невесту, – когда друзья уговорил и меня попробовать снова с кем-то познакомиться, – послышалось несколько возгласов, исходивших в основном от мужчин с детьми на руках, – я и не думал, что встречу такую невероятную женщину, как ты.

Бледные щеки Сары приобрели оттенок розового золота, который она когда-то выбрала для собственной свадьбы.

– Ты стала человеком, на которого я смог опереться, когда больше всего в этом нуждался, и привнесла в жизнь моих сыновей целое море любви.

Мария протянула нам бумажные платочки. Джереми попытался отмахнуться от нее, но потом все же взял один и промокнул глаз.

– Соринка попала, – прошептал он.

– И я обещаю, что всю свою жизнь буду любить тебя, – продолжал Джим, – в радости и в горе, несмотря ни на какие презентации.

По крайней мере половина гостей понимающе рассмеялась. Мы втроем заулыбались друг другу.

Сара медленно набрала воздух в легкие.

– Джим, – сказала она. – Ты и твои сыновья – лучшее, что когда-либо было в моей жизни. Я никогда не думала, что смогу так сильно любить кого-то… кто так ужасно одевается.

Джим засмеялся, вытирая глаза и сжимая руки невесты в своих руках. Бен ненавязчиво запечатлел этот момент.

– Мысленно я рисовала себе совсем другую идеальную семью, – продолжала Сара. Пока мы все гадали, что она хочет сказать, Джереми тоже сжал мне руку. – Ведь я и вообразить не могла, как мне повезет.

– Боже мой, – прошептал Джереми.

Я же совершенно бессознательно посмотрела на Бена.

Бен щелкал веселившихся на танцполе бабушек и дедушек. Его обычно серьезное лицо ожило, пока он лавировал вокруг них, улыбаясь коленцам, которые старики выкидывали напоказ перед его камерой. Я потягивала свой напиток, не замечая, что за бокал зацепился волан платья, пока ткань не оказалась у меня во рту. Рядом тут же раздался смех.

Джереми и Мария сидели, положив подбородки на руки, с притворно мечтательным выражением в глазах. Анетт улыбалась мне. Мы сидели за столом для почетных гостей и собирались с духом, прежде чем пуститься в пляс в своих невозможных платьях (а Джереми – в невозможной шляпе); скатерть была усыпана крошками и крошечными кристалликами, отражавшими свет свечей.

– Что? – спросила я.

Джереми сделал какой-то жест, и Анетт передала ему вино.

– Джереми, – упрекнула было его Мария, но, заметив, что Анетт это явно нравится, успокоилась.

Джереми знаком поблагодарил девочку и чокнулся с ней бокалами.

– Покажи ей, деточка, – велел Джереми. Анетт соскочила с места и прильнула ко мне, чтобы показать сделанный ею снимок.

На фото я увидела себя, смотревшую в дальний конец зала с открытым, искренним выражением лица, разрумянившимися щеками и сверкающими глазами.

– Что? – снова спросила я, сбитая с толку.

– Самому не верится, что говорю это, – сказал Джереми, – но Сара была права. Она подобрала тебе на редкость удачную пару.

Я испуганно покосилась на Анетт:

– Джереми не это имел в виду!

Сара уже успела признаться: Бен понятия не имеет, что он моя пара. Если он решит, что все подстроено, ничего хорошего не жди.

– Я знаю, – ответила девочка. – Мы твоя пара.

И, прежде чем я успела сказать еще что-нибудь, на танцполе грянули вступительные аккорды «Машины любви» в исполнении «Герлз элауд».

– О боже, – проговорил Джереми, когда перед нами материализовалась решительно улыбавшаяся Сара. Ей каким-то образом удавалось оставаться элегантной, даже с бриллиантовой диадемой.

– Хватит тухнуть, зануды. Айда танцевать!

Мы отважно – без алкоголя не обошлось – последовали за Сарой на оживленный танцпол.

Мы с Марией, практически не имея возможности шевелить ногами, пытались перещеголять друг друга, взбивая руками свои пышные юбки. Между нами, приподняв подол платья и покачиваясь, стояла Сара. Джереми кружился с Анетт, которая уже напялила его шляпу на себя, и в итоге столкнулся с Сарой, в результате чего ее диадема упала и покатилась по полу.

Джереми бросился за ней и, явно робея, вернул хозяйке. Сара забрала у него диадему и водрузила ее себе на голову набекрень.

– А что такого? – спросила она, заметив наши удивленные лица. – Мы ведь уже поженились, так? В этой части свадьбы мы веселимся. Кто-нибудь из вас вообще ознакомился с моей презентацией?

В толпе мелькнул белый силуэт, и Сара проследила за ним взглядом, точно ястреб за добычей.

– Бет! – крикнула она своей сослуживице и устремилась к ней. – Хочу тебя кое с кем познакомить. Его зовут Роджер…

Заиграла новая, более спокойная песня.

Мария взяла меня за руку, и мы кружились в своих тяжелых платьях, пока к нам не приблизился Дэвид, возвышавшийся над всеми танцующими, и не похлопал ее по плечу.

– Можно ее украсть? – спросил он у меня.

– Она твоя, – ответила я.

Дэвид мягко привлек Марию к себе. Я поискала глазами Джереми, но они с Анетт уже направлялись к бару, которым заведовал симпатичный бармен.

Я оказалась предоставлена сама себе. Отойдя к краю танцпола, я стала с удовольствием наблюдать за Марией и Дэвидом, которые, танцуя, смотрели только друг на друга.

В этот момент рядом со мной очутился Бен, фотографировавший их.

– Они выглядят такими счастливыми, правда? – сказала я. Вот бы и мне удалось найти кого-то, кто будет смотреть на меня так же, как эти двое смотрели друг на друга спустя двенадцать лет совместной жизни… Я не забыла того, что говорила Мария на Сарином девичнике, и все-таки этот взгляд означал, что они на верном пути.

Бен повесил фотоаппарат на шею, повернулся ко мне и протянул руку. Я не сразу сообразила, что он имеет в виду.

– О, – проговорила я. – Да.

Когда мы вышли на светодиодный пол, диджей поставил песню Фрэнка Синатры «Как ты выглядишь сегодня». Бен ощупывал воланы у меня на спине, пытаясь отыскать, куда положить ладонь.

Я усмехнулась:

– Навряд ли Фрэнк пел именно о таком платье.

Бен сделал шаг ко мне и запнулся.

– Прости!

– Все нормально. – Я выдернула подол из-под наших ног.

Дэвид и Мария, танцуя, приблизились к нам; Мария стояла на ступнях Дэвида, чтобы не спотыкаться о собственные воланы.

– Не обращайте на меня внимания! Я сейчас быстренько переделаю платье Эви, – сказала Мария, и Дэвид наклонил ее к нам. – Твоя мама меня проинструктировала.

Пальцы подруги запорхали по моей шее, талии и спине. Затем она сунула руку мне под мышки.

– Мария! – ахнула я, когда она сильно дернула мой подол, а Дэвид рванул ее назад, и весь верхний слой моего многослойного наряда остался у нее в руках.

Я посмотрела вниз. Теперь на мне было бледнозолотистое длинное платье, идеально облегавшее талию и расширявшееся книзу.

– Так-то лучше, – усмехнулась Мария. – В бар! – скомандовала она Дэвиду, и тот, не переставая пританцовывать, увез ее от нас.

Зазвучала «Не могу не влюбиться в тебя» Элвиса Пресли. У меня зашевелились некоторые подозрения. И действительно, у диджейского пульта стояли Джереми и Анетт и во весь рот улыбались нам. Глядя на них, я покачала головой.