Текст книги "Наступление бури"
Автор книги: Рэйчел Кейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
«Ты можешь это сделать. Ты должна это сделать».
Мне доводилось проделывать подобное прежде. Это было нечто вроде трюка, каким Хранители забавляли друг друга от нечего делать. Я такие фокусы запросто проделывала и во сне.
Раньше.
Глубоко вдохнув и вложив в решающую попытку все силы, которые могла собрать, я встала над огнем.
Воздушная подушка ощущалась зыбкой и вязкой, как поверхность воды. Ничего похожего на плотную опору, какой ей следовало бы быть. И она была горячей. Можно сказать, да – жгучей. А мне как-то совсем не улыбалось расплавить кроссовки.
Я усилила давление уплотненных слоев воздуха под моими ногами, сводя их вместе. Этого нельзя было добиться, не добавив жару, но куда денешься…
Начался подъем. Медленный. Я открыла глаза, охнула, чувствуя, что энергия пламени уже вовсю поджаривает мои разнесчастные кроссовки, и сморгнула слезы:
«Держись!»
Подъем продолжался. Но как медленно! Проклятье, год назад я проделала бы все это за пять секунд.
Жаром теперь тянуло так, что кроссовки мои, сомневаться не приходилось, плавились. Я чуяла запах горелой резины. А может, и еще что-то, способное породить панику.
Это продолжалось мучительно долго, но небо приближалось. Вокруг меня колебались и провисали песчаные стены: похоже, попутно происходило разрушение всех связующих элементов конструкции. Если у меня не получится все как надо, если я не добуду подмогу, Кевин с Льюисом будут просто погребены…
Я осознавала, что задыхаюсь, отчасти от неослабевающего давления жара, отчасти от боли, быстро становившейся нестерпимой. Ощущение было такое, словно языки пламени уже лижут мне икры. А воздух вокруг меня ощущался рыхлым, как пудинг, что не на шутку угрожало падением с высоты семи футов, которые мне уже удалось одолеть, обратно вниз. Прямо в огонь.
Впившись зубами в нижнюю губу, я вскинула руки к небу и принялась охлаждать воздух вокруг меня. Увеличив расстояние между молекулами и замедлив их движение, можно понизить температуру не меньше чем на двадцать градусов. В норме нет ничего проще, это не более чем детская игра, но сейчас мне едва удалось это проделать, а когда все же удалось, я чувствовала, что от аневризмы меня отделяли лишь несколько секунд. Это уж не говоря о раскалывающейся голове и затрудненном дыхании. В глубине горла ощущался вкус крови.
Но поднималась я быстрее. Быстрее!
Посмотреть вниз мне не хватало смелости, ибо я знала, что у меня обожжены ноги. Боже мой, ощущение было такое, что корочка уже поджарилась, и сейчас тепловую обработку проходили мышцы, но будь это так, я бы ничего уже не чувствовала в связи с уничтожением нервных окончаний…
«Держись. Держись. Держись!»
Я цеплялась за образ мертвенно-бледного, истекающего кровью Кевина, пока вдруг мое лицо не поднялось над уровнем земли и я не оказалась снаружи. Подавшись из последних сил вперед, я перевалилась на твердую поверхность, покатилась по ней и катилась до тех пор, пока не влетела прямо в ошеломляюще холодную волну прибоя. Она обтекла меня, и я услышала шипение – это вода обмыла мои дымящиеся кроссовки.
Втянув на вдохе влагу, я закашлялась, чувствуя привкус соли и гнили, и уткнулась лицом в мокрый песок с огромным, интенсивным, как оргазм, облегчением.
– Ни хрена себе!
Сильные руки перекатили меня на спину: я заморгала, а когда смогла кое-как сфокусировать взгляд, разглядела над собой очертания лица Армандо Родригеса. В кои-то веки на этом лице читалось вполне определенное выражение – потрясение!
– Что это, черт возьми, такое?
Как будто я могла объяснить. Я откашлялась, и, освободив горло от соленого водяного кляпа, прохрипела:
– Там, внизу, в яме двое людей. Один тяжело ранен. Вызови помощь, быстро!
В руке он держал пушку, от которой сейчас толку не было. Убрав ее, детектив достал сотовый, набрал номер и стал вызывать спасателей.
