Текст книги "Хочу познакомиться"

Автор книги: Рэйчел Уинтерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

– Вы в баре «Пепел»? – уточнила я.

– Ну да! – прошипел он. – Значит, ты все-таки сказала им, что я здесь.

Я удержалась от ответа. Монти вечно торчал в этом закрытом частном клубе; он там практически поселился, во всяком случае, проводил в «Пепле» больше времени, чем дома, и любой, кто хоть что-нибудь знал о Монти, не стал бы искать его в офисе.

– И оба только что появились?

– Да, и даже не позвонили перед этим. – Следующие его слова заглушил какой-то шум. Смыли воду в унитазе? – Ты должна приехать сюда. «Красный уровень», Эвелин!

Монти разработал систему кодов, чтобы обращаться ко мне за помощью в присутствии клиентов, так чтобы они не знали, что он просит помощи. «Желтый уровень» означал «боевую тревогу». «Зеленый» – мелкие ЧП. Скажем, настоятельную необходимость вызвать такси. Степень серьезности «красного уровня» была непредсказуема. В прошлый раз, например, клиент подавился фрикаделькой, а Монти был слишком пьян, чтобы вспомнить, что я уехала домой на выходные и не смогу выполнить прием Геймлиха из Шеффилда. Впрочем, клиент выжил.

– Требуется выброска десанта. – Помимо прочего стоило держать в уме, что Монти не чужд драматизации. Мы же со сценаристами работаем, не со шпионами. – Черт!

В течение нескольких секунд слышались лишь женские голоса на заднем плане.

– Монти! Все в порядке?

– Не вешай трубку, – сдавленно прошептал он. Голоса стихли. – Приезжай и вытащи меня отсюда!

– Уже еду. В каком вы зале?

Клуб находился в Мэйфере, в семиэтажном здании, и располагал собственным бассейном на крыше и оздоровительным спа-центром.

Монти пробормотал что-то вроде «В жестете».

– Простите, не расслышала.

– Говорю, я в женском туалете.

– Ну, тогда, э-э, выйдите оттуда?.. – услужливо посоветовала я.

– Я бы с удовольствием, но мне не выбраться, Эвелин. Дверь заклинило, черт побери.

Торопясь к метро, я тихо радовалась про себя, что все-таки съела тот сэндвич с яйцом. Что-то подсказывало, что сегодня вечером мне лучше быть трезвой.

2
Запертый в туалете

ИНТ. БАР «ПЕПЕЛ» НА ТРЕТЬЕМ ЭТАЖЕ ЗАКРЫТОГО ЧАСТНОГО КЛУБА – ПЯТНИЦА, 16 НОЯБРЯ, 23:02

По контрасту с названием бар иронично оформлен в ярких, кричащих цветах. К потолку прикреплено несколько гигантских бобин со свисающими с них концами кинопленки. От находящегося рядом ресторана бар отделен пурпурной портьерой с желто-зелеными кистями. Рядом с портьерой стоит светловолосый официант в накрахмаленной униформе. Он сдувает с лица пленку и кому-то внимает.

– Прошу вас, мне необходимо пройти через ресторан незамеченной.

Блондинистый официант, сплетя пальцы, улыбнулся мне пустой дежурной улыбкой: причуды клиентов «Пепла» были ему не в новинку.

– Мисс Саммерс, я высоко ставлю вас как ассистентку Монти, но это в высшей степени странная просьба. Нам не хотелось бы беспокоить других гостей.

Монти был одним из членов-учредителей клуба, оттого-то служащие называли его по имени и знали, кто я такая, хотя он и не думал платить за меня членские взносы. Не будучи членом клуба, я была весьма ограничена в правах. Поэтому силилась придать себе вид человека, которому стоит помочь.

Учитывая, что в данный момент я старательно прикрывалась портьерой, это давалось мне непросто.

Со своего наблюдательного пункта я видела Сэма-и-Макса, сидевших за столом по обе стороны от пустого стула, который, судя по всему, занимал Монти, прежде чем засек этих двоих и спрятался в ближайшем туалете. Если продюсеры увидят меня, они поймут, что Монти до сих пор в клубе. Так или иначе мне необходимо просочиться мимо них и помочь Монти сбежать, чтобы они не заметили.

