Текст книги "Не влюбляйся в рок-звезду (ЛП)"

Автор книги: Рейчел Хиггинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 17

«О, эта боль. О, эта боль. В душе. В груди. Она стара, но так свежа».

Малачи облокотился на моё плечо и наклонился вперёд, чтобы пометить что-то в лежащей перед нами нотной тетради. Потрёпанные листы бумаги были испещрены пометками и бледными надписями карандашом, которые мы не удосужились стереть до конца, в спешке записывая мысли, которые, буквально, вытекали из нас.

Признаться честно, сначала совместный процесс написания был трудным, но как только мы нашли нужный ритм, нас уже было не остановить.

– Как же хорошо, – пробормотал он, ещё сильнее прижавшись ко мне. Я ощущала его тепло везде.

– Надежда, – продолжила я, не зная, в какую сторону я направлялась, но и не в силах остановиться. – Надежда. В голове. На наших простынях. В несказанных словах.

Он сделал резкий вдох, и по моей спине пронеслась дрожь.

– Чёрт побери, Кловер.

Я улыбнулась, глядя на клавиши пианино, снова прогнав в голове эту часть песни, чтобы понять смогу ли я сыграть её правильно. Мои пальцы были неуклюжими, дыхание частым и неровным. Я этого не планировала; это просто произошло.

– Любовь, – начал напевать он, следуя за мелодией, которую я пыталась воссоздать. – Любовь. В душе моей. Она меня спасла. Став ещё сильней.

Мои пальцы замерли, остановившись на середине ноты, которую он ещё тянул. Казалось, что эти слова вырвались из самого его нутра. Они были саднящими, жёсткими и всё ещё кровоточили.

Он подхватил мелодию на своей гитаре, склонив голову над инструментом, словно молился.

– Я знаю… точно знаю я… что если мы позволим ей дышать, в прекрасные места нас отнесёт опять.

На крещендо его голос сорвался – но всего едва – когда к его словам присоединилась эмоция, вновь укравшая моё сердце.

– Ты радость. Моя радость… Позволь любить тебя сильнее, чем тогда. Позволь любить тебя сейчас… и навсегда, – он усмехнулся, а его талантливые пальцы продолжили перебирать струны. – Ну, или что-то в этом роде.

Мне потребовались все мои силы, чтобы сглотнуть. А потом ещё немного, чтобы прошептать:

– Ну, или что-то в этом роде.

Медленные аплодисменты испугали нас обоих. Из тени занавеса вышли два человека. Я резко втянула воздух и прислонилась к Каю, ударившись о его гитару.

Если честно, именно так мы всегда писали с ним песни, переплетаясь инструментами и конечностями. Я часто не могла дотянуться до некоторых нот на пианино, которые мне были нужны, потому что его тело мешало мне играть. Но было что-то такое в том, чтобы крепко прижаться к нему, пока мы сочиняли песню. В такие моменты все страхи и сомнения, сопровождающие этот процесс, стирались.

– Что-то новое? – задал вопрос мужчина в костюме.

Он не представился. Судя по всему, он довольно хорошо знал Кая, но я тут же почувствовала раздражение, потому что он прервал нереально плодотворную попытку сочинительства. Наша муза была ненадёжной стервой. И если она и появлялась, хотя бы на пару минут, мне не терпелось взять от неё по максимуму.

– Хм, привет, парни. Не ожидал увидеть вас сегодня, – пробормотал Малачи. Его голос прозвучал нервозно.

Он тут же стал раздражённым. Мне захотелось взять его за руку, сжать её и успокоить его. Но я этого не сделала.

– Рады тебя видеть, Кай, – другой мужчина, который напомнил мне змею, улыбнулся.

Специалисты из индустрии. Я тут же узнала их. Должно быть, это были те самые руководители нового лейбла. Я сразу же возненавидела их, чисто из принципа.

