Текст книги "Не влюбляйся в рок-звезду (ЛП)"
Автор книги: Рейчел Хиггинсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
– Ривер? Я её знаю?
Я покачала головой.
– Она подруга из Канзас-Сити. Мы познакомились благодаря фотографии. Но она удивительная. Я её люблю.
– Мне бы хотелось с ней однажды познакомиться. Мне сложно представлять тебя здесь. И когда я это делаю, ты всегда одна.
Я не знала, обидеться мне или нет.
– Эм, спасибо?
Он засмеялся.
– Я не хотел тебя оскорбить. Просто, ты не самый общительный человек в мире. Когда Кэйд сказал мне, что ты не стала возвращаться в Сент-Луис, я был уверен, что тебе было суждено остаться одиночкой до конца своих дней.
– Хмм, вопреки всеобщему мнению, – прорычала я. – У меня есть здесь несколько друзей. И парень.
Улыбка сошла с его лица, и он резко кивнул.
– Всё верно. Очевидно, я недооценивал тебя.
– Очевидно.
Мы на какое-то время замолчали, задумавшись о моём недавнем признании и о том, как это было странно – не быть вместе.
– А третья работа? – продолжил он.
Мои щёки вспыхнули от стыда, но я подавила это чувство и мысленно дала себе подзатыльник за то, что я испытывала смущение.
– Я, хм, играю на пианино для "Macy’s" пару вечеров в неделю. Иногда днём в субботу.
Он опять прищурил глаза; снова надвигалась буря.
– В каком смысле играешь? Это разве не магазин?
– Ага, я играю… – я постучала пальцами по столу, – фоновую музыку. Ну, те фрагменты классики, которые ты слышишь, когда ходишь по магазину.
– Ты играешь классическую музыку в магазине?
Брр, тон его голоса сделался язвительным. Моя кожа горела от унижения, и у меня появилось желание постоять за себя.
– Да. Я играю классическую музыку в магазине. И это довольно неплохая подработка. Три часа несложной работы и сто баксов в кармане.
– Ты достойна лучшего.
Его слова были точно стрелы, направленные мне в сердце, готовые уничтожить его. Убить.
– Всё прекрасно, – сказала я сквозь сжатые зубы. – Я больше не профессиональный музыкант. Но мне всё ещё платят за мою игру и не давят на меня.
– Ты впустую растрачиваешь свой талант.
– Что, серьёзно? Потому что ты так сказал? Я буду честна с тобой, Кай. Никто больше не стучится ко мне в дверь, отчаянно желая послушать, как я играю для них на пианино. Всё это закончилось на "Брайт Трэджэди". И вообще-то, я больше не хочу делать такую музыку. Мне нравится играть мои любимые школьные произведения. Мне нравится, что никто не останавливается, чтобы послушать меня, оценить, попросить автограф. Конечно, это всё мелочи для кого-то вроде тебя, кто собирает стадионы и у кого миллиард подписчиков в Инстаграмме, но мне это нравится.
– Я просто не понимаю, почему ты так растрачиваешь свой талант. Ты достойна большего, чем магазин.
Я скрестила руки на груди и уставилась на него.
– Ты думаешь мне надо присоединиться к какой-нибудь группе? Или организовать свою собственную? Начать ездить в туры и каждый день давать концерты в разных городах, как вы? У меня для тебя новость: единственная причина, по которой я так долго терпела всю эту жизнь, это ты, – внутри меня всё клокотало, и слёзы норовили вот-вот потечь из глаз. – И остальные парни. Я никогда не хотела славы ради славы. Я не создана для этого дерьма.
Появилась официантка с нашей едой. Она поставила тарелки перед нами и предупредила меня, что моё блюдо очень горячее. Всё это время мы с Каем делали всё возможное, чтобы не смотреть друг на друга.
– Что-нибудь ещё хотите? – спросила она с улыбкой.
Кай ничего не сказал, но я почувствовала его обжигающий взгляд, когда он снова обратил на меня своё внимание.
– Больше ничего, – пробормотала я, чуть повысив голос, чтобы она смогла меня услышать. – Спасибо.
– Хорошо, подойду к вам через минуту.
Не успела она отойти, как Кай проткнул вилкой свой салат и снова заговорил:
– Я этого не говорил. Я просто считаю, что ты играешь на клавишах лучше, чем кто-либо, кого я встречал в своей жизни. Ты настоящий бриллиант. Я не могу поверить, что тебя устраивает… – он обвел жестом бар. – Это.
– Устраивает, – сказала я в свою защиту. – Мне нравится моя скромная жизнь здесь. Никто не беспокоит меня. Никто не пытается тайком сфотографировать меня, когда я не накрашенная покупаю продукты в магазине или беру кофе в "Старбаксе". Никто не знает, что я встречалась с солистом "Брайт Трэджэди". Никто не знает, кто я.
Его глаза сверкнули, когда он услышал моё последнее предложение.
– Теперь я тебе верю.
Я закинула ложку картофельного пюре в рот. Оно оказалось чересчур горячим и обожгло мне язык. Чёрт, оно прожгло мне язык. Но я была так зла на Кая, что не хотела показывать ему свою слабость, поэтому я проглотила его, и теперь всё моё горло, вероятно, покрылось волдырями.
Я схватила стакан с водой и начала жадно пить, молясь о том, что нанесённый ущерб был временным.
– Ты в порядке? – спросил он тихо с другого конца стола.
– Всё нормально.
Его вздох был полон сожаления.
– Послушай, я не хотел наезжать на тебя. Просто, я не знаю, ты меня удивила. Прости.
Я уставилась на своё пюре, подумывая снова положить в рот обжигающий кусок запеканки.
– Всё нормально.
– Кловер, – тихо сказал он.
Я отмахнулась.
– Я же сказала, что всё нормально.
– Кловер, – выпалил он, его голос звучал сердито и авторитарно. – Посмотри на меня, чёрт побери.
Что-то такое же горячее, как моё картофельное пюре, обожгло все мои внутренности, и заставило меня поднять подбородок. Он снова смог поймать мой взгляд.
– Что? – прошептала я, отчаянно пытаясь не растерять свой лицемерный гнев.
Вместо того чтобы сказать что-нибудь, он просто пристально смотрел на меня. Мы были словно в немом кино и общались теперь только при помощи таинственных знаков и загадочных взглядов. Боже, чего бы я только не отдала, чтобы прочитать мысли в его голове.
Наконец-то он сказал:
– Прости. Не знаю, зачем я всё это сказал.
Я проглотила огромный комок, стоявший в горле.
– Я тоже не знаю, зачем ты это сделал.
– Ты счастлива? – спросил он.
Его вопрос огорошил меня. Я была счастлива. Была.
До того, как он появился, я была счастлива. Я была самой счастливой.
Но Господи, почему я не могла ответить на его тупой вопрос прямо сейчас. Вместо этого, я сощурила глаза и задала ему свой вопрос:
– А ты?
Он сжал губы в тонкую линию, и они исчезли за его бородой, но я даже не понимала, что я сейчас затеяла. Это было похоже на соревнование, в конце которого мы должны были узнать, у кого лучше сложилась жизнь. И если это было так, то почему я не чувствовала, что он победил?
Я опустила вилку. Мой аппетит пропал.
– Это была ошибка.
– Кловер…
– Малачи, мы едва можем поддерживать разговор друг с другом. Я не знаю, почему я решила, что мы сможем написать вместе песню. Это была плохая идея.
Его ладони скользнули вперёд по столу, пальцы дрогнули. Я убрала руки, чтобы он не смог достать их. Он выругался себе под нос.
– Я здесь не для того, чтобы ссориться с тобой. Или унизить тебя. Я просто…
– Что? – я задержала дыхание и приготовилась услышать правду. – Зачем ты здесь?
Он молчал дольше, чем следовало, обдумывая ответ на мой вопрос. Пока я ждала ответа, сотни мыслей пронеслись у меня в голове. Я очень боялась позволить своему мозгу по-настоящему осознать то, что он собирался сказать. Незаконченное дело? Извинение? Доказательство того, что у него всё получилось? Месть?
Когда он, в конечном счете, заговорил, он не смотрел на меня. Вместо этого он сосредоточился на моих руках, которые теперь сжимали край нашего маленького стола.
– Из-за песни, Кловер. Я здесь из-за песни.
Я фыркнула, удивлённая и взбешённая.
– Ты это серьёзно?
– Я много лет хотел закончить её. Но без тебя это кажется мне неправильным.
– Я не уверена, что это вообще возможно, – честно сказала ему я. – Мы уже не те люди.
В моей голове тут же возникли непрошеные воспоминания. Мы лежим обнаженные в кровати, Кай пишет что-то у меня на спине ручкой из отеля. Мы смеёмся, а потом пытаемся вспомнить те строчки несколько часов спустя, когда мы уже покинули номер. Слова текста той песни слились воедино – но мне было слишком хорошо, чтобы думать об этом.
Эта песня называлась "Портленд" – в честь города, где мы её написали – она занимала первые строчки хит-парадов в течение шести недель.
Были и ещё воспоминания. Мы сидим с ним бок о бок за пианино и нажимаем на клавиши, смеясь над тем, как плохо у Кая получается играть на моём инструменте. Мы едем в автобусе, прижавшись спинами к вибрирующему изголовью кровати, он наигрывает новые мелодии на своей гитаре. Я также вспомнила день после его первой реабилитации. Мы нарушили правила больницы, чтобы завершить песню до дедлайна. Его красные, уставшие глаза обещают мне, что он попытается. У меня тогда так болело сердце, что я заставила Кэйда отвезти меня после в больницу, чтобы убедиться, что у меня не случился инфаркт.
Паническая атака – так мне тогда там сказали. Часто ли они у меня случались? После того дня – часто.
Песня "Лекарства и паника" стала очередным мега-хитом.
Нам дали за неё премию.
– Мы уже не те, – согласился Кай. – Слава Богу.
Я опять набралась смелости и встретила его взгляд, засунув эти хорошие, плохие, прекрасные и разбивающие сердце воспоминания туда, где им было и место.
– Сомневаюсь, что справлюсь. Прости.
– Подумай об этом, – сказал он умоляющим тоном. – Подумай о песне. Я напишу тебе после Миннеаполиса, и мы посмотрим, что у тебя получится.
– Ты, вероятно, только потратишь время.
На это раз, когда он наклонился вперёд, он схватил мою руку и удержал её в своей. Его большой палец прижался к нежной коже моей ладони. А тёплые, грубоваты пальцы крепко обхватили мои.
– Как будто этого достаточно, чтобы я остановился.
Я облизала неожиданно пересохшие губы, всё моё тело задрожало от его слов. Его взгляд опустился и проследил за тем, как мой язык прошёлся по нижней губе.
Боль.
В выражении его лица промелькнула боль.
Я встала, выдернув свою руку из его хватки. Я больше ни одной секунды не могла вынести здесь с ним. Сердце ускорилось у меня в груди, в ушах зашумело, а голова закружилась. Это было уже слишком.
Он был для меня слишком.
– Я подумаю, – пообещала я, схватив сумку и свитер.
– Ты уходишь? – сказал он требовательным тоном, столь же шокированный, как и я.
– Мне надо идти.
– Не беги от этого, Кловер.
Он имел в виду себя? Песню? Этот чёртов бар? Господи. Стараясь не смотреть ему в глаза, я отошла от стола.
– Мне надо идти.
– То же самое ты сказала и в прошлый раз.
Он решил сейчас напомнить мне об этом?
– Прости. Это… это для меня слишком.
– Тебе лучше привыкнуть к этому, Кэловей. Я никуда не уйду. Не в этот раз.
Я выбежала из бара. Побежала через площадь. Добежала до отеля, где я забрала свою машину у швейцара, одновременно прячась от Бреннана, который ходил взад-вперед в холле, точно сердитая гиена.
Я перестала бежать только тогда, когда смыла с себя эту ночь в душе, после чего глубоко зарылась в свои одеяла.
Малачи. Моё сердце отбивало неровный ритм, что странным образом отражалось на моём дыхании. Неужели я только что провела с ним вечер? А ещё ругалась, пререкалась и спорила с ним всё это время?
Неужели я думала, что я смогу его вынести?
Ведь я не смогла. Я не смогла вынести эту песню. Как и эту ночь. Как и его.
Было глупо думать, что пятилетнего перерыва хватит, чтобы стать достаточно сильной.
Я никогда не была достаточно сильной. Малачи всегда был моим надрывным концом.
И эта песня должна была уничтожить нас, так же как и пять лет назад, и превратить всё в одну сплошную яркую трагедию.
ГЛАВА 11
На следующий день я вошла в «Свежие Пионы» на двадцать минут раньше обычного. Я не спала. Вообще. И я не могла оставаться наедине с собой ни секунды дольше.
Тея стояла за рабочим столом, который занимал большую часть пространства за кассой, и украшала декоративную белую лейку ярко-розовыми маргаритками. Она удивлённо посмотрела на часы и сказала:
– Я думала, ты опоздаешь? Или ты говорила, что придёшь раньше, а я всё перепутала?
– Нет, я говорила, что задержусь. Я не могла уснуть.
Она нахмурилась, посмотрев на свою композицию, и поправила высоту цветов.
– Ты точно говорила, что собираешься не спать всю ночь и провести её с мужчиной. Надеюсь, поэтому ты и не спала.
Я бы посмеялась, если бы моя ночь закончилась как-то иначе, и я бы не сбежала от своего нехорошего бывшего парня и того ужасного, сбивающего с толку, разговора, который полностью опустошил меня.
– Всё было совсем не так. Я была не с Адамом.
Тея продолжила рассматривать цветы.
– Я так и думала.
Её прямота застала меня врасплох.
– Тея!
– Не пойми меня неправильно, детка, но Адам едва ли похож на мужчину, из-за которого женщина не будет спать всю ночь.
Я сощурила глаза, готовясь защищаться. Я ещё толком не успела переступить порог, а она уже оскорбляла моего парня. Типичная Тея, но, тем не менее, сейчас у меня не было на это настроения.
Почувствовав на себе мой свирепый взгляд, она махнула рукой.
– Я хочу сказать, что он относится к тому типу мужчин, которые укладывают тебя в кроватку не позже девяти, потому что у вас обоих с утра дела или что-то такое.
Я отвернулась от неё и засунула свою сумочку на полку под кассой.
– Это не значит, что до девяти вечера не происходит ничего сумасшедшего.
– О, мне ли не знать, – она засмеялась. – После операции мы с Энди давно уже перестали быть совами. Но это не значит, что мы не можем протестировать его новое бедро на прочность.
Я закрыла уши руками, хотя и не смогла сдержать смех.
– Не рановато ли для историй про то, как старички занимаются сексом?
– Вот теперь я точно знаю, что вчера тебе не повезло.
– Тея! – снова воскликнула я.
– Извини, – на этот раз тон её голоса действительно стал извиняющимся. – Ривер написала мне про группу и рок-звезду, и у меня разыгралась фантазия.
Ривер. Ну всё, это был последний раз, когда я делилась с ней секретами о своём прошлом.
Или знакомила своего босса с кем бы то ни было из тех, кого она могла очаровать и сделать своими друзьями.
– Не злись, – произнесла Тея умоляющим тоном. – Нам всем так хотелось бы знать кого-то известного. Она просто не могла об этом молчать. У неё было два варианта: либо рассказать мне, либо позвонить в "Энтертейнмент Тунайт"[3]3
Entertainment Tonight – американское развлекательное новостное шоу о жизни звёзд
[Закрыть]. Я сказала ей, что безопаснее всего рассказать мне.
– Вы обе хуже всех.
– Но ты же всё равно нас любишь?
Я сморщила нос, задумавшись. В конечном счете, я вздохнула и сдалась. Как она и предполагала.
– Наверное.
Она закончила украшать лейку маргаритками и отодвинула её от себя. Тея знала всё о правильном ракурсе. Она говорила, что вблизи всё смотрится хорошо, но очень важно отойти на некоторое расстояние и рассмотреть композицию под разными углами. А потом действовать по наитию.
Это была одна из причин, почему я так сильно её любила. Она была кладезем практических советов и приобретённой мудрости, смешанных с непринуждённостью и стремлением заниматься тем, что она хочет. Она была замужем за Энди уже сорок пять лет. И её короткий серебристый блонд был самой крутой стрижкой, что я когда-либо видела на женщине под семьдесят. Она стала мне бабушкой, которой у меня никогда не было, но которую мне всегда хотелось иметь.
Её любила даже моя мама.
– Я серьёзно, ты выглядишь ужасно, милая моя. Расскажи мне всё.
– То есть эти тёмные круги у меня под глазами не просто тень?
Она насмешливо фыркнула.
– О, дорогая, как бы нам всем хотелось, чтобы это было так.
Вот чего у Теи было не отнять, так это того, что она была дико честна со мной.
– Если быть до конца откровенной, всё прошло не очень хорошо. Первые три часа мы, по сути, тупо смотрели в стену. А потом сделали перерыв на обед, во время которого чуть не убили друг друга.
– Ты была не до конца откровенна, – поругала она меня. – Я хочу знать детали. Все детали.
Её маниакальный смех немного насторожил меня, но не он стал причиной того, почему я не могла заставить себя выложить ей всё подчистую. Я долгое время росла с сильной потребностью защищать Кая. Ещё будучи ребенком, я хранила все его секреты. И с возрастом они становились всё серьёзнее и всё непристойнее, но я всё равно оставалась закрытой коробкой, когда дело касалось его.
Но сейчас – в особенности сейчас – когда в его жизни не осталось для меня места, я испытывала ещё большее желание защитить его.
К тому же я не могла объяснить ни одно из событий прошлой ночи. Я знала лишь одно – всё это случилось. И мне не хотелось, чтобы другие люди пытались объяснить мне всё это.
Даже те, которых я любила.
Я облокотилась руками о стол, подперев рукой подбородок, и выдержала её взгляд, не чувствуя раскаяния.
– Никаких подробностей не будет. Прости. Что же до всего остального, думаю, я просто разочарована. Всё это время я думала, что мы сможем нормально разговаривать. И два дня назад идея того, что мы будем мирно работать вместе, не казалась мне безумием. Теперь я точно знаю, я сумасшедшая. Я сумасшедшая, потому что считала, что мы с Малачи сможем нормально поговорить, не взбесив друг друга. Я сумасшедшая, потому что думала, что смогу снова начать сочинять песни после стольких лет. И я просто супер-сумасшедшая, потому что сбежала. Опять.
– О, Кловер, не будь так строга к себе.
Она подошла ко мне и обняла. Я прильнула к ней, приняв всю ту материнскую любовь, которую могла от неё получить.
Мои родители жили не особо далеко отсюда, но виделась я с ними не каждый день. Иногда девушке надо, чтобы её просто обняла мама. И когда мамы не было рядом, Тея вполне могла сойти за неё.
– Ты вовсе не сумасшедшая. Ты сбита с толку. И ты знаменита. А знаменитые люди всё время совершают обескураживающие поступки, – она отстранилась и подмигнула мне.
Она всегда могла рассмешить меня.
– Я больше не знаменита. Я нормальная. Я нормальный человек, сбитый с толку.
– Дорогая, не знаю, что ты там себе насочиняла за эти несколько лет, но ты ненормальный человек, Кловер. Ты творческая и чувствительная натура, ты видишь мир в другом свете, в отличие от других людей. Ты предпочитаешь любить самые невероятные вещи. Ты заботишься о них и делаешь прекрасными. Нет, девочка. Может быть, ты больше и не знаменитость, но ты и не нормальная, – она сделала паузу, и как только я уже собралась обидеться на неё, она нежно улыбнулась и добавила. – И это чудесно.
Я глубоко вздохнула, ощутив этот вздох всем своим телом.
– Ну, вся эта ненормальность мешает мне.
– Ты говорила об этом с Адамом?
Я старалась не смотреть ей в глаза. Тея не любила Адама. Она считала его скучным. И слишком ванильным для меня.
Но она едва его знала. Он всего лишь несколько раз заходил в магазин в свой обеденный перерыв. Ну, хорошо, в первый раз, когда он навестил меня здесь, он принёс цветы. В цветочный магазин.
Честно говоря, я знала, что она злилась на него ещё со времён того инцидента. Но она ошибалась на его счёт.
Тогда он просто нервничал. А вообще он был внимательным.
И он был нормальным, и именно это мне в нём нравилось.
– Я ещё не видела Адама, – сказала я ей. – Я скажу ему.
«Может быть».
– Всё это случилось буквально только что.
– А он не переживает из-за того, что ты проводишь время со своим невероятно красивым бывшим? Энди запер бы меня в подвале, если бы узнал, что другой мужчина, которого я когда-то любила, хочет проводить со мной столько времени.
– Мы едва ли провели вместе много времени, – сказала я, закатив глаза. – И его менеджер всё время был там.
Правда, мы потом сбежали на обед.
О, Боже. Это убьёт Адама.
– Так почему ты тогда в замешательстве, детка? Ты думала, что будет легко? Ты спала с этим мужчиной. Ты говорила ему, что любишь его. Ты ценила его больше, чем всех остальных. Ты думала, что вы превратитесь в хороших друзей?
– Нет, это не так, – снова вздохнула я, поразмыслив над её словами. – Я не считала, что будет легко. Но я думала, что будет легче.
Она пожала плечами, словно это был сущий пустяк.
– И что? Теперь ты знаешь, что легко не будет. Но то, что это сложно, не значит, что это плохо. Хорошие вещи всегда тяжело даются. Достойные цели довольно сложно достигнуть. Ты так отчаянно пыталась не быть знаменитой, чтобы облегчить себе жизнь. Но ты не можешь жить такой жизнью, Кловер. Ты рождена для большего и лучшего, а не простой банальщины.
– А если у меня уже было это большее и лучшее? И теперь я хочу на пенсию?
Она нахмурилась, не оценив шутку, хотя я была предельно серьёзна. В мире было множество людей, преследовавших большие цели и идущих за прекрасными мечтами.
Но я там уже побывала. И теперь… я просто хотела, чтобы обо мне забыли.
По правде говоря, я любила выступать. Мне нравились стадионы ликующих фанатов и громкая музыка, которая сотрясала всё моё существо. Мне нравилось быть в дороге и посещать новые города – даже если всё, что мне удавалось увидеть – это концертная площадка. Я обожала сочинять музыку. Вероятно, больше, чем что-либо на планете. Но самым удивительным для меня было – проживать каждую секунду с этими парнями, будучи частью настоящей группы, и видеть, как наша самая большая мечта становилась реальностью.
Но я также знала, что мечты могут причинять боль. Ранить. И оставлять шрамы. Самая прекрасная жизнь, которую только можно было представить, могла очень быстро превратиться в ужаснейший ад.
– Ты слишком молода, чтобы уходить, – пожурила она меня. – И ты слишком молода, чтобы быть столь пресыщенной жизнью.
– Да, да, – проворчала я, отмахиваясь от неё.
Я завязала на талии фартук и исчезла в подсобке, решив поработать с заказами. Что вообще знала Тея? Она всю свою жизнь была влюблена в одного и того же мужчину.
Энди был хорошим человеком. Он пообещал ей, что будет заботиться о ней, и он делал это. Я знала, что их отношения не были похожи на нереальную сказку, и что у них были проблемы, как и у многих женатых пар. Но я видела их нормальную жизнь, их ссоры по поводу рабочих графиков и стирки, и то, как она покупала ему билеты на бейсбол в качестве сюрприза, а он каждые несколько месяцев возил её в отпуск на выходные. Я видела то, как он смотрит на неё, а она всё так же краснеет. И то, как они всегда говорили "Я люблю тебя", вешая трубку, и то, как он целовал её, когда она входила в комнату. И, по-моему, это было потрясающе.
Мне не хотелось большого романа с рок-звездой, о котором писали бы в газетах.
Я просто хотела чего-то нормального.
Простого.
Я хотела, чтобы моя любовь была такой сильной, чтобы я чувствовала её с каждым новым вдохом. И такой долгой, бесконечной и всепоглощающей, чтобы не было таких слов, способных описать её. Любовь, которая смогла бы излечить. Поддержать. И помочь мне.
Именно этого я и хотела.
И я собиралась добиться этой цели. Может быть, не с Адамом. Но уж точно не с Малачи.
Я провела два часа, согнувшись над столом, отрезая стебли цветов и составляя букеты, спина уже болела. Я положила телефон на заполненную вазами полку надо мной и подключила к нему наушники AirPods, чтобы послушать аудиокнигу во время работы.
Для этого мне пришлось напрячь шею, но оно того стоило, так как я провела всё это время за хорошей книгой и с сотней великолепных цветов. Хоть здесь и пахло как в ритуальном зале.
Самым сложным, что я когда-либо делала, оказалось, остановить книгу на моменте, когда Розель Сен-Сисмод[4]4
Розель Сен-Сисмод – главная героиня фантастического романа Эми Бартол «Рожденная второй» («Secondborn»)
[Закрыть] направлялась в Клуб «Фарэвэй». Ну, хорошо, не совсем так. И всё же, события в романе как раз начали принимать опасный поворот. Но на телефоне висела уже целая цепочка непрочитанных сообщений от Малачи, и я запереживала, что что-то случилось.
9:43 – Прости за вчера.
9:44 – Мне не следовало с тобой ругаться.
9:45 – Как и не следовало вспоминать прошлое.
9:46 – У меня никогда не получалось делать как лучше для тебя. Думаю, это не изменилось. Хотя я сам изменился.
9:47 – Это действительно так, Кловер. Я изменился.
9:48 – Но я не об этом. Я пишу насчёт песни. Я всё ещё считаю, что нам надо написать её. В ней столько потенциала. Проблема в том, что мы… по сути чужие. Мы не разговаривали сотню лет. Ты ничего про меня не знаешь. И у меня о тебе практически «ноль» информации. Поэтому я решил остаться в городе ещё на один вечер. Я встречу группу завтра утром. Но я подумал, что сегодня вечером мы могли бы снова встретиться. Поговорить. Займёмся чем угодно, только не написанием песни. И если мы снова узнаем друг друга, может быть, песня придет сама собой.
10:30 – Что думаешь?
10:31 – Попробуем устроить ужин номер 2.
10:32 – Я приеду к тебе домой.
10:33 – Будет весело…
Будет весело? Он что серьёзно?
Он фактически написал для меня целую книгу в форме текстовых сообщений. И я не знала, что с этим делать. Ужин у меня дома даже не подлежал обсуждению. Но и идти куда-либо с ним вдвоём я не собиралась.
Пока я держала в руках телефон, уставившись на его текстовые сообщения и подумывая сменить номер, телефон зазвонил у меня в руке. На экране высветился номер Кэйда.
Впервые в жизни, я захотела переключить Кэйда на голосовую почту. Это явно не было совпадением.
Но жутко любопытная часть меня не могла это так оставить. К тому же, Кэйд, вероятно, мог бы вразумить Кая ради меня.
– Алло?
– Ты не умерла, – ответил он, как ни в чём ни бывало. Его голос стал тише, когда он обратился к кому-то на том конце телефона. – Эй, народ, она не умерла. Отменяем поисково-спасательную операцию. Она в полном порядке.
– Откуда тебе знать, что я в полном порядке? – спросила я, приподняв брови, хотя он и не мог меня видеть.
– Честно говоря, если ты не в порядке, и лежишь сейчас где-нибудь в больнице, или подхватила что-то, что требует карантина, вроде жёлтой лихорадки или оспы, моя жизнь стала бы куда проще.
– Я и правда подхватила оспу. Как ты узнал?
Он вздохнул, и впервые с того момента, как мы виделись с ним в кафе, я забеспокоилась о том, как он со всем справляется. Может быть, эти туры не были такими уж классными, какими я их запомнила.
– Не обманывай меня, – проворчал он.
– Ты в порядке? Ты как будто устал.
– Я устал, – побормотал он. – Я не спал всю ночь, играя в FIFA[5]5
FIFA – серия компьютерных игр в жанре симулятора футбола
[Закрыть] с Малькольмом и Грэем. Эти ублюдки всё время выигрывали, и меня это взбесило.
Компьютерные игры. Вот теперь я вспомнила про все прелести жизни в автобусе.
Я не смогла сдержать улыбку.
– Ого, а вы знаете толк в тусовках.
Его хриплый смех был тёплым и сонным.
– Ну, вообще-то, алкоголь тоже был. Мы прикончили пару бутылок бурбона. Думаю, это считается.
Казалось, что он вот-вот уснёт прямо во время разговора со мной, поэтому было несложно поверить в то, что алкоголь имел место.
– То, что вы с Грэем и Малькольмом напиваетесь за игрой в компьютер, кажется мне ещё более печальным. Вам что по двенадцать?
– Малькольм, она думает, что мы лузеры! – крикнул он в телефон. – Я же говорил, что нам надо было играть в "Fortnite"[6]6
Fortnite – одна из популярных компьютерных сетевых игр, одной из особенностей которой являются танцующие герои.
[Закрыть]. Я мог бы поучиться танцевать.
Малькольм прокричал что-то в ответ, но его голос прозвучал слишком глухо, и я не смогла ничего разобрать.
– Зачем звонишь? Я на работе. И у меня нет времени на твои похмельные звонки.
Он усмехнулся моим словам.
– Кай попросил позвонить тебе и узнать, всё ли у тебя в порядке. Похоже, он вёл себя как настоящий придурок, раз обеспокоен тем, что ты можешь что-то с собой сделать.
Я подумала о той простыне текстовых сообщений, и почувствовала укол вины из-за того, что оставила Кая без ответа. Было очевидно, что он всерьёз переживал из-за того, как закончился наш импровизированный ужин.
– Я в порядке, – ответила я беззаботно. – Скажи Каю, чтобы он расслабился. Ничего ужасного не случилось.
– Я уже сказал ему об этом, – запротестовал Кэйд. – Но он как обычно не отстаёт. Поэтому вот. Ещё и Бреннан начал мне звонить, поэтому я теперь ему тоже должен.
– Бреннан хотел убедиться, что я в порядке?
– Нет, – Кэйд фыркнул. – Бреннан хочет посадить Кая на самолёт до Мэдисона, но тот не собирается никуда лететь, пока не убедится, что ты в порядке. Так что, пожалуйста, ради всего святого, позвони Каю и избавь нас от этих мучений.
– Кай хочет прийти сегодня ко мне домой на ужин. Не думаю, что он торопится попасть в Мэдисон.
– Это теперь так называется? Ужин? – после этого он беспардонно пропел. – Трах-тибидох-тибидох.
– Перестань дурачиться, – прорычала я ему в ответ. – Никуда он не придёт. Я просто говорю, что он хотел прийти.
– Ну, ты же поняла, о чём я! – радостно воскликнул он.
– Я вешаю трубку.
– Подожди, Кло!
– Что?
– А ты можешь разрешить ему?
– Кому и что разрешить?
– Каю прийти к тебе на ужин, – сказал Кэйд умоляющим голосом. – У нас была тяжёлая неделя. Ему нужен друг. И перерыв. И он… это… после встречи с тобой он сам не свой. Мы все переживаем за него. Может быть, ты смогла бы снова привести его в чувства?
– То есть вы только сейчас начали переживать за него?
– Сестрёнка…
Снова зависимость? Они переживали, что он снова сорвётся?
Вот дерьмо, почему я опять в это вляпалась? Он только недавно вернулся в мою жизнь, и я снова попала под его влияние.
Но в то же время, я понимала, что он чувствовал. После встречи с Каем после всех этих лет, я тоже была сама не своя. Я никоим образом не была алкоголиком, но определённо пила больше вина, чем обычно. Я пила алкоголь каждый раз, когда могла себе это позволить, потому что вся моя жизнь казалась мне чертовски нервной.
Кай переживал то же, что и я. Только он был наркоманом. Именно в такие моменты реабилитация была особенно сложной. Если ты привык тянуться к веществам, которые помогали забыться, тебе хотелось делать это всякий раз, когда ты что-либо чувствовал.
Я вздохнула, топнула ногой и разразилась вспышкой внутреннего гнева, после чего сказала Кэйду:
– А ты можешь тоже приехать? Я не хочу оставаться с ним наедине.
– Не доверяешь себе, когда он рядом? Я видел множество женщин, которые не могли оставаться одетыми рядом с ним. Это как синдром. Синдром внезапного исчезновения одежды.
Я не желала слышать ничего из того, что он говорил. Как бы мне хотелось, чтобы у него была кнопка выключения звука.
– Потому что мы всё время ругаемся, олух. И потому что я по тебе соскучилась.
– О. Я тоже по тебе соскучился, сестрёнка.
Я улыбнулась от настоящего обожания, перемешанного с некоторым количеством полнейшего расстройства. Было практически невозможно разговаривать с таким Кэйдом, но мне всё-таки надо было, чтобы он запрыгнул на следующий самолёт, летящий из Мэдисона, и провёл с нами вечер. Он мог вернуться с Бреннаном и Каем утром. Легче лёгкого.
– Так ты приедешь?
– Э, нет. Я не могу. Прости. Я занят, – он замолчал. – Кто-то должен победить Грэя. Он что-то обнаглел в последнее время. И если это буду не я, то кто?
– Я тебя ненавижу.
– Ты только что сказала, что любишь меня.
– Я всего лишь сказала, что соскучилась. От тебя никакой помощи!
– У тебя что нет других друзей? Пригласи их. Устрой вечеринку или что-то типа того.
