Текст книги "Не влюбляйся в рок-звезду (ЛП)"
Автор книги: Рейчел Хиггинсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
– И в следующий раз предупреди Талию о своём приходе. Мы что-нибудь придумаем, хорошо?
– Хорошо.
Он не сдвинулся с места и не пошёл за мной. Моё сердце колотилось в груди, оно было переполнено смятением и сожалением, и ещё сотней загадочных эмоций.
Наконец, он поднял руку и попрощался:
– Пока, Кловер.
Я сделала ещё один шаг назад, позволив темноте закулисья скрыть меня, чтобы он не заметил горячих слёз, промочивших мои ресницы.
– Пока, Малачи.
ГЛАВА 6
Я проснулась, переплетённая с конечностями Адама и одетая в одну из его футболок и шорты, которые были велики мне в три раза в талии. Одну руку он засунул мне под футболку, накрыв мой голый живот, и тихо дышал мне в макушку.
Мне понадобилась минута, чтобы понять, где я нахожусь и с кем я. Встреча с "Брайт Трэджэди" полностью перевернула мой вчерашний вечер, и я провела остаток нашего свидания, спаивая Адама, который всё болтал и болтал о том, какое это безумие, что я когда-то была участницей его любимой группы, и о том, как круто было с ними познакомиться. Я начала отвечать на его вопросы после третьей стопки текилы и остановилась только когда даже мой пропитанный алкоголем мозг понял, что я собираюсь ляпнуть то, о чём пожалею, если в ближайшее время не лягу спать.
Он был так рад вернуться домой и затащить меня в постель. А я радостно напомнила самой себе, с кем я, и почему я была с ним. Пьяный Адам был забавным и сексуальным, и мы закончили нашу ночь в поту и изнеможении.
А ещё я отметила, что под конец вечера никому не понадобилось ехать в больницу, и никто не проснулся с повреждениями.
Но вчерашний странный вечер проник в мои сны, и даже утренняя дымка нового дня словно была опалена им по краям, и я не могла отличить настоящее от прошлого.
Вчера я увиделась с Малачи. Мой мозг попытался убедить меня, что ничего пока не разваливалось. Ведь мы же попрощались.
Вот и всё. Один странный вечер воспоминаний, и ещё целая жизнь впереди, чтобы оправиться после него.
Я выгнула спину и потянулась к Адаму. Он скользнул рукой выше и обхватил мою грудь. Он сжал её и пробурчал что-то сонное мне на ухо.
– Доброе утро, – засмеялась я с хрипотцой в голосе.
Он перевернулся на спину, утянув меня с собой. Я повернулась и пристроилась рядом с его телом. Мы пока нечасто проводили с ним такие вот ленивые утренние часы, но я с нетерпением ждала того, что их станет гораздо больше.
Это был рай. До того момента, пока он не открыл свой рот.
– Я всё ещё пытаюсь переварить вчерашний вечер, – объявил он воодушевлённым голосом, который прозвучал вовсе не таким уж и сонным.
Я молчала, не зная, что ответить.
Он снова обхватил меня своей длинной рукой, но на этот раз схватил меня за попу.
– Чёрт побери, Кло Брэниф. Я сразу же понял, что у нас с тобой связь.
Из-за группы? О Боже. Мне хотелось закатить глаза. Магия сонного утра растворилась, и всё, что мне осталось, это хватать ртом воздух и пытаться удержать свою нормальную жизнь, которую я с таким трудом выстраивала.
Я больше не хотела быть Кло Брэниф. И уж тем более не хотела быть этой чёртовой Кло Брэниф снова.
Кловер. Я так много работала и столько отдала, чтобы просто быть Кловер.
Он снова перекатился, на этот раз на бок, и врезался в мою грудь.
– Ты всегда была из другой лиги, но это просто полное безумие.
Я заскрипела зубами и выбралась из его объятий.
– Неправда, – сказала я ему.
Он взглядом следил за моими движениями, ему нравилось всё, что я делала и то, как я выглядела в его одежде.
– Я не из другой лиги. И я не популярная рок-звезда. По крайней мере, не теперь.
Он застонал и опять перевернулся на спину.
– Я не могу поверить, что ты ушла из "Брайт Трэджэди". Ну, серьёзно, Кловер! Что ты здесь вообще делаешь? Тебе надо быть там, путешествовать с ними, играть лучшую музыку в мире, чёрт возьми.
Я нагнулась за своим лифчиком.
– Если бы я была с ними, я бы не была сейчас с тобой.
Он нахмурился, глядя в потолок.
– О, – он откашлялся. – Верно.
– Это хорошо, что я ушла, – крикнула я ему, после чего зашла в ванную и закрыла за собой дверь.
Замок щёлкнул, и, к счастью, я осталась одна. Я не хотела показывать ему, как сильно он взбесил меня, просто сделав то, что сделал бы любой другой человек. Я включила душ, и ванная комната наполнилась паром. Схватившись руками за края холодной мраморной раковины, я посмотрела в зеркало на свои сонные глаза, размазанную тушь и лицо, которое было бледным, как у привидения. А может быть, это и было лицо привидения?
– Это просто чудо, что я ушла, – прошептала я девушке-призраку.
Вода превратилась почти в кипяток, когда я запрыгнула в душ. Она полилась мне на голову и начала распутывать мои кудри, смывая с них тонны лака, который я использовала каждый день. Закрыв глаза, я попыталась сделать то же самое с моим нутром и с моим прошлым.
Мне нужно было распутать мою душу, освободиться от всего этого.
Непрошеные воспоминания о той самой ночи пять лет назад поплыли в моей голове. Я зашла в комнату отеля после бездарного и едва ли слаженного выступления, и обнаружила Малачи, лежащего лицом вниз в собственной рвоте.
Я думала, что он умер. А потом у него начался приступ.
Боже, какой же ужасной была та ночь.
Открыв глаза, я набрала в рот побольше воздуха, желая избавиться от этих отвратительных воспоминаний. Я протянула дрожащую руку и сделала температуру воды ещё выше. Я прижалась спиной к холодной стене ванной комнаты, которая сыграла роль дефибриллятора для моего остановившегося сердца.
Было тяжело увидеть Малачи снова. Если бы я была честна сама с собой, это был настоящий ад. Меня переполнял гнев. Старая обида, из-за которой мне хотелось ударить его в лицо.
Конечно, я тогда любила его. Я прожила большую часть своей жизни, думая, что мы с ним вместе навсегда. Но у меня было слишком много бессонных ночей, которые я провела в качестве сиделки для парня, который не хотел становиться лучше, чтобы снова, думать об этом.
Именно я сбежала от него. Но он оставил меня задолго до этого. Милый и внимательный Малачи, в которого я влюбилась, исчез гораздо раньше, чем я ушла от Кая Портера, оставив его в одной из частных клиник, восстанавливаться после практически смертельной передозировки наркотиками.
Раздражение и гнев были смыты огромной волной печали и горя. Моё сердце было переполнено болью за того же самого парня, который только что превратил меня в львицу. Мне одновременно хотелось перегрызть ему горло за то, как он ко мне относился, и пожалеть его за ту нескончаемую борьбу, которую ему приходилось вести.
И вот я снова вернулась к этому состоянию гнева. Нас всех захватила сцена и блеск софитов. Никто из нас не знал, что делать с этой славой, и как справляться с отрицательной реакцией людей, которым не заходила наша музыка. Но ему досталось больше всех. Демоны, призраки и силы ада преследовали его на каждом шагу.
Мне не было позволено разбираться со своими чувствами. Я всё время разгребалась с чувствами Кая. У меня накопилась огромная стопка проблем из тех лет, которые были похоронены где-то глубоко внутри меня. Было здорово, что он получил помощь, в которой нуждался. Было здорово, что он был теперь таким здоровым и ухоженным. Но как насчёт меня?
И тут пришёл гнев.
А потом меня переполнила жалость.
Эмоции все сменяли и сменяли друг друга, пока я не начала бояться, что сломаюсь.
Глянцевые журналы вычеркнули меня со своих страниц и сделали так, что детская любовь была забыта. Они запечатлевали любовные приключения Кая в последующие несколько месяцев, фотографируя его с какими-то новыми и знаменитыми людьми каждую неделю. А бедная и одинокая я осталась где-то на Среднем Западе со своим трактором и домашней коровой.
В итоге я приучила себя не смотреть на обложки таблоидов в продуктовых магазинах. Я не могла выносить саму мысль о том, что мне придётся наблюдать за тем, как Кай постепенно убивает себя. Дело было вовсе не в моей гордости или моём эго.
Ну, почти.
– Аааа! – зарычала я. – Больше никаких самокопаний. Жизнь продолжается. Двигайся дальше.
Я закончила свои водные процедуры, разобралась с волосами, побрилась и нанесла ещё кондиционера на волосы. К тому моменту, как я вошла в спальню Адама в свежей одежде и с мокрыми кудрями, которые оставляли влажные следы на моей простой белой футболке, я уже чувствовала себя лучше.
Адам сидел на кухне, склонившись над миской с хлопьями, когда я присоединилась к нему за столом. Он пододвинул ко мне хлопья и молоко.
– Ты же знаешь, что я просто прикалываюсь над тобой, – спросил он заговорщически.
Я нахмурилась.
– То есть?
– Ну, насчёт группы, – сказал он с простодушной улыбкой. – Я просто подшучиваю над тобой. Я думаю, что это классно, но не пойми меня неправильно. Это всё неважно, Кловер. Ты прекрасна сама по себе.
Я не могла не улыбнуться. Конечно, это прозвучало немного банально, но мне так понравился его комплимент после всего произошедшего за последние двенадцать часов.
– Но группа это, конечно, бонус, не так ли?
Он посмеялся над моим сарказмом, его плечи расслабились, а напряжённые складки в уголках глаз разгладились.
Может быть, мне всё же не удалось скрыть своё нехорошее отношение ко всему этому, как я надеялась.
Сдвинув пальцы, оставив между ними небольшое расстояние, он добавил:
– Небольшой.
– Какие у тебя планы на сегодня? – спросила я, надеясь уже сменить тему.
Он сморщил лицо.
– Работа во дворе. Надо покосить траву.
– Тебе надо было нанять того мальчишку. Ну, который развесил объявления по всему району. Тогда тебе не пришлось бы об этом волноваться.
Он сжал губы и нахмурился, как упрямый старичок.
– И упустить прекрасную возможность провести время на свежем воздухе?
– Это потому что ты не хочешь ему платить.
Он засмеялся, зная, что я намекала на его бережливость. Адам был мудрым и взрослым, и принимал умные решения. Он купил дом в таком месте, где была одна из лучших начальных школ на районе. Чёткий жизненный план был его главным приоритетом. Ему было двадцать девять лет, он не был женат и жил один, но он покупал туалетную бумагу и товары для душа в магазинах "Костко", потому что там были лучшие цены в городе. Мне нравилось, что он был таким ответственным. И то, как упорно он выстраивал своё здоровое будущее.
– А у тебя на сегодня какие планы? – спросил он.
– Мы снимаем помолвку сегодня днём.
Что-то промелькнуло в выражении его лица, словно у него проснулся интерес к моим фотографическим заказам, которого ранее не наблюдалось.
– Ривер пойдёт с тобой?
Он имел в виду мою лучшую подругу из Канзас-Сити и партнёра-фотографа. Вообще-то, мы были независимыми структурами, но привыкли работать вместе. Мне нравилось то, как она видела мир. Её привлекали необычные ракурсы и глубокомысленные кадры. Я же хорошо справлялась с выставлением света и обработкой фотографий. Вместе мы были командой мечты.
Вообще-то, мы даже начали отказываться от некоторых мероприятий, потому что мы были довольно заняты. Это было хорошее ощущение.
Я начала работать в группе со времён школы. Но тогда это не было собственно работой. Мы пошли за своей мечтой сразу же, как научились издавать приличные звуки. Мы подписали контракт, как только закончили школы. И я провела все пять лет, записывая альбомы и путешествуя, пока не покинула группу. Поэтому я не представляла себя без работы.
По правде сказать, я не задумывалась о своей пенсии, так же как Адам – хотя, конечно, надеялась, что авторские отчисления не перестанут мне поступать. Но я любила быть занятой. Мне нравилась такая деятельность, где надо было добиваться в чём-то хороших результатов.
– Не желаешь позавтракать? – спросил Адам, доев свою миску хлопьев.
У меня оставалось ещё много времени до фото-сессии. Мы с Адамом обычно проводили вместе утро, если я оставалась на ночь. К тому же, я была голодна. А ещё я нервничала. Мне не терпелось навсегда оставить позади вчерашней вечер.
Поцеловав его в губы, я отступила и засунула руки в карманы джинсов своего парня, протёртых до дыр.
– Я бы очень хотела, – горькая ложь засела у меня на языке, словно гигантская таблетка, которую я не могла проглотить. – Но я оставила дома оборудование, и не могу вспомнить, зарядила ли вчера вечером аккумуляторы.
– Не переживай. Позвонишь мне потом?
– Угу.
Он даже не позаботился о том, чтобы проводить меня до двери. Я забрала свою сумку с одеждой и туалетные принадлежности из его комнаты и выпроводила саму себя из дома. Горячее тепло летнего солнца окутало меня, сжигая странное ощущение, оставшееся после того, как я соврала Адаму.
Это была всего лишь маленькая, совсем крошечная ложь, успокоила я сама себя. В этом нет ничего такого. К тому же, про аккумуляторы я не соврала.
Но почему я не могла избавиться от чувства вины? Почему я просто не сказала ему, что я очень хотела попасть домой? Адаму было бы всё равно.
Адам не был навязчивым.
Я даже не успела выехать со двора, как мой телефон завибрировал от входящего звонка. Я подключила его к кабелю в машине и нажала на кнопку "Ответить" на экране.
– Алло?
– Как дела, сестрёнка?
– Кэйд! – я улыбнулась, смотря в лобовое стекло. – Что делаешь?
Я услышала движение на заднем плане. Он был не один. Был слышен звук гитары и то, как гремели барабаны, как будто бы их куда-то передвигали. Он был на репетиции? На саундчеке?
– Ничего, – ответил он загадочно.
Он очень поддерживал меня по-братски, когда у нас с Каем всё развалилось, но он всегда давал точно понять, что останется с группой. Она тоже была его детищем, как и моим или Кая.
Но после всего случившегося наши отношения стали натянутыми. Я заставила его пообещать мне, что он не будет разговаривать со мной о группе. И он сдержал своё слово. Я должна была быть ему благодарна за это. Но теперь нам было не о чем разговаривать. Он был всё время с "Брайт Трэджэди". Они были либо в туре, либо записывали альбомы. Только этим он и занимался.
А я ничего из этого не делала. Я фотографировала. И играла на пианино в большом магазине. И иногда на неделе работала в цветочном магазине. Я встречалась с программистом. И периодически выбиралась на танцы с небольшим кругом друзей, которых я приобрела в Канзас-Сити.
Я была настолько скучной, насколько он был интересным.
– Что делаешь? – спросил он, вернув мне мой вопрос.
Дом Адама исчез в зеркале заднего вида.
– Эм, ничего. Только проснулась и оделась.
– Ага, я тоже.
Между нами повисла долгая пауза, прежде чем я спросила:
– Так ты что-то хотел? Или?..
Его смех показался мне непривычно нервным.
– Не хочешь пойти пообедать сегодня? Раз уж мы в одном городе и всё такое?
Я не могла не улыбнуться. Нас разделяло всего двенадцать месяцев, и мы росли с ним бок о бок. Наши самые большие ссоры были связаны с группой, но только потому что мы с ним были словно день и ночь. Обычно это означало, что мы хорошо дополняли друг друга. Я была жаворонком, тогда как он любил засиживаться очень и очень допоздна. Я была ответственной. А он был ходячей катастрофой. Я любила спокойную классическую музыку. А он – гранж и группы с волосатыми мужиками.
Я была клавишником. А он барабанщиком.
Наши родители проделали великолепную работу, вырастив из нас индивидуальностей, и помогли нам сосредоточиться на тех чертах, которые нас отличали друг от друга. Но было неважно, что мы что-то делали по-разному, всё это, так или иначе, сводилось к группе.
– У меня назначена встреча сегодня днём, но я могу повидаться с тобой сейчас. У тебя найдётся время для завтрака?
Я снова услышала звук гитары на заднем плане и стук тарелок.
– Э… – он убрал телефон от своего рта и проговорил: – Мы можем пойти сейчас?
Кто-то стоял с ним рядом. Я услышала приглушённый разговор, в динамике раздался треск, как будто он закрыл микрофон рукой. Я навострила слух и попыталась понять, с кем он разговаривал, но у меня не получилось это сделать. Его голос прогремел у меня в колонках, после того, как он, по-видимому, получил разрешение у каких-то высших сил. Вероятно, у Талии.
– Да, конечно. Я могу встретиться с тобой сейчас. Где?
Я предложила ему встретиться через пятнадцать минут в моём любимом кафе в районе Вестпорт, где подавали завтраки, и которое называлось "Корнер". Мой желудок заурчал, а сердцебиение ускорилось.
Было бы так здорово встретиться с Кэйдом. Я была искренне рада, что он позвонил. Мы столько лет не проводили время с ним вдвоём. Каждый раз, когда я встречалась с ним, мы были вместе с родителями. Разговоры по телефону не могли этого заменить.
Если честно, было так мило, что он решил приложить к этому усилия. Я любила своего брата больше всего на свете, но он ничего не замечал вокруг кроме "Брайт Трэджэди". Мы никогда не говорили об этом вслух, но я знала, что он обиделся на меня за мой уход.
И за то, что я сдалась.
Хорошо, вероятно, я тоже обиделась на него. Но не потому, что он не ушёл. А из-за того, что он не поддержал меня.
Я всё-таки была членом его семьи.
Может быть, мы смогли бы разобраться со всем этим сегодня утром. Поедая карамелизованные французские тосты с яблоком и сырные оладушки с халапеньо.
Может быть.
Поездка через весь город заняла больше времени, чем я ожидала. Если они остановились где-то недалеко от этого кафе, он должен был уже ждать меня там. Чёртовы окраины. Вся моя жизнь проходила в Вестпорте.
Я припарковалась на улице, заплатила за стоянку и поспешила внутрь. За стойкой стояли две хостес и хихикали, радостно перешёптываясь. Они меня не заметили.
– Извините, – сказала я. – У меня тут встреча…
– Кло! – крикнул Кэйд с другого конца кафе, и направился к стойке встретить меня.
Я широко улыбнулась ему.
– Привет!
Хостес заметили меня и захихикали ещё громче, наблюдая за приближением Кэйда. Я глянула на него и покачала головой. Боже, даже после всех этих лет, было очень легко забыть о том, что мой брат был знаменит.
Он заключил меня в крепкие объятия. Хостес и все остальные посетители кафе перестали существовать. Я давно уже не была в таких ситуациях, когда общественные места превращались в цирк и о нас шептались за спиной, или подходили и заставляли фотографироваться по многу раз. В такие моменты я тут же выстраивала невидимую стену. Потребовались годы тренировки и сила воли, чтобы овладеть этим мастерством. К концу моего пребывания в группе я научилась игнорировать посторонние взгляды и внимание.
Было здорово осознавать, что я всё ещё не растеряла эти свои навыки.
Кэйд выпустил меня, поставил на землю и повёл в сторону бара. В той части кафе не было окон, эта зона была более затемнённой и интимной.
– Мы вот здесь, – сказал он мне.
Я была так рада провести с ним время, что не сразу поняла, что меня заманили в ловушку.
– Мы?
– Не злись на меня, – пробормотал он, когда мы зашли за угол.
Кай встал, когда мы с Кэйдом дошли до пустого пространства, где они находились. Грэй, Малькольм и Пит тоже были там, но я их не заметила. Именно голубые глаза Кая поразили меня до чёртиков. Именно доминирующее, всепоглощающее присутствие Кая потрясло меня.
– Что ты здесь делаешь? – требовательно спросила я.
Но мой голос прозвучал слишком хрипло, чтобы напугать его. Я повторила тот же самый вопрос, который он задал мне вчера вечером.
Кай пригвоздил меня пристальным взглядом к месту, но ответ Кэйда полностью перевернул мой мир.
– Мы хотим, чтобы ты вернулась.
Вернулась к чему?
– Вернулась?
– В группу, – объяснил Кай. – Вернись к нам.
ГЛАВА 7
Это было неправильно. Они не могли сказать то, что я сейчас услышала.
Это был сон. Или я проснулась всё ещё пьяной и мне мерещились разные вещи. Пьяные галлюцинации показались мне самой правдоподобной версией.
Когда неожиданный страх и нервозность прошли, я вышла из ступора и в панике воскликнула:
– Что?
– Давай закажем еды, – предложил Кэйд. – И потом сможем поговорить.
Еды? Он считал, что я смогу сейчас что-то съесть? Перед моим бывшим парнем? И этой абсолютно пугающей группой мужчин?
Он что шутил?
Не рано ли было заказать салат?
Или напиться? Снова…
Мне захотелось нырнуть под стол и свернуться в калачик. Мне захотелось с криком убежать из здания, размахивая руками в воздухе как умалишённая. Мне хотелось заплакать.
Но я точно не хотела ничего есть.
Они стояли, уставившись на меня, и ждали, пока я сяду. Или сотворю что-нибудь из вышеупомянутого. Кэйд выдвинул для меня стул.
Я отступила на шаг, готовясь сбежать.
– Не уходи, – быстро сказал Кай, протянув руку вперёд, чтобы схватить меня. Но он опустил руку раньше, чем успел коснуться меня. – Выслушай нас.
– Ну же, Кло, – проговорил Малькольм. – Нам есть, что сказать
Обратив всё своё внимание на своего старого друга Малькольма, я сердито сказала:
– Ты тоже в этом замешан?
– Если ты думаешь, что мы стали лучше без тебя, то ты ошибаешься, – настойчиво сказал Кэйд, удивив меня.
Он никогда раньше ничего подобного не говорил.
Потому что ты сама запретила ему говорить о группе, дурочка.
Я практически рухнула на стул. Парни последовали моему примеру.
– Мне кажется, что у вас всё просто замечательно, – честно призналась я. – Вы офигенные.
Они обменялись многозначительными взглядами. Я не ошиблась.
– Мы можем стать лучше.
Низкий голос Кая обвил моё сердце и сжал его. Он был немного хриплым после вчерашнего шоу. Сколько бы педагогов по вокалу у него ни было за эти годы, он так и не смог научиться беречь свой голос. Он отдавался полностью на каждом выступлении. Пять лет назад я заставила Бреннана перестать давать концерты подряд, ведь результатом могла стать полная потеря голоса Кая.
И нам в любом случае приходилось делать паузы, чтобы приводить его в чувства между выступлениями.
Я пожала плечами.
– Я не нужна вам для этого. Просто станьте лучше.
Пит засмеялся.
– Она всё такая же.
Переведя на него своё внимание, я приподняла одну бровь.
– Что это значит?
– Мы думали, ты превратилась в загородную штучку, Кло. Скучный парень. Ноготочки, – он беззастенчиво посмотрел на мой маникюр. – Что ты теперь вся такая вежливая и сдержанная. Такая, – он оглядел модное кафе, находящееся в центре города, которое точно не было загородным, – обычная.
Я сощурила глаза и сдержалась, чтобы не задушить глупого басиста голыми руками. Едва сдержалась.
– Я не обычная.
Они снова переглянулись. Сегодняшний заголовок вечерних газет должен был быть таким: "Бывший член группы совершил массовое убийство. История "Брайт Трэджэди" закончилась кровавой трагедией".
– Но ты и не похожа на саму себя, – добавил Малькольм.
– Боже, парни, моя самооценка, – я схватилась за сердце и застонала. – Вы поэтому позвали меня сюда? – я глянула на Кэйда. – Чтобы оскорбить?
– Да, – засмеялся он. – Но вообще мы и правда хотели, чтобы ты вернулась в группу. Прошлый вечер был знаком сверху.
Я не вполне была уверена в том, что он правильно использовал это выражение, но не стала исправлять его.
– Ах, ты мой глупенький братец. Мы же всё время разговариваем по телефону.
Он пожал плечами.
– Это не одно и то же.
Официантка с нервной улыбкой подошла к нашему столу, держа в руках блокнот.
– Я Джулия, – мягко сказала она. – Я буду обслуживать вас сегодня. Хотите чего-нибудь выпить?
Я первая подняла руку.
– Кровавая Мэри. И побольше перца, – парни удивленно посмотрели на меня. – Что? Если вы думаете, что я буду разговаривать с вами об этом без алкоголя, то вы ошибаетесь.
Малькольм пожал плечами.
– Мне то же самое.
Грэй, Кэйд и Пит заказали тот же напиток. Кай попросил воды и чашку кофе. Внутри у меня всё перевернулось от огорчения. Мне не нужно было заказывать алкоголь в обществе Кая. Тем более что парни последовали моему примеру. Чёрт, я уже плохо на него влияла.
Это была ещё одна причина, по которой мне надо было уйти от этого разговора.
Я закусила нижнюю губу, решая, как мне теперь сбежать. Кай поймал мой взгляд, его голубые глаза заблестели.
– Всё нормально, – мягко сказал он. – Они всё время пьют рядом со мной. Я привык.
Нехорошее чувство только усилилось. Это не было нормальным. Он не мог это выносить.
Он не должен был.
– Это было необдуманно с моей стороны, – пробормотала я, отчаянно желая сбежать.
Он покачал головой и начал вертеть в руках солонку с перечницей.
– Это нормально с твоей стороны. Это я тут странный, а не ты.
– С ним всё будет в порядке, – пообещал мне Кэйд с каким-то особенным равнодушием. Но прежде, чем я успела отругать его, он добавил: – Разве ты не скучаешь по этому?
Мне понадобилась минута, чтобы вспомнить, что он говорит о группе, а не о Кае.
– Нет, – честно ответила я. – Мне нравится моя жизнь здесь. У меня тут квартира. Растения. И моя комната не пахнет протухшими носками и плесенью. И я моюсь в настоящем душе. И стираю белье не только в придорожных кафе. Это великолепно.
Они сморщились.
– Но это скучно, – добавил Пит.
Это было немного скучно. Поэтому мне это нравилось.
– Не для меня, – я проигнорировала то, как нахмурился Кай, и вытянула вперёд руки. – Тем более, вы посреди тура. И, если честно, я даже не слушала вашу новую музыку. Вчера вечером был первый раз.
Они начали протестовать и разразились оскорбительным гоготом. Две скомканные салфетки прилетели мне прямо в лицо.
– Прошу прощения! – сказала я им. – Моя жизнь теперь другая.
Кай наклонился вперёд, опустив голову так, что теперь он смотрел на меня из-под своих густых тёмных ресниц. Странное чувство прокатилось внизу моего живота, заставив меня задержать дыхание, а волоски на шее встали дыбом.
– Этот тур наполовину закончен, – объяснил он. – Но я хочу всё подготовить к следующему альбому. Хочу приступить к сочинению песен, чтобы мы могли начать записываться сразу после окончания тура.
Я проглотила комок в горле. Он произнёс одно слово, которое могло соблазнить меня вернуться в эту жизнь – сочинение. Боже, как я это любила. Это была моя самая любимая часть. Всегда. С самого начала зарождения нашей группы, мы с Каем всегда сочиняли песни вместе. Пока я не ушла. Но даже после этого он сохранил песни, над которыми мы работали, и закончил их.
Я узнала об этом только потому, что получила за них авторские отчисления.
Очень большие авторские отчисления.
– Почему ты так торопишься начать следующий альбом? – спросила я, смело встретив его пристальный взгляд.
– "Блэкстоун Рекордс" купили оставшуюся часть нашего контракта с "Мэнифолд" с условием, что мы выпустим три альбома в первые три года, – объяснил он.
Моя челюсть так резко упала, что чуть не ударилась об стол.
– Это невозможно.
Парни лишь плечами пожали. Они никогда не боялись трудностей. Не знаю, почему я решила, что сейчас что-то изменилось.
– И вы в туре? – надавила я.
Кэйд поспешил ответить до того, как это сделал Кай.
– Мы хотели уйти. Нам надо было уйти от «Мэнифолд». «Блэкстоун» были готовы рискнуть, – он понизил голос. – Мы были не в том положении, чтобы отказывать им.
Никто не хотел смотреть на Кая. Их взгляды блуждали по залу кафе, избегая фронтмена, словно у того была чума.
Это как-то было связано с ним.
"Мэнифолд" всегда на него плохо влияли, но что стало последней каплей? Зачем так резко переходить к "Блэкстоун Рекордс"?
– Это уже третий альбом, – вставил Грэй, как всегда в своей тихой манере. – Когда он будет написан, мы сможем немного расслабиться.
– Чёрт, мне надо немного расслабиться, – застонал Малькольм.
Кэйд потёр свои уставшие глаза.
– Или много.
Я оглядела парней и впервые заметила, какими же уставшими они выглядели. Тёмно-синие круги обрамляли их мутные красные глаза. Щёки у всех впали. Они выглядели абсолютно уставшими, до самого мозга костей.
– Ты уже начал? В смысле, сочинять?
На этот раз все взгляды устремились на Кая. Он побелел, вжавшись в стул.
– Я… эм… в тупике, – признался он.
– То есть вы хотите, чтобы я всё разрулила? Быстренько написала для вас все песни, чтобы вы потом заработали денег?
– Мы хотим, чтобы ты прям вернулась-вернулась, – настойчиво проговорил Кай. – Насовсем, Кэловей. Мы хотим, чтобы ты вернулась в группу, в наши жизни и в нашу музыку, чёрт побери.
Моё сердце подпрыгнуло от того, как его голос ласкал каждое слово, нырял мне под кожу, проникая в тело, и бился у меня в груди, заставляя сотни бабочек порхать внутри меня. Мы хотим, чтобы ты вернулась.
В наши жизни.
В музыку.
Я сделала глубокий вдох и опять начала подумывать о бегстве.
Появилась Джулия с нашими напитками. Она надолго задержалась у нашего стола, передавая напитки, проверяя, что у каждого был свой, и случайно касаясь пальцев каждого из парней.
Я не возражала. По крайней мере, её желание побыть рядом с этой группой дало мне немного времени поразмышлять.
Это же было нелепо. Мы же все так считали?
Они разве не помнили, почему я ушла?
Я посмотрела на Кая изучающим взглядом, пока он принимал из рук Джулии кружку и графин с горячим кофе, который выглядел очень вкусным. Я уже пожалела о том, что заказала Кровавую Мэри. Мне не хотелось пить после вчерашнего вечера. Мне хотелось кофе и покрепче, чтобы хорошенько взбодриться.
Его длинные и ловкие пальцы обхватили белый фарфоровый графин и поставили его на стол. Его предплечья сильно увеличились в объёмах. Длинные сильные мускулы тянулись вверх к бицепсам, выглядывающим из-под простой серой футболки, которая очерчивала его широкую накаченную грудь.
Но хотя бы его лицо осталось таким же.
Но не успела я об этом подумать, как осознала, что это была ложь. Потому что его лицо не осталось таким же. Он больше не был бледным и нездоровым артистом из неблагополучного района Сент-Луиса. Его красные глаза не нашептывали тёмные и жуткие секреты о том, что он употребляет и убивает своё тело. А его щетина и сухие губы не напоминали мне о том, что он постоянно забывал следить за собой.
Теперь его ухоженная борода рассказывала совсем другую историю. Он заботился о себе. Он обращал внимание на свою внешность. Он ей гордился. И, чёрт меня побери, если всё это не действовало странным образом на рациональную часть моего мозга. Так что я знала, что воссоединение с группой было самой плохой идеей из всех плохих идей.
Он снова поднял на меня свои голубые глаза и удивился, заметив, как пристально я за ним наблюдала.
– Джулия? – поспешила сказать я, отчаянно пытаясь сосредоточиться на чём-то другом.
Она была уже на полпути к выходу из зала.
– Да?
Повернувшись на стуле, я обнаружила, что она тоже смотрит на Кая. У неё был такой потерянный и блаженный вид, который словно бы говорил: "Всё что угодно, Кай. Ты можешь делать всё, что угодно, и я всё равно буду любить тебя". Ох, девочка, как же я тебя понимала. Когда-то у меня был такой же вид. И затем произошло это «всё, что угодно», и он разбил моё чёртово сердце.
– Можно мне тоже чашечку кофе, пожалуйста? Мне… хм… надо немного кофеина, чтобы этот разговор состоялся.