И хотя Кай был очень рад новому направлению развития, и в особенности тому, что он ушёл от "Мэнифолд", эти люди всё также принадлежали музыкальной индустрии. И всё же они периодически продавали свои души дьяволу, и долларовые счета для них были важнее человеческих жизней.

– Кто твоя партнёрша? – спросил Придурок № 1, осмотрев меня с ног до головы своими безумными глазами.

– Кловер Кэловей, – ответил Кай. – Ну, Кло Брэниф. Она должна быть вам знакома, если вы следили за нами во времена "Мэнифолд". В те годы мы обычно писали музыку вместе. Я подумал, что мы могли бы попробовать снова.

Почему его голос был таким робким? Дрожащим? Я хотела обхватить его руками за плечи, и пообещать ему, что эти нехорошие люди скоро уйдут.

– Конечно, – дружелюбно сказал Придурок № 2. – Так вот кто тот талант, что стоит за всеми вашими ранними песнями.

– Нет, – сразу же возразила я и кивнула головой в сторону моего напарника по банкетке. – Талант тут Кай. Просто раньше… мы работали вместе над несколькими проектами.

– Она скромничает, – засмеялся Кай, но его голос прозвучал натянуто и расстроено. – Она лучшая в том, что она делает.

Я хотела подметить, что больше этим не занималась, и что он не мог этого знать. Но вместо этого я улыбнулась и тихо пробормотала себе под нос:

– Спасибо.

– И что такого она делает? – спросил первый мужчина.

– Музыку, – уверенно ответил Кай.

Оба мужчины посмотрели на меня так, словно я не знала, что такое музыка. Решив не обращать на меня внимания, первый парень облокотился о пианино, и мне пришлось прикусить язык, чтобы не попросить его не размазывать по нему свою слизь.

– Надеюсь, это было не превью для нового альбома, – усмехнулся он.

Мне захотелось умереть. УМЕРЕТЬ. Все мои комплексы, которые у меня когда-либо были, усилились в десять раз под воздействием язвительного тона этого ублюдка. Эмоции, напоминающие все стадии горя, так быстро пронеслись внутри меня, что я едва могла различить их. Шок. Ярость. Желание оправдаться. Полнейшая депрессия. И наконец, принятие того, что, по сути, я была полным отстоем.

– Мы ещё в процессе, – легкомысленно рассмеялся Кай, и это полностью опустошило меня изнутри.

Моя ярость начала отступать, когда я поняла, о чём, вероятнее всего, предупреждал меня Бреннан. Не обращая никакого внимания на этих людей, я повернулась к Малачи и заметила, что он содрогнулся.

Его мрачный вид был до боли мне знаком. Он резко отодвинулся от меня, и создавшееся между нашими телами расстояние, не дававшее им соприкасаться, разрушило атмосферу лёгкости.

– Малачи? – прошептала я.

Он поднял глаза и одарил меня сдержанной улыбкой, которая породила во мне сильный страх.

– Но нам, вероятно, предстоит ещё много работать, – добавил он. – Мы просто подняли старую песню. Если она не зайдёт, ничего страшного.

У нас только что случился этот огромный, невероятный и кардинально меняющий всё прорыв, а эти придурки решили испортить нам праздник. Но когда я уже решила рассердиться и назло им продвинуть эту песню на вершину всех чартов, Малачи закрылся. Он просто выключился.

Через пару часов у него должно будет состояться шоу. Сейчас не время раскисать.

– Мне она нравится, – смело объявила я.

Второй парень заржал.

– Поздравляю.

Я не могла не усложнить ситуацию ещё больше и продолжила упрямо настаивать:

– И я думаю, что это идеальный звук для вашего нового альбома, Малачи. Это что-то абсолютно оригинальное, возвращающее к вашим корням, но также очень свежее и новое.

Второй парень взглядом бурил дырки в моей голове.

– О, ты так считаешь? Класс. Напомни, кто ты такая?