– Можете подождать Монти в баре.

Я еще плотнее завернулась в портьеру, отчаянно соображая, что делать. Продюсеры могли явиться сюда только по одной причине. Полтора года назад Эзра Честер подписал контракт с многообещающей кинокомпанией Сэма-и-Макса «Интрепид продакшнс» на создание сценария для их следующего фильма – романтической комедии. Они хотели привлечь к своему проекту самую яркую восходящую звезду. И остановились на Эзре с его оскаровскими лаврами. Тот факт, что этот ромком должен был стать первым подтверждением шумного успеха молодого сценариста – душещипательного «Сердца, истекающего кровью», – делал Честера еще более заманчивой кандидатурой.

Когда первоначальный дедлайн истек, а сценарий так и не появился, Сэм-и-Макс охотно проявили понимание, особенно после того, как Монти объяснил им, что у Эзры только что скончалась бабушка. Но потом Эзра опять сорвал сроки, и еще раз… Продюсеры слегка напряглись.

С тех пор Сэм-и-Макс стали добиваться сценария с упорством, граничившим с воинственностью. Глядя сейчас на этих двух мужчин с приятными холеными лицами, на которых явственно читалось беспокойство, и в одинаковых темносиних костюмах, я спрашивала себя: для чего им настолько срочно понадобилось увидеться с Монти, что они нарушили главное его правило (встречи только по предварительной договоренности). Может, то, что Эзре все-таки удалось намарать, на самом деле оказалось ужасно? В самой глубине души я надеялась, что так оно и было…

Ведь кое-чего Сэм-и-Макс о своем обожаемом сценаристе не знали. И никакой Джоди или Джеральдин я ни за какие коврижки об этом не расскажу.

Правда заключалась в том, что Эзра Честер – лауреат премии «Оскар», сердцеед, благотворитель и баловень киноиндустрии – был невыносимым заносчивым ослом.

Мои друзья стали называть его Эго после того, как он, хлопнув дверью, покинул мероприятие, потому что я заказала ему не тот кофе, и отказывался возвращаться, пока Монти не пообещал угостить его коктейлем. На собрании речь шла о его благотворительной помощи малообеспеченным детям, кое-кто из которых находился среди присутствующих. То, что филантропическая деятельность Эго могла ввести окружающих в заблуждение относительно его истинного характера, лишний раз доказывало профессионализм Монти. Мне приходилось все время контролировать себя, чтобы не назвать его Эго прямо в лицо, это до омерзения красивое лицо.

Размышления о Честере подсказали мне одну идею.

– Я обещаю, что уйду, если вы согласитесь кое-что сделать для Монти, – заявила я, понимая, что официант не откажет одному из членов-учредителей клуба.

На лице официанта отразились одновременно облегчение и беспокойство.

– Я не могу делать ничего, что не понравится другим посетителям, – предупредил он.

– Послушайте. – Я попыталась скрыть отчаяние в голосе. – Скажу напрямик: если я все испорчу, для босса это станет очередным поводом не повышать меня. Прошу вас! – Я пододвинулась к официанту, насколько позволяла портьера. – Неужели я похожа на женщину, у которой есть варианты?

Официант издевательски помотал головой, и я выдавила из себя обнадеживающую улыбку, после чего объяснила, что ему нужно сделать.

Я видела, как Сэм-и-Макс встрепенулись, обменялись взглядами, встали и дружно направились туда, где пряталась я. Я отпрянула за портьеру, и кисть защекотала мне нос.

Когда их шаги на лестнице затихли, я сосчитала до десяти, выскользнула из укрытия и поспешила к двери в дальнем конце зала, стараясь держаться как можно непринужденнее, что, с моими растрепанными волосами и плебейскими «мартинсами», давалось мне не без труда.

В женском туалете горел приглушенный свет, сдержанно дававший мне понять, что я ввязалась в нечто не совсем законное. Я мельком разглядела розовую плитку «кабанчик», обилие хромированных деталей и ассортимент гигиенических средств, стоивший, вероятно, больше, чем моя месячная зарплата.

Заперта была только одна кабинка.

– Монти! – нерешительно позвала я.

– Эвелин! Где тебя носило? – В безупречном лондонском выговоре Монти послышались истерические нотки.

– Можете выходить, путь открыт.

