Текст книги "Полуночные укусы. Сборник рассказов из серии "Морганвилльские вампиры" (ЛП)"

Автор книги: Рэйчел Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

Снаружи воздух был резким и промозглым на моей коже, я прислонился к кирпичам и глубоко вздохнул, несколько раз, пока красный туман, который все еще затуманивал мое зрение, не начал проясняться. У моей реакции "дерись или убегай" была только одна установка, я начал понимать; это не было умно. Это было весело, но это не было умно.

Выбежала Ева, все еще в ее переднике. Она увидела меня, стоящего там и остановилась. – Эй! – выпалила она. – Ты в порядке?

– Прекрасно, – сказал я. – Он слишком слабый, чтобы сломать что-нибудь, кроме его собственной руки. Не переживай.

– Нет, я имею в виду – Боже, Шейн, ты просто… – Ева уставилась на меня на секунду, и я думал, что она собиралась сказать что-то, что заставит меня почувствовать себя чертовски хуже, но тогда она обвила меня руками и крепко обняла. – Ты только что сделал что-то абсолютно классное. Хорошее для тебя.

Ха.

Она ушла, прежде чем я смог объяснить, что это был не совсем мой выбор.

Классное? Девчонки странные. Нет ничего классного в том, чтобы получить по лицу от сосунка и уйти.

Но я думаю, сегодня я боролся с самим собой, и да поможет мне Бог, я был в выигрыше.

***

Вечером я должен был встретить Клэр из кампуса; ей действительно не нужна охрана, но мне нравилось думать иначе, и проводить время с ней всегда было плюсом. У меня было много чего, что я должен компенсировать, с Клэр; я лгал ей, и когда меня поглотила тьма бойцовского клуба, для нее я тоже стал тьмой. Она не заслужила этого, или любой из тех ужасных вещей, которые я сказал, или думал. Потребуется много усилий, чтобы вернуть все обратно, но я был полон решимости сделать это.

И как обычно, я не позволил бы чему-нибудь помешать мне, но когда я проходил мимо заброшенного дома на Фокс-стрит, второму с края, с выбитами окнами и старого, с облупившейся краской, я услышал что-то похожее на приглушенный, отчаянный плач. "Это кошка," – сказал я себе. Место было безжизненной развалиной, и двор был настолько заросшим, что просто добраться до входной двери, означало бы полноценное сафари, с колючими сорняками, возможно, со змеями и ядовитыми пауками, и кто-знает-чем-еще. Я действительно почувствовал бы себя чертовски глупо, если бы меня укусила змея, когда я собирался спасти кота, который даже не был в беде.

Но это действительно не похоже на кошку.

В Морганвилле, основным правилом выживания всегда было идти дальше, но я никогда не придерживался этой стратегии; это душераздирающе, наблюдать боль людей и ничего не делать, чтобы помочь. Голдман был прав, у меня был комплекс спасителя, но черт побери, в Морганвилле, люди иногда нуждаются в помощи.

Как, скорее всего, сейчас.

Я вздохнул и начал проталкиваться сквозь дебри по пояс к дому. Парадная дверь была заперта; я отсюда мог видеть, что замок был все еще не поврежден. Кто бы ни нашел туда дорогу, сделал это, по крайней мере с небольшой хитростью.

В окнах все еще торчало разбитое стекло, поэтому даже если кто-то еще прошел таким путем, я не собирался идти там – и мне не пришлось, потому что задняя дверь была широко раскрыта, совсем-не-манящий прямоугольник черноты.

Теперь я мог слышать возню, и плач был громче. Определенно он был приглушенным. Он доносился со второго этажа, и судя по тяжелым ударам, драка продолжалась.

Лестница скрипела и трещала, предупреждая кого-либо, кто уделял хоть малейшее внимание, что я шел туда, и я не был удивлен, когда девочка лет четырнадцати появилась на верхней ступеньке, задыхаясь и рыдая, и бросилась мимо меня в сторону выхода. Она выглядела относительно нормально; если была напугана.

Парни – двое из них – наверху лестницы не были намного старше ее. Шестнадцать, семнадцать, может быть. Местные ребята, но никто из них мне не приметился раньше.