Я хотела ответить ему: "Твой худший кошмар". Но ответила следующее:

– Его партнёр по написанию песен. Вы хотели хит, поэтому он обратился к человеку, который может его предоставить.

Ничего из этого не было правдой, но я хотя бы надеялась заставить Кая улыбнуться. Вместо этого он равнодушно сидел рядом со мной, таращась в пустоту.

Неужели этого было достаточно? Пара негативных слов от Людей в Чёрном и его душа была разбита на куски? Что случилось за те пять лет, что меня не было?

Может быть, его выздоровление не было тем приятным и счастливым путешествием, каким я его себе представляла.

– Это не хит, – зарычал первый парень. Он постучал по пианино, вернув Кая в реальность. – Следуй первоначальному плану, Кай. Нам нужны записи, которые продаются. А не любительский проект с твоей старой тёлкой.

Прежде чем я успела перепрыгнуть через клавиатуру и убить этих ублюдков, Кай вскинул голову. Опасность, которую он теперь излучал, стала смертоносной.

– А вот это уже, мать твою, слишком, Крэйг, – он указал на них пальцем, угрожая. – Отвалите на хрен.

Крэйг снова засмеялся и поднял руки вверх, сдаваясь.

– Я просто прикалываюсь, приятель. Ничего такого не случилось, – наконец он встретился со мной взглядом. – Без обид. Мне нравится дразнить этого парня. Правда же, Рэндалл?

Рэндалл посмеялся над нашим напряжённым противостоянием.

– Он идиот, – затем он повернулся к своему партнёру и продолжил отыгрывать роль хорошего полицейского. – Ты такой идиот, Крэйг. Очевидно же, что Кай очень умный и сам всё понимает. Он так усердно работает над чем-то эпичным, так давай дадим ему пространство для творчества, – и, улыбнувшись невероятно хитрой и скользкой улыбкой, он добавил. – Только надо убедиться, что всё это будет продаваться. Хорошо?

– Да, конечно, – быстро согласился Кай. – Всё будет. Вам не о чем беспокоиться.

Я провела языком по зубам, решив, что ему следовало бы серьёзно обеспокоиться. Кай хоть и сидел рядом со мной, но, казалось, ускользал куда-то в совсем другое измерение. Его тело оставалось абсолютно недвижимым, и было похоже, что его душа обратилась в пыль, а эти два ублюдка были порывом ветра, который развеивал её во все стороны. Я почувствовала укол в груди, и не смогла отделаться от желания избавиться от них. Тон моего голоса сделался стальным, а воля окрепла, превратившись в гранит. Несомненно, именно об этом и предупреждал меня Бреннан. И неспроста.

– Если вы не против, мы бы хотели вернуться к… написанию этого хита, – моя улыбка источала яд. – Я уверена, что вы сами знаете, где выход.

Им это не понравилось. Тот, кого звали Крэйг, подался вперёд, с силой сжав крышку пианино своей мясистой рукой.

– Ты уверена, что мы сами знаем, где выход?

Другой парень, Рэндалл, обхватил рукой бицепс Крэйга и оттащил его назад. Я не боялась, что он причинит мне физический вред, но в их появлении было нечто зловещее, и мне это не понравилось. Они были из тех, кто любил издеваться над людьми. Прямо как в школе, когда тебя били за углом и воровали обеденные деньги. Только теперь у них было слишком много денег, и воровали они теперь души.

Я встречала этот тип людей, будучи в "Брайт Трэджэди". Переход из "Мэнифолд" в "Блэкстоун" должен был отчасти решить эту проблему. Но, похоже, от ублюдков было сложно отделаться. Они были повсюду.

Мы находились в самом центре пандемии ублюжества. Они заполонили мир. Проникли в каждый город, на каждое место работы. Мы не могли от них избавиться.

И вот они были здесь и пытались испортить удивительно прекрасный день своим ублюжеством.

Но только не в моё дежурство.

– Они хуже всех, – прошипела я, когда они снова исчезли в тени, из которой выползли.