– Да, и почему я сам не додумался? – Он задребезжал дверью. – Ах, ну да: дверь не открывается!

Мы оба с минуту дергали дверь взад-вперед, что только подтвердило его правоту.

– Кажется, замок заклинило, – сказал Монти.

– Мне придется кого-нибудь позвать.

Монти издал сдавленный звук.

– Чтобы обо мне судачил весь клуб? Ты можешь сама его вскрыть?..

Он замолчал, поскольку в туалет вошла пожилая женщина. Я улыбнулась ей и достала телефон, чтобы отправить быстрое сообщение в чат ДжЭМС, в надежде, что кто-то из моих друзей еще не спит.

Эви: Кто-нибудь знает, как взломать дверь туалета?

Джереми был адвокатом и зачастую трудился сверхурочно. Мария занимала должность редактора ежемесячного кулинарного журнала; ее работа редко требовала ночных бдений, за исключением тех случаев, когда она ставила опару. Сара работала в отделе кадров и заканчивала ровно в половине шестого вечера: с ее стремлением все контролировать было трудно тягаться. Она, вероятно, уже видела десятый сон.

Появился ответ, и я уже почти выдохнула от облегчения, однако, прочитав его, немного скисла.

Джереми: Почему туалета, а не банка?

Эви: ® Ты что, еще работаешь?

Джереми: Только ради своих бесплатных клиентов. Одного бездомного арестовали за попрошайничество рядом с M&S. К счастью, ревностный блюститель порядка пресек чудовищное преступление.

Джереми Погоди, ты что. застряла в туалете?

Эви: Не я. Монти.

Джереми:…

Эви: Хватит ржать. Все серьезно.

Джереми: Прости. Если бы Сара не слала, она наверняка закидала бы тебя дурацкими полезными советами. Петли мылом смазывать пробовали?

Эви: Сейчас я готова попробовать что угодно.

Джереми: Тогда попробуй бросить его там одного.

– Разрешите?

Я оторвала взгляд от экрана и увидела, что женщина с улыбкой указывает на раковину. Теперь я ее узнала. Это была она, знаменитая Дама-Командор ордена Британской империи, уже немолодая, за семьдесят, и невероятно шикарная. Идеально прямые шея и плечи, коротко стриженные седые волосы, свободное струящееся платье с шелковым шарфом, элегантно перекинутым через плечо. Она излучала изящество и невозмутимость. Я благоговейно уставилась на нее, не сразу сообразив, что она все еще ждет.

Я сделала шаг в сторону.

– Простите, я просто жду подругу.

И тут в туалете раздался звук, которой ни с чем нельзя было спутать: такой издают мочащиеся мужчины. Дама перестала подкрашивать губы, а я принялась пристально изучать кончик своей косички. Звук не стихал.

Конечно, для Монти, в отличие от большинства невольных пленников замкнутого пространства, потребность в туалете не являлась проблемой, но он все равно умудрился воспользоваться им в самый неподходящий момент.

И все никак не останавливался. Эта дама рядом со мной – настоящая королева мирового экрана, а ей приходится слушать, как Монти с наслаждением опорожняет мочевой пузырь.

Малейшие оттенки звуков из кабинки эхом разносились по помещению. Наконец журчание смолкло. Прежде чем развернуться и выйти, дама надела колпачок на футляр с помадой и сунула сумочку под мышку.

Взявшись за дверную ручку, она вдруг остановилась. О господи.

– Иногда, – изрекла дама, – просто необходимо хорошенько отлить.

Когда дверь за ней закрылась, я с облегчением прислонилась к раковине и прыснула.

– Не вижу ничего смешного, – огрызнулся Монти.

– Простите, я просто пытаюсь найти мыло, чтобы смазать петли, но…

– Неважно, главное, пошевеливайся, будь умницей.

– Вот только поможет ли оно…

– Живее, Эвелин.

Я взяла с полки очень дорогой с виду флакон с жидким мылом и подошла к кабинке. Пока я искала дверные петли, мне в голову пришла идея воспользоваться тем, что в моем распоряжении оказался плененный (в буквальном смысле) слушатель.

– Монти, почему вы не хотите встретиться с Сэмом-и-Максом? – спросила я.

В кабинке молчали.