– «Скорая» нужна, – добавила я. Он кивнул, продолжая говорить.
Я с трудом переместилась в сидячее положение и стащила с ног обгоревшие, оплавленные кроссовки. Ноги порозовели, размягчились, как после сауны, но, слава богу, в жаркое по-каджунски не превратились.
– Мы не можем ждать, – заявила я. – Найди веревку, одеяла, которые можно связать вместе, что-нибудь такое. Быстро!
Он заспешил по направлению к огням джипа, который трое юных отморозков угнали у несчастных родителей одного из них. Я подползла к дыре, которая явно продолжала расширяться, и склонилась над ней.
– Кевин! Подмога скоро прибудет.
Отклика не последовало. Я отодвинулась от ямы и огляделась. Родригес пропал без вести, и никого больше на темном ночном пляже видно не было. А время уходило.
– Позови Дэвида, – нашептывал мне на ухо вкрадчивый голос. – Позови! Ты уже приводила его в порядок, приведешь снова. Не мешкай!
Не так ли начиналось все и у Патрика с его превратившейся в ифрита возлюбленной? Одна уступка, другая, а в результате он стал убивать себе подобных для того, чтобы снова и снова дарить ей хоть малую толику жизни. И это продолжалось до тех пор, пока она соглашалась продолжать подобное существование, просто чтобы не разлучаться с ним.
Нет. Нет, нет и нет! Давид никогда бы на это не пошел.
– Рэйчел! – заорала я изо всех оставшихся сил. – Рэйчел, где тебя черти носят? Шевели задницей, дуй сюда – ты мне позарез нужна!
Берег осветила вспышка света, длинный белоголубой разряд, располосовавший небо, послав разветвления за горизонт.
Зрелищно.
Следующая гиперактиническая вспышка высветила выходившую из воды фигуру. Высокую, с превосходной осанкой, капли воды поблескивали на гладкой темной коже. Рэйчел была великолепна, как морская богиня, и глаза ее пылали, как два маленьких солнца. Вылетев на гребне волны на берег, она приземлилась на четвереньки, и тут я увидела, что во плоти она только до колен, а ниже – клубящийся туман. И выглядела она, при ближайшем рассмотрении, дерьмово – вся помятая, изможденная, заезженная, даже в крови. Кровь, конечно, в ее случае имела метафорическое значение. Она не была человеком, просто получила такую трепку, что не могла избавиться от ее следов и в физическом воплощении.
Судя по всему, Рэйчел вовсе не устранилась от помощи Льюису: скорее всего, она собиралась вернуться и с присущей ей театральностью выручить его в трудную минуту, но ее планы нарушила нешуточная схватка, скорее всего, не на жизнь, а на смерть.
Рэйчел, как и подобает джинну, обладала колоссальной мощью. Она проиграла бы в битве с Ашаном, Джонатаном или Дэвидом, но против любого другого противника вполне могла постоять за себя. Досталось ей, однако же, изрядно, и это заставляло предположить, что она снова сцепилась с Аш аном.
Если не с Джонатаном.
В любом случае новость была не из приятных. И не ко времени.
Я двинулась было к ней. Она подняла взгляд, и выражение ее лица заставило меня остановиться.
– Они идут, – промолвила Рэйчел. – Я не смогла их сдержать. Готовься.
– Кто?
Вопрос прозвучал запоздало: даже я, при всей своей нынешней слабости и слепоте, уже ощущала надвигающуюся угрозу: мощное, быстро приближавшееся, энергетическое возбуждение.
Спустя миг я увидела в темноте тени. Темные, но вполне различимые.
– Джоанн Болдуин, встать! – послышался голос. Судя по всему, человеческий. С огромным усилием и понятия не имея, получится ли у меня что-нибудь, я прибегла к Сверхвидению и насчитала по меньшей мере десять сгустков энергии, окружавших нас с Рэйчел. Хранители. Вот ведь дерьмо собачье: чтобы взять меня под стражу, Пол послал целый отряд. Похоже, всерьез думал, что окажу ожесточенное сопротивление.
– Ты им не нужна, – сказала, словно прочтя мои мысли, Рэйчел. – Они за ним. За Льюисом.