Кай засмеялся, но его смех был нервным… пустым.

– Я не часто с ними сталкиваюсь. Но их продюсеры лучшие в индустрии. Ты знаешь Маркуса Джексона?

Я покачала головой.

– Он звукорежиссёр. Он, без шуток, лучший звукорежиссёр, с которым я когда-либо работал. Всё это стоит того пусть даже ради него одного.

Я резко схватила его за предплечье и сжала. Держась за его руку, я хотела украсть его у этого мира и спрятать в нормальной жизни.

– Разве что-нибудь вообще стоит того? Кай, они бы не распознали хорошую музыку, даже если бы им ткнули в нос ею.

Он снова засмеялся тем жутким смехом.

– Им нравится всё коммерческое. Я это понимаю. И они подписали со мной контракт, думая, что я создаю коммерческие вещи. Песни, которые выходили у нас в последнее время, и так уже несколько выбиваются из рамок их представлений.

– Значит, они недооценивают твой талант. Они тебя не заслуживают.

Он повернул ко мне голову, но старался не смотреть мне в глаза. Мы сидели очень близко. И находились в пространстве друг друга. Я вдохнула его запах. Его нога прижалась к моей. Моя рука всё ещё сжимала его предплечье. Сейчас мы были ближе, чем когда-либо за все эти годы.

Его голос прозвучал как надрывный шёпот:

– У тебя всегда было искажённое мнение обо мне.

Подчинившись какой-то невидимой связи между нами, которую никогда нельзя было порвать, независимо от того, как далеко мы были друг от друга, я наклонилась вперёд и прижалась лбом к его плечу.

– У меня всегда было о тебе правильное мнение. Когда-то я знала тебя лучше, чем кто-либо.

– Ты и сейчас меня знаешь, – прошептал он, и от его дыхания пряди волос, упавшие мне на лицо, разлетелись в разные стороны. – Ты видишь меня насквозь, Кловер. Как никто другой.

Я села и обхватила его шершавый и жёсткий подбородок обеими руками.

– Ты знаешь свою музыку, Малачи. Именно ты. Не они. Не позволяй им сломать тебя. Поверь в себя. Поверь в ту магию, которую ты создаёшь. Поверь, что ты сильнее, круче и умнее, чем те два козла, и каждый, кто попытается уничтожить твою красоту.

Его стон эхом прокатился по всему моему нутру, он был таким глубоким, таким надрывным. Гитара выскользнула из его рук и упала с грохотом на пол. Он заключил меня в свои объятия, прежде чем я успела подумать о последствиях.

Он резко прижал меня к груди, а я обхватила руками его шею и позволила ему держать меня так. Из моих глаз потекли слёзы, когда я почувствовала всю ту внутреннюю войну, которая шла внутри него и рвалась наружу через кожу, разрывая его изнутри.

Я не знала, о чём он думал. Или что собирался сделать, если проиграет эту битву. Страх за него перемешался с адреналином и беспокойством. Было так много всего, о чём я должна была сказать ему, напомнить ему. Его выздоровление. Все эти годы, что он не употреблял. Его здоровье и счастье, и всё, ради чего он так чертовски много работал.

Но в итоге, все, что я смогла сделать, это закрыть свой рот и просто позволить ему обнимать меня. Он и сам всё знал. Всё что ему было нужно сейчас, что нам обоим было нужно – это вот эта связь.

Как и всегда.

* * * 

– Пропустите их! – закричал Биш на охранников за сценой.

Ривер схватила меня за свободную руку, и мы начали протискиваться за Бишем сквозь давку. Парни из разогревающей группы, которая называлась "Тревен", или как-то так, стояли кучкой и курили за боковой дверью. Рэндалл, Крэйг и их команда держались в стороне, окружённые абсолютно пустым пространством.

В остальных же местах творился сущий хаос. Работники сцены с инструментами выстроились в линию и ждали момента, чтобы поменять на сцене гитары, ударные инструменты и всё, что было нужно парням. Люди бегали туда-сюда, подготавливая сцену, устанавливая свет и приводя в порядок то, что было сломано в этом древнем зале. Друзья и члены семей, у которых были пропуска на концерт, мешали им всем. И плюс ко всему этому, там была Талия, направляющая потоки людей.

– Я думала, ты предпочитаешь галёрку? – спросила я её, перекрикивая рёв музыки.

Она подняла указательный палец, набирая одновременно текст на телефоне, затем поднесла к губам рацию и рявкнула:

– С ними что-то не то. Следите за Каем, – она повернулась ко мне и с запозданием ответила мне. – Не подведи.

Всё моё нутро охватила паника.

– И как давно с ними что-то не то?

Она выглядела так же деспотично и устрашающе, как любой другой диктатор-тиран, когда гаркнула:

– Всё это время.

– Это нормально?

– С тех пор, как он не употребляет, такого не случалось.

Она повернулась ко мне спиной и умчалась, выпустив ещё больше пара.

Вот дерьмо.

Мы с Ривер снимали группу с балкона и из зала. Мы сделали уже около тысячи фотографий, и хотели переместиться за кулисы. Тогда это имело смысл. Но сейчас я не хотела здесь больше находиться.

Я даже не хотела больше находиться в Канаде.

Сегодня днём Кай обнимал меня в течение десяти минут. Я позволила ему. Я не могла оторваться от него, даже если бы хотела. В итоге он сделал это сам. После этого он закрылся, прервал нашу сочинительскую деятельность и исчез без следа.

Никто не мог найти его весь день. Мы с Ривер поужинали с группой. Он тоже должен был присоединиться к нам, но не появился. Затем около пяти, когда он так и не вернулся, начались взволнованные текстовые сообщения.

Они превратились в угрозы около семи вечера.

Потом люди начали запугивать меня. Как будто я имела отношению к тому, что делал Кай.

И когда в семь сорок пять мы с Кэйдом уже решили прокатиться по окрестностям и поискать его, он вернулся. Первая группа уже заканчивала своё выступление, а вторая разогревающая группа готовилась к выходу на сцену.

У него ещё было время. Но очень мало.

Я попыталась поговорить с ним, когда стилист атаковал его волосы и одежду, а аудиотехник надевал на него монитор и передатчик, но он ушёл в свои мысли. Он просто игнорировал меня.

Он пробормотал что-то типа "Поговорим позже", но даже не посмотрел на меня.

К тому моменту, как "Брайт Трэджэди" вышли на сцену, я была убеждена, что что-то было совсем не так. И это меня убивало.

Боже, и почему я позволила ему вернуться в мою жизнь? Мне надоело чувствовать это беспокойство, сжимающее сердце. Словно внизу моего живота кто-то проворачивал и проворачивал нож с зазубринами.

Был ли он всё ещё трезв? Или уже напился? Собирался ли он сделать что-то совершенно безумное, после чего он уже не смог бы восстановиться профессионально? Или психически?

Была ли его жизнь в опасности?

Весь концерт я снимала Кая, изучая его лицо через объектив. Я надеялась и молилась о том, чтобы с ним всё было в порядке.

Ривер же выполняла свою работу как настоящий профессионал. Она не задала ни единого вопроса с тех пор, как группа буквально разваливалась на части, пока не появился Кай. Она ни разу не спросила меня, что вообще происходило. Она и сейчас хранила молчание, когда что-то вот-вот могло случиться, и никто не знал, что делать, поэтому все просто находились рядом с Каем, так как они были ему нужны, и, не вмешиваясь, переживали весь этот концертный хаос.

Она прошла сквозь занавес и начала снимать, тогда как я только и могла, что наблюдать за тем, как Кай занимается саморазрушением. Неужели тогда это было столь же тяжело? Страх и внутренняя боль разрывали меня. Они разделили меня надвое и выпотрошили прямо здесь. На глазах у всех.

Его пальцы споткнулись, и звук его гитары разошёлся с мелодией, которую играли остальные члены группы. С того места, где я находилась, мне был виден только его профиль, но я была слишком парализована для того, чтобы сменить ракурс.

– Чёрт возьми, – засмеялся он своим непринуждённым смехом, заставив толпу тоже засмеяться. – Я забыл слова.

– Сукин сын, – прорычала Талия у меня за спиной.

Я сделала всё возможное, чтобы не рухнуть на колени. Мне хотелось рыдать из-за него. Рыдать из-за этой группы. Палочки Кэйда взмыли в воздух, и он снова начал отсчёт: "Раз, два, три". Группа снова принялась играть, и, в конце концов, Кай присоединился к ним. На этот раз он не забыл слова.

Если бы тут не было Ривер, я бы ушла. Не оглядываясь. Я не могла снова вынести это.

Вместо этого я развернулась, и мой взгляд упёрся не в кого-то, а в Бреннана. Он был в ужасе. Его глаза были такими широкими и белыми, какими я их никогда не видела. Его плечи, казалось, дрожали, хотя такого быть не могло.

Из уголка моего глаза вытекла слеза, и я решила, что это всего лишь пелена перед глазами. Меня трясло.

Заметив меня, стоящую там, он протиснулся вперёд и подошёл ко мне.

– Какого чёрта произошло? – спросил он требовательным тоном.

– Эти ублюдки, – сказала я, махнув рукой в сторону стаи волков, одетых в костюмы. – Они вывели его из равновесия.

– Я же сказал тебе защищать его от этого дерьма! – заорал на меня он, не заботясь о том, что его мог кто-то услышать. – Я предупредил тебя, мать твою!

– Что ты хотел, чтобы я сделала, Бреннан? Спрятала его? Заперла в комнате и выставила охрану перед дверью? Я просто здесь для того, чтобы… чтобы…

– Ты здесь ради него, Кловер! Пойми это уже, мать твою!

Моё упрямство было твердым, как камень. Я так сильно сжала зубы, что готова была к тому, что один из них треснет.

– Он меня не слушает! Он никогда меня не слушал!

Бреннан ткнул пальцем мне в лицо. Волны ярости ниспадали с него.

– Ты думаешь, он меня слушает? Ты единственная, кого он когда-либо слушал. Ты единственная, кто могла достучаться до него. Ты нужна ему сейчас. Не убегай от него снова, чёрт побери.

Он имел в виду сейчас? То есть в этот момент?

– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – эта фраза должна была прозвучать как обвинение, но вместо этого из меня вырвался возглас отчаяния.

Он указал на сцену, где музыка снова остановилась, и Кай уже начал разговаривать с толпой, извиняясь за то, что он не может собраться с мыслями.

– Помоги ему, – взмолился Бреннан. – Спаси его ради него самого.

Вот чёрт.

Я всунула ему в руки свой фотоаппарат и пожалела о том, что на мне не было надето ничего более милого, чем пара рваных узких джинсов, чёрная майка и накидка с цветочным принтом. У меня даже не было времени, чтобы поправить свою прическу и макияж.

– Достань мне микрофон, – прорычала я ему.

Развернувшись, я сделала успокаивающий вдох и зашагала на сцену. Несколько человек озвучили вопрос "Что она делает?", включая идиота Крэйга. Другой, по-настоящему испуганный голос, принадлежал Талии:

– Достаньте ей микрофон и клавиши, – взревел Бреннан.

Но я уже не услышала, послушался ли его кто-нибудь. Пока Кай неуклюже рассказывал какую-то историю, пытаясь словно увернуться от чего-то, я подошла к нему и обняла его рукой за талию.

На его лице отразилось полнейшее удивление, которое быстро сменилось улыбкой.

– Привет.

Я улыбнулась ему в ответ, заметив, что его глаза были ясными, и от него ничем не пахло. Он был трезв. По крайней мере, пока. Он просто ушёл в себя.