– Это потому, что сценарий не готов? – продолжала я. Босс говорил мне, что Эго сдвинулся с мертвой точки. Но почитать черновик не дал.

– Пожалуй, все-таки стоит кого-нибудь позвать.

– Сэм-и-Макс еще там, снаружи, но если вы считаете, что так будет лучше…

– Нет, нет, – поспешно ответил он.

– О чем они хотят поговорить, Монти? – мягко спросила я, выдавливая жидкое мыло на петли.

Долгая пауза.

Я подергала дверь и пробормотала:

– Похоже, сильно заело. В самом деле, нужно позвать на помощь…

Из кабинки донесся тяжелый вздох. Я услышала скрип унитаза, на который обреченно опустился Монти.

– Сэм-и-Макс хотят, чтобы Эзра подписал дополнительное соглашение, которое обязывает его представить готовый сценарий в течение трех месяцев. Торговаться с ними бесполезно; я уже пытался. Они упомянули об адвокатах.

Это было щедрое предложение, коль скоро дело дошло до ультиматумов, особенно учитывая, что продюсерам морочили голову больше года. Монти заверил всех, что Эго пишет, так в чем же проблема? Может, Эго оскорбила формальность заказчиков? Ведь до этого сроки продлевались под честное слово.

– Эзра упрямится?

Между дверью и рамой, в том месте, где находился замок, обнаружился крошечный зазор и был практически виден засов. Я и туда накачала немного мыла.

Последовала очередная пауза.

– Я боялся подорвать его творческий настрой, упомянув о новом дедлайне.

Перевод: Монти побоялся говорить Эго, что пора заканчивать валять дурака. Я глубоко вздохнула.

– Он что, не знает, что у него всего три месяца на завершение сценария?

– Все гораздо хуже, Эвелин, – раздраженно возразил Монти. – Если он не сдаст текст, они потребуют назад все деньги, до последнего гроша. В таком случае нам крышка.

Я нахмурилась. Неужто все так плохо? Последние нескольких лет, когда Монти посвящал все больше и больше времени поддержанию благоприятного имиджа Эго в обществе, прочие дела агентства вела в основном я. И неплохо представляла себе, сколько мы зарабатываем, хотя о финансовых показателях Монти предпочитал не распространяться.

– Я думала, у нас все на мази, – проговорила я, стараясь скрыть разочарование в голосе. Если бы Монти повысил меня до агента, я принесла бы фирме больше пользы.

– Тебе следовало бы получше разбираться в наших делах, Эвелин.

Я подавила негодование, зная по опыту, что ничего не добьюсь, если укажу боссу на то, что он намеренно скрывал от меня информацию.

– Нас с каждым днем вытесняют более крупные агентства, – продолжал Монти. – Для маленького человека места уже не осталось. Эзра наш единственный козырь, без него мы пропали. Если он не напишет сценарий, мы оба потеряем работу.

– Что?.. – Я слишком сильно сжала флакон, и помпа осталась у меня в руках, а сам флакон выскользнул из пальцев и покатился по темной напольной плитке, разбрызгивая содержимое.

– Останемся и без сценария, – отчеканил Монти, – и без работы.

Я на минуту застыла на месте, переваривая услышанное. С пальцев капало жидкое мыло. Я так долго проработала в агентстве, что считала его своим домом. Мне было известно, что мои друзья, наслушавшись от меня о Монти и его выкрутасах, полагали, будто у меня стокгольмский синдром. И все же моя работа состояла не только в том, чтобы разбираться с заскоками босса. Я занималась тем, что составляла идеальные пары, подбирая нашим сценаристам продюсеров и потрясающие продюсерские компании. Я дни напролет просиживала в тесном офисе, редактировала сценарии, с головой уходила в работу, пытаясь помочь авторам найти свой путь. Собственно, вычитка сценариев в обязанности нашей фирмы не входила, просто мне это нравилось. Работа была утомительная, но я не жаловалась. Не знаю, что бы я без нее делала. Не знаю, кем бы я без нее была. Эта мысль меня отрезвила.

– Эзре необходимо подписать это доп. соглашение, – не раздумывая заявила я.