Черт побери, по большому счету, то была далеко не лучшая новость, какую мне доводилось слышать.
– Кто это там раскомандовался? – хрипло спросила я и попыталась встать.
Ох! Ох! Ох и ох! Я чуть не запрыгала от боли, но сейчас мне как раз требовалась неподвижность. Неподвижность, спокойствие и непроницаемая физиономия игрока в покер.
Над чьей-то ладонью вспыхнул яркий оранжевый шар, и в его свете я увидела знакомое лицо Ширл. Черные, небрежно подстриженные готские волосы, пирсинги в самых неподходящих местах, покрывающие голые руки татуировки. Радости от созерцания меня на ее физиономии было не больше, чем во время поездки на побережье с целью обвинить меня в убийстве с использованием погодной стихии.
– Что за чертовщина тут творится? – спросила я ее.
– Тебя не касается, – буркнула в ответ Ширл. – Ты больше не Хранитель, так что стой в сторонке и не вякай.
Рэйчел так и не поднялась на ноги, но подтянулась ко мне, припадая к земле. Угрожающе. Это она хорошо придумала. Судя по неуверенному виду Ширл, это сработало.
– По приказу Хранителей, я здесь, чтобы взять под стражу Льюиса Левандера Оруэлла. А у тебя и так под ногами почва зыбкая. И лучше тебе не нарываться и не давать нам дополнительный повод явиться еще и за тобой.
С учетом того, что я совсем недавно провалилась в песок, ее слова о «зыбкой почве» можно было бы счесть каламбуром. Но если так, Ширл стоило поработать над своим чувством юмора.
– Что-то я не врубаюсь, о чем ты вообще толкуешь, – сказала я. – Льюиса здесь нет. Двигайте дальше, ребята. Я тут, между прочим, с копом, а он малый раздражительный, если ты понимаешь, о чем я. Так что если нет желания оказаться за решеткой…
Она метнула в меня огненный шар, прямо как в бейсболе. Он просвистел у самого моего лица, улетел в океан и, столкнувшись с набегавшей волной, обратил ее гребень в пар.
– Я тут с тобой, сучка, шутки шутить не собираюсь, – прорычала Ширл. – У некоторых, может быть, другой подход, они с тобой правильно толковать не умеют, но у меня все просто. Или ты говоришь мне, где он, или, слово тебе даю, следующий шарик прожжет твое брюхо.
Да, похоже, план напугать ее до смерти сработал не так, как я надеялась.
– Я хочу поговорить с Мэрион, – заявила я, дивясь тому, как твердо звучит мой голос.
– Отклоняется. Мэрион занята.
Судя по тому, как это прозвучало, Мэрион, скорее всего, сидела под домашним арестом: слишком много спорила или просто отказалась выполнять приказ.
– Последний шанс! – рявкнула Ширл. – Или ты сдаешь нам Льюиса, или мы просто через тебя переступим.
– Раз так, дай мне поговорить с Полом.
Она зловеще усмехнулась.
– Нечего языком болтать. Пол тут ни при чем: мы находимся на передовой и имеем полное право обороняться всеми наличными средствами, не испрашивая разрешения.
– Против чего обороняться?
Тут Ширл, видать, вспомнила, что не настроена разговаривать, поскольку отвела руку назад и швырнула в меня сгусток плазмы. Я попыталась увернуться, но шар тоже изменил направление движения. Летел он не так быстро, как предыдущий, но это, несомненно, делалось намеренно. Она забавлялась. Сгусток плазмы метался вокруг, пресекая все мои увертки и налетая на меня так, что, шарахаясь и уклоняясь, я, и без того ослабленная, усталая, неуклюжая из-за боли в ногах, наконец потеряла равновесие и повалилась назад, на песок. Раскаленный шар снизился и завис в нескольких дюймах над моей вздымавшейся и опадавшей грудью. Жара было достаточно, чтобы причинить ожоги третьей степени и опалить лифчик.
Я впилась пальцами в песок, набирая его полные пригоршни в отчаянной попытке не поддаться порыву призвать Дэвида и погубить его ради спасения собственной жизни.
И тут Рэйчел с рычанием метнулась вперед и взмахом когтистой руки отшвырнула шар. Он полетел прямо в Ширл: она увернулась, но кого-то, судя по дикому воплю боли, им зацепило. Ширл пришлось обернуться, чтобы унять сотворенное ею пламя, Рэйчел схватила меня за руку.
– Беги! – рявкнула она. – Они тебя убьют. Других уже поубивали.
С этими словами она совершила грациозный, кошачий прыжок и обрушилась на Ширл. Та заорала, полыхнул огонь, яркое одеяние Рэйчел вспыхнуло.
Перевернувшись, я поползла к яме, чувствуя под коленями зыбкий песок. О господи, Льюис ослабевал. Тоннель рушился. Песок осыпался на них.
И я ничего не могла поделать!
Над головой снова сверкнула молния, и эта вспышка, отразившись от моря, выхватила из тьмы кольцо Хранителей, смыкавшихся вокруг Рэйчел и Ширл. Шансов на победу у Рэйчел не было: одна, в качестве вольного джинна, она не обладала мощью, достаточной, чтобы совладать со всей этой оравой.
– Эй! – послышался из-за пары песчаных дюн зычный голос. – Что там за чертовщина? А ну кончайте, ребята!
– На помощь! – заорала я. – На помощь!
Голос этого напыщенного малого, господи, как же я была счастлива его слышать, звучал крайне самонадеянно. Но немного встревоженно.
– Предупреждаю, я вызываю копов. Вам лучше убраться отсюда, пока еще есть возможность.
– Да, идиот, давай, вызывай копов! И «Скорую»! На помощь!
Я увидела бежавшего вдоль берега детектива Родригеса. На плече у него болталось что-то вроде веревки, но я нутром чуяла, что уже поздно. Уже слишком поздно.
Рэйчел и Ширл, объятые пламенем, катались по песку: огонь, кровь и ярость. Песок подо мной вдруг вздыбился, подняв меня на добрых пять футов, и я съехала с внезапно возникшей дюны.
Пещера рушилась, погребая под собой Льюиса.
– Нет! – закричала я, разрывая руками песок, хотя в этом не было никакого смысла. На раскопку ушли бы часы, и никто не смог бы прожить под завалом столько времени.
Мне оставалось лишь одно. Одно.
– Дэвид! – закричала я. – Дэвид, ты мне нужен!
Связующая нас нить туго натянулась, ожидая команды. Но мне требовалось набрать воздуха. Прошло одно драгоценное мгновение. Два.
– Дэвид…
Родригес резко остановился возле меня и бросил на песок веревку.
– Где яма?
– Ее засыпало, – выдохнула я. – Дэвид, вытащи их, вытащи оттуда Льюиса и Кевина…
Я ощутила, как из меня вытягиваются, выкачиваются остатки силы. Это было так мучительно, что я застонала и схватилась руками за живот. Возникло такое ощущение, будто у меня действительно вырывают внутренности, разматывают кишки и погружают в песок в качестве своего рода биологического спасательного троса.
Поняв, что со спасением запоздал, Родригес выхватил из скрытой под курткой кобуры свою пушку и повернулся к Хранителям, туда, где шла схватка.
– Полиция! – крикнул он. – Не двигаться!
Хранители, понимая, что поступить иначе значит выдать себя, подчинились. Рэйчел развеялась туманом, Ширл осталась, всхлипывая, валяться на песке. Она была жива, но вся избитая и в ожогах. Один из Хранителей опустился рядом с ней на колени и взял ее за руку, чтобы унять боль – вне всякого сомнения, Хранитель Земли. Я ощутила возбуждение эфира: он вливал в ее тело целительную силу.
Связь между мной и Дэвидом растягивалась, становясь все тоньше и тоньше. С трудом заставляя себя не кричать от боли, зажмурившись изо всех сил и прерывисто дыша, я хриплым шепотом выдавила:
– Дэвид, ты добрался до них?
Тонкая связующая нас нить загудела, передавая мощный, концентрированный эмоциональный импульс. Отчаянный посыл любви, словно направленный сквозь непроглядную толщу воды тонущей подводной лодкой.
А из песка наружу вдруг высунулась судорожно пытавшаяся за что-нибудь уцепиться рука. Я с беззвучным криком уцепилась за нее и потянула, чуть ли не разрывая мышцы.
Из песка появился Льюис: как только его лицо показалось над поверхностью, он резко вобрал в себя воздух, а потом зашелся в кашле, отхаркиваясь и сплевывая.
Льюис мертвой хваткой тащил за собой Кевина, и как только рука парнишки появилась на поверхности, я вцепилась в его запястье, помогая Льюису. Медленно, с натугой, но удалось вытащить сначала всю руку, потом над поверхностью показался изгиб плеча. Песок каскадом осыпался с головы Кевина, однако, в отличие от Льюиса, он не втянул в себя воздух, потому что он вообще не дышал. Выругавшись, я переместилась, ухватила его сзади под мышками и потянула, как портовый грузчик, напрягая каждый мускул своего тела. Наконец удалось полностью вытащить и его. На его рану плотно налип песок: кровь оттуда больше не лилась, но считать это хорошей новостью или, наоборот, наихудшей из всех возможных, я не знала.
Поскольку мертвецы, как известно, кровью не истекают.
Жаркая белая вспышка очередной молнии высветила неподвижное лицо Кевина. Глаза его были закрыты. И он определенно не дышал.
Совместными усилиями с Льюисом мы уложили паренька на спину. Я склонилась над ним, приложив ухо к его рту и носу, прислушалась.
Ничего. Ни слабейшего вздоха.
– Не вздумай тут мне умирать, ты, придурок! – прорычала я, пальцами открывая ему рот. Оттуда пахнуло нечистыми зубами и страхом. Припав к нему губами, я вдохнула в него воздух. Мистической силы во мне не осталось вовсе, наполнить его легкие кислородом с помощью усилия воли я не могла, так что оставалось надеяться лишь на простые человеческие методы вроде искусственного дыхания «рот в рот».
Я прижала ухо к его груди и уловила слабое, трепещущее сердцебиение. Снова вдохнула в него воздух. Подождала. Вдохнула. Подождала. Перед глазами вспыхивали звезды: как бы не вырубиться от напряжения.
Неожиданно его грудь содрогнулась под моей рукой, и он издал собственный вздох.
– Черт возьми! – прохрипел Льюис, и я увидела, что из раны на боку Кевина вновь стала быстрыми толчками вытекать кровь. Я прижала к ней ладони, Льюис наложил свои руки поверх моих, и я ощутила льющуюся каскадом энергию. Жаркую, жгучую, чистую, словно жидкое золото – но даже ее было недостаточно. Недостаточно, чтобы справиться с таким повреждением.
– Мне нужен еще один целитель! – крикнула я людям, стоявшим с поднятыми руками под прицелом Родригеса. – Кто-нибудь из вас, сюда! Быстрее!
Никто не двинулся. Никто!
Я в отчаянии подняла глаза и в свете очередной вспышки молнии увидела на их лицах нечто ужасное. Человек умирал, а недавним коллегам, товарищам, чья работа заключалась в том, чтобы оберегать человечество, не было до этого никакого дела.
Поблизости от меня из тьмы появились две фигуры. Длинное пальто Дэвида развевалось на океанском ветру, глаза сверкали. Лицо было бледным и напряженным, как будто сохранять свой облик ему удавалось лишь из последних сил, ценой величайших усилий. Рэйчел, избитая, в изорванной одежде, ковыляла рядом с ним, держась за его плечо.
– Помоги! – выдохнула я.
Дэвид упал на колени напротив меня, по ту сторону от неподвижного тела Кевина, и положил руку поверх моей. Кожа его была опаляюще горяча, так что я даже вздрогнула, глаза на долгое мгновение встретились с моими.
Он улыбнулся. Улыбка получилась чудовищно усталая, изможденная, полная невыразимой боли.
– Не забывай меня, – промолвил Дэвид. Я почувствовала искру, проскочившую через его руку в мою, в руку Льюиса. Все, что в нем осталось. Все, что он забрал у Ашана. Тончайший, точечный выброс энергии, вытянутый не из меня, а из тщательно оберегаемой сердцевины, делавшей джинна тем, кем он был.
Подобной той искре жизни, что он заронил в меня, нашему дитя, порожденному соединением наших сил.
В ночи раздался протестующий возглас Рэйчел: высокий, похожий на плачущий стон ангела.
Рана Кевина перестала кровоточить.
Дэвида перекорежило, он почернел, стремительно обращаясь в ифрита. Рэйчел в ужасе отпрянула, увидев, как жуткая, угловатая тень обернулась к ней, словно учуявший добычу лев. О сопротивлении не приходилось и помышлять, она была слишком слаба.
Но словно осознавая это – мог ли он это осознавать? – ифрит вдруг развернулся и устремился на едва различимого в темноте, пребывавшего в виде туманной тени джинна, принадлежавшего кому-то из Хранителей. Раздался панический крик: ифрит вцепился в добычу и начал кормиться. Рэйчел, чей смертный приговор неожиданно оказался отмененным, не теряя времени, исчезла.
Я осторожно подвигала рукой. Кровь больше не вытекала, хотя рука, конечно, была вся в ней вымазана. Рана выглядела ужасно, и на ее месте обещал образоваться устрашающего вида шрам, который будет порождать немало вопросов, но смерть Кевину уже не грозила.
По крайней мере, от этой раны.
Хранители на появление ифрита в самой их гуще никак не отреагировали, и я не сразу сообразила, что они его просто не видят. Только джинну, или, на худой конец, отставному джинну, вроде меня, было дано видеть, что происходит. Ифрит – Дэвид повалил джинна на песок и, глубоко вонзив в его грудь черные когти, вытягивал из него энергию и жизнь.
Я могла хотеть, чтобы это произошло, но не могла этого допустить. Не могла, если хотела спать по ночам.
– Дэвид, возвращайся в бутылку, – прошептала я, и он тут же истончился и развеялся черным туманом.
Луна проглянула сквозь облака, залив побережье серебристым светом.
– Ладно, спрошу еще раз: что это все, на хрен, значит?
Судя по словам и тону, детектив Родригес задавал этот вопрос уже не в первый раз. Я посмотрела на него, потом на Льюиса, который продолжал заниматься раной Кевина и только пожал плечами.
– Кто все эти люди?
– Держи их на мушке, если кто дернется, стреляй, – сказала я. – Это они пытались убить мальчишку.
Это ему, копу, было понятно.
– Могу я узнать, почему?
– Нет… не совсем. Слушай, я тебе расскажу. Только давай не сейчас, ладно?
Родригес переместился ближе к Кевину: у того выровнялось дыхание, лицо вновь стало обретать цвет. Я встала и поплелась к Хранителям, постепенно оправлявшимся от растерянности и смотревшим на меня, кто больше, кто меньше, с вызовом. Ширл так и лежала. Я взглянула на Хранителя Земли, врачевавшего ее раны. Он не был мне знаком, но выглядел респектабельно, прямо как из «списка пятисот» журнала «Форчун».
– Явитесь за ним снова, будете иметь дело со мной, – решительно заявила я. – Льюис и Кевин под моей защитой. И, честное слово, в следующий раз я не стану отзывать своего джинна. Если вам охота повоевать, пожалуйста. Я готова. Только заранее запаситесь гробами.
Он открыл было рот, но так и закрыл, ничего не сказав. Кивнул двоим своим спутникам, и те подняли Ширл и закрепили в пожарной переноске за плечами самого здоровенного из Хранителей.
– А с ним что? – спросил Хранитель Земли. Голос у него был красивый, с едва уловимым канадским акцентом, а один глаз чуточку косил, что придавало его лицу хитрое выражение. Он кивнул в сторону детектива Родригеса:
– А что с ним?
– Мы не можем оставлять свидетелей.
Я была ошарашена. Неужто он и вправду сказал такое?
Но ведь сказал. На самом деле.
– Только через мой труп! – заявила я. Вид у меня при этом, похоже, был крутой, потому что этот малый аж отступил на шаг.
– Зарубите себе на носу, придурки: Хранители не убивают людей.
Некоторые из них отводили глаза. Но не все, а я вдруг почуяла знакомую дрожь, пробежавшую вдоль хребта. Если я способна увидеть ифрита, не значит ли это, что увижу и Метки Демона? Обычным людям они не видны, но, обладая такой способностью, я могла бы проверить этих ребят и выяснить, не находится ли кто из них под воздействием сил зла. Правда, сомнительно, чтобы все эти ребята, хоть мужского пола, хоть женского, стали с готовностью обнажать передо мной по моей просьбе свою грудь.
Тем временем ко мне подошел Льюис. Он встал рядом, не промолвив ни слова, но, черт возьми, от него так и тянуло силой. Воздух вокруг него дрожал от жара. Он выглядел мрачным, вымотанным, загнанным, но не ослабленным. Ничуть.
И тут, совсем уж неожиданно, пришел в себя Кевин.
– Эй! – прохрипел он, с трудом выталкивая слова. – Если у вас будет драка с этими задницами, я тоже в теме.
Его слова сопровождались попыткой совершить театральный жест, ассоциируемый со злыми волшебниками, но в нынешнем состоянии он получился слабым и неловким.
– Ты лучше отдыхай, парень, – сказала я ему и снова обратилась к Хранителям: – А вы, ребята, чешите отсюда подобру-поздорову. Больше вам тут делать нечего.
Детектив Родригес подошел, встал по другую сторону от меня и передернул затвор. Звук получился громкий, хорошо различимый даже на фоне ревущего прибоя.
Они могли решить, что я не представляю собой серьезной угрозы. Решить, что не обладающий силой человек с пистолетом и вовсе не опасен, а уж о полумертвом Кевине говорить тем более не стоит. Но на ведущей к пляжу дороге уже мигали, отражаясь в небе, огни и завывали сирены машин.
Подтягивалась кавалерия, а желания вступать в полномасштабную битву, втягивая в нее официальных представителей обычного человеческого мира, у них не было.
– Мы еще увидимся, – сказал Хранитель Земли, удерживая мой взгляд.
– Рассчитываю на это.
Они повернулись, прямо как воинское подразделение, и удалились прочь, во тьму.
Воцарилась тишина, в которой отчетливее слышалось завывание сирен спешащих на место происшествия машин. Только сейчас я начала осознавать, как основательно досталось моим несчастным ногам – чувство было такое, будто мне пришлось протопать по угольям миль этак пять. Вдобавок у меня ныли колени и раскалывалась голова.
Мне просто кричать хотелось: мало того, что я вся была в крови, так еще Дэвид исчез, как будто его никогда не существовало. И я не думала, что на сей раз ему удастся вернуться.
Вот такая у меня, черт побери, вышла пробежка.
Ночь тоже выдалась еще та. Кевина доставили в пункт неотложной помощи, где диагностировали анемию и установили, что он – несмотря на усилия Льюиса и Дэвида – потерял почти четверть объема крови. Его положили под капельницу, и мы долго наблюдали, как донорская кровь вливалась в его вены. Родригес относительно подробностей происшествия не распространялся, прежде всего потому, что сам не больно-то понимал, что это за катавасия, и не мог объяснить произошедшее, а мы от комментариев воздерживались. Льюис держался рядом со мной, то ли нуждаясь в поддержке, то ли, напротив, чтобы иметь возможность оказать ее мне.
Кое-как нам удалось отделаться от представителей СМИ, готовивших репортажи о карстовых воронках на пляже и угрозе, которая таится в них для отдыхающих, в первую очередь детей… Но к тому времени, когда я добралась-таки до дома, мне стало окончательно ясно, что моя жизнь целиком и полностью вышла из-под контроля. Мало мне было всей этой идиотской ситуации с работой, так тут еще на мою бедную голову и Сара со своим возлюбленным, и Льюис с Кевином, и война между джиннами, и коп из Лас-Вегаса, который, правда, в итоге оказался классным малым. Ну а в завершение всего этого ноги мои болели черт знает как!
Родригес настоял на том, чтобы зайти и проверить квартиру. Имона с Сарой на виду не было, но дверь в ее спальню была закрыта. Соваться туда я, хм, не стала.
– Ладно, – сказала я, оглядев свою компанию. – Кевин, Льюис, а ну-ка садитесь, пока не свалились.
Льюис и сам уже садился, но все равно бросил на меня благодарный взгляд. Родригес стоял, прислонившись к двери, сложив руки на груди и хмуро глядя на меня. Кевина так напичкали болеутоляющими, что он должен был валиться с ног, однако, надо же, прошелся по комнате, подметая ковер драными черными краями своих джинсов и озирая обстановку. Ах да – я вспомнила о его величайшем уважении к личным границам. В этом отношении его не изменило даже прикосновение костлявой руки смерти.
Испустив болезненный вздох, я поместила ноги на видавший виды пуфик и позволила себе, впервые за долгие часы, чуточку расслабиться.
– Как я понимаю, у тебя нет на примете местечка, куда можно двинуть? – спросила я, обращаясь к Льюису. Он покачал головой. – Прекрасно. Остаешься здесь. Кевин, ты тоже. Э…
Детектив Родригес поднял брови.
– У меня есть крыша над головой.
Ага, конечно – отель «Белый Фургон».
– Спасибо, – промолвила я.
– За то, что отваливаю?
Он выглядел несколько удивленным.
– За то, что занимаешься тем, чем вовсе не обязан. Причем когда все происходящее выглядит полным бредом.
Он пожал плечами и холодно улыбнулся.
– Ну, я просто отложил некоторые вопросы на потом, вот и все. Но сейчас, честно скажу, предпочел бы выпить и попытаться об этом не думать.
– Хорошая мысль, – подхватил Льюис. – Я бы не отказался от пива.
Я поняла намек, отправилась на кухню, открыла две бутылки «Микелоб лайте» и принесла их в комнату вместе с кока-колой, которую вручила Кевину. За что получила негодующий взгляд.
– Ты несовершеннолетний, – заявила я. – И в любом случае слишком непредсказуем, чтобы тебя еще и пивом поить. Не говоря уж о категорической несовместимости болеутоляющих средств с алкоголем.
Возмущение в его взгляде не ослабло.
– Скажи спасибо, что я тебе смерти не желаю.
Он обошелся без этого, но колу свою так или иначе взял. Я протянула бутылку пива Родригесу, который принял ее без слов, и отправилась за бокалом белого вина: бутылку Сара поставила охлаждаться в холодильник.
– Итак, – сказала я, садясь на пол и скорбно созерцая свои розовые больные ноги, – давайте оценим ситуацию: насколько она хреновая?
Льюис отставил пивную бутылку, сглотнул, помолчал, обдумывая ответ, и сказал:
– Хреновее бывает, только когда хочешь курнуть, а от сигареты один огонек остался.
Родригес чуть не поперхнулся пивом: приятно было узнать, что у него есть чувство юмора. Однако у меня возникли вопросы.
– Почему эти ребята на вас напали? Нет, начнем лучше сначала. Кто они вообще такие?
– Хранители.
– Ну, это ясно. Но…
Льюис прижал холодную пивную бутылку ко лбу и бросил быстрый взгляд на Родригеса. Я пожала плечами.
– Да ладно, не дергайся. Я ему так и так все расскажу, раз уж он в это влип. Нечего ходить вокруг да около, тем паче что он старый партнер Квинна. Ему не помешает узнать правду.
– Всю правду?
– Да.
Льюис покачал головой, явно сомневаясь в моей правоте, но решил не спорить и вернулся к предмету разговора:
– У Хранителей произошел раскол. Я знал, что рано или поздно это произойдет: их организация такова, что в случае возникновения разногласий не обеспечивает самосохранения. Они разделились на фракции. Часть из них, обеспокоенные слухами о том, что джинны обратились против своих хозяев, запечатали бутылки и попрятали их в самые надежные и безопасные хранилища, которые могли найти. Ну а потом явились за мной.
– Какого черта им понадобилось от тебя?
– Им сообщили, что я веду крестовый поход за освобождение джиннов.
Я смерила его взглядом.
– Хм. А ты ведешь?
– Это отдельная тема.
Ох, ну и дела.
– Льюис….
– Брось это, Джо.
– Ладно, проехали, итак, ты проповедовал освобождение джиннов, джинны принялись убивать хозяев, и Хранители обвинили в этом тебя.
У меня это породило нехорошее ощущение.
– Случаем, не группировка Ашана стоит за всем этим?
– Ага.
– И сдается мне, некоторые из этих Хранителей могут…
– Носить Метку Демона? Догадка правдоподобная, особенно если учесть, как они сильны. Рэйчел пыталась отогнать их, прикрывая мою спину, но они словно волчья стая. Прятаться и убегать от них долго мне не удастся. Все это рано или поздно закончится бойней.
Судя по виду, его это явно угнетало.