Поэтому я попыталась помочь ему собраться.

– Привет, – прошептала ему я.

– Что ты здесь делаешь?

Его взгляд был таким пристальным и глубоко сосредоточенным на мне, что я почувствовала, как у меня по спине пробежал холодок.

Зрители могли слышать только его, потому что у меня пока не было микрофона. Но по движению за спиной я поняла, что мне нашли клавиши и теперь устанавливали стойку для микрофона. Я наклонилась к микрофону Кая и сказала:

– Я подумала, что ты был бы не против сыграть что-нибудь из старенького.

Отсутствующее выражение его лица сменилось любопытством, и один из уголков его губ приподнялся в очаровательной улыбке.

– Ох, серьёзно? И что же у тебя на уме? – вспомнив о зрителях, он повернулся к ним и крепко прижал меня к себе. – Все помнят Кло Брэниф?

Толпа обезумела. Они приветственно захлопали и начали выкрикивать "Я тебя люблю" и "Где ты была?" В ответ на всплеск толпы мои щёки покраснели, и я неуклюже помахала слушателям.

– Она решила провести с нами этот выходной и, похоже, страдает от синдрома упущенной выгоды. Ей бы не помешало ваше внимание. Вы можете ей это устроить?

Толпа кричала всё сильнее и сильнее, пока мне не пришлось уткнуться лицом в Кая.

Вряд ли это могло сработать, если я так стеснялась выступать.

Он отошёл в сторону, чтобы я могла говорить в его микрофон.

– Скажи им, что ты хочешь, Кловер, – он отошёл совсем в сторону, хотя потом быстро подошёл обратно к микрофону и добавил. – Думаю, тебе понравится.

Я давно этого не делала, но я проскользнула к микрофону и сделала всё возможное, чтобы отвлечь толпу от назревающей катастрофы, свидетелем которой они могли бы стать за свои же, довольно неплохие, деньги.

– Привет всем.

Толпа снова возликовала.

Моя улыбка была такой широкой, что щёки начали болеть. И как бы я не переживала за Кая, поддержка зрителей, придавшая мне смелости, очень мне пригодилась. Я посмотрела на него. Он взглянул на меня и поиграл бровями. Его лицо выражало что-то вроде "Я же тебе говорил. По тебе скучали".

– Мы с Каем готовим для вас кое-что новое…

Толпа обезумела и начала кричать и топать, выражая своё одобрение. Они сбили меня с мысли, и мне оставалось только спросить:

– О, я смотрю, вам это нравится?

Зал зашелся ещё громче. Даже стены вокруг затряслись. Группа начала играть какую-то драматичную музыку у меня за спиной. Мне хотелось повернуться и улыбнуться людям в костюмах, которые сказали Каю не работать над этой новой песней, в особенности со мной, но я сдержалась. Пока.

– Но ничего из этого еще не готово.

Люди начали свистеть, и волшебство этого момента полностью захватило меня. Боже, как же я скучала. У меня даже кости ломило от того, как мне этого не доставало. Моя душа радостно ликовала. Мои лёгкие наполнил идеально свежий воздух сцены. Я снова посмотрела на Кая, он смотрел на меня, стоя по центру безвкусного ковра, который выбрала для него команда дизайнеров. У него изо рта торчал медиатор, а его коротко стриженая борода и тёмные кудри придавали ему такой соблазнительно растрёпанный вид. Его глаза пристально смотрели на меня, а пальцы перебирали струны, силясь вспомнить песню, которую он собирался сыграть.

– Думаю, мы должны сыграть что-то из раннего.

Его улыбка перевоплотилась. Каким-то образом она стала более сексуальной, собственнической, и одновременно нежной. Он одобрительно кивнул, как вдруг, кто-то похлопал меня по плечу. Я повернулась и увидела, что меня уже ждали клавиши и микрофон.

Моё сердце нервно застучало. Было здорово снова стоять на сцене, но помнила ли я слова песен по истечении столь долгого времени?

Я встала за клавиши и быстро проверила их. Были ли они включены? Ну, вот, теперь включены. Я убавила громкость. Сыграла пару аккордов, и снова добавила громкость.

Кэйд улыбнулся мне из-за своих барабанов, а Малькольм подошёл ко мне и сказал:

– Знал, что ты не устоишь.

Я показала ему язык. Затем к нам подошёл Кай, его пальцы всё ещё перебирали струны, наигрывая какие-то аккорды.

– Ну ладно, мисс непредсказуемость, что это будет? – в его глазах сверкнули жизнь и смех, и он на секунду показался мне не таким уж и сломленным.

Пожав плечами, я не смогла сдержать смех.

– Выбирай.

Потому что я не знала. Я даже не могла вспомнить названия наших песен, так как я слишком нервничала.

– Дайте нам пару секунд, чтобы решить, – сказал он толпе. – Она совсем не подготовилась. Видите теперь, насколько она соскучилась по софитам?

Толпа засмеялась тому, как он подколол меня. Им было очень интересно участвовать в моём неожиданном появлении.

Он наиграл аккорды "Кэйтлин", песни, названной в честь девушки, которую я ненавидела в старших классах. От моего свирепого взгляда он рассмеялся.

Я сыграла пару тактов песни "Клементина", которую, как я знала, он ненавидит. По тексту казалось, что в песне говорилось о разрыве отношений, хотя вообще-то она была об апельсинах. Тогда Кай получил пищевое отравление, на спор съев четыре гнилых апельсина. Я написала эту песню ради шутки, но ему захотелось попробовать записать её.

Но так же, как с теми гнилыми апельсинами, она превратилась во что-то, от чего ему приходилось плеваться, так как её потом чаще всего просили сыграть.

Он нахмурился и снова сменил песню, взяв пару аккордов на гитаре.

Когда он сыграл ещё несколько аккордов, я, наконец, согласилась с его выбором. Я быстро присоединилась к нему, и взглядом дала понять Кэйду, чтобы он подождал, прежде чем мы поймём, что мы делаем.

После того как Кай бросил ещё один сокрушительный взгляд через плечо, мы обменялись улыбками, которые стали поворотным моментом, и начали песню, которой он дразнил меня ранее в моей квартире.

 
Проснулся я сегодня утром, кругом сплошные перемены.
Я был вчера довольно сильным
Мне не страшны были проблемы.
Но я сражён…
Этой любовью.
Меня пленил…
Твой запах нежный,
Что ты забыла на подушке.
Забрав с собой мою надежду.
 

Он оглянулся на меня, не успев закончить строчку, чем застал меня врасплох. Мои пальцы продолжили играть, так как они знали, что надо делать, хотя в моей голове было абсолютно, на сто процентов пусто.

 
Но если ты решишь уйти.
Пожалуйста, не уходи…
Пожалуйста, не оставляй меня… опять.
 

Наши самые преданные фанаты в зале одобрительно закричали, когда он добавил в текст песни слово «опять», в то время как я пыталась расслышать музыку, заглушенную стуком моего сердца у меня в ушах.

Наклонившись вперёд, я проигнорировала чувство першения в горле и желание избавиться от него, и присоединилась к Каю в припеве, а за мной вступили и все остальные члены группы.

 
Она украла моё сердце,
Моя душа летает, словно в облаках. И никуда теперь не деться.
И её имя на моих руках.
Мы разделили с ней мой дом, кровать.
Но всё что она хочет – это убежать.
 

Он написал эту песню для Пита и одной из его сумасшедших бывших. Но сегодня Малачи сделал её нашей. И хотя это подходило для сегодняшней ситуации, раз уж я вышла на сцену и перетянула на себя внимание в попытке спасти его, это также выглядело трагично.

И правдиво.

Последние ноты песни зазвенели в воздухе «Не оставляй. Не оставляй. Не оставляй меня… опять».