– Да ладно? – саркастически отозвался босс. – Что бы я делал без своей мудрой асси… – Он осекся. – Знаешь, – продолжил Монти неожиданно беззаботным тоном, – мне стыдно. До всех этих неприятностей я собирался говорить с тобой о повышении.

О чем это он? Неужели решил сделать меня агентом?

В дверь туалетной комнаты постучали. Я вздрогнула.

– Эй! Мисс Саммерс! Вы еще там? – Я узнала голос официанта, с которым разговаривала в баре. – У меня тут два джентльмена, которые желают видеть Монти. – Молодой человек кашлянул. – Они почему-то решили, что он в ВИП-зоне, а метрдотель довольно строг по части незваных гостей. – Я виновато поморщилась. – Мне ужасно жаль, но он весьма настаивает, чтобы вы помогли нам разрешить… недоразумение, после чего они смогут уйти.

– Нельзя, чтобы видели, что я тут застрял. Вытащи, вытащи меня! – прошипел Монти.

– Минутку! – крикнула я официанту и уже чуть тише проговорила: – Монти, мне нужно, чтобы вы по моему сигналу толкнули дверь. Ладно? Просто доверьтесь мне.

Я встала поудобнее и взялась за ручку обеими руками.

В дверь снова постучали.

– Побыстрее, пожалуйста!

– Сейчас! – крикнула я официанту. – На счет три. Один. Два…

– Мадам! Я вынужден настаивать, чтобы вы вышли прямо сейчас, или мне придется войти.

Дальнейшее случилось очень быстро. Сначала Монти запаниковал. Вместо того чтобы ждать, пока я скажу «три», он изо всей силы толкнул дверь. От неожиданности мои руки соскользнули с ручки, и меня прижало к двери соседней кабинки. В этот момент в помещение туалета, как по команде, ворвался белобрысый официант в сопровождении Сэма-и-Макса. Заклинившая дверь кабинки распахнулась, из нее, словно снаряд из пушки, вылетел Монти и заскользил по мокрому полу.

Он споткнулся и растянулся на кафельном полу прямо у ног официанта. К чести своей, босс моментально принял вертикальное положение. Он был весь мокрый от пота, однако одернул жилет, пригладил волосы и изо всех сил старался не подавать виду, что секунду назад вырвался из женского туалета со скоростью тридцать миль в час. И это ему почти удалось.

– Сэм, Макс, какой сюрприз! А я тут помогал своей ассистентке. Проблемы с туалетом, – проговорил он негромко, кивая на меня.

Я так зарумянилась, что слилась с розовой стеной.

– Рад, что мы вас поймали, – сказал, судя по всему, Сэм, оправившись от шока и обретя свою обычную любезность. – Почти в буквальном смысле, да? Ах-ха-ха. Нам просто хотелось обсудить доп. соглашение, ведь вы обещали, что оно будет подписано к сегодняшнему дню.

К сегодняшнему дню? И давно Монти партизанит?

Монти махнул рукой, точно речь шла о пустяках.

Этим занимается моя ассистентка. В понедельник она первым делом встречается с Эзрой. Ему не терпится поделиться написанным.

Я воззрилась на босса. Значит, этим занимаюсь я? Тут, видимо, какая-то ошибка. Эзра Честер не станет меня даже слушать. По его мнению, у меня было всего две функции: 1) организовывать встречи и 2) заставлять его присутствовать на них. Я привозила Эго на мероприятия и умывала руки, предоставляя Монти самому ходить на все дорогие обеды и коктейли, на которых он обычно занудствовал, интересуясь, когда наконец материализуется уже оплаченный сценарий.

На губах Монти играла благостная обнадеживающая улыбка. Адресованная, само собой, продюсерам, а не мне.

– Я уже заставил его согласиться подписать, так что не волнуйся, осталось лишь оформить, – обратился он ко мне, изображая мудрого доброжелательного агента, который успокаивает нервозную подчиненную. В мои обязанности входило не подавать виду, когда босс нес откровенную ахинею. – Тебе останется только дать ему ручку. – Его бледно-голубые глаза вспыхнули. – Это хорошая практика в преддверии повышения.

– Повышения? – повторила я.

Монти едва заметно кивнул.

– Разумеется, – ровным тоном произнесла Я, чувствуя, как зашлось сердце. Босс говорил серьезно. Он действительно может меня повысить. Если агентство выживет.