Они были реально удивлены увидеть меня.

– Эй, – сказал я, и остановился там, где был, на полпути, блокируя путь вниз. – Вы не хотите объяснить, что только что произошло?

Один из них сделался храбрым. Не хороший вид для него. – Не твое дело, придурок, – сказал он, и бросил беглый взгляд на меня. – Мы ничего не делаем.

– Ты имеешь в виду сейчас, – сказал я. – Вот профессиональный совет, детки, когда плачут девочки, это из-за вас. – Сейчас я был зол, злее, чем когда меня ударил сосунок Билли. Это была бы бессмысленная драка. У этой, с другой стороны, был повод. – Вы знаете, кто я?

По меньшей мере у одного из них было немного здравого смысла, и он кивнул. – Коллинз, – сказал он, и потянул своего друга за руку. – Чувак, оставь это.

Друг не был настолько умен. – Ты не сможешь ничего доказать, – ответил он мне. Я пожал плечами.

– Ага, меня бы это действительно могло волновать, если бы я был копом, но я не коп. Я просто парень, который много бесится. Предлагаю сделку. Я собираюсь дать вам один шанс, пообещать мне, что вы перестанете быть полными кретинами. Сделайте это, и вы можете валить к чертям отсюда. – Мой голос похолодел для следующей части. – Если вы нарушите свое обещание, снова прикоснетесь к какой-нибудь девочке в этом городе, которая сама об этом не попросит, я оторву ваши болтающиеся отростки, вы меня поняли?

– Кто умер и сделал тебя Бэтменом, ублюдок? – спросил самый крупный.

– Давайте просто вспомним моего отца, – сказал я. – Потому что он бы уже оставил вас комнатной температуры на полу. Я более добрая, более мягкая версия. – Не совсем правда; у моего отца не было никакого морального предела. Если бы эти дураки были вампами, то он был бы тут как тут, но очередные человеческие идиоты? Он бы пожал плечами и ушел.

Хотя им этого знать не нужно.

– Чувак, давай уже просто пойдем! – сказал придурок поменьше, и не стал ждать, пока его друг блеснет умом; он поднял обе руки, сдаваясь и протиснулся мимо меня вниз по ступенькам. Когда он добрался до первого этажа, он побежал.

Оставшийся парень сунул руку в карман и щелкнул, открывая, довольно опасно выглядящим ножом. Я уважаю ножи. Это подняло его на уровень или два по моей шкале угрозы, хотя он еще даже не добрался до оранжевого сигнала. – Плохая идея, – сказал я ему, и начал подниматься к нему по лестнице. – Очень, очень плохая идея.

Он начал пятиться, явно напуганный; он думал, что только обладание ножом означало, что он выиграл. Я добрался до верхней ступеньки и рванул, отбив его руку с ножом в сторону, вывернул его, и поймал оружие, прежде чем оно ударилось об пол.

Тогда я положил руку ему на грудь, толкнул к стене, и показал нож. – Плохая идея, – повторил я, и загнал нож в стену рядом с его головой, достаточно близко, чтобы он мог почувствовать, как тот проскользнул мимо него. Он стал очень, очень бледным, и вся бойцовская спесь вышла из него, как будто я на самом деле ударил его ножом. – Тебе просто преподали урок. У тебя больше нет свободы действий, осел; ты добился частых встреч со мной. И мне должно понравится то, что я увижу, ты меня понял? Если хоть одна девочка заплачет, даже из-за грустного фильма, мы закончим это тем, что тебе действительно не покажется хорошим.

Я хотел треснуть маленькому ублюдку, но я этого не сделал.

Я просто смотрел на него несколько долгих секунд, потом вытащил нож, сложил его и положил в свой карман. Тогда я отпустил его. – Брысь, – сказал я. – У тебя есть десять секунды форы.

Он этим воспользовался.

Я сел на ступеньки, играя с ножом, который он оставил. Я не потерял самообладание, но я также применил насилие. Ничья.

Я не слышал его, но вдруг я понял, что кто-то был у подножия лестницы, смотря вверх в полумраке. Бледная кожа, вьющиеся растрепанные волосы, вышедшая из моды старая одежда. Маленькие очки, спущенные на нос.

