Текст книги "Не влюбляйся в рок-звезду (ЛП)"
Автор книги: Рейчел Хиггинсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Переводчик: Siberian_forest
Редактор: svetik99, Siberian_forest
Вычитка: Lianak, Siberian_forest
ГЛАВА 1
Мои пальцы летали по клавиатуре. Вверх-вниз. Белые клавиши, чёрные клавиши. Диез, бекар и снова диез, диез, диез. Педаль ненадолго поднялась. И тут же я снова нажала на неё, растягивая ноты, выжимая всё самое лучшее из мелодии и заставляя её повиснуть в воздухе. Ноты плясали и кружились, напевая волнующую симфонию. Бетховен никогда не звучал так хорошо.
В самом финале, на крещендо, которое могло заставить сердце остановиться, я сделала вдох, закрыла глаза, а затем подняла пальцы и позволила мелодии отразиться от сводчатых потолков, создав совершенную гармонию.
Когда ноты растворились в воздухе, а мелодия покинула помещение, я не могла дождаться аплодисментов. Я по природе нуждалась в преклонении. Всю свою жизнь я играла в залах, которые были гораздо больше, чем этот. И вот я сидела здесь в ожидании, затаив дыхание в груди, закрыв глаза в предвкушении, и… ничего.
Ни радостных возгласов, ни бурных аплодисментов. Ни вызовов на бис. Здесь не было стадиона бешеных фанатов, пребывающих в блаженстве после лучшего шоу в их жизни.
Лишь один человек начал аплодировать этому выступлению, и это была Майа со стойки косметики "MAC". И она сделала это только потому, что знала, что меня это порадует. Я обернулась к ней и улыбнулась. Она хлопала всё громче, прыгая вверх-вниз, искреннее желая подпитать моё эго. Группа девочек-подростков прошла между нами, болтая и смеясь, их взгляды были прикованы к красивым вещам, окружавшим их. Я отвернулась, опустила голову и уставилась на рояль, который стоял в центре сияющего холла.
Меня уже больше никто не узнавал, но пусть лучше так.
Когда покупатели двинулись дальше, я собрала ноты и положила их в папку. Майа всё ещё медленно хлопала в ладоши, когда я подошла к её стойке, заставленной губной помадой.
– Женщина, да ты сегодня просто в ударе, – одобрительно сказала она. – Меня очень тронула эта мелодия. Слёзы, Кловер. Настоящие слёзы.
Она показала на уголок своего глаза, где была размазана ярко-голубая подводка.
– Лунная соната.
Я сделала вдох, желая выровнять дыхание и успокоить эмоции, которые не желали отпускать и цеплялись за меня. Это было одно из моих любимых произведений. И я редко его играла. Но сегодня у меня было меланхоличное и ностальгическое настроение. И это произведение, не в пример всем остальным, висело тяжёлым грузом, напоминая мне о моём прошлом, что бы там когда-то не писали таблоиды и блогеры.
– Это хорошее произведение.
Она наклонилась вперёд, упершись локтями в стойку.
– Ты же знаешь, что ты до безумия хороша?
Я наклонила голову так, что мои длинные ярко-рыжие кудри упали с плеча и наполовину закрыли лицо.
– То есть, ты хочешь сказать, что я соответствую стандартам "Macy’s"?
Я оглянулась и заметила, что Уолтер уже был здесь и готовился к своей трёхчасовой музыкальной смене. "Macy’s" наняли нас в качестве изящного развлечения. По вечерам и в выходные мы исполняли роль фоновой музыки для покупателей элитного магазина. Всего здесь поочерёдно работали шесть пианистов, и каждый из нас был счастлив иметь эту работу. Это был довольно простой способ заработать сто баксов.
Это была часть моей новой нормальной жизни. Так я пыталась жить, есть и спать, не загоняя себя в кабалу регулярного трудоустройства.
Когда-то своими навыками игры на пианино я зарабатывала очень много денег. Не то, чтобы на это уходило меньше времени. Но мне казалось, что было гораздо легче зарабатывать деньги, будучи членом популярной группы, выпускающей платиновые альбомы один за другим.
Это казалось проще. Но это было совсем не так.
Я глубоко вдохнула атмосферу своей нормальной жизни, которой я жила сейчас, и улыбнулась тому, какой простой она была. Печаль и душевная боль заняли потаённые уголки моих мыслей и отчаянно пытались добиться моего внимания. Они хотели заполнить некоторую часть пространства этой новой упорядоченной жизни, но я отказывалась впускать их.
Я избавилась от них, как и от всего того, что было в прошлом.
– Подруга, я имею в виду, что ты на самом деле хороша. И точка. Без шуток.
– Это очень мило. Спасибо.
Она подмигнула.
– Всегда пожалуйста.
– А это что такое? – спросила я, схватив какую-то помаду и перевернув её. "Русский Красный". – Ого, довольно агрессивный цвет.
– Завезли новый товар, – она вздохнула. – Это сущий геморрой. Но всё же лучше так, чем делать макияж подросткам весь день напролёт.
– Как насчёт бывших подростков? Может у тебя найдётся время для одной такой?
Она зашлась глубоким горловым смехом, от которого я всегда улыбалась. Мы с Майей стали постепенно узнавать друг друга, когда я начала играть в "Macy's", и это продолжалось в течение последних двух лет. Она была тем, что мне особенно нравилось в этой размеренной и нормальной жизни.
Она была настоящим другом. И настоящим человеком. И она совсем не была поверхностной. Она с головой уходила в дружбу и требовала предельной честности. Я всё ещё держала от неё в секрете некоторые эпизоды своей жизни, но вовсе не потому, что не хотела рассказывать ей о той отвратительной истории и о том, как я оказалась в Канзас-Сити штата Миссури. Это было ради её безопасности. Впрочем, как и моей. И ещё потому, что я подписала все те ужасные соглашения о неразглашении.
Её большие карие глаза округлились.
– О, Боже, сегодня тот самый вечер? Знаменательный вечер?
Я закусила нижнюю губу и кивнула.
– Да.
Внутри меня всё переворачивалось от предвкушения сюрприза, который ждал меня буквально через несколько часов.
Она наклонилась вперёд, приподнявшись на цыпочках. Она тоже разделяла моё волнение.
– Как думаешь, что это? О, Боже, а что если он сделает предложение?
Я пожала плечом и почувствовала, как все мои внутренности опустились. Ужас вперемешку с надеждой прокатились через всё моё существо, они гнались друг за другом, и каждая из этих эмоций желала победить в этом забеге.
– Я не знаю, что это. Но он так воодушевлён. Он едва может себя сдерживать. Вчера он разложил на кровати свою одежду, словно решал, что ему надеть.
– Кловер! Это оно.
Я снова пожала плечами.
– Честно говоря, это может быть, что угодно. Но предложение руки и сердца, Майа. Это какое-то безумие, честно.
– Ты согласишься?
Я глубоко задумалась над ответом. Майа хотела, чтобы я легко и непринуждённо сказала "да". Она хотела считать, что мои отношения с Адамом Шепардом представляют собой головокружительный роман, который полностью сбил меня с ног. Она хотела, чтобы это была романтическая комедия и эпичная любовная история, которые воплотились в жизнь. Она хотела, чтобы я была счастлива. И это было так мило с её стороны. Но также это было нереально.
Всё это у меня уже было. И закончилось ужасной трагедией.
Её вопрос предполагал простой ответ. Но даже если я не была готова к предложению руки и сердца сейчас, я должна была хотеть, чтобы это когда-нибудь произошло. Ведь так?
Найти нормального парня. Влюбиться в нормального парня. Выйти замуж за нормального парня. Жить нормальной счастливой жизнью до конца своих дней.
Это мечта любой девушки. Кроме меня.
– Мы встречаемся всего лишь шесть месяцев, – сказала я ей, засмеявшись, и обратив всё в шутку. Я должна была пролить свет на её абсолютно нелепое предположение. – Он даже ещё не сказал мне, что любит меня.
Нехорошее чувство прокатилось внутри меня. Моё тело полностью отрицало возможность того, что я кому-нибудь скажу эти слова.
Она моргнула, взмахнув накладными ресницами, которые почти задели её высокие скулы.
– Ох.
Майа была романтиком до мозга костей. Она хотела, чтобы все вокруг влюблялись. Если какой-нибудь мужчина нагибался рядом с её стойкой, чтобы завязать ботинок, она считала это изощрённым способом сделать предложение.
– Ну, тогда, может быть, сегодняшний вечер это вечер любовных признаний!
От этой мысли моё сердце заколотилось и снова привело мои нервы в порядок. На этот вопрос было проще ответить, хотя она ещё не задала мне его. Скажу ли я Адаму, что люблю его, если он первый произнесёт эти слова? Да. Да, я скажу их.
По крайней мере, я на это надеялась.
Иногда мой рот жил своей жизнью.
Я захлопала ресницами, посмотрев на неё.
– Лучше помоги мне выглядеть хорошо, просто на всякий случай.
Она улыбнулась и взяла в руки помаду "Русский Красный".
– У меня для тебя хорошие новости. Если он ещё не любит тебя, то он точно полюбит после того, что я с тобой сделаю.
Я бросила сумку, набитую нотами, к ногам и запрыгнула на один из высоких стульев, с нетерпением ожидая того момента, когда Майа сделает из меня красотку. В вопросах макияжа эта женщина была просто волшебницей. Правда, она могла сделать кого угодно красивым.
Не то, чтобы ей приходилось очень стараться для себя самой. Она была по-настоящему одной из самых роскошных женщин, которых я когда-либо видела. Её тёмная кожа была абсолютно идеальной. Дикие афрокосы словно бы отражали её душу, которая была больше, чем вся жизнь. А о таких изгибах тела мечтала бы любая женщина, проводящая множество часов в тренажерном зале. Ей же они были даны от природы. Она долгое время была одним из лучших продавцов "MAC", потому что всем хотелось выглядеть как она.
Чёрт побери, большинство женщин хотели бы быть ею.
А ещё она могла превратить любую женщину из посредственности в богиню, взмахнув пару раз своими магическими кистями.
Через тридцать минут я едва смогла узнать себя в маленьком круглом зеркале на её стойке. Она сделала мне смоки айз, акцентировала скулы, да и этот "Русский Красный" выглядел просто потрясающе, вкупе с натуральным рыжим цветом моих волос.
– Невероятно, – прошептала я, когда она, улыбаясь, посмотрела на меня в зеркало через плечо.
Она замаскировала мои веснушки на носу и под глазами, сделав мою кожу идеальной и как будто фарфоровой, словно на ней вообще не было изъянов. Хотя я, конечно, знала, что всё это ложь. Я выглядела лучше, чем когда-либо.
Даже лучше, чем когда у меня была команда визажистов.
– Пойдёшь домой с этой помадой, – приказала она. – Ты должна обладать ей, ценить её и носить её каждый божий день.
– Из-за неё мои волосы выглядят такими рыжими, – застонала я.
Сколько я себя помнила, я плохо ладила со своими волосами. Одно время я делала всё возможное, чтобы избавиться от своих ярко-рыжих кудрей. Я выпрямляла их, убирала назад и скрывала под шапками и, наконец, когда мы привлекли команду пиарщиков, я стала красить их в сумасшедшие яркие цвета типа розового или дерзкого фиолетового. Мне нравились забавные оттенки, хотя я и выглядела как Барби.
Но отказавшись от всего этого пять лет назад, я вернулась к своему естественному цвету. Носить кудри оказалось проще, чем выпрямлять всё это хозяйство каждый день. В конце концов, мой парикмахер-стилист нашёл идеальный цвет, который совпадал с цветом моих корней. Мне даже не нужно было больше краситься. Теперь это была просто я. Кловер Кэловей, абсолютно натуральная. Абсолютно обычная. Абсолютно неизвестная.
Никто не ожидал этих рыжих кудрей. Теперь это была моя новая визитная карточка. И я понемногу училась любить их.
Точно так же я понемногу училась любить эту жизнь.
– Не благодари, – повторила Майя, смеясь. – И вот, что я тебе скажу. Если бы у меня были твои волосы, я бы такое с ними сотворила!
Так я и поверила.
– Май, если бы у меня были твои волосы, мне бы больше никогда не пришлось переживать о них.
Она выпучила на меня глаза.
– Думаешь, это так легко? Ты даже не представляешь, сколько времени они отбирают у меня каждый день!
– Такая же история, – вздохнула я.
Покачав головой, она пробормотала:
– Я так понимаю, трава у соседа не всегда зеленее.
– Воистину так.
Пожилая женщина и дама лет тридцати с небольшим, которая выглядела как ее более молодая копия, подошли к стойке, заинтересовавшись тенями для век.
– Вот мне и пора, – прошептала Майа и пробила мне помаду, использовав свою корпоративную скидку.
Я протянула ей кредитную карту. Честно говоря, каждый раз, когда она выбирала для меня косметику, я без раздумья отдавала все мои деньги. Майе было лучше знать.
– Спасибо тебе.
Она улыбнулась.
– Удачи! Завтра расскажешь всё в деталях.
Если честно, я не ожидала никаких грандиозных признаний в любви. Мы с Адамом познакомились на одной из моих работ в качестве местного фотографа. Он был шафером на свадьбе, которую я помогала снимать. Наше знакомство началось с того, что он получил в лицо непослушным баскетбольным мячом.
Шафер с женихом резвились в спортзале при церкви в ожидании невесты и её гостей. А мы с моей коллегой – фотографом и самой лучшей подругой, Ривер – делали забавные фотографии их спонтанного матча во фраках, как вдруг Адам отвлёкся и получил мячом в лицо. Кровь из его носа, который сразу же опух, брызнула во все стороны и залила фрак.
И в чем же была причина? Он уставился на меня и не заметил мяч. Я бросилась к нему на помощь и позаботилась о том, чтобы привести его нос в более-менее нормальное состояние, чтобы на свадебных фотографиях он не выглядел как персонаж из мультфильма.
Он пригласил меня на свидание ещё до того, как вечер успел закончиться, и теперь мы с ним встречались.
Адам был одним из тех парней, с которыми всегда было легко. Он был спокойным, ответственным и очень милым. Последние шесть месяцев превратились в удивительно непринуждённую череду романтических свиданий и постоянных бабочек в животе. И сегодня, когда у нас стукнуло ровно полгода отношений, он приготовил что-то эпичное.
Я никогда раньше не отмечала круглые даты в отношениях, поэтому не ожидала ничего особенного. Но по какой-то нелепой причине я была взволнована. Я чувствовала себя особенной. Мне нравилась идея отмечать небольшие даты, что заставляло с нетерпением ожидать более серьёзных поводов.
И это так подходило Адаму. Конечно же, он приготовит что-то милое на наши шесть месяцев. Конечно же, он заставит меня почувствовать себя ценной. Конечно же, он сделает этот вечер нашим. А не только своим.
Я покинула магазин "Macy’s" на своём голубом "Миникупере", который был моей самой любимой машиной в мире, и поехала сразу к нему домой. Мы жили на разных концах города, поэтому у меня не было времени заехать домой после рабочей смены и успеть приехать к дому Адама на окраине Канзас-Сити к назначенному времени.
Адаму было двадцать девять лет, и у него была стабильная работа программиста в компьютерной фирме. Это казалось мне чем-то однообразным. Но он уверял меня, что даже у компьютерных фирм бывали свои компьютерные проблемы.
Дом у него был больше, чем это было необходимо для одинокого парня. По сути, это было поместье с двадцатью спальнями, которому обязательно требовались дворецкий, повар и садовник.
Когда он только переехал туда, он делил его вместе с тремя соседями. Но они все вскоре женились и съехали, поэтому последние два года он постепенно перестраивал и обновлял этот дом. Превращая его в свой.
Не знаю, почему мне казалось это привлекательным, но так оно и было. Это указывало на то, каким постоянным он был. И каким надёжным. И как он… вкладывался в свою жизнь.
Именно поэтому я любила его дом. Хотя он и был слишком большой для него. Это был символ его ответственности и добросовестности.
Дом был двухэтажным, основная спальня располагалась на первом этаже. Там также были ещё три спальни и очаровательная терраса, которая выходила на огромный задний двор. Прошлой весной он разрешил мне разбить на террасе цветник и смастерил для меня ящики для цветов и подвесные кашпо. И теперь это было моё самое любимое место в Канзас-Сити.
Меня обдало горячим летним воздухом, когда я вышла из машины и поспешила укрыться в помещении с кондиционером. Я не хотела вспотеть и испортить всю ту сложную работу, что проделала Майя.
Зайдя в открытую дверь и оказавшись внутри, я даже почувствовала себя хозяйкой дома Адама. Шесть месяцев были важным рубежом.
Шесть месяцев что-то да значили.
– Привет? – уверенно позвала его я.
Я даже не написала ему о том, что еду.
Я ведь уже заслужила право появляться без приглашения, ведь так?
Он вышел из своей спальни, поправляя футболку на талии. Мой взгляд задержался на полоске гладкой кожи его живота, и я почувствовала, как всё моё тело наполнилось теплом. Этот вечер обещал быть классным. Без сомнения.
– Привет, – он улыбнулся мне. – Ты здесь.
Он был так рад меня видеть. Это было написано на его красивом лице. Моё сердце увеличилось в груди, и я осознала, что именно так выглядели нормальные, здоровые отношения. Именно так, казалось, выглядело счастье.
– Привет, – повторила я. – Я здесь.
Вместе мы прошли вдоль гостиной, минуя всю мебель и большой, громоздкий журнальный столик, который он смастерил сам, когда впервые попробовал заняться изготовлением мебели. Мы обняли друг друга, и слились в долгом блаженном поцелуе, которым он меня одарил. Бабочки затанцевали под моей кожей от прикосновений его языка, который переплетался с моим. Щетина на его лице была чуть длиннее обычного, и я вздрогнула, ощутив её на своем лице.
Может быть, у нас не было никаких планов на сегодня? Может быть, мы просто собирались провести время дома и отпраздновать наши шесть месяцев другими способами?
– Ты готова? – спросил он, оторвавшись от меня.
– Смотря к чему, – засмеялась я. – Ты готов рассказать мне, что мы собираемся делать?
Он отступил на шаг, едва сдерживая своё воодушевление. И хотя мои умения в спальне были не такими уж плохими, все надежды остаться дома растворились из-за этого нехарактерного для него возбуждения.
Засунув руку в задний карман, он вытащил оттуда бумажку, с напечатанными на ней чёрными штрих-кодами.
– Я достал билеты на "Брайт Трэджеди"[1]1
прим. переводчика – “Брайт Трэджэди” – от англ. “Bright Tragedy” – яркая трагедия.
[Закрыть]! Они выступают сегодня вечером в Театре «Аптаун».
Его слова были словно пуля, пущенная в моё хорошее настроение и убившая всё то ощущение счастья и ожидания во мне. Моё сердце упало в желудок, словно камень, где тут же затвердело и высохло.
– Театр "Аптаун" слишком маленькая площадка для такой группы, – услышала я свой голос.
Мой мозг, который сейчас просчитывал логистику группы, пытался убедить меня, что это неправда и изменить то, что он сейчас сказал, на что-то другое. На что-то, что не заставило бы меня захотеть убежать из его дома, из этого города… и от этой нормальной жизни, которая была всего лишь ложью – прекрасной иллюзией, которая, как мне казалось, могла бы продолжаться и дальше.
– Это место выбрано специально, – объяснил он, его улыбка стала ещё шире. – Это тур по маленьким городам, где они устраивают небольшие шоу и частные встречи для поклонников. Я не смог достать билеты на встречу с поклонниками, но мне удалось отхватить два билета на основной концерт сегодня вечером.
Он всё ещё улыбался, ожидая моей реакции. Честно говоря, я немного выдохнула с облегчением, узнав, что он не достал билеты на встречу с фанатами. Боже, я даже не могла представить, что за дурацкая сцена могла бы разыграться, если бы это случилось.
"Ты бы не пошла", – честно прошептал мне мой мозг. И это была правда. Если бы Адам попытался затащить меня на встречу с фанатами в попытке заставить меня пообщаться с членами рок-группы, которую он любил (и которую любил весь мир), сфотографироваться с ними и пожать им руки… я бы с криками убежала из его дома. Это был самый наихудший для меня сценарий.
Но концерт был совсем другой историей. Не потому что я хотела посмотреть на живое выступление "Брайт Трэджэди" или снова увидеть их. А потому что я хотела сохранить то, что было у нас с Адамом.
Я не собиралась вновь позволить "Брайт Трэджэди" украсть моё счастье. Я отказывалась позволить им отнять у меня что-либо ещё.
Но такое празднование было не для меня. Это была одна из самых сложных вещей, которые я собиралась сделать.
И хуже всего то… что я не могла рассказать Адаму, почему.
Ему не надо было знать, что когда-то я была участницей его столь любимой группы. Или, что я выросла с этими парнями. Ему не надо было знать, что мой брат всё ещё состоял в группе. И что когда я ушла, наша с ним когда-то крепкая связь надломилась. И что фронтмен группы, Малачи Портер, был моим первым парнем. Моим первым всем. Моим всем. Пока я не встретила Адама. Что я любила его всеми клеточками моего тела. Что я думала, что мы поженимся. Что наша жизнь состояла только друг из друга и нашей группы.
И что Малачи, или, как его звали обожающие фанаты, Кай, причинил мне такую сильную боль, какую только было возможно – что он позволил нашей любви сгореть и превратиться в ту самую яркую трагедию, оставив мне только пепел, пыль и клочки чего-то, чего уже даже не существовало.
Он оставил меня почти бездыханной.
Он оставил меня страдать, и до этого момента я не знала, что человеческое страдание может быть таким сильным.
Поэтому я сбежала. Просто исчезла. И выстроила своё нормальное, безопасное и счастливое существование без него. И без группы, известной всему миру, которую я помогла создать.
И теперь мой прекрасный и нормальный парень просил меня вернуться в это тёмное место, и я не знала, как отказать ему, не раскрыв всех моих мрачных секретов. Секретов, за которые он меня никогда бы не простил.
Секретов, которые я едва ли смогла бы объяснить и связать с той девушкой, которой я была сейчас.
– Ты в порядке? – спросил Адам, озабоченно сдвинув брови. Он опустил свои сильные руки мне на плечи и начал нежно их потирать. – Ты не хочешь идти?
Я попыталась улыбнуться, но моя улыбка дрогнула, а потом и вовсе умерла.
– Прости, я просто не люблю их музыку так, как любишь ее ты.
Моё сердце охватила паника, сжав его в своём железном кулаке.
Улыбка сошла с его лица, которое тут же сделалось разочарованным. Моё сердце сжалось ещё крепче.
– О, но это же всё равно может быть весело. Мы будем на балконе. Возьмём себе выпить…
Я не могла вынести то, как он смотрел на меня. Я не могла испортить для него этот вечер. Я знала, что мне придётся с этим столкнуться. Я знала, что мне придётся туда пойти. Это был единственный способ не дать моему прошлому испортить моё будущее.
Если бы я рассказала Адаму всю правду, он бы изменил обо мне своё мнение раз и навсегда. Он больше никогда не смог бы относиться ко мне так же. Он бы никогда… больше так не захотел меня.
Я стала бы его идолом. И моё прошлое превратилось бы в своего рода знак почёта. А его чувства ко мне стали бы пластмассовыми.
Что до самой группы… если бы они увидели меня. Если бы Малачи увидел меня…
Этого не должно было случиться. Я так решила. И этого бы не случилось. Они не смогут меня увидеть. Сколько фанатов я обычно узнавала на концертах? Ноль. Прожекторы на сцене были слишком яркими. Давка в толпе была слишком большой. А адреналин, вырабатывающийся во время выступления, таким сильным.
К тому же… Малачи вряд ли будет в том состоянии сознания, чтобы заметить меня.
Я проигнорировала чувство отчаяния, которое окрасило всё внутри меня в чёрный цвет. В мою новую жизнь потихоньку проникала смерть, превращая всё на своём пути в холодные трупы. Моё тело закостенело, а мышцы ослабли. Стук сердца сделался медленным, будто оно ползло. А лёгкие сотрясались в попытке делать вдохи.
– Ладно, – услышала я свой голос. Отчаянное желание сохранить простую новую жизнь взяло своё. Мне захотелось сбросить ощущение трупного окоченения со своих конечностей. – Будет весело.
Адам покосился на меня, желая понять, почему мой голос прозвучал так неискренне.
– Обещаю, тебе понравится. Они тебе понравятся, – сказал он слишком воодушевлённо. – Ты поймёшь, почему они такие классные. Ты станешь их большим фанатом к концу вечера.
Я улыбнулась. Моя улыбка была вымученной и слабой, но хотя бы она удержалась на моём лице. Как же он ошибался. Я уже была их большим фанатом. Точнее я была их самым большим фанатом. Я желала им огромного успеха. Желала, чтобы они стали самой крутой группой, которая когда-либо украшала сцену.
И теперь я точно знала. Я любила эту сломанную вещь, потому что хотела починить её. Но вместо этого, она сломала и меня.
– Может быть, – сказала я Адаму, зная, что на самом деле всё будет с точностью до наоборот.
Он ответил мне улыбкой, вернув мне некоторую веру в жизнь. Я была уже не той девушкой, что пять лет назад. Я уже не была частью "Брайт Трэджэди". И я не была влюблена в Малачи Портера.
Но мне очень нравился Адам. И я могла поддержать его сегодня вечером. Я прошмыгну в Театр, побуду хорошей девушкой и проведу с ним вечер на балконе. А затем мы уйдем до окончания концерта, и жизнь продолжится.
Малачи с парнями поедут в следующий город.
А я продолжу проживать свою новую нормальную жизнь.
Проще простого.