– Итак, что-нибудь еще? – поинтересовался Монти, одергивая манжеты и одаривая Сэма и Макса своей фирменной улыбкой, словно все уже было улажено.

– Только один вопрос. – Сэм-и-Макс оглядели Монти с ног до головы. – Что у вас на рубашке?

Улыбка Монти погасла, когда он покосился на свою насквозь мокрую грудь.

Официант поднял с пола пустой флакон, раздавленный Монти.

– Кажется, это масло для тела, сэр.

После этого сообщения воцарилась тишина.

В свете, просачивающемся из ресторана, я увидела склизкий след, ведущий от двери туалета к тому месту, где сейчас стоял Монти, весь покрытый маслом. О, нет… Я взяла не тот флакон! Зачем закрытому частному клубу масло для тела в туа… Фу. Меня передернуло. Судя по ужасному смущению, написанному на лицах Сэма-и-Макса, они явно соображали быстрее меня.

– Знаете что? – сказал один из продюсеров. – Похоже, сегодня неудачный день.

Тут Монти наконец опомнился.

– Тогда, может, в следующий раз, – ответил он со всем достоинством, на какое был сейчас способен. – Пожалуйста, предварительно позвоните.

3
Эго

ИНТ. КРАСИВАЯ, ОБСАЖЕННАЯ ДЕРЕВЬЯМИ УЛИЦА В ЮЖНОМ КЕНСИНГТОНЕ – ПОНЕДЕЛЬНИК, 19 НОЯБРЯ, 8:55

Эви держит подставку с двумя стаканчиками кофе навынос, протискиваясь мимо сверкающей красной спортивной машины, припаркованной поперек тротуара. Она поднимается по каменным ступеням к большой темно-зеленой входной двери, оглядывается на машину и закатывает глаза. Потом заливается румянцем, расправляет плечи, напускает на себя решительный вид и собирается постучать.

Моя рука так и повисла в воздухе, потому что дверь распахнулась, и стаканчики с кофе закачались от неожиданного сквозняка. Сумев удержать их в равновесии, я подняла взгляд, ожидая увидеть Эго, но передо мной оказалась высокая рыжеватая блондинка – она едва не наскочила на меня. У меня возникло странное ощущение, будто я когда-то видела эту незнакомку, и наконец до меня дошло.

Это была Моника Рид, уроженка Йоркшира, некогда покорившая Голливуд. У меня перехватило дыхание. Последние несколько лет она периодически встречалась с Эго, хотя одному богу известно, что ее в нем привлекало. Честер был типичный инфан-тил, а Моника – взрослая женщина, переполошившая весь Голливуд своими требованиями равной оплаты и разноплановых ролей для женщин после тридцати пяти. Я могла смело назвать себя ее поклонницей.

Я годами наблюдала, как Эго менял подружек одну за другой. Он предпочитал блондинок чуть за двадцать. Моника была другая. Царственная, величавая… и взрослая. Костюм для йоги подчеркивал ее умопомрачительную фигуру, волнистые волосы до плеч в зимнем утреннем свете отливали розовым золотом. Она поймала мой пристальный взгляд, и я покраснела.

По коридору плыли томно-непринужденные лос-анджелесские извинения. Это был голос человека, много видевшего на своем веку, знавшего мир лучше, чем его когда-либо узнаешь ты, и в доказательство этого сделавшего фотографии с усмиренными тиграми. Словом, голосовой эквивалент профиля в «Тиндере».

– Мон, детка, это не очередная бывшая, клянусь. Больше никого нет. У меня деловая встреча, от которой нельзя отвертеться. Поверь мне, я пытался.

Конечно, Эго называет Монику Рид деткой. Она может получить второй «Оскар» за выходящий на экраны фильм «Аферистка», где действие разворачивается в монастыре, монахини которого организовали нелегальный завод по производству джина. Я слышала, что специально для этой роли Моника в совершенстве освоила итальянский.

Я робко улыбнулась диве.

Она оглядела меня с ног до головы.

– Все в порядке, Эз, я тебе верю. Это явно по работе, – крикнула она ему в ответ.

Ой. Пожалуй, они подходят друг другу лучше, чем мне казалось.