Доктор Тео Голдман.

– Вы следили за мной? – спросил я. Я чувствовал себя на удивление спокойным.

– Да, – сказал он. – Мне было любопытно, как много усилий ты приложишь. Я приятно удивлен.

Я махнул рукой с ножом. – Итак, как это считается?

Он улыбнулся, совсем чуть-чуть. – Я действительно никогда не был сторонником поговорки, что ты должен подставлять другую щеку, – сказал он. – Против зла нужно бороться, или что это значит, если мы хорошие? Доброта не может быть слабостью, иначе она перестает быть хорошей. – Он пожал плечами. – Давай назовем это ничьей.

Я мог жить с этим. – Вы были правы, – сказал я. – Не должно быть постоянной борьбы, все время. Но я буду скучать по этому. По постоянной.

– О, – сказал он весело, – Я совершенно уверен, что будет много возможностей для тебя, удовлетворить свои желания. Это Морганвилль, в конце концов. Увидимся завтра.

Его уже не было, когда я моргнул. Я покачал головой и начал засовывать нож в карман.

– Оставь его, – донесся его голос. – Я доверяю тебе больше, когда ты не вооружен.

На этот раз я ухмыльнулся, и бросили нож сквозь щель в досках. Он был поглощен домом.

Еще не прошли двадцать четыре часа, но почему-то я чувствовал, что, пожалуй, смогу поступать так и дальше.

Наверно.

Автоматизация

Еще один рассказ из антологии, написанный для Покоренных: Паранормальные диверсии, под редакцией Мелиссы Марр и Келли Армстронг. Этот удивительный сборник стал результатом того, что Мелисса и Келли пригласили кучу своих друзей-авторов для тура, назвав его Умные Девчонки Гуляют, и это был огромный успех и веселье. Чтобы помочь финансировать тур (потому что мы разделили расходы), они собрали эту антологию, что также позволило нам отдать дань нашим читателям.

Этот самостоятельный рассказ происходит в конце серии, но до Дневных, и о том, о чем я всегда задумывалась… Есть торговые автоматы по продаже закусок, холодных напитков, даже горячих напитков. Почему у вампиров нет такого для крови?

Что ж, это пример, почему это не такая прекрасная идея, путем опыта Майкла. И весьма неожиданная милая маленькая история любви.

Забавный факт: я пристрастилась к безалкогольным напиткам в колледже (не кофе), и если не могла найти автомат с Доктором Пеппером, мой день становился таким же плохим, как у Майкла в этом рассказе. Занятия по физике без утешения сладкой содовой? Немыслимо!

В морганвилльском Банке Крови был новый торговый автомат. Чтобы брать, а не сдавать. Он выглядит как автомат с колой, только вместо ледяных алюминиевых банок были теплые, подписанные первая отрицательная и вторая и третья положительная – что-то для всех. На них даже был красивый логотип.

Моя девушка, Ева, и я стояли перед автоматом, дивясь странности и интересуясь многими вопросами: во-первых, какую фигню они говорят производителям банок о том, что потом в них будет? И второе, будет ли кровь отдавать алюминием? Это уже более медный вкус, как лизать пенни, но… будет ли от этого толк?

Здесь находились двенадцать вампиров, считая меня, и никто не собирался что-нибудь взять из блестящей новой машины. Зона выдачи была чистой, дельно устроенной и не очень милой. Большая длинная стойка с одной стороны с персоналом в белых халатах. Вы берете номер, вас зовут к стойке и дают вашу кровь. Вы можете взять ее на вынос или выпить здесь; здесь стояли столики как в кафе, но никто на самом деле не любил задерживаться здесь. Словно сидишь в кабинете доктора и хочешь побыстрее уйти.

Так что было странно, что все столики и стулья были заняты, и диваны, и кресла. И как вампиры стояли вокруг, наблюдая за машиной, словно ожидали, что она будет что-то делать. Или ожидали, что я буду что-то делать.

– Майкл? – сказала Ева, потому что я долгое время пялился на блестящий пластик машины передо мной. – Эээ, мы сделаем это или нет?

– Конечно, – сказал я, наконец оторвавшись от машины. – Думаю, мы должны.

Меня попросили – приказали на самом деле – возглавить эту новую инициативу Морганвилля, штат Техас. Морганвилль – если не сказать больше – необычный, даже для такого странного и многообразного места, как наш великий штат: небольшой, окруженный пустыней город посреди глуши, населенный как людьми, так и вампирами. Социальный эксперимент, хотя вампиры контролировали этот эксперимент. Насколько я знаю, мы единственный город в мире, где вампиры живут свободно… или вообще живут.

Сейчас я на стороне вампиров… не по своей воле. Мне девятнадцать, и, взглянув на вечность, это начинает выглядеть довольно одиноко, потому что люди, о которых я забочусь, которых люблю… не будут в ней со мной.

Так или иначе, эта машина подвела итог, как безлична вся эта вечная жизнь, и это не просто автомат, полный плазмы.

Я был поражен тем, что двенадцать вампиров сегодня пришли на презентацию; я думал, никто не придет, но в конце концов мы не так уж сильно отличались от людей: новинки привлекают нас, а дозатор крови был определенно новинкой. Никто точно не знал, что с ней делать, но они были очарованы и чувствовали неприязнь.

И ждали.

Ева подтолкнула меня и обеспокоенно посмотрела мне в лицо. Она была не намного ниже меня, но даже с ее громоздкими каблуками ее готических сапог она не была со мной на одном уровне глаз. У нее сегодня приглушенная расцветка: белый макияж, черная помада, немного других аксессуаров. Мы разные во многих отношениях; для начала, я не гот. Мне важно, чтобы было удобно, а не модно. И к счастью, она не против.

– Проведешь? – спросила она и похлопала меня по правой руке, в которой я держал блестящую новую пластиковую карту. Я посмотрел на нее, нахмурившись. Белый пластик с красной полосой, и мое имя напечатано внизу. Гласс, Майкл Дж. Мои даты рождения и смерти (или как это называется на вампирской стороне, "трансформация"). Карточки были новыми, как и автомат – выдали около двух недель назад. Много старых вампиров отказались от них. Я не мог понять почему, но я вырос в современном мире, где у вас должны быть лицензии и удостоверения личности и вы принимаете то, что вас сфотографируют, будут отслеживать и контролировать.

Или это принимали только люди, а я перенес это на себя.

Это просто чертов аппарат с колой. Почему все так странно?

– Так, – сказала Ева, отворачиваясь от меня к не-очень-гостеприимной аудитории, состоящей из ожидающих вампиров. – Это очень просто. Вы все получили карты, верно? Это ваши идентификационные карты, и на них есть определенное количество кредитов за месяц. Вы можете прийти сюда в любое время, провести картой и получить, ну, продукт. А теперь, Майкл Гласс продемонстрирует.

Ох, это был мой сигнал, сопровождаемый не очень легким ударом по руке.

Я протянул руку, скользнул картой, и засветились кнопки. Прозвучал веселый звук, и красный баннер проинформировал, что нужно сделать выбор. Я нажал кнопку – первая отрицательная моя любимая – и наблюдал, как банка съехала в миниатюрном элеваторе вниз, где она была вытолкнута, чтобы я мог ее взять.

Я взял банку и был немного удивлен, что она теплая, теплая как кожа Евы. Ну, конечно, она теплая; надписи на автомате гласили, что температура контролируется, но это просто означало, что поддерживается температура крови, а не кока-колы. Да. Это странно, но в каком-то смысле заманчиво.

Все по-прежнему смотрели на меня с почти одинаковыми выражениями отвращения и неприязни. Некоторые из них выглядели старше меня, некоторые даже моложе, но всем было по несколько веков, в то время как я совершенно новый… первый за последние десятилетия.

Следовательно, морская свинка – но главным образом потому, что я вырос в современную эпоху, с карт-ридерами, интернетом и едой из автоматов. Я доверял всем этим штукам, по крайней мере в теории.

А они их ненавидели.

Я нерешительно покатал баночку в своей руке в течение нескольких секунд, глядя на броский рисунок – вампирские клыки красиво обрамлены группой крови.

– Как думаешь, как им все сошло с рук, раз они сделали это? – спросил я Еву. – В смысле, разве никто не подумает, что это немного странно?

Она закатила глаза.

– Серьезно, Майкл, ты не заметил? Там, – то есть везде кроме Морганвилля, – это просто большая шутка. Может быть, они подумали, что это для фильма или сериала или новый энергетический напиток. Но они не думают об этом, как мы.

Я знал это, хотя как и Ева родился и вырос в Морганвилле. Мы оба выезжали из города один раз в нашей жизни, и мы сделали это вместе. Тем не менее, было действительно трудно понять, что для остального мира наши самые большие проблемы были просто… россказнями.

Учитывая Морганвилль, полный таинственности и опасности, выбраться отсюда – это не как в парк сходить. Хотя я хотел бы пойти на действительно большой концерт. Это было бы здорово.

Я все еще вращал банку, тянул время. Ева схватила ее, открыла и передала обратно.

– Пей до дна, – сказала она. – Ой, да ладно, просто попробуй.

Я многим ей обязан, потому что черный чокер на ее шее скрывал заживающие следы от укуса. Укусы вампира быстро закрываются и, как правило, без рубцов, но неловкий трехдневный период она будет носить шарфы и высокие воротники.

Это типичная Ева, она также надела тесную черную футболку с надписью черным на черном в готическом стиле "хорошие девушки не станут, а удивительные девушки – да".

Она увидела, что я смотрю на нее, и наши глаза встретились. Ее очень темные, почти черные, хотя если вы подойдете ближе и посмотрите, то сможете увидеть коричневые, золотые и зеленые крапинки. И я любил приближаться к ней, ее тепло, ее смех, гладкие горячие участки ее кожи…

Она подмигнула. В такие моменты как этот она знает, о чем я думаю, но как она однажды сказала мне, самодовольно, не сложно догадаться, о чем думает большинство парней.

Я улыбнулся в ответ и увидел, как расширились ее зрачки. Ей нравится, когда я улыбаюсь. Мне нравится, когда ей это нравится.

Даже не думая об этом, я поднес банку к губам и сделал большой глоток.

Неплохо. Я мог чувствовать алюминий, но кровь на вкус свежая, с горчинкой, наверно из-за консервантов. После того, как я начал пить, инстинкты взяли верх, и я почувствовал, как выдвинулись клыки. Это немного похоже, словно выскакивают суставы. Я глотал и глотал, и вдруг банка стала легкой и пустой, а я пошатнулся. Я обычно не пью столько крови за один раз, я не пьянчужка.

Я сдавил банку в мяч – вампирской силой – и бросил его через всю комнату в мусорное ведро, как в баскетболе. Он плавно опустился в узкую корзину.

– Выпендрежник, – сказала Ева.

Я чувствовал себя прекрасно. Серьезно, прекрасно. Мои клыки все еще выдвинуты, и когда я улыбнулся, они были видны, блестящие и очень острые.

Улыбка Евы немного дрогнула.

– Правда. Хватит выпендриваться.

Я закрыл глаза, получил контроль и почувствовал, как клыки медленно вернулись в десны.

– Лучше, – сказала она, беря меня за руку. – Теперь, когда ты полон плазмы, мы можем идти?

– Ага, – ответил я, и когда мы сделали два шага в сторону двери, я вернулся, достал из кармана карту и снова провел ею через ридер. Ева уставилась, моргая в замешательстве. Я выбрал еще первую отрицательную ("Эта кровь для вас!") и сунул теплую банку в карман куртки. – На потом, – сказал я.

– Хорошо, – Ева звучала сомнительно, но не брала это в голову. Она повернулась к толпе вампиров, смотрящих на нас. – Следующий?

Никто не торопится проводить своей картой, хотя один или двое размышляли об этом. Один парень нахмурился и сказал:

– Что бы ни случилось с органической едой, – и пошел к стойке, чтобы взять пакет со свежей кровью.

Что ж, я сделал то, что хотела от меня Амелия, так что если это не сработало, она не может винить в этом меня.

Но я чувствую себя прекрасно. Удивительно, консервированная была лучше, чем в пакетах. Почти лучше, чем когда Ева дала мне попробовать прямо из-под крана, если можно так сказать.

Я чувствовал, как они наблюдают за нами. Ева и я не были самой популярной парой в городе… люди и вампиры не сходятся. Мы были хищником и жертвой, и были довольно строгие границы. В кругах вампиров на меня смотрели, как на жалкого или извращенца. Я мог себе представить, каково на стороне Евы. В Морганвилле не много подражателей вампиров – большинство недоБаффи.

Наши отношения не простые, но они настоящие, и я буду держаться за них, пока могу.

– Что хочешь поделать? – спросила Ева, когда мы вышли в прохладное морганвилльское начало вечера.

– Гулять, – сказал я. – Для начала.

Я позволил ей выбрать, что будет после, и она мне так улыбнулась, что я понял, будет не сложно угадать.

Позже мне пришло в голову, что я чувствовал беспокойство, и становилось все хуже.

Мы бродили по Площади Основателя, которая является территорией вампиров; Ева могла приходить и уходить отсюда с или без меня, потому что у нее есть значок Основателя, а это высшая степень неприкасаемости, которую может получить человек с точки зрения охоты – по крайней мере вампирами, которые следуют правилам. Но было приятно гулять с ней. Ночью Морганвилль волшебный – яркие облака звезд на черном как смоль небе над головой, прохладный ветерок, по крайней мере в этой части города, все ведут себя наилучшим образом.

Вампиры любят гулять и бегать в одиночестве по темным тропам. Нас постоянно кто-нибудь обгоняет. Многие кивают. Некоторые останавливаются поздороваться. Некоторые – самые прогрессивные – даже здороваются с Евой, словно она для них настоящая личность.

У меня был порыв побегать, но Ева не сможет держать темп даже в практичных сапогах. Подавить это желание потребовало всю мою сосредоточенность, так что пока она говорила, я делал вид, что слушаю. Она рассказывала какую-то историю про Шейна и Клэр; оба наших человеческих соседа опять попали в неприятности, но на этот раз это было незначительно и смехотворно. Я был рад. Сейчас я не был готов спасать кого-то.

Впереди я увидел приближающуюся к нам пару. Женщина – несомненно Основатель Морганвилля, Амелия; только Амелия может так одеваться. Она была одета в белый жакет и юбку, и высокие каблуки. Если бы она стояла на месте, она бы выглядела как мраморная статуя, ее кожа лишь на несколько оттенков отличалась от одежды, ее волосы были того же цвета. Красивая, но ледяная и мрачная.

Прогуливающимся рядом с ней, заложив руки за спину, был Оливер. Он выглядел гораздо старше ее, но я не думаю, что он старше; она умерла молодой, он умер в конце среднего возраста, но они оба были очень старыми. Его длинные седые волосы собраны, он одет в черную кожаную куртку и темные брюки. Он хмурился, но эй, он всегда такой.

Странно видеть их вместе таким образом. Они, как правило, вежливые враги, иногда могут вгрызться друг другу в горло (буквально). Но не сегодня. Не здесь.

Амелия светилась в лунном свете, и когда она улыбалась, она не выглядела такой холодной. Она склонила голову к нам.

– Майкл. Ева. Спасибо за сегодняшнюю небольшую демонстрацию. Я очень признательна.

– Мадам, – сказал я и ответил на приветствие. Ева помахала рукой. Мы бы продолжили идти, но Амелия остановила, а Оливер преградил нам путь, так что мы остановились. Я сказал: – Надеюсь, вы наслаждаетесь прогулкой. Приятная ночь.

Неубедительно, но я не хотел болтать. Я хотел двигаться. На самом деле я не мог усидеть на месте и в нервном ритме барабанил пальцами по моей ноге. Я видел, как Оливер это заметил. Он стал еще более хмурым.

– Становится прохладно, – ответила Амелия. Как и Оливер, она оценивала мои дрожащие пальцы. – Я слышала, ты сегодня попробовал новую продукцию.