– Тогда ты мне поверишь, когда я скажу, что ассистентка моего агента – настоящая заноза в заднице, – сказал Эго из коридора. Он что-то громко искал. – Она написала мне об этой встрече по элек-тронке в пятницу, когда мы были в клубе. Если у нее когда-нибудь появится своя жизнь, я тоже смогу наслаждаться своей. – В поле зрения возникла взъерошенная белокурая шевелюра Эго. Он протянул Монике связку ключей. – О, привет, Эми.

Ему было абсолютно плевать, что я все слышала, – вероятно, потому, что эти слова предназначались мне.

Одеваясь на деловую встречу, Эго решил, что пижамных штанов будет достаточно. Если сердце у меня и екнуло при виде его мускулистой груди, безупречных очертаний и нелепой фотомодельной привлекательности, я простила себя за это. Может, он и придурок, но определенно симпатичный.

– Эви, – поправила я с опозданием на несколько секунд. А затем, просто чтобы окончательно удостовериться, что у меня не осталось чувства собственного достоинства, добавила: – И в пятницу я тоже была в клубе.

Ну что за идиотка!

Эго обнял Монику за плечи. Передо мной стояли два до нелепости красивых создания, немало украсившие мир своим присутствием в нем. А я в своем хорошеньком платьице в стиле пятидесятых, сшитом мамой, остро чувствовала, что я к этому миру отнюдь не принадлежу.

– Между прочим, у вас течет, – сообщила Моника, поправляя на плече свою «биркин».

Я опустила взгляд. Кофе пролился в картонную подставку и капал мне на «мартинсы».

– Блин, – ляпнула я. Очень профессионально, Эви. – Простите.

Эго явно забавлялся.

– По крайней мере, будут чистые, – заметила Моника. Потом, отвернувшись от меня, притянула к себе Эзру и поцеловала его так, что монахиня, которую она играла, была бы совершенно скандализирована. Она подкрасила губы, надела большие солнцезащитные очки и спустилась по ступенькам.

– Я кину тебе сообщение, – крикнул ей вслед Эго.

Моника в ответ помахала рукой.

Теперь он с раздражением воззрился на меня.

– Чего надо?

Я сдержала улыбку.

– Мы же договорились о встрече.

– Где Монти?

В письме я ясно дала понять, что приду сама.

– Здесь только я. И у меня есть кофе. – Я показала подставку со стаканчиками. – Можно войти? Я купила кексы.

Эго несколько секунд молчал, потом его брови взметнулись.

– Терпеть не могу кексы.

Я продолжала улыбаться, хотя в душе слегка приуныла.

Эго кивнул на кофе.

– Там есть тройной соевый латте без кофеина?

– Конечно.

– Тогда заходи.

Хозяин развернулся и ушел в дом, предоставив мне самостоятельно следовать за ним. Правильно, Эви. Возьми себя в руки. Ты справишься. От этого зависит твоя работа. А возможно, и повышение.

Если я заставлю Эго подписать бумаги, а главное, согласиться вовремя закончить сценарий, возможно, я наконец – наконец-то! – стану агентом. Я смогу расширить сферу деятельности агентства и начну приглашать не только белых сценаристов-мужчин, но и… да кого угодно. Вообще-то мне давно хотелось работать с женщинами. Мы больше не будем складывать все яйца в одну корзину с надписью «Эго». Если можно так выразиться.

В глянцевой черной кухне я, стараясь избегать взглядом многократного отражения моего лица в зеркальных плитках, протянула Эго кофе и выбросила картонную подставку в мусорное ведро.

Эго сделал глоток и поморщился.

– Гадость.

– Это твой, без кофеина.

Я выудила из сумки пакет с кексами и подошла, чтобы поделиться. Но Эго выхватил у меня кекс прежде, чем я успела положить его на сверкающий черный мрамор столешницы.

– Эй! – Он брезгливо отвел руку с кексом от своей скульптурной груди, словно боялся заразиться его калориями. Потом откинул крышку мусорного ведра и выбросил туда кекс. – В этом доме глютену не место.

Я проглотила большой кусок, который только что откусила, и Эго воззрился на меня с отвращением, за которым, как я догадывалась, скрывалась отчаянная тоска по углеводам.

– Твой новый дом просто загляденье, – проговорила я, чтобы нарушить молчание.

Эго пожал плечами и отвел взгляд.

– Его отделывала та же дизайнер, с которой работает Том.

Я хранила невозмутимый вид. Будь на месте Эзры Честера другой человек, я бы уточнила, кто такой Том. Но Эго мог иметь в виду только Тома Круза. Он посмотрел через мое левое плечо и отстранение сказал:

– Она понимает клиента с полуслова.

Я проследила за его взглядом и поняла, что он поймал свое отражение в зеркальной плитке.

– Надо думать.

С тех пор, как несколько лет назад Эзра получил «Оскар» за свой первый (и единственный) фильм, он жил между Лос-Анджелесом и Лондоном.

Я спрашивала себя, означает ли приобретение дома, что он вернулся в Лондон окончательно. Картонные коробки с вещами свидетельствовали, что это действительно так.

Эго с недовольной гримасой выплеснул кофе в раковину.

– Ну, и зачем Монти подослал тебя? – спросил сценарист, напоминая мне о том, что он меня ни в грош не ставит. За эти годы я приучила себя пропускать оскорбления Эго мимо ушей. Я усердно трудилась в агентстве. Монти все свое время без остатка посвящал Честеру, поэтому о других его клиентах заботилась я. И была вполне довольна этим. После расставания с моим парнем у меня все равно образовалась уйма времени, которое я могла уделять профессиональной деятельности. Друзья призывали меня поддерживать здоровый баланс между работой и личной жизнью, однако они не учитывали, что личная жизнь в основном состояла из пиццы навынос и «Нетфликса».

– Я пришла, чтобы обсудить твой сценарий для «Интрепид», – сказала я, чувствуя себя уже не столь ужасно из-за новостей, которые собиралась сообщить.

Эго повернулся ко мне спиной и включил кофеварку, которая словно была создана по образу и подобию дурацкого спортивного авто, припаркованного у дома прямо на тротуаре.

– Продюсерам, – я повысила голос, чтобы перекрыть шум кофеварки, – не терпится увидеть сценарий. Убедиться, что ты…

– А?

– Что ты…

– Не слышу!

– УСЕРДНО РАБОТАЛ НАД ТЕКСТОМ.

В это мгновение кофеварка смолкла, и мой вопль разнесся по кухне. Эго все еще стоял ко мне спиной, но плечи у него подергивались, будто от смеха. Он слегка повернул ко мне голову:

– Ты что-то сказала?

Он дождался, пока я открою рот, и в этот момент снова нажал кнопку. Кухню с шипением наполнил пар, и воздух сделался влажным. Кожа у меня на голове тут же начала зудеть. Моя рыжая шевелюра не выносит духоты. Она сразу разбухает, как маршмеллоу в горячем шоколаде.

Чтобы не сбиваться с мысли, я снова повысила голос.

– Они в последний раз продлили нам срок…

Который ты сорвал полгода назад.

– Это очень великодушно с их стороны…

Кофеварка затихла.

– У тебя есть три…

Агрегат снова взревел: для производства одной порции кофе без кофеина Эго использовал восемьсот пятьдесят лошадиных сил. Но вместо того, чтобы выпить его, он отставил чашку в сторону. Я раздраженно покосилась на нее.

Эго взял из буфета стакан. Стряхнув с рук крошки, я вытащила из сумки документы и подошла к нему.

– Тебе остается только подписать бумаги. Это обычное доп…

Ур-р-р-р! Теперь Эго наполнял стакан льдом из льдогенератора на холодильнике.

– Это дополнительное соглашение, в котором говорится, что ты обязуешься ПРЕДОСТАВИТЬ ЗАВЕРШЕННЫЙ СЦЕНАРИЙ ЧЕРЕЗ ТРИ МЕСЯЦА.

Полагаю, на сей раз Эго меня услышал. Прежде чем насыпать лед в блендер, он на секунду замер. Потом вернулся к холодильнику, открыл дверцу и, немного порывшись, неожиданно бросил мне какую-то вещь.

– Лови!

Я обнаружила у себя в руках пакет с авокадо – наверное, ничего более буржуазного со мной еще не случалось. Эго захлопнул дверцу холодильника своей накачанной задницей, потому что руки у него были нагружены разными фруктами и овощами, которые он быстренько отправил в блендер.