– Да, она хороша, – сказал я. – Я с собой еще взял. – Банка была тяжелой в моем кармане, и я думал об этом весь вечер. Я обнаружил, что обернул вокруг нее руку в кармане, но я удерживался, чтобы не потянуть за язычок. До сих пор. – Очень удобно. Подумайте о продаже по шесть штук.

– Ну, современная эпоха требует удобства, – Амелия пожала плечами. – Но мы посмотрим по продажам по одной штуке. Многие хотели доступ к банку крови в неурочные часы, так что автоматизация казалась наиболее логичным решением. Ты не против вкуса консервантов?

– Нет, это хорошая вещь, – ответил я. Я вспомнил, что сначала мне он не понравился, но теперь по некоторым причинам казалось, что воспоминание ошибочно – на самом деле было очень вкусно, но я не был к этому готов. – На вкус лучше, чем в пакетах. – Я чуть было не сказал и лучше, чем из вены, но Ева была тут, и это бы смутило ее по двум вопросам, а не одному. Во-первых, что я говорю людям, что она позволила мне укусить ее, и во-вторых, что ее кровь недостаточно хороша. Я едва вовремя остановился. – Кто-нибудь еще пробовал?

– Серьезно, Гласс, ты считаешь, что мы приступим к массовому производству без тестирования? – отрезал Оливер. – Она была опробована, проанализирована и проверена на летальный исход. Я не могу представить себе более скучный процесс. Два года, от концепции до фактической поставки. Половина вампиров Морганвилля были вовлечены в тесты.

– А ты пробовал? – спросил я его. – Попробуй. Она правда… – Я не знал, как закончить предложение, как только его начал. – Лютая, – сказал я наконец. Евино слово. Я не был уверен, что даже знал, что на самом деле имелось в виду, когда она использовала его, но казалось подходящим.

Очевидно, Оливер не понял, потому что он долго смотрел на меня взглядом, которым можно растопить бетон.

– Наша главная трудность в том, чтобы убедить старых вампиров использовать его, – сказал он. – Большинство из них не знакомы с понятием идентификационных карточек, еще меньше о кредитных картах, а машины приводят их в замешательство.

– Готова поспорить, – вмешалась Ева. – Среди клыкастиков мало кто пробовал колу.

– Мне нравится кола, – сказал я.

Амелия слегка улыбнулась.

– Как и мне, Майкл. Но я боюсь, что мы в меньшинстве. – Было что-то осмотрительное в ее глазах, небольшое беспокойство. – Ты хорошо себя чувствуешь?

– Прекрасно, – ответил я, наверное, слишком быстро. – Я прекрасно себя чувствую.

Оливер быстро переглянулся с ней и почти незаметно пожал плечами.

– Тогда мы пойдем, – сказал он. – Обсудим некоторые вопросы.

Нас отпустили, и я был счастлив схватить руку Евы и уйти, когда двое других направились в другую сторону. Оливер всегда беспокоил меня; отчасти из-за его злее-тебя отношение, и частично из-за того, что я не мог не вздрогнув вспомнить, как встретил его… как он пришел как милый, искренний парень и набросился на меня. Это случилось до того, как кто-либо в Морганвилле узнал, кто он или как опасен он может быть.

И он убил меня. Во всяком случае, частично; он не оставил мне выбора стать тем, чем я являюсь сейчас. Может, он думал об этом как о справедливой сделке.

Мне до сих пор так не кажется.

Волной адреналина меня захлестнул… охотничий инстинкт. Потребовалась секунда, чтобы понять, что внутри меня происходит сложная смесь: кипящая ненависть к Оливеру, куда больше, чем я чувствовал обычно; голод, хотя я не должен быть голоден вообще; и, наконец, наиболее тревожное, благодаря нашим сплетенным рукам я чувствовал устойчивый, соблазнительный пульс крови Евы.

Это был момент, который заставил меня дрожать и резко застыть, закрыв глаза, пока я пытался побороть эти непримиримые сильные желания. Я слышал, как Ева о чем-то меня спрашивает, но я закрылся от нее. Я закрылся от всего, концентрируясь на том, чтобы остаться собой, остаться Майклом, остаться человеком, по крайней мере сейчас.

В конечном счете я полез в карман и открыл алюминиевую банку первой отрицательной, на вкус как металл и мясо, успокаивая зверя, который пытался вырваться наружу. Я не мог позволить этому произойти, не здесь, не с Евой.

Вкус крови подавил его на мгновение, а затем он взревел еще сильнее, чем когда-либо.

Я бросил банку и услышал, как она соприкоснулась с тротуаром. Теплые руки Евы держали мое лицо, и ее голос был в ушах, но я не мог понять, что она говорит.

Когда я открыл глаза, все, что я видел, было красным с неопределенными размытыми силуэтами того, что не было жертвой. Ева, с другой стороны, горела ярким серебром.

Ева была целью, и я не мог устоять перед ней, не мог. Я должен был удовлетворить этот голод, и быстро.

Я ахнул и оттолкнул ее, и прежде, чем она могла бы сделать больше, чем встревоженно позвать меня по имени, я развернулся и побежал по темной, красной ночи.

Я не знал, куда направлялся, но пока я бежал, что-то взяло верх, направляя меня больше инстинктом, чем разумом. Когда я видел сияющие, теплые человеческие мишени в темноте, я избегал их; это было трудно, может быть, самое трудное, что я когда-либо делал, но мне удалось.

Я остановился в тени, не чувствуя усталости или одышки, только беспокойство и еще большую нервозность, чем когда-либо. Пробежка не выжгла ее; только сделала все хуже.

Я стоял перед морганвилльским Банком Крови. Перед входной дверью донорской части, и она была закрыта на ночь. Слава Богу, вокруг меня не было людей, для которых я был опасен.

Я повернулся и побежал по переулку, легко перепрыгивая через пустые коробки и мусорные баки и заходя с другой стороны. В отличие от передней части, здесь была активность – фигуры приходят и уходят, но ни одна из них не имела серебристое свечение, с которым я познакомился. Все вампиры, и ни один из них не обращал на меня внимание, пока я не подошел ближе, оттолкнул некоторых в сторону и направился в зону выдачи.

Торговый автомат стоял в центре комнаты. Несколько человек с сомнением изучали его, думая, пробовать или нет, но я и их тоже оттолкнул в сторону. Я провел картой; когда он не заработал, я провел снова и наугад нажал кнопки, когда они загорелись. Прошла вечность, прежде чем механизм заработал и банка была доставлена.

Открыть крышку казалось нереальным. Я пробил пальцами стенку и поднял банку, купаясь в хлынувшей жидкости. Она больше не ощущалась на вкус как металл. Тепло из банки, оно было словно жизнь. Жизнь, которую я мог держать в руках.

– Майкл, – сказал кто-то и положил руку мне на плечо. Я повернулся и ударил его, достаточно сильно, чтобы сломать шею человеку, но вампира это заставило просто отойти. Я снова схватил мою карточку и провел ею, но она скользила в моих пальцах, покрытая остатками из банки, вылившимися на меня. Я обтер ее о свои джинсы и попытался снова. Огни вспыхнули. Ничего не произошло. – Майкл, он больше не заработает. Ты истратил все сегодняшние кредиты.

Нет. Это не может быть правдой, не может, потому что натиск не ослаб, и я ощущал пустоту. Мне нужно больше. Я обязан найти еще.

Я толкнул другого вампира и ударил обеими руками по пластмассовой оболочке торгового автомата. Он как-то устоял, хотя в пластике образовались трещины. Я ударил снова, и снова, до тех пор, пока пластик не разломался. Я просунул руку, не обращая внимания на порезы, и схватил одну из теплых банок.

И в этот момент кто-то ударил меня сзади электрическим током, как тазер, только в пять раз сильнее, и следующее, что я знал, я валялся на полу с закрытой банкой четвертой отрицательной, откатившейся на ковер рядом со мной.

Я попытался схватить ее, но мои руки не двигались. Я все еще тянулся к ней на ощупь, когда они подняли меня и оттащили от зоны выдачи в стальную камеру где-то в задней